Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Советское государство и право в 1920-30-е годы: противоречия, трудности, ошибки .
1.1 Формирование партийно-бюрократической диктатуры и унификация правовой системы 23
1.2 Деформация политической системы и государственного аппарата в 1920-30-е годы 44
ГЛАВА 2. Организация юстиции и правотворческая практика в 1920-30 годы .
2.1 Создание правоохранительных органов 61
2.2 Формирование системы пролетарского законодательства 78
2.3 Основные тенденции развития права в 1920-30-е годы 126
ГЛАВА 3. Правосознание и правовая культура в период создания советского государства
3.1 От права буржуазного к праву пролетарскому 138
3.2 Правосознание и правовая культура в системе политической власти 166
3.3 Правосознание и правовая культура служащих административно-управленческого аппарата 218
ГЛАВА 4. Соотношение права и правосознания в 1920-30 годы .
4.1 Право и правосознание в системе правового регулирования Советского общества 271
4.2 Деформации правосознания и правовой культуры и ее виды в 1920-30-е годы 294
Заключение 321
Список литературы 328
Приложения
- Формирование партийно-бюрократической диктатуры и унификация правовой системы
- Создание правоохранительных органов
- От права буржуазного к праву пролетарскому
- Право и правосознание в системе правового регулирования Советского общества
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется процессом формирования гражданского общества Формирование политико-правовой системы современной России является логическим продолжением тех процессов, которые отчетливо прослеживаются во всей предыдущей истории, в ее социально-экономической, политической жизни, в сфере идеологии, культуры, национальной политике. Сущностное становление правосознания происходит во взаимодействии с обществом. Это взаимодействие носит системный характер.
Развитию любой системы присуща противоречивость. С этой точки-зрения общество (как система) и правосознание (как часть этой системы) вступают в противоречие друг с другом. Эффективному разрешению этого противоречия призвана способствовать правовая политика гражданского общества.
Ведущая роль в формировании правовой политики принадлежит государству, что не исключает и весомого участия в ее разработке и реализации партий, различных общественных организаций и всего общества в целом.
Однако в условиях становления Советского государства монопольное право на разработку и реализацию любой политики, в том числе правовой, принадлежало партии, подменившей государственные функции. Действующая правовая система имела ряд достоинств. Недостатки, которые существовали в это время, накладывали негативный отпечаток на содержание право, тем самым отдаляя ее от достижений и тенденций российской дореволюционной правовой культуры, а еще более - от основных линий правового прогресса, идеалов и ценностей гуманистического права.
Особенно остро эта проблема стоит в российском обществе. Объяснение можно найти в русском менталитете, когда нормативные отношения воспринимаются довольно вариативно, а правовое поведение населения зачастую нельзя назвать законопослушным. Это обусловлено рядом причин: низким уровнем правового сознания граждан и должностных лиц; недостаточной информированностью населения о своих правах и обязанностях;
4 неукомплектованностью юридического корпуса; недостаточно высоким профессионализмом юристов-практиков; противоречиями в законодательстве, в том числе в административно-правовом нигилизме, проявляющимся в «войне законов», в правовом лоббировании и игнорировании «неудобных» конституционных норм; слабостью правоохранительной и судебной систем.
В условиях, когда нормативное поле не до конца сформировано, законодательный процесс противоречив, а правила социального,
экономического и политического взаимодействия периодически
«переустанавливаются» заново в юридическом порядке, правосознание и правовая культура населения становятся ключевым фактором, который может обеспечить либо поддержание определенного формального порядка, либо хаотический «беспредел» противоправных отношений.
Правосознание и правовая культура гражданского общества проявляются во всех областях деятельности государства, сказываются в устройстве и функционировании его государственных и общественных институтов, внутренней и внешней политике, духовной и материальной жизни общества.
% Нельзя недооценивать исторического опыта политико-правового развития
нашего государства, что является ценным для сегодняшнего дня. Важно не только осознать противоречивый характер этого опыта, но и проследить его в историческом развитии, в чередовании различных этапов, объективных успехов и явных просчетов.
Исторический опыт показывает, что забвение проблем правосознания и правовой культуры населения, недооценка их чревата многочисленными негативными последствиями, которые проявляются и в настоящее время в процессе формирования гражданского общества.
От того, какие будут созданы условия для развития правосознания и правовой культуры, зависит, каким будет общество в последующий период. В этом аспекте важно изучение факторов влияющих на становление и развитие правосознания и правовой культуры. Правовое строительство в современной России должно быть ориентировано на формирование и поддержание системы,
5 обеспечивающей в первую очередь правомерное поведение всех граждан, входящих в разнообразные социальные группы, организации и институты. В этом смысле изучение и направленное воздействие на развитие правосознания и правовой культуры населения, преодоление всех видов и форм правового нигилизма и противоправной активности во всех социальных слоях и функциональных группах являются одной из актуальных задач нынешнего этапа развития.
Обращение к историческим этапам развития правосознания и правовой культуры, анализ деятельности партийно-государственных органов по формированию правосознания и правовой культуры у населения в 1920-30-е годы XX века позволяет не только восстановить общую картину формирования правосознания и правовой культуры в эти годы, но и использовать положительный опыт тех лет в формировании системы правового регулирования современного российского общества.
Отсутствие обобщающих исследований о деятельности партийно-государственных органов в области формирования правосознания и правовой культуры в 20-30-е годы XX века является очевидным пробелом в историко-правовой науке и обедняет арсенал научного материала, позволяющего оценить особенности формирования правосознания и правовой культуры нашего государства в 20-30-е годы XX века. Все это в совокупности и определяет актуальность диссертационного исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины 20-х до конца 30-х годов XX века, хотя имеются отсылки, обращения к историческим фактам и событиям выходящим за рамки указанного периода. Такой большой хронологический период позволяет более глубоко проследить процесс формирования правосознания и правовой культуры показать их особенности.
Целесообразность таких хронологических рамок обосновывается не только тем, что нужно было в сжатые сроки коренным образом перестроить уклад народного хозяйства, подготовить новые кадры специалистов, способных
6 решать вопросы технического и культурного прогресса страны, но и особенностями формирования правосознания населения.
К концу 1920-х годов были решены основные задачи, которые возлагались на НЭП. Было восстановлено разрушенное войнами хозяйство, стабилизировалась социальная и демографическая ситуация, сложилась и укрепилась система государственных органов и учреждений, правопорядок. Были мобилизованы значительные средства для индустриализации. Вместе с
тем выявились и стали быстро нарастать новые противоречия, которые уже в
1928-29 гт. воспринимались руководством государства и партии как
угрожающие.
Внутри страны возникло нестабильное равновесие, быстро сдвигающееся к острому противостоянию в отношениях между городом и деревней, промышленностью и сельским хозяйством. Поправив свои дела в условиях НЭПа, получив землю и стабильный правопорядок, село оказалось в большой степени самодостаточным и не имеющим внутренних стимулов для интенсивного развития, 90% пашни вернулось к трехпольному севообороту.
