Содержание к диссертации
Введение
Понятие правоотношения: методологические проблемы 22
Понятие субъективного права 34
Потестативные права 36
Право распоряжения как потестативное правомочие 45
Разделение абсолютных и относительных прав 64
Субъективное право и правоотношение 69
Абсолютные права и правоотношения 80
«Простые» и «сложные» правоотношения. Понятие обязательства 101
Абсолютные и относительные права в работе В.К. Райхера 120
Природа права арендатора 132
Ограниченные вещные права: проблемы определения 142
О возможности существования абсолютного права на право относительное 181
Абсолютные правоотношения с неограниченным множеством управомоченных лиц 195
Заключение 206
Список использованной литературы 208
- Понятие правоотношения: методологические проблемы
- Право распоряжения как потестативное правомочие
- «Простые» и «сложные» правоотношения. Понятие обязательства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Правоотношение является одной из основных категорий права, особенно - гражданского права. Система классификации гражданских правоотношений на абсолютные и относительные, на вещные и обязательственные складывалась начиная с римского права. Между тем четкого критерия этой классификации выработано не было, что породило не просто споры о том, к какой классификационной категории отнести тот или иной тип правоотношений, но и об обоснованности традиционной классификационной схемы в целом, примером чего может служить работа В.К. Райхера «Абсолютные и относительные права. К проблеме деления хозяйственных прав». Общим местом стало утверждение о том, что многие правоотношения не могут быть уложены в прокрустово ложе традиционной классификации, что существуют некие «переходные» типы. Подобные утверждения означают де-факто отрицание такой классификации. В таких условиях необходимо либо отказаться от традиционной классификации, либо попытаться сделать ее логически непротиворечивой.
Предметом диссертационного исследования являются:
понятие правоотношения и его соотношение с понятием субъективного права;
Понятие правоотношения: методологические проблемы
Главной проблемой построения стройной системы гражданских правоотношений, на наш взгляд, является неопределенность понятия самого правоотношения. Как совершенно справедливо заметила P.O. Халфина, «споры по вопросу о понятии правоотношения носят иногда терминологический характер, а иногда являются результатом различных методологических позиций отдельных исследователей». Необходимо, впрочем, с сожалением констатировать, что не только эта, но многие другие проблемы отечественного правоведения порождены именно несовершенством применяемой методологии; в результате затруднения эти на поверку оказываются неразрешимыми псевдопроблемами.
На наш взгляд, основной проблемой методологии современной теории гражданского права является постоянное смешение суждений, которые являются либо истинными, либо ложными, и определений понятий, которые не могут быть ни истинными, ни ложными, а лишь общепринятыми или нет. Именно такое смешение приводит к нескончаемым диспутам о понятии правоотношения, объекта правоотношения, самого права.
Между тем определиться с понятием правоотношения необходимо для того, чтобы выстроить четкую, непротиворечивую систему гражданских прав. При этом принципиально важно не ставить перед собой задачу доказать, что правоотношение - это именно то, что мы о нем утверждаем. Полагаем, сама такая постановка вопроса не научна. Суть правоотношения как правовой конструкции такова, что вывести его понятие из норм права, эмпирических данных или иных источников невозможно. Можно лишь предложить наиболее удобную модель, такую, чтобы иные, более частные явления - обязательства, вещные права и пр. - уложились в логичную и удобную для практического использования систему.
Как известно, существуют несколько традиционных подходов к пониманию правоотношения. Один из наиболее основательных курсов теории государства и права (а в рамках этой дисциплины понятие правоотношения разрабатывается в основном на цивилистической основе) описывает сложившуюся ситуацию так: «в современном правоведении достаточно много подходов к определению понятия правового отношения. В одном случае под правовым отношением понимают специфическую связь между правом и юридической обязанностью в смысле их соотношения. ... В другом случае под правовым отношением понимают самостоятельное положение субъекта в правовой структуре. ... Очень распространена трактовка правового отношения как разновидности общественного отношения, урегулированного нормой права.... Наконец, под правовым отношением понимают реальное взаимодействие субъектов права в интересах пользования правами и достижения желаемого результата...»8
Подобный разнобой в подходах к понятию правоотношения делает естественной постановку вопроса о правильности метода поиска.
