Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общие положения о международной судебной юрисдикции по гражданским делам с участием иностранных лиц 15
1. Понятие международной судебной юрисдикции по гражданским делам 15
2. Взаимодействие института международной судебной юрисдикции и норм материального права 51
3. Особенности зарубежного законодательства о международной судебной юрисдикции по гражданским делам 63
Глава II. Правовое регулирование между народной судебной юрисдикции по гражданским делам с участием иностранных лиц в Российской Федерации 101
1. История развития правового регулирования международной судебной юрисдикции по гражданским делам в России 101
2. Международные договоры Российской Федерации 129
3. Внутреннее законодательство Российской Федерации 157
Заключение. 204
Список использованной литературы 225
- Понятие международной судебной юрисдикции по гражданским делам
- Особенности зарубежного законодательства о международной судебной юрисдикции по гражданским делам
- История развития правового регулирования международной судебной юрисдикции по гражданским делам в России
- Внутреннее законодательство Российской Федерации
Понятие международной судебной юрисдикции по гражданским делам
Определение правоприменительного органа, компетентного рассматривать то или иное гражданское дело с иностранным элементом, всегда проходит несколько этапов. Прежде всего требуется выявить конкретное государство, в компетенцию органов которого входит рассмотрение данного гражданского дела. Затем необходимо определить конкретный орган данного государства, правомочный рассмотреть данное дело по существу (суд, административно-распорядительный орган или третейский суд).1 И в том случае, когда выясняется, что указанное дело входит в судебную подведомственность, требуется определить конкретный суд судебной системы, компетентный рассматривать это дело по первой инстанции.
В науке гражданского процесса определение компетентного правоприменительного органа опосредуется такими правовыми категориями, как «подведомственность» и «подсудность». - Под «подведомственностью» в процессуальной теории понимается правовой институт, определяющий круг гражданских дел, разрешение которых законом отнесено к компетенции определенного государственного органа или общественной организации. В соответствии с этим различаются подведомственность судебная (общему или арбитражному суду), административная (органам государственной исполнительно распорядительной власти), подведомственность дел общественным организациям (например, третейскому суду).1
Существуют и другие определения подведомственности. Так, В.М.Жуйков под подведомственностью понимает, с одной стороны, предметную компетенцию определенных юрисдикционных органов; а с другой - свойство юридических дел, в силу которого они подлежат разрешению указанными органами.2
П.С.Дружков определял подведомственность как круг споров о праве и иных правовых вопросов, разрешение которых отнесено законом к компетенции определенного органа государства либо общественности.3
По определению Ю.К.Осипова, подведомственность - это круг споров о праве и иных материально-правовых вопросов индивидуального значения, разрешение которых отнесено к ведению тех или иных органов государства, общественности либо органов смешанного характера.4
В конечном итоге, при небольшом текстологическом различии все определения подведомственности гражданских дел сводятся к одному - это институт гражданского процессуального права, представляющий собой совокупность правовых норм, определяющих конкретные категории гражданских дел, рассмотрение которых входит в компетенцию судов, административных органов или общественных организаций.
Существование института подведомственности объективно обусловлено тем, что в любом государстве функционирует система разных по правовой природе органов, наделенных правом разрешать гражданские дела. Вследствие этого возникает потребность в разграничении компетенции определенных органов в указанной сфере. Средством решения этой задачи и является институт подведомственности гражданских дел.1
Под подсудностью в теории гражданского процессуального права понимается распределение всех подведомственных суду гражданских дел между различными судами данной судебной системы. Институт подсудности понимается двояко: существуют понятия «подсудность суда» и «подсудность гражданского дела». Определить подсудность того или иного суда - значит выяснить, какие именно гражданские дела могут быть рассмотрены по существу в данном суде. Определить подсудность дела - значит выяснить, в каком из многочисленных судов первой инстанции в зависимости от тех или иных признаков должно быть рассмотрено конкретное дело.2
Указанные определения подведомственности и подсудности даются только во внутригосударственном смысле и не распространяются на установление компетенции российских правоприменительных органов по делам с участием иностранных лиц.
