Содержание к диссертации
Введение
1 глава. Современный газетный текст и его роль в массовой коммуникации 8
1. Функционирование газетного текста: актуальные тенденции развития 8
2. Специфические аспекты реализации современной газетной речевой практики 20
3. Заголовок газетного текста как особое средство воздействия и формирования имиджа 30
2 глава. Лингвистические параметры дискредитации имиджа 47
1. Особенности негативной информации в аспекте формирования имиджа 47
2. Приемы эксплицитной вербальной дискредитации 61
3. Приемы имплицитной вербальной дискредитации 76
3 глава. Эффективность «чужого слова» в заголовках газетных текстов 88
1. Интерпретации смыслов в газетном тексте и их роль в формировании имиджа 88
2. Интертекстуальность как средство формирования имиджа в заголовках газетных текстов 100
3. Эффективность воздействия «чужого слова» в заголовке газетного текста: дискредитация имиджа 120
Заключение 144
Список литературы 150
- Специфические аспекты реализации современной газетной речевой практики
- Заголовок газетного текста как особое средство воздействия и формирования имиджа
- Приемы эксплицитной вербальной дискредитации
- Интертекстуальность как средство формирования имиджа в заголовках газетных текстов
Специфические аспекты реализации современной газетной речевой практики
Особенности, проблемы и перспективы развития массовой коммуникации являются сегодня одним из самых актуальных вопросов общественной жизни. Одной из первых моделей коммуникаций и на данный момент наиболее востребованной в сфере PR-коммуникаций является модель Гарольда Ласуэлла. В 1948 г. он выдвинул свою теорию построения коммуникации, которая опирается на следующие вопросы: Кто? – источник информации; Что? – непосредственно само сообщение; Как? – каким образом, по какому каналу будет передано сообщение; Кому? – адресат сообщения; С каким результатом?-оценка эффективности коммуникации1.
Также Г. Лассуэл считал, что основные функции массовой коммуникации – это наблюдение за средой, корреляция разных частей общества и передача социокультурного наследия. Этому принципу также отвечают и имиджевые коммуникации в целом. Массовую коммуникацию можно представить в виде вершины пирамиды, в которой сходятся цели и функции коммуникативной деятельности социальных структур разного масштаба. До недавнего времени термин «массовая коммуникация» подразумевал коммуникацию для широкой, различной и анонимной аудитории. В данном контексте каналом коммуникации являлись кино, печатные СМИ, телевидение, радио и т.д. Другими словами, фактически это было массовое распространение информации. Однако с 1970-90-х годов ситуация начинается меняться кардинальным образом: благодаря Интернету массовой стала и межличностная коммуникация.
Теоретическое осмысление данного явления уже в 2001 г. дал канадский исследователь Р. Лоример, который, несмотря на размывание границ между массовой и межличностной коммуникацией, анализирует любой коммуникативный акт на основе набора переменных. Лоример дает массовой 1Laswell H. The structure and Function of Communication in Society / L. Bryson (ed.) Communication of Ideas. N. Y., 1948 коммуникации следующее определение, которое на сегодняшний день является наиболее актуальным: «Массовая коммуникация – передача знаний в пределах страны или в международном масштабе – включает: 1) централизованное массовое распространение информации и развлечений (радио, ТВ, газеты, журналы, кино, книги, музыкальные записи, концерты, реклама); 2) децентрализованное распространение информации и развлечений (по Сети) и 3) обеспечение условий для децентрализованного взаимодействия в массовом масштабе на основе медиа (например, телефонной связи, почтовой службы, электронной почты, двустороннего радио, пейджеров, факсов и т.д.)»2.
Многоаспектность массовой коммуникации повлияла на разграничение речевых приемов в зависимости от ситуации порождения высказывания. Функциональный стиль русского языка, обеспечивающий цели и задачи речевой практики средств массовой информации, претерпевает в своем развитии много изменений, что отражается в том числе и на его классическом определении «газетно-публицистический стиль»: с приходом массового радиовещания и телевидения стала неактуальной первая часть этого определения – газетно-, а современные изменения в технологиях и предпочтениях аудитории поставили под сомнение и вторую часть определения стиля – публицистический.
