Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уровень урбанизации Англии XIV-XV вв 19
1.1. Численность и социальный состав английского города XIV-XV вв 19
1.2. Горожане как класс английского средневекового общества XIV-XV вв 62
Глава 2. Ценностные ориентации английских горожан XIV-XV вв 79
2.1. Политические ценности горожан 79
2.2. Социально-экономические взгляды горожан 111
2.3. Этические взгляды горожан 127
Заключение 161
Библиография 164
- Численность и социальный состав английского города XIV-XV вв
- Политические ценности горожан
- Социально-экономические взгляды горожан
Введение к работе
Отдельные поступки конкретного человека, также как в целом его поведение на протяжении определенного времени, могут быть поняты и объяснены только в том случае, если известны внутренние побудительные мотивы, зависящие от личных пристрастий, склонностей, разделяемых ценностей и других особенностей индивидуальной психики. Между процессами, протекающими в обществе, и поведением обычного человека можно увидеть некоторую аналогию. Механизмы социальной психологии, конечно, отличаются от тех, которым подвержено сознание личности, и поэтому требуют особого подхода, однако их учет столь же необходим для объяснения процессов исторического развития, как выяснение индивидуальной мыслительной логики для правильной интерпретации действий человека. Тем не менее история ментальности на сегодняшний день до сих пор остается одной из наименее исследованных отраслей исторической науки в целом и медиевистики в частности. Несколько лучше обстоит дело, если говорить об изучении социальной психологии целых эпох, например, отдельных периодов Средневековья, или отдельных стран и регионов, то есть о проблеме национальных характеров. Однако менталитет социальных слоев и классов прошлого изучен крайне недостаточно, в то время как социально-экономические и политико-правовые процессы формирования классов известны намного полнее. Недостаточный учет психологической составляющей значительно сужает наши знания о прошлом и не позволяет дать объективную оценку его событий и явлений. Все сказанное в полной мере относится к проблеме истории английского города XIV-XV вв. Эти столетия стали важным этапом в процессе развития английской нации, временем, когда начался процесс зарождения в рамках существующей феодальной общественной системы черт нового капиталистического уклада. Крупные города Англии играли в этом процессе основную роль. Именно в них происходили главные изменения, возникли новые социальные формы, которые потом получили широкое распространение. Но если конституционная история английского города в XIV-XV вв. и экономические процессы развития капитализма давно стали объектом научного исследования, то проблема городской психологии по-прежнему остается белым пятном. Хотя полностью понять логику истории без учета психологического фактора, основываясь только на знаниях об экономическом и политическом развитии, невозможно. Непонятно в этом случае, например, почему к концу Средневековья те страны, где города были более богаты и самостоятельны, как, например, в Северной Германии, Нидерландах или Италии, начали уступать свои позиции менее урбанизированным регионам, и в первую очередь Англии. Таким образом, суть проблемной ситуации заключается в том, что на данный момент у нас отсутствует целостное знание о менталитете английских горожан крупного города XIV-XV вв. Попытки, которые предпринимались в данном направлении до настоящего времени, лишь наметили в общих чертах генеральную линию научного поиска. В англо-американской историографии исследования по английскому средневековому городу появились во второй половине XIX в. в рамках историко-экономического направления, представители которого первыми обратили внимание и на социальные вопросы становления городов. Пионером здесь был Т.Роджерс, в труде которого «История труда и заработной платы в Англии с XIII по XIX века» городу классического Средневековья •:# посвящена отдельная глава1. В первые десятилетия XX в. тема была развита в работах Д.Анвина, Е.Чейни, Э.Пауэр, С.Крамер2. Д.Анвин высоко оценивал роль купечества в становлении новых капиталистических отношений уже в XIV в. Тем не менее в большинстве первых работ по истории города проблемы социального развития выступают в подчиненном положении по отношению к • изучению экономической жизни. Становление социальной истории как самостоятельной области научной деятельности в англо-американской историографии приходится на 30 - 40-е гг. XX в. Понятие «социальная история» применялось с этого времени в отношении тех работ, в которых освещались все стороны повседневной жизни и деятельности людей в прошлом. Крупнейшими представителями были Д.М.Тревельян, С.Трапп, Е.Ф.Джекоб. Д.М.Тревельян является зачинателем нового направления. В его . фундаментальном труде «Социальная история Англии»3, вышедшем в свет в 1944, анализируются процессы общественного развития с XIV по XIX века, и в главах, посвященных отдельным периодам истории, обязательно рассматриваются аспекты социальной жизни города. Огромный вклад в развитие социальной историографии крупного !ф английского города конца классического Средневековья внесла американская исследовательница С.Трапп. После выхода в 1948 г. ее «Купеческого класса Лондона (1300 - 1500)»4 изучение интересующих нас вопросов просто немыслимо без него. В работе использован богатейший источниковый материал, освещены практически все стороны жизни высших слоев английской столицы, в том числе и коллективная психология купечества. Основным недостатком этого научного произведения является слабый показ социальной динамики в процессе урбанизации за два столетия. В результате С.Трапп пришла к заключению, что город в XIV-XV вв. сохранял феодальный характер, а купечество, еще не ставшее классом капиталистов, имело неустойчивое материальное положение. В следующие десятилетия появляются важные работы обобщающего характера, которые рассматривают вопросы урбанизма в контексте исторического развития в отдельные периоды (М.МакКизак, Е.Ф.Джекоб)5 или останавливаются на закономерностях собственно городской истории (С.Рейнолдс)6. В 70 - 80 гг. под влиянием социальной антропологии начинается сдвиг интересов историков от исследования структурных изменений к ментальным представлениям. Появляются работы, связанные с интересующей нас проблемой, которые написаны в библиографическом жанре и неизменно описывают атмосферу эпохи и социальной среды. Вопросы городской психологии занимают в них видное место (Д.С.Бревер, Д.Гарднер, А.Хэнхам) .
