Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Состояние позднеантичной политической теории в IV в 25
Глава II. Аммиан Марцеллин о политической власти 41
1. Субъекты политической власти 41
2. Императорская власть как реальная и идеальная основа политической организации общества 59
Глава III. Аммиан Марцеллин о структурах государственной власти в IV в 88
1. Гражданская администрация и позднеантичное судопроизводство 88
2. Аммиан об имперских финансах 113
3. "Небоевые" аспекты военной организации 124
Заключение 136
Список сокращений 142
Список источников и литературы 143
- Состояние позднеантичной политической теории в IV в
- Субъекты политической власти
- Гражданская администрация и позднеантичное судопроизводство
Введение к работе
Любое исследование истории Поздней Римской Империи в 353-378 гг. в той или иной степени основывается на «Res gestae» Аммиана Марцеллина, так как до нас - не дошло более детального описания событий этого периода, составленного к тому же их современником, который признан самым крупным нарративным автором IV в. и последним крупным представителем античной историографии. В то же время, современная теория исторического познания значительное внимание уделяет проблеме репрезентации фактов в исторических текстах, подверженности изображения этих фактов сознательным и бессознательным мотивациям. Термин «репрезентация», представляется в наибольшей степени соответствующим современным тенденциям источниковедения, в том числе и антиковедческого. Сам термин в последние десятилетия активно разрабатывается как в исторической науке, так и в философии и психологии1. Несмотря на разницу в трактовках этого термина2, можно выделить общую основу для его понимания, восходящую к первоначальному значению латинского repraesentare - «изображать», «представлять», «воспроизводить». Применительно к историческому исследованию можно согласиться с самым общим определением репрезентации, данным П. Рикером: репрезентация предстает «в виде интенциональности исторического дискурса»3. При этом сфера применения термина, на наш взгляд, не сводится исключительно к литературоведческому анализу, распространенному в постструктуралистских теориях4. Изображение исторического факта так или иначе связано реальностью и зависит не только от стилистических особенностей произведения, но и от множества иных факторов (политических, социальных, психологических). Проблему соотношения сообщений историка и исторической реальности можно рассмотреть в рамках трех основных вопросов, сформулированных И. Сидатом: «в какой мере он (Аммиан. - М.Р.) считается с исторической реальностью,...что он воспроизводит из исторической реальности... и как он в своем труде историческую реальность изображает»5. Несовпадение исторического факта и его представленности в историческом повествовании делают вопрос о верификации источников одним из важнейших в современных исследованиях. Учитывая указанную важность «Res gestae» как источника, изучение особенностей изображения Аммианом исторической реальности представляется актуальным.
Аммиан, как и любой историк, не бездумно воспроизводил первые попавшиеся факты, но отбирал их в соответствии со своими представлениями о задачах историописания, что вполне определенно делает его исследователем позднеантичного общества. При этом, очевидно, что в большей степени Аммиана интересовала политическая сфера общества, так как в античности именно политика, а не экономика или социальные отношения, рассматривалась как «историческая реальность»6. Тем более, если Аммиан следовал традиции Полибия, что признает большинство современных исследователей, то он сам воспринимал свою историю как «политическую» (см. Polyb. XII. 25е. 1). Поэтому изображение Аммианом политической организации современной ему Империи (точнее, отдельных ее элементов) составляет основу его исторического труда.
Предметом настоящего исследования, таким образом, является репрезентация в «Res gestae» политической организации Римской Империи IV в. как совокупность отдельных фактов, отобранных и изложенных Аммианом в соответствии с его взглядами на задачи историописания и ценностной ориентацией, а также общих представлений о политической власти и государственном управлении. При этом внимание уделяется не столько формальной стороне исследовательской деятельности Аммиана, его методам, сколько содержанию его сообщений, которые отражают политические реалии с различным соотношением субъективности и объективности.
Литература, посвященная Аммиану весьма обширна, и в ней уже освещены многие аспекты восприятия Аммианом политической реальности. Тем не менее, вопрос о надежности «Res gestae» как источника не исчерпан и в последнее время обнаруживает новые черты, заставляющие пересматривать выводы, утвердившиеся в историографии. Долгое время Аммиан рассматривался как беспристрастный историк и, соответственно, его сообщения о политическом процессе 353-378 гг. считались объективными и заслуживающими практически безоговорочного доверия. Такое отношение прослеживалось как в работах по позднеантичной истории в целом, так и в исследованиях, посвященных специально Аммиану. Э. Гиббон считал Аммиана историком, который, в отличие от его современников, не был подвержен предубеждениям, и в высшей степени объективно излагал исторические факты8. Аббат Ж. Жимазан в монографии, посвященной Аммиану, придерживался мнения о беспристрастности историка, хотя и указывал на некоторые искажения действительности, которые он связывал с «язычеством» Аммиана9. Он же выразил opinio communis на момент написания своей работы: «никогда беспристрастность историка не была более повсеместно признана, чем в отношении Аммиана»10. Такой крупнейший специалист по истории поздней античности как О. Зеек, написавший статью об Аммиане для энциклопедии Паули-Виссова, также рассматривал его как по преимуществу беспристрастного автора11. Основное внимание в изучении «Res gestae» как источника в ХІХ-начале XX в. сводилось по большей части к Quellenforschung, в котором утвердилось мнение о зависимости Аммиана от предшествующей литературной традиции . Однако, даже эта зависимость не служила появлению серьезных сомнений в достоверности сообщений Аммиана. В связи с этим и в первой половине XX в. исследования, посвященные Аммиану, затрагивали в большей степени характерные черты его историописания и мировоззрения, не останавливаясь специально на детальном анализе его сообщений о политической организации с целью верификации .