Сегодня в научной литературе одновременно используется несколько синонимических терминов: «публицистический стиль», «газетный стиль», «газетно-публицистический стиль» и «газетно-журнальный стиль», в которых основной упор делается публицистичность, более всего свойственную периодической печати. Более универсальным, хотя и несколько аморфным, является термин «язык и стиль СМИ», который объединяет все средства массовой информации: газеты, журналы, кино, телевидение, документальное кино3. Однако отказ от «публицистичности» снижает экспрессивно-оценочное значение текстов СМИ, минимизируя такие важные задачи журналистского
Разнообразие задач языка и стиля СМИ и коммуникативных ситуаций его реализации способствовали размыванию его границ, подвижной контаминации с другими стилями. Однако неизменным всегда было и остается требование выполнения данным стилем информационной и воздействующей функций.
Современная стилистика русского языка изучает различные аспекты функционирования языка и стиля СМИ: его семантические параметры, стилистико-речевую системность, прагматическая направленность на адресата и пр. (О.Б. Сиротинина, Т.В. Кочеткова, М.Н. Кожина, В.Г. Костомаров, Л.Р. Дускаева, Ю.А. Бельчиков и др.). При этом большое внимание уделяется речевым средствам, позволяющим наиболее адекватно и эффективно освещать в журналистском тексте действительность как объект социальной оценки, а также представлять авторскую позицию. Поэтому во главе угла остаются и проблемы профессионального мастерства, и вопросы создания образности, а также коммуникативные практики воздействия на массовую аудиторию.
Выделение стилистики в отдельную научную дисциплину связано с трудами таких выдающихся ученых, как В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, М.Н. Кожина, Н.С. Валгина, В.Г. Костомаров, Ю.А. Бельчиков и др. Именно стилистика рассматривает конкретные варианты использования языковых и стилистических средств в речевой практике сообразно ситуации, целям и задачам коммуникации. Практическая стилистика изучает возможности, предоставляемые языком, различные свойства языковых единиц, эффективность тех или иных речевых приемов, способствующих более эффективной и результативной коммуникации. Эта наука определяет в конечном итоге целесообразность и критерии отбора языковых и стилистических средств, их оценочный и экспрессивный потенциал. Наконец, стилистика исследует соотношение между языковыми единицами и условиями их употребления в определенном коммуникативном пространстве, в котором взаимодействуют говорящий (пишущий) и слушающий (читающий) и для характеристики которого важны конкретные указания на место и время их речевого взаимодействия, связанные с актом общения цели и ожидания4. Функционально-стилевое единство журналистской публикации обеспечивается постоянной и взаимозависимой реализацией информативности и оценочности через отбор соответствующих языковых средств. Единовременная ориентация на информативность и оценочность, свойственная всем медиатекстам, определяет своеобразие заголовка, которое выражается в различных типах соотношения объективного (информационного) и субъективного (оценочного) элементов. «Оценка, - как подчеркивает Ю.В.Рождественский, - может быть, и не дана, но она присутствует всегда по контрасту с другими оценками и составляет значащий нуль оценки» 5.
Постоянная нацеленность журналистов на оценку событий, действий и явлений окружающей действительности способствует включению в заголовок не только языковых, но и контекстуально-оценочных средств, в том числе и не авторских, а так называемых «чужих». Поэтому изучение источников их формирования, причин отбора и основных тенденций использования, а также употребления различных стилистических приемов, генезиса и функциональности оценочных средств в заголовках журналистских текстов различной жанровой принадлежности необходимо при выявлении воздействия заголовочных интертекстовых компонентов на формирование или коррекцию имиджа.
Заголовок газетного текста как особое средство воздействия и формирования имиджа
Для изданий газетно-публицистического текста важно не только привлечь потенциального реципиента, но и сохранить его, а это значит - заинтересовать его содержанием публикаций. В этих целях авторы создают такие современные газетные тексты, которые отличаются открытостью, смешением различных слоев лексики, полиадресатностью, что не всегда вписывается в общую культурно-речевую ситуацию.