Наконец в последние 20 лет появился целый ряд исследований, посвященных отдельным сторонам социальной жизни и менталитета крупного города Англии XIV-XV вв., таким как самоидентификация городского населения в целом и отдельных его слоев (Д.Россер, Е.Кнапп), социализация в городской среде (Ф.Ридди), регулирование поведения и социальный контроль (Б.Р.МакРи, Р.Х.Бритнелл), о социальная мобильность (Р.Д.Р.Голдберг). Кроме того существует целый ряд локальных исследований, посвященных отдельным городам9. Во многих из них вопросы городской психологии не становятся объектом специального изучения, тем не менее они позволяют обнаружить интересный и важный для исследователя менталитета конкретно-исторический материал.
Таким образом, история ментальности до сих пор не выделилась как отдельная отрасль англо-американской урбанистической медиевистики и по сей день остается составной и как правило подчиненной частью социального направления историографии.
В русской дореволюционной историографии серьезные работы по истории английского средневекового города отсутствовали. В советский период проблему урбанизма в медиевистике подняла В.В. Стоклицкая-Терешкович, сосредоточившаяся на исследовании немецкого города XIV-XV вв. Начало изучению английского города было положено в послевоенное время трудами Я.А.Левицкого, который избрал для изучения ранний период до XII в. Хронологически его работу продолжила А.А.Кириллова, занимавшаяся главным образом социальными проблемами истории города XIII-XV вв.10 В дальнейшем советскими и российскими учеными были исследованы разные стороны жизни английского города классического Средневековья. Его роль в централизации страны, взаимоотношения с королевской властью и городское представительство в парламенте в XIII - начале XIV в. рассмотрены Е.В.Гутновой11, проблемы городской культуры XIII-XV вв. стали объектом изучения в трудах Н.А.Богодаровой , Л.П.Репина занимается вопросами социально-политического развития в XIV в.13, М.М. Яброва - новыми явлениями в экономике и торговле XIV-XVI вв.14, В.И.Золотов — социальной историей15. Существуют работы по истории отдельных городов Англии1 . Работы по истории городской психологии есть, причем первая появилась еще в конце 70-х гг., но они единичны. К этим вопросам все более обращаются отечественные историки в последнее время, но ни для одного из них проблема английского городского т менталитета не стала главной. Тем не менее для исследования заявленной темы имеется достаточная источниковедческая база. Нами были использованы письменные источники различного характера, которые можно • объединить в четыре группы. Первую составляют документы частного характера. Для изучения особенностей менталитета личные письма, дневники и подобные им материалы представляют наибольшую ценность, так как их авторы выражали свои мысли и чувства в откровенной форме, общественная цензура и регламентирующие правила не довлели над ними (а если довлели, то слабо), и поэтому содержащаяся в них информация не носит завуалированного характера, как в других источниках. К сожалению мы располагаем лишь единственным подобным памятником по нашей теме. Это переписка членов лондонской семейной компании торговцев шерстью Сели, включающая более 200 писем, которые охватывают период 1474 - 1488 гг.18 Вторая группа источников - городские хроники. Сохранилось семь Хроник Лондона, которые были использованы нами. За каждой хроникой закрепилось свое собственное название, связанное с ее архивным местонахождением, специфичностью повествования или автором: Julius В II, Cleopatra С IV, Harleian 565, Краткая Английская Хроника, Хроника Грегори, Julius В I, Vitellius А XVI. Все они были составлены на протяжении XV в. (самая ранняя Julius В II - около 1435 г.), опубликованы в XIX - начале XX в.19 Отрезок истории, который ими охватывается - с 1189 г. до 1509 г.20 Весьма богаты источники самих хроник, к ним относятся официальные или государственные хроники, актовый материал, послания высокопоставленных лиц городу, частная переписка, литературные произведения, рассказы очевидцев событий и собственная информация авторов и составителей хроник, основанная на их личном опыте. Круг последних достаточно широк, некоторые из рассматриваемых произведений были созданы несколькими людьми (Хроника Грегори - двумя, Vitellius А