Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Международные отношения в Европе и основные направления внешней политики Швеции в начале XIX века до Тильзитского мира 29
Глава 2. Международные отношения от Тильзитского мира до начала русско-шведской войны 1808-1809 гг 93
2.1. Противоречия в международных отношениях в Европе, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг 93
2.2. Противоречия в отношениях между Англией, Францией и Россией на Ближнем Востоке, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг 149
Глава 3. Влияние международных отношений в Европе на характер и итоги русско-шведской войны 1808-1809 гг 162
Заключение 196
Источники и литература 204
Приложение. Карты
- Противоречия в международных отношениях в Европе, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг
- Противоречия в отношениях между Англией, Францией и Россией на Ближнем Востоке, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг
- Влияние международных отношений в Европе на характер и итоги русско-шведской войны 1808-1809 гг
Противоречия в международных отношениях в Европе, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг
Шведский историк И. Андерсон в своей работе «История Швеции»49 отмечал непостоянство во внешнеполитической ориентации Густава IV Адольфа; «...первоначально на Францию, в случае же необходимости на Россию» . В основе же англофильской позиции, по его мнению, наравне с политическими мотивами лежали ещё и торговые, так как экономика Швеции полностью зависела от торговли с Англией, но одновременно с этим, на его взгляд, определяющими также являлись английские субсидии и флот, предоставляемые шведскому королю51. Результаты же внешнеполитической деятельности он связывал с неудачным ведением войны и плохой диплома-тиейся причины, в силу которых Густав IV Адольф сохранил ориентацию своей политики на Англию и после заключения в Тильзите Наполеоном и Александром I мира (стратегические54, экономические55 и внутриполитические причины56). Однако он продолжает придавать большое значение влиянию психологических особенностей личности шведского короля на внешнеполитический курс Швеции57. Для нас же его работа представляет интерес в том плане, что в текст книги была включена, одновременно с документами английского министерства иностранных дел и военного ведомства, официальная и личная переписка шведских и английских дипломатов.
Американский историк X. А. Бартон58, рассматривая скандинавские страны в период наполеоновских войн, так же уделяет много внимания личностным особенностям Густава IV Адольфа. По его мнению, религиозность шведского короля, склонность к мистике, признание им в Наполеоне апокалиптического зверя обусловили непримиримое отношение шведской монархии к Франции и участие в антинаполеоновских коалициях59. Однако, автор противоречит себе когда приводит (Ьакты характеризующие Густава IV АдольсЬа как прагматичного политика чьи действия были направлены на ограждение интересов своей страны Так участие в коалициях объясняется меркантильными интересами шведской КОРОНЫ которые преследовались ПРИ получении английских субсидий60. Сама же внешняя политика его мнению преследовала единственную цель расширение территории Шве ции61.
Англии, проводившей курс «блестящей изоляции» от остального мира. Кроме того, английские учёные той поры были лишены возможности пользоваться документами архива министерства иностранных дел Великобритании62.
Одним из немногих, кому удалось преодолеть это препятствие, был лондонский историк Ч. А. Файф. Найденные документы он использовал при написании первого тома своей книги «История Европы XIX в.»63. Автор уверен в том что ведя борьбу с Францией, Англия руководствовалась прежде всего стремлением отстоять принцип «европейского равновесия». В то же время он считал что последняя пожертвовала интересами своего внутреннего развития во имя защиты Европы от гегемонии Наполеона.
Периодом, с которого начинается усиленное изучение вопросов внешней политики в английской историографии, следует считать издание в 1922 -1923 гг. «Кембриджской истории британской внешней политики»64. Надо сказать, что её авторы практически не ищут объяснений основных тенденций британской внешней политики. В основном, они лишь тщательно и точно излагают факты в их хронологической или тематической последовательности. Главной идеей, которую они при этом отстаивают, является доказательство неизменности целей британской внешней политики, несмотря на смену у руля государства консервативных и либеральных правительств.