Но определение подведомственности и подсудности гражданских дел с иностранным элементом всегда осложняется дополнительной задачей: в аервую очередь требуется выявить конкретное государство, в компетенцию органов которого входит рассмотрение данного гражданского дела.
Если в теории права определение терминов «подведомственность» и «подсудность» в отношении гражданских дел без иностранного элемента является достаточно устоявшимся, общепринятым и не вызывающим серьезных разногласий, то с определением компетентного правоприменительного органа по делам с участием иностранных лиц ситуация несколько иная.
В науке международного частного права не разработано общепринятого понятия международной процессуальной юрисдикции по гражданским делам . - ..иностранным элементом. Разные исследователи по-разному определяют этот правовой институт международного гражданского процесса. В теории встречаются различные термины: «международная подсудность», «международная юрисдикция», «международная подведомственность», «международная компетенция» и т.д. Нередко эти термины применяются для обозначения одного и того же процессуального института.
В российской науке международного частного права для разграничения компетенции по рассмотрению гражданских дел между судами разных государств наиболее часто применяется термин «международная --ліодсудность». Это обусловлено тем, что в России рассмотрение гражданских дел с иностранным элементом в судебном порядке традиционно изучалось отдельно от рассмотрения этих споров в третейском порядке. Термин «международная подсудность» означал определение компетенции лишь судебных органов разных государств и не распространялся на определение подведомственности дел административным органам и третейским судам.
Такая традиция была заложена еще российскими дореволюционными теоретиками в области международного частного права. Так, Ф.Ф. Мартене, . говоря о компетенции судов того или иного государства по рассмотрению ;V гражданского дела с иностранным элементом, называл ее «подсудностью».1 Т.М.Яблочков говорил о «международной подсудности», понимая под ней определение компетентного суда определенного государства для рассмотрения гражданского дела.
О «международной подсудности», как об определении суда конкретного государства, правомочного рассматривать гражданское дело, говорил в своих трудах М.И.Брун.1 Аналогичным образом определял подсудность дел с иностранным элементом Б.Э.Нольде.2 Советские ученые продолжили традицию определять разграничение компетенции по рассмотрению гражданских дел между правоприменительными органами разных государств как «международную подсудность». Такая трактовка содержится в трудах М.Я.Пергамент, И. С.Перетерского, В.Н.Дурденевского.5 С.Б.Крылов называл «подсудностью» разграничение предметной компетенции не только между судами разных государств, но и между третейскими судами.6
Особенности зарубежного законодательства о международной судебной юрисдикции по гражданским делам
Первые попытки определения процессуального статуса иностранца в стране пребывания были предприняты в Древнем Риме. Долгое время чужестранец, согласно римскому праву, считался врагом (hostes) и в связи с этим мог быть обращен в рабство. Наряду с этим в Риме появился институт «клиентеллы», в соответствии с которым римский гражданин мог заключить специальное соглашение с чужестранцем, по которому обязывался в качестве патрона защищать правовые интересы своего клиента различными законными способами, в т.