* Производство зерновых остановилось примерно на довоенном уровне: 1913 -
76,5 млн. т; 1925 - 72,5; 1926 - 76,8; 1927 - 72,3; 1928 - 73,3; 1929 - 71,7.(См
приложение 1) Освобожденное от арендных платежей и выкупа земли село
снизило товарность и возможности экспорта хлеба - главного тогда у России
источника средств для развития. В 1926 г. при таком же, как в 1913 г., урожае,
экспорт зерна был в 4,5 раз меньше (и это был самый высокий за годы НЭП
показатель).
Индустриалгоация, которая в силу очевидной необходимости была начата с создания базовых отраслей тяжелой промышленности, не могла еще обеспечить рынок нужными для села товарами. Снабжение города через нормальный товарообмен нарушилось, продналог в натуре был в 1924 г. заменен на денежный. Возник заколдованный круг: для восстановления баланса нужно было ускорить индустриализацию, а для этого требовалось увеличить приток из села продовольствия, продуктов экспорта и рабочей силы, а для этого
7 было нужно увеличить производство хлеба, повысить его товарность, создать на селе потребность в гфодукции тяжелой промышленности (машинах).
Разорвать этот порочный круг можно было только посредством
радикальной модернизации сельского хозяйства. Теоретически, для этого было
два пути. Один - новый вариант «столыпинской реформы», поддержка
набирающего силу кулака, перераспределение в его пользу ресурсов основной
массы хозяйств середняков, расслоение села на крупных фермеров и
пролетариат. Второй путь - ликвидация очагов капиталистического хозяйства
(кулаков) и образование крупных механизированных коллективных хозяйств. Третий путь - постепенное развитие трудовых единоличных крестьянских хозяйств с их кооперацией в «естественном» темпе - по всем расчетам оказывался слишком медленным. После срыва заготовок хлеба в 1927 г., когда пришлось пойти на чрезвычайные меры (твердые цены, закрытие рынков и даже репрессии), и еще более катастрофической кампании хлебозаготовок 1928/1929 г. вопрос должен был решаться срочно1. В 1929 г. были введены карточки на хлеб.
Путь на создание фермерства через расслоение крестьянства был несовместим с советским проектом. Но главное, он был нереальным, т.к. пробуждал те же источники сопротивления, что парализовали реформу Столыпина и погубили Временное правительство. В новых условиях шансов на успех буржуазного пути было еще меньше, чем в 1906-1914 гг. Был взят курс на ликвидацию кулачества и коллективизацию.
Второй кардинальный вопрос - выбор способа индустриализации. Дискуссия об этом протекала трудно и долго и ее исход предопределял характер государства и общества. Не имея, в отличие России начала века, иностранных кредитов как важного источника средств, СССР мог вести индустриализацию лишь за счет внутренних ресурсов. Влиятельная группа (член Политбюро Н.И.Бухарин, председатель Совнаркома А.И.Рыков и
Чрезвычайные меры при заготовках в 1929 г., воспринятые уже как нечто совершенно ненормальное, вызвали около 1300 мятежей.
8 председатель ВЦСПС М.П.Томский) отстаивали «щадящий» вариант постепенного накопления через продолжение НЭПа. И.В.Сталин форсированный вариант. Победила точка зрения Сталина.
В годы перестройки было проведено моделирование варианта Бухарина современными методами. Расчеты показали, что при продолжении НЭПа рост основных производственных фондов был бы в интервале 1-2% в год. При этом не только нарастало бы отставание от Запада, но и от роста населения СССР (2% в год). Это не только предопределяло поражение при первом же военном конфликте, но и внутренний социальный взрыв из-за нарастающего обеднения населения. Был взят курс на форсированную индустриализацию.
Это означало конец НЭПа. Усиливается централизованное плановое руководство экономикой страны. Ликвидируются элементы хозрасчета, усиливается налоговое бремя на частные предприятия, к 1933 г. исчезают концессии, предоставленные иностранным предпринимателям (кроме японских на Дальнем Востоке)1. Темпы индустриализации были небывало высокими (а сегодня они кажутся невероятными): с 1928 по 1941 год было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий. Промышленность по отраслевой структуре, техническому оснащению, возможностям производства важнейших видов продукции вышла в основном на уровень развитых стран. Был осуществлен массовый выпуск самолетов, грузовых и легковых автомобилей, тракторов, комбайнов, синтетического каучука и т.д. Стала быстро развиваться оборонная промышленность с использованием оригинальных отечественных разработок.
Это было достигнуто через трудовое и творческое подвижничество всего народа при общем энтузиазме, по силе сходном с религиозным. Однако условием и в какой-то мере следствием этого порыва был тоталитаризм -соединение общества жесткими скрепами, которые из всех и из каждого
1 Всего за 1921-1928 гг. было рассмотрено 2400 предложений о концессиях, заключено 178 договоров. В целом, иностранные инвестиции были небольшими, государство не стремилось расширять ввоз капитала. К концу 1927 г. иностранные капиталовложения в СССР составили 52,2 млн. руб.
9 «выжимали» все физические и духовные ресурсы. Одним из главных механизмов этой тоталитарной системы было государство (другим - идеология и общественное сознание).
Индустриализация, коллективизация, создание новой армии - все это были части большой программы модернизации СССР. Главным в ней было превращение человека с крестьянским типом мышления, восприятием времени, стилем труда и поведения - в человека, оперирующего точными отрезками пространства и времени, способного быть включенным в координированные, высокоорганизованные усилия огромных масс людей. То есть, в человека, сходного по ряду признаков с человеком современного индустриального общества, способного быть оператором сложной производственной и военной техники.
За десять лет, СССР превратился в военный лагерь, создав особый, тоталитарный, мобилизационный режим. Тоталитарный режим требовал от населения страны находится в состоянии повышенной мобилизационной готовности, на что и были нацелены сменявшие друг друга массированные пропагандистские кампании, массовый террор, показательные судебные процессы над «врагами народа» и т.д.
На выбор Россией наиболее жесткого варианта социально-политического развития повлияло не только конкретная обстановка в стране и в мире в 1920-30-е годы: сыграли свою роль многовековые традиции, связанные с гипертрофированной ролью государства, несформированностью гражданского общества, сложившимся «антилиберализмом» массового общественного сознания, преобладанием в нем уравнительно-коллективистских начал. Тоталитарный режим деформировал общественную атмосферу, оказывая пагубное влияние на формирование правовой политики.
Режим, сформировавшийся в 1920-30-е годы XX века, уничтожил в стране политические свободы и возможность возникновения оппозиции. Элементы демократии, которые существовали в деятельности Советов, в конце
10 1920-х годов были свернуты. Характерными чертами политической системы, утвердившейся в стране в предвоенные годы, стали:
централизация всех сфер общественной жизни;
устранение масс от государственного управления;
фиктивный характер институтов демократии;
сращивание партийного и государственного аппаратов, диктат бюрократии;
выход карательных органов из под контроля общества, и как следствие -массовые репрессии;
культ личности;
формирование новой «социалистической» культуры базирующейся на идеологических мифах; огромный разрыв между словом и делом;
деформирование общечеловеческих правовых ценностей и укрепление нового «социалистического» правосознания, одобрявшего и крепившего тоталитаризм.