XVI (до 1486 г.) - двумя, Cleopatra С IV - тремя). А если учесть, что основаны они на еще более ранней нарративной базе, которая порой воспроизводилась в полном объеме без каких-либо изменений (об этом свидетельствуют многочисленные дословные совпадения хроник в их ранней части), то круг этот должен быть еще более расширен. Тем не менее, нам известно имя лишь одного хроникера. Это Уильям Грегори, кожевенник, бывший мэром Лондона в 1451 - 1452 гг., в честь которого и названо одно из интересующих нас произведений. И все-таки, несмотря на такое инкогнито, у всех авторов есть по крайней мере одна объединяющая черта - близость к единой городской среде, что наложило неизгладимый отпечаток и на подбор материала, и на манеру его изложения, и на характер интерпретации описываемых событий.
На наш взгляд, Хроники Лондона обладают уникальной ценностью именно как источники по истории ментальностей. Дело в том, что одной из сторон этой категории является ее повторяемость в общественном сознании. Именно многочисленность упоминаний тех или иных явлений и характеристик или частота использования языковых оборотов в целом ряде документов или каких-либо других материалах свидетельствует об их укорененности в социальной психологии. Поэтому для изучения менталитета более подходят серийные источники, такие, например, как завещания, торговые договоры, ордонансы и статуты, составленные по единой общей форме и обладающие сходной структурой. Повествовательные источники, в силу своей индивидуальности и неповторимости, обычно не могут быть отнесены к серийным. Но в нашем случае дело обстоит иначе. Так как хроники имеют одну и ту же основу, то характер изложения событий приобрел в них много общих черт, что предоставляет хорошие возможности для сравнения. В их составлении принимало участие достаточно большое количество людей, о большинстве из которых нам совершенно ничего не известно. Спорным часто даже является вопрос о том, принадлежит ли составителю тот или иной отрывок, или это заимствование. Поэтому хроники как бы отражают обобщенные представления целой социальной общности, а не только конкретного автора. И это, очевидно, не ошибочное впечатление. Вполне вероятно, что хроникеры хранят молчание о себе и с готовностью продолжают труд, начатый другими, именно для того, чтобы подчеркнуть общность своей позиции с позицией всех лондонцев, от имени которых и для которых они делают свое дело. Третьей группой источников являются официальные документы городских архивов, к числу которых относятся постановления местных властей, ордонансы гильдий, клятвы при вступлении в должность и отчеты должностных лиц, петиции горожан, судебные расследования, хозяйственные документы, завещания и другие материалы, опубликованные в целом ряде изданий21. Сведения о менталитете можно почерпнуть и из них, хотя в данном случае их порой скрывает официальный характер источников. Четвертая группа - это литературные источники. Нами были использованы лишь те из них, которые возникли собственно в городской среде, или такие, авторы которых так или иначе были связаны с городом и оставили описание царящей в нем атмосферы. Прежде всего к их числу относятся произведения Джеффри Чосера , и в первую очередь «Кентерберийские рассказы», которые с полным правом можно назвать «энциклопедией английской жизни второй половины XIV в.». Поэт сам был сыном лондонского виноторговца, долгое время жил и работал в столице. Прекрасно зная городскую среду, Чосер изобразил целую галерею ее представителей (группа ремесленников, Купец, Студент, Юрист, Повар, Шкипер, Врач, Батская ткачиха, Эконом, Трактирщик), вкладывая в их уста именно те высказывания, которые наиболее полно должны были характеризовать их внутренний мир, о чем он и сам говорит в Общем прологе, сообщая, что стремился «В сем сборище богатом,/ Где знать и чернь, и господа и слуги,/ Всем должное воздать я по заслуге»23. Целый ряд сюжетов связан непосредственно с зарисовками городской жизни (Рассказы Мельника, Повара, Шкипера, Аббатисы, Продавца индульгенций, Слуги каноника), поведение действующих в них лиц было типичным для горожан, их поступки и слова красноречиво иллюстрируют их взгляд на мир. Другой автор - это современник Чосера Уильям Ленгленд, выходец из крестьянской среды, ставший мелким клерком в Лондоне, хорошо знавший