Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Политика британских правительств в итальянском вопросе в 1848-1859 гг с. 37
1. Правительство Рассела и итальянский вопрос в 1848-начале 50-х гг с. 37
2. Правительство Палъмерстона и Неаполитанское королевство в 1856 г с. 70
3. Правительство Дерби и итальянский вопрос в феврале 1858 - апреле 1859 г с. 82
Глава II. Британское правительство и завершение объединения Италии с. 89
1. Правительство Палъмерстона и австро-итальянская война 1859 г с. 89
2.Правительство Палъмерстона и итальянский вопрос в контексте европейского баланса сил в 1859 —1860 гг с. 96
3.Позиция британского кабинета в вопросе о присоединении юга Италии с. 109
4. Отношение правительства Палъмерстона к революционному движению на юге Италии с. 125
Глава III. Британская пресса и итальянский вопрос с. 141
1. Парижский конгресс 1856 г. в освещении британской прессы с. 145
2. Британская пресса об отношениях с Неаполитанским королевством с. 154
3. Британская пресса о кризисе в австро-сардинских отношениях и подготовке австро-итальянской войны 1859 г с. 163
4. Экспедиция гарибальдийской «Тысячи» и завершение объединения Италии в освещении британской прессы с.173
Заключение с. 182
Список использованных источников и литературы с. 187
- Правительство Рассела и итальянский вопрос в 1848-начале 50-х гг
- Правительство Дерби и итальянский вопрос в феврале 1858 - апреле 1859 г
- Отношение правительства Палъмерстона к революционному движению на юге Италии
- Экспедиция гарибальдийской «Тысячи» и завершение объединения Италии в освещении британской прессы
Введение к работе
Актуальность темы. В современной науке на сегодняшний день большое внимание уделяется истории международных отношений. Актуальными являются такие вопросы, как механизмы международного взаимодействия, геополитика, политика международного влияния, ее основы и ресурсы, а также взаимодействие общества и политического истэблишмента в различных сферах, в том числе и в международной политике. В современных условиях вызывает повышенный научный и общественный интерес внешняя политика Великобритании, что обусловлено особым положением этой страны в мировой политике, экономике, а также ее лидирующей позицией в международных отношениях с середины XIX в. Возникает необходимость многоаспектного изучения целей и задач британской политики и того, какими средствами они были реализованы. Также большую актуальность приобретает вопрос о реакции британского общества на международные события и политику правительства Великобритании в международной сфере.
Изучение британской политики и дипломатии по отношению к итальянскому вопросу позволяет лучше понять цели, принципы и методы дипломатии, реализуемые Соединенным Королевством на европейском континенте. Анализ британской политики по отношению к итальянскому вопросу позволяет расширить наши представления о Великобритании как о безоговорочном лидере международных отношений XIX в. и одном из ведущих государств на политической арене XX и XXI столетий. Таким образом, поставленная проблема находится в русле актуального направления исследований международных отношений.
«Итальянский вопрос», т.е. так названный современниками вопрос о судьбе восьми итальянских государств Апеннинского полуострова, существование которых было утверждено на Венском конгрессе 1815 г., являлся одним из наиболее острых проблем международной политики середины XIX в. Итальянский вопрос содержал в себе целый комплекс проблем: вопрос о территориальном объединении итальянских государств, об австрийском господстве и абсолютистских режимах в итальянских государствах и об их будущей политической ориентации на международной арене. В то же время, в Италии с 20-х гг. XIX в. набирало силу движение за национальное возрождение и объединение страны, получившее название Рисорджименто. Становление нового государства в Европе не могло быть обделено вниманием Великобритании, мирового флагмана морской торговли и индустриального производства, ведущего актора международной политики на протяжении практически всего XIX в.
Благодаря своему месторасположению в центре Средиземноморья Италия являлась важнейшим геостратегическим объектом. Тесное сотрудничество с Италией давало большие преимущества в военно-морском отношении. Также это давало большие выгоды в отношении торговли. Итальянские порты представляли собой жизненно важный интерес в качестве связующего звена между европейской и восточной морской торговлей. Кроме того, итальянские государства представляли собой потенциальный рынок сбыта для британской продукции и потенциального политического союзника Великобритании. Благодаря перечисленным выше причинам итальянская политика для Соединенного Королевства являлась высокоприоритетной.
Хронологические рамки. Несмотря на то что эпоха Рисорджименто вступила в свои права уже к 30-м гг. XIX в., нижняя граница хронологических рамок данного исследования – 1848 г. В этом году произошла итальянская революция и первая австро-итальянская война за независимость, что придало новый толчок развитию национально-освободительного движения в Италии. К тому же с этого времени – что наиболее важно для нас – начинает отчетливо проявляться дипломатический и общественный интерес британцев к Италии. Верхняя граница исследования – 1861 г., поскольку в этом году было провозглашено Итальянское королевство, что ознаменовало юридическое оформление объединенного итальянского государства. В 1861 г. Великобритания официально признала новообразованное Итальянское королевство.
Объектом исследования является европейская политика Великобритании. Предметом исследования является позиция и дипломатия британских правительств по отношению к основным вехам итальянского вопроса и позиция британской прессы как части общественного мнения.
Степень научной разработанности проблемы. Вопрос об итальянской политике Великобритании стал самостоятельной исследовательской проблемой, достаточно популярной, прежде всего, в англоязычной и италоязычной историографии, к 60-м гг. XX века. Однако, имеются и более ранние работы, в той или иной степени затрагивающие данную проблематику. Следует разделить научную литературу, посвященную поставленной проблеме, на отечественную и зарубежную историографию (англоязычную и итальянскую).
В отечественной историографии данная проблематика впервые была рассмотрена у дореволюционного автора П. Г. Мижуева. Кроме того, к дореволюционной историографии можно отнести раннюю работу Е. В. Тарле, в которой присутствуют упоминания о заинтересованности Великобритании в итальянском вопросе. В целом, от дореволюционного периода отечественная историография унаследовала крайне мало критических научных трудов, в той или иной степени относящихся к проблеме данного исследования, поскольку большинство из них представляли собой работы описательного характера.
В отечественной литературе имеется большое количество общих исследований советского периода по истории международных отношений и дипломатии, в которых частично затрагиваются некоторые сюжеты англо-итальянских отношений периода Рисорджименто. В отечественной советской историографии была проделана значительная работа по изучению европейской дипломатии в связи с объединением Италии. Здесь необходимо отметить такие труды, как «История дипломатии» под редакцией Г. Зорина, работы А. Л. Нарочницкого, Е. В. Тарле, В. Г. Сироткина.
Среди монографий, посвященных политической и социально-экономической новой истории как Великобритании, так и Италии, где кратко затрагивается проблема британской политики в итальянском вопросе, следует отметить труды В. К. Невлера, Н. А. Ерофеева, Б. А. Рожкова, статью С. Д. Сказкина. В. Е. Невлер подробно рассматривает визит Гарибальди в Лондон в 1864 г., что дает ценные сведения об отношении Англии к итальянскому революционному движению. Работы Ерофеева позволяют ответить на некоторые вопросы о формировании британской позиции по отношению к революционному движению в Италии, исходя из внутренней социально-экономической ситуации, сложившейся в Англии к середине XIX в. Б. А. Рожков также исследует отношение британского пролетариата и правящих классов к Гарибальди. Следует также отметить фундаментальный труд «История Италии» под ред. К. Ф. Мизиано, содержащий обширный материал по внутренним процессам, происходившим в Италии в эпоху Рисорджименто, а также частично касающийся вопросов международных отношений.
Имеются также специальные статьи советских авторов (Т. В. Пантюхина, В. Д. Матвеев), в которых рассматриваются отдельные аспекты данной проблематики. В статье Т. В. Пантюхиной дается подробный анализ позиции английских правящих кругов во время революции 1860 г. в Сицилии и экспедиции Гарибальди. Статья В. Д. Матвеева посвящена союзническим отношениям Великобритании и Сардинского королевства в период Крымской войны и участию сардинского экспедиционного корпуса в сражениях под Севастополем в 1855 – 1856 гг.
В целом, в отечественной историографии нет отдельных специальных работ, посвященных данной проблеме, за исключением диссертации на соискание степени кандидата исторических наук Т. В. Пантюхиной, защищенной в 1985 г., и ее статей. Автор рассмотрела ряд важнейших вопросов, касающихся итальянской политики Великобритании, и внесла большой вклад в ее изучение. В своей диссертации она опиралась преимущественно на отечественные источники, хранящиеся в Архиве внешней политики России при МИД СССР. Автором исследованы такие сюжеты, как итальянский вопрос на Парижском конгрессе 1856 г.; позиция правящих кругов Великобритании в вопросе о дипломатической подготовке к австро-итальянской войне 1859 г.; процесс формирования британской позиции в вопросе о присоединении Центральной Италии к Сардинскому королевству; позиция британского правительства по вопросу о присоединении Неаполитанского королевства в 1859 г. (исследователь пытается показать причины резкого поворота в политике британского правительства и его прихода к согласию присоединить юг Италии революционным путем). Т. В. Пантюхина прибегает к частичному анализу прессы: в ее диссертации дается характеристика мнения английских либеральных и консервативных печатных изданий по вопросу о сицилийской экспедиции Гарибальди.