Новый этап в изучении «Res gestae» связан с работой Э. Томпсона «Исторический труд Аммиана Марцеллина»14. С одной стороны,4 английский историк, продолжая указанную историографическую традицию, привел дополнительные аргументы в пользу достоверности Аммиана, доказывая, что тот пользовался по преимуществу собственными наблюдениями и рассказами очевидцев событий. При этом, по мнению Томпсона, источники Аммиана были гораздо шире, чем у Тацита, пользовавшегося только сенаторской традицией, и это делает повествование Аммиана более информативным. В то же время, одной из задач, которые поставил исследователь, было изучение особенностей изображения (presentation) Аммианом исторических событий15. В такой формулировке обращают на себя внимание два аспекта: признание влияния на изображение Аммианом реальности его персональных предпочтений (personal likes and dislikes) и выбор для анализа отдельных политических событий, а не институтов. Томпсон впервые обозначил некоторые искажения Аммианом деталей политического процесса, видя причину этих искажений в «классовой принадлежности», а также в биографии Аммиана. Например, рассматривая Аммиана как антиохийского куриала, английский исследователь считал, что он был предубежден против цезаря Галла, который действовал в интересах «низших классов»; с классовой же принадлежностью связывается и критика отдельных действий Юлиана, который, тем не менее, представлен в «Res gestae» как идеальный правитель. Как солдат Аммиан идеализировал своего командира Урзицина, что также повлияло на искажение отдельных политических событий. Кроме этого, Томпсон указал на зависимость Аммиана от той политической ситуации, в которой он создавал свой труд.
Со времени выхода работы Э. Томпсона появилось множество исследований, посвященных Аммиану и особенностям репрезентации политического процесса в «Res gestae». Можно выделить два основных направления в современной историографии. Во-первых, остается в силе традиционный взгляд на Аммиана как на, по преимуществу, беспристрастного исследователя. Наиболее последователен в этом отношении Дж. Мэттьюз: «он (Аммиан. - М.Р.) выразительный свидетель почти каждого аспекта жизни и общества его времени»16. Объемная работа Дж. Мэттьюза «Римская империя Аммиана» основана на таком подходе и затрагивает многие аспекты истории позднеантичного общества, в том числе и политическую организацию. По мнению исследователя, «Аммиан был абстрактным теоретиком в вопросах политики не больше, чем в вопросах философских или религиозных. Его взгляды на имперское управление и его деятельность в этом смысле не оригинальны, но откровенны и полезны»17.
Второе направление, объединяющее различные подходы, связано с выявлением искажений Аммианом исторической (политической) реальности и их причин. Среди работ данного направления следует, прежде всего, отметить те, которые посвящены общей исторической концепции Аммиана, его методам изображения исторической действительности. В центре внимания при этом оказывалось «искусство» изображения или историописания Аммиана в передаче исторических событий (Darstellungkunst, historiographic art). Так, К. Розен показал, как законы историописания и литературные приемы повлияли на изображение Аммианом политического процесса. Исследование Розена построено на анализе отдельных сюжетов - войны с персами 359 г., цезарата Юлиана, деятельности Юлиана как августа,- которые показывают применение Аммианом отдельных художественных приемов, искажающих историческую действительность. Также немецкий исследователь, ученик школы И. Штрауба, специально проанализировал формы композиции, изображения и исторических суждений в «Res gestae». При этом он затронул лишь наиболее показательные эпизоды, и лишь курсивом обозначил общие взгляды Аммиана на политическую организацию Поздней Империи, сконцентрировав внимание на влиянии, которое оказывала на Аммиана теория идеального правителя18. Но работа Розена указывает на то, что изучение стиля Аммиана и применения им художественных приемов перестали быть самоцелью. Основной задачей исследования стала проверка достоверности (Glaubwurdigkeit) важнейшего источника для второй половины IV в.
16 Matthews J. Roman Empire... P. 228; Idem Ammianus on Roman Law and Lawyers II Cognitio gestorum. The Historiographic Art of Ammianus Marcellinus. Amsterdam; Oxford; New York; Tokyo, 1992. P. 57.
17 Matthews J. Roman Empire... P. 252.
18 Rosen K. Studien zur Darstellungkunst und Glaubwiirdichkeit des Ammianus Marcellinus. Bonn, 1970. S. 215-227. Значительную роль в исследовании Аммиана сыграла работа Г. Сабба «Метод Аммиана Марцеллина. Исследования о конструкции исторического дискурса в Res gestae», в которой французский ученый скрупулезно изучил источники Аммиана и его методы работы с ними19. Рассматривая труд Аммиана как «экзистенциальный проект», Сабба отметил, что «было бы чрезмерным считать, что история Аммиана полемична; но не менее справедливо, что она очень воинственна, и что ее автор не боролся исключительно за знание (science) и за мораль, но так же за или против людей и идей, вокруг которых образовывались «кливажи» более глубокие и более реальные в обществе его времени»20. В связи с этим, как показал Сабба, сообщения Аммиана, при их кажущейся достоверности, содержат значительную долю как бессознательных искажений, так и «демонстративных интенций». Через двадцать лет после появления работы Сабба вышла монография Т. Барнса, специально посвященная репрезентации Аммианом исторической реальности21. В ней заново рассмотрены узловые моменты мировоззрения Аммиана и методы его исторического повествования, повлиявшие на изображение современного ему общества. Исследование репрезентации исторической реальности у Аммиана Барнс не сводит только к анализу стилистических особенностей «Res gestae», которые, по его словам, действуют на бессознательном и полусознательном уровне так же, как и на сознательном..«Систематическое исследование структуры, природы и качества «Res gestae» Аммиана» Барнс осуществляет как с литературных, так и с исторических позиций. Тем не менее, его анализ взглядов Аммиана на политические реалии ограничивается лишь наиболее важными «историческими деятелями».
Указанные работы посвящены более широкой проблематике, чем собственно репрезентация политической системы Поздней Империи в «Res gestae», но так как именно политическая сфера была центральной темой античного историописания, то в них неизбежно затрагивался вопрос о верификации сообщений Аммиана относительно данной сферы. Особенностью этих работ является рассмотрение политики в ее динамических, а не институциональных характеристиках, повышенное внимание к оценке Аммианом отдельных персоналий (императоров, прежде всего).
