Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Институт царской власти 64
1. Происхождение царской власти 66
2. Трансформация монархии при Александре 85
3. Эллинистическая монархия 96
4. Царский культ 141
Глава 2. Центральное управление 161
1. "Друзья царя" 162
2. "Телохранители" 178
3. Реформа почетной титулатуры в начале II в.до н.э... 185
4. Институты центрального управления 197
5 Армия 210
6. Этнический состав центрального аппарата 220
Глава 3. Местное управление 237
1. Особенности управления эллинистическим полисом 237
2. Административный аппарат хоры 280
3. Внешние владения Птолемеев 298
Заключение 322
Источники 333
Литература
- Трансформация монархии при Александре
- Эллинистическая монархия
- Реформа почетной титулатуры в начале II в.до н.э...
- Административный аппарат хоры
Трансформация монархии при Александре
С другой стороны, К.К.Зельин, также не используя термина "ранний эллинизм", выделяет первый период в рамках 330-220 гг.до н.э., указывая, что на втором этапе (220-146 гг.до н.э.) эллинистические государства столкнулись со внутренними противоречиями, которые в итоге и привели к краху системы эллинистических монархий (59). Важно, что выделенный первый период имеет приблизительно одинаковые временные границы во всех эллинистических государствах и даже на периферии. Н.И.Сокольский выделяет для Северного Причерноморья аналогичный "формирующий" период, ограничивая его второй четвертью IV - серединой III в.до н.э. (60) .
Переломный момент на рубеже III и II веков определялся несколькими факторами. Обычно говорят об обострении социальных противоречий между завоевателями и туземным населением. Свидетельством таких противоречий является явный рост сепаратизма -по крайней мере, в Египте и Иудее (восстание Маккавеев) (61). Кроме того, после 220 года на политическую арену Восточного Средиземноморья все более активно выступают государства, которым вскоре предстоит поделить эту территорию между собой,-Парфия и новый источник политических преобразований - Рим, то есть страны, основы политического устройства которых пришли в эллинистический мир извне (62). Однако при исследовании внутри-, а не внешнеполитических процессов оказалось невозможным ограничиться эпохой "раннего эллинизма" в ее традиционном понимании и не проанализировать проходивший на рубеже III-II вв.до н.э. процесс создания постоянных органов власти, а также вызванную этим реформу почетной титулатуры, которая проводится Птолемеем V Эпифаном в самом начале II в.до н.э. Кроме того, именно в это время активизируется процесс ликвидации так называемых "внешних владений" Птолемеев, что также вело к перестройке всей системы управления страной.
Итак, целью нашего исследования является анализ взаимодействия греческой, македонской, персидской и египетской тра - 24 -диций в становлении и развитии административной системы государства Птолемеев в раннеэллинистический период (конец IV начало II в.до н.э.)- Методологически правильным будет разделить административную систему эллинистического Египта на три уровня и проанализировать взаимодействие четырех выделенных нами начал отдельно. Это определит три задачи исследования.
В первой главе мы рассмотрим первую выделенную подсистему - институт царской власти, выявим его греческие, македонские, персидские и египетские корни, а также проанализируем механизм их взаимодействия и взаимовлияния.
Во второй главе анализу по сходной схеме подвергнется система центрального управления, включавшая в себя при Птолемеях не только собственно общегосударственные институты, но и выполнявших государственные функции придворных - носителей почетных титулов, а также военные структуры Египта и внешних владений Птолемеев.
Предметом анализа в третьей главе станет местное управление, подразделяемое на три основные части: 1) управление полисами Египта; 2) управление египетской хорой и 3) административная система внешних владений Птолемеев.
Выявленный механизм взаимодействия позволит ответить на вопрос, какая традиция - греческая, македонская, персидская или египетская - являлась основной в становлении административной системы государства Птолемеев, и можно ли вообще говорить о некоей единой традиции формирования управленческих систем эллинистических монархий. Особое внимание будет уделено механизму взаимодействия этих внешне противоречивых традиций.