Сегодня необходимо с новых научных позиций подойти к анализу этих процессов, показать не только положительное, но и вскрыть те противоречия, ошибки, которые проявлялись в формировании правовой политики в 1920-30-е годы.
Степень изученности проблемы. Изучение историографии данной проблемы дает представление о степени её исследования, позволяет наметить пути дальнейшей разработки, обозначить те вопросы, которые не получили глубокого анализа или же совсем не рассматривались в силу определенных причин.
Правосознание и правовая культура все более привлекают внимание исследователей. Основательно они освещаются в работах правоведов, историков, социологов, философов, политологов и т.д. Советская историография проблемы правосознания и правовой культуры нашла свое отражение в работах начала 1920- конца 30-х годов. Советская историография проблемы правосознания и правовой культуры начала складываться в первые
и годы Советской власти, когда правосознание превратилось в официальную духовную основу нового правопорядка и законности.
Научные труды 1920-х - середины 30-х гг. преимущественно являются источниками для изучения данной проблемы. И только некоторые из них представляют интерес в историографическом плане. Это, прежде всего работы П.И. Стучки1, Е. Светлова2, В.Н. Ильина3, М.А. Рейснера4 и др. Причем их исследования отличаются популярностью, пропагандистской направленностью, ярко выраженным коммунистическим характером.
В первые годы Советской власти в борьбе с буржуазным правосознанием П.И. Стучка отделяет правосознание от закона и отождествлял правовые отношения с экономическим базисом общества. Не способствовала укреплению Советского права и «меновая концепция права» Е.Б.Пашуканиса, которая рассматривала право как пережиток старого, как отмирающее явление. Логические выводы такой концепции вели к правовому нигилизму, затрудняли правильную оценку правового развития.
Запщтником психологического направления развития правосознания, выдвинутую П.И.Петражицким, выступил М.А.Рейснер.
В работах М.А. Рейснера право отождествляется с правосознанием, кроме того, по его мнению, правосознание играет решающую роль в революционной смене одного общества другим.
Большое внимание философским вопросам правовой жизни уделял И.П. Разумовский,5 который выступал с теоретическими статьями на страницах журнала «Под знаменем марксизма». Критикуя A.M. Рейснера за
Стучка П. И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую теорию права. - М.: Госюриздат,1931.; его же: Курс Советского гражданского права. Т.1. - М.,1931.; его же : Мой путь и мои ошибки// Советское государство и революция права. - 1931, - № 5-6. -С.70; его же: Избр. Произведения по марксистско-ленинской теории права. - Рига, 1964.
2 Светлов Е. За революционную теорию. - М., 1930
3 Ильин В.Н. К взаимоотношениям права и нравственности // Евразийский временник. -
Берлин, 1925. Кн. 4
4 Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. - Л., 1925.
5 Разумовский И.П. Понятие права у К.Маркса и Ф.Энгельса// Под знаменем марксизма. -
1923.-№2-3.
12 отождествление права и правосознания, он в то же время недооценивал роль правосознания вообще.
Необходимо отметить, что в трудах этих известных ученых правосознание рассматривалось как классовое явление, обусловленное общественным бытием. Все трудности и ошибки того периода не могли изменить главного: в ходе создания Советского государства, крепла и развивалась молодая юридическая наука, которая становилась основой
* правового воспитания масс.
Основное внимание с середины 1930-х годов теория сосредоточила на исследовании права, как системы правовых норм, связанных с государством.
Во второй половине 1930-х годов издавалось большое количество сборников статей и речей деятелей ВКП(б) и Советского государства, в которых эта концепция была четко выражена. Особенно ярко это прослеживается в работах А.Я. Вышинского.
Анализируя высказывания А.Я. Вышинского можно сделать вывод, что у него не было четкого понимания, что правосознание - это разновидность
* общественного сознания, в частности это относится и к определению
социалистического сознания.1
В этот период появляются работы, которые углубляют теорию правосознания. Прежде всего следует отметить работу М.С. Строговича «Право и правосознание». Недостатком этих работ было то, что правосознание определялось лишь как воззрение людей на право, отношение их к действующему праву, а не как осознание общественного бытия.
Со второй половины 1930-х - до начала 1950-х гг. просматривается тенденция снижения исследований по этим проблемам, т.е. правоведы по существу в силу объективных и субъективных причин перестали заниматься исследованием правосознания.
1 Вышинский А.Я. Теория судебных доказательств. - М..,1950; его же: Проблема оценки
Доказательств в уголовном процессе.// Социалистическая законность. - 1936. -М 7. - С.35.
2 Строгович М.С. Право и правосознание. Тезисы доклада. Институт права АН СССР. - М., -
1940.
С середины 1950-х гг. в исследованиях правосознания отчетливо обозначилась пробелы в ряде теоретических положений. Прежде всего, это касалось гносеологической и социальной природы правосознания, само понимание правосознания. И сегодня эти проблемы являются дискуссионными и еще раз доказывают важность и актуальность изучения данной проблемы.
В 60-70-е годы появляются работы в которых концептуально разрабатывается проблема правосознания и правовой культуры. Особо следует
* отметить работы И.Ф. Покровского.1
Вместе с тем в литературе 60-70-х гг. часть исследователей продолжала отстаивать концепцию о том, что экономический строй отражается в праве, а правовая сфера порождает правосознание. Наиболее четко это прослеживается в работах И.Е.Фарбера, Е.А.Лукашевой и др2. Необходимо подчеркнуть, что вывод о том, что в правовом сознании отражаются различные правовые явления, является недостаточным для объяснения природы правосознания.
Ряд работ исследователей 60-70-х гг. не совсем верно характеризуют методологию правосознания. Правосознание, по их мнению, является лишь
* отражением правовых явлений. " Искались основания правосознания в праве,
правовой сфере жизни общества, в других идеологических отношениях, т.к.
любая форма сознания есть, прежде всего, отражения бытия. Вместе с тем в
этих работах период 1920-30-х годов не получил должного освещения,
особенно это касается анализа правосознания и правовой культуры населения.
Исторические процессы рассматривались через призму «классовых интересов
пролетариата».
1 Покровский И.Ф. Формирование правосознания личности. Л., 1972.
2 См.: Фарбер И.Е. Правосознание как форма общественного сознания. М, 1963; Лукашева
Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М, 1973.
« 3 Рябко И.Ф. Правосознание и правовое воспитание масс. Ростов-на-Дону, 1969; Каминская
В.И., Ратинов А.Р. Правосознание как элемент правовой культуры // Правовая культура и вопросы правового воспитания. М, 1974; Никитин В.Б. О структуре правосознания // Человек и общество. Л., 1973;Назаренко Е.В. Социалистическое правосознание и советское правотворчество. Киев, 1969; Потопейко Д.А. Правосознание как особое общественное явление. - Киев, 1970; Демичев В А. Общественное бытие и общественное сознание, механизм их взаимосвязи. - Кишинев, 1970; Чефранов В.П. Правовое сознание как разновидность социального отражения - Киев, 1976 и др.