Определенное внимание западные исследователи уделяют анализу изображения отдельных политических реалий в «Res gestae». Хотя проблема верификации сообщений Аммиана решается учеными по-разному, общим является стремление выявить ту основу политических воззрений Аммиана, которая приводила к его особой интерпретации событий и влияла на подбор излагаемых фактов. Так, согласно С. д Элья, Аммиан был апологетом язычества, и поэтому его оценки императоров-христиан негативны. Эту точку зрения поддержал Т. Эллиотт . А. Демандт рассмотрел «Res gestae» как первый после Тацита образец всеобъемлющей критики римского общества, в гуп том числе и политики . Но эта критика была направлена не на саму систему управления, а на отдельных индивидов и их действия. Наиболее подробным исследованием этого направления является монография Р. Блокли «Аммиан Марцеллин: исследование его историографии и политической мысли»24. В этой работе прослежена взаимосвязь политических воззрений Аммиана и его этических взглядов, обусловившая особенности репрезентации политического процесса. По словам исследователя, для Аммиана «люди и их характеры имеют значение в истории, а не политические системы, экономические силы и т.д.». Поэтому, с одной стороны, императоры занимали ведущее место в историческом повествовании и являлись центром «для критики историком политической системы», а с другой - в основе политических оценок Аммиана лежали моральные принципы. Как показывает уже название монографии, для Блокли рассмотрение взглядов Аммиана на политическую организацию было тесно связано с общей оценкой его «искусства историописания», что определило основной метод и организацию материала. Вся работа построена
Ф по принципу изучения отдельных моментов, иллюстрирующих подход
Аммиана к исследованию политического процесса. При этом Блокли исследовал не политическую организацию в изображении Аммиана (проблема изображения в «Res gestae» структур государственного управления практически не рассматривается), а его оценки отдельных императоров и их политики.
При отсутствии систематического исследования взглядов Аммиана на политическую систему в целом, конкретизации представлений позднеантичного историка служит целый ряд работ, посвященных различным аспектам указанной проблематики. Так, исследуются политическая лексика Аммиана25, изображение в «Res gestae» военной организации26, политической
роли женщин императорской фамилии27, отдельных политических событий28 и
т.д.29. Данный обзор, ни в коей мере не претендующий на полноту (в библиографическом списке, составленном К. Розеном в 1982 г., насчитывается более 400 названий), показывает, тем не мене, что в зарубежной
историографии не пропадает интерес к труду Амиана, который в последние десятилетия рассматривается как раз с позиций репрезентации исторической реальности, хотя сам термин используется преимущественно в англоязычной и французской историографии30. В то же время, многочисленные исследования изображения в «Res gestae» отдельных аспектов политической организации позднеримского общества дают обширную, но разрозненную картину, не сводя взгляды Аммиана в данном вопросе в единую систему.
Отечественные исследователи уделяли Аммиану незначительное внимание, о чем свидетельствует, например, отсутствие специальной монографии на русском языке, посвященной историку. В дореволюционный период Ю.А. Кулаковским и А.И. Сонни был создан перевод «Res gestae», единственный на сегодняшний день. В краткой общей характеристике (копирующей выводы и схемы самого Аммиана), данной во введении к переводу, труд Аммиана оценивается как исключительно правдивый и нетенденциозный, что, в целом, совпадает и с распространенным в то время у зарубежных авторов взглядом31. В появлявшихся в советский период статьях Аммиан рассматривался как свидетель кризиса Империи, причем его сообщения признавались в целом объективными, хотя и классово обусловленными . Кроме того, согласно B.C. Соколову, Аммиан был предан «своей идее восстановления мощного Римского государства с центром в Риме, с главной опорой в лице римского сената, имеющего в своем составе
доблестных представителей старинной римской знати» . Классовая и обусловленная ей идеологическая позиция, по мнению советских исследователей, не позволяла Аммиану «правильно» осознать политический процесс своего времени, хотя его сообщения о нем достоверны. Так, по словам В.Д. Нероновой, в труде Аммиана «раскрывается, независимо от воли автора, величайшая активная роль народных масс в истории».
Наиболее полно в советской историографии «Res gestae» рассматривается в первой главе монографии З.В. Удальцовой «Идейно- политическая борьба в ранней Византии»34. В ней подробно исследуются различные аспекты мировоззрения Аммиана и его изображение различных сфер жизни позднеантичного общества, и безусловно признается его достоверность, основанная на личном опыте и устной традиции. Социально- политические взгляды, общая историко-философская концепция и художественная манера приводили к особой, не совпадающей со взглядами других авторов интерпретации исторических событий, но не к их искажению. Основа воззрений Аммиана на политическую организацию выражена З.В. Удальцовой следующим образом: «В политике Аммиан - сторонник неограниченной законной власти императора. Эта консервативная идея прочно вошла в плоть и кровь старого римского солдата Аммиана»35. В то же время отмечается «обличительная направленность», «политическая оппозиционность» труда Аммиана, которую З.В. Удальцова связывала с влиянием сенаторской идеологии. При этом вопрос о том, как сочетаются защита Аммианом «легитимного принципа государственной власти» и разоблачения «злодеяний» практически всех изображенных в «Res gestae» императоров остается в работе З.В. Удальцовой нераскрытым. Ценность указанной работы заключается в привлечении максимального числа зарубежной, прежде всего, литературы, что позволяет оценить накопленный к началу 70-х годов прошлого века опыт исследования «Res gestae».
Переосмысление отношения к Аммиану в постсоветской историографии отражается в диссертации Р.У. Ибатуллина, который попытался выявить «связующие линии между биографией Аммиана и историей его времени»36. Помимо выявления собственно биографических фактов в работе рассматриваются воззрения Аммиана на некоторые аспекты позднеантичного общества, в том числе и на относящиеся к нашей теме, а именно на знатность и «этническую структуру», которая охватывает как внутриимперские народы, так и варваров. Тем не менее, выбранный Р.У. Ибатуллиным метод не представляется эффективным, так как Аммиан не являлся значимой фигурой в политике своего времени. В связи с этим биографические данные (очень скупые, на самом деле) не дают прочной основы для реконструкции всего спектра политических и общественных отношений, очерченных автором37.