Источники. Первый этап складывания эллинистической государственности относительно полно отражен в пяти основных нар - 25 -ративных источниках, повествующих о походе Александра Македонского,- сочинениях Арриана, Курция Руфа, Плутарха, Диодора и Юстина. Все эти источники в современной историографии обычно называются вторичными, поскольку их авторы жили уже в римское время и целиком основывали свои работы на предшествующей литературной традиции - сочинениях современников или участников событий (Каллисфен, Харет Митиленский, Онесикрит, Неарх, Птолемей Лаг, Аристобул); на трудах авторов, не принимавших личного участия в походе, но в силу обстоятельств знакомых с его участниками (Клитарх); на текстах эллинистического времени (Диил Афинский, Дурис Самосский, Тимаген и др.), восходивших к упомянутым выше трудам (63). Даже в этом монолитном блоке источников выделяются две группы: более надежный Арриан ("Анабасис" и "Индика"), работы которого были основаны на данных Птолемея и Аристобула, и так называемая "вульгата" (Диодор, Курций, Юстин, Плутарх) - основа "Романа об Александре" (64), базой которой, вероятно, стал популярный, но фантастический по содержанию труд александрийского историка Клитарха. К этой же группе источников следует отнести и сам "Роман об Александре"
Эллинистическая монархия
В IV в.до н.э. идея монархии не была чужда и Греции. Если еще в V веке повсеместно (за исключением Спарты и безнадежно архаичного Крита) монархия рассматривалась как нечто давно отжившее и сохранившееся на окраинах (Кипр, Эпир, Македония) или у варваров (Иллирия, Дардания, Фракия), то позже в непосредственной связи с кризисом полиса и полисной идеологии монархия начинает рассматриваться как одна из вполне допустимых моделей организации общества.
В Греции сложились идеологические предпосылки создания монархии. Основной причиной этого стал кризис полиса, не сводимый к кризису афинской демократии хотя бы потому, что он коснулся государств как с демократической, так и с олигархической формой правления. Оставив в стороне экономические причины и последствия этого кризиса (28), подчеркнем, что кризис государства привел в первую очередь к кризису гражданского общества и спровоцировал появление младшей тирании, которая в политическом отношении характеризуется как "территориальное государство" (29). Закономерность этого процесса объяснялась тем, что только твердая власть была в состоянии обеспечить соблюдение прав большой части населения и примирить противоборствующие группировки, которые, реализуя свои требования, в некоторых полисах (Коринфе, Аргосе, Сикионе) переходили к силовому решению своих проблем (30). Обратной стороной проходившего процесса было то, что появление автократии вело к превращению полиса из субъекта в объект истории; это и составило сущность процесса перехода греческого античного общества от классики к эллинизму (31).
Формирование единоличной власти сопровождалось идеологическим кризисом, выражавшимся в критицизме существующего строя (начатом первыми апологетами монархии - софистами и Сократом) и - как следствие - в растущей год от года аполитичности (32). В политической литературе все большее распространение получает образ сильного правителя. Свое воплощение идеи монархизма нашли в трактатах Платона (Plato.Pol it.,294а,31lbc; Leg.,649,688 29. Bengtson H. Griechische Geschichte von der Anfangen bis in die Romische Kaiserzeit. Munchen,1950. S.167,268. -690,709-712а) и Аристотеля (Arist.Pol іt. ,111,9,2-4, 1285a 15-25), речах Исократа (А.С.Шофман предполагал, что именно Исократ (Isocr. Phi 1.,106,120-121) подал Александру идею строительства городов в Азии (33)), произведениях Ксенофонта (Xenoph., Сугор.,VII,5,73) (Плутарх даже приписал Александру руководство стоической концепцией Зенона (Plut. De fort.,I,6), хотя иначе, как курьезный анахронизм, такое заявление воспринимать нельзя). Анализ всей этой литературы не входит в наши задачи, однако избежать хотя бы беглого обзора идей Аристотеля просто невозможно. Именно Аристотель формировал Александра как политика, оказывал важное, возможно, даже решающее значение на создание его завоевательной стратегии. Тот факт, что Аристотель посвятил Александру свою работу о царской власти (Plin. N.Н. ,VI11,44), доказывает, что молодой македонский царь был, по крайней мере, знаком с теоретическими построениями своего учителя.
