Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Изучение археологии Алтая и сопредельных территорий в 1860-е - 1890-е гг. 17
1.1. Роль краеведческих исследований СИ. Гуляева в изучении археологии Алтая и других регионов Азии 17
1.2. Археологические изыскания Г. Менье и В.В. Радлова 43
1.3. Фиксация и попытки интерпретации памятников археологии И.-Р. Аспелиным, Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным и другими исследователями 62
Глава II. Деятельность членов ОЛИА и Алтайского подотдела ЗСО ИРГО (1891-1918 гг.) в области археологии 83
2.1. Формирование краеведческих устремлений Н.С. Гуляева и деятельность ОЛИА 83
2.2. Алтайский подотдел ЗСО ИРГО в 1902-1911 гг. и археологические исследования Н.С. Гуляева 106
2.3. Раскопки Н.С. Гуляева на «Болыпереченком городище» в 1912 г. и судьба наследия археолога-любителя 123
Глава III. Краеведческие и профессиональные исследования на Алтае археологических памятников с 1918 г. по 1930-е гг . 148
3.1. Деятельность Алтайского подотдела ЗСО РГО, Алтайского центрального советского музея и некоторых других организаций 148
3.2. Алтайский отдел РГО и археологическое изучение Алтая в 1924-1925 гг . 169
3.3. Некоторые результаты работы артели «Краевед», Комиссии по охране памятников природы, старины и искусства Алтайского отдела РГО и археологические исследования в конце 1920-х и в 1930-е гг. 188
Заключение 207
Список использованных источников и литературы
- Археологические изыскания Г. Менье и В.В. Радлова
- Фиксация и попытки интерпретации памятников археологии И.-Р. Аспелиным, Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным и другими исследователями
- Алтайский подотдел ЗСО ИРГО в 1902-1911 гг. и археологические исследования Н.С. Гуляева
- Алтайский отдел РГО и археологическое изучение Алтая в 1924-1925 гг
Введение к работе
Каждое поколение археологов-исследователей опирается на тот научный фундамент, который был заложен предшественниками. В связи с этим, анализируются результаты их деятельности и полученные материалы, чтобы существенным образом продвинуться в решении имеющихся проблем. Такая ситуация для археологии Алтая является объективной, однако в реализации указанного процесса существуют определенные трудности. Они ощущаются в отсутствии системного обобщения накопленных сведений, большая часть которых находится в разных архивах, разбросана по музейным собраниям и лишь частично опубликована в малодоступных изданиях. Поэтому актуальность темы диссертации заключается в выявлении и систематизации всего массива материалов, полученных путешественниками, краеведами, учеными и разными категориями исследователей на протяжении значительного отрезка истории нашей страны (1860—1930-е гг.), когда происходило становление отечественного научного направления, связанного с археологическим изучением древних и средневековых памятников. Для этого очень важно знать людей, внесших неоценимый вклад в накопление сведений о культурно-историческом наследии Алтая. Организации и учреждения (особенно музеи), которые направляли деятельность своих членов или сотрудников, способствовали тому, чтобы зафиксировать и изучить значительный пласт археологических объектов и других источников. В результате был действительно заложен значимый научно-исследовательский и информационный потенциал. С течением времени он аккумулировался в архивах и представлен многочисленными коллекциями в фондах музеев России и за рубежом. Изучение таких данных имеет определенное значение для современности, «...поскольку взгляд на искания, борьбу идей, рождение доктрин и их ниспровержение в прошлом помогает понять относительность наших сегодняшних знаний и перспективность их совершенствования» (Демин М.А., 1989, с. 108). В связи с этим в археологии давно назрела необходимость введения в научный оборот результатов работ, накопленных нашими предшественниками
4 в течение многих лет. Особенно ощущается «...необходимость обобщающих трудов по отдельным регионам, которые основывались бы на современных научных идеях» (Китова Л.Ю., 2007, с. 3). Изучение археологических памятников Алтая, являющегося ключевой историко-культурной областью, позволяет решать множество существующих этногенетических и других актуальных проблем. Поэтому рассмотрение итогов проведенных исследований является необходимостью сегодняшнего состояния археологической науки.
Историография проблемы. При изучении процесса становления археологии Алтая в 1860-1930-е гг. были выявлены те труды, в которых данное направление каким-либо образом представлено. Среди первых таких работ стоит выделить статью Н.И. Попова «Общий исторический обзор археологических изысканий в Сибири», опубликованную в 1871 г. в Известиях Сибирского отдела ИРГО (г. Иркутск). В ней предпринята попытка подведения некоторых итогов и достижений в сибирской археологии. В результате были определены основные периоды в истории исследований. Для первого характерны грабительские раскопки так называемых бугровщиков, а для второго показательна организация изучения академическими экспедициями и отдельными заинтересованными людьми. По мнению Н.И. Попова, к началу 1870-х гг. перед сибирской археологией стояли задачи, включавшие прежде всего «...собирание фактов, ...а для окончательных выводов и обобщений еще не настало время» (цит. по: Демин М.А., 1981, с. 7). В это же время появились публикации, в основе которых находились сведения о результатах изучения тех или иных памятников Алтая. Так секретарь Томского губернского Статистического комитета Н.А Костров (1869, с. 8-9) осуществил обзор исследований В.В. Радлова, предпринятых в 1862—1863 и 1865 гг. на территории Алтайского горного округа. В изданиях Императорского Русского географического общества публиковались сообщения о раскопках курганов на территории Барнаульского округа (М[айоно]в В., 1874, с. 195-196; Киселев А., 1880, с. 90-91).
Автор разнообразных исследований по истории региона, бухгалтер Алтайского горного округа, П.О. Чупин подготовил материалы для Общества ар-
5-. . хеологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете. В: публикациях были помещены сведения, полученные им на основе архивных документов. Там указано на остатки древних земляных укреплений, жилищ и рудных разработок в районе с. Малетина (на правом берегу Оби), а также изложена информация об антропологических,-археологических и других экспонатах Барнаульского горного музея(Чупин П:0.,1893, с. 396-398; 1894, с. 565-568).