Осевым сюжетом в диссертации Т. В. Пантюхиной является отношение британского правительства к национально-освободительному движению и революционно-демократическому движению в Италии. Согласно марксистско-ленинской идеологии, революционно-демократический путь являлся единственно верным, исторически предопределенным путем развития, что во многом определило оценки и методологию советских авторов.
Таким образом, британская политика по отношению к итальянскому вопросу крайне мало изучена в отечественной историографии. Малоисследованность данной проблематики советскими учеными была связана прежде всего с недоступностью источников, находящихся в архивах Великобритании и Италии. Крайне малое количество трудов в отечественной науке, посвященных британской политике по отношению к итальянскому вопросу, можно попытаться объяснить также тем, что данная проблематика имеет характер относительно узкой, специфичной проблемы европейской истории. Помимо этого, необходимо отметить главный недостаток советской историографии при всех ее сильных сторонах, а именно: присущую ей идеологизацию научной работы при объяснении мотивов и причин шагов британских политиков.
Тем не менее, в отечественной историографии была достаточно подробно исследована позиция британской дипломатии по отношению к экспедициям Гарибальди, а также к революционно-демократическому течению в объединении Италии в целом.
В зарубежной историографии проблемам, рассматриваемым в данной диссертации, уделено гораздо больше внимания, чем в отечественной. Исследования зарубежной историографии можно тематически разделить на три группы: работы, посвященные внешней политике Великобритании и истории международных отношений, где в небольшой степени затрагивается итальянский вопрос; работы, посвященные Рисорджименто, где затрагивается аспект британского влияния; и, наконец, работы, посвященные непосредственно дипломатии Великобритании в итальянском вопросе. Несмотря на то, что первые две группы трудов не относятся непосредственно к проблематике данного исследования, во многих из них содержится анализ и важные оценки британской политики в итальянском вопросе.
Среди работ, посвященных внешней политике Великобритании, где затрагивался также и итальянский вопрос, наиболее важными для нас являются следующие монографии. Во-первых, написанные до 80-х гг. XX в. труды С. Вебстера, Р. В. Сетона-Уотсона, Г. В. Темперли, Р. Альбрехта-Керри, Д. Билза, К. Бурна, А. Г. Крейга, Дж. Кларка, С. Холбрада, Дж. Джолла, А. Дж. Тейлора, Д. Уорда, а также «История Европы XIX века» под редакцией Э. Лависса и А.Рамбо , где позиции Великобритании в итальянском вопросе уделен небольшой раздел. Данных историков объединяет стремление рассмотреть европейскую политику Англии во всех ее трансформациях: антинаполеоновские коалиции, согласованность с политикой «священного союза», отход от политики «священного союза», роль арбитра и поддержание баланса сил, переход к политике изоляционизма. Авторы предпринимают попытки определить место итальянского вопроса в британской политике на каждом ее этапе. Для этих работ и для историографии 50 – 80-х гг. XX в. в целом было характерно рассмотрение позиции Великобритании в итальянском вопросе в рамках концепта «баланс сил». Так, по мнению британского историка Д. Билза, британское либеральное правительство оказывало поддержку итальянскому объединению с целью создать новое европейское государство, которое могло бы стать противовесом влиянию Австрии и амбициям Франции. Важно отметить, что уже в 60-е гг. XX в. британский историк Д. Хорн в своей статье высказал сомнения в том, что «баланс сил» можно считать ключом для понимания британской политики по отношению к Италии.
Из современных зарубежных работ по истории международных отношений, в которых также присутствует интересующая нас проблематика, следует упомянуть монографии 90-х – начала 2000-х гг. С. Барлетта, Дж. Лоу, М. Раппорта, К. Роббинса, а также итальянского исследователя Ф. Бертини. Барлетт, Лоу и Роббинс, как и их предшественники, также рассматривали итальянский вопрос в рамках «баланса сил». Они, цитируя определение Вебстера, полагают, что Пальмерстон и Рассел были «порядочными европейцами», в течение десятилетий проявляя заботу о европейских интересах и подчиняя идеологические соображения принципу баланса сил. Также следует обратить внимание на монографию Дж. Бертини, в которой автор рассматривает республиканско-демократическое движение в Италии, возглавляемое Мадзини, и его связи с британскими радикалами.
Следующий блок работ – это труды, посвященные Рисорджименто, где затрагивается аспект внешней политики Великобритании. В рамках ранней историографии 50 – 80-х гг. XX в. необходимо в первую очередь отметить британских историков Дж. Тревельяна, Д. Смита, П. Томпсона, Дж. Беркли, Дж. Марриота, уже упомянутого Д. Билза, Р. Ллойда, Г.Хардера. Можно сказать, что англоязычная историография проблемы «Великобритания и итальянский вопрос» выросла из трудов крупных британских либеральных историков Дж. Тревельяна и Д. Смита. В их фундаментальных исследованиях политической, экономической и социальной истории Рисорджименто большое внимание уделено международному аспекту. В частности, позиция Великобритании освещена достаточно хорошо. Особенно тщательно изучена позиция Англии во время экспедиции гарибальдийской «Тысячи». Историки дают оценку роли, сыгранной Англией на заключительном этапе объединения Италии.
В итальянский историографии Рисорджименто отводилось гораздо меньше внимания вопросам британской политики в Италии. В основном, в этих трудах она затрагивается вскользь. Тем не менее, стоит отметить подобные работы. Прежде всего, это труды крупных итальянских исследователей Рисорджименто П. Сильва, Р. Алатри, Р. Ромео, Р. Розарио, Дж. Спадолини, А. Щирокко.
Проблемы, связанные с Рисорджименто, активно исследуются современными историками. Из последних современных работ необходимо отметить монографии британского историка Л. Райел, итальянских ученых С. Кавиккьолли, С. Серато, С. Монтальдо, А. Банти.
Наконец, непосредственно британской дипломатией в итальянском вопросе занимались такие британские историки, как Д. Билз, А. Тейлор, Г. Хидер, и итальянские ученые А. Синьоретти, О. Барье, М. Леопардис, М. Тедески, Ф. Вальсекки, историки-марксисты 60-х гг. Дж. Канделоро, Дж. Берти.
Британский исследователь Д. Билз, наряду с большим вкладом в изучение истории международных отношений, оставил глубокое исследование британской политики в итальянском вопросе в разгар кризиса 1859 – 1860 гг. Его заслуга состоит в ведении в оборот большого массива не привлекавшихся ранее источников, как то: архивные материалы, хранящиеся в королевских архивах Винздора, британского музея, Palmerston Papers из архива Броадленд, Russell Papers, Cowley Papers, Gladstone Papers из британского архива, письма королевы Виктории. Билз полагает, что британская политика носила преимущественно проитальянский характер, за исключением тех случаев, когда консервативные министры считали, что действуют в итальянских интересах, пытаясь добиться проведения в Италии либеральных реформ и в то же время сохраняя австрийское доминирование в Италии. Он оценивает влияние Великобритании на итальянское объединение как благотворное. Билз акцентирует внимание на позиции британского кабинета по отношению к революции на Сицилии и движению Гарибальди. Он не находит подтверждения тому, что Форин оффис непосредственно направлял Кавура в вопросе о Гарибальди, однако не отрицает прямого влияния британской дипломатии на выбор стратегии Кавура в связи с революционными событиями в 1860 г.
Большинство работ по теме исследования написаны итальянскими историками. Исследователь А. Синьоретти одним из первых в 60-е гг. XX в. подробно изложил канву событий, касающихся британской политики в Италии. Несмотря на то, что источниковая база его монографии не достаточно обширна (он использовал, преимущественно, классические биографии британских государственный деятелей, написанных Эшли, Валполом, Морли и т.д.), его труд можно считать одним из основополагающих. Важным достижением Синьоретти было то, что он впервые указал на множество факторов, влиявших на итальянскую политику Британии. Помимо политического и экономического, он указал важность идеологического и «культурно-эмоционального» факторов, во многом повлиявших не только на отношение британского общества к итальянской проблеме, но и на позицию официальных лиц, которые в силу своего воспитания, образования и личных убеждений были настроены проитальянски.