Таким образом, в историографии, особенно отечественной, существуют определенные пробелы в изучении представлений Аммиана о политической сфере современного ему общества. При достаточно полной разработке темы «репрезентация исторической реальности» можно сказать о слабом внимании к проблеме «репрезентация политической организации» в «Res gestae». В связи с этим, целью исследования является рассмотрение взглядов Аммиана на политическую организацию Римской Империи IV в. и оценка достоверности репрезентации политических реалий - процессов и институтов - в «Res gestae». Античному историописанию было чуждо целостное рассмотрение политической системы, поэтому наши выводы должны основываться на синтезе отдельных сообщений Аммиана.
Указанная цель предполагает решение следующих задач: выявление факторов, влиявших на изображение Аммианом политической организации, и степени обусловленности его сообщений этими факторами; систематизация представлений Аммиана о политической власти и ее субъектах как основе осмысления им политического процесса; определение представлений Аммиана .о сущности и принципах функционирования основных политических институтов государственного управления; изучение «исследовательского интереса», повлиявшего на степень представленности элементов политической системы в «Res gestae»; отделение реального и идеального в сообщениях Аммиана. Очерченные задачи определяют и методологическую базу исследования. Наряду с принципом историзма, позволяющим рассмотреть явление в контексте конкретной исторической среды, общенаучными и специальными историческими методами логического, хронологического историко- типологического и сравнительно-исторического анализа, в работе применены политологические (структурно-функциональный анализ) и источниковедческие методы. Так как целью исследования служит синтез разрозненных сообщений Аммиана о политической организации Поздней Империи, то целесообразным представляется применение «когнитивного картирования», который «делинеаризирует текст, обеспечивая его представление в виде картинки» .
Новизна исследования заключается в том, что впервые в отечественной историографии • рассматриваются взгляды Аммиана на политическую организацию Римской Империи IV в. как на систему и разрабатывается проблема достоверности «Res gestae» как источника именно с точки зрения институционального подхода и отделения «реального» от «идеального», что заполняет обозначенные в историографическом обзоре пробелы в исследовании труда Аммиана не только отечественными, но и зарубежными авторами.
Верификация сообщений Аммиана основывается, с одной стороны, на определении «круга идей», воспринятого Аммианом и ставшего основой для его оценки современного политического процесса, а с другой - на сравнительном анализе сообщений Аммиана и других источников по интересующему периоду. Это определяет источниковую базу исследования,
которая помимо собственно «Res gestae» включает ряд источников различного характера. Для понимания теоретических построений, влиявших на Аммиана, потребовалось обращение не только к современным ему авторам, но и к произведениям предшествующих периодов, так как позднеантичная (Г политическая теория и концепции историописания складывались под влиянием длительной традиции, берущей начало в классическую эпоху. Философские произведения Платона, Аристотеля, Цицерона, Диона г Хрисостома а также исторические труды Полибия и Тацита, прежде всего, в значительной мере повлияли на теоретическое осмысление политики и задач историописания Аммианом. Как своеобразие, так и традиционность взглядов Аммиана на политическую организацию выявляются на основе сопоставления с современной ему политической теорией, представленной в источниках различного характера. Нужно отметить, что в поздней античности обозначилось два основных направления развития политической мысли: «языческое», в большей степени ориентированное на традицию, и христианское. Несмотря на то, что вопрос об отношении Аммиана к христианству решается в современной историографии неоднозначно, совершенно очевидно, что по своим политическим воззрениям он относится к светскому, «языческому» направлению. Поэтому произведения христианских # авторов не рассматриваются специально в нашем исследовании, их сведения привлекаются лишь в тех случаях, когда наблюдается очевидное единство представителей обоих направлений в оценке отдельных элементов политической организации позднеантичного общества.
Для выявления «круга идей», современного Аммиану, важны свидетельства историков IV в. - Евтропия, Аврелия Виктора, неизвестных авторов «Эпитомы» и Historia Augusta. Их сопоставление позволяет определить общие черты историко-политических концепций, распространенных в светском латиноязычном историописании и степень воздействия их на Аммиана. Важнейшим источником в этом отношении служат также панегирики (Panegyrici Latini, некоторые речи Симмаха, Фемистия, Либания, Юлиана), связь которых с позднеантичным историописанием была гораздо теснее, чем может показаться на первый 39 г-ч взгляд . Этот тип речей позволяет выявить «самооценку» императорской власти и те элементы позднеантичной политической теории, которые использовались императорской пропагандой, влияние которой на г историописание также нельзя игнорировать. Информация панегириков дополняется законодательными, эпиграфическими и нумизматическими источниками, иллюстрирующими, как императорская власть представляла себя обществу. Сведения современных (или предшествующих) Аммиану авторов в определенной мере дополняются более поздними произведениями, такими как поэмы Клавдиана или речь Синезия «О царстве». Созданные в уже отличавшейся исторической ситуации, они, тем не менее, во многом опираются на тот же «круг идей», и именно в этом отношении могут быть полезны для настоящего исследования. Многие из указанных источников служат также и для оценки # достоверности Аммиана, поскольку содержат описания событий, изображенных в «Res gestae» . В этом случае сообщения Евтропия, Аврелия Виктора, автора «Эпитомы» дополняются информацией Евнапия и Зосима, для которых, как и для Аммиана, центральным историческим персонажем, воплотившим идеал правителя, был Юлиан. Официальная версия некоторых событий содержится в панегириках Симмаха, Мамертина, Фемистия, Либания, Юлиана, сопоставление которых с повествованием Аммиана выявляет его отношение к пропаганде императорской власти. Особую роль в верификации изображения Аммианом структур государственного управления Империи и его оценки деятельности отдельных императоров играют законодательные источники - кодексы Феодосия и Юстиниана, прежде всего, поскольку в них отражается реальная политика императорской власти в различных сферах управления.