Разнообразные материалы об археологических памятниках Алтая публиковались в конце XIX в. и В:начале:XX-!в'; в отчетах участников различных экспедиций (Швецова МіВ'., 1898, с. 3-5; Горный Алтай..., 1900, с. 7, 9). Они представлены и в> изданиях Алтайского подотдела; ЗЄОІ^ЕЕО-(Отчет Алтайского
, подотдела;.. за* 1903 г,г 1904; с. 27-28; Верещагин В№, 1908, с. 20; 26-27, 36; 1910, с. 24^ 36); В; 1919іг. и в; 1920-е гг. в докладах и в периодической'печати^, появлялись сообщения:и /статьи; авторы которых заявляли:о^необходймостшсог хранения древних: памятнйковїАлтая5 от хищнических раскопою и об изучении* их специалистами-археологами (Протоколы;.., Д919; с. 98; Т-н, 1925; с. 7; Рак;
: І925, с. 6; и др.); . ' , ' ; \
Очень краткий очерк об археологическом изучении Алтая со 2-й половины XVII в. помещен в книге А.П. Уманского (1959; с. 8-11) «Памятники культуры Алтая». В нем перечислены.путешественники, коллекционеры,..краеведы,.. а также профессионалы-исследователи, которые работали в регионе. Особое внимание было уделено советскому периоду. Этой же теме Алексей Павлович посвятил отдельную статью- Стремясь подвести некоторые итоги археологических исследований, А.П. Уманский (1969, с. 85) отмечал, что «...дореволюционная археология-располагала, весьма скудными; источниками по Алтаю», полученными в результате работ Г. Менье, ВіВ! Радлова,. А.В! Адрианова, НіЄ. Гуляева. По мнению исследователя^ более успешными являлись работы. 1920-х гг., осуществленные местными краеведами (Киршевский А.Иц Копытовг МіДі и др;); а- также сотрудниками Алтайской* экспедиции под руководствомс
О.И; Руденко, организованной Этнографическим отделом Государственного Русского музея. В* то время были выявлены и раскопаны новые археологиче-
' , "б
ские памятники различных исторических эпох. В научный оборот введены уникальные материалы. Все эти наработки позволили М.П. Грязнову в 1930 г. представить схематичное построение смены культур Алтая, выделив семь основных этапов или последовательных «культурных стадий»: I. Дометалличе-ская культура (неолит); П. Ранняя бронза (андроновская культура); III. Средняя бронза (карасукская культура); IV. Поздняя бронза (болыпереченская культура); V. Первая стадия железной культуры; VI. Вторая стадия железной культуры; VII. Третья стадия железной культуры. Несмотря на имевшиеся пробелы и изъяны*этот,'опыт периодизации древней и средневековой истории Алтая, основанной; на обобщении привлеченных материалов, можно считать важным этапом в развитии археологии (Тишкин А.А., 2007а, с. 53).
В 1980-е гг. усиливается интерес исследователей к изучению истории'ар
хеологических изысканий в Сибири. Одной из первых работ в этом план стало:
учебное:пособие, подготовленное А.И.: Мартыновым (1983). В?своей небольшой
монографии* Е.А. Ковешникова (1992) представила дореволюционную историю
археологии Сибири, включающую следующие периоды: первый (XVII- начало
XVIII вв.); второй (XVIII — начало XIX в. до деятельности В.В. Радлова); третий
— буржуазный (последняя четверть XIX в. — 1900-е гг. (до 1917 г.). Она осуще
ствила обобщающую характеристику «...весьма важного периода..., получив
шего название буржуазного» (Пряхин А.Д., 1992, с. 6). Данный хронологиче
ский отрезок рассматривался как время масштабных работ по учету и изучению
археологических объектов. Определенное внимание было уделено обследова
нию древних памятников Алтая, которое провели В.В. Радлов, В.М. Флорин-
ский, Н.С. Гуляев, а также сборам предметов, представленных в Император
скую Археологическую комиссию- священником-миссионером В. Вербицким и
горным инженером Н; Кошкаровым. При рассмотрении вопросов формирова
ния археологических коллекций в музеях сибирских городов, отмечена дея- -
тельность Барнаульского музея; ,' ,
Целью исследований другого историка археологии Ю:Г. Белокобыльско-го (1986) стал процесс изучения памятников бронзового и раннего железного
7 века на территории Южной Сибири. Данная работа имела значительные хронологические рамки (20-е гг. XVIII - 20-е гг. XX вв.), разделенные на периоды. Первый охватывал XVIII в. Второй отражал XIX в. и начало XX в., состоял из трех этапов, последний из которых обусловлен «...становлением сибирской археологии как самостоятельной отрасли общерусской исторической науки» (Бе-локобыльский Ю.Г, 1986, с. 6). Третий период продолжался от 1917 г. до 1980 г. и также включал несколько этапов. Анализом первого из них (1917—1920-е гг.) завершалось исследование. В работе Ю.Г. Белокобыльского уделено внимание изысканиям В.В. Радлова, итоги которых рассматривались на фоне становления археологии и были расценены как попытка определения культурно-исторических этапов в развитии материальной культуры древних аборигенов Сибири. Ю.Г. Белокобыльский рассмотрел результаты исследований на территории Алтая А.В. Адрианова, осуществленных в 1881 г. и в 1911 г., отметив высокий уровень выполненных им полевых работ.
Значительный труд по воссозданию последовательности археологического изучения Алтая был предпринят М.А. Деминым (1981, 1989 и мн. др.), что нашло отражение в целом ряде его публикаций. Достоинством работ ученого является тщательная реконструкция истории исследования алтайских древностей. М.А. Демин рассмотрел следующие этапы ее развития: 1) от ранних сведений в русских источниках до начала XIX в.; 2) от начала XIX в. до конца 1850-х гг.; 3) от начала 1860-х гг. до 1917 г. Это стало возможным благодаря привлечению сведений и материалов, выявленных им при работе с коллекциями и фондами в музеях и архивах Барнаула, Томска, Москвы, Ленинграда и других городов, а также полученных из малоизвестных публикаций дореволюционных изданий. Поэтому работы М.А. Демина являются для современных исследователей ориентиром по архивным хранилищам (Артюх Е.А., 2006, с. 8). Михаил Александрович уделил внимание деятельности Г.И. Спасского и В.В. Радлова, дал оценку взглядов некоторых европейских исследователей, а также Н.М. Ядринцева, В.М. Флоринского, осветил роль археологов-любителей и краеведов в процессе накопления знаний о древних объектах. Он обобщил ма-
.--..8 териалы по изучению древних памятников Алтая и пришел к выводу, что во время заключительного этапа развития археологии в дореволюционный период (начало 1860-х гг. - 1917 г.) увеличился объем исследовательских работ, и они достигли нового уровня.