Необходимо отметить итальянского автора О. Барье. Его работы относятся к середине 50-х гг. XX в. В них он подробно исследовал проблему отношений Великобритании и Италии в 1848 г. Барье указал причины особенного интереса Великобритании к итальянскому вопросу (на первое место историк ставит необходимость экспансии в Средиземноморье), показал традиционные истоки англо-савойского союза. Вскрывая глубинные цели и задачи миссии Минто, Барье выдвигает тезис о том, что данная миссия носила сугубо политический характер, и показывает, насколько удачно эта акция британского правительства была «вписана» в развитие национально-объединительного движения в Италии.
К 80-м гг. относится новое явление в историографии рассматриваемой проблематики – работы об отношении Великобритании к «римскому вопросу». Это прежде всего монографии М. Тедески и М. Леопардиса. Хотя их труды посвящены более узкой проблеме, авторы также рассматривают британскую политику в итальянском вопросе в целом, дают подробную историографию проблемы. Преимуществом работы Леопардиса является использование разнообразных источников: обилие дипломатической переписки (письма Риказоли, Кавура, Одо Рассела) и Russell Papers из британского национального архива.
Большой вклад в исследование рассматриваемой проблематики в 90-е гг. внес итальянский либеральный историк Ф. Вальсекки. Воссоздавая картину дипломатических отношений в Европе XIX в., он развил концепцию о политической экспансии Великобритании на континенте, и в Италии в частности. Он впервые указал на важную роль либерализма в распространении могущества Великобритании. При этом исследователь подчеркивал проитальянский характер британского либерального кабинета и отстаивал точку зрения, согласно которой политика именно британских либералов оказывала благотворное влияние на итальянский объединительный процесс. Также заслуга Вальсекки состоит в том, что он уделил большое внимание итальянской политике британских консервативных правительств.
Что касается зарубежной марксистской историографии 60 – 70-х гг., то здесь необходимо отметить итальянских авторов Дж. Канделоро и Дж. Берти. Дж. Канделоро в своем труде «История современной Италии» посвятил эволюции британской политики в итальянском вопросе специальный раздел. При этом, что немаловажно, он учел экономические, политические, а также идеологические факторы. Дж. Канделоро показал, что главной целью британской дипломатии было распространение политического влияния Великобритании, другими словами, историк говорил об «экспансионистском» характере британской политики в итальянском вопросе. Другой итальянский историк-марксист Дж. Берти, известный прежде всего как исследователь русско-итальянских отношений в эпоху Рисорджименто, в статье «Сардиния и Россия в период Парижского конгресса» дал анализ международных отношений во время Крымской войны. Его главная идея состояла в том, что политика Пальмерстона носила агрессивный характер по отношению к Сардинии. Общей чертой марксистской историографии (как итальянской, так и отечественной) было стремление показать агрессивный, экспансионистский и, самое главное, враждебный характер политики британского правительства по отношению к Сардинии и ее планам освобождения Италии от австрийского господства.
Особое место в историографии по данной проблеме занимают биографии английских и итальянских политиков первого ранга. Они носят преимущественно нарративный характер и не поднимают дискуссионных вопросов. Однако в них освещаются позиции государственных деятелей по отношению к итальянскому вопросу. Среди них – классические биографии таких авторов, как Э. Эшли, Дж. Морли, Г. Белл , С. Уолпол , Р. Розарио, Г. Максвелл.
Необходимо отдельно сказать об исследовании британского общественного мнения по итальянскому вопросу. Феномен общественного мнения в викторианской Англии представляет собой актуальную научную проблему, интерес к которой в последнее время возрастает. Одна из первых работ по этой теме принадлежит американскому историку М. Урбан. Хотя в ее работе содержится мало оценок, она проделала большой труд по сбору эмпирического материала на основе британской прессы. Затем американский исследователь О’Коннор в монографии «Романтика Италии и политические представления англичан» предприняла попытку показать, насколько ощутимым было влияние италофилии на общественный порядок в Великобритании в период реконфигурации классового общества и переосмысления параметров национальной идентичности. Также существуют работы, посвященные вопросу об истоках романтического восприятия Италии в английской литературе (монографии Р. Маршалла, К. Черчилля). На сегодняшний день проблематика общественных представлений об итальянской нации успешно вплетена в канву политической истории и истории дипломатии, что отразилось в работах М. Финна, Г. Клейса и в вышеуказанной монографии О‘Коннор. Также Т. В. Пантюхина в своей диссертации и отдельной статье приводит анализ английской прессы в связи с вопросом о революции в Италии.
Подводя итог степени изученности исследуемой проблематики в зарубежной историографии, можно констатировать, что данной теме уделялось достаточно большое внимание. В зарубежной историографии превалировало либеральное направление, ставившее своей целью рассмотрение позиции либерального кабинета и позитивно оценивавшее вклад британской дипломатии в итальянское национально-освободительное движение. Были предприняты попытки представить как подробные, так и обобщенные взгляды на цели и задачи британской политики по отношению к итальянскому вопросу, даны оценки роли британской дипломатии в итальянском вопросе. В подобных исследованиях внимание уделялось в основном позиции либерального кабинета.
На сегодняшний день недостаточно изучены и требуют научного рассмотрения следующие проблемы и сюжеты британской дипломатии по отношению к итальянскому вопросу: общие основы, принципы и методы дипломатии кабинета Рассела в итальянском вопросе; отношение британского правительства к деспотическому правлению в Неаполитанском королевстве; позиция консервативного кабинета в итальянском вопросе; позиция британского кабинета в итальянском вопросе на заключительном этапе объединения Италии. Особого внимания требует изучение британского общественного мнения по отношению к итальянскому вопросу и его реакции на итальянскую политику британского кабинета. Также требует пересмотра вопрос об отношении британского правительства к революционно-демократическому пути объединения Италии.
Цель исследования – изучить официальную позицию британского либерального и консервативного правительства, а также прессы в вопросе об объединении Италии на ключевых этапах итальянского объединительного процесса. Исходя из цели исследования, ставятся следующие задачи:
-
Выявить позицию лорда Пальмерстона и других представителей либерального кабинета на «подготовительном» этапе итальянского объединения (1848 г. – нач. 50-х гг.), в течение которого оформились основные цели и задачи итальянской политики Великобритании.
-
Рассмотреть позицию британского правительства по отношению к деспотическому режиму Бурбонской династии в Неаполитанском королевстве.
-
Изучить позицию консервативного крыла в итальянском вопросе, выявить отличия консервативного подхода к итальянскому вопросу от либерального.
-
Рассмотреть позицию Великобритании в связи с австро-итальянской войной 1859 г.
-
Рассмотреть позицию британского правительства по отношению к итальянскому вопросу в 1859 – 1860 гг. в контексте концепции баланса сил.
-
Исследовать эволюцию позиции британского правительства по отношению к присоединению юга Италии в 1859 – 1860 гг.; рассмотреть факторы, повлиявшие на позицию британского правительства в вопросе о присоединении юга Италии революционным путем в 1860 г.
-
Проанализировать позицию британской прессы по отношению к итальянскому объединению и реакцию прессы на итальянскую политику правительства Великобритании; выявить особенности и различия в позиции либерального, консервативного и радикального крыла британских печатных изданий.
Источниковая база исследования. Поставленные цели и задачи обусловили выбор источниковой базы данного исследования. В основу диссертации были положены разнообразные по характеру и насыщенности материалом как опубликованные, так и неопубликованные источники, полученные преимущественно из британских библиотек и архивов. Использованные при написании работы источники можно разделить на следующие группы: 1. Официальные дипломатические документы; 2. Архивные материалы; 3. Парламентские дебаты; 4. Частная корреспонденция; 5. Воспоминания британских и итальянских политиков; 6. Британские периодические издания; 7. Памфлеты.
1. К сборникам официальных дипломатических документов относятся, в первую очередь, так называемые британские «синие книги», или конфиденциальные публикации Форин оффис (F.O.C.P papers – Foreign office confidential print). Эти ценные опубликованные архивные источники представляют собой сборники правительственных документов (законодательных актов, меморандумов, писем, депеш и т.д.), собранных для внутреннего обращения в британском правительстве. Данные источники дают возможность проанализировать позицию Пальмерстона на «подготовительном» этапе, в 40-е гг. XIX в. Также, в этих источниках содержится важная переписка Пальмерстона и лорда Минто, анализ которой позволяет судить о целях британской политики на Апеннинском полуострове. Содержащиеся в этих документах правительственные меморандумы дают возможность судить об общем официальном правительственном курсе по отношению к Италии в период с 1848 г. по начало 50-х гг. XIX в. Роль данных источников для исследования ограничивается их сугубо официальным характером: они освещают практическую сторону британской политики, не давая доказательных сведений о ее более глубинных прагматических задачах.