Аристотель представляет монархию как один из правильных видов государственного устройства (Arist.,1284Ь37-38 ) , появляющийся естественным путем из семьи (Arist.,1252Ы9-27). Монарх в изображении философа - идеальный человек, власть которого покоится на его достоинстве, личной добродетели, добродетели его рода, его благодеяниях и могуществе (Arist.,1310Ь32-35 ) . Аристотель выступает против абсолютной монархии (Arist., 1287а10-18), но тут же заявляет, что "нет никаких препятствий к тому, чтобы люди, обладающие единоличной властью, действуя в согласии с выгодой для государства, прибегали к этому средству в том случае, когда оно является одинаково полезным как для их -личной власти, так и для блага государства" (Arist., 1284ЫЗ-20) (34). Все это парадоксальным образом связывается с сохранением гражданского общества: на это указывает известный пассаж о том, что охрана царя состоит из граждан, а охрана тирана - из наемников (Arist., 1311а8). В условиях распространения наемничества (как в Греции, так и в Македонии) такое заявление было по меньшей мере странным.
На эти идеи в середине IV века накладывается теория панэллинизма, также воплощенная в звучные фразы греческими апологетами Александра и в первую очередь Исократом - при всей сложности взаимодействия его теории и практики Александра Македонского (35). Причиной появления этих идей в конечном итоге стало постоянное внешнее давление на Элладу со стороны Персии и Карфагена (36), однако отдельные греческие полисы стремились панэллинистическими декларациями замаскировать собственные попытки установить гегемонию в Элладе (37). Монархическая и па-нэллинистическая идеи, возникшие без какого бы то ни было влияния Македонии, переплелись воедино; возникла идея появления некоего "великого царя", который объединит Грецию и покончит с ее внешними врагами. Собственно эти идеи стремления к единству и реванша и подготовили в греческом обществе идеологическую
Реформа почетной титулатуры в начале II в.до н.э...
Таким образом, в государстве Птолемеев получила развитие македонская традиция "друзей", в то время как Селевкиды сохранили унаследованный от персов общественный институт "родственников". Сословную или функциональную разницу между египетскими "друзьями" и переднеазиатскими "родственниками" выявить невозможно. Остается констатировать, что это - один и тот же институт, имеющий, правда, разные корни. Что стало причиной такого разделения - можно лишь предполагать. Вероятно, на структуру титулов в государстве Селевкидов большое влияние оказали традиции вавилонского двора Александра, при котором, собственно, и происходило появление титула "родственник". Птолемей, в свою очередь, мог механически перенести на египетскую почву македонские реалии.
Реформа начала II в.до н.э. (очевидно, проводившаяся и Птолемеями, и Селевкидами) заставляет предполагать, что в это время происходит определенное взаимовосприятие культурных норм, возможно, инспирированное какими-либо совместными акциями внешнего характера. "Друзья" появляются в Передней Азии, где занимают подчиненное положение по отношению к "родственникам". Разница между раннептолемеевскими и селевкидскими "друзьями царя" хорошо видна: если первые выполняют реальные функции в системе управления государством, то вторые могут рассматриваться как компаньоны царя (73), которые сопровождают его как на войну и охоту (Plut., Mor.,184d), так на прогулку (Polyb.,V,56,10), и выручают в беде (Plut.,Мог.,508d; Jos.Antt. ,XI11,368). Может быть, правильно сопоставить их с пергамскими носителями титула diatribon para toi basilei - Менандром (SIG,655), Феофилом (IG,II,947) и Эпигоном Тарентским (74).