К рассмотрению организации археологических исследований в 1860-1920-х гг. на территории Западной Сибири (в границах Омского военного округа) обращался А.В. Жук. Он предпринял изучение процесса формирования так называемых археологических центров в губернских и областных городах (Тобольск, Томск, Омск, Семипалатинск), а также в столице Алтайского горного округа. В результате исследователь заявил, что Барнаул стал «археологическим центром» уже во 2^ половине XIX в., однако в;начале XX в: открытия местных археологов-любителей «...не.осмыслялись: должным образом, не вводились в научный оборот и, следовательно, гибли втуне» (Жук А.В;, 1995, с. 21):
: Стремление к освещению истории открытия; и изучения наиболее значимых памятников ^различных культурно-хронологических: периодов Алтая отличает ряд монографий (Кубарев В:Д:, 1979; 1984; Кйрюшин Ю.Ф;, Тишкин А.А., 1997; Кйрюшин Ю:Ф., Степанова Н.Ф., Тишкин А.А., 2003; Тишкин А.А.,: 2007а; и др.). Исследования древностей Рудного Алтая очень кратко отражены в очерке Ю.П. Алехина (1999, с. 17—21). Имеются и другие примеры. Остановимся лишь на некоторых из них. Так, при рассмотрении истории и итогов раст копок на Алтае, памятников VIII—IV вв. до н.э., Л.С. Марсадолов (1996) выделил 10 хронологических периодов. Для нас интерес представляет пятый из них: «Археология — часть краеведения Алтая (с: 70-х годов XIX века до 1916 г.)».. Там представлены и анализируются итоги деятельности организованных ИРГО при содействии Императорской Археологической комиссии экспедиций F.H. Потанина (1879 г.), Н.М. Ядринцева (1878 и 1880 гг!), а также местных краеведов, выполнявших задачу «Ї..добросовестно собирать,материалы для тех, хорошо вооруженных знаниями археологов, которые используют этот материал» (Марсадолов.Л.С, 1996, с. 18). Следующий период, «Первые исследования археологов-профессионалов, (середина 1920-х — середина 1930-х годов)», характе-
9 ризуется систематическими полевыми исследованиями на территории Алтая М.П. Грязнова, СИ. Руденко, Г.П. Сосновского и обнаружением уникальных материалов.
Археологическим изысканиям в 1920-х гг. сотрудников Алтайской экспедиции Этнографического отдела Государственного Русского музея была посвящена статья А.В.Жука (1995). Результаты раскопок, осуществленных М.П. Грязновым в 1925 г. на памятнике Чудацкая гора (Павловский район), приводятся в современных исследованиях (Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин СП., 2000, 2002; Кирюшин Ю.Ф., Грушин СП.. Тишкин А.А. 2003). В работах автора диссертации (Тишкина Т.В., 1999а; 2004а) освещены итоги совместных проектов Алтайского отдела РГО и СИ. Руденко, отмечена квалифицированная помощь М.П. Грязнова по приведению в порядок коллекций Алтайского государственного музея.
Особый интерес представляют публикации, где раскрываются личности исследователей. Так, новосибирский ученый Ю.Л. Троицкий (1988) рассмотрел роль и место трудов СИ. Гуляева в научной и культурной жизни Сибири. На основе глубокого изучения архивных документов М.А. Дэвлет (2004) подготовила серию статей и монографию о деятельности А.В. Адрианова. В учебном пособии А.А. Тишкина и П.К. Дашковского (2004) содержатся краткие биографические очерки об археологах и результатах их деятельности. Несмотря на то, что там представлена информация по всему интересующему нас периоду, основной упор в данной работе, посвященной изучению скифской эпохи Алтая, сделан на советское время.
В 2000 г. под руководством В.И. Молодина была защищена диссертация А.Ю. Борисенко «Археологическое изучение Южной Сибири немецкими учеными XVIII-XIX вв.». Появились диссертационные исследования, в которых подробно анализировалась археологическая деятельность на Алтае В.В. Радло-ва (Артюх Е.А., 2006) и СИ. Руденко (Шмидт О.Г., 2006). В недавно вышедшей монографии Л.Ю. Китовой (2007) обстоятельно изложена история сибирской археологии в 1920-1930-е гг.
10 Несмотря на появление указанных работ, комплексное изучение, раскрывающее процесс археологических исследований на Алтае, остается не осуществленным. Нет ни одного обобщающего труда, который бы аккумулировал достижения данного периода, ставшие фундаментом для научных изысканий в последующее и в настоящее время. Данное обстоятельство определило цель диссертационного исследования: выявить основы и особенности становления региональной археологии на Алтае, оценив деятельность исследователей и организаций, связанных с этим процессом, а также системно представить памятники и многочисленные находки, зафиксированные в 1860-1930-е гг. Исходя из этого, обозначились необходимые задачи работы:
Дать характеристику вклада известного барнаульского краеведа СИ. Гуляева в археологическое изучение Алтая и сопредельных территорий.
Рассмотреть деятельность таких исследователей, как Г. Менье, В.В. Радлов, И.-Р. Аспелин, Г.Н. Потанин, Н.М. Ддринцев и др., которые способствовали не только процессу накопления археологических материалов, но и стремились к их осмыслению.
Изложить в развернутом виде результаты обследований и раскопок Н.С. Гуляева, а также дать оценку уровня его интерпретационной практики.
Собрать и представить археологические данные, полученные в ходе изучения Алтая членами ОЛИА, Алтайского подотдела ЗСО ИРГО и Алтайского отдела РГО.
Отразить деятельность краеведческих организаций Барнаула в 1918-1930-е гг. и представить результаты археологических экспедиций под руководством СИ. Руденко, СВ. Киселева и М.П. Грязнова.
Выяснить причины динамичного развития археологических исследований на Алтае, соотнести этот процесс с историческими условиями и с социально-экономическим положением страны.
Продемонстрировать современное состояние изученности памятников, отдельных объектов и серии находок, выявленных в 1860-1930-е гг.
Объектом исследования является деятельность ученых, краеведов, путешественников и музейных работников, а также различных организаций, которые занимались археологическим изучением Алтая и сопредельных территорий в 1860-1930-е гг.
Предметом исследования стали выявленные и раскопанные археологические памятники, а также различные находки, которые хранятся в музейных коллекциях. Сведения о них, как правило, отражены в архивных материалах и лишь частично в публикациях. Вся совокупность собранных данных демонстрирует уровень развития археологии на разных исторических этапах.