Новый подход к историографии проблемы наблюдается со второй половины 1980-х годов1. Связан он был с перестройкой. Появляются работы обобщающего историко-правового плана, в которых авторы с новых позиций стремятся дать обоснование трудных и противоречивых событий 1920-30-х годов.
Вопросы развития и функционирования Советского государства нашли освещение в работах, посвященных руководителям Советского государства.2
Проблемы развития Советского общества нашли отражение в зарубежных исследованиях. К ним относятся труды: Э.Карра, С.Коэна, Д.Боффа, Л.Шапиро, Л.Фишера и др..3
В конце 1980-х - начале 1990-х годов появляется большое количество работ: В.И.Бегинина, КТ.Бельского, А.В.Грошева, Е.А.Лукашевой, Н.И.Поповой4 и других, в которых прямо или косвенно исследуются понятие, структура, функции и виды правосознания. Одновременно появляются и работы, посвященные правовой культуре, тесно связанной с социалистическим
История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории Советского государства - М, -1991, Иного не дано (род ред. ЮН. Афанасьева) -М; 1988; Административно-командная система управления. Проблемы и факты; - М.,- 1989; Гордон Л.А., Клоков Э.В. Что это было?: Размышления о предпосылках того, что случилось с нами в 30-40-е годы - М; 1989; Козлов В. А.; Хлейнюк О.В. Начинается с человека: человеческий фактор в социалистическом строительстве: Итоги и уроки 30-х годов - М; 1988; Трудные вопросы истории: Размышления, новый взгляд на события и факты/ под. ред. В.В.Журавлева - М; 1991; Бурлацкий Ф.М. Новое мышление -2 изд. - М; 1994; Лацис О.Р. Перелом: опыт прочтения несекретных документов - М; 1990 и др.
2 Волкогонов Д. Ленин. - Т. 1-2. - М; 1994; его же: Триумф и трагедия. - Т.1-2. - М; 1989.
Медведев Р. Они окружали Сталина - Париж 1984; Розанов Т. Сталин. Гитлер - М; 1961;
Троцкий Л. Сталин. - Т 1-2. - Нью-Йорк, 1985: Хлевнюк О. 1937 Сталин НКВД и советское
общество-М; 1992; Хрущев о Сталине. -Нью-Йорк. 1989; Ярославский Е. О товарище
Сталине - М 1939; Емельянов Ю.В. Заметки о Бухарине: Революция. История. Личность -
М., 1989; и др.
3 Фишер Л. Жизнь Ленина - Лондон,1970; Шапиро Л. Коммунистическая партия Советского
Союза -Лондон,1990; Джилас М. Лицо тоталитаризма - М; 1992; Боффа Д. История
Советского Союза. Т. 1-2-М; 1990; Карр Э. История Советской России. Т. 1-2-М, 1990; Коэн
С. Бухарин: Политическая биография 1888-1938 -М; 1988 и др.
4 Бегинин В.И. Общественное правосознание и государственность - Саратов, 1994; Вельский
К.Т. Социалистическое правосознание. - Ярославль, 1979; Грошев А.В. Правосознание и
правотворчество. - Екатеринбург, 1996 и др.
15 правосознанием. Здесь особо следует выделить работы В.П.Сальникова, Е.В.Аграновской, А.П.Окусова, Ю.В.Чуварского, А.Л.Семитко и др1.
Общетеоретической основой исследования правосознания и правовой культуры послужили такие труды С.С.Алексеева, В.К.Бабаева, И.С.Бондаря, А.Г.Воронина, Н.А. Емельянова, И.А. Исаева, В.Н.Карташова, О.Е. Кутафина, Л.Е.Лаптева, Г.В. Мальцева, B.C. Нерсесянда, И.И. Овчинникова, И.Ф. Покровского, А.П. Рассказова, В.Б.Романовской, В.П. Сальникова, И.Н.
Сенякина, А.С. Семитко, Ю.А. Тихомирова, К.В.Шеремета и др.
Историографический обзор литературы позволяет сделать вывод, что процессы формирования правосознания и правовой культуры населения в 1920-30-е годы нашли определенное отражение в исторической, философской, юридической литературе. Вместе с тем до сих пор не в полной мере исследованы как общие вопросы правосознания и правовой культуры, так и особенности механизма формирования правосознания и правовой культуры в 1920-30-е годы. Актуальность проблемы, ее недостаточная разработанность и обусловили выбор темы диссертационного исследования.
* Объектом диссертационного исследования выступают правовые
взгляды, установки, ценностные ориентации и иные проявления правового
сознания и правовой культуры населения и должностных лиц в 1920-30-е гг.
Предмет исследования - правосознание и правовая культура в период формирования Советского государства в 1920-30-гг.
Цель диссертации заключается в изучении механизма формирования правового сознания и правовой культуры населения в 1920-30-е гг.
Сформулированная цель конкретизируется в ряде основных задач:
раскрыть сущность, социальную природу правосознания как самостоятельного духовно-культурного феномена;
определить характерные черты, специфику и значение правосознания;
1 Сальников В.П. Социалистическая правовая культура. - Саратов, 1980; Аграновская Е.В. Правовая культура и обеспечение прав личности. - М, 1988; Семитко А.Л. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. - Екатеринбург, 1996 и др.
доказать, что правовое сознание не является лишь результатом отражения права, а представляет собой более сложное социальное образование;
выявить духовные, культурно-исторические, религиозно-нравственные, национально-этнические корни правосознания;
исследовать правовой менталитет общества, без чего трудно понять внутреннюю устойчивость, самобытность правосознания, его типичные психологические реакции;
» > выяснить соотношение права и правосознания (единство, различие,
взаимодействие, противоречие);
показать, что в рамках общей теории правосознания важное значение имеет конституционное правосознание (отношение к Основному Закону, его оценка, соблюдение и т.д.);
рассмотреть отличительные черты правосознания и правовой культуры по сравнению с иными формами общественного сознания;
проследить взаимодействие правосознания с моральным, политическим, религиозным сознанием;
* > охарактеризовать взаимосвязь между правовой культурой, групповой и
массовой культурой;
исследовать структуру правосознания, раскрыть содержание правовой идеологии и правовой психологии;
проанализировать виды правосознания (индивидуальное, групповое, массовое, общественное, обыденное, профессиональное, научное).
проанализировать причины деформации правосознания и возможности их устранения;
Методология исследования. Методологической основой
диссертационного исследования является компаративный (сравнительно-исторический метод), содержанием которого является выделение, сравнение и анализ исторических форм практики правового регулирования политической жизни гражданского общества.
Кроме этого, были использованы и методы других наук - статистики,
социальной психологии. А также частно научные методы познания: историко-
юридический, нормативно-логический, структурно-функциональный,
сравнительно-правовой и другие.
Раскрытию темы способствовал формационный и цивилизационной подходы, как основа осмысления экономических отношений и политико-правовых взглядов. Только комплексное использование разных методов позволило решить поставленные задачи.
Источники исследования. При работе над диссертацией был привлечен широкий круг разнообразных источников.
