Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные категории общей теории стиля.
1.1. Понятие «стиль»; подходы к определению 17
1.2. Стилевая дифференциация как системное явление 29
Глава 2. Система стилевой дифференциации речевой деятельности: закономерности развития и функционирования.
2.1. Функциональные аспекты дифференциации форм речевой деятельности 35
2.2. Социокультурные факторы возникновения разностилия 50
2.3. Стили речи и стили языка: проблема соотношения устных и письменных форм речевой деятельности 59
2.4. Поэтическая и ненормативная речь в структуре стилевой системы 70
2.5. Инвариантные и вариативные процессы генезиса и трансформации стилевых систем речевой деятельности: историко-типологический анализ 80
Глава 3. Специфика процессов стилевой дифференциации речевой деятельности в контексте русской культуры XX века.
3.1. Смена порядка стилевой организации речевой деятельности в результате Октябрьской революции 93
3.2. От тоталитаризма к перестройке: специфика стилевой дифференциации речевой деятельности 102
3.3. Современное состояние системы стилей речи: генезис новой парадигмы НО
Заключение 123
Список используемой литературы 129
- Понятие «стиль»; подходы к определению
- Функциональные аспекты дифференциации форм речевой деятельности
- Смена порядка стилевой организации речевой деятельности в результате Октябрьской революции
Введение к работе
Актуальность.
Несмотря на то, что традиция изучения стилей речи насчитывает уже более двух тысячелетий, все же объем и содержание данного понятия, функции и механизмы существования обозначаемого им явления в культуре остаются достаточно расплывчатыми.
Два поворота в научном знании, произошедшие на рубеже XIX и XX веков - антропологический и лингвистический - в связи с обращением к феноменам повседневности и проблемам «Другого», «дискурса», «диалога», превратившим изучение коммуникационных аспектов в стратегическую программу нового этапа развития гуманитарного знания, обусловливают ключевое значение данной проблемы. В связи с этим, представляется крайне важным выявить взаимоотношения и взаимообусловленность всех форм речевой деятельности человека в системе культуры.
Особенно высокую значимость данная проблематика приобретает именно в контексте изучения современной стилевой ситуации, в которой, как правило, выделяют две характерные черты: широкое распространение стилизаций и предельную дифференциацию собственно стилевых форм (в том числе даже и в рамках индивидуально-персональных стилей). В результате подобного подхода подвергается сомнению сама возможность выявления в современной культуре стилей как таковых и констатируется лишь наличие хаотического множества стилевых форм и образований, неподдающихся никакому упорядочиванию и не имеющих никаких строгих закономерностей своего существования.
Следовательно, обнаружение общих принципов генезиса и трансформации стилевой системы речевой деятельности, базовых, инвариантных законов существования стилей речи как уникального феномена культуры необходимо для адекватного восприятия и интерпретации происходящей кардинальной смены существовавших основ
стилевой дифференциации и построения модели потенциально возможных новых путей ее осуществления.
Вместе с тем, совокупное множество существующих подходов оказывается неспособным аргументировано предоставить константные принципы, алгоритмы появления, функционирования, развития стилей и выполняемых ими ролей в культуре. Проблема стилей речи носит междисциплинарный характер и требует, соответственно, сложного комплексного подхода. Как представляется, в наиболее полной мере подобное изучение может быть построено именно в рамках культурологии.
Рассмотрение логики культурного развития сквозь призму трансформации стилевой системы речевой деятельности, существующей в той или иной культурной традиции, с одной стороны, и, с другой стороны, анализ изменений стилевой системы речи с опорой на знание о смене общекультурных парадигм обладает высоким эвристическим потенциалом. Подобный подход позволит не только достичь более полного и всестороннего понимания историко-типологического своеобразия различных типов стилевой дифференциации речевой деятельности в конкретных формах культур, но и может стать дополнительным ключом при анализе смены ценностных ориентации и установок культуры в целом.
Степень разработанности проблемы.
Представляется возможным утверждать, что попытки философско-теоретического осмысления роли, форм, законов и закономерностей функционирования речевой деятельности в качестве одной из базовых систем обеспечения жизни человека и культуры в целом впервые предпринимаются лишь в конце XIX - начале XX века. Можно выделить четыре группы источников, в которых в том или ином ракурсе разрабатывались вопросы стилевого строения речевой деятельности.
Прежде всего, это лингвистические работы - исследования по стилистике, которую можно разделить на два принципиально разных
теоретических направления - классическую и функциональную стилистику.
