Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Положение мирян в системе церковных отношений XV - середине XVI вв. I. Православные канонические нормы взаимоотношений клириков и мирян и положение дел в киевской митрополии в XV-XVI вв .
1. Православные каноны о принципах управления церковью и роли мирян.
2. Киевская митрополия в XVI в.
II. Сравнительный анализ видов объединений мирян, известных на украинско-белорусских землях.
1. Объединения православных мирян, существовавшие в восточных землях Речи Посполитой в XV-XVI вв.
1.1. «Медовые» братства. Медовые складчины.
1.2. Приходские общины. Приходские братства .
1.3. Ремесленные цехи.
1.4. Коллективный патронат.
2. Католические церковные братства
2.1. Средневековые братства XI-XV вв.
2.1.1. Членство в братстве.
2.1.2. Цели деятельности братств.
2.1.3. Церковная санкция на создание братства и контроль церкви над текущей деятельностью объединения .
2.1.4. Значение братств в до-Тридентском католицизме.
2.2. Западноевропейские братства Нового времени (XVI-XVHI вв.).
2.2.1. Объединения мирян в жизни церкви накануне и в период Реформации.
2.2.2. Реформирование братств в по Тридентском католицизме.
2.2.2.1. Приоритетные направления деятельности.
2.2.2.2, Значение реформированных братств Нового времени.
2.3. Различия между православными и католическими объединениями второй половины
XVI - начала XVII в.
3. Греческие братства.
Глава 2. Церковные братства киевской митрополии в последней четверти XVI в.: организация, идеология, феномен братского движения .
1. Устройство церковного братства.
1.1. Членство в братстве и братские собрания.
1.2. Имущество братства. Структурные подразделения.
2. Взаимоотношения между братствами .
2.1. Братское движение.
2.2. Конфликты между объединениями мирян и внутри самих братств.
3. Идеология участников братского движения.
3.1. Обоснование создания братств.
3.2. Представления о сущности и целях деятельности братства.
3.3. Ключевые положения идеологии братств.
3.3.1. Оценка положения дел в украинско-белорусской православной церкви и планы братств по изменению роли епископата в структуре управления киевской митрополии.
3.3.2. Мораль и нравственность в программных документах и реализация этих принципов в повседневной жизни православных братств
3.4. Религиозное просвещение и проповедь.
Глава 3. Деятельность православных братств в 1586-1596 гг .
1. Братства и православные архиереи в 1586-1596 гг.
1.1. Братства и епископы киевской митрополии.
1.1.1. Взаимоотношения участников братского движения и львовского епископа
Гедеона Балабана.
1.1.1.1. Львовская типография.
1.1.1.2. Львовский Онуфриевский монастырь.
1.1.1.3. Спор о приношении в церковь «брашен».
1.1.1.4. Спор об иконах.
1.1.1.5. Обвинения в нарушении власти епископа.
1.1.2. Братства и другие епископы.
1.2. Взаимоотношения братств и киевского митрополита Михаила Рагозы.
1.2.1. Контакты митрополита с братствами львовской епархии.
1.2.2. Контакты митрополита с виленеким Троицким братством и другими объединениями.
1.3. Братства и восточные патриархи .
1.4. Решения Брестских соборов относительно братств.
2. Братства и церковная уния.
2.1. Условия, касающиеся братств, в предунионных документах
2.2. Дело Стефана Зизания.
2.3. Выступления братств против унии и их участие в православном Брестском соборе 1596 г.
Заключение.
Список использованной литературы и источников.