Во-первых - нормативно-правовые материалы; Уголовный кодекс Российской федерации 1922 года, Гражданский кодекс Российской федерации 1924 года, Конституция СССР 1924, 1936 года, кодекс законов о браке, семье и опеке 1927 года, земельный кодекс РСФСР; постановления ВЦИК и СНК СССР и РСФСР: «О борьбе с мелкими преступлениями в предприятиях и учреждениях», «О высылке и ссылке, применяемых в судебных приговорах, «О революционной законности», «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», «О дополнении положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опастных преступлениях против порядка управления) статьями об измене Родине» и др.
Во-вторых, документы партии и правительства по вопросам формирования правосознания и правовой культуры.
В-третьих, документы государственных и общественных организаций посвященные культурному строительству.
В-четвертых, произведения партийно-государственных деятелей (В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого, Н.И. Бухарина и др.), юристов Н.Крыленко, А.Вышинского, А.Сольца, П.Стучки и др.
В-пятых, литература 1920-30-х годов по вопросам правосознания.
В-шестых, большой фактический материал об уровне правовой культуры и ее влиянии на формирование правосознании народных масс, в тот период автором взят из 38 фондов 12 центральных и местных архивов.
В-седьмых, материалы прессы: центральной, а так же областной и многотиражек.1
В-восьмых, мемуарная литература: воспоминания руководителей партийных, государственных работников и т.д., содержащая в частности
* материал о формировании правовой культуры населения в 1920-30-е годы .
Использование широкого круга историко-правовых источников позволило разносторонне проанализировать развитие правосознания и правовой культуры населения в 1920-30-е годы, показать не только достижения, но и трудности, просчеты, ошибки.
Научная новизна* Диссертация представляет собой первое в отечественной историко-правовой науке комплексное исследование, анализирующее процесс становления и развития правосознания и правовой культуры населения в период становления Советского государства в 1920-30-е
* годы.
автор стремится преодолеть односторонний идеологизированный подход к изучению проблем становления и развития правосознания и правовой культуры в 1920-30-е годы, к определению содержания и направленности правовой политики;
показать глубокие противоречия между государством и правовой политикой. Раскрыть процесс ее деформации;
проанализировать характер разрешения этих противоречий в 1920-30-е годы;
расширена база исследуемой темы, привлечены данные истории политических и правовых учений, конституционного права, социальной
Большевик - Орган ЦК ВКП(б), 1926-1937; Партийное строительство. - Орган ЦК ВКП(б), 1930-1937; Правда. - 1926-1937гг. и др.
2 История Советского общества в воспоминаниях современников: Аннотированный указатель мемуарной литературы. -1928-1957. - М, 1967.
19 психологии, политологии, не получившие должного отражения в Ірботах этого периода;
уточнен понятийно-категориальный аппарат исследования правосознания и правовой культуры. Это относится, прежде всего, к таким понятиям как: стойкие и подвижные элементы правосознания, основные виды правовой культуры, факторы, формирующие правовую культуру;
впервые дан анализ процессу формирования законодательной базы в период
* становления Советского общества, переход от права буржуазного к
«революционному правосознанию», складывание «новой» правовой
культуры населения.
Положения, выносимые на защиту:
1. Политико-правовую основу правовой системы Советского государства
составляли политические решения партии и правительства, находившие
выражение в законодательных актах, что отразилась на формировании
правосознания и правовой культуры граждан. В нормативных актах
фигурируют такие понятия как «классовые враги», «социальная опора
* контрреволюции» и т.п. Карательные органы руководствовались не столько
правовыми нормами, сколько «революционным» правосознанием.
Анализ многочисленных юридических индикаторов и социально-психологических аспектов позволяет обосновать определение осуществляемого в 1920-30-е годы в обществе правового поведения как социально значимого с точки зрения целей общественного развития, находящегося под актуальным или потенциальным контролем сознания и воли субъектов, предусмотренного нормами формального права и подконтрольного государству, гарантирующему его правомерные формы и наказывающему на основе законов противоправные поступки.
Правовая культура и содержание правосознания зависят от знания права, однако знание права не является решающим фактором правомерного поведения людей, всеобъемлющим критерием высокого уровня развития правосознания и правовой воспитанности. Поэтому социально-правовые
20 механизмы стимулирования правомерного поведения должны включать не только негативные санкции, юридическое просвещение, но и национальную государственно-правовую идеологию, влияющую на формирование правовых установок личности в ее социально-конкретных не всегда благоприятных объективных условиях, как это было в 1920-30-е гг.
4. Правосознание является интегральным феноменом, отражающим, состояние
законности и правопорядка в обществе, нормативные требования
* формально-юридического и неправового характера, потребности в
изменении отдельных элементов или всей системы сложившегося права, и исполняет роль важнейшего критерия в правотворчестве и правоприменении.
5. Структура правосознания включает идеологический (ценностный),
прагматический (рациональный) и психологический (эмоциональный,
нерефлексивный) компоненты, каждый из которых может быть изменен
искусственно при наличии эффективных механизмов формирующего
воздействия. Это создает объективную возможность изменения и
ф совершенствования правовой культуры путем направленного воздействия на
все компоненты правосознания с целью стимулировать правомерное поведение.
6. Наиболее негативной установкой массового правосознания является
правовой нигилизм, в котором тесно переплетены правовая
неосведомленность, скептические стереотипы и предубеждения, неверие в
право и закон. Факторами, поддерживающими нигилистические установки,
являются отсутствие национальной правовой идеологии, административный
нигилизм и общая институциональная несформированность социально-
правовой системы в Советской России в 1920-30-е годы.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что сформулированные в нем положения и выводы развивают и дополняют ряд разделов общей теории права, истории государства и права, юридической психологии и социологии. Исследуемые в диссертации проблемы деформации
21 правосознания и правовой культуры определяют важный, во многом пробельный, аспект юридической науки, а их новое осмысление и обуславливает теоретическую значимость проделанной работы.
Научное и практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее материалов в учебном процессе, в преподавании общей теории права и государства, истории отечественного государства и права, философии права, в научно-исследовательской работе студентов при написании ими докладов, рефератов, курсовых, и дипломных работ по данной проблематике. Практическая значимость диссертации предопределена тем, что в ней обобщен и систематизирован материал предметных и междисциплинарньїх исследований по проблемам формирования правосознания и содержания правовой культуры, выявлены характерные особенности состояния правосознания и правового поведения в 1920-30-е годы в Советском обществе, показаны причины развития правового нигилизма, как наиболее негативного фактора правосознания.
Выводы диссертационного исследования могут быть использованы при формирования нового типа правового воспитания и правовой культуры современного российского общества в рамках государственной политики.
Ряд положений проведенного исследования могут быть использованы в правотворческой и правоприменительной деятельности органов государственной власти, местного самоуправления, при проведении просветительской работы среди граждан в целях повышения их правовой культуры.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Костромского государственного технологического университета, профессорском семинаре КГТУ; заседании кафедры теории и истории государства и права Ярославского государственного университета, кафедры истории права и государства Санкт-Петербургского университета МВД России.