Для исследования чрезвычайно важны сборники официальной дипломатической переписки: переписка между официальным представителем Соединенного Королевства в Турине Джеймсом Хадсоном, британским правительством и другим дипломатами Великобритании, опубликованная в издании «Дипломатические отношения между Великобританией и Сардинским королевством»; корреспонденция британского уполномоченного представителя в Риме Одо Рассела в связи с римским вопросом; корреспонденция графа К. Кавура с итальянскими министрами и британскими послами. Данные источники позволяют охарактеризовать взаимоотношения британского министерства иностранных дел с туринским двором, проследить трансформацию взглядов лорда Дж. Рассела на политическое устройство будущей Италии, ознакомиться с оценками британской политики с итальянской стороны, а также исследовать малоизученную позицию британского представителя в Турине Дж. Хадсона, мнение которого оказало существенное влияние на официальный курс Форин оффис в 1859 – 1860 гг. В отличие от «синих книг», в этой подгруппе источников прослеживается не только официальная, но и «теневая» сторона британской дипломатии, а также субъективные политические взгляды различных деятелей. Это позволяет судить не только о практической стороне политики, но и о ее идеологическом обосновании и скрытых прагматических мотивах.
2. Неопубликованные архивные материалы представлены документами, хранящимися в Британском национальном архиве (Public Record Office). Для написания исследования использовались документы Foreign Office Papers (F.O.), фонды Ampthill Papers (Odo Russell, the first Lord Ampthill Papers, AF), и более традиционные, но по-прежнему малоизученные Cowley Papers (СP). Эти документы представляют собой богатейшую по содержанию конфиденциальную переписку О. Рассела, уполномоченного представителя британского правительства в Риме, лорда Каули (в Вене), Г. Эллиота (в Неаполе) и Дж. Хадсона (в Турине) с британским министерством иностранных дел. В первую очередь, из этой переписки нас интересовала позиция Дж. Хадсона и Дж. Рассела, роль которых на завершающем этапе итальянского объединения была ключевой.
3. Материалы заседаний палаты общин английского парламента, известные как «Ханзард», или «парламентские дебаты». Анализ протоколов заседаний британской палаты общин позволяет выявить проблемы, которые поднимались в парламенте по поводу итальянского вопроса, составить представление о позициях правящей и оппозиционной партий в итальянском вопросе, проследить ход борьбы тори и виги по поводу позиции Великобритании в итальянском вопросе. При работе с данным источником чрезвычайно важно учитывать, что выступления британских политиков в парламенте (по вопросам международной политики в том числе) были окрашены агитационным оттенком и выполняли задачу удержания и привлечения электората.
4. Частная переписка отдельных британских и итальянских персоналий также содержит обширные данные о политических взглядах тех или иных фигур. В частности, сборник личных писем Пальмерстона и королевы Виктории позволяет проследить взгляды британского министра на итальянский вопрос через призму его конфликта с консервативным проавстрийским мнением королевы. Сборник личных писем лорда Рассела дает возможность проанализировать политические взгляды британского министра на итальянский вопрос, а также, что представляет особый интерес, изучить его историософские взгляды, которые он часто излагал по поводу итальянского вопроса.
5. Использование мемуаров упомянутых британских и итальянских политиков, таких как В. Гладстон, Дж. Малмсбери, граф К. Кавур и др. позволяет из первых рук увидеть отношение политиков к итальянскому вопросу. В воспоминаниях Гладстона содержатся его письма о Неаполитанском королевстве за 1851 г., которые дают отличное представление о том, что вызывало самое большое недовольство британских либеральных кругов в положении в Италии. Также, эти документы характеризуют позицию Гладстона, его становление как либерала. Воспоминания Малмсбери, что немаловажно, восполняют недостаток материалов по позиции британского консервативного крыла. Благодаря мемуарам консервативного главы Форин оффис можно выявить позицию торийского министерства Дерби в итальянском вопросе в непродолжительный период с февраля 1858 г. по июнь 1859 г. Воспоминания Кавура позволяют увидеть отношение итальянской либеральной элиты к роли Великобритании в объединении Италии, а также найти характеристики многим британским политикам и дипломатам.
6. Периодические издания позволяют проследить, как правящая и оппозиционная партии использовали итальянский вопрос в межпартийной предвыборной борьбе, и частично дают возможность сделать выводы о характере британского общественного мнения в итальянском вопросе. При этом выделяются три сегмента прессы: либеральный, консервативный и радикальный. Для анализа либерального, наиболее обширного пласта прессы, в данной главе были использованы главные вигские издания: правительственная «Таймс», «Морнинг пост», (газеты, выражавшие позицию Пальмерстона), «Дэйли телеграф», «Глоуб», «Дэйли ньюс», «Иллюстрейтед лондо ньюс».
Консервативный сегмент был также довольно широк, и итальянский вопрос на страницах этих газет затрагивался не реже, чем в газетах либерального толка. Прежде всего, к консервативным газетам относились такие ежедневные и ежемесячные издания, как «Стандард», «Морнинг геральд» (газета Дерби), «Бэллз ивнинг мэсседж», «Нью мансли мэгэзин», «Пресс» (печатный орган Дизраэли), «Уикли диспэтч» и многие другие.
Наконец, независимое оппозиционное мнение было представлено в газетах и журналах, выражающих радикальную политическую мысль: «Ивнинг стар», «Рейнолдс пэйпер», «Манчестер экзаминер», а также в издании католической прессы «Таблет».
-
Из свидетельств современников наибольший интерес представляют анонимные политические памфлеты. Они дают возможность познакомиться с точкой зрения на итальянских вопрос отдельных людей, представляющих различные политические взгляды – либеральные, консервативные, радикальные.
Методологической основой исследования послужили основополагающие принципы исторической науки – принцип историзма и объективности.
Изучаемые в диссертации проблемы главным образом рассматривались посредством проблемно-хронологического подхода. Его использование дает возможность рассматривать становление и трансформации политической линии британского правительства по отношению к итальянскому вопросу в исторической динамике. Также использовался комплексный подход при изучении политики британских правительств: учитывались разнообразные факторы, влиявшие на позицию правящего кабинета; британская политика рассматривалась как комплексное явление, определяющееся конкретно-исторической международной обстановкой, общими социальными, экономическими, политическими и идеологическими тенденциями развития общества в указанный период, явлениями казуального порядка, а также личными взглядами и убеждениями конкретных исторических деятелей.
В основе исследования лежит историко-генетический метод. Его применение позволило рассмотреть мотивы, причины и установки либеральной и консервативной партии в динамике их развития и под влиянием как международных процессов (в первую очередь, взаимоотношение Великобритании с Францией, Австрией и другими странами на континенте, сталкивание интересов Великобритании и других держав на Востоке), так и под влиянием внутренней ситуации в самой Великобритании. Метод позволяет проанализировать трансформации отношения британских политиков к итальянскому вопросу, обозначить этапы становления британской дипломатии. Наконец, метод дает возможность представить официальную реакцию британского правительства на объединение Италии как результат длительного процесса дипломатических переговоров, межпартийных и внутрипартийных противоречий, личных колебаний и решений британских политиков, а также в некоторой степени и общественных настроений в Великобритании.
Историко-сравнительный метод позволил выделить общее и особенное при изучении политики либерального и консервативного кабинетов по отношению к итальянскому вопросу.
Историко-типологический метод использовался применительно к британской прессе. Этот метод позволил провести анализ британских периодических изданий на основании их политической ориентации и сделать выводы об общих чертах и особенностях позиций либеральной, консервативной и радикальной прессы по отношению к итальянскому вопросу.
Научная новизна. Автор видит научную новизну диссертационного исследования в следующих положениях:
1. На основании источников выявлена позиция Пальмерстона в итальянском вопросе, заложившая основы британской дипломатии по отношению к Италии в середине XIX в; выявлены цели и задачи британской политики по отношению к итальянскому вопросу.
2. Показано, каким образом различные аспекты итальянского вопроса использовались тори и вигами в качестве предлога для взаимной критики в межпартийной борьбе.
3. Выявлены факторы, повлиявшие на правительственную позицию по отношению к революции на Сицилии и движению Гарибальди на юге Италии в 1859 – 1860 гг.
4. Объяснены причины того, что правительство Великобритании встало на позицию «попустительства» революции в 1859 –1860 гг.
5. Рассмотрена позиция британского правительства по отношению к итальянскому вопросу в контексте европейского баланса сил; охарактеризовано место итальянского вопроса в европейской политике Великобритании.
6. Рассмотрена эволюция позиции британского правительства по отношению к присоединению юга Италии к Сардинскому королевству в 1859 –1860 гг.