ч. выступая вместо него в суде. Примечательно, что патрон, заменяя собой клиента, не считался при этом его представителем, а действовал от своего собственного имени.1 - Дальнейший рост экономического и политического могущества Древнего Рима был неразрывно связан с необходимостью осуществления активных торговых и других контактов с иностранными государствами. Такие контакты были бы невозможны без расширения субъективных прав иностранцев и без гарантии судебной защиты этих прав на территории Римской Империи. Взаимоотношения Рима с другими народами привели к созданию особой системы римского частного права - «права народов» (jus gentium), которая регулировала отношения с участием иностранцев (перегринов), складывающиеся в частно-правовой сфере. Кроме того, в Риме была учреждена особая должность - претор перегринов. Основной функцией этого претора было судебное разбирательство тяжб, в которых участвовали иностранные подданные. Таким образом, в Римской Империи был создан специальный судебный орган, которому было подведомственно рассмотрение гражданских дел с участием иностранцев.1
Претор перегринов определял, в порядке осуществления своей судебной власти, какие притязания чужестранцев получают защиту со стороны римского государства, и в каких случаях дается иск в защиту этих притязаний.2
История феодализма свидетельствует о том, что с момента падения Римской Империи и практически до конца XVII столетия правовая защита иностранцев в европейских государствах не была обеспечена. Международные связи в то время не превышали масштабов локальных торговых контактов, которые были довольно эпизодическими и не влияли серьезно на экономику стран в целом. Натуральный характер хозяйства, в силу которого каждый мелкий феодальный удел сам обеспечивал себя всем необходимым, политическая раздробленность государств, отсутствие сильной центральной власти в силу существовавшей системы сюзеренитета-вассалитета, постоянные усобицы и феодальные войны не способствовали росту интенсивности международных связей. Поэтому действовавшие в то время правовые акты не устанавливали права иностранных граждан на судебную защиту. Напротив, законодательство ряда государств содержало явно дискриминационные меры по отношению к иностранцам. В частности, в большинстве стран Западной Европы до XVII века считалось законным право конфисковать имущество иностранца. Иностранцы также не пользовались правом наследования имущества, оставленного их родственниками в чужом государстве. А германское право вообще допускало обращение иностранца в собственность того лица, на чьей земле он находился.
Некоторый всплеск активности международных контактов произошел в XII-XIV веках, когда были проведены крестовые походы, а интенсификация торгового мореплавания в Средиземном море привела даже к возникновению торговых городов-республик в Северной Италии (например, в Венеции). Однако это не оказало глобального влияния на макроэкономику государств, а с начала XV века в Европе произошло большое сокращение внешней торговли и других международных связей из-за начавшихся многочисленных войн. В силу этого, иностранным подданным по-прежнему не гарантировалась судебная защита субъективных прав в европейских странах.1
Только начиная с конца XVII столетия, после заключения Вестфальского мира, государства Европы предоставляют иностранцам национальный режим в процессуальной области, приравнивая их в праве на судебную защиту к своим собственным подданным.2
Возможность иностранных граждан защищать свои субъективные права и интересы в судебном порядке получила свое окончательное законодательное закрепление в XIX веке. В этот же период правовые акты ряда государств установили право на судебную защиту иностранных юридических лиц. Принятые в то время акты процессуального законодательства также регулировали вопросы юрисдикции по гражданским делам с участием иностранных лиц. В дальнейшем эти нормативные материалы изменялись и дополнялись, взамен устаревших законодательных актов принимались новые. В настоящее время международная судебная юрисдикция по гражданским делам достаточно подробно урегулирована национальным правом иностранных государств, международными договорами с их участием и судебной практикой.