- Приходские общины. Приходские братства
- Церковная санкция на создание братства и контроль церкви над текущей деятельностью объединения
- Взаимоотношения между братствами
- Братства и восточные патриархи
Приходские общины. Приходские братства
Костомаров считал, что организационные формы православных братств были скопированы с западноевропейских католических союзов в конце XVI в. в условиях бурного процесса формирования национального самосознания украинского народа: "Мысли о братствах пришли к русским от западной церкви..., но приняли здесь значение высокое" . Он оценивал братства как главное орудие национального возрождения, а их религиозное рвение сравнивал их с чистым апостольским служением христиан первых веков. Двояким образом оценивалась и факт установления ставропигии и право братства контролировать епископат. С одной стороны, патриархат таким образом получал возможность действенного контроля над местной церковной иерархией, а с другой - братства при поддержке патриарха получали необходимую степень свободы для реализации собственных планов, действуя не всегда в соответствии с каноном. Важнейшей целью деятельности братств Костомаров считал благотворительность, которая служила важным стимулом для консолидации украинского народа.
М.О.Коялович в своей книге "Литовская церковная уния" писал: "Оценивая все труды Братств на пользу Западно-Русской Церкви, мы не можем не удивляться проницательной мудрости восточного иерарха, который понял всю благодетельность братств и позаботился дать им прочное обеспечение этим обществам. Мы даже скажем, что существование Братств как некоторой самостоятельной духовной власти в руках низшего духовенства и мирян, не противоречило давним обычаям Западно-Русской Церкви, потому что здесь миряне издавна принимали ближайшее участие в делах церкви, и вообще вся Западно-Русская Митрополия отвыкла от строгого единства и средоточия духовной власти" 15.
Позицию православных епископов историк оценивал как желание не вполне достойных архиереев любой ценой сохранить собственную власть и привилегии. Он не считал подписание Брестской унии следствием деятельности братств, однако, признавал, что Гедеон Балабан искал
Как и Флеров, Коялович считал, что непосредственным источником братств были ремесленные цеха. Другую версию выдвинул Н.Скабалланович. Он утверждал, что православные церковные братства копировали западноевропейские "духовные гильдии" или католические братства клириков и мирян, представляя довольно слабую аргументацию . Эта точка зрения не получила широкого распространения в исторической науке XIX - начала XX в.
Митрополит Макарий (Булгаков) в фундаментальном труде по истории церкви приводит ряд сведений по истории "медовых" братств середины XVI в. и считает, что церковные братства эволюционировали из "медовых" для действенной контрпропаганды иезуитам и протестантам. Главное отличие "медовых" братств и братств нового типа, по ето мнению, заключалось в распространении просвещения: "По обстоятельствам времени, для православных нужны были теперь еще братства другого рода, с более широкою задачею - братства, которые заботились бы не о вещественных только потребностях своих храмов, при которых они существовали, и своих госпиталей, но и о духовных потребностях самой церкви православной, об ограждении и защищении ея от врагов - иезуитов, при помощи школ, науки, просвещения", а также изучения творения Святых Отцов . Активная борьба братств в защиту церкви опиралась на святоотеческой наследие, и в целом их деятельность была чисто православной. Митрополит Макарий отказался от полного оправдания неправославных сочинений некоторых братских проповедников , однако, он отделил деятельность братства в целом от поступков радикальных его членов . Внешнее сходство церковных братств с католическими объединениями того времени он объяснял кризисом богословия в православной церкви XVI в. 2І.
Иной точки зрения придерживался Н. Петров. Он подробно и беспристрастно рассмотрел спор между львовским братством и Гедеоном Балабаном и, не давая окончательных оценок, показал, что братство само являлось инициатором конфликта с епископом и категорически отказывалось от примирения. Н.Петров подчеркнул . надлежащий уровень образованности епископа, а также высоко оценил его деятельность по "учреждению типографий, исправлению и изданию богослужебных и учительных книг, заведению школ и преобразованию монашеской жизни на новых началах" 24. Кроме того, историк отметил, что Гедеон Балабан не был изначально предубежден против братств вообще и указал на его поддержку двух львовских объединений (Никольского и Богоявленского) и контакты с другими братствами.
В 70-е гг. XIX в. А.С.Петрушевяч предпринял попытку создания расширенной сводной летописи по примеру Зубрицкого25, однако, многочисленные публикации оригинальных документов сделали ее во многом бессмысленной.