7. Изучена позиция основных направлений прессы в итальянском вопросе. Показаны особенности отношения либерального, консервативного и радикального сегмента прессы к вопросу об объединении Италии. До этого позиция прессы в итальянском вопросе не подвергалась структурированному изучению и осмыслению с точки зрения партийной борьбы вигов и тори.
Положения, выносимые на защиту:
1. Итальянский вопрос пришелся преимущественно на правление в Великобритании либеральной партии, внешняя политика которой напрямую или подспудно на протяжении десятилетий направлялась Пальмерстоном. Его целью было взятие итальянского объединительного движения под патронаж Великобритании и втягивание Италии в орбиту политического влияния Лондона. Параллельно с этим целью британского правительства было установление в Италии конституционных правительств и либеральных институтов. Британское правительство использовало лозунги распространения либерализма и защиты национально-освободительного движения в Италии в качестве идеологического прикрытия для продвижения британских геополитических интересов, которые заключались в стремлении укрепить свои позиции в Средиземноморском регионе и получить преимущества в конкурентной борьбе между европейскими державами. Это было уникальной стратегией Великобритании в итальянском вопросе, которая сулила ей большие политические и экономические выгоды. Своей тактикой британский либеральный кабинет избрал посреднические миссии, зондаж, мирные переговоры, консультирование, советы и дипломатический прессинг итальянских правительств посредством официальных нот и теневой дипломатии, что способствовало утверждению либеральных порядков, развитию национально-освободительного движения в Италии и оказало позитивное влияние на итальянский объединительный процесс.
2. Отталкиваясь от того, что в итальянской политике британское правительство преследовало свои прагматические цели, не следует рассматривать британскую политику в итальянском вопросе с точки зрения баланса сил, что было популярно в историографии в 70 – 90-е гг. XX в. Британское правительство стремилось не к чисто механическому поддержанию «удобного» для нее распределения могущества государств на континенте, а к продвижению своих собственных интересов, в которые входило распространение влияния на новообразованные государства, готовые идти по либерально-конституционному пути развития по английскому образцу. Соответственно, целью британской дипломатии было не создание независимой Италии ради ослабления австрийского могущества и в качестве противовеса Франции, а укрепление своего собственного статуса в самой Италии и, следовательно, в Европе и Средиземноморье. Скорее, этот подход в рамках баланса сил остается в большой мере справедливым только по отношению к консервативной, а не либеральной политике в итальянском вопросе.
3. Позиция консервативного правительства Дерби 1858 – 1859 гг. в итальянском вопросе не отличалась принципиально от позиции либерального кабинета. Консерваторы, так же, как и либералы, были убеждены в необходимости продвижения либеральных институтов в Италии, утверждения в ней конституционной монархии и превращения ее в пробританское государство. Однако их отличала приверженность к доктрине баланса сил, в рамках которой они допускали сохранение австрийского доминирования на итальянской территории. Это принципиальное противоречие их стратегии стало причиной провала консервативной политики в итальянском вопросе.
4. На заключительном этапе итальянского объединения, произошедшего революционным путем, боязнь революции была далеко не единственным фактором, обусловившим позицию британского правительства. Правительство Пальмерстона применило тактику «попустительства революции» по многим причинам. Во-первых, британское правительство видело в «попустительстве революции» путь к установлению конституционной монархии; во-вторых, в ход была запущена доктрина министра иностранных дел лорда Рассела “Italia far da s” (“Италия справится сама»), в-третьих, итальянская революция получила «историческое оправдание» Рассела, под которым он подразумевал, что революционные события могут принести позитивные изменения в развитие стран. Но, тем не менее, Пальмерстон, Рассел и представитель Соединенного Королевства в Турине Джеймс Хадсон стремилась контролировать революционные события в Италии в мае – августе 1860 г. и оказывать на них влияние.
5. В британском правительстве вплоть до августа 1860 г. не было единой позиции по поводу присоединения юга Италии к уже сформировавшемуся ядру из Сардинского королевства, Ломбардии и центральноитальянских государств. Это происходило из-за опасений, что присоединение юга к северной части Италии, объединенной под эгидой Франции, завершит создание целого профранцузского государства. Лишь на заключительном этапе объединения победила точка зрения Джеймса Хадсона, который первым из британских политиков отметил внутренние потребности и тенденции к объединению Италии в единое королевство.
6. Итальянский вопрос активно использовался в качестве разменной карты в политической борьбе между правящей и оппозиционной партией. Это наиболее ярко проявилось в таких вопросах, как отношение к деспотическому режиму бурбонской династии в Неаполитанском королевстве в 1856 г., подготовка к австро-итальянской войне 1859 г. и вопрос о нейтралитете Великобритании в данном конфликте.
7. Подавляющее большинство британских периодических изданий было настроено проитальянски. При анализе прессы ощущается влияние италофилии. Она выражалась в единодушной поддержке итальянского национально-освободительного движения, либерального реформирования в итальянских государствах и политического объединения Италии. Наличие большого количества памфлетов, выражающих свободное персонифицированное мнение, говорит об активности и остроте восприятия итальянского вопроса британским обществом. Данные факты позволяют сделать вывод о том, что общественное мнение в Великобритании занимало проитальянскую позицию. В прессе в связи с итальянским вопросом отчетливо отражается борьба вигской, торийской и радикальной группировок: для изданий этих трех направлений характерно стремление использовать итальянский вопрос для критики правящей партии, обвинений правительства в ошибках, нерешительности, попрании принципов либерализма и отсутствии компетенции во внешней политике.
Достоверность исследования подтверждается совокупностью как многочисленных источников, так и результатов работ ряда отечественных и зарубежных ученых. На данной основе базируются выводы диссертации.
Апробация и практическая значимость работы. Выводы автора изложены в его публикациях, выступлениях на научных внутривузовских, всероссийских и международных конференциях. Диссертация обсуждалась на кафедре Зарубежной истории и международных отношений исторического факультета Южного федерального университета. Положения и выводы исследования могут найти применение в процессе создания комплексных обобщающих исследований по истории Великобритании нового времени, истории европейских международных отношений, использоваться при разработке лекционных курсов и спецкурсов по проблемам международных отношений, а также при подготовке учебных пособий по новой истории Европы.
Структура диссертации включает введение, 3 главы, содержащие 11 параграфов, заключение, список источников и литературы.
Правительство Рассела и итальянский вопрос в 1848-начале 50-х гг
В 1815 г. политическое положение на Апеннинском полуострове было установлено Венским конгрессом. Конгресс разделил Италию на восемь государств и восстановил в них монархические порядки. В Италии воцарилась абсолютистская и клерикальная реакция. Вместе с тем конгресс закрепил усиление влияния Австрии. В ее владение отошли Ломбардия и Венеция, и фактически в ее подчинении находились центральноитальянские государства - Парма, Модена и герцогство Тосканское, где престол заняли представители Габсбургов. Также Австрия добилась права держать гарнизоны в Папской области, а Неаполитанскому государству навязала союзный неравноправный договор. Таким образом, все государства Италии, за исключением Сардинского королевства, оказались в большей или меньшей степени в зависимости от Австрии.6
В то же время, с 20-х гг. XIX в., происходила консолидация национально-освободительного движения и обозначилось стремление к экономическому и политическому объединению Италии вокруг наиболее влиятельной савойской монархии, правившей в Сардинском королевстве.
В 1848 г. в Италии развивалось мощное революционное и антиавстрийское движение. В результате восстаний против реакционных правительств во многих королевствах были провозглашены конституции: в Королевстве Обеих Сицилии, в Сардинском королевстве и в герцогстве Тосканском. В Риме папа Пий IX, за год до революции начавший либеральные реформы, также ввел конституционное управление светскими делами своей области. Несмотря на то, что революция все же потерпела неудачу, она ускорила начало первой войны за независимость с Австрией.
Что касается английской политики по итальянскому вопросу, то 1848 г. стал поворотным и в данном отношении. В парламентских дебатах и прессе повышается интерес к Италии; все чаще события на Апеннинском полуострове попадают в категорию «высокого приоритета» в дипломатической переписке уполномоченных лиц. Англия не предпринимала каких-либо конкретных дипломатических акций по отношению к итальянскому вопросу до 1846 г. Активизации политики Великобритании послужили две причины. Во-первых, общее осложнение ситуации в Италии и Европе накануне 1848 г. Во-вторых, приход к власти либерального кабинета лорда Джона Рассела в 1846 г. на смену более осторожному в вопросах внешней политики кабинету тори, возглавляемому Робертом Пилем.67 Таким образом, Великобритания начинает вмешиваться в итальянский вопрос при либеральном «долгом министерстве» Рассела, находившемся у власти с 1846 по 1852 г.