В целом ряде случаев международная судебная юрисдикция регулируется за рубежом в международных договорах. Идея о приоритетном применении норм международного договора по сравнению с нормами национального (внутреннего) законодательства зародилась несколько веков назад, и в настоящее время стала практически общепринятой и служит основой для решения всех правовых вопросов. Еще в XIX веке ряд межгосударственных соглашений был специально посвящен взаимному определению компетенции судов Договаривающихся государств по гражданским делам (например, Франко-швейцарский договор 1869г. и Франко-бельгийский договор 1899г.).1
В настоящее время вопросы международной судебной юрисдикции по делам с иностранным элементом регламентированы в большом количестве международных договоров. Образцом детального и подробного регулирования данных отношений является Кодекс международного частного права (Кодекс Бустаманте) 1928г., являющийся приложением к Конвенции о международном частном праве от 25.11 1928г.2
Книга IV Кодекса Бустаманте - «Международный процесс» - состоит из 10 разделов, регулирующих процессуальные отношения с участием субъектов права Договаривающихся государств по гражданским, торговым и уголовным делам. Вопросы, связанные с международной судебной юрисдикцией по гражданским и торговым делам, содержатся в разделе I Кн. IV - «Общие правила»; главе 1 раздела II Кн. IV - «Общие правила компетенции по гражданским и торговым делам»; и в главе 2 раздела II кн.IV «Изъятие из общих правил компетенции по гражданским и торговым делам».1
Всего вопросам международной судебной юрисдикции в Кодексе Бустаманте посвящено 26 статей: с 314-й по 33.9-ю. В ст.315 установлено важное правило, в соответствии с которым ни одно из Договаривающихся государств не будет организовывать или поддерживать на своей территории специальных трибуналов для лиц из других Договаривающихся государств Таким образом, иностранные физические и юридические лица не подвергаются специальной судебной юрисдикции на территории Договаривающихся государств, обладая полномочиями защищать свои субъективные права на тех же условиях и в тех же судебных органах, что и граждане и юридические лица страны суда. При этом национальный закон каждого Договаривающегося государства самостоятельно определяет компетенцию судов, их организацию и формы процесса (ст.314), т.е. в данном Кодексе получил отражение международно-правовой принцип, в соответствии с которым в государстве применяются только национальные процессуальные нормы.
Ст.ст.318-322 содержат основное правило определения международной судебной юрисдикции по делам с участием субъектов права Договаривающихся государств: определение компетентного суда на основании пророгационного соглашения. Для рассмотрения исков, возникающих из осуществления гражданских и торговых сделок любого вида, компетентным будет признаваться тот суд, которому стороны по делу открыто или молчаливо подчинили себя. Но при этом хотя бы одна сторона должна принадлежать Договаривающемуся государству, либо иметь там место жительства. Такое подчинение невозможно по делам, связанным с недвижимостью, если иное не установлено законодательством страны суда.
История развития правового регулирования международной судебной юрисдикции по гражданским делам в России
Среди российских памятников права первое упоминание о юрисдикции по делам с участием иностранных лиц содержится в ст.1 гл.Х Соборного уложения 1649 г.: «Всякая расправа делати всем людям Московского государства от большого до меньшого чину вправду. Также и приезжих иноземцев и всяких прибылых людей, которые в Московском государстве будут, тем же судом судити и расправа делати по государеву указу вправду».1 Таким образом, уже в XVII веке отечественное законодательство признавало российские суды компетентными рассматривать дела с участием иностранцев, в соответствии с российскими материальными и процессуальными правовыми нормами.
Более детальное правовое регулирование юрисдикции по делам с иностранным элементом российское законодательство стало осуществлять только в середине XIX века. До этого времени отечественные правовые акты подробно не регламентировали международную судебную юрисдикцию, более того, в российском законодательстве отдельно не регламентировалось право иностранцев на обращение и защиту в суде. Однако фактически иностранные подданные обладали в России этим правом, о чем свидетельствует ряд исторических примеров.
Неоднократно иностранцы обращались в российские судебные органы за защитой своих интересов, и суд выносил решение в их пользу. Дела с участием иностранных граждан рассматривались по общим правилам судопроизводства, в т.ч. правилам о подведомственности. Были случаи, когда такие дела проходили через все судебные инстанции в России.
Так, например, в 1820 году арап Доминго Иванов обратился к Санкт-Петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу с прошением, в котором указывал, что он в 1811 году был насильственным образом вывезен из Бразилии португальским генеральным консулом в Санкт-Петербурге Лопесом, который подвергает его истязаниям и содержит как невольника. Ссылаясь на Указ от 17 августа 1815 года, по которому все выходцы из-за границы, разных наций люди, свободны от рабства, Доминго Иванов просил признать его свободным и защитить от Лопеса.