Автором опубликовано 60 печатных работ общим объемом 45 печатных листов. Основные положения и результаты исследования изложены в монографиях: «Правосознание и правовая культура Советского общества (1920-30-е годы)» «Правовая культура и правосознание (проблемы, трудности, противоречия) в условиях формирования нового общества»»; «Массовая культура Советского общества (1920-30-е годы)», а также в статьях и методических пособиях. Выводы и рекомендации по теме апробированы на международных конференциях «Общественное движение и политические партии стран содружества (ХГХ-ХХ в.в.): историография, история, современность» (16-19 сентября 1993 г., г.Владимир); «Социальные трансформации и положение женщин в России» (3-4 марта 1995г., г.Иваново); на международной конференции «Россия в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.» (6 апреля 1995 г., г.Санкт-Петербург); на межгосударственной научно-теоретической конференции «Интеллигенция, провинция, отечество: проблемы истории, культуры, политики» (24-25 сентября 1996г., г.Иваново); на пятой Всероссийской заочной научной конференции «Народы России и история формирования российской культуры» (г.Санкт-Петербург, 1997г.); на межвузовской конференции «Национальная культура и защита Отечества» (г.Кострома, 1998г.); на четвертой Всероссийской конференции «Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований» (12-13 февраля 1998 г., г.Ижевск); на региональной научно-методологической конференции «Совершенствование методики преподавания в высшей виколе в условиях реформирования системы образования» (5-6 февраля 1998г., г.Кострома); на международной научной конференции «Жешциньї России на рубеже ХХ-ХХІ веков» (23-24 апреля 1998г., г.Иваново); на международной конференции «Гендерные отношения в России: история, современное состояние, перспективы» (15-17 сентября 1999 г., г.Иваново) и т.д.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений, списка источников и литературы.
Формирование партийно-бюрократической диктатуры и унификация правовой системы
Октябрьская революция 1917 года стала началом революционной волны, рожденной первой мировой войной. Большевики, пришедшие к власти в России, отвергли национализм правого крыла социал-демократии. Считая себя авангардом пролетариата, они выступили за создание нового, рабочего государства. Большевики провозглашали в качестве конечной цели построение свободного общества самоуправления, но разделяли социал-демократические представления о пути к нему через централизованное государство, которое должно было работать как монополия, служащая интересам всего общества. При этом они действовали жестко авторитарными методами принуждения «несознательных и колеблющихся» масс, полагая, что строительство социализма возможно только под руководством революционной власти. В.И.Ленин считал, что «не только у нас, в одной из самых отсталых капиталистических стран, но и во всех других капиталистических странах пролетариат все еще так раздроблен, так принижен, так подкуплен кое-где..., что поголовная организация пролетариата диктатуры его осуществить непосредственно не может. Диктатуру может осуществлять только тот авангард, который вобрал в себя революционную энергию класса». Отрицая, что большинство трудящихся способно в рамках старого общества «выработать в себе полную ясность социалистического сознания», он утверждал, что «только после того, как авангард пролетариата... свергнет эксплуататоров, подавит их, освободит эксплуатируемых от их рабского положения», возможны «просвещение, воспитание, организация» масс, «превращение их в союз свободных работников». 24 Большевики разделяли общий для большинства социал-демократов начала XX века индустриалистско-технократический взгляд на общество. По словам немецкого левого коммуниста О.Рюле, «в Ленине с большой ясностью проявилось господство машинного века в политике; он был «техником», «изобретателем» революции, представителем всемогущей руководящей воли... Он никогда не научился понимать предпосылки освобождения трудящихся. Авторитет, руководство, сила, с одной стороны, и организация, кадры, подчинение, с другой, - таков был ход его мыслей». Немецкий революционер оценивал большевизм как «механистический метод», который «стремится в качестве цели социального порядка к автоматической координации технически обеспеченной приспособляемости и к наиболее эффективному тоталитаризму».1
Авторитарность большевизма не только продолжала определенные традиции европейской социал-демократии, но и отражала некоторые специфические черты российской действительности. Общество России оставалось еще в значительной мере докапиталистическим. Общинная структура деревни, в которой жило подавляющее большинство населения, и традиционно-коллективистская психология в условиях самодержавного царского режима «восточно-деспотического» типа совмещали в себе черты как солидарности, социальной автономии и взаимной помощи, так и авторитарности, иерархии и безусловного подчинения «низов» - «верхам», а индивидуального, личного - целому.
Само революционное движение в России несло в себе сильный авторитарный заряд в виде представления об интеллигентском руководстве, сознающем общие интересы и действующим на общее благо. В отделении себя от народа сочетались две стороны, как подметил бывший «легальный марксист» С. Булгаков: «В своем отношении к народу, служение которому своею задачею ставит интеллигенция, она постоянно и неизбежно колеблется между двумя крайностями, - народопоклонничества и духовного аристократизма. Потребность народопоклонничества в той или другой форме (в виде ли старого народничества..., или в новейшей, марксистской форме...) вытекает из самых основ интеллигентской веры. Но из нее же с необходимостью вытекает и противоположное, - высокомерное отношение к народу, как к объекту спасительного воздействия, как к несовершеннолетнему, нуждающемуся в няньке для воспитания к «сознательности», непросвещенному в интеллигентском смысле слова»1. Большевистская партия объявляла себя «рабочей», но в действительности была инструментом той части революционно настроенной интеллигенции и средних слоев, которая считала себя элитарным авангардом общественного прогресса и была недовольна «старческим склерозом» царской империи. Ее роль и стремления точно охарактеризовал участник русской революции анархист П.Аршинов: «Этот элемент всегда зарождался и вырастал на почве распада старого строя, старой системы государственности, производимого постоянным движением к свободе порабощенных масс. Благодаря своим классовым особенностям, своим претензиям на власть в государстве он в отношении отмирающего политического режима занимал революционную позицию, легко становился вождем порабощенного труда, вождем революционных движений масс. Но, организуя революцию, ведя ее под флагом кровных интересов рабочих и крестьян, этот элемент всегда преследовал свои узкогрупповые или сословные интересы и всю революцию стремился использовать в целях утверждения своего господского положения в стране»2.
Создание правоохранительных органов
Окончание гражданской войны и прекращение иностранной военной интервенции, переход к мирной жизни и восстановлению разрушенного войнами народного хозяйства, к осуществлению НЭПа, образование и развитие СССР потребовали перестройки государственного аппарата. Главным в ней было упразднение чрезвычайных органов всех типов и создание системы власти и управления.
В сфере правопорядка чрезвычайные органы ликвидировались под лозунгом "революционной законности", усиления гарантий прав личности и имущества граждан. IX Всероссийский съезд Советов постановил: "Сузить круг деятельности ВЧК и ее органов, возложив борьбу с нарушением законов советских республик на судебные органы". 6 февраля 1922 г. ВЧК и ее местные органы были упразднены. Впредь все дела о преступлениях подлежали рассмотрению судами, административные органы судебных полномочий лишались.