Какие мыслительные операции нам необходимо совершить для того, чтобы выработать понятие, определение правоотношения? Определение как логическая операция есть установление существенных черт определяемого предмета таким образом, что при этом производится отличение определяемого предмета от всех сходных с ним: «схватывая в определении существенные черты того или иного предмета, мы тем самым устанавливаем содержание соответствующего понятия».9 Совершенно очевидно: чтобы дать определение некоторому явлению, необходимо для начала как минимум четко представлять, о каком именно предмете идет речь. В случае с правоотношением это должно бы выглядеть следующим образом: «мысленным взором» мы видим некоторое явление, которое решаем назвать термином «правоотношение». Описав это явление, выразив в определении его признаки и определив его свойства, мы получаем возможность то или иное заинтересовавшее нас явление проверять на соответствие этим признакам и квалифицировать его как правоотношение со всеми вытекающими из этого последствиями либо отказать ему в этом; сначала выделяется и описывается явление, а затем ему присваивается наименование. Если есть определенность с таким термином, мы можем оперировать им. Чтобы решить, относится ли какая-то конкретная звезда к «белым карликам» или нет, нам необходимо помнить о том, что мы решили называть белыми карликами. Если звезда соответствует параметрам, по которым мы решили относить звезды к этой категории, она в эту категорию и попадет. Но вот рассуждать, правильно ли мы назвали белыми карликами звезды с такими-то параметрами, а не с другими, вряд ли кому-либо придет в голову.
Право распоряжения как потестативное правомочие
Достаточно важным представляется и следующее наблюдение: если «обычные» субъективные права определяют меру возможного поведения в отношении некоторого блага, то преобразовательные правомочия направлены на установление, изменение или прекращение «обычного» субъективного права: «для первой категории прав характерно господство над внешними для управомоченного субъекта объектами - вещами, либо поведением других лиц. Очевидно, что такое господство не может быть обеспечено без участия других по отношению к управомоченному лиц: в отношении вещных прав - без воздержания всех других лиц от воздействия на вещь, в отношении прав обязательственных - помимо поведения самого обязанного лица. В отличие от этого во втором случае никто не может воспрепятствовать управомоченному лицу в реализации юридической возможности вмешаться в правовую сферу другого лица». Потестативные права направлены не на изменения «фактического положения дел», как права обязательственные, а только на изменения в юридической сфере посредством волеизъявления титуляра такого права. Потестативные права «реализуются посредством чисто идеальной модификации, не воспринимаемой чувствами, не являющейся изменением фактического положения, но воздействующей непосредственно на правовую сферу, отчего не требующей какого-либо взаимодействия других лиц, поведение которых безразлично».73
Потестативные права, представляя собой возможность установления, изменения или прекращения «обычного» субъективного права, должны быть отличны от этого последнего. А. фон Тур указывал на то, что «их объектом служит возникновение, изменение или прекращение других прав (так называемых прав господства, т.е. прав, предоставляющих возможности господства над объектами - индивидуально-определенными вещами (вещные права) или поведением обязанного лица (обязательственные права). Иначе говоря, эти права секундарные, поскольку предполагают существование тех субъективных прав, которые являются их объектом (выделение мое - А.Р.)».74 Э. Зеккель писал про секундарные права: «Их содержанием является не наличествующее непосредственное господство над объектом, лицом, вещью, имущественным или нематериальным благом, а, напротив, возможность в одностороннем порядке создать, прекратить или изменить, одним словом, (пре)образовать одно из прав господства или иное правоотношение. ... Поскольку их осуществление приводит к возникновению прав господства, они образуют предшествующую стадию по отношению к последним».
Отталкиваясь от указанных выше свойств потестативного права, а также от того, что основным отличием последнего от «обычного» субъективного права является отсутствие корреспондирующей обязанности, а следовательно, и невозможность ее нарушения, рассмотрим природу возможности управомоченного лица распорядиться своим правом.
Еще А. Тон высказывал сомнения в том, что возможность распоряжения правом относится к содержанию самого этого права: «То, что передается, не может одновременно быть тем, что передает. Я могу бросить камень, но никто не скажет, что камень наделил меня силой, чтобы его бросить».76 Раз так, распорядительные возможности следует конструировать как «особые правомочия, не входящие в состав соответствующего субъективного права». Подобные правомочия, поскольку их содержанием выступает возможность совершение сделок, направленных на переход прав, не требует установления корреспондирующей ей обязанности других лиц. Из этого вытекает и невозможность их нарушения. Они направлены «не на господство над каким-либо объектом, а на порождение, изменение или прекращение правовых последствий. ... Таким образом, анализ юридико-технических особенностей категории субъективного права в рамках позитивистской парадигмы привел Тона к выделению особой группы юридических возможностей, которые он именует правомочиями. В качестве их характерных черт можно назвать их осуществление в форме совершения сделок, отсутствие необходимости обеспечивать поведение управомоченного субъекта установлением.