Язык современной газетной речевой практики последних десятилетий активно отражает политическую и речевую культуру общества: широко стала использоваться сниженная, просторечная, грубая, вульгарная и даже бранная лексика. В последние годы на страницах газет, появилась даже матерная лексика, которая используется при передаче «чужой» оценки, в авторской речи - для выражения собственной оценки субъекта, а также в интервью26.
Оригинальные метафорические образы быстро теряют свою стилистическую новизну и превращаются в газетные клише и стереотипы (рядовые избирательной компании; битва за "Би Лайн GSM"; рокировка в парламенте). Ряд иноязычных заимствований русифицируется, причем с добавлением иронической коннотации («распиаренная выставка-продажа»). Вообще ирония и даже так называемый стеб становятся ведущим фактором оценочности. Утрачиваются одни газетные жанры и возникают другие, многие жанровые формы модифицируются, что связано с определенными изменениями
Сегодня явно прослеживается тенденция, при которой язык СМИ настойчиво имитирует сниженное бытовое общение, свидетельствующее о растущей роли разговорности. Ее экспрессия вполне соответствует вкусам современного общества.
Понимание возможностей и знание ресурсов русского языка в СМИ позволяет журналисту четче донести свою мысль до ключевых аудиторий, а следовательно, усилить эффективность информационного воздействия. Язык современных СМИ, с одной стороны, выявляет различные подходы к решению проблемы взаимодействия реальности и текста как ее возможной интерпретации, а с другой – опирается на вербальную коммуникацию, которая сегодня сформировалась как культурно обусловленное информационное воздействие и включает в себя культурные семы, культурный фон, культурные концепты и коннотации 28. Причем речь идет об интерпретации адресатами СМИ смыслов и образно мотивированных ассоциаций, которые порождаются в процессе взаимодействия журналиста и аудитории.
В этих условиях наблюдается четкое разделение российской прессы на так называемые «качественные» и «массовые» издания. «Культурно-языковая компетенция аудитории, которая читает журналы "Профиль", "Власть",
Риторическая установка современных СМИ, несомненно, отражает тенденцию к порождению новых смыслов и новых оценок путем привлечения «чужого голоса», игры с цитированием и т.д. Жанровая спецификация в журналистике обусловлена многообразием окружающего мира, который становится совокупным предметом отображения в журналистских текстах, полифункциональностью журналистского текста, лабильностью, то есть подвижностью журналистского творчества.
Культура речи журналиста и его коммуникативных практик имеет особое значение в связи с развитием медиа-бизнеса, переходом к информационному обществу, а также «особой эмоциональностью, способностью передать тончайшие оттенки мысли и переживаний, интонацией живой речи»30. Тексты современных средств массовой информации сегодня представляют собой ядро современной русской национальной культуры. Объясняется это, прежде всего, тем, что именно в языке СМИ отражается высокий энергетический потенциал текстов-интерпретативов, субтекстов, используемых журналистами в своем творчестве.
Преобладание значимости интерпретации над ценностью собственно творческого начала в современной журналистике во многом демонстрирует нам естественную жизнь самобытной культуры, которая заключается в постоянном создании новых форм для выражения своего духа. Однако не всегда эти новые формы остаются в русле собственно национальной традиции: очень часто происходит механическое заимствование форм из других культур. Такова, например, попытка поставить «я» в центр языкового сознания русских, то есть скалькировать модель образа мира англо-саксонской культуры. Но видение одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа. Коллективное бессознательное или традиция неизбежно оказывают сопротивление такого рода «духовной агрессии». Журналист всегда должен помнить об этом и, интерпретируя тот или иной национальный культурный стереотип, опираться на общий запас культурных ценностей, на инвентарь культуры, на образование (в том числе и лингвориторическое). Владение всем комплексом культурных парадигм неизбежно будет очерчивать тот круг допустимых интерпретаций и изменений, который позволит сохранить, обновлять и оживлять культуру, а не разрушать ее. Неизбежно это отразится и на языке журналистского текста.
Содержание и форма являются главными категориями при рассмотрении любого текста. Их единство и нерасторжимость обеспечивают качество текста как авторского произведения и адекватность его функционирования в едином медиапространстве. Известно, что содержание и форма представляют собой нерасторжимое диалектическое единство: определенное содержание может быть воплощено лишь в данной определённой форме и наоборот, содержание определяет форму, а форма – содержание. Поэтому журналистский текст необходимо рассматривать как содержательную форму.