В декабре 1921 г. одиннадцатая Всероссийская конференция РКП(б) приняла решение о реорганизации ВЧК. Девятый Всероссийский съезд советов принял постановление об упразднении ВЧК, а в феврале 1922 г. Президиум ВЦИК издал декрет о создании Государственного политического управления (ГПУ) при НКВД. На ГПУ возлагались задачи по предупреждению, раскрытию и пресечению «враждебной деятельности антисоветских элементов», охрана «государственной тайны, борьба со шпионажем, с враждебной деятельностью иностранных разведок и контрреволюционных центров» за рубежом, а также с контрабандой. В распоряжении ГПУ находились особые части войск. Все общеуголовные дела передавались в ревтрибуналы и народные суды по принадлежности. Деятельность ГПУ сосредотачивалась на раскрытии политических и антигосударственных преступлений. Органы ГПУ получали право на проведение розыскных действий, дознания, предварительного следствия и мер административного воздействия. При этом внесудебные репрессии (применявшиеся ранее ВЧК) отменялись, подготовленные следственными органами ГПУ дела передавались в судебные инстанции. Были установлены процессуальные сроки проведения дознания и следствия органами безопасности, условия проведения обысков и арестов.
На местах создавались подчиненные ГПУ политические отделы при ЦИК автономных республик и губисполкомах. В армии и на флоте создавались особые отделы, на железнодорожных и водных транспортных путях -транспортные отделы.
Аналогичные реформы органов госбезопасности были проведены в других республиках (Украине, Белоруссии). В договоре об образовании СССР предполагалось создать объединенный орган для борьбы с «контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом» во всесоюзном масштабе.
Конституция СССР 1924 г. «в целях объединения революционных усилий союзных республик по борьбе с политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом» учреждала при СНК СССР Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ), председатель которого входит в СНК с правом совещательного голоса. Надзор за деятельностью ОГПУ возлагался на Прокурора Верховного суда СССР.1
В ноябре 1923г. ЦИК СССР утвердил Положение об ОГПУ. На союзное управление возлагалось руководство ГПУ союзных республик, особыми отделами военных округов, транспортными отделами политуправлений, особыми отделами фронтов и армий; организация охраны границ СССР. Был создан мощный единый орган государственной безопасности.
Судебные органы. 23 июня 1921 г. были объединены в одну систему все ревтрибуналы. Как единый кассационный орган и орган надзора для всех трибуналов, а также судебного учреждения для дел особой важности был создан Верховный трибунал при ВЦИК. Были упразднены все революционные железнодорожные трибуналы, за исключением одного на каждую дорогу и водный район, а также почти все военные трибуналы. В результате возникла система общих ревтрибуналов и отдельные военные и железнодорожные трибуналы.
Однако военные отделения трибуналов, не связанные с армией, не знающие ее быта, не справились с задачей пресечения воинских преступлений. В Верховный трибунал и Реввоенсовет республик стали поступать от местного военного командования и политорганов настойчивые ходатайства о восстановлении военных трибуналов. Вскоре военные трибуналы стали довольно быстро восстанавливаться.
Следующим шагом стало Положение о судоустройстве РСФСР (31 октября 1922 г.), вообще упразднившее общие ревтрибуналы1. Они должны были прекратить свою деятельность с 1 января 1923 г. Подсудные губернским и областным трибуналам дела подлежали рассмотрению в создаваемых губернских и областных судах, а дела, подсудные Верховному трибуналу, - в учреждаемом Верховном суде РСФСР. Была создана единая система судебных учреждений: 1. народный суд в составе постоянного народного судьи; 2. народный суд в составе постоянного народного судьи и двух народных заседателей; 3. губернский суд; 4. Верховный суд РСФСР и его коллегии.
Опыт проведения судебной реформы в РСФСР был использован другими советскими республиками.
В связи с образованием СССР был создан Верховный Суд СССР. К его компетенции относилось: разрешение судебных споров между союзными республиками, рассмотрение дел по обвинению высших должностных лиц
Союза в преступлениях по должности. Он действовал в составе: пленарного заседания, гражданско-судебной и уголовно-судебной коллегий, военной и военно-транспортной коллегий. Кроме того, на Верховный Суд были возложены задачи, близкие к задачам Конституционного суда. Верховный Суд СССР также рассматривал и опротестовывал перед ЦИК СССР по представлению прокурора Верховного Суда СССР постановления, решения и приговоры верховных судов союзных республик в случаях противоречия их общесоюзному законодательству и когда затрагивались интересы других республик. Как суд первой инстанции он принимал дела к своему производству исключительно по постановлениям ЦИК СССР или его Президиума.
От права буржуазного к праву пролетарскому
Октябрьская революция 1917 г. властно выплеснула упрямое нежелание видеть в праве систему регуляции, обусловленную внутренними потребностями функционирования и развития дифференцированного социума как такового, а не только классово-антагонистических фаз общественной истории. Декрет о суде от 22 ноября 1917 г. упразднял прежнюю юстицию и устанавливал, что новые суды могут обращаться к дореволюционным законам лишь постольку, поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию.
Ставка на «чистоту и ясность» правового сознания раскрепощенного пролетария вытекала из представлений о том, что идеология как ложное общественное сознание вырабатывается социальными верхами и может заражать эксплуатируемые низы, но рабочий класс самостоятельно не плодит социальных иллюзий. Классическая философско-правовая тема метаполитического обоснования юридических норм и методов регуляции была объявлена исчерпанной, а вместе с ней теория права потеряла установку на поиск общезначимых критериев адекватности правовой политики. Уже одним этим с высших теоретических уровней юриспруденции мышление было вытеснено идеологией.1
Подмена объективного права социальными интуициями справедливости была в сложившихся условиях неизбежной. Нечто подобное некогда претерпели христиане. Пока второе пришествие ожидалось, чуть ли не с минуты на минуту, они жили не столько рассудком, сколько евангелическим сердечным настроем, ибо «царство Божие внутри нас». Однако из-за того, что земная история все не заканчивалась и не заканчивалась, потребовалось всерьез определить отношение к окружающему падшему миру, с понимания чего и началась христианская философия права. На юридизацию менталитета история отвела христианам несколько столетий. Коммунистической идеологии пришлось перестраиваться буквально на ходу - в течение 5-10 лет. Партия и государство все шире присваивали правотворческие и правоприменительные полномочия. Предсказание Энгельса о постепенном перемещении управления с людей на вещи осуществлялось «наизнанку», посредством «овеществления» управляемых. «Отдельное лицо, тем паче должностное лицо, - всегда исполнитель, даже когда является наиболее ответственным организатором»1 -провозгласил Д.И. Курский, народный комиссар юстиции в 1918-1928 гг. За несколько лет расхождение государственной и правовой политики с теоретическими выкладками Маркса и Энгельса стало бесспорным и вопиющим.
В середине 1920-х гг. теоретический скандал постарался завуалировать советский правовед М.А. Рейснер. Он ставил себе в заслугу конкретизацию «буржуазного» психологического учения П.Петражицкого на классовом базисе, в результате чего на месте «интуитивного права вообще» сложился марксистский образ классового права, «которое в виде права интуитивного вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы» . Таким образом, в 1917 г. объективное пролетарское право уже как бы существовало в адекватной форме спонтанного правосознания.