"Родственники", в свою очередь, встраиваются в придворную систему государства Птолемеев. В этой связи нельзя обойтись и без постановки вопроса об иерархии придворных титулов в эллинистическом Египте II - I вв.до н.э. Для решения данного вопроса немаловажный характер может иметь анализ ситуации, в которой носители разных титулов действуют вместе или в сходной ситуации. К сожалению, таких данных в источниках крайне мало. 11 декабря 117 г.до н.э. в суде Гермия (Фивы) одновременно и в одном и том же качестве (UPZ,I1,162, 1,11.4-6) заседали ар-хисоматофилаки Полемон (РР,11,4311; АТРЕ,0327) и Гераклид (РР,II,4299; АТРЕ,0328), "друзья царя" Аполлоний (АТРЕ,0329) и Гермоген (АТРЕ,0330), а также диадох Панкрат (АТРЕ,0331). Стратег Мемфисского нома Посидоний (РР,1,310; АТРЕ,091,0299) в 158-157 гг.до н.э. называется "другом царя" (UPZ,I,12; 14), а в 156 г.до н.э.- архисоматофилаком (UPZ,I,15; 16; 122; 123). Точно так же диойкет Диоскурид (РР,1,27; АТРЕ,0162) в 157 г.до н.э. называется "другом царя" (UPZ,I,14, 1.123), а в 156-155 гг.до н.э.- архисоматофилаком (Р.Вег1.Zi11.,I, 1.22). Если придворные титулы действительно имели такую важность, как это пытается представить Л.Мурен, такая небрежность в их определении или столь частая их смена имеет более чем странный характер. Остается лишь предположить, что в государстве Птолемеев, по крайней мере, во второй половине II в.до н.э., было возможно сочетание титулов "друг царя" и "архисоматофилак" у одного лица. Такое допущение позволило бы объяснить относящийся как раз к середине II в.до н.э. и рассматривавшийся выше случай Аристея, который у Иосифа Флавия выступает и как "друг", и как архисоматофилак. Аналогичная ситуация имела место и чуть ранее, в 70-е годы II в.до н.э., когда стратег Фиваиды Гиппал практически одновременно упоминался и как архисоматофилак (P.Lond., inv,610, 1.166), и как ton proton filon (SB,V,8876; P.Tebt.,111,895, 1.1).
Следует обратить внимание на крайне дробную дифференциацию носителей титула "друг". Таковая дифференциация может иметь селевкидские корни; Э.Бикерман (75) полагал, что Селев-киды именно из Азии унаследовали как минимум четыре градации "друзей": "друзья царя" (Роlyb.,ХХХ1,3,26; I Macch.,7,8; Jos. Antt. ,XI11,225), "почетные друзья" (RC.45), "первые друзья" (OGIS,225; 256; I Macch., 10,60; 11,27; II Macch.,89; Liv., XXXV,15,7) и "первые и весьма почитаемые друзья". Эти градации, по мнению Э.Бикермана, варьировались в зависимости от степени близости к царю (76). Четыре варианта этого титула зафиксированы и для Пергама: go filos (SIG,651), go filos protos (MAMA,VI,68), ton filon ton protimomenon ("высокопочитаемые друзья"; RC,50) и даже ton filon en timei tei protei onta ("пребывающие в высшей чести друзья"; RC,49). "Родственники" в Пергаме встречаются один раз в форме go sungenes (OGIS,290), и еще один раз - в форме go oikeios (77), однако их с успехом заменяют "совоспитанники" (go suntrofos tou basileos), которых - с совершенно одинаковой формулировкой титула (78) - насчиты 75. Бикерман Э. Указ.соч. С.42. вается четверо: это уже упоминавшийся Сосандр (Polyb.,XXXII, 15,10), Андроник (OGIS,323; Polyb., XXXII,16,2; App.Mithr., 4-5), Аполлонид (OGIS,334) и Феофил (SEG,XIV,127).
На основании всего вышеизложенного можно сделать вывод: институт "друзей царя" был воспринят в Египте еще в конце IV -начале III в.до н.э. и в начале II в.до н.э. утратил реальный статус, превратился в почетный титул, уже в этом виде был заимствован Селевкидами и наложился на уже существовавший в их государстве институт "родственников", создав нижний уровень двора. Далее развитие института "друзей царя" в Египте и государстве Селевкидов пошло сходными путями. Реформа Птолемея V привела к созданию института "родственников" и в Египте, однако ярко выраженного доминирующего положения "родственники" изначально не получили. В то же время институт "друзей царя" постепенно деградировал и к концу эллинистической эпохи окончательно сблизился со своим селевкидским аналогом. Тот же процесс шел и в других эллинистических государствах: источники, к примеру, содержат упоминания о "друзьях" Митридата Евпатора (Strabo, XI,2,18).