Приемы эксплицитной вербальной дискредитации
Имплицитные приемы вербальной дискредитации используются в журналистских не менее частотно, чем эксплицитные, и обладают еще более убедительной силой воздействия. Имплицитность (франц. implicite — подразумеваемый, скрыто содержащийся, от лат. implicitum) постепенно становится доминантой всей нашей жизни и особенно ярко проявляется в публичной речи. Невыраженные, подразумеваемые, неразвернутые, контекстные коннотации порой оказываются важнее основного смысла выражения, на что и рассчитывает автор. Конечно, этому способствует общая картина речевой действительности сегодняшнего дня, в которой основными тенденциями являются многообразные языковые игры, метафоризация, различные варианты присутствия «чужого», неавторского слова, - словом, все те приёмы, которые, по мнению публичного оратора, делают его речь особенно выразительной и действенной.
Подобная имплицитность, прежде всего, проявляется в негативно окрашенных текстах, что позволяет автору высказываться достаточно нелицеприятно, оставаясь в то же время в рамках дозволенного. Однако, именно такие случаи зачастую становятся нарушением лингвистической безопасности, так как «лингвистическая безопасность – это такое состояние текста (высказывания), при котором его потенциальная конфликтогенность стремится к нулю, и риск причинения вреда его автору, персонажу или реципиенту является минимальным»99.
Негативные коннотации, выраженные имплицитно, дискредитируют имидж, то есть причиняют вред, подчас весьма существенно. Процесс расширения поля имплицитных, дискредитирующих имидж, коннотаций в публичных текстах наблюдается с начала 2000-х годов. Поэтому необходимо обратиться к публикациям тех лет, чтобы рассмотреть первые подобные случаи.
Так, материал под заголовком «Ночь Тарковского» А. Минкина, журналиста МК, известного резкостью выражений, насыщена подобными выражениями, в которых содержится имплицитная негативная оценочность100.
Уже в подзаголовке «Государственная программа развития идиотизма в России» содержится откровенный намёк на несостоятельность государственных программ, выраженный в столкновении двух понятий «государственная программа» и «идиотизм». Выражение «государственная программа развития чего-либо в России» стало уже устойчивым. Обычно это касается экономической, социальной или других сфер. В данном случае создается эффект обманутого ожидания: читатель ожидает увидеть в программе что-то серьезное и общественно полезное, а видит «идиотизм», что в русском языке означает то же, что идиотия (идиотия — мед. глубокая степень психического
Поскольку заголовок и подзаголовок рассматриваются в текстах СМИ как сгусток смысла всей публикации, прямое значение слова «ночь» (время суток), вынесенное в заголовок в контексте подзаголовка обретает имплицитный подтекст «нечто тёмное, лишённое света, а значит забытое и даже опасное (тёмное время – время воров и насильников)».
Использование разговорных и просторечных, резко оценочных речевых элементов продолжается и в самом тексте. Например, «…ибо, чем больше эту слякоть смотрят, тем больше становится дураков». Нейтральное слово «слякоть» вводится автором в отношения причинно-следственной связи с негативно оценочным бранным словом «дурак» (разг. глупый тупой человек). Происходит резкая катализация переносного значения слова «слякоть» как просторечного слова означающего ничтожного, презренного или жалкого, слабого человека, а в данном случае смысл распространяется на содержание и героев программ на государственном телевидении.
Безусловной негативной имплицитностью обладают скрытые сравнения с людьми, занимающимися незаконной и аморальной деятельностью: «Ни воры, ни проститутки, ни бандиты не ведут себя так в присутствии детей, как госТВ. Так ведут себя секс-маньяки, педофилы, презираемые даже ворами и бандитами». Синтаксический приём градации ещё больше способствует нарастанию негативной оценки такой деятельности, сохраняя, в то же время, её имплицитный характер.