Основные вехи объединения Италии пришлись на правление либеральной партии, когда ключевой фигурой во внешней политике Великобритании был лорд Пальмерстон. Британская политика по отношению к итальянскому вопросу связана, в первую очередь, с именем этого блестящего дипломата общеевропейского масштаба, на протяжении десятилетий занимавшего ключевое место во внешней политике Великобритании. По мнению Ч. Вебстера, Пальмерстон «определил принципы британской внешней политики на целое поколение вперед». В министерстве Рассела с июня 1846 г. по февраль 1852 г. он занимал пост министра иностранных дел, а с февраля 1855 по февраль 1858 г. возглавлял правительство. Наконец, после непродолжительного консервативного министерства Дерби, он снова занял пост премьер-министра в июне 1859 г.
Как в зарубежной, так и в отечественной историографии не существует единого мнения о нем как о политике и дипломате. Исследователь британской истории И.Д. Стил оценивает деятельность Пальмерстона как довольно прогрессивную и конструктивно адаптировавшую страну к переменам и называет его правление «осторожным вхождением в новую эру».69 Но, несмотря на то, что он являлся представителем вигской партии, его внешнеполитический курс не всегда трактуется в литературе как либеральный. Многие историки считают, что на протяжении своего политического пути, начавшегося в лагере тори и закончившегося в роли либерального премьер-министра, Пальмерстон не далеко ушел от своего первоначального консерватизма. Аристократическое происхождение и политическое прошлое в лагере тори делали его объектом критики тех парламентских спикеров, которые причисляли себя к среднему классу и представляли промышленные интересы (в первую очередь, радикалов). Многие исследователи (как и современники министра) даже называют его «консервативным премьером либерального правительства».
Также многие исследователи не считают Пальмерстона предвестником нового порядка и во внешней политике. Будучи продолжателем линии своего предшественника, Каннинга, Пальмерстон в 30 — 40-е гг. в целом придерживался консервативных взглядов на территориальное устройство Европы. Однако он понимал, что становится все труднее поддерживать границы, установленные в 1815 г., и что система уже не может существовать в первоначальном варианте. Исходя из этого, исследователь Кларк считает, что позиция Пальмерстона и нового правительства являлась средним между территориальным консерватизмом и либеральным национализмом. Во внешней политике он всегда был настоящим вигом, но это лишь если исходить из того, что лозунгом вигов был девиз «реформы ради сохранения порядка».7
В то же время некоторые авторы, в частности, Сэтон-Уотсон, подчеркивают, что если во внутренней политике он склонялся к консерватизму, то во внешней политике он все больше проявлял себя как истинный либерал.75
На наш взгляд, хотя Пальмерстон входил в свое время и в торийское, и в либеральное правительство, вряд ли его можно назвать «тори», или «вигом», или «либералом». Он не зависел от клановых или партийных связей и всегда был политически автономным. Он был прагматиком в политике. Его главной целью во внешней политике было отстаивание британских интересов, которые он продвигал наиболее рьяно по сравнению со своими предшественниками, министрами Карели и Каннингом. Следует согласиться с исследователем внешнеполитической деятельности Пальмерстона в 30 - 40-е гг. М. В. Жолудовым, назвавшем этого выдающегося политика «бескорыстным националистом», всегда борющимся за интересы Великобритании. Главным внешнеполитическим принципом министра можно считать слова, высказанные им в парламентской речи в 1848 г.: «У нас нет вечных союзников и постоянных врагов. Наши интересы вечны и постоянны, и наш долг следовать этим интересам».77
По мнению многих исследователей, в основе внешнеполитической деятельности Пальмерстона лежала концепция поддержания европейского баланса сил, или (как ее еще тогда называли) системы «европейского концерта». Действительно, в своей внешней политике он опирался на опыт своих предшественников на посту главы Форин оффис - Р.С. Карели и Дж. Каннинга. Одной из основополагающих идей Пальмерстона, как и у этих дипломатов, была идея всеобщей безопасности, т.е. сохранения европейского порядка и уравновешивания сил европейских держав. Однако в отличие от Каслри и Каннинга, для которых европейская система существовала ради поддержания самой европейской системы, для Пальмерстона европейский концерт был, скорее, дипломатическим инструментом, к которому следовало прибегать по мере необходимости. С 30-х гг. XIX в. выстраивается собственный внешнеполитический курс Пальмерстона, в котором все меньше места отводилось компромиссу с другими европейскими державами, вовлеченности Великобритании в европейские дела, и в котором приобреталось все больше политической независимости.
Правительство Дерби и итальянский вопрос в феврале 1858 - апреле 1859 г
В феврале 1858 г. в результате выборов в Великобритании к власти пришло консервативное правительство лорда Дерби, в котором пост главы Форин оффис занял лорд Малмсбери. Поскольку период консервативного правительства был очень непродолжительным (с февраля 1858 г. по апрель 1859 г.), итальянская политика Великобритании за это время не поменяла своего русла, но, тем не менее, консерваторы предприняли попытку иначе расставить приоритеты. Консервативная внешняя политика характеризовалась большей осторожностью и стремлением сохранить существующий порядок. Главным отличием консерваторов от либералов было то, что тори вплоть до 60-х гг. XIX верили в охранительную роль Венских договоров 1815 г., и из этого же принципа исходила их итальянская политика.
Консервативное правительство пришло к власти в преддверии австро-итало-французской войны. Франция преследовала цель объединить северную Италию под своей эгидой, а Сардинское королевство готовилось к национально-освободительной войне против австрийского господства. Пломбьерская встреча Наполеона III и главы пьемонтского правительства Кавура в июле 1858 г. положила начало союзнической политике Франции и Сардинского королевства, объединивших свои силы против Австрии. В обмен за оказание помощи Пьемонту в изгнании австрийцев из Ломбардии и Венеции Наполеон III добился согласия Кавура на присоединение в дальнейшем Ниццы и Савойи к Франции.
В своих мемуарах Малмсбери написал, что в начале 1859 г. главной целью его политики было «предотвратить начало войны, которая унесла бы тысяч жизней, опустошая одну из самых прекрасных частей Европы [Италию]». Он предвидел, что война примет «универсальный характер» и повлечет за собой последствия общеевропейского масштаба.227 Министр иностранных дел заявлял: «Англию беспокоят не «политические страдания» итальянского народа, а назревание европейской войны».
Обязательным условием для поддержания мира консервативный министр иностранных дел считал сохранение Венских договоров 1815 г. в Италии: следовательно, он был против присоединения Ломбардо-Венецианской области к Сардинскому королевству и против изменения политической ситуации на юге Италии. Он не возражал лишь только против территориального пересмотра центральной Италии, о чем заявлял в начале 1859 г.230
В отличие от Пальмерстона и Расселла, которые в отношении итальянского вопроса видели причину всех бед в австрийском режиме, установленном в итальянских государствах, Малмсбери определял Сардинию в качестве агрессора и возмутителя европейского спокойствия. Как уже было отмечено, при этом консервативный министр мыслил в рамках баланса сил по трактатам 1815 г., которые признавали сохранение Ломбардо-Венецианской области за Австрией и не допускали расширения Сардинского королевства за счет присоединения этих территорий. В частном письме лорду Каули, британскому послу в Вене, Малмсбери писал: «У меня нет ни капли терпимости по отношению к этому спесивому, вредному государству, которое теперь зовется «Сардинией» и из-за которого Европа должна быть затоплена кровью».231
Хотя Малмсбери иначе смотрел на Сардинское королевство с точки зрения геополитики, он поддерживал Пьемонт, как и либералы, в идеологическом плане: выход из создавшейся ситуации консервативный министр видел в умеренных либеральных реформах на подвластных Австрии итальянских территориях. Он выразил пьемонтскому министру графу Д Азелио пожелание продолжать курс внутренних реформ. К тому же, необходимо учесть, что если бы консерваторы отказались от заявлений в поддержку либеральных порядков в Италии, то оппозиция, в пику Малмбери, не преминула бы напомнить ему о заявлениях Дерби в связи неаполитанской проблемой в 1856 г.
Руководствуясь вышеуказанными соображениями, глава Форин оффис объявил о нейтралитете и пытался оказать посредничество между Австрией и Сардинией. Он неоднократно отправлял в Турин ноты с рекомендацией Сардинскому правительству не начинать войну. Он заявил, что "будучи общим другом и союзником обеих враждующих сторон, Англия стремится всеми силами смягчить вражду, примирить противоречия, устранить взаимную подозрительность и вновь восстановить мир и спокойствие в Италии на долгое время».