нравы этого крупнейшего города Англии и особенно низших слоев его населения, что и нашло отражение в его «Видении Уильяма о Петре Пахаре»24. Кроме того были использованы анонимные произведения «Короткий краткий спор между Накопителем и Расточителем»25 и «Об английской коммерческой политике» . В первом из них, написанном в 1352 - 1353 гг., Накопителем представлен утрированный образ купца, во втором отражен взгляд торговых слоев города периода правления Эдуарда IV на задачи внешнеэкономической политики государства. На анализе этих четырех групп источников будет строиться наше исследование. Его цель состоит в том, чтобы дать целостную характеристику и определить основные черты менталитета горожан крупного английского города XIV-XV вв. Она может быть достигнута через решение ряда более конкретных задач. Во-первых, необходимо выяснить, какова была социальная структура крупных городов рассматриваемого периода. Во-вторых, необходимо дать ответ на вопрос, существовал ли в Англии XIV-XV вв. особый класс горожан или это была более аморфная социальная общность. Тем самым мы выясним, кого можно считать носителем особого городского менталитета. В-третьих, нужно дать характеристику основных политических, в-четвертых, - социально-экономических, и, в-пятых, - этических ценностей горожан. • Научная значимость исследования заключается в том, что достижение поставленной цели будет способствовать формированию более полного и объективного взгляда на социальные процессы, происходящие в Англии в конце классического Средневековья. Кроме того, полученные результаты могут стать материалом для сравнительно-исторического анализа данных процессов с • привлечением материалов по истории других стран и позволят проследить истоки возникновения современного гражданского общества западноевропейского образца. В методологическом плане работа будет способствовать выработке подходов для изучения # менталитета других социальных общностей, существовавших как в сходных, так и в иных конкретно-исторических условиях. Таким образом, объектом исследования являются горожане крупного английского города XIV-XV вв., а предметом - менталитет этой социальной общности. Понятие «менталитет» не так давно было введено в историческую науку, и о нем до сих пор ведется дискуссия . Для того, чтобы в дальнейшем не возникало терминологических затруднений и было понятно, о какого рода явлении идет речь в работе, мы считаем необходимым конкретизировать здесь дефиницию данной категории. Понятие «менталитет» или «ментальность» ведет свое щ происхождение от прилагательного mentalis, появившегося в XIV в. в схоластической философии и обозначавшего принадлежность к разуму, рассудку, уму (лат. mens ум, мышление, разум). В активный научный лексикон было введено в 20 - 30-е гг. XX столетия лидерами школы «Анналов» М.Блоком и Л.Февром, которые применили его к истории европейского Средневековья и Ренессанса. Однако в отечественной историографии оно фактически отсутствовало до недавнего времени, так как в лучшем случае внимание уделялось элитарному уровню общественного сознания (философия и идеология, религиозная догматика и т.д.), а его пласты, относящиеся к сфере ментальности, попросту игнорировались. Единичные попытки авторов, таких как, например, А.Я.Гуревич, не меняли общей тенденции. Ситуация изменилась за последние десять лет, когда стали интенсивно осваиваться неисследованные ранее горизонты исторического прошлого, и в научный инструментарий начали включать новые категории, в том числе и категорию «менталитет».
Несомненным является то, что менталитет выступает как один из элементов общественного сознания, а потому с характеристики структуры последнего и должна начинаться его дефиниция. Общественное сознание включает в себя два глобальных уровня -теоретический и обыденный, или общественную психологию. Если теоретическое сознание отражает глубинные, сущностные стороны жизни, то обыденное - в большей степени повседневную практическую деятельность людей. Общественная психология охватывает многообразные явления, группирующиеся в два основных комплекса: 1) эмоциональная сторона, непосредственно связанная с повседневными актуальными нуждами и переживаниями людей; 2) социальный характер, обычаи, традиции, привычки, образующие в совокупности психический склад социальной общности.