Репрезентация исторической реальности зависит от множества факторов, в том числе и от личного опыта. Вполне справедливым в связи с этим представляется то внимание, которое уделяется восстановлению биографии Аммиана41, определению его социального статуса и связанных с ним интересов и ценностей. Поэтому предварительные замечания о наиболее значимых аспектах биографии Аммиана кажутся нам необходимыми. До 90-х гг. XX в. общепринятым было мнение об антиохийском происхождении Аммиана, основывающееся на одном из писем Либания (Lib. Ер. 1063). Статья Ч. Форнары, в которой исследователь привел аргументы в пользу того, что данное письмо адресовано другому Марцеллину42, заставила многих исследователей пересмотреть традиционную точку зрения и искать место рождения Аммиана, помимо Антиохии, в Фессалонике, Тире, Сидоне . Так или иначе, но текст «Res gestae» показывает тесную связь Аммиана с Антиохией, в которой он провел значительную часть жизни. Проживание в Антиохии делало Аммиана непосредственным наблюдателем событий в этом городе, который был не просто одним из крупнейших на Востоке, но и часто являлся резиденцией императоров. Откуда бы не происходил Аммиан, он идентифицирует себя как Graecus (XXXI. 16. 9), что вполне определенно указывает и на родной язык историка, и, в более широком контексте, на его «культурную принадлежность». Само имя подтверждает греческое происхождение Аммиана44.
Большую важность для нас представляет вопрос о социальном положении Аммиана. На основании симпатий, высказываемых Аммианом по отношению к куриалам (напр. XX. 9. 12; XXV. 4. 21), В. Энсслин высказал предположение о его принадлежности к этому сословию, что было поддержано Э. Томпсоном и другими исследователями45. Однако, такая точка зрения встречает вполне справедливую критику. Служба в качестве protector domesticus заставляет корректировать гипотезу Энсслина, так как доступ к этой должности был закрыт для куриалов46, и, как правило, ее занимали сыновья высших офицеров. Уже Ж. Жимазан предположил, что отцом историка был Марцеллин, занимавший в 349 г. пост comes Orientis47, но эта версия не была принята последующими исследователями. Недавно Р.У. Ибатуллин высказал мнение, что семья Аммиана принадлежала «военно-служилой элите»48, но такой вывод кажется слишком категоричным, так как у нас нет источниковых сведений, подтверждающих это предположение. Определенный компромисс представляет точка зрения Т. Барнса, который, предполагая, что отец или дед Аммиана возвысились над куриальным сословием благодаря имперской службе, считает, что Аммиан «был сыном офицера римской армии, который достиг высокого ранга в первые годы правления Констанция, он имел персональные связи в военной элите и сделал первые шаги в том, что должно было стать отличной карьерой»49. Приведенный спектр мнений свидетельствует о гипотетичности любого утверждения о социальном происхождении Аммиана. С определенностью мы можем лишь заключить, что наследственный правовой статус позволил ему служить в корпусе protectores domestici.
Благодаря военной службе Аммиан представил себя аудитории как miles quondam, что в научной литературе рассматривается как один из основополагающих аспектов его мировоззрения. Но это определение требует ряда уточнений. Прежде всего, служба Аммиана продолжалась около 10 лет: мы знаем, что он в 354 г. уже был protector domesticus (XIX. 9. 1), а в 363 г. вернулся в Антиохию после заключения мира с Персией (XXV. 10. 1). После этого Аммиан нигде не упоминает о продолжении своей военной карьеры. Если определять дату рождения Аммиана около 330 г.50, то ясно, что уже после 30 с небольшим лет историк не был связан с военной службой, и, соответственно, она не столь отчетливо наложила отпечаток на его систему взглядов, тем более, что создание «Res gestae» относится, скорее всего, к 90-м гг. IV в.51. Кроме того, сам ранг protector domesticus определил опыт Аммиана не как боевого офицера, а как штабиста, выполнявшего различные поручения командования (ср. XVI. 10. 21)52. Также образованность выделяла Аммиана из числа простых солдат и многих офицеров. Если признать, что еще в одном письме Либаний (Lib. Ер. 233) упоминает Аммиана , то данная там характеристика подтверждает такое положение: «внешностью - из воинов, делами - из философов». Таким образом, Аммиан был одно время связан с военной службой, но в то же время не ассоциировал себя с «общеимперской военно-бюрократической машиной», как считает Р.У. Ибатуллин54. Для такой ассоциации нужна была длительная карьерная вовлеченность в военный аппарат управления Империей, но Аммиан ничего не говорит о своей карьере после 363 г. Такое молчание нельзя объяснить «реакцией на предполагаемую критику современников за излишние автобиографические подробности»55, так как античная система ценностей, в которой важнейшую роль играло понятие «чести, почета» (honos)56, предполагала подчеркивание своих заслуг. И достаточно подробные сообщения Аммиана о себе в книгах, посвященных событиям 353-363 гг. подтверждают это. Скорее всего, карьера Аммиана закончилась в 363 г., и выводы о его деятельности в последующий период (до отъезда в Рим) лишь гипотетичны. Нам кажется, что систему взглядов Аммиана нельзя жестко детерминировать интересами узкой социальной группы, как антиохийские куриалы или высшее офицерство. Жизненный опыт Аммиана позволил ему воспроизвести представления различных социальных слоев, принадлежавших к honestiores. Лишь эта принадлежность со всей очевидностью социально обусловливает ценностную ориентацию Аммиана.