«Простые» и «сложные» правоотношения. Понятие обязательства
В цивилистике встречается как юридическая конструкция «элементарного» (или «простого») правоотношения, когда под правоотношением понимают единство субъективного права и корреспондирующей ему обязанности, так и модель, согласно которой под правоотношением понимают и большее количество правовых связей, имеющих некоторое общее начало: «сложное правоотношение характеризуется тем, что каждый субъект обладает по отношению к другому одним или даже несколькими правомочиями и, следовательно, каждый из субъектов несет перед другим одну или несколько юридических обязанностей. Состав правоотношения еще более усложняется тогда, когда на обеих сторонах выступает не один, а несколько субъектов». 26 Большее число сторонников, похоже, имеет вторая точка зрения. При этом ареалом распространения «сложных» правоотношений является область обязательственного права:227 речь идет о так называемых «синаллагматических обязательствах», то есть о том, сколько обязательств возникает из двусторонне-обязывающего договора. Как обычно, существуют разные подходы к решению этого вопроса. Согласно первому, из синаллагматического договора возникает несколько «простых» обязательств, представляющих собой сочетание субъективного права и субъективной обязанности. В соответствии с другой точкой зрения, все возникшие на основе договора взаимоотношения сторон являются единым обязательством (далее по тексту такое «единое обязательство» будет называться «сложным»).
Разумеется, право на жизнь имеют оба подхода. Во-первых, можно определить правоотношение как соединение субъективного права с субъективной обязанностью, и объявить случаи «двусторонне-обязывающих правоотношений» совокупностью «элементарных» правоотношений. Второй возможный подход - определить правоотношение как такую взаимозависимость поведения субъектов, установленную нормами права, при которой субъективному праву хотя бы одной стороны корреспондирует обязанность другой. Тогда двусторонне-обязывающие отношения останутся в границах объема понятия «правоотношение». Есть, впрочем, и такая разновидность второго подхода: и то, и другое называется правоотношением, только первое -«простым», а второе - «сложным» правоотношением, причем «сложное» состоит из «простых». Помимо того, что при таком подходе разные явления называются одним термином, в нем нет ничего формально неверного. Однако если наша задача - определиться с понятием правоотношения, то употребление при этом омонимов неправильно. Вспомним, что сама P.O. Халфина говорила о том, что споры о понятии правоотношения зачастую носят терминологический характер.
Н.Г. Александров охарактеризовал сложное правоотношение как такое, в котором «каждый субъект обладает по отношению к другому одним или даже несколькими правомочиями». Отметим, что здесь Н.Г. Александров противоречит сам себе. Ранее он определил правоотношение как связь права и обязанности: правоотношение «всегда выражает такую общественную связь, которая применительно к одной стороне выступает как субъективное право, а применительно к другой стороне - как юридическая обязанность». Он же поставил знак равенства между субъективным правом (правомочием) и правоотношением. В описываемой им конструкции «сложного правоотношения» управомоченный субъект обладает несколькими правомочиями. Похоже, автор сознательно использовал именно термин «правомочия», а не «субъективные права». Иначе противоречие было бы еще более заметно. Конструкция, в которой множеству субъективных прав соответствует множество субъективных обязанностей, должна быть определена как множество взаимосвязанных правоотношений, если соблюдать избранную автором терминологию до конца.
Веские доводы в пользу использования модели «простого» правоотношения, как ни странно, приводят сторонники противоположного подхода. P.O. Халфина предлагала использовать модели как простого, так и сложного правоотношения. Она писала: «Непосредственная, прямая связь права с точно отвечающей ему обязанностью характеризует далеко не все правоотношения. Вычленение данного правоотношения из систем взаимосвязанных правоотношений, в которых состоят участники данного правоотношения, также иногда препятствует развернутой характеристике их взаимных прав и обязанностей. Такое вычленение необходимо в процессе исследования для того, чтобы на простейшем примере установить некоторые общие закономерности. Но для более глубокого исследования важен учет влияния связи данного, конкретного правоотношения с другими правоотношениями». Н.Г. Александров пишет: «Если взять правоотношение в его элементарном виде, т.е. в смысле одного конкретного правомочия лица и соответствующей обязанности другого лица, то вряд ли такое правоотношение можно расчленить на какие-либо элементы. Мы видели, что правомочие и обязанность оторвать друг от друга нельзя и нельзя изолированно, в отрыве друг от друга, рассматривать их. ... Другое дело, когда мы изучаем сложное правоотношение, т.е. такое, в котором у каждой стороны имеется несколько прав и несколько обязанностей. Состав такого сложного правоотношения, конечно, в интересах удобства изучения целесообразно разлагать на элементы. Но что будет такими элементами? Составными элементами нельзя считать каждое право и каждую обязанность в отдельности.