Кульминацией материала становятся два каламбура «телепедофилы» и «политсантехники». В предложении «Похоже, наши телепедофилы уже и приоритеты определили... — то есть делают все, что им велели в Кремле» резко выраженная негативная оценка телевизионных деятелей имплицитно переходит на руководителей их деятельности из Кремля. Причём само слово «телепедофилы» является, безусловно, инвективой, которая, не будучи направленной ни на кого конкретно, захватывает всё кремлёвское пространство целиком.
То же самое происходит и в следующей фразе: «Не хочется никого обижать, даже президентских политсантехников, написавших ему речь про то, как надо вылечить национальное сознание по телевизору. Но, ребята, ведь Кашпировский уже это сделал!». Слово «политсантехник» — окказионализм, построенный на каламбурной контаминации «политтехнологи» и «сантехник». «Политтехнолог» — специалист в области политических технологий, то есть приемов и тактик, используемых политиками для достижения и удержания власти. «Сантехник» - сращение словосочетания «санитарный техник», то есть специалист по санитарной технике; специалист по обслуживанию тепловой, водопроводной и канализационной техники в домах.
Значение слова «сантехник» имеет коннотацию «грязная работа», то есть работа с неисправной канализацией, с фекалиями. В нашем случае данная коннотация переносится на политику, что совпадает с общепринятым мнением о политике как о грязном деле.
Также имплицитно дискредитируется сам образ президента: ему написали речь «грязные» политсантехники, которые сами решают, что он должен и что не должен говорить.
Кроме того, приводится сравнение с Кашпировским — неоднозначной фигурой, - общественный образ которого покрыт налетом одиозности. Кашпировский устраивал сеансы коллективного гипноза по телевидению. Эффективность этих сеансов спорна, однако многие верили в нее и, возможно, верят и сейчас.
Наконец, завершается статья откровенным общеизвестным эвфемизмом матерного слова: «Да и он [подросток с плеером] не может ее петь (музыку, которая играет в наушниках), потому что эту хрень не споешь». Так автор закольцовывает содержание имплицитной обобщающей характеристикой: музыка – та самая государственная программа идиотизма, она же «хрень», то есть… то, что заменяется данным эвфемизмом. И никак по-другому это не назовёшь, подспудно утверждает автор.
Ещё один распространённый способ имплицитной дискредитации -оценочные метафоры - также приобретают дискредитирующий характер только в процессе конкретного употребления, эксплуатирующего переносное значение, в результате которого возникает подтекстное сравнение.
Как, например, в публикации И.Филатовой, А.Борисова и Л.Шарий под заголовком «Киселев страдает «Буридановой болезнью», опубликованной в «Московском комсомольце»101 . Известно, что «буриданов осёл» — парадокс абсолютного детерминизма в учении о воле: осёл, помещенный на равном расстоянии от двух одинаковых связок сена, умрёт с голоду, ибо не сможет избрать ту или иную связку. Образ приписывается Жану Буридану, французскому философу 14-го века. В переносном значении — человек, колеблющийся в выборе между двумя равнозначными возможностями. Имплицитно оценочное сравнение Е. Киселева с ослом может быть обидным, так как слово «осёл» в переносном значении употребляется для бранного называния глупого, тупого, упрямого человека. Кроме того, упомянутая выше оценочная метафора болезни выражена здесь словосочетанием «страдает ... болезнью», в котором использован приём умолчания и псевдооговорки, подразумевающий, что автор удержался от нецензурного или просто оскорбительного выражения, которые, безусловно, дискредитируют имидж, но выявление того, что только подразумевается, всегда требует особенных усилий, чтобы сохранить объективность.
Интертекстуальность как средство формирования имиджа в заголовках газетных текстов
В ходе исследования автор исследовал 277 публикаций таких российских периодических изданий как «Комсомольская правда», «Московский Комсомолец», «Коммерсантъ», «Известия», «Российская газета», «Новая газета», «Аргументы и факты», «Омское время», «Туризм и спорт» и другие.
В соответствии с поставленными целью и задачами, а также выдвинутыми гипотезой и положениями на защиту структуру диссертации составили 3 главы по 3 параграфа, а также введение, заключение и список литературы
В процессе поступательного изучения теоретического и эмпирического материала автор пришел к следующим выводам:
Актуальные процессы формирования газетного текста нацелены на усиление коммуникативности, интерактивности и вовлечения читателя в процесс сотворчества по созданию имиджа события или героя публикации. Современное состояние газетно-публицистического стиля указывает на его постоянную трансформацию, динамику развития и стремление к расширению своих границ.