На наш взгляд, именно второй из компонентов соответствует понятию «менталитет». Исходя из существующих трактовок выделим основные характеризующие его черты. Он формируется под воздействием конкретных условий проживания социальной (носителя или субъекта менталитета), причем этими структурообразующими факторами могут быть различные явления, такие как природно-климатические условия, религия (больше характерны для традиционных обществ), хозяйственная деятельность, общественное неравенство, политико-правовая организация, уровень распространения научных знаний и многое другое; складывается стихийно, а не создается целенаправленно, как появляются идеологии и мировоззрение, то есть менталитет в большей степени является мироощущением; вырабатывается общностью в целом, а не отдельными, наиболее выдающимися ее представителями; не представляет собой иерархически соподчиненных приоритетов и ценностей (неупорядоченность, диффузность); обладает устойчивостью, не конъюктурен — изменяется в течение длительных промежутков времени; в отличие от идеологий, неосознанно «навязывается» обществом своим членам и также неосознанно воспринимается ими; обладает повторяемостью в социальной общности, то есть разделяется не единицами, а подавляющим большинством ее представителей; оказывает существенное влияние на поступки и поведение людей. Обобщая вышеприведенный материал можно вывести следующее определение. Менталитет - это совокупность существенных, неупорядоченных, неосознанных, устойчивых и повторяющихся социально-психологических элементов обыденного сознания социальной общности, стихийно формирующихся под воздействием условий ее проживания. Именно таким образом понимается менталитет в контексте данного исследования. Структурные особенности явления требуют и особого метода работы с ним. Так как менталитет - явление повторяемое и массовое, то для его изучения необходимы серийные источники. Неповторимые тексты используются лишь для подтверждения установленных с помощью серийных источников черт. Трудно при этом также избежать модернизации представлений, а именно выделить в источниках не те элементы, которые представляют интерес для самого исследователя, а обладающие значимостью для носителя менталитета. Избежать подобной ошибки может помочь активное использование статистического метода, так как уже из простого сопоставления частоты упоминаний тех или иных понятий можно сделать вывод о степени их ценности для людей прошлого. Логика структуры диссертационной работы определяется поставленными целями и задачами. Глава 1, «Уровень урбанизации Англии XIV-XV вв.», включает два параграфа: «Численность и социальный состав английского города XIV-XV вв.» и «Горожане как класс английского средневекового общества XIV-XV вв.». Содержание второй главы, которая называется «Ценностные ориентации английских горожан XIV-XV вв.» последовательно раскрывается в трех параграфах: «Политические ценности горожан», «Социально-экономические взгляды горожан» и «Этические взгляды горожан».
Численность и социальный состав английского города XIV-XV вв
В процессе английской урбанизации конец классического Средневековья - XIV-XV вв. - это особый этап. Во второй половине XIII в. завершилось время бурного экстенсивного градостроительства, в наиболее общем виде сложилась сетка общенациональной городской системы. Однако на смену количественному росту приходят весьма существенные качественные изменения, которыми и будут насыщены два последующих столетия. Если в ХП-ХШ вв. произошла социально правовая консолидация горожан и складывание их общегосударственного сословия, то в XIV-XV вв. обнаружились общие интересы в рамках последнего, и оно было включено в сословно-представительную систему английского королевства. Впрочем, с завершением XIII в. даже рост численности городов не прекратился, а только замедлился. По самым тщательным подсчетам историков-урбанистов в начале ХНІ в. в Англии было 214 городов, к 1250 г. их стало 349, к 1300 г. - 480, а к 1400 г. - 57528. Если во второй половине XIII в. горожане составляли примерно 10% от общего числа населения, то в 1377 г. (после страшной эпидемии чумы) эта цифра была только повторена29. Так как общее население Англии тогда не превышало 2,3 млн. чел.30, то численность горожан 20 должна была составлять примерно 230 тыс. чел.31 Но к концу XV началу XVI в. в городах проживало уже 20% населения при 4 млн. жителей страны , то есть не менее 800 тыс. чел. Значит за 120 - 130 лет городское население в Англии выросло в 3,5 раза.
По темпам урбанизации Англия XIV-XV вв. отставала от таких стран Западной Европы, как Италия, Германия, Нидерланды, Франция. Причина этого заключалась в том, что остров, расположенный на окраине региона, находился в стороне от важнейших торговых путей эпохи. Большинство городов были малыми, и в этом заключалась одна из особенностей английской урбанизации. Однако, как и на континенте, в рассматриваемый период в Англии существовали крупные города.