Затем министр предпринял отправку посреднической миссии Лорда Каули в Вену, которая должна была стать миссией «мира и согласия». Требованием данной миссии были: вывод французских и австрийских войск из Рима; административно-либеральные реформы в Ломбардо-Венецианской и Папской области; улучшение отношений между Австрией и Сардинией. Кроме того, в инструкциях Малмсбери лорду Каули содержалось следующее указание: «Заставить Австрию, если это возможно, внести поправки в договоры, по которым она обязана присутствовать в итальянских герцогствах. Но я сомневаюсь, что это возможно». Ход мысли консервативного министра говорит о том, что он все же был готов допустить небольшое ослабление австрийского господства в центральной Италии, т.е. сделать его менее прочным хотя бы формально, что являлось бы небольшим шагом навстречу итальянцам. Однако сам он сомневался в возможности этой поправки, так как позиции Австрии на Апеннинском полуострове априори не могли быть поколеблены. В итоге миротворчество консервативного кабинета ни к чему не привело: в конце апреля 1859 г. Малмсбери получил отказ от обеих сторон насчет посредничества и разразилась австро-итальянская война.
Поражение дипломатии консервативного кабинета осложнялось для него тем, что в связи с войной покровительственная роль в итальянском объединении от Великобритании переходила к Франции: союзничество Сардинского королевства и Франции скрепляли пломбьерские соглашения, и на весь мир прогремели заявления Наполеона III о его намерении освободить Италию от Альп до Адриатики.
В конечном итоге, дипломатия Дерби и Малмсбери отвернула от консервативного правительства и итальянских, и английских либералов. Это произошло не только из-за провала посреднической мисси Каули и неудачи в попытке предотвратить войну. Уже сама трактовка Малмсбери Сардинского королевства как агрессора не могла не возмутить британских и итальянских либералов, видевших в нем опору итальянского либерализма и национального освобождения. Кавур счел нейтралитет Англии предательством: «Равнодушие британского правительства, его поведение, толкают нас в объятия Франции» , - с горечью писал он Д Азелио.
Парламентская оппозиция обвинила Дерби и его кабинет в потакании австрийским интересам, а также в предательстве по отношению к Сардинскому королевству и чаяниям итальянского народа.240 В палате общин Пальмерстон утверждал, что порочны были уже сами исходные позиции дипломатии тори: они исходили из того, что угроза миру шла от Франции и Сардинии, а не от Австрии. Малмсбери получал критические характеристики своей политики в частных письмах от Рассела, в которых было сказано: «Говорят, что Англия оставила без внимания итальянский вопрос. ... «Англию ненавидят. Ее подозревают в секретных союзнических связях с Австрией». Кроме того, в парламенте звучали лозунги о некомпетентности тори в вопросах внешней политики.243 Парламентские дискуссии заканчивались требованием передачи власти в руки либералов. Подобные высказывания звучали как в палате общин (депутат Лэйн)244, так и в палате лордов (лорд Рассел)245.
Для консервативного кабинета ситуация также осложнялась тем, что первые дни австро-итальянской войны совпали по времени с началом предвыборной кампании в Великобритании. По мнению британского историка Д. Билза, вопросы внешней политики оказывали существенный эффект на выбор избирателей.246 Итальянский вопрос был слабым местом политики консерваторов, что стало одной из причин их поражения на выборах в марте - апреле 1859 г.
Отношение правительства Палъмерстона к революционному движению на юге Италии
При рассмотрении позиции британского правительства относительно объединения Италии требуется обратить особое внимание на такие ключевые моменты, как революция на Сицилии 1860 г. и деятельность Джузеппе Гарибальди. Как уже было сказано, целью гарибальдийской «Тысячи» в начале мая 1860 г. было присоединиться к восстанию на Сицилии против деспотического правления Франциска II, затем высадиться на материк и освободить Неаполитанское королевство. По признанию самого Гарибальди, он сражался под знаменем «Италии и Виктора Эммануила» за создание Итальянского королевства под правлением савойском монархии. Популярность итальянского народного героя и сила революционного движения были столь велики, что британские политики узрели в ней угрозу проекту о конституционно-монархическом строе и либеральном режиме в Италии.
В трехтомной «Истории Италии» по данной проблеме приводится краткий тезис: Англия, хоть и была заинтересована в создании на Апеннинском полуострове большого итальянского государства, опасалась демократической революции в Италии. Данное утверждение является справедливым лишь частично. Следует учитывать, что на решающем этапе итальянского объединения боязнь революции не была главным мотивом поведения Лондона.
В историографии ведется дискуссия о том, какими мотивами руководствовался либеральный кабинет Пальмерстона перед лицом итальянской революции. По мнению советского историографа Б.А. Рожкова, правительство Великобритании рассматривало итальянскую революцию как неизбежный этап на пути создания объединенной монархической Италии. Политики оказали поддержку революции потому, что были заинтересованы в создании сильного итальянского государства, из которого хотели сделать противовес Франции в Средиземноморье. Таким образом, по мнению исследователя, позиция британского правительства была полностью обусловлена внешнеполитическими соображениями о балансе сил.
Итальянский либеральный историк А. Синьоретти считает, что деятельность правительства мотивировал культурно-эмоциональный фактор: правящий класс в Англии, выросший на культе итальянской истории и искусства, осознавал ужасы тиранического подавления Италии, был готов безо всяких предрассудков понять и принять революционную силу Рисорджименто, и на этом основании выстраивать свою стратегию.377
В главе «Отношение британских правящих кругов к революционно-демократическому пути объединения Италии» своего диссертационного исследования Т.В. Пантюхина делает акцент на том, что главным мотивом, определившим отношение британских правящих кругов к проблеме объединения Италии во время гарибальдийской экспедиции, являлась боязнь революции, стремление подавить ее очаг на Сицилии. А поддержка Лондоном революционного движения, в конечном итоге, имела целью сформировать у английского рабочего класса убеждение в том, что общественный строй Англии - самый демократичный и что правящие круги Англии оказывают поддержку народам, которые борются за свою свободу.
Исследователь исходит из того, что стратегия Англии была обусловлена ее внутренней политикой и направлена на уменьшение социальной напряженности мирными действиями правительства.
Однако необходимо учитывать, что официальная позиция Лондона формировалась под влиянием целого комплекса факторов, среди которых боязнь революции была отнюдь не определяющей.
Действительно, страх перед распространением революции в Италии и на континенте имел место в высших политических кругах британского общества. Опасения высказывали представители как партии вигов, так и тори. В Лондоне понимали, что Неаполь представлял собой барьер, в случае охвата революцией которого гарибальдийская атака распространилась бы на другие области Италии. В частности, парламентская речь Роберта Пиля свидетельствует об опасениях этого рода: «Когда мы прочитали о том, что хорошо снаряженная 20-ти тысячная армия Неаполитанского короля капитулировала и сложила оружие перед отрядом из двух тысяч солдат, плохо вооруженных и плохо снабженных продовольствием, и при этом захватившим форты, гавани и казну, то стало ясно, что движение Гарибальди приобретает иной характер, и что европейские державы больше не могут оставаться равнодушными наблюдателями происходящего».
Восстание на Сицилии поставило ребром вопрос о том, победит ли окончательно революция в Италии и какие последствия она могла бы иметь для всей Европы. Ввиду того, что Пьемонт медлил с принятием решения, встала острая необходимость решения данного вопроса европейскими державами.
Необходимо подробнее сказать об отношении британских политиков и дипломатов к Гарибальди и о том, какой они видели роль этого человека в присоединении юга. При этом важно учитывать, что на позиции правящих кругов оказывал влияние фактор общественного мнения, которое было на стороне Гарибальди (этот важный фактор будет рассмотрен в третье главе).
Отношение Рассела к Гарибальди как личности было очень уважительным. Он называл итальянского революционера «человеком необычайного характера» и восторгался блестящими победами «Тысячи» с точки зрения военного искусства. С трибуны парламента министр признавался, что «нельзя называть флибустьером человека, который освободил свою страну от рабства и завоевал свободу для своего народа». Сам Гарибальди верил в то, что английские либералы в лице Рассела и Пальмерстона - лучшие друзья Италии (известно письмо итальянского героя Расселу, в котором он выразил министру благодарность за яркую проитальянскую речь в парламенте).
Хадсон из всех политиков, тесно связанных с итальянским вопросом, больше всех опасался итальянского революционного движения и наиболее рьяно выступал против Гарибальди, человека, «которого водит за нос мадзинистская клика» . Будучи убежденным монархистом, официальный дипломатический представитель считал «мадзинистскую клику» с их республиканскими идеями сущим злом, ведущим к хаосу и анархии, и этот же ярлык он навешивал на Гарибальди.