Специфические аспекты реализации современной журналистской речевой практики состоят в следующем: язык публикаций стремится к преодолению стандарта и усилению образности. В то же время на него большое влияние продолжает оказывать разговорность, особенно в части просторечия, употребления жаргонизмов, грубой и даже обсценной лексики. В этих условиях журналистская речь становится областью совмещения нескольких 145 функционально-стилевых векторов и продолжает развиваться в русле языка и стиля СМИ.
В современной массовой коммуникации заголовок является особенно значимой составной частью медиатекста в связи с тем, что он концентрирует в себе основной смысл публикации и выполняет большое количество функций СМИ: информационную, воздействующую (инфлюативную), привлечения, развлекательную, воспитательную, образовательную и т.д. Его формирование нередко связано с нарушением языковых канонов в рамках творческого преобразования, что позволяет отнести заголовок как свернутый мини-текст к творческому типу речи и определить его как текст с креативным заданием.
Вербальная дискредитация становится сегодня самым популярным и эффективным инструментом воздействия на имидж. К ее приемам относятся следующие приемы: загадка, аллюзия, псевдологический вывод, отрицательная импликация, сравнение, лексическая демагогия и наведение семы, сообщение лишней информации, кавычки и их заменители, использование «домашнего» имени, присоединение к имени клички, обвинение в психическом расстройстве, цинизме, гомосексуализме, ирония, гротеск, метафоризация, риторический вопрос, предположение, императив, коннотация слова, актуализация скрытых оттенков значения.
Основным источником языковых средств дискредитации имиджа является лексика, а именно: лексика телесного низа, бранная и просторечная лексика, криминальный и молодежный жаргон, а также эвфемизмы обсценной лексики.
Среди различных способов дискредитации имиджа именно вербальный способ является наиболее распространённым за счет большого разнообразия языковых и стилистических средств и имеет много эксплицитных и имплицитных форм.
К эксплицитным формам вербальной дискредитации имиджа относятся обвинение в аморальном поведении, использование инвективной лексики, лексики телесного низа, резкой экспрессивной лексики, непристойные ассоциации, сравнение с одиозными персонажами, бранное обозначение национальностей, лингвистическая дискриминация меньшинств, обозначение людей как преступников до решения суда. К имплицитным (скрытым, латентным) формам вербальной дискредитации имиджа относятся вербальные факты как форма дискредитации, намек, расширение сочетаемости, оценочность с помощью модификации фамилии или личного имени, каламбур, метафора, (псевдо)оговорка, отношения импликации, прием умолчания. Особое место в этом ряду занимает воспроизведение прямой речи. Приемы имплицитной дискредитации являются латентными формами дискредитации имиджа в газетных заголовках. Языковые средства, присутствующие в тексте или в его заголовке в качестве эксплицитных или имплицитных форм дискредитации становятся признаками дискредитации имиджа.
В текстах СМИ заголовок имеет решающее значение с точки зрения воздействия на аудиторию. Заголовки с интертекстуальным компонентом составляют подавляющее большинство. Среди них особое место занимают заголовки с негативной оценочностью. Такие заголовки являются очень сильным по эффективности воздействия приёмом дискредитации имиджа за счёт образности и авторитетности автора «чужого слова». Данные заголовки выполняют весьма важную культуросохраняющую функцию, так как способствуют сохранению культурной самобытности через сохранение культурных кодов, содержащихся в прецедентных текстах.
В процентном соотношении большинство заголовков создаётся с привлечением прецедентных текстов, из которых журналист заимствует известные в обществе, прецедентные, выражения (логоэпистемы) и, перефразируя их, переносит культурную коннотацию на смысл текста. Тем самым возникает эффект реминисценции, то есть обращения к «чужому слову» через интертекстуальные связи. Интертекстуальный компонент заголовка определяет его креативное задание, которое реализуется в виде возникновения оценочной семантики позитивного или негативного характера.