Административный аппарат хоры
В этой связи нельзя не поставить вопрос о собственности на землю полисов. Но здесь выявляется характерная особенность: если в Малой Азии, где полисы создаются еще до образования эллинистических государств, полисные земли отделялись от царских (139), то на dorikteton hora этого быть не могло: владение полисным коллективом землей могло быть лишь условным - поскольку вся территория страны рассматривалась как личная собственность монарха (140) и это лишний раз закреплялось фактом основания полисов (во всяком случае, Александрии и Птолемаиды) самими царями. В то же время в Египте существовал прецедент Навкра-тиса; как Птолемеи вышли из этой проблемы, мы не знаем, но можем предположить, что он тем или иным образом был связан с царской властью,- возможно, традиционным для эпохи эллинизма методом переоснования города. Конечно, существовал и прецедент мении. М.,1959. С.143-163. вавилонской гражданско-храмовой общины, владевшей, в отличие от эллинистического полиса, полным правом на свою землю (141), но в отличие от Урука, Вавилона или Ниппура Навкратис не проявлял активности, а значит, вряд ли распоряжался собственной землей. Таким образом, правильнее считать, что какая-то часть территории была "приписана к полисам" (142), но с точки зрения греческого права продолжала оставаться царской.
Еще одно доказательство того, что птолемеевские полисы не владели землей,- отсутствие в Египте пареков (paroikoi) - категории, как доказала И.С.Свенцицкая, не столько географической (paroikeo - "жить около, быть соседями"), сколько социальной, обозначавшей негражданское население хоры полисов (143). Распространение этого термина в Малой Азии и Эгеиде (некогда считалось, что этот термин в Малой Азии использовался вместо термина "метек" (144)), объясняется тем, что лишь там он имел действительный смысл, а в Египте все - и жители города, и жители хоры - находились в одинаковом положение.
Итак, полис, появившийся на Востоке в конце IV - начале III в.до н.э., носил общеэллинистический характер. Взаимо 141. Кошеленко Г.А. Указ.соч. С.244. действие разных традиций в принципах его организации позволило полисной форме распространиться от Ирана до Фракии (145). Создание полисов в эллинистический период само по себе не несло смысловой нагрузки. Создаваемые самоуправляющиеся общины все больше отходят от норм полисов классического времени; несмотря на формальную "свободу", их нельзя назвать независимыми от царской власти. Это относится как к вновь созданным полисам, так и к греческим городам Западной Малой Азии, общественный строй которых постепенно сближается с общественным строем новых полисов Востока. Полисы были необходимы эллинистической монархии как опорные пункты на новых территориях, а форма полиса соответствовала и восточным, и греческим традициям. Их строительство не случайно ведется преимущественно первыми представителями новых эллинистических династий. В дальнейшем города, играющие уже второстепенную роль (146), основываются лишь для решения конкретных задач, возникших не в конце IV начале III в.до н.э., а значительно позже. Селевкиды, колонизационная политика которых считается образцом для всего эллинистического мира, создавали полисы примерно до середины III в.до н.э.- при Селевке I (312-281 гг.), Антиохе I (281-261 гг.) и Антиохе II (261-246 гг.). Затем создание городов прекращается, и лишь во второй четверти II в.до н.э. несколько городов на востоке страны основывает Антиох IV (175-164 гг.), для которого создание новых полисов и придание уже существую 145. Об эллинистическом характере фракийских городов см.: Bengtson Н. Neues zur Geschichte des Hellenismus in Thrakien und in der Dobrudscha // Kleine Schriften. 1962. S.377-388. щим городам полисного статуса являлось попыткой выхода из охватившего страну кризиса (147). Надо отметить, что полисная система, пережившая свой кризис в IV в.до н.э., и в материковой Греции не занимает доминирующих позиций; на ее место выдвигается новая федеративная форма (148).
Другой формой создания опорных пунктов на подчиненных территориях стал метод выведения военных поселений и гарнизонов, также применявшийся и в Греции, и в Македонии, и на Востоке. Выбор метода, очевидно, в значительной степени зависел от традиции. Следует учитывать, что для Египта самоуправляющиеся города не были традиционной формой политической организации, а военные поселения размещались многими завоевателями. Греко-переднеазиатская модель здесь отступает на второй план. Этому в немалой степени способствует то, что основной поток переселенцев, для которых полисный строй был традиционным, направляется,- по крайней мере, первоначально - не в Египет, а в Малую Азию и Северную Сирию (149). На первый план в Египте выходит создание фрурий. Позже мы увидим, что на территории так называемых "внешних владений" Птолемеев колонизация идет с точностью до наоборот.