В типологии европейских городов, которая берет за основу численность населения, выделяют следующие типы: города-гиганты с населением более 50 тыс. чел., очень крупные города (25 - 50 тыс. чел.), крупные (10-25 тыс. чел.), средние (2-10 тыс. чел.) и малые города, где жило менее 2 тыс. чел.33 Несомненно, крупнейшим английским городом была столица - Лондон. Сведения о его численности разнятся. Исходя из данных налоговых списков начала XIV в. было принято считать, что в это время в нем проживало не более 50 тыс. чел.34 Л.П.Репина, обобщив результаты нескольких исследований, установила, что население города в 1377 г. могло находиться в интервале от 35 до 51 тыс. чел. и, таким образом, составлять 1,5% от общего населения страны. За последующие более чем сто лет его численность, видимо, не изменилась; например, Ш С.Трапп говорит о 33 тыс. чел. постоянного населения36. Хотя, возможно, к этому времени оно достигало уже 75 тыс. чел.37 Таким образом, Лондон, вероятно, относился к группе средневековых мегаполисов или во всяком случае к очень крупным городам. Ни один другой центр не мог сравниться со столицей. В 1377 г. в группу крупных городов входили три: Йорк (от 11 до 16 тыс. чел.), Бристоль (9,5 - 14 тыс. чел.) и Ковентри (7-10 тыс. чел.). Далее следуют 28 средних городов (Норич, Линкольн, Солсбери, Линн, Саттон, Колчестер и др.). Исследователями установлено, что вместе в них проживало по меньшей мере 157 тыс. чел., при этом в 4-х Щ крупнейших - 63 тыс. чел. Остальные города - малые38. Так как тогда общее число городов не превышало 575, то на основании приведенных цифр можно говорить, что крупных и средних городов было 32 или 5,5% от общего числа, и при 230 тыс. чел. общегородского населения, получается, что численность их жителей составляла 68% в его составе, а численность 4-х самых больших 27%. Однако даже эти весьма внушительные цифры, на наш взгляд, являются заниженными. Дело в том, что расчет численности жителей городов основан на данных подушной подати 1377 г. Ее обязаны были выплачивать лишь люди, достигшие 14-летнего возраста. В ф отчеты о сборе подати в городах не вошли также иностранцы и представители духовенства. Ряд исследователей, как, например, Т.Роджерс39, исходят из того, что дети до 14 лет составляли 1/3 населения городов. Остальные неучтенные слои в расчет не берутся.
Политические ценности горожан
Одной из принципиальных задач нашего исследования является не только анализ мировоззренческих представлений горожан рассматриваемого периода, но также выделение среди них тех, которые занимали центральное место с точки зрения самих горожан, то есть являлись структурообразующими элементами в системе их менталитета. Осуществление этой задачи позволит нам избежать модернизации наших знаний о взглядах интересующей нас социальной общности. Для ее достижения необходимо исследовать характер и структуру письменных памятников, среди которых одними из важнейших являются хроники. Хроника традиционно используется для изучения политических фактов прошлого, однако этим ее источниковедческий потенциал далеко не исчерпывается. Дело в том, что при всем своем нарративном содержании хроника обладает богатейшей информацией о социальной психологии тех слоев общества, в среде которых она появилась на свет, и прежде всего об их политических представлениях и пристрастиях.
Объектом нашего внимания станут семь хроник, составленных в XV в. в Лондоне, которые по мере необходимости мы будем дополнять данными других источников. Составители хроник обычно останавливаются на событиях одного и того же порядка, так что есть возможность выделить несколько групп упоминаемых исторических явлений и составить их классификацию. На основании полученных в результате такой группировки данных составлена таблица 4. Все события, о которых сообщают хроники, были объединены нами в 15 групп. Каждой из них присвоено название, указывающее на основное содержание относящихся к данной группе фактов. Некоторые группы не обладают большим разнообразием фактов. Так, в группу «парламент» входят все, даже самые мимолетные, упоминания о собрании этого органа. Под поединками имеются в виду, во-первых, поединки, являющиеся судебными процедурами, проходящие в присутствии короля, и, во-вторых, обычные турниры. Группа «казни» включает сведения о приведении в исполнение смертных приговоров, которые тоже выступают явлениями одного порядка. Однородны по содержанию группы «голод» и «эпидемии»: первая из них содержит информацию о неурожаях и нехватке продовольствия и фуража; вторая — о вспышках заразных болезней среди людей и скота. Сообщения и о том, и о другом обычно очень лаконичны. К группе «цены, налоги» относятся включенные в хроники данные о стоимости (как правило, очень низкой или, наоборот, очень высокой) зерна и других важных товаров, принятии новых налогов и пошлин и о предоставлении короне займов. Напротив, другие группы событий включают в себя описания весьма разнообразных явлений. «Королевская власть» связана с одной из важнейших для средневекового человека политических категорий. Сюда мы включили все встречающиеся упоминания терминов «король», «королева», «королевство», «коронация», «королевский». Интересующие нас двести лет английской истории были полны событиями практически непрекращающейся борьбы за власть, и сведения о них объединены нами в группе с соответствующим названием. Тут сообщения о заговорах, восстаниях, взаимных обвинениях в государственной измене, заключениях противников в тюрьмы, их побегах, политических убийствах. К этой группе по содержанию близка другая - «еретики», но здесь столкновения переносятся на арену борьбы религиозных учений, прежде всего ортодоксального католического и учения лоллардов. Сюда были включены статьи о мирных или вооруженных выступлениях еретиков, полемике с их представителями и охоте за их лидерами, а также наиболее многочисленные - о публичном сжигании еретиков (что сближает эту группу также с группой «казни»). Составители хроник обращали внимание на наиболее любопытные или значительные по последствиям явления природы, такие как появления в небе кометы или кровавого креста, битва воробьев, вылов в Темзе китов и других крупных морских обитателей, начавшийся от удара молнии пожар, ураганный ветер, затяжной ливень, сильный мороз или снегопад и т.п. Поэтому группа «природные явления» тоже включает много отличающихся друг от друга отрывков. Под «торжественными событиями» имеются в виду весьма разнообразные факты: рождения и смерти важных особ, коронации, въезды в столицу правителей, пышные уличные процессии, погребения и бракосочетания. Группа «назначения и смещения» имеет много общего с предыдущей, но ее основное отличие заключается в том, что в ней сосредоточены упоминания о перемещениях по ступеням социальной иерархии конкретных персон: посвящения в рыцари, дарование титула, назначение на высокий государственный пост или снятие с должности и лишение сана. Одной из наиболее интересных является группа «жизнь Лондона», и это вполне понятно, ведь главной целью рассматриваемых нами хроник был показ жизни столицы в контексте общегосударственной истории. Среди относящихся сюда фактов такие как благоустройство города, его застройка, отстранения должностных лиц и чем-то запомнившиеся выборы городских чиновников, драки и мятежи, штурм и оборона городских укреплений, появление традиции первой поездки вновь избранного мэра к королю в Вестминстер на лодке, громкие преступления и другое. Наконец, еще две группы событий, «войны с Францией» и «войны с Шотландией» включают в себя ряд достаточно однотипных сведений: вторжения неприятельских армий, ход военных действий, ведение переговоров о мире и заключение мирных договоров. Таково основное содержание всех семи Хроник Лондона. Уже простое сопоставление этих групп позволяет сделать выводы об особенных чертах менталитета лондонцев. Прежде всего обращает на себя внимание то, что большинство из них (11 из 15) имеет то или иное отношение к политической истории. В хрониках нашли отражение все важнейшие события на протяжении этих 200 лет: борьба вокруг престола в первой трети XIV в., Столетняя война, Черная Смерть, восстания Уота Тайлера и Джека Кэда, приход к власти династии Ланкастеров, война Алой и Белой Розы и многие менее значительные события. Из этого, конечно, нельзя заключить, что преобладающими в сознании горожан были именно политические пристрастия, так как нацеленность на подобного рода факты является отличительной чертой любой средневековой хроники. Даже наоборот, характерным является то, что горожане и здесь не забывают уделять внимание чисто экономическим вопросам, при этом проявляя большой интерес к точности и мелким деталям, и все же политические проблемы занимают в них более важное место, а потому хроники дают наиболее благоприятные возможности для изучения именно политического сознания горожан.
