Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Политика Российской и Цинской империй в центре Евразии в XVII -ХІХвв 50
1.1. Россия в Центральной Азии в XVII - XIX вв.: включение Степного края и Туркестана в состав Российской империи 50
1.2. Цинская империя в Центральной Азии в XVII — XIX вв.: присоединение Монголии, Джунгарии и Восточного Туркестана 85
ГЛАВА 2. Центральная Азия в сфере внешнеполитических интересов РФ и КНР на рубеже XX - XXI вв 119
2.1. Политика Российской Федерации в Центральной Азии 119
2.2. Политика Китайской Народной Республики в Центральной Азии. Возникновение и деятельность ШОС 170
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 223
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 232
- Россия в Центральной Азии в XVII - XIX вв.: включение Степного края и Туркестана в состав Российской империи
- Цинская империя в Центральной Азии в XVII — XIX вв.: присоединение Монголии, Джунгарии и Восточного Туркестана
- Политика Российской Федерации в Центральной Азии
Введение к работе
ГЛАВА L Политика Российской и Цинской империй в центре Евразии в XVII
-ХІХвв .^^» 50
Россия в Центральной Азии в XVII - XIX вв.: включение Степного края и Туркестана в состав Российской империи 50
Цинская империя в Центральной Азии в XVII — XIX вв.: присоединение
Монголии, Джунгарии и Восточного Туркестана 85
Россия в Центральной Азии в XVII - XIX вв.: включение Степного края и Туркестана в состав Российской империи
Первые контакты русских с населением центральной части азиатского континента начались почти сразу после возникновения Российского государства. Первый, древний, этап взаимоотношений России и Средней Азии можно отнести ко времени расцвета Хорезма и строительства древнерусской государственности104. Однако принятие на Руси христианства, сделавшее ее частью европейской цивилизации и тем самым превратившее западное направление в приоритетное в ее внешней политике, и монголо-татарское нашествие, уничтожившее древние государства Средней Азии и препятствовавшее расширению русского влияния на восток, способствовали тому, что вплоть до рубежа XVI — XVII вв. русские правители не испытывали серьезного интереса к Центральной Азии и, следовательно, не имели четкого представления об этом регионе.
Активизации контактов русских с населением Центральной Азии способствовало начавшееся во второй половине XVI в. расширение территории России на восток. По этому поводу В.В. Григорьев отмечает: «Собственно с Средней Азией пришли мы в соприкосновение, и получили возможность относиться к народам ее так или иначе, лишь по присоединении к России торговых связей с более далекими странами Востока - с Индией и Китаем"1, чему также способствовало развитие отношений с населением центральной части Евразии.
Таким образом, по мнению Б.П. Гуревича, ранние связи России с народами Центральной Азии в значительной мере обусловливались торгово-экономическими интересами Русского государства, добившегося в середине и второй половине XVII в. заметных успехов в хозяйственном и политическом развитии"2. В то же время, представляется, что развитие политических и торгово-экономических отношений России с казахскими, среднеазиатскими и монгольскими ханствами следует рассматривать в более широком контексте евразийской политики московских царей, основной целью которой, начиная со второй половины XVI и на протяжении большей части XVII вв., было включение и закрепление в составе Русского государства Сибири.
В рассматриваемый период именно Сибирь становится основным направлением русской экспансии в связи с тем, что проживавшие здесь отсталые и немногочисленные народности и племена не смогли оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления отрядам русских землепроходцев"3. Кроме того, в кратчайшие после «объясачивания» сибирского населения сроки стала очевидной стратегическая значимость новых приобретений России для обеспечения ее финансового благополучия: достаточно вспомнить, что вплоть до Петра I московская казна на треть состояла из «мягкой рухляди» [пушнины -К.А.], удельный вес которой доходил, порой, до 60 - 80%"4. В связи с этим первоочередной интерес для московских царей представлял сбор дани (ясака) с населения Сибири, способного, в отличие от проживавших в степи кочевников — казахов или монголов, выплачивать ясак в московскую казну именно «царств» Казанского и Астраханского» . В то же время, указанный автор отмечает, что прошло еще не мало времени, «прежде чем стала Русь проникать в степи Средней Азии», объясняя это адекватным восприятием московскими царями в XVI - XVII вв. международной обстановки и собственных интересов на восточных и юго-восточных рубежах страны: «Именно потому и не двигались мы в Среднюю Азию, что знакомы были тогда с нею гораздо ближе, чем в последовавшем столетии, что нам были основательно известен характер степей се и их кочевого населения» .
Цинская империя в Центральной Азии в XVII — XIX вв.: присоединение Монголии, Джунгарии и Восточного Туркестана
Первые контакты китайского государства с населением Центральной Азии или, как тогда называли этот регион китайцы, Западного края (ЩЩ), относятся ко IT-I вв. до н.э. В 138 г. до н.э. император династии Хань У-Ди отправил в Западный край посольство, одной из целей которого являлось привлечение его населения к союзу для совместной борьбы с іуннами, со стороны которых правители Поднебесной ощущали перманентную угрозу. В результате ведущейся с переменным успехом борьбы на этом направлении к середине I в. до н.э. гунны отступили, и императоры династии Хань послали для управления Западным краем чиновника «духу» (ЙРФ!), что, по мнению китайских историков, означало установление официальной власти династии Хань над этим регионом . «Начиная с этого момента», - утверждают китайские ученые - «обширные территории к югу и востоку от оз. Балхаш стали частью китайской территории». А Синьцзяи «непрерывно на протяжении более двух тысяч лет оставался неотделимой составной частью территории
Однако, по мнению исследователя истории экспансии Китая в Центральной Азии А.Г. Малявкина, попытки китайских императоров взять под свой контроль территории, лежавшие вдоль Великого шелкового пути, чаще всего терпели крах, и даже в случае их успеха завоеванные позиции вскоре утрачивались. Прочно закрепиться, причем на длительное время, даже на восточном отрезке этого пути китайцам не удавалось216. Подобной точки зрения придерживается и Б.П. Гуревич, характеризующий сферу влияния и позиции Китая в Центральной Азии даже в периоды правления династий Хань и Тан, когда китайские императоры контролировали значительные территории в Западном крае, как «весьма ограниченные», «чрезвычайно непрочные» и «весьма шаткие» .