В.Б.Антонович считал, что братства были "нравственной оппозицией" унии и имели "попечение о благочестии и о сохранении во всей чистоте христианской нравственности". Возникновение братств историк относил к 80-90 гг. XVI в. и связывал с грамотами восточных паїриархов, которые, собственно, и санкционировали их существование и определили их статус в структуре православной церкви. Религиозный характер братств предопределил и направления
О.И.Левицкий выдвигает новое объяснение причин кризиса в православной церкви, выдвигая на первое место влияние самой польско-католической модели государственного устройства и общественного строя, разрушившей православный тип мышления изнутри, а не снаружи 27. Возникновение братств нового типа в этой связи осмысливалось как усиление влияния светского элемента в церковных делах, т.е. также как явление имеющую внутреннюю природу. Левицкий обозначил братскую программу обновления церкви и показал, что стремление православного епископата к унии объяснялось желанием навести порядок в области церковного управления28.
Левицкий начинал историю братств с середины XV в., но считал, что с 1586 г. в их деятельности начался новый этап: "По смыслу нового устава братства не есть более ограниченный кружок лиц, преследующий частные религиозно-благотворительные цели, но является общецерковным учреждением, задача которого - всестороннее служение пользе и интересам западно-русской православной церкви" 2 . Это служение, по мнению Левицкого, состояло во всестороннем обновлении и укреплении позиций церкви, в первую очередь, изнутри на основах важнейшего принципа православия - соборности. В оценке братской программы обновления православия историк допускал двойственность оценок: с одной стороны, позиция братств была последовательно православной, а с другой - сама эта последовательность и настойчивость в достижении целей была следствием восприятия реформационных идей с Запада л . Левицкий считал, что именно жесткая позиция братств стала главной причиной, которая подтолкнула епископат к заключению Брестской унии, но она же позднее вынудила отказаться
Церковная санкция на создание братства и контроль церкви над текущей деятельностью объединения
Во многих братствах устав не сохранился, и неизвестно, был ли он вообще 91, а единственными документами, удостоверяющими существование объединения, являются завещания в его пользу 192. Но даже если устав братства был надлежащим образом составлен и регулярно подтверждался, в подавляющем большинстве случаев этот документ в повседневной жизни не использовался и более не дополнялся, однако, расхождение между декларированными и реальными формами деятельности не влияло на статус братства 93.
Несмотря на то, что братства считались церковным институтом, а его имущество номинально - церковным (в связи с чем оно не облагалось многими видами налогов 194), церковь не могла эффективно контролировать его использование, так как единственным видом отчетности было ежегодное подведение счетов на общем собрании братчиков.
Как литургийные объединения, ассоциации мирян не имели права на существование вне связи с церковью в целом и конкретным храмом (алтарем) в частности. Тем не менее, эта связь до эпохи Контрреформации была в значительной степени номинальной. Церковь лишь обслуживала сложившиеся структуры, не имея права нарушать суверенности светских организаций и внецерковньгх связей и делений i9S. Фактически речь шла о том, что братство за определенную плату нанимало штат клириков для совершения богослужения. В уставе венецианского братства Scuola di San Rocco 1536 г. было зафиксировано, что капеллан "обязан подчиняться почтенному гардиану (старейшине братства - С.Л.)... во всем, что определено старшими касательно управления в нашей церкви, и процессий, и обрядов, в течение года как внутри, так и снаружи церкви 196. То же характерно и для английских братств, и в случае конфликтов решающее слово было на стороне мирян 191. Ряд братств вообще не имел постоянного священника и нанимал его от случая к случаю 198.