Португальский посланник, в качестве начальника генерального консула, представил паспорт арапа в доказательство того, что он куплен Лопесом в Бразилии в числе других рабов.
По первой инстанции дело рассматривал Надворный суд, который признал представленные Лопесом доказательства недостаточными, чтобы утвердить за ним право собственности на арапа.
Палата гражданского суда, рассматривавшая данное дело по апелляции, отменила решение на том основании, что требуемые Указом от 20 октября 1783 года доказательства о праве собственности не были представлены Лопесом вообще.
Окончательный вердикт по делу вынес Сенат, который утвердил решение Палаты гражданского суда, основываясь на том, что португальский консул Лопес не представил доказательств покупки арапа Доминго Иванова. На основании этого решения арап Доминго Иванов был признан свободным человеком.1
Таким образом, иностранцы обладали в Российской Империи правом на судебную защиту, причем некоторым иностранным подданным предоставлялись особенные права. Так, иностранцы духовного звания православного исповедания, которые находились в России продолжительное время, занимая должности по церковному управлению, полностью приравнивались к российским подданным и пользовались абсолютно всеми правами, которые имело русское духовенство. Одним из таких прав было и право на обращение за защитой в российский суд.
Норма, специально посвященная международной судебной юрисдикции по делам с участием иностранцев, была закреплена в российском Уставе гражданского судопроизводства 1864 г., ст.224 которого гласила: «Дела иностранцев, находящихся в России, как между собою, так и с русскими подданными, подлежат ведомству русских судебных установлений, по общим законам о подсудности».
Текстологически данная статья была сформулирована довольно неудачно: ее логическое толкование приводило к непризнанию процессуальных прав тех иностранцев, которые в России не находятся, однако по ряду обстоятельств обратились за защитой своих прав в российский суд. Вместе с тем, в теории права и в правоприменительной практике такое толкование было признано неверным. Считалось, что данная статья не имеет целью ограничительно определить право иностранцев на судебную защиту в зависимости от факта их нахождения в России; она лишь устанавливает правила подсудности исков, предъявляемых к иностранцам, находящимся в Российской Империи.
Правом же на иск в материальном смысле обладали в России все иностранные граждане, независимо от их места нахождения.1
Ст.224 Устава гражданского судопроизводства содержала в себе целый ряд положительных моментов. Во-первых, устанавливалось, что к юрисдикции российских судов относятся дела не только с участием иностранных и российских подданных, но и дела с участием одних лишь иностранцев. Данное правило было очень прогрессивным по сравнению с законодательством ряда зарубежных стран. В частности, во Франции почти до середины XX века суды принципиально признавали себя некомпетентными рассматривать споры с участием только иностранных граждан (исключение из этого правила составляли лишь споры о юридических фактах, имевших место на территории Франции).2
Во-вторых, указанная статья ясно и положительно признавала компетентность российских судов в рассмотрении всех дел с участием лностранных граждан на территории Российской Империи. Отечественная доктрина и правоприменительная практика, основываясь на российском законодательстве, придерживались точки зрения, что суды каждого государства являются компетентными в рассмотрении всех тяжб, которые возникают в этом государстве, независимо от того, являются ли стороны по делу иностранцами или российскими подданными. С другой стороны, считалось, что россияне, пребывающие за границей, в своих тяжбах с иностранцами подчиняются юрисдикции местного иностранного суда.3
Законодательство содержало перечень дел, в т.ч. с участием иностранных граждан, входящих в исключительную компетенцию российских судов. В соответствии со ст. 112 Устава гражданского судопроизводства, иски, относящиеся к недвижимому имуществу, какого бы содержания они ни были (иски о праве собственности, о восстановлении нарушенного владения, о сервитутах, наследственные иски и т.д.), предъявляются по месту нахождения этого имущества. Толкование этой нормы приводило к выводу, что иски по поводу недвижимого имущества, находящегося на территории Российской Империи, могут быть рассмотрены только в российском суде. И наоборот, если таковое имущество находится в иностранном государстве, то рассмотрение этих исков входит в исключительную компетенцию соответствующего иностранного суда.