Территориальные рамки работы географически охватывают Алтай и сопредельные регионы, на которых проводились археологические изыскания в обозначенное время. Данная территория на разных этапах истории нашей страны административно рассматривалась как Алтайский горный округ (1834-1896 гг.), Алтайский округ (1896-1917 гг.), Алтайская губерния (с 17 июня 1917 г.), включая Барнаульский, Каменский, Славгородский, Змеиногорский, Бийский и Каракорумский (с 1918 г.) уезды*, и Алтайский край (1937 г). В связи с этим понятие Алтай рассматривается в широком культурно-историческом ракурсе, включая такие области, как Горный и Лесостепной Алтай.
Хронологические рамки исследования - 1860-1930-е гг. Они отражают период, объективно разделенный на два этапа, границей между которыми является Октябрьская революция и Гражданская война. При определении указанных временных рамок учитывались разработки периодизации развития как отечественной археологии в целом, так и сибирской науки, в частности, предложенные М.А. Деминым (1981) и Ю.Г. Белокобыльским (1986). В качестве нижней хронологической границы исследования определены 1860-е годы. Это связано с целым рядом важных обстоятельств. С февраля 1859 г. начала работу Императорская Археологическая комиссия (ИАК), что способствовало оформлению российской археологии в самостоятельную научную дисциплину и вы-
* В 1920 г. из нее вышли Каменский и Славгородский уезды, а в 1922 г. образовалась Ойротская автономная область.
12 работке системы регламентации археологической деятельности. В этом же году из Санкт-Петербурга в Барнаул приехали СИ. Гуляев и В.В. Радлов, благодаря деятельности которых в дальнейшем были аккумулированы разнообразные сведения об археологических памятниках и находках на Алтае. В 1860-е гг. осуществлены раскопки участниками французской экспедицией под руководством Г. Менье, а В.В. Радловым получены впечатляющие материалы из исследованных курганов. Верхней хронологической границей обозначены 1930-е годы. На рубеже 1920—1930 гг. изменяется ситуация в отечественной науке (Платонова Н.И., 2008, с. 5). Это нашло отражение и в деятельности местных исследовательских организаций. В течение 1930 г. дважды произошла реорганизация Алтайского отдела РГО. Он был преобразован в Алтайское географическое общество, затем в Барнаульское отделение Общества изучения Сибири и ее производительных сил. Организация прекратила свое существование 15 ию-ня 1931 г. В том же году произошла реорганизация артели «Краевед», а в 1935 г. коллектив прекратил свою работу. Массовые репрессии окончательно разрушили систему краеведческого и археологического изучения Алтая. Многие исследователи погибли в тюрьмах и лагерях. Проведенные в 1930-е гг. раскопки СВ. Киселева и М.П. Грязнова способствовали продолжению целенаправленного изучения археологии Алтая, но Вторая мировая война остановила этот процесс.
Методология и основные методы исследования. Выполненное исследование основано на принципе историзма — методологической основе диалектического осмысления процессов, происходивших в обществе и научном познании (Философский..., 1989, с. 232). Данный подход позволил установить причинно-следственные связи между событиями и явлениями, которые могут быть поняты и правильно оценены при условии рассмотрения их в конкретных исторических условиях и отношениях. Частные вопросы становления и развития археологического познания рассматривались в рамках следующих уже проверенных положений:
признание роли социокультурных факторов в процессе смены тех или иных господствующих научных представлений новыми;
развитие науки представляет последовательную цепь кардинальных изменений ее облика, а таюке стандартов и идеалов научной рациональности;
утверждение принципиальной теоретической содержательности эмпирических фактов (Кун Т., 2002).
Для решения ряда исследовательских задач использовался традиционный набор методов археологии таких, как сравнительно-описательный, картографический, планиграфический, метод датированных аналогий и др. Специально привлекался биографический метод, который предполагает возможность не только рассматривать историю жизни и деятельности ученого, но и продемонстрировать в каких условиях формировалась его личность. Обозначена необходимость проследить процесс реализации исследователя на научном поприще, определить мировоззрение, а также выявить приверженность к определенному направлению, к формированию базы источников, методике и методам изучения археологических и других материалов.
В работе реализован так называемый антикваристский подход, задачей которого является реконструкция исследовательских традиций прошлого (Маркова В.Н., 1996, с. 365). Это касалось, в частности, научной ситуации в 1860— 1930-е гг. Данный подход дает возможность избежать проблемы модернизации научного знания и восстановить картину прошлого в его внутренней целостности, что позволяет адекватно оценить уровень развития и достижения науки указанного периода.
Многие стороны проведенных исследований базировались на непосредственной и косвенной верификации. Непосредственная верификация предполагает прямую проверку утверждений, т.е. она устанавливает истинность научных утверждений в результате их эмпирической проверки. Косвенная верификация предполагает установление теоретических и логических отношений между косвенно и прямо верифицируемыми утверждениями.
Источниковая база исследования. В основу исследования легли многочисленные музейные археологические коллекции и архивные материалы, которые находятся в следующих учреждениях г. Санкт-Петербурга — Государственный Эрмитаж, Институт истории материальной культуры РАН, Российский этнографический музей, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера), а также в Государственном историческом музее (г. Москва), в Алтайском государственном краеведческом музее (г. Барнаул), в Музее археологии и этнографии Сибири им. В.М. Флоринского ТГУ (г. Томск), в Музее археологии и этнографии Омского госуниверситета им. Ф.М. Достоевского (г. Омск), в Национальном музее Республики Алтай им. А.В. Анохина (г. Горно-Алтайск), в Центре хранения архивного фонда Алтайского края (г. Барнаул), в Музее археологии и этнографии Алтая АлтГУ (г. Барнаул), в Бийском краеведческом музее (г. Бийск), в Государственном музее истории литературы, искусства и культуры Алтая (г. Барнаул), в Алтайской краевой универсальной научной библиотеке им. В.Я. Шишкова (г. Барнаул), в Музее истории развития горного производства (г. Змеиногорск) и др.
Привлекались результаты собственных археологических исследований (с 1991 г.). Автором проведены обследования в Третьяковском районе Алтайского края и на территории г. Барнаула, а также осуществлялась работа в археологических экспедициях, которые реализовывались Алтайским государственным университетом (с 1985 г.). Часть полученных материалов опубликована в многочисленных статьях и сообщениях (см. библиографический список диссертации). Для решения поставленных задач привлекались данные, полученные специалистами за всю историю изучения обширного историко-культурного региона. Отдельное место занимают материалы, хранящиеся в вышеуказанных учреждениях Санкт-Петербурга, Москвы, Горно-Алтайска, Томска, Омска, Бийска. Змеиногорска и Барнаула. Значительное количество новых сведений представлено в диссертации впервые.