Вне зависимости от места жительства, члены братства считались прихожанами братской церкви, а братский священник - их духовником, однако, фактически братчики не зависели от пастырской власти выбираемого ими самими священника, поскольку само членство и участие в определенных акциях братства гарантировало спасение их душ. Для каждого официально признанного братства существовала четкая система получения частичных и полных отпущений грехов, и постоянная забота братств о получении все новых индульгенции дополнялась тщательным их хранением. На бытовом уровне, многочисленные отпущения грехов облегчали рекрутацию новых членов, но на уровне метафизическом -удостоверяли значение братства в эсхатологическом масштабе 1". Таким образом единственный вид регулярных контактов братств и собственно церковных структур был нацелен на укрепление трансцендентального единства с церковью.
Исходной точкой формирования отношения католической церкви к братствам являются принципы экклесиологии. Как уже говорилось выше, христианская доктрина не дает однозначного ответа на вопрос, кто может быть назван "церковью". Также нуждался в уточнении и вопрос о месте и роли религиозных объединений мирян в жизни церкви в целом. Католическая теология выдвинула положение о существовании двух видов единства во Христе: Corpus Cbristi или видимого тела церкви, и Corpus misticum, мистического объединения всех верующих, когда-либо живших на земле, во главе с Христом 20.
К это последнее и включались религиозные братства, членами которых считались не только живые и уже умершие братчики, но также и их святые покровители. Таким образом, братства в какой-то мере уподоблялись церкви в целом. Возникшая проблема привела к необходимости более четкого отделения собственно церковных братств от всех прочих объединений - цехов, городских советов, стрелковых обществ и т.д., однако такого разделения до начала XVI в. четко провести не удалось.
Риск превращения братств в самодостаточные ecclesiola in Ecclesia и упрочения религиозных функций мирян внушал серьезные опасения со стороны католических иерархов. Современные исследователи также считают, что братства использовались верующими для того, чтобы иметь большее влияние в жизни церковного прихода 201, а в целом, они в значительной мере уравновешивали исключительное положение клира в католической церкви202. Наравне с монашескими орденами братства активно участвовали в пополнении фонда заслуг католической церкви.
Однако, оценивая роль братств в католической церкви, следует разделять, насколько это возможно, позиции традиционных раннесредневековых объединений, как правило, существующих изолированно друг от друга, и союзов мирян, возникших относительно недавно и склонных к интеграции и формированию целых движений. В первых, при всей их автономности, редкие случаи конфликтов братчиков с церковной иерархией были вызваны нарушениями своих обязанностей со стороны клира, а не превышением полномочий мирянами 203. Причину этого следует видеть, во-первых, в том, что цели раннесредневековых объединений были слабо связаны с собственно церковными структурами, и средоточием религиозной жизни считалась сама община и ее храм; а во-вторых, в неоднократно упоминавшемся традиционализме этого типа братств. Характерно, что единичные случаи подстрекательства со стороны монахов нищенствующих орденов С другой стороны, в кризисных ситуациях гибкая позиция братств в отношении социального заказа, их непосредственная реакция на общественные нужды делала объединения мирян питательной средой для попыток всевозможных реформ внутри католицизма и привела к тому, что многие течения, особенно в начале своего существования, балансировали на грани ереси. Не в последнюю очередь это было связано с попытками дословного толкования Евангелия, установления норм апостольской жизни и апостольского служения простыми верующими. Даже уже получив признание церкви, гумилиаты, Братья совместной жизни и некоторые другие группы составляли в какой-то мере оппозицию в вопросе определения места и роли мирян в жизни церкви.
В любом случае, практически неконтролируемая деятельность даже традиционных братств несла в себе потенциальный зародыш инакомыслия, и неудивительно, что в унифицированном и клирикализованном по-Тридентском католицизме статус этих церковных объединений был изменен.
Взаимоотношения между братствами
Оценка положения дел в украинско-белорусской православной церкви и планы по изменению роли епископата в структуре управления киевской митрополии.
Появление упоминаний о кризисных явлениях в православной церкви относится еще к началу XVI в.170 Их умножение, с одной стороны, и увеличением интереса православного
Подтверждение устава виленского Троицкого братства митрополитом Онисифором, 12.06.1587 // Архив западнорусских униатских митрополитов. Оп. 1. № 111. 169 Письмо Юрия Рогатинца львовскому братству, 9.12.1596 // MCS. Р. 767.