Помимо исков по поводу недвижимости, находящейся в нашей стране, в исключительную юрисдикцию российских судов входили также дела о правах состояния иностранных граждан, находящихся в России (о признании лица недееспособным, об усыновлении и т.д.). Однако в российской судебной практике было установлено следующее правило: если в соответствии с национальным законом иностранца, указанная категория дел входит в исключительную компетенцию суда того государства, в подданстве (или гражданстве) которого находится этот иностранец, то в этом случае дело признается неподведомственным российскому суду. В частности, французское законодательство и судебная практика не признавала компетентности иностранных судов в делах о правах состояния французских граждан. Российские суды не рассматривали таких дел, относя их к исключительной юрисдикции французских трибуналов.
Внутреннее законодательство Российской Федерации
В той мере, в какой международная судебная юрисдикция по гражданским делам не урегулирована международными договорами РФ, она устанавливается с помощью норм российского национального законодательства. Наиболее важными правовыми актами, регулирующими международную судебную юрисдикцию, являются Гражданский процессуальный кодекс РСФСР 1964г. с изменениями и дополнениями, и Арбитражный процессуальный кодекс РФ 1995г.
Конституционное право иностранных лиц на судебную защиту в Российской Федерации конкретизируется в ст.ст.433 и 434 ГПК: иностранные граждане и лица без гражданства имеют право обращаться в суды РФ и пользуются гражданскими процессуальными правами наравне с российскими гражданами. Иностранные предприятия и организации имеют право обращаться в суды РФ и пользуются гражданскими процессуальными правами для защиты своих интересов.
Нельзя не отметить, что положения ч2 ст.433 ГПК, касающиеся иностранных юридических лиц, в настоящее время устарели. Это касается, во-первых, использования термина «предприятие» для обозначения субъекта права (современное российское законодательство обозначает этим термином лишь определенный имущественный комплекс).1 А во-вторых, следует указать, что процессуальная правоспособность иностранных организаций в ст.433 ГПК определяется несколько иным образом, нежели правоспособность иностранных физических лиц. Если последним в Российской Федерации в области права на судебную защиту предоставляется полный национальный режим (т.е. они занимают равное положение с гражданами РФ), то в отношении иностранных организаций данное правило сформулировано несколько иным образом: они обладают правом на судебную защиту в РФ «для защиты своих интересов». Впрочем, советская и российская правовая доктрина и судебная практика всегда толковали 4.2 ст.433 ГПК таким образом, что иностранным организациям в области гражданского процесса тоже предоставляется полный национальный режим, т.е. в своем праве на судебную защиту они уравниваются с российскими юридическими лицами.1 Однако действующую редакцию ст.433 все равно следует признать неудачной и противоречащей конституционным нормам о равенстве всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ) и о гарантиях судебной защиты прав и свобод (ст.46).
Ст.210 АПК РФ содержит более прогрессивную норму о праве иностранных лиц на судебную защиту в РФ: «Иностранные организации, международные организации и осуществляющие предпринимательскую деятельность иностранные граждане, лица без гражданства (далее -иностранные лица) имеют право обращаться в арбитражные суды в Российской Федерации для защиты своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов. Иностранные лица пользуются процессуальными правами и выполняют процессуальные обязанности наравне с организациями и гражданами Российской Федерации».
При принятии нового ГПК РФ было бы целесообразным заимствовать данную норму АПК РФ с учетом специфики судов общей юрисдикции (круг управомоченных физических лиц не следует ограничивать лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность), изложив ее в следующей редакции: «Иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные организации и международные организации (далее - иностранные лица) имеют право обращаться в суды в Российской Федерации для защиты своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов.