В то же время, нельзя забывать, что исторический труд Аммиана был написан в Риме и был рассчитан на определенную аудиторию. Начиная с О. Зеека некоторые исследователи видели в неназванном адресате одного из писем Симмаха (Symm. Ер. IX. ПО) Аммиана57, что привело к предположению о принадлежности историка так называемому «кругу Симмаха» и следованию интересам языческой сенаторской аристократии. Однако А. Кэмерон опроверг
предположение Зеека , что поставило под сомнение взгляд на Аммиана как «идеолога сенаторской аристократии». В частности, А. Демандт указал на то, что Аммиан гораздо сильнее критикует римскую знать, чем плебс59. Но сам по себе такой аргумент не может служить доказательством против следования Аммианом сенаторской идеологии: обличение пороков современной знати -один из топосов, входящих в прославление mores maiorum60, характерное для римской исторической традиции. Даже порицая современные нравы римлян, Аммиан должен был рассчитывать на признание в кругах образованных аристократов, что могло обеспечить ему достойное положение в римском обществе. О том, что провинциалы, занятые литературной деятельностью, искали признания знатных семейств говорит и уже упоминавшееся письмо Либания (Lib. Ер. 1063. 3-4) и пример другого «романизированного» грека -Клавдиана. Но, в отличие от последнего, Аммиан, похоже, не добился искомого положения. Этот факт и возможная высылка из Рима во время перебоев с поставками хлеба в 383 (или 384) г. наложили отпечаток на его изображение римских нравов. Но то, что в ряде мест Аммиан явно находится на стороне сената и рассматривает его как значимый политический институт61, а также повышенное внимание к деятельности префектов города Рима указывают на его ориентацию на сенаторскую аудиторию. Поэтому, даже если сенаторская идеология не определяла позицию Аммиана полностью, то в значительной мере влияла на взгляды историка.
Мы не знаем причин переселения Аммиана в Рим. Высказывалось мнение, что он мог пострадать во время процессов по делам об оскорблении величия62, что заставило его покинуть Антиохию. Но Аммиан сообщает только о том, что наблюдал (вместе с другими - vidimus) за ходом процессов по «делу» Феодора (XXIX. 1. 24), но ничего не говорит о себе или близких ему людях. Кроме того, данный процесс проходил в 371 г., тогда как переезд Аммиана в Рим датируется концом 70-х - началом 80-х гг.63, то есть временем после гибели Валента. Знаменательно, что именно 378 г. и заканчивается повествование Аммиана. Вопрос о причине выбора именно этой даты представляется также немаловажным, поскольку он связан с отношением Аммиана, с одной стороны, к настоящему, а с другой - к принципам историописания. Аммиан заканчивает «Res gestae» пожеланием тем, кто будет продолжать его труд, писать «более высоким стилем» (ad maiores stilos — XXXI. 16. 9). Смысл этой фразы объясняет схожее окончание «Бревиария» Евтропия: «и поскольку мы теперь дошли до славных и достойных почитания императоров, на этом я положу конец своему труду, ибо дальнейшее следует описывать более высоким стилем» (Eutrop. 10. 18. 3). Ясно, что под «высоким стилем» подразумевается панегирик64, так как настоящее должно было описываться только в панегирических тонах. Вероятно, что Аммиан, достаточно критически настроенный по отношению к современности, не хотел смягчать свой критический тон. Тем более, что отдельные похвалы современному состоянию нравов, Феодосию Старшему и будущему императору Феодосию (напр. XXVIIL 1. 2; XXVIII. 3; XXIX. 6. 15; XXX. 8. 1) говорят о неизбежности превращения современной истории в панегирик. Кроме того, негативные высказывания о правящем императоре и его времени хотя и выводились Феодосием из под непосредственного действия lex de maiestate, но подлежали рассмотрению императором, оставлявшим за собой право на наказание - (CTh. IX. 4. 1). Сам Аммиан свидетельствует об опасностях, которым подвергаются «правдивые повествователи» (XXVI. 1.1; ср. Procop. Hist. arc. 1. 2). Но помимо опасений подобного рода на выбор верхней границы повествования могло повлиять отсутствие достаточной информации, особенно в период узурпации на Западе. Подобным образом Евнапий указывает на отсутствие надежных свидетельств о событиях на Западе в период, когда политику восточного двора определял Евтропий (Eunap. fh 66. 2 Blockley). Таким образом, биография Аммиана в определенной степени помогает пониманию его отношения к исторической реальности, но недостаточность сведений не позволят говорить о жизненном опыте Аммиана с полной определенностью.
Систематизация взглядов Аммиана на политическую организацию позднеантичного общества определяет и структуру работы. Информация «Res gestae» структурируется исходя из рассмотрения основных институтов позднеантичной политической системы. При этом представляется целесообразным рассмотреть особенности позднеантичной политической теории, чему посвящена первая глава. Во второй главе исследуются взгляды Аммиана на политическую власть как основу античного понимания политики в целом. Третья глава посвящена основным структурам государственного управления в изображении Аммиана.
Состояние позднеантичной политической теории в IV в
Исследование позднеантичной политической теории как совокупности идей и представлений, направленных на осознание и интерпретацию политической сферы общества, связано с достаточно широким кругом проблем, неоднозначно решаемых в историографии. Широта современного понятия политического1 и разница методологических подходов делают вопрос о содержании и оригинальности политической теории Поздней Империи остро дискуссионным, а его решение зависящим от конкретного аспекта, выбранного тем или иным автором2. Кроме того, политическая мысль IV в., как правило, не получает комплексного освещения в специальных работах. В общих трудах по греко-римской политической мысли она практически не рассматривается как отражающая реалии новой эпохи, которую многие авторы резко отделяют от принципата3. Исследователи ранневизантийской политической теории рассматривают IV в, как исходный период, связующий византийскую и античную политическую мысль, но их внимание привлекают, с одной стороны, только греческие авторы, что приводит к игнорированию еще общих для обеих частей империи тенденций развития политической теории в этот период4, а с другой - те аспекты, которые в большей степени повлияли на политическую теорию Византии V-VI вв.5. Представляется, что политическая мысль IV в. требует более пристального исследования как отражающая достаточно целостный и своеобразный исторический этап развития политической организации и идеологии Римской Империи. Так как в наши задачи не входит дать исчерпывающую характеристику политической теории IV в., нас будут интересовать, прежде всего, те ее аспекты, которые могли повлиять на репрезентацию в «Res gestae» Аммиана современной ему политической организации. Прежде всего, к ним относятся политическая лексика, представления о сущности и источниках императорской власти, а также о важнейших субъектах политики. Несмотря на взаимопроникновение христианских и традиционных греко-римских («языческих») идей в политической теории рассматриваемого периода6, среди авторов IV в. выделяются те, которые подчеркивали традиционность своих политических взглядов, заключающуюся в постоянном обращении к авторитету мыслителей, произведения которых составляли основу риторического и философского образования. Поскольку Аммиан Марцеллин относится именно к этому кругу авторов , то для нас будут важны, прежде всего, именно «языческие» вариации позднеантичной политической теории.