Тема кризиса украинско-белорусского православия впервые была поднята О.Левицким; позднее его выводы были дополнены М.С.Грушевским (3 історія релігійної думки на Украпні. Львів, 1925) и др. Из современных исследований следует отметить сборник статей "Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI - начале XVII в.» (Отв. ред. Б.Н. Флоря. М., 1996) и монографию Б. Гудзяка "Криза і реформа. Київська митрополія, Царгородський патріархат І генеза ерестейскої унії" (Львів, 2000). К 1546 г. конфликт между мирянами и клиром достиг такой степени, что киевский митрополит Макарий вынужден был созвать специальный собор для урегулирования этого вопроса . Ни списка конкретных претензий, ни деяний самого собора не сохранилось (неизвестно даже, был ли он вообще), и нельзя точно сказать, только ли миряне были повинны в "блудах и нестроениях против Богу и правил Святых отец", которые стали поводом для собора.
На протяжении почти сорока лет периодически встречается упоминания о конфликтах между отдельными прихожанами и клириками, но коллективная акция протеста со стороны мирян, как уже говорилось в главе 1, отмечена только в 1585 г. Тогда представители православной шляхты направили митрополиту Онисифору послание, в котором перечислили все злоупотребления духовенства, начиная с приходских священников и кончая епископатом, и требовали навести в митрополии порядок
Неправедно живущих иереев критиковали и сами представители церкви, особой резкостью выражений отличался афонский монах Иоанн Вишенский: "Днесь кат, а завтра священник, днесь мучитель, а завтра учитель, днесь корчмарь и танцоводец, а заутра богослов и народоводец, днесь убийца, а наутра святитель и епископ, доднясь жертвовал сатане все время века его, а ныне пред алтарем предстоит и непостижимому божеству,.. жертву приносит"
Общим и у светских и у духовных полемистов второй половины XVI в. является осуждение конкретных недостатков, без внесения принципиальных обобщений и проектов реформ. Инициатором исправления положения в церкви считалась те праведные архиереи, которые еще не были заражены корыстолюбием и прочими грехами.
Участники братского движения и, в первую очередь, львовский ставропигион, избрали другой подход к решению данной проблемы. Описывая «нестроения»,
Грамота митрополита Макария // АЗР. Т.З. № 3. 172 Там же. №146. 200 существующие в украинско-белорусской православной церкви, братчики следуют одной и той же схеме. Вначале обличается епископат, причем перечисляются не только грехи отдельных архиереев, но делается и обобщающий вывод о неспособности всех без исключения епископов управлять церковью; от них невозможно «ниже суда, ниже истяжания, ниже совета прочее обрести, но яко в некоем безстудствующих позорищи, тако наши архиереи являются» . В современном епископате подчеркиваются две черты: равнодушие к духовной гибели пасомых, которое роднит их с левитом из новозаветной притчи о добром самарянине s, и преступность, доходящая до богоотступничества: «Помяни пророком, реченныя о пастырех: жрецы его отвергшося закона моего и оскверниша святая моя между святым и сквернавым неразлучиша и между нечистым и чистым неразлучиша...» (Иез. 22:26)
Греховность архиереев деморализует белое духовенство, которое не только отказывает владыкам в праве суда, но и не исполняет требований церковных канонов. Постоянно встречаются упоминания о священниках двоеженцах, которые «дерзостно литоргисают», видя преступления епископов. Черное духовенство является скорее жертвой епископата: честные игумены и монахи изгоняются из обителей, а на их место вводятся родственники и слуги архиереев, чтобы удобнее было грабить монастырское имущество 177. В результате обесценивается и идеал монашеского служения Богу.