Научная новизна диссертации заключается во введении в научный оборот значительного объема неопубликованных археологических материалов, ко-
15 торые находятся главным образом в музеях и архивах России. В работе представлена целостная картина процесса становления и развития археологии на Алтае в 1860-1930-е гг., а также продемонстрирована деятельность целого ряда исследователей, внесших существенный вклад в изучение древней и средневековой истории региона. В наиболее развернутом виде впервые представлены результаты археологических обследований, раскопок и собраний краеведа Н.С. Гуляева, до сих пор неизвестные современным ученым. Отдельным исследовательским направлением, реализуемым автором в течение многих лет, является изучение деятельности в области археологии местных организаций и учреждений. Особое внимание уделено работе музеев. В диссертации обозначены и показаны потенциальные возможности привлечения выявленных материалов в ходе современных исследований.
Практическая значимость работы заключается в возможности широкого использования значительного количества археологических сведений и находок, которые были случайно обнаружены или целенаправленно получены в 1860-1930-е гг. краеведами, путешественниками и учеными. Особое значение такие данные необходимы при проведении обобщений в рамках реконструкции истории Алтая и сопредельных территорий. В частности, это предполагается осуществить при выполнении проекта, поддержанного грантом Президента РФ (НШ-5400.2008.6, «Создание концепции этнокультурного взаимодействия на Алтае в древности и средневековье»), в котором автор диссертации является основным исполнителем. Сравнение многоплановых источников, в том числе и с архивными данными, позволяет получить объективную информацию для осуществляемых исследований. Отдельные положения и сведения диссертационной работы необходимы при реализации учебного процесса в высших учебных заведениях. Часть таких данных уже внедрена автором при прочтении курсов «Музеи Алтая» и «Музеи мира», которые проведены на историческом факультете АлтГУ в ходе подготовки студентов по специальности «Музеология». Для этого подготовлены и опубликованы соответствующие учебно-методические комплексы. Содержание исследования может быть реализовано в виде
спецкурса для студентов и магистрантов исторического факультета. Особое значение диссертация представляет для тех музеев, в которых хранятся рассматриваемые коллекции. Благодаря проделанной работе имеется возможность восстановить историю и происхождение археологических собраний, осуществить атрибуцию отдельных находок и комплексов. Такие данные могут использоваться при организации выставок, при формировании или обновлении экспозиции. Статьи справочного, энциклопедического и научно-популярного характера, опубликованные автором диссертации, оказались широко востребованными в виде познавательной информации.
Апробация. Систематизация материалов, полученных'в ходе археологического* изучения Алтая в рассматриваемый хронологический отрезок^ отражает уровень современного процесса обобщения всех данных для реконструкции древней и средневековой истории:региона. Основные наработки:и выводы;диссертации изложены в докладах на международных, всероссийских и региональ-
. ных конференциях,, прошедших, в- следующих городах России: Барнаул (1991, 1993, 1995-2001, 2003-2007), Уфа, (1997);:- Омск (2004); Минусинск (2005); Горно-Алтайск (2008) и др. Можно отметить следующие международные и все-
. российские форумы: «Интеграция археологических и этнографических иссле
дований» (Уфа, 1997 г.); «Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредель
ных территорий» (Барнаул, 1999 г.); «Шестые исторические чтения памяти Ми
хаила Петровича Грязнова» (Омск, 2004 г.); «Археология Южной Сибири:
идеи, методы, открытия» (Минусинск, 2005). Полученные результаты опубли
кованы в более 50 статьях, тезисах и сообщениях, а также в одной монографии.
Структура диссертации. Работа состоит из введения; трех глав с выде
ленными параграфами, заключения; списка использованных источников и лит
тературы, списка сокращений и приложения, в котором размещены рисунки и
фотографии, демонстрирующие археологические материалы и,архивные доку-;
менты.. '. ''. "''.. .';.''. :. '' .
Археологические изыскания Г. Менье и В.В. Радлова
Важным событием в рассматриваемый период следует считать экспедицию, которую возглавлял французский путешественник, естествоиспытатель и археолог Менье Мари-Луи-Гюстав (Mari Louis Gustave Meynier). К настоящему времени собрано небольшое количество сведений об этом исследователе (Бородаев В.Б., 1996; Тишкина Т.В., 2000а; Бородаев В.Б., Тишкина Т.В., 2000). Он родился 17 (29) января (по данным О.Неймана 16 января) 1827 г. в Нанте (Франция) и принадлежал к одной из древних фамилий Бургундии. Готовясь к юридической карьере, Гюстав слушал курс в одном из учебных заведений Франции. Однако, увлекшись естественной историей, решил оставить юриспруденцию и поступил на морскую службу. Около пяти лет Менье провел в путешествиях, не раз посещал Америку, Африку, Восточную Индию, изучал при роду далеких стран, быт и нравы местных жителей. Вернувшись во Францию, Гюстав Менье получил следующие дипломы: 8 января 1859 г. — лицентиата естественной истории, 17 января 1859 г. — члена французского геологического общества, 16 января 1860 г. — почетного члена Императорского общества акклиматизация и 8 октября 1860 г. — доктора медицины (Нейман О., 1862, с. 2). Имея запас самых разнообразных знаний, Менье откликнулся на предложение управляющего одного из кредитных учреждений Франции барона Эйхталя, который занимался организацией на собственные средства научной экспедиции в глубины Азии: по территории России от ее западных рубежей до восточной границы по Амуру. При этом особое внимание уделялось исследованию Сибири по широкой программе, включавшей географию, геологию, археологию, этнографии, зоологию и т.д.
Исследованиям в Алтайском горном округе предполагалось посвятить лето 1861 г., зиму провести в Иркутске, а затем посетить Приамурье и северные провинции Китая. План будущих исследований готовился основательно. Менье и Эйхталь известили о своих намерениях французскую Академию наук. По их просьбе там в ноябре 1860 г. была создана комиссия, которая разрабатывала для экспедиции специальные инструкции (Бородаев В.Б., 1996, с. 18). Готовясь к предстоящему путешествию, Менье проштудировал все французские издания о Сибири и Средней Азии, так как на него возлагалось осуществление научной программы намеченного путешествия. На ежегодные издержки бароном Эйхта-лем назначался значительный капитал в 20000 рублей серебром. Благодаря этим средствам экспедиция была снабжена различными астрономическими, геодезическими и другими инструментами, а также фотографическим прибором (Нейман О., 1962, с. 3).