Основные положения классической стилистики были сформулированы, как известно, еще в античности в трудах Аристотеля, Цицерона, Дионисия, Деметрия и достигли наивысшей методологической точности в XVII-XVHI веках - например, в работах Н. Буало во Франции и, позже в России, М.В.Ломоносова. Предметом стилистического анализа являлись почти исключительно только литературные произведения, а акцент в этих исследованиях был сделан на характере лексики. В результате, стиль понимался как совокупность языковых единиц, словарный состав, нормативно закрепленный за конкретными типами речевых произведений.
Принципиально новым подходом явилась функциональная стилистика, появившаяся в конце XIX - начале XX века. Ш. Балли, В.В. Виноградов, A.M. Пешковский, Л.В. Щерба, Г.О. Винокур, а затем М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, О.Б. Сиротинина, М.Н. Шмелев, Р.А. Будагов и др. практически впервые попытались классифицировать стили естественной речевой деятельности.
Справедливо отмечая функционально обусловленную необходимость складывания различных стилей для адекватного и полного осуществления речевой практики в различных сферах деятельности, представители данного направления, однако, не обосновывали систему выделения этих сфер. Вследствие этого, их количество и качество, а, следовательно, количество и характеристики соответствующих стилей, оказывались непостоянными и значительно различались в работах разных авторов.
Как представляется, произошло некоторое смещение понятий, результатом которого стало неоправданное сужение исследуемого предмета. Речь идет о понятии «сферы общения», как общественно осознанной и функционально обусловленной системе, обладающей уникальными функциями в речевой общественной практике, сведенной к
представлению о конкретных формах реализации общения, осуществляющихся в рамках конкретного вида деятельности. Вероятно, именно эта ошибка привела к недостаточной теоретической обоснованности и возникновению основных спорных моментов функциональной лингвистики.
Были выделены следующие стили речи: разговорно-обиходный,
научный, газетно-публицистический, официально-деловой,
профессиональный.1 В некоторых работах, вместо или же наряду со стилями речи, в качестве самостоятельного явления выделяли и стили языка (устно-разговорный, нейтральный, книжно-письменный). Однако в большинстве исследований подобное различие не проводилось, так как признавалось, что «функциональные стили... в наше время не являются целиком ни речевыми, ни языковыми, а представляют явление более сложного языково-речевого порядка». Наиболее распространенным стало следующее деление, встречающееся, в общих чертах, во всех работах по современной функциональной лингвистике: книжный, нейтральный, разговорный, просторечие. Разговорный, противопоставленный книжному вообще, оказывается отграниченным от других стилей языка коммуникативно-бытовой функцией, поэтому в этой сфере иногда выделяются обиходно-бытовой и обиходно-деловой стили, научно-деловой, специальный, газетный и журнальный публицистические, художественный и законодательный и др.3
Невозможность при таком перечислении рассмотреть все виды деятельности естественно приводит к тому, что количество и содержание стилей, выделяемых в качестве основных, значительно расходится. Появляется довольно сложная и неоднозначная система жанров, относительно которых, к тому же вполне очевидно, что они сами могут быть выдержаны в абсолютно разных стилях. Кроме того, так как
1 Васильева АА\. Курс лекций по стилистике русского языка. - М.: Русский язик, 1976. - С.64.
2 Винокур Т.Г. Об изучении функциональных стилей русского языка советской эпохи // Развитие
функциональных стилей современного русского языка. - М.: Наука, J968. - CJ.
3 См, исследования Виноградова В.В., Кожиной М.Н., Васильевой А.Н. и др.
очевидно, что разные и притом очень далекие стили могут найти применение в одной и той же сфере общественной деятельности, выделение той или иной конкретной сферы общественной деятельности в качестве основания определения и разграничения стилей представляется и вовсе не совсем адекватным, правомерным и достаточным.
В работе В.В.Виноградова «Стилистика. Теории поэтической речи. Поэтика» была представлена и другая возможная классификация, разработка которой, вероятно позволила бы избежать некоторых из указанных проблем: «Можно - в связи с различным пониманием основных функций языка - представить и иное соотношение стилей. При выделении таких важнейших общественных функций языка, как общение, сообщение и воздействие, могли бы быть в общем плане структуры языка разграничены такие стили; обиходно бытовой стиль (функция общения); общественно-деловой, официально-документальный и научный (функция сообщения); публицистический и художественно-биллетристический (функция воздействия)»,4 К сожалению, как видно, методологически новое и ценное для дальнейших исследований основание выделения стилей как таковых, было использовано лишь для перетасовки уже имеющихся стилей по тем же группам. При этом, даже на первый взгляд очевидна неоднозначность подобной классификации, так как отсутствует обоснование выделения одной из указанных функций в качестве доминирующей в каждом конкретном стиле.