Пренебрежение духовенством своим долгом порождает возникновение многочисленных ересей, как среди самих клириков, так и среди мирян, и возникает «зловерие и зловоление /стремление к злу - С.Л./ церкви». Отсутствие духовного
То, что "правила святых Отцов" всегда будут на стороне братчиков, гарантирует требование патриарха как верховного иерея ни при каких условиях не противиться деятельности братств, под угрозой неразрешимого запрещения и отлучения от церкви. Естественно, возникает вопрос, насколько положения устава противоречили нормам православной церкви. Как уже упоминалось, правила Константинопольского двукратного собора жестко оговаривали, а положения современной братствам Кормчей и вовсе отрицали возможность неподчинения мирян и священников своему епископу. Принципиально важным в этой связи становится то, что даже если обвинения против священника (тем более епископа) были справедливыми, это не давало права мирянам уклоняться от канонического
Братства и восточные патриархи
Спор об иконописных типах, так же, как и спор о приношении брашен, не был завершен. В упоминавшемся выше письме 1598 г. местоблюститель константинопольского престола Мелетий Пигас утверждал: «Изображать красками образ Ветхого Денми, как изобразил пророк словами, не есть еще дело нечестивое. Ибо иконопишущие представляют видимым то, что было видно... Те, которые повсюду открывают и обличают злоупотребление, стараются, конечно, соблюсти целость или неповрежденность церкви. Но нужно сносить просто-умие слабейших, духовно исправляя их долготерпением и кротостию. Касательно икон нужно соблюсти благочестие и с благоговением и благорассуждением изображать и лобзать их » пі
Спорная ситуация вокруг иконописных сюжетов вообще впервые была отмечена в московской митрополии еще в 1519 г. и была связана с именем Максима Грека, однако, в открытой форме вопрос об изображениях Бога-Отца поставил дьяк Иван Михайлович Вискова-тый в 1552-1554 гг.: «не подобает невидимаго Божества и безплотных воображати». Дело дьяка рассматривалось на церковном соборе, где митрополит Макарий защищал эти и другие иконографические типы. По поводу Бога-Отца, в частности, митрополит, во-первых, отметил существование современных греческих и особенно афонских икон этого типа, как гарантию их каноничности. Во-вторых, митрополит указал на ветхозаветное пророчество Даниила, со Малышевский И.И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви. Приложения. № 26, С. 87. Требование почитать и целовать иконы упоминается и в письме патриарха Иеремии и константинопольского синода от 17.05.1591 // УД. № 22. С. 84. Наконец, епископ Балабан также называл га-личских братчиков «люторами» за отказ от поклонения иконам. К сожалению, имеющийся материал не позволяет сделать вывод о существовании каких-либо отклонений в отношении братчиков к иконам вообще. держащее видение Бога-Отца: «Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел
Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его - как чистая волна; престол Его - как пламя огня, колеса Его - пылающий огонь» (Дан.7:9). Соответственно, иконописцы при изображении Бога-Отца не «мудрствовали», а описывали видение пророка, данное в человеческих категориях: «одеяние», «волосы» и т.д. 12.
Однако такое решение дела не было ни однозначным, ни окончательным. Стоглавый собор, который произошел всего за два года до дела Висковатого, о новых иконографических типах высказался весьма запутанно, но с негативным оттенком: «Да и о том святителем великое попечение и брежение имети, комуждо по своей области, чтобы гораздыя иконники и их ученики писали с древних образцов, а от самомышления бы и своими догадками Божества не описывали. Христос бо Бог наш описан плотию, а Божеством не описан, якож рече святый Иоанн Дамаскин: не описуйте Божества, не лжите, просто бо, невидимо, незрително есть»
Сходное мнение высказан и Зиновий Отенскии в шестидесятых годах XVI в., то есть через десять лет после спора с Висковатым, когда его спросили об иконе «Богоотци», изображавшей Саваофа в митре, омофоре и с мечом в руках: «Несть прилично Богу Отцу безплотну, невидиму, иже вся от небытия на бытие приведшу, начертоватися человеком мстителем». О позиции Зиновия Отенского известный русский исследователь Л.А.Успенский выразился так: «Зиновий не говорит о принципиальной возможности изобразить Бога-Отца; он не выходит из рамок представленного ему конкретного материала. И все же из его недоумения и возражений можно понять, что изображение в человеческом образе Бога Отца «безплотна-го и невидимаго», не представляется для него возможным» 4.