Весной 1861 г. путешественники прибыли Санкт-Петербург. По приезду в Россию Менье стал усиленно заниматься русским языком и знакомиться с произведениями русских писателей. В столице путешественники заручились несколькими рекомендательными письмами. Они обратились к Председателю Кабинета Его Императорского Величества, действительному тайному советнику, барону Петру Каземировичу Мейендорфу с просьбой об оказании им содействия в поездке по Сибири и Алтайскому горному округу, который планировали осмотреть прежде других мест (ЦХАФ АК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2800. Л. 1). В результате ходатайства П.К. Мейендорф 18 февраля 1861 г. направил на имя Горного начальника Алтайских заводов Александра Ермолаевича Фрезе письмо, в котором предписывалось сделать соответствующее распоряжение «по заводскому ведомству» (Рафиенко Л.С., 2000, с. 241; ЦХАФ АК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2800. Л. 4). 5 июля 1861 г. А.Е. Фрезе уведомил управляющих заводами, казенными золотыми промыслами, Колыванской шлифовальной фабрикой, а также Салаирским и Змеиногорским краями о необходимости содействия Л. Эйхталю и Г. Менье.
В Барнаул экспедиция в составе Г. Менье, сына барона Эйхталя Луи и присоединившегося к ним в качестве переводчика прусского подданного офицера-артиллериста Оскара Неймана прибыла 8 июля 1861 г. Путешественники получили «Открытый лист», подписанный Томским гражданским губернатором и Главным начальником Алтайских заводов (ЦХАФ АК. Ф. 2. Оп. 1. Д. 2785. Л. 14). Им разрешалось посетить Змеиногорск и Колыванскую шлифовальную фабрику, затем через Тигирекское селение проехать к р. Ханкаре, где исследователи могли не только осматривать береговые пещеры, но и «...раскапывать их». Далее предполагалось, что члены экспедиции возвратятся в Тигирекское и оттуда отправятся к Антоньевскому форпосту, затем через деревни Ануйское и Смоленское доберутся до Бийска. Путешественникам разрешалось побывать в Улале, оттуда следовало через Бийск возвратиться в Барнаул.
18 июля Г. Менье, Л. Эйхталь и О. Нейман уже побывали в Змеиногор-ском руднике и затем отправились в «Тигирецкий редут». Воспользовавшись правом, данным «Открытым листом», путешественники при участии восьми рабочих занялись исследованием семи пещер в долине р. Ини. При снятии наносов, на значительной глубине, в пещерах было обнаружено много костей древних животных и костяные наконечники стрел (Словцов И.Я., 1891, с. 17). После завершения этих работ путешественники в течение двух недель осматривали пещеры, расположенные по р. Ханкаре.
Фиксация и попытки интерпретации памятников археологии И.-Р. Аспелиным, Н.М. Ядринцевым, Г.Н. Потаниным и другими исследователями
Во 2-й половине XIX в., кроме местных краеведов, археологические объекты стали предметом изучения другой категорией исследователей. Деятельность экспедиции Г. Менье выше уже изложена. Следует осветить работу других. Среди них отметим известного финского ученого Иоганна Рейнгольда Ас пелина (1842-1915) (Иоханнес Рейнхольд Аспелин, Johannes Reinhold Aspelin) (Тишкин А.А., 2000а-б, 20026; Салминен Т., 2007). В 1871 г. И.-Р. Аспелину удалось получить государственную стипендию на двухгодичную поездку с научными целями по России для изучения процесса расселения современных и древних финно-угорских народов. С осени 1871 г. до весны 1873 г. молодой исследователь работал в музеях, библиотеках, архивах Санкт-Петербурга, Москвы, Твери, Ярославля, Казани, Вятки и других городов, активно изучая при этом русский язык. В результате были собраны значительные по объему археологические сведения (Тишкин А.А., 2000а, с. 67), которые позволили И.-Р. Аспелину подготовить и защитить в 1875 г. диссертацию на тему «Основы финно-угорской культуры». В Казани, по всей видимости, И.-Р. Аспелин познакомился с В.В. Радловым, который, покинув Барнаул, в то время там работал в должности инспектора татарских, башкирских и казахских школ. Благодаря данному общению в руках финского исследователя оказались сведения об археологических объектах Алтая и рисунки древних изделий, позднее опубликованные в «Antiquites du Nord Finno-ougrien» («Древностях финно-угорского Севера») (Бородаев В.Б., 1986; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997; и др.). Указанный Атлас, созданный в период с 1877 по 1884 г., содержал 2200 изображений археологических предметов, которые систематизированы по трем доисторическим периодам (Тишкин А.А., 2000а, с. 68).
Находясь под влиянием Алтайской теории М.-А. Кастерна, согласно которой прародина финского народа находилась на северных склонах Саяно-Алтая, И-Р. Аспелин обратил свое внимание на изучение Южной Сибири. Летом 1887 г. он туда и отправился. Основной задачей экспедиции было копирование рунической письменности, а также поиск новых надписей и установление связи их с погребальными комплексами. Во время своей второй экспедиции в Азию в 1888 г. И.-Р. Аспелин посетил Алтай. О пребывании финского исследователя в нашем регионе имеется мало сведений (Тишкин А.А., 20026, с. 124). Основным источником является издание на немецком языке, подготовленное учеником И.-Р. Аспелина X. Аппельгрен-Кивало (Alt-Altaische Kunstdenkma ler..., 1931). Именно эта книга послужила основой для изложения результатов работы экспедиции, главной целью которой стало изучение рунической надписи с Чарыша, опубликованной в начале XIX в. Г.И. Спасским (1818).