При всех указанных недостатках, «Кембриджская история британской внешней политики» остаётся незаменимой при изучении истории наполеоновских войн. В дальнейшем идеи, выдвинутые авторами этой книги, получили развитие в более поздних исследованиях. попытка определить, на каких принципах была основана «доктрина поведения» его страны в международных делах. По мнению автора, ключом к британской политике XIX в. следует считать стремление Англии не допустить ничьей гегемонии в Европе и сохранить за собой ведущее положение.
Между тем во всех рассмотренных нами изданиях отсутствует анализ англо-шведских отношений. Иной пример даёт хорошо документированное исследование Дж. М. Шервига, посвященное британской финансовой и военной помощи союзникам по коалициям в период 1793 - 1815 гг.66. Автор считает эту помощь громадной и очень важной, однако, он признаёт, что политика Великобритании в этом вопросе иногда напоминала собой «торгашеский найм», за который континентальные державы расплачивались кровью своих подданных. Швеция же рассматривается как непременный участник антинаполеоновских коалици
Противоречия в отношениях между Англией, Францией и Россией на Ближнем Востоке, приведшие к русско-шведской войне 1808-1809 гг
Провал третьей коалиции резко изменил обстановку на Севере Европы в пользу Франции. Её участники начали ссориться друг с другом. Между Пруссией и Швецией возник новый конфликт. В этот раз «яблоком раздора» стало небольшое герцогство Лауэнбург, являющееся частью владений ганноверских курфюрстов, занимавших английский престол. В конце 1805 г. Швеция, по договорённости с Англией и Россией, ввела войска в Ганновер для действий против французской армии, оккупировавшей его ещё в 1803 г. После поражения союзников под Аустерлицем Пруссия пошла на сближение с Францией. По условиям союза, заключённого 15 февраля 1806 г., Наполеон передал ей не принадлежавший ему Ганновер81, и туда вступили прусские войска. В январе 1806 г. шведские войска вынуждены были покинуть его, но остались на правом берегу Эльбы, в герцогстве Лауэнбург. Несмотря на требования Пруссии вывести оттуда войска Густав IV Адольф отвечал отказом. Прусский король приказал вытеснить шведский гарнизон который после небольшого столкновения ушёл в Шведскую Померанию, В результате Пруссия полностью аннексировала Ганновер и закрыла северные немецкие ПОРТЫ для британской торговли. Англия была вынуждена принять ответные меры82. Её активно поддержала Швеция. апреля 1806 г. в Стокгольме была принята декларация83, в которой сообщалось о наложении эмбарго на все прусские суда, находившиеся в шведских портах, и о блокаде прусских портов шведским флотом. Шведское правительство обвиняло Пруссию в приверженности к Наполеону, в участии в блокаде портов континента, направленной против Англии, в незаконном агрессии против Швеции. Пруссия, в свою очередь, придвинула войска к границам Шведской Померании. Прусско-шведский конфликт нарушал планы участников коалиции и грозил затянуться на неопределённое время, что крайне тревожило как английское, так и русское правительство. Роль миротворца с согласия Англии снова взяла на себя Россия. После столкновения шведских и прусских войск в Лауэнбурге А. А. Чарторыйский предписал Д. Алопеусу депешей от 18 мая 1806 г " передать шведскому королю о недовольстве Александра I, что вопреки его советам король ведёт политику, грозящую возникновением войны на Севере Германии, чем не преминет воспользоваться Наполеон. Александр I готов был выполнить свои обязательства по защите Шведской Померании лишь в том случае, если король примет его примирительные предложения в отношении Пруссии.
Действия русского правительства выразились в подготовке проекта русско-шведской декларации из шести пунктов. Указанный проект, согласованный с прусским посланником в Петербурге А. Гольцем, был вручён Сте осдингу В начале мая 1806 г. Проект предусматривал немедленную отмену всех мероприятий, принятых обеими сторонами в связи с лауэнбургским инцидентом 11 апреля и взаимный возврат всего, что было захвачено обеими сторонами друг у друга. Гарантом выполнения этих условий должна была стать Россия. 11 мая в беседе с А. А. Чарторыйским Стединг, изложив позицию Швеции, выразил уверенность в том, что Россия окажет помощь в случае вступления прусских войск в Шведскую Померанию. А. А. Чарторыйский ответил, чтo русское правительство через своих представителей в Берлине воздействует на Пруссию с целью удержать её от враждебных действий в отношении Шведской Померании, и выразил надежду на мирное урегулирование конфликта. В ответ Стединг вручил составленный им самим проект войск из Лауэнбурга и оккупации его шведским отрядом. А. А. Чарторый-ский предложил изменить пункт в более приемлемом для Пруссии духе. Новый русский проект декларации, представленный шведскому и прусскому дворам, предусматривал, что Лауэнбург, впредь до окончательного урегулирования положения этой области, не будет никем оккупирован86.
К этому времени в мае Пруссия стала просить Россию урегулировать её отношения с Англией и Швецией87. Русское правительство активно стало помогать улаживанию конфликта между ними. А. А. Чарторыйский беседовал с Стедингом88. О том же со шведским королём в его штаб-квартире в Грейфсвальде говорил Д. Алопеус89. Русский посланник в Берлине М. Ало-пеус90, а впоследствии и Г. О. Штакельберг91 вели переговоры с прусскими министрами. Русское правительство отмечало, что «для достижения желаемого результата необходимо преодолеть лишь одну трудность, а именно, разрешить вопрос о будущем управлении Лауэнбургом и, что если бы его величество король прусский, выведя свои войска из этой страны, согласился при этом на предоставление Лауэнбургскому герцогству самоуправления и тем самым на восстановление status quo, существовавшего до вступления иностранных войск в курфюршество, то можно было бы надеяться, что шведский король не откажется от подобного урегулирования. Учитывая, что вопрос о герцогстве имеет по существу небольшое значение, берлинскому двору следовало бы сделать всё возможное, чтобы облегчить достижение соглашения по этому вопросу, что положило бы конец всяким дальнейшим
Влияние международных отношений в Европе на характер и итоги русско-шведской войны 1808-1809 гг
Как вспоминал Ж. Фуше, неистовый гнев Наполеона, узнавшего об этой операции, опередившей его собственные планы, мог сравниться лишь с яростью, испытанной им при известии о гибели Павла I36. Р. Савари были отправлены указания воспользоваться этим поводом для борьбы с «английской партией» в Петербурге. Однако предложить что-либо более конкретное, чем туманные пожелания России «снять маску и заговорить языком, достойным её могущества», Наполеон пока не мог37. «Стыдно было бы России, - писал Наполеон, - остаться в стороне после события, так близко её касающегося»38.
Первые сообщения В. Г. Лизакевича о предъявленном датскому правительству английском ультиматуме Александр I переслал Наполеону, заверив французского императора в своём намерении готовиться к выступлению про-тив Aнглии .
Дания без всяких оговорок присоединилась к континентальной блокаде и обязалась объявить войну Швеции, если она добровольно не откажется от союза с Англией. Повторное нападение на Копенгаген ранило национальную гордость датчан. Им не оставалось ничего другого как официально стать на сторону Наполеона и просить его заступничества. «С нетерпением жду вестей о том, что Ваше Величество предпримет для помощи Дании и принуждения шведского короля к выполнению общего дел»»,40 писал Наполеон Александру 1. «Необходимо заставить Швецию войти в интересы России и Дании, - развивает далее мысль Ж. Б. Шампаньи. - Теперь идёт вопрос о защите независимости Балтийского моря; старинными договорами эта обязанность возложена была на Швецию. Как бы слеп ни был её король... надо предло жить ему действовать заодно..., запереть свои гавани для англичан и объявить им войну. Император Александр должен направлять переговоры... Но если сумасбродный характер короля побудит его не соглашаться вступиться за общее дело, - продолжал он, - то император думает, что его надо принудить к этому; в то время, когда русский император вышлет из Санкт-Петербурга английское посольство, надо выслать также и шведское, и война должна быть объявлена одновременно той и другой державе. Это объявление должно сопровождаться враждебными мерами. Шведская Финляндия должна быть завоёвана Россией»41.
Александр I ещё в Тильзите пытался убедить Густава IV Адольфа примириться с Наполеоном, но тот наотрез отказывался, так как это не отвечало национальным интересам его страны. В беседе с Ж. Б. Лессепсом русский император, удивляясь упорству короля, говорил: «Этот дон Кихот... жертвует интересами своей страны и своего народа - вполне не сочувствующего этой войне - ради своего чванства и ради смешной страсти»42. «Мне нужно только время, необходимое для моих войск, чтобы возвратиться с берегов Немана в Финляндию, ...можете рассчигывать, что ко времени, условленному между нами, я буду вполне готов» писал Александр I Наполеону. Однако русское правительство не спешило с разрывом отношений ни со Швецией ни с Англией и с началом войны с ними. Оно ожидало наступленпя холодов так как зимой британский флот не смог бы угрожать нападением русскому побережью.
В соответствии с условиями тильзитского соглашения Александр I обратился к Сент-Джеймскому кабинету с предложением посредничества в мирных англо-французских переговорах. Дж. Каннинг обусловил согласие обнародованием секретных статей договора44. «Истинные намерения России не были нам тогда хорошо известны, - вспоминал Дж. Каннинг, - но ничего не убеждало, что переход императора Александра на сторону Бонапарта был искренен, и мы надеялись, что истинные интересы императора откроют ему глаза» . Решив не торопить события, английское правительство направило в Петербург специального эмиссара с целью выяснить намерения Александра I. Главной фигурой в новой дипломатической игре стал полковник Роберт Вильсон. К своему удивлению Р. Вильсон очень легко добился аудиенции у императора. Первое впечатление его - «царь вернулся в свою страну не как победитель и был рад покинуть место, где совершил предательство»46. Но ещё больше обнадёжил его приём петербургского общества. Выражая общие симпатии, лейб-медик вдовствующей императрицы писал: «Сэр Роберт ведёт себя как ангел»47. Большим успехом в обществе пользовались также секретарь посольства Ч. Стюарт, бывший посланник маркиз Дуглас, генерал Д. Хатчисон, прибывший из Англии с целым эскортом британскиx офицеров. Такая атмосфера доброжелательности оставляла надежду на сохранение хороших отношений.
19 сентября Р. Вильсон возвратился в Лондон с ободряющими известиями. Для этого были следующие причины. Исходя из его сообщений, Александр I не желал тесного сближения с Наполеоном и занятия его войсками Зеландии, но мирные отношения между Россией и Англией могли сохраниться только Б том случае, если её военно-морской флот не будет атаковать российские порты, которые российский император был не намерен пока закрывать для британских судов. Р, Вильсон также сообщал, что Александр I напуган Наполеоном и поэтому стремится избегать любой ссоры с Франциед . В своём письме к Г. Л. Гоуеру Дж. Каннинг замечает, что реальная причина такой позиции, скорее всего, кроется в желании сохранить видимость отношений с Англией до тех пор, пока действия в Балтийском море станут невозможными49. И, тем не менее, несмотря на это, английское правительство решило попытаться связать, хоть и временно, но всё же лояльное отношение к себе России со своими планами установления контроля над Зундским проливом.
3 сентября было принято решение пригласить Швецию принять участие в оккупации Зеландии. Дж. Каннинг аргументировал его доводами о том, что захват датского флота без Зеландии это только половина победы. Необходимо на острове размещение войск, которые должны были «обслуживаться» до конца войны, но без согласия и «содействия шведского короля этот проект был невозможен»50. Г. Пьеррепонту даётся указание о начале переговоров с шведским правительством по данному вопросу.
Он должен был показать шведскому королю преимущества, которые бы тот получил, участвуя в этом проекте. Во-первых, Швеция была бы защищена от вторжения французских войск со стороны Скании (провинция Сконе на юге Швеции - Ф. А.). Во-вторых, установление контроля над проливом со стороны Англии и Швеции позволило бы выявить, какие державы, согласно секретным соглашениям, могут выступить на стороне Франции. В-третьих, Зеландия должна была бы стать залогом возвращения шведской короне земель, утраченных в ходе военных действий (в тот момент подразумевалась Шведская Померания - Ф. А.). В-четвёртых, Англия оплатила бы любое количество войск, которое Швеция могла выставить51.