Политическая теория IV в. представляет собой результат длительного развития античной мысли, берущего начало еще в классической Греции. Некоторые теоретические построения, в первую очередь — Платона, Аристотеля и некоторых эллинистических философов у греков и Цицерона у римлян, а также политическая терминология стали основой для политической теории эпохи принципата, а через нее вошли в концепции IV в. Но так как любая политическая теория является ответом на политическую реальность , то даже устойчивая политическая лексика и предшествующие концепции получают в ней своеобразное, присущее конкретной эпохе значение.
Понятийный аппарат позднеантичной политической теории восходит к греческим учениям V-IV вв. до н.э. и римским I в. до н. э. Но содержание основополагающих для классической эпохи терминов изменилось, так как изменилось и само античное государство. Не вдаваясь в подробности дискуссии о применимости термина «государство» как к политической теории античности, так и к античной истории в целом9, отметим те моменты, которые определяют своеобразие употребления политической терминологии в поздней античности. Для греков классического периода средоточием государственной жизни был полис10, что определило центральное место данного понятия в политической теории. Производное от него - 7юЛ,ітєш, - обозначавшее изначально совокупность гражданских прав, стало выражать и государственное устройство, форму правления11. Теоретические построения Аристотеля, к примеру, строились на основании изучения 158 политий (Diog. Laert. V. 1. 27). Плутарх уже выделил пять значений данного термина,: жизнь народа; права гражданства; государственная наука; государственная деятельность; форма правления (Plut. Мог. 826).
Субъекты политической власти
«Res gestae» Аммиана (по крайней мере, в дошедшей до нас части) не содержит специального экскурса или сколько-либо законченного и развернутого рассуждения о сущности политики, политической власти и ее субъектах. Тем не менее, ряд высказываний историка может обозначить те теоретические положения, которым он следовал при описании политического процесса своего времени. Уже в классических греко-римских политических теориях проблема властвования была разработана достаточно подробно: был создан понятийный аппарат, позволяющий детально описать разнообразныевластные отношения, иерархию субъектов политической власти и интеракции в рамках политических отношений1. Как было отмечено, позднеантичная политическая теория использовала тот же понятийный аппарат, что в полноймере характерно и для Аммиана, ориентировавшегося во многом на аксиомы предшествующих эпох.
В современной политологической литературе нет единого мнения по вопросу определения субъектов власти2, и эта проблема в полной мере относится к исследованию античности в целом и Поздней Римской Империи в частности. Для ее решения наиболее важным является изучение представлений об источнике и сущности власти в поздней античности (в данном случае - у Аммиана) и определение лиц и групп, активно действовавших на «политическом поле», участвовавших в принятии государственных решений или влиявших на их принятие. Согласно политической теории IV в., в узком .;смысле единственным субъектом власти был император, обладавший всей ее полнотой, и тем самым противопоставленный «объекту» властвования —подданным (oboedientes, subiecti). Этим позднеантичный император отличался от принцепсов предшествующей эпохи, которые «не были единственным источником статуса и авторитета»3. Но в то же время, даже на уровне государственной идеологии сохранялось представление об императорской « власти как следующей не собственному произволу, а «общему благу», содержание которого фактически складывалось из интересов отдельных социальных групп. Так же и тенденция к пересмотру в современном антиковедении тезиса об абсолютном характере позднеримской императорской власти4 расширяет представления о субъектах политической власти, определение которых связано как с традициями, восходящими к периоду принципата, так и с изменившейся социальной ситуацией в Империи. Так, А. Демандт выделил четыре силы, ограничивающих власть императора — бюрократический государственный аппарат, землевладельцев (как сенаторского, так и куриального сословия), церковь и армию5, которые могут быть определены, тем самым, и как субъекты политической власти.
Углублению представления о субъектах политической власти в IV в. в значительной степени может послужить «Res gestae», хотя следует учитывать и своеобразие репрезентации Аммианом политических реалий своего времени. Л Сравнивая Тацита и Аммиана, П. Ридл выделила несколько групп, определяющих ход исторического процесса, согласно «Res gestae»: сенат и народ; армия и, в отличие от Тацита, чиновничество и императорский двор6. Учитывая, что повествование Аммиана ориентировано, прежде всего, на сферу политического, то эти группы, наряду с институтом императорской власти, относящуюся скорее ко „внешним" факторам в истории Империи. могут быть рассмотрены с позиций выявления воззрений историка на распределение политической власти. Сравнение двух историков, имеющее давнюю историографическую традицию, представляется оправданным, поскольку Аммиан при написании «Res gestae» ориентировался на образцы предшествующих латинских историков и, прежде всего, Тацита. Но в то же время, это вполне соотносится с рецепцией политической теории предшествующих эпох в поздней античности, о своеобразии политических концепций которой уже говорилось7. Тем самым взгляды Аммиана не столько содержательно воспроизводят представления Тацита, сколько содержат попытку осознать и оценить политическую реальность, используя предшествующие концепции. Подробное рассмотрение взглядов Аммиана на выделенные элементы политической системы Римской империи IV в. будет сделано ниже, сейчас же основной задачей служит анализ наиболее общих положений, характеризующих представления Аммиана о субъектах политической власти.