Несмотря на факты, приводимые указанными учеными для обоснования своих выводов, китайские историки не только маоистского периода, критике которых уделяется значительной внимание в работах советских исследователей 2ls , но и современные исследователи в КНР склонны рассматривать Центральную Азию на протяжении большей части истории взаимодействия ее населения с Китаем как территорию подконтрольную императорам Поднебесной, обосновывая тем самым легитимность притязаний на влияние в данном регионе со стороны последних. Даже о таком значительном и самостоятельном акторе международных отношений в Центральной Азии в XVII - первой половине XVIII вв. как Джунгарское ханство историки из Института России, Восточной Европы и Центральной Азии Академии общественных наук КНР пишут, что джунгары «готовились отколоться от китайской династии Цин», а войну цинских поиск против независимого Джунгарского ханства называют «усмирением мятежа»" . А в некоторых китайских исследованиях даже можно встретить утверждение о том, что «никакого Джунгарского ханства никогда не существовало»"" .
Восприятие китайскими императорами Западного края, в качестве территории, которая должна постоянно находиться под их контролем, сложилось в результате синтеза концепции господства Сына Неба (императора) над народами Вселенной, согласно которой император, якобы управлявший Поднебесной по воле Неба, являлся сюзереном, а все остальные народы были его вассалами, подопечными , с перманентным ощущением угрозы Китаю, исходившей с северо-запада. Здесь следует вспомнить, что все некитайские, пыталась решать. В таких случаях «законность» для многих дипломатических и военных мероприятий выводилась из исторических «реестров», определенных иногда много веков назад. Так появлялись «традиционные» объекты экспансии, исторически «обоснованные» притязания на территории сопредельных стран и т.п. .
Политика Российской Федерации в Центральной Азии
В целях минимизации негативных последствий распада СССР все его бывшие республики, за исключением стран Балтии и Грузии, уже в декабре 1991 г. предпринимают попытку реинтеграции постсоветского пространства путем создания нового межгосударственного объединения — Содружества Независимых Государств. Первоначально российское правительство возлагало серьезные надежды на интеграционный потенциал СНГ. Создавая в конце 1991 г. Содружество Независимых Государств, российские политики считали его единственной на тот момент возможностью сохранения единого геополитического пространства. Большинство политической элиты полагало, что необходимо сохранить самые тесные экономические и военные отношения со странами СНГ, защитить права русскоязычного населения, добиться, чтобы Белоруссия, Казахстан и Украина передали России свое ядерное оружие, и не допустить развития событий на ее южных рубежах по югославскому сценарию. Однако точнее сформулировать цели и задачи российской политики по отношению к новым независимым государствам не позволила скорость, с какой сохранить свое военное присутствие в Центральной Азии потому, что, несмотря на сильнейшие центробежные тенденции в политике государств региона, в первые после распада СССР годы, их руководители осознавали собственную уязвимость для враждебных им внешних и внутренних сил. В связи с этим они охотно предоставляли российским войскам право дислокации на своей территории. России удалось достигнуть договоренности о совместной охране границы и о дислокации войск ПВО и ВВС даже с Туркменией, являвшейся одним из самых пассивных участников СНГ и активно позиционировавшей себя как нейтральное государство.
Наиболее ощутимым российское военное присутствие было в Таджикистане, как самой «горячей» точке Центральной Азии. Гражданская война в этой республике не оставила России выбора: в Душанбе некому было передать контроль над вооруженными формированиями бывшей Советской армии, так, как это со временем сделали в соседних государствах. В итоге Москва сохранила здесь плацдарм, ставший к концу 1990-х гг. единственным для российских войск в регионе . Значимым достижением российской политики в Таджикистане можно считать успешное завершение межтаджикских переговоров, по итогам которых были подписаны Протокол по военным проблемам — ключевой документ в межтаджикском урегулировании (март 1997 г., Москва) и Общее соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане (27 июня 1997 г., Москва), положившие конец продолжительной гражданской войне.
Заслуживающим внимания результатом усилий России и других заинтересованных членов СНГ по сохранению военно-политического единства постсоветского пространства, в том числе и Центральной Азии, стало подписание рядом государств-членов Содружества Договора о коллективной безопасности (ДКБ), состоявшееся 15 мая 1992 г. Первоначально его частниками стали все государства Центральной Азии, кроме Туркменистана, в распался СССР. Кроме того, учреждение СНГ не сопровождалось соглашениями по ряду важнейших вопросов: о правопреемстве, разделе собственности, возможных территориальных спорах и т.п. Именно поэтому многие расценили тогда создание СНГ как форму «цивилизованного развода» республик295. Уже в 1992 г. в СНГ выделилась группа стран, уходивших от подписания большей части соглашений в рамках Содружества, - Азербайджан, Молдова, Украина и Туркменистан, в тоже время определилась группа стран, склонных к сотрудничеству, - Армения, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан. Это разделение в дальнейшем сохранилось. Лишь Узбекистан до середины 2000-х гг. перешел из второй группы в первую.