Известно, что 13 июня 1888 г. И.-Р. Аспелин вместе со студентом Каарло By ори, который должен был выполнять работу художника, отправились из Гельсингфорса (ныне Хельсинки) в Сибирь (Alt-Altaische Kunstdenkmaler..., 1931, s. 27). В Алтайском государственном краеведческом музее в книге «Собственноручные подписи особ, почтивших посещением своим Барнаульский музей» имеется такая запись на русском языке: «1 июля 1888 г. Профессор И-Р. Аспелин из Гельсингдорфа. Финляндия» (Тишкин А.А., 20026, с. 126). В Барнауле во время посещения музея К. Вуори зарисовал несколько экспонатов, в частности, скульптурное изображение барана и тюркские изваяния (Приложение, рис. 4-6). 13 июля 1888 г. спутники отправились из Барнаула по дороге на Семипалатинск до р. Поперечная, которая являлась ориентиром в описании Г.И. Спасского о рунической надписи. Однако там никаких каменных утесов не было обнаружено. И.-Р. Аспелин решил ехать дальше. Рядом со станцией Калмыцкие Мысы путешественники обнаружили курганы. Вид этого места К. Вуори зарисовал (Приложение, рис. 7). Данный памятник в настоящее время обозначен как Калмыцкие Мысы-I. Он обследовался А.П. Уманским, который отметил два ограбленных кургана диаметром 18—20 м, высотой 0,5 и 1,2 м (Тишкин А.А., 1996, с. 140).
Дальше финская экспедиция двинулась в сторону Горного Алтая по левому берегу Чарыша. И.-Р. Аспелин опрашивал местных жителей об археологических находках и об изображениях на скалах. В ходе поездки он фиксировал сведения о древних курганах, отметив, что никаких изваяний у таких объектов не имелось (Тишкин А.А., 20026, с. 127). Ученому удалось купить древние бронзовые предметы, которые, по его мнению, происходили из разграбленных курганов. В ходе опросов местных жителей удалось выяснить, что древние изображения могут находиться «...у села Кедрала в верховьях Чарыша». Действительно, добравшись до него, участники экспедиции обнаружили петроглифы.
Алтайский подотдел ЗСО ИРГО в 1902-1911 гг. и археологические исследования Н.С. Гуляева
На протяжении нескольких лет совет ОЛИА занимался вопросом о присоединении к ИРГО. Как секретарю Н.С. Гуляеву довелось принять участие в обширной переписке по данному вопросу. Наконец, на общем собрании ОЛИА 24 марта 1902 г. Почетный председатель А.Ф. Кублицкий-Пиоттух прочел уведомление о присоединении организации к ЗСО ИРГО в качестве его Алтайского подотдела (Отчет Алтайского Подотдела... за 1902 год, 1904, с. 9). На этом же собрании М.А. Головачеву, Н.Ф. Миролюбову и Л.Х. Сабинину поручалось осуществить согласование Уставов организаций.
В проект Устава Алтайского подотдела ЗСО ИРГО вошли основные формулировки из параграфов Устава ОЛИА и ИРГО, Положения о ЗСО ИРГО и распорядительном Комитете ЗСО ИРГО. Целями деятельности организации по-прежнему оставались сбор и обрабатывание материалов для всестороннего изучения Алтайского округа и сопредельных с ним мест. Эти направления дополнял пункт с указанием: «Заботиться о поддержании в местном обществе интереса к исследованию Алтайского округа». ИРГО и его Западно-Сибирский отдел обязывались содействовать деятельности Алтайского подотдела советами, указаниями, предоставлением различных сведений и материалов. Вместе с тем, Алтайский подотдел должен был исполнять поручения, сообщать информацию о своих занятиях для включения ее в общий годовой отчет ИРГО (Проект Устава..., 1902, с. 1).
Для деятельности Алтайского подотдела ЗСО ИРГО ежегодно выделялось пособие в размере 500 руб. Благодаря финансовым поступлениям организация осуществила несколько экспедиций. В феврале 1903 г. член Алтайского подотдела ЗСО ИРГО Николай Степанович Гуляев заявил совету организации о своем желании исследовать пещеры по Чарышу и Харкаре (так указано в источнике. - Т.Т.), известные благодаря находкам костей ископаемых животных. В XIX в. костеносные пещеры в указанном районе обследовали А.И. Кулибин (1830 г.), Г.П. Гельмерсен (1934 г.), Г.Е. Щуровский (1844 г.) и др. В настоящее время раскопки пещер на Алтае рассматриваются как весьма перспективные. Исследования планомерно осуществляются сотрудниками Института археологии и этнографии СО РАН под руководством академика А.П. Деревянко. Получены значительные материалы по Денисовой пещере (Деревянко А.П., Молодий В.И., 1994) и другим аналогичным объектам (Институт..., 2006). Первую обобщенную сводку с краткими сведениями об истории их открытия и изучения опубликовал В.К. Вистингаузен (1982).
Совет Алтайского подотдела ЗСО ИРГО одобрил предложение Н.С. Гуляева и обсудил вопрос о финансировании работ (ЦХАФ АК. Ф. 81.0п. 1. Д. 31. Л. 11). Николай Степанович продумывал смету и маршрут предстоящей поездки. В результате 10 мая 1903 г. он передал в совет официальное заявление, в котором, в частности, сообщалось о желании предпринять исследования пещер по Чарышу. Такие работы могли «...дать весьма интересный палеонтологический материал; ...и новое, что, в случае удачи, доставило бы чрезвычайный научный интерес» (ЦХАФ АК. Ф. 81. Оп. 1. Д. 28. Л. 89). Также Н.С. Гуляев планировал осуществить сборы жуков, мелких млекопитающих для пополнения зоологических коллекций музея организации и обследовать архивы некоторых волостных правлений. Кроме того, он предполагал осмотреть и произвести раскопки «известного ему... городища». Причем в тексте заявления Николай Степанович не указал местонахождение объекта, но отметил: «Где была стоянка, как я предполагаю, человека каменного века (несколько предметов, до 4-х, из этого места я имею в своей коллекции» (ЦХАФ АК. Ф. 81. Оп. 1. Д. 28. Л. 90). В другом источнике отмечено, что Н.С. Гуляев решил «...осмотреть и произвести раскопки известного ему «Большереченского» городища-стоянки, как он предполагал, людей бронзового века» (Отчет Алтайского Подотдела... за 1903 год, 1904, с. 27). В своем заявлении Н.С. Гуляев особо оговаривал, что удержит для себя по одному образцу археологических и палеонтологических находок в случае появления дуплетных экземпляров. «Уники же, безусловно, будут переданы в собственность Подотдела», - подчеркивал Николай Степанович (ЦХАФ АК. Ф. 81. Оп. 1. Д. 28. Л. 90). Также он обязывался подготовить для сотрудников органи зации доклад и представить отчет о работах, произведенных им на средства Алтайского подотдела ЗСО ИРГО.