Канонические православные тексты не дают четкого ответа на предложенный вопрос. Деяния вселенских соборов возможность изображения Бога-Отца не рассматривают. Из Отцов церкви эту тему затронул только преподобный Иоанн Дамаскин: «Если бы мы делали изображение невидимаго Бога, то действительно погрешали бы, потому что невозможно, чтоб было изображено безтелесное и неимеющее формы, и невидимое, и неописуемое» П , «Безтелесный и не имеющий формы Бог некогда не был изображаем никак»
Вместе с тем, Дамаскин оставляет возможность изобразить то, что когда-либо видели пророки и праотцы: «И так Бог, не желая, чтобы мы совершенно не знали того, что безтелес-но, облек его формами и фигурами, и образами, применительно к нашей природе; фигурами. говорю, телесными, созерцаемыми при помощи невещественного зрения ума. И этому мы даем формы, и это изображаем; ибо, иначе каким образом могли быть представлены и изображены Херувимы? А ведь в Писании упоминаются формы и изображения также и Бога»
Неизвестно, знали ли украинско-белорусские братчики о решении московских соборов 50-х гг. XVI в., но, в любом случае, это совпадение свидетельствует о параллельности процессов, происходивших в обеих русских митрополиях. И там, и там поиски религиозной истины шли среди мирян и вызывали одинаковое осуждение со стороны православной цер 115 Там же. С. 315,319.
Преподобный Иоанн Дамаскин. Третье защитительное слово против порицающих святые иконы, гл. II // Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. / Репринт СПб, 1893. Троице-Сергиева лавра, 1993. С. 86. «Первое защитительное слово», гл. VIII; «Как будет изображено невидимое? Как будет уподоблено неуподобимое? Как будет начертано не имеющее количества и величины и неограниченное? Как будет наделено качествами не имеющее вида? Как будет нарисовано красками безтелесное?» // Там же. С. 6. Аналогично см. «Третье слово», гл. V1I1. С. 259 ковной иерархии. То, что инициация неразрешимого в современных условиях спора принадлежит именно представителям украинско-белорусских церковных братств, является глубоко символичным.
И спор об иконах, и спор о пасхальных приношениях не имели никакого отношения к имущественным интересам конфликтующих сторон. Инициированные в самом начале существования церковных братств, эти конфликты выявили высокую степень активности верующих не только в самом Львове, но и по всей епархии. Жесткая позиция, занятая Гедеоном Балабаном, привела к сплочению отдельных групп мирян вокруг Успенского братства, пользовавшегося правом митрополичьей ставропигии.
Рассматривая причины конфликта между епископом Балабаном и церковными братствами, хотелось бы вернуться к рассмотренным в главе 2 планам братств по изменению роли епископата в структуре управления киевской митрополии. Епископ Гедеон постоянно обвиняет братчиков в том, что они нарушают его каноническую власть и ломают традиционный порядок управления епархией. Впервые Балабан упомянул об этом в грамоте львовскому братскому священнику Григорию, запрещающей совершение богослужений в Успенской церкви: «Панове мещане руськие парафеяне твои не вем, з яких причын высокоумством будучи уведены, поважаючи собе лекце /пренебрегая - С.Л./ закон божий и властителство епископства моего... вдаются в духовные справы пастырства моего, до которого не належат, вы-дираючы з владзы моей справы и особы духовныя хотечи то мети под владзою своею» 119. О том же епископ писал и в письме к галицкой шляхте 1 августа 1588 г.: мещане «жадной зверхности духовной не хотят над собой мети, толко братство свое во Лвове... А не толко общих людей /мирян/, але и епископа зо всим духовенством хотят под своим россказованям