Необходимо пояснить, что Хадсон не вполне ясно представлял себе суть и характер гарибальдийского движения. Он имел склонность несправедливо отождествлять Гарибальди с мадзинистами. Несмотря на то, что последний был готов даже отказаться от власти над освобожденными территориями и был согласен на титул «народного героя» и «народного полководца» тем не менее, напористость его действий и военные успехи революционно-демократических сил Италии усиливали опасения Хадсона и других английских политиков.
Однако, действительно, некоторые мадзинисты в отрядах Гарибальди были, и у британского представителя имелись сведения на этот счет. В частности, некий Бертани, помогавший организовывать экспедицию «Тысячи», в то же время занимался организацией похода на Папские государства под руководством Мадзини. Об этом Хадсон докладывал в Лондон.386
Вполне понятно, насколько серьезны были опасения Хадсона по поводу возраставшего триумфа Гарибальди. Дипломат опасался, что революционер станет соперником Кавура в глазах итальянской общественности. Своим мнением о нем дипломат поделился с Одо Расселом: «Чем больше я смотрю на Гарибальди, тем больше убеждаюсь, что он вредный эгоистичный болван. Он - не что иное, как те же самые моряки-авантюристы, только если сравнивать их, то наши морские псы мне все же нравятся больше». При этом Хадсон сетовал на то, что британская дипломатия сама, выполняя свои задачи, «заодно возвела Гарибальди на такой высокий пьедестал, что его будет очень трудно сбросить оттуда».
Экспедиция гарибальдийской «Тысячи» и завершение объединения Италии в освещении британской прессы
Экспедиция «Тысячи» в мае 1860 г. и фигура Джузеппе Гарибальди вызывали в британском обществе живой отклик. В рамках данного сюжета проявляется не только позиция соперничающих партий, но также и общественное мнение различных слоев британского общества: аристократии и предпринимательства, среднего класса, военных, а также рабочего класса (однако мнение рабочего класса прослеживается в большей степени с начала 60-х гг.).
Ни одна выдающаяся личность, фигурировавшая в итальянском объединении, не приковывала к себе такого интереса в Англии, как Джузеппе Гарибальди. Благодаря «Тайме» и другим газетам, общество Англии было знакомо с прокламациями, в которых он призывал встать на борьбу против деспотии Бурбонов в Неаполитанском королевстве и присоединиться к походу «Тысячи». Первая реакция на действия Гарибальди в прессе была несколько осторожной: не было ясно, какие политические последствия возымеют его акции, и не было ясно, что от него ожидать. «Тайме» писала: «Гарибальди - это герой разбойников. Весь мир восхищается им. Если он будет повешен на дереве или застрелен где-то под Палермо, он войдет в историю как пустяковый авантюрист, как тысяча безымянных жертв с их безрассудством и неуправляемым рвением. Если он изгонит Бурбонов с полуострова, он будет Теллем или Вашингтоном восстановленной Италии. Как же произойдет? Общество Британии с нетерпением жаждет узнать».546
12 июля 1860 г., когда Гарибальди уже принял звание диктатора Сицилии, и незадолго до того, как революция перекинулась на континентальную часть Италии, на страницах «Тайме» появилось стихотворение под названием «Англия и Гарибальди»:
Такова была первая реакция на действия Гарибальди. Его напористость, очевидно, могла насторожить общественность. Но даже за этим колебанием просматривается скрытое восхищение самим героем и его делом. Несмотря на первые сомнения, в прессе возобладало ликование по поводу успехов гарибальдийской «Тысячи». При этом были обойдены стороной политические взгляды лидера революционного движения и его отношения с Савойским монархом, так же, как и не были даны какие-либо оценки диктаторскому правлению Гарибальди в Сицилии. «Гарибальди не заставляет своих соотечественников размышлять над политическими теориями и не обременяет их политическими агитациями ... . Гарибальди представляет просто Свободу и Победу», - утверждалось в «Тайме».548 В целом в прессе неоднократно подчеркивалось, что он - человек дела, а не тот, кто занимается политическим разглагольствованием. На страницах газет утверждалось, что Гарибальди - это «патриот, борющийся против тирании» , «благородный воин», и англичане не могут «не выражать ему свои симпатии и не радоваться его успехам. «Пока он борется против тирании, подобной той, что утвердилась в Неаполе, мы не можем не выражать ему своих симпатий, мы можем только радоваться его успехам», -писала «Тайме». 55 В дальнейшем Гарибальди на страницах прессы неоднократно сравнивался с Вашингтоном и Вильгельмом Теллем 551 , ставился в один ряд с именами героев античности».55
Корреспонденты «Тайме» пристально следили за тем, как отряды краснорубашечников захватывали власть на Сицилии, в континентальной Италии, и как революция побеждала во всем Неаполитанском королевстве. Для их статей характерно воспевание «сказочных побед» и «моральной силы» патриота. Пьемонтский министр Массимо Д Азелио - свидетель таких общественных настроений, подогреваемых прессой, — писал в Италию о «великом воодушевлении», царившем в Англии по отношению к экспедиции Гарибальди.
Завершение похода и уход Гарибальди от дел на страницах газет были встречены с негодованием. «Ни один король или император не обладал столь неограниченной и почти сверхчеловеческой властью, которой обладал Гарибальди в последние полгода, - писала «Тайме». - Это была власть любви, признательности и преданности, самая сильная из тех, которой может обладать человек над своими собратьями. Несмотря на то, что уловки политиканов старались разрушить ее, она, вместо того, чтобы убывать, крепла день ото дня, и Гарибальди, когда ушел, был еще большим идолом по сравнению с тем временем, когда он пришел. Господин половины Италии, он одним росчерком пера отказался от своей власти и сделал Виктора
Эммануила королем Италии». В статье выражено негодование по поводу неблагодарности, проявленной Виктором Эммануилом и страной по отношению к их «великому благодетелю».555
Свою поддержку итальянскому революционеру и его делу английское общество оказывало посредством практических акций. По всей Англии действовали комитеты поддержки гарибальдийцев. В 1860 г. в Лондоне было создано женское благотворительное общество для помощи вдовам его соратников. Президентом общества стала леди Шефтсбери, а членами руководящего комитета - леди Пальмерстон и леди Гладстон. 556 Гарибальдийские комитеты и фонды были созданы во многих городах Соединенного Королевства: Лондоне, Глазго, Брайтоне. Они оказывали материальную помощь гарибальдийцам: в Сицилию были отправлены партии инструментов, медицинского оборудования, медикаментов, значительная сумма денег, оружие. Объявления об общественных пожертвованиях для экспедиции Гарибальди были опубликованы в «Тайме». Наконец, подданные Ее Величества покидали Англию и отправлялись бороться за свободу Италии. На страницах «Тайме» появилось объявление о том, что жители Англии приглашаются принять участие в так называемом «итальянском путешествии», под которым подразумевалось вступление в отряды гарибальдийских повстанцев с целью борьбы против неаполитанской королевской армии. Журналисты газеты не случайно использовали реминисценцию, скрывающей напоминание об итальянском «большом туре», который входил в традиционный маршрут путешествий английских аристократов по Европе. Очевидно, этот стилистический ход мог гарантировать привлечение внимания читателя.
«Тайме» с пафосом описывала мероприятия, во время которых горожане и муниципалитет лондонских пригородов выражали свое «восхищение и чувство глубокого уважения» к Гарибальди, о бескорыстном патриотизме и благородных деяниях которого было известно в каждом английском доме.5 1 Судя по свидетельствам современников и описаниям прессы, акт национального пиетета английского народа при встрече «благородного партизана» приобрел характер лихорадки, массового экстаза: не умолкали крики и аплодисменты манифестантов (особенно женщин, одетых в красные куртки гарибальдийских солдат), неустанно сыпались помпезные хвалебные речи. То, как он был встречен на улицах Лондона, весьма показательно. А.И. Герцен так описывал это событие в «Былом и думах»: «Пушечные выстрелы, колокольный звон, вымпела на кораблях - и только потому нет музыки, что гость Англии приехал в воскресенье. А воскресенье здесь постный день ... . Лондон ждет приезжего часов семь на ногах; овации растут с каждым днем; появление человека в красной рубашке на улице делает взрыв восторга... Англия дворцов, Англия сундуков, забыв всякое приличие, идет вместе с Англией мастерских на сретение какого-то "aventurier" - мятежника, который был бы повешен, если б ему не удалось освободить Сицилии».
Все это говорит о том, что имя Гарибальди было овеяно в Англии ореолом славы. Бесспорно, он являлся чуть ли не идолом для широких слоев английского общества. Публике импонировало его амплуа «отца Италии», героя и борца за свободу нации. Активно выражая свою солидарность Гарибальди, общество выражало солидарность обретению Италией национальной свободы.
Похожие диссертации на Великобритания и итальянский вопрос в 1848-1861 гг.