Идея, заложенная в качестве основного принципа в саму дисциплину «функциональной стилистики», была прорывом, но она не нашла дальнейшего правильного развития и не смогла реализовать весь эвристический потенциал, содержащийся в данном подходе.
Второй ошибкой функциональной стилистики (частично вытекающей из первой), вероятно, стала установка на выявление соответствия между многообразием речевых и остальных форм деятельности, а не их
4 Виноградов В.В Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 5.
взаимообусловленности. Причем ключевым объектом изучения при этом являлись конкретные особенности внутреннего строения разных видов речи.
В результате этой исходной позиции стало, в частности, почти не возможным определить сущность стиля, не впадая в логическую ошибку круга определения. Так, например, М.Н.Кожина определяет функциональный стиль как «определенную... разновидность речи, соответствующую той или иной сфере общественной деятельности..., обладающую своеобразной стилистической окраской...».5 Вместе с тем, очевидно, что определенная стилистическая окраска - не характероопределяющий критерий, а, наоборот, результат принадлежности определенного речевого явления к тому или иному стилю. Получается, что стилистика - это наука, изучающая стили - определенные виды речи, обладающие разной стилистической окраской и экспрессивно-стилистическим характером. Тогда как представляется бесспорным, что определенная стилистическая окраска - результат принадлежности той или иной речевой деятельности (или конкретного речевого акта) к определенному стилю, как части выявленной в рамках стилистического исследования системы.
Далее, акцент на особенностях самой речи, существующей как бы только параллельно с другими видами деятельности, приводит к широкой разработке формообразующих факторов, характеристик возможных форм речи. Выявление около 24 параметров, характеризующих речь с 4 сторон (условия существования, содержание, функции/«формы движения», структуры/«материальные формы»), каждый из которых, в свою очередь, может присутствовать в речи в трех состояниях (активном, ослабленном, пассивном)6, по простым алгебраическим расчетам дает примерно 280 миллиардов (!) различных вариантов «стилей речи». При этом нет никакой
s Кожина М.Н. О специфике художественной и научной речи в аспекте функциональной стилистики. Пермь, ПГУ, 1966.-С.13. Васильева А.Н. Курс лекций по стилистике русского языка. - С.34-61.
возможности утверждать, что выявленные параметры являются достаточными для описания стиля. Так же, подобный подход не дает никаких оснований для соотнесения выделенных разновидностей речи со внеязыковоЙ реальностью. Представляется вполне очевидным, что это не просто «усложняет классификацию, которая стремится к простоте и ясности»7, а делает ее практически невозможной.
Попытки преодолеть эти проблемы лингвистического знания отчасти были предприняты в семиотических (семиологических) и герменевтических исследованиях - в работах Ч. Пирса, Р. Барта, У. Эко, Ю. Лотмана, 10. Степанова, Л. Ельмслева, Э. Бенвениста, Ю. Кристевой и Г-Г. Гадамера, В. Дильтея, П. Рикёра, Ю. Хабермаса. Рассмотрение языковых структур разных уровней в терминах кода, кодирования/декодирования, коммуникативной мотивированности любого высказывания (соответственно, фигур субъекта и объекта коммуникации, адресата и адресанта) и его интерпретаций позволило анализу языка выйти из узкого круга внутренних грамматических, синтаксических, морфологических законов и рассмотреть язык, во-первых, в рамках его репрезентативных и описательных возможностей по отношению к миру, а во-вторых, как один из механизмов культуры, понятой как система кодов. Однако методологическая плодотворность рассмотрения культуры как текста, мира знаков и знаковых систем разных уровней наиболее полно осуществляется при рассмотрении вербального языка наряду с невербальными. Даже если естественный (см. Ю.Лотман) язык рассматривается в качестве 'интерпретанта всех прочих систем' (Э.Бенвенист) его внутреннее устройство и развитие интересуют исследователей в незначительной мере. Большее внимание уделяется взаимоотношениям кодовых систем разных уровней друг с другом в качестве сформировавшихся целостностей. При анализе принципов функционирования той или иной конкретной знаковой системы (на уровне
Васильева A.H. Курс лекций по стилистике русского языка. - С.61.