Социально-экономические взгляды горожан
Мы уже отмечали, что экономические вопросы проникали даже на страницы Хроник Лондона XV в., и это было их характерной особенностью. Многие хронисты часто сообщают о ценах на зерно и некоторые другие продукты первой необходимости, но иногда эти сообщения становятся очень подробными. В Cleopatra С IV говорится, что в 17-й год правления Генриха VI (1438 - 1439 гг.) «пшеница была ценой 40 п. в большей части Англии, и солод продавали по 13 и 14 ш. за квартер... И красное вино продавали по 10 п. за галлон и по 12 п., и сыпучую ["gret"] соль по 14 п. за бушель...»235, а из Vitellius А XVI узнаем, что в 9-й год правления Генриха VII (1493 - 1494 гг.) «пшеница была по 4 ш. за квартер, солод - по 3 ш. 4 п., "Bay" соль - по 12 ш. за "awey", а именно за 40 бушелей, "nantwich" соль - по 6 п. за бушель, белая сельдь — по 2 ш. 8 п. за корд, красная килька - по 6 п. и гасконское вино - по 6 ф. за бочку»236. Очень скрупулезно записывались также и те суммы, которые горожане предоставляли короне. В 3-й год правления Генриха VII (1487 - 1488 гг.) ему было пожаловано 4 тыс. ф. ст. Этой суммой «были обложены братства, среди которых мерсеры, гросеры и драйперы внесли 1615 ф. И ремесла ювелиров, рыботорговцев и портных внесли 946 ф. 13 ш. 4 п. Сумма, которую внесли эти 6 братств, составила 2561 ф. 13 ш. 4 п. И так все оставшиеся ремесла внесли 1438 ф. 6 ш. 8 п.»237. В 6-й год правления (1490 - 1491 гг.) Генрих VII получил бениволенцию, при этом «большинство олдерменов пожаловало по 200 ф. И некоторые общинники — по 100 ф., и остальные - по своей доброй воле, так что королю гражданами Сити была пожалована сумма в 9642 ф. 17 ш. 4 238 ту п.» . Кроме того в хрониках содержаться точные данные о численности войск, введении новых налогов и пошлин, чеканке новой монеты и соотношении ее курса с курсом старой. Так как подобные сведения в большом количестве проникают даже в хроники, мы должны отметить высокую степень интереса лондонцев к вопросам экономического характера. И все же политические проблемы занимают в хрониках более важное место, а потому они значительно уступают, как источники для изучения социально-экономических представлений горожан, уставам или ордонансам ремесленных и купеческих цехов, которые в Англии чаще называли гильдиями. В нашем распоряжении ордонансы гильдий Лондона, Йорка и -наиболее многочисленные - Бристоля. Они в значительной степени представляют собой перечень всевозможных нарушений обычаев городской трудовой этики и налагаемых за них санкций. Среди них можно выделить группы нарушений правил регламентации производства, торговли, найма и правил внутренней организации управления гильдией. Некоторые из запретов являются типичными и перекочевывают из одного документа в другой на протяжении двух столетий, другие не обладают таким постоянством. Содержание ордонансов и его изменения отражали особенности социально-экономических представлений английских горожан в течение двух веков.
Среди правил, регламентирующих процесс производства, одними из самых многочисленных были требования к качеству создаваемых товаров. Сюда можно отнести и запреты нарушать установленные стандарты, и наказания за прямую порчу материалов, но, как видно из источников, самым распространенным случаем было использование некачественного сырья. В сборниках бристольских документов наиболее подробно освещена история гильдии ткачей. Из восьми ее ордонансов штраф за использование некачественных материалов предусматривают пять (1346, 1355, 1360 - 1364, 1419 и 1490 гг.), причем среди постановлений 1346 г. этому посвящено три статьи, а в 1419 г. - четыре . Подобную озабоченность проявляют два из пяти ордонансов гильдии красильщиков (1346 и 1360 г.)240, две статьи в ордонансах бондарей 1439 г.,241 ордонансы изготовителей изделий из новых кож 1408 г., дубильщиков 1415 г.243, оловянщиков 1457 г.,244 изготовителей луков 1479 г.245 Наказание за подмену кожи в изделиях предусматривает постановление лондонских изготовителей изделий из новых кож 1375 г.246 Можно сделать вывод, что данная тема с течением времени не утрачивала свою актуальность. Это не вполне увязывается с распространенным образом средневекового мастера и его отношением к своему труду. Лишь применительно к эпохе Средневековья принято употреблять термин «шедевр» для обозначения результатов труда рядового производителя, занятого в одной из отраслей ремесленной промышленности. В другие эпохи такого рода определение могло касаться исключительно творчества людей искусства, да к тому же еще и не всех. Очевидно, что именно в Средние века в большей степени, нежели в какие-либо иные времена, труд для человека играл нечто большее, чем просто способ для обеспечения определенного уровня материального благосостояния. «Труд имел не только экономическое содержание — он мог быть источникомморального удовлетворения. Мастер, изготовляющий ремесленный шедевр, утверждая свое право на членство в цехе, вместе с тем утверждал и свое личное достоинство, общественное положение, т принадлежность к корпорации» . То есть для средневекового труженика его деятельность выполняет ряд функций. Она, конечно, должна была обеспечивать его всем необходимым, но нужно хорошо понимать, что никогда речь не шла о наживе любыми средствами, прерогативе следующей эпохи с ее культом денег и вещевого достатка. Горожанин должен был постоянно подтверждать себе и окружающим свое право на звание достойного и уважаемого гражданина и члена корпорации. Средством для этого тоже был труд.