Иностранные лица пользуются процессуальными правами и выполняют процессуальные обязанности наравне с организациями и гражданами Российской Федерации».
АПК РФ 1995г. стал первым в истории России нормативно-правовым актом, в котором установлены специальные правила для определения международной судебной юрисдикции по гражданским делам с участием иностранных лиц.
Правовые нормы, регулирующие юрисдикцию арбитражных судов по гражданским делам с иностранным элементом, содержатся в ст.212 АПК РФ. Часть 1 этой статьи содержит общее правило определения международной юрисдикции по таким делам: «Арбитражные суды в Российской Федерации рассматривают дела с участием иностранных лиц, если ответчик находится, а гражданин имеет место жительства на территории Российской Федерации». Таким образом, исходным принципом при установлении международной судебной юрисдикции по гражданскому делу АПК РФ называет домицилий ответчика. Следует отметить, что терминологически ч.1 ст.212 АПК сформулирована несколько несуразно: {{ответчик находится, а гражданин имеет место жительства на территории Российской Федерации». В качестве кого выступает этот гражданин? По логике вещей - в качестве ответчика. Но ведь ответчик указан в данной статье отдельно. Данный недостаток, к сожалению, в неизменном виде воспроизведен и в ст. 317 Проекта АПК РФ.1
Думается, что более удачной редакцией ч.1 ст.212 АПК РФ была бы следующая:
«1. Арбитражные суды в Российской Федерации рассматривают дела с участием иностранных лиц, если физическое лицо - ответчик имеет место жительства на территории Российской Федерации, а организация -ответчик находится на территории Российской Федерации».г ч: Важно отметить, что в качестве ответчиков в смысле ст.212 АПК РФ могут выступать как российские, так и иностранные лица. Физическим лицам, исходя из толкования ч.1 ст.212 АПК, не обязательно иметь постоянное место жительства в РФ, оно может носить и другой характер. например, нахождение в России в служебной командировке или в связи с посещением родственников. Для признания компетенции российского арбитражного суда достаточно, чтобы лицо просто проживало на территории России на момент подачи искового заявления.
Место нахождения юридического лица, в соответствии с ч.2 ст.54 ГК РФ, определяется местом его государственной регистрации, если в соответствии с законом в учредительных документах юридического лица не установлено иное. Следовательно, арбитражный суд РФ будет признан компетентным рассматривать гражданское дело с иностранным элементом, если юридическое лицо-ответчик по этому делу будет зарегистрировано на территории Российской Федерации.
Проект ГПК РФ при определении места нахождения юридического лица-ответчика исходит не из принципа места государственной регистрации данного юридического лица, а из принципа места нахождения его органа управления. В соответствии со ст. 44 5 Проекта ГПК РФ, иски к юридическим лицам могут быть предъявлены в суды РФ, если на территории Российской Федерации находится орган управления, представительство либо филиал юридического лица.1 Данную редакцию нельзя признать удачной. Во-первых, определение домицилия юридического лица по признаку места нахождения его органа управления противоречит статье 54 ГК РФ, устанавливающей, что место нахождения юридического лица определяется местом его государственной регистрации. А во-вторых, нахождение филиала или представительства ответчика на территории РФ является дополнительным условием, при наличии которого гражданское дело с иностранным элементом признается подведомственным российским судам. Общим правилом определения международной судебной юрисдикции является домицилий ответчика. Однако вместе с тем существует еще целый ряд дополнительных условий, при наличии которых гражданское дело относится к компетенции судов в Российской Федерации. Нахождение филиала или представительства ответчика на территории России является одним из таких условий, и нахождение на территории России органа управления юридического лица можно рассматривать тоже не более чем дополнительное условие российской судебной юрисдикции по гражданскому делу.
Место нахождения ответчика на территории России является основным принципом определения юрисдикции арбитражных судов РФ по гражданским делам с иностранным элементом. Это подтверждается и судебной практикой.