и синтактики, и семантики, и даже прагматики) основной акцент делается на общих особенностях, присущих знакам именно этой конкретной системы и отличающих ее в реализации этих процессов от других систем. Внутреннее же подразделение на субсистемы, рассмотрение их взаимодействий между собой в рамках данной знаковой системы и каждой из них как части данной системы с внешним, по отношению к системе 'миром', тем более на примере естественного языка остается за рамками рассмотрения.
Кроме того, рассмотрение культуры как совокупности паллиативных знаковых систем лишает ее онтологического обоснования, которое невозможно вывести изнутри «текста». Представляется, что для понимания функций, задач определенной знаковой системы необходимо соотнесение ее с соответствующим феноменом культуры, понятым именно как таковой, а не в терминах семиотической концепции (не только как взаимоотношение означающего и означаемого...).
В результате попыток рассмотрения естественного языка как системы, существующей в непосредственной взаимосвязи с культурой, и желания выявить принципы и механизмы взаимовлияния этих систем друг на друга в процессе функционирования и развития, появились работы, объединенные позже под условным названием лингвокультурологии или культурологической лингвистики. Классические труды В. фон Гумбольдта, Ф. Боаса, Э. Сепира и Б. Уорфа, представителей европейского неогумбольдтианства (Й.Л.Вайсгербер, Й.Трир), Крушевского, Бодуэна де Куртенэ, Б. Успенского и Н. Трубецкого, А. Вежбицкой и др. осуществили поворот к рассмотрению «культурного компонента значений», играющих центральную роль в языке той или иной культуры, а также обусловленности мышления, мировоззрения категориями того или иного
языка. Осуществляемое с этой методологической позиции изучение
! Елизарова Г,В. Культурологическая лингвистика (Опыт исследования понятия в методич. целях). -СПб.: Изд-во "Бельведер", 2000. - С. 44.
языковых явлений разного уровня (лексического, грамматического, синтаксического, морфологического) позволило осознать ключевое значение языка как фундаментального основания жизни человека и его связи с миром, а значит и собственно возможностью культуры. Однако также как и в семиотико-герменевтических работах язык в данном случае рассматривается как целостность, акцент делается на «общем», а не «различном» внутри нее.
В последствии лингвострановедение (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров) и социолингвистика (Л.П. Якубинский, P.O. Шор, О.С. Иссерс, Л.П. Крысин, В.В. Химик и др.) занимались специализированным изучением различных частных аспектов данного подхода.
Наконец, на противоположном от лингвистики 'полюсе' блока исследований, находится философия языка. Идеи, появлявшиеся уже в том или ином виде ранее в работах И. Гердера, В. Гумбольдта, младограмматиков (Г. Пауль и др.), нашедшие отражение и получившие развитие в трудах Ф.Соссюра, Л.Витгенштейна, Э.Гуссерля, М.Хайдеггера, обусловили смену методологической установки философского знания как такового. И если в начале обыденный язык еще рассматривался лишь как источник заблуждений и противоречий (противопоставляясь языку логики, фактов, искусства), то к середине - второй половине 20 века, работы М. Бубера, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, М. Бахтина, Ю. Лотмана, Ж. Делеза, Ж. Лакана, Г.-Г. Гадамера, выводя на первый план проблемы «Другого», «дискурса» и «диалога» превращают изучение коммуникационного аспекта в стратегическую программу нового этапа развития философии.
Таким образом, можно выделить четыре уровня изучения языка. На уровне «простейших элементов» и формальных законов их внутренних связей исследование ведется максимально специализированной областью знания - лингвистикой (языкознанием). Семиотические исследования
позволяют взглянуть на эту формально-логическую систему как на функциональную целостность, существующую в культуре наряду с другими аналогичными системами. Лингвокулмурология выявляет взаимообусловливающий характер существования данной языковой системы (конкретной эпохи, народа) и соответствующего состояния культуры. И, наконец, философия языка представляет максимально общие особенности существования и функционирования языка как системы, обладающей онтологическим статусом.
Научная новизна диссертации заключается в исследовании феномена стилевой дифференциации речевой деятельности как целостной и инвариантной в своих основаниях системы, обусловленной созданием и передачей определенных культурных смыслов. Произведен анализ закономерностей и особенностей развития этой системы в различных исторических формах культуры. Выявлены системообразующие факторы, позволяющие точнее понять и определить место и значение конкретных форм речевой деятельности в культуре в целом.
Объект исследования: стили речи в системе культуры.
Предмет исследования: стилевая дифференциация речевой деятельности как один из механизмов генерирования, фиксации и трансляции культурных смыслов.