Как и для других авторов эпохи, политическая власть для Аммиана - это, прежде всего, императорская власть, которая обозначается imperium или potestas8. При этом Аммиану чужда идея абсолютной власти одного человека. Понимая, что для ограничения власти императора не существовало никаких «конституционных» рамок, историк воспринимает концепцию, согласно которой император, согласуясь с «общим благом» (XXV. 3. 8; XXIX. 2. 18; XXX. 8. 14), сам должен следовать закону, исключая собственный произвол (licentia), который губителен для государства (XXV. 3. 18). Характерно, что Аммиан противопоставляет licentia не только справедливость (iustitia), но и potestas как таковую9-. В рассуждении о судебных преследованиях по делам об его значение. оскорблении величия содержится следующее «наставление», показывающее теоретическую основу взглядов Аммиана: «давать без всякой меры волю преследованию в этих несчастных случаях не подобает, чтобы не могло показаться, что подданными правит произвол, а не законная власть» (пе videantur licentia regi subiecti, non potestate - XIX. 12. 18)10. Кроме того, Аммиан в определенной степени противопоставляет licentia «величию» императора, говоря о том, что Валентиниан I примешивал к данной ему судьбой maiestas «тяжелый произвол» (XXIX. 3. 1). Единственным ограничением произвола императорской власти служит, по Аммиану, только воля самого императора, обладающего определенным набором моральных качеств. Но это не снимает проблемы распределения политической власти в изображении Аммиана, поскольку политический процесс не сводится в «Res gestae» лишь к действиям императора.
Гражданская администрация и позднеантичное судопроизводство
В историческом повествовании Аммиана значительное место занимает описание деятельности гражданских чиновников различных рангов, хотя отдельной характеристики как системы позднеримской администрации в «Res gestae» нет. Осведомленность Аммиана о системе гражданского управления и его оценки этой системы, мы можем проследить, во-первых, по высказываниям историка относительно общих принципов управления, а во-вторых, по оценке деятельности конкретных представителей чиновничьего аппарата1.
Так как любые властные полномочия делегировались в Поздней Империи самим императором, то одним из важнейших представляется вопрос. об отношении системы гражданского управления к личности носителя верховной власти. Как уже отмечалось, для Аммиана действия чиновников являлись одной из основ для характеристики императора. Поэтому значительное место Аммиан уделяет вопросу о принципах кооптации на государственные посты. Как идеальную модель можно рассматривать принцип, высказанный Юлианом: и военные, и гражданские посты должны предоставляться согласно заслугам кандидата (neque civilis quisquam iudex пес militiae rector, alio quodam praeter merita suffragante, ad potiorem veniat gradem XX. 5. 7). В письме Констанцию Юлиан соглашается на назначение первым префектов претория, добавляя при этом, что они будут выбираться из людей известных справедливостью и заслугами (aequitate et meritis notos - XX. 8. 14). Там же содержится еще один принцип кадровой политики - люди из окружения императора должны быть тому хорошо известны (stultum est...eos ad latus imperatoris adscisci, quorum mores ignorantur et voluntates). Осторожность в выборе высших должностей рассматривается Аммианом в ряду положительных качеств императоров. Констанций подбирал в свое окружение только хорошо известных ему людей, прошедших ряд государственных должностей (XXI. 16. 3). Похвалы за осторожность в выборе высших чинов удостаиваются Валентиниан (scrupulosus in deferendis potestatibus celsis - XXX. 9. 3) и Валент (deferendas potestates vel adimendas nimium tradus - XXXI. 14. 2). Даже в немногих назначениях, которые сделал Иовиан, Аммиан подчеркивает тщательность императора (perpensius...iudices electurus - XXV. 10.15).
Тем самым Аммиан критикует практику предоставления должностей по протекции (suffragium)2. Порочность этой практики видится историку, прежде всего, в том, что должности в аппарате управления достаются людям недостойным и не способным эффективно исполнять возложенные на них обязанности. Аммиан резко критически относится к предоставлению постов людям низкого происхождения. Он отмечает, что при смене императора обычно имеет место продажа должностей и продвижение на высшие должности людей из «подонков общества» (XXVI. 7. 7 - ex vulgar! faece; ср. XXX. 9. 3). Аммиан хоть и не акцентирует внимание на причинах таких назначений в-указанные периоды, но понимает, что таким образом новая власть пытается укрепить свои позиции (XXVT. 7. 8). Но отношение Аммиана к таким назначениям в меньшей степени связано с оценкой конкретной политической ситуации. Представляется, что в основе взглядов Аммиана на чиновничество лежит традиционная греко-римская система ценностей, в которой принадлежность к аппарату государственного управления была эквивалентна высокому социальному престижу и описывалась терминами honos и dignitas3, которые часто в поздней античности являлись синонимом potestas4. Поэтому в IV в. сохранялось характерное как для республики, так и для принципата мнение, что должности должны предоставляться исходя из знатности и заслуг кандидата. Тацит, к примеру, следующим образом расшифровывает качества, необходимые для занятия высших должностей: «знатность предков, добытые на военной службе отличия и дарования на гражданском поприще» (Тас. Ann. IV. 6). Несмотря на то, что императорская власть в Поздней Империи далеко не всегда придерживалась такой позиции, она воспроизводится многими авторами этого периода, в том числе и Аммианом5.
Указание на кадровую политику в моменты смены императоров связано с вопросом о том, насколько вся структура управленческого аппарата Империи была зависима от личности носителя верховной власти. Некоторые сообщения Аммиана говорят о том, что действия чиновников рассматривались как часть политики самого императора (узурпатора), что должно было приводить к смене должностных лиц при получении империя новым человеком. Более того, судебные процессы в отношении чиновников являлись результатом политической борьбы. Так, военные и гражданские чины Галла были доставлены в Аквилею, будучи обвиненными в том, что служили исполнителями (ministri) жестокостей цезаря (XV. 3.1).