По подсчетам Н.С. Гуляева, для осуществления запланированного проекта требовалось 149 руб. 80 коп. Из этой суммы 40 руб. предполагались на транспортные расходы; 41 руб. 80 коп. - на покупку необходимых инструментов и оборудования. Николай Степанович хотел приобрести рулетку, бур, канат для спуска в пещеры, стальные лопаты (2 экз.), кайло (2 экз.), грохот (2 экз.), а для упаковки коллекций - вату, ящики и другие материалы, а также «шубный клей для цементирования экспонатов». Для проведения раскопок в пещерах Н.С. Гуляев хотел нанять четырех рабочих. За двенадцать дней работы им следовало уплатить 48 руб. Раскопки отдельного кургана оценивались в 20 руб. (ЦХАФ АК. Ф. 81. Оп. 1. Д. 28. Л. 91).
Совет Алтайского подотдела ЗСО ИРГО принял предложения археолога-любителя, ассигновал для проведения работ 150 руб. и рекомендовал «...делать все записи о находках и наклейку на них ярлыков непременно на месте и в тот же день» (ЦХАФ АК. Ф. 81. Оп. 1. Д. 31. Л. 11).
Николай Степанович обратился в ИАК с ходатайством о разрешении ему производить археологические исследования на землях Алтайского округа (ЦХАФ АК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 686. Л. 1). Данное ходатайство было удовлетворено. Н.С. Гуляев получил Открытый лист на 1903 год (ЦХАФ АК. Ф. 163. Оп. 1. Д. 236. Л. 34) (Приложение, рис. 49-50).
Алтайский отдел РГО и археологическое изучение Алтая в 1924-1925 гг
На заседании совета 15 января 1924 г. секретарь доложил о получении копии устава РГО, рекомендованного к руководству в деятельности периферийных организаций, и официального уведомления административного отдела губиспол-кома о регистрации 19 декабря 1923 г. устава Алтайского отдела РГО. По решению членов совета был составлен свой устав (ЦХАФ АК. Ф. Р—140. Оп. 1. Д. 11. Л. 3). Его копию 16 января 1924 г. отправили в адрес РГО вместе с просьбой разрешить руководствоваться данными положениями в работе, так как они не со 170 держали принципиальных отличий от устава, разработанного обществом (ЦХАФ АК. Ф. Р—140. Оп. 1. Д. 12. Л. 2). При этом подчеркивалась полная самостоятельность деятельности Алтайской организации и выход из-под опеки ЗСО РГО. 12 февраля 1924 г. прошло общее собрание членов Алтайского отдела РГО. На нем был избран совет под председательством А.П. Велижанина.
17 июля 1924 г. состоялось экстренное заседание членов совета Алтайского отдела РГО. Присутствующие обсуждали предложение руководителя ученой экспедиции Российской академии наук, известного антрополога, профессора Ленинградского университета Сергея Ивановича Руденко о принятии участия в его археологических исследованиях в 1924-1925 гг. (ЦХАФ АК. Ф. Р—140. Оп. 1. Д. 11. Л. 25-26). СИ. Руденко планировал заняться изучением населения Горного Алтая, а также «...предпринять на обратном пути пробные раскопки Больше-Реченского городища, являющегося памятником бронзового века» (ЦХАФ АК. Ф. Р-140. Оп. 1. Д. 12. Л. 76). Он обратился в совет Алтайского отдела РГО с просьбой обеспечить 100 руб. для работ на городище в 1924 г. Со своей стороны Сергей Иванович предлагал выделить для коллекции Алтайского государственного музея часть археологических находок, которые он надеялся обнаружить. В зависимости от результативности исследования предполагалось организовать специальную экспедицию для более значительных раскопок на указанном памятнике и в 1925 г. (Тишкина Т.В., 1999а, с. 191). Алтайский отдел РГО собственных средств не имел, но члены совета считали «...крайне желательным воспользоваться настоящим случаем для пополнения Музея ископаемыми из времен бронзового века, в чем Музей испытывает острый недостаток...». Поэтому после обсуждения предложений СИ. Руденко члены совета поручили И.М. Залесскому обратиться к председателю губернского исполкома т. Позднышеву с просьбой «...об отпуске 100 рублей для оплаты части расходов по раскопке Больше-Реченского городища в текущем году...» (ЦХАФ АК. Ф. Р—140. Оп. 1. Д. 11. Л. 26). В составленном в губисполком ходатайстве подчеркивался научный интерес предполагаемого исследования как способствующий выяснению жизнедеятельности первобытных обитателей Алтая, а также важность получения новых материалов для пополнения коллекций местного музея (Тишкина Т.В., 2004а, с. 86-88).
Совет Алтайского отдела РГО предложил СИ. Руденко подготовить предварительную смету расходов по планируемой на 1925 г. археологической экспедиции. Затем было решено заранее обратиться в губОНО с просьбой об увеличении содержания организации на 1200—1500 руб. «...для оплаты доли участия Алтайского отдела в экспедиции профессора Руденко и представлении отделу части найденного при раскопках материала». Не представляется возможным уточнить, предполагалось ли непосредственное участие членов Алтайского отдела РГО в археологических экспедициях в 1924—1925 гг. В протоколе заседания совета от 17 июля 1924 г. сохранилось обращение И.М. Залесского о выдаче ему командировочного свидетельства для участия в экспедиции СИ. Руденко в Горном Алтае в качестве орнитолога. Просьба его была удовлетворена, но пока не обнаружено документов, свидетельствующих о том, что такая поездка состоялась.
Исследования Алтайской экспедиции Этнографического отдела Государственного Русского музея (ГРМ) под руководством СИ. Руденко были проведены летом 1924 г. Основными задачами этой деятельности являлось «...изучение физического типа коренного населения..., его быта в условиях окружающей физико-географической обстановки, а таюке культур древнего населения...» (Руденко СИ., 1926а, с. 61). В состав экспедиции, кроме руководителя, входили научный сотрудник А.Н. Глухов, студенты Б.А. Борнеман и СП. Суслов, переводчик ЯП. Челтушев. Исследованиями оказалась охвачена огромная территория и проделана значительная работа. Получены важные географические наблюдения и этнографические материалы (Руденко СИ., 1926а). Кроме этого, под руководством СИ. Руденко были проведены археологические раскопки в шести пунктах Горного Алтая. Результаты нашли отражение в «Кратком отчете...» (Архив ИИМК. Ф. 2. Оп. 1, 1924. Д. 126. Л. 2), который датирован 16 декабря 1924 г. Сейчас он полностью опубликован (Жизненный путь..., 2004, с. 115—117). Отдельные достижения изложены в нескольких публикация СИ. Руденко и М.П. Грязнова, о которых речь пойдет ниже.