Власть есть свобода, право - связанность чужим правом»1. За этим противопоставлением справедливости и эффективности, права и свободы, за отождествлением последней с насилием стоит чудовищная утрата не только нравственных ценностей и последних элементов юридического мирововоззрения, но и достижений разработки категории свободы в мировой и русской философской мысли. С другой стороны, признание неправовой природы пролетарского государства просто подкупает своей откровенностью.
Другой известных правовед Е.Б. Пашуканис применял методологические схемы «Капитала» и выводил право из отношений товарного обмена. По Пашуканису, человека делает юридическим субъектом рыночная экономика, поэтому сохранение юридической формы общественных отношений после революции - не более чем симптом недостаточной зрелости и цельности коммунистических преобразований. В свое время Пашуканис дорого заплатил за недооценку роли права при социализме, но он, по крайней мере, не скрывал правового нигилизма и не мудрствовал лукаво о праве «высшего типа».2
В советской теории права 1920-30-х гг. известен пример и более философичного оправдания права за отведенными ему марксистским учением формационными границами. Примечательно, что этот «последний выдох» ранней советской философии права был философски-социологическим.
П.И. Стучка, старавшийся, в отличие от Пашуканиса, придать феномену «пролетарского права» теоретический вес, экспериментировал в русле идеи Маркса о правовой природе вещей. В трактовке П.И.Стучки фундаментальным правообразующим атрибутом признавалось не равноправие субъектов, а классовый характер общества, что оправдывало сохранение юридической регуляции вплоть до предрекаемого отмирания классов. Классоцентризм разрушал центральную идею права - идею о праве как социальной геометрии свободы множественных равноправных субъектов. Однако автор все же старался избежать крайностей отождествления права и закона, что удерживает его построения на самом краю философской культуры.
Что касается В.И.Ленина, то у него данный теоретический кризис долго не вызывал ни капли смущения. Разъяснения Маркса о любом праве как праве неравенства пришлись кстати, ибо они концептуально оправдывали использование юридических форм в политике социального неравноправия. Пожалуй, именно В.И.Ленин впервые поставил трактовку правовой регуляции на философский фундамент технократизма. Социализм зародился в мире, где техническое развитие успело стать синонимом борьбы за существование. Под красным знаменем диктатуры пролетариата техника институциализировалась в материальную форму классового господства. Наиболее же прогрессивной социотехнической структурой промышленной эпохи была фабрика. В то время как за ее пределами бушевала рыночная стихия частной собственности, на самой фабрике царили порядок и организованность централизованного производства, связывающего в единую механическую систему машины и людей. Революция выбрала вполне определенный путь устранения этого диссонанса - экспансию фабричных принципов устройства техносферы на всю область социальных связей. Власть засосала в себя формы производства и приняла их обличье, в силу чего монопольная власть осуществлялась как монополия техносферы. Фабрика выдала себя за общество, поглотила общество и стала обществом, о чем откровенно и неоднократно предупреждал главный идеолог этого процесса1.
Право и правосознание в системе правового регулирования Советского общества
Партийные установки, директивы, указы становятся нормой в 20-30-е годы. Политическое руководство опиралось в своей деятельности на «пролетарское право», которое оправдывало любые деяния во имя высоких «революционных» целей. Как говорил В.И.Ленин, плох тот революционер, который останавливается перед незыблемостью закона. Высшее «революционное» право, служащее делу коммунизма, дозволяет то, что не допускает ни одна из систем позитивного права и никакое сознание, содержащее определение «право» в строго юридическом его значении, -прямое, неконтролируемое, беспредельное и массовое насилие, открывает безбрежный неограниченный простор для любых, каких угодно акций.
Это - придание идеологии (марксизму, партийным программам) непосредственного юридического значения и действия. Ведь согласно Декрету о суде №1, все законоположения и юрисдикционные решения должны были соответствовать не только декретам советской власти, но в первую очередь программе коммунистической партии.
Отсюда - господство неограниченной партократической диктатуры (власти, не ограниченной законом, открыто в то время названной «диктатурой пролетариата»), когда руководящие органы партии становились правящими, обладающими высшей супервластью в государстве. Причем - такой могущественной бесконтрольной супервластью, которая находится «над» законом, действует вне какого-либо юридического регулирования и в то оке время открывает беспрепятственную возможность непосредственного прямого (минуя официальные советские инстанции) командования машиной государственного насилия, репрессивным аппаратом - вооруженными силами, всеми карательными учреждениями (ВЧК, прокуратурой, учреждениями внутренних дел), всеми административно-управленческими учреждениями и институтами.
Советы - представительные органы - в таких условиях играли в основном декоративную роль, их декларируемое «всевластие» прикрывало и в какой-то мере легализовывало всемогущество партократического аппарата, всей партгосноменклатуры.
Марксисты, теоретики и революционеры-практики, почти не употребляли слово «право», право имелось в виду при обосновании пролетарской революции и диктатуры пролетариата, и именно по отношению к нему, к праву, понимаемому в широком смысле, строились основные философские и политические рассуждения Маркса, его сподвижников и последователей. Так что Маркс и его последователи вопреки общепринятым представлениям вполне могут быть названы создателями особой философии права, противостоящей философии, рожденной эпохой Просвещения и французской революцией, -коммунистической философии права
Надо отдать должное ленинцам-большевикам они с предельной пунктуальностью реализовывали марксистские представления о революционном праве.
Право советской России 1917 - конца 1920-х годов, которое именовалось «революционным», в то время оценивалось в чем-то открыто и честно. Оно характеризовались как «революционное правосознание», а порой - совсем уже открыто и честно - как «революционная целесообразность».
В таком «праве» мало чего было от права в строго юридическом его значении, а больше - от непосредственного неконтролируемого революционного действования, прямого насилия. Советская власть признавала обязательными только свои, советской власти, юридические установления, да и те могли не соблюдаться по мотивам революционной целесообразности, чрезвычайных обстоятельств, исключительных случаев, то есть не соблюдаться по усмотрению самой власти, партийных и советских чиновников.
Насилие, следовательно, выступает в виде необходимого и оправданного элемента идеологии и практики коммунизма, составной части коммунистической философии права.
Как следствие формируется особое «революционное» правосознание и «революционная» правовая культура.
С середины 1930-х годов центральным звеном марксистской философии права, с ее визитной карточкой «социалистическая законность», стало государство, притом именно всесильное государство, именуемое советским, социалистическим.
Марксистские определения стали своего рода обоснованием всемогущества власти. Советское государство, возглавляемое вождем коммунистической партии, было объявлено главным орудием строительства коммунизма. А потому именно оно, государство «во главе с партией», стало выражением и носителем указанного ранее высшего революционного права, дозволяющего в отношении общества, населения, каждого человека совершать любые, какие угодно санкции, лишь бы они сообразовывались с марксизмом, ленинизмом, большевистскими взглядами и практикой.
Из этого можно понять, почему в советском обществе с середины 1930-х годов в официальных документах и коммунистической пропаганде внимание все более концентрируется не на коммунизме, а на «социалистическом государстве», «функциях государства», «государственной дисциплине», «государстве при коммунизме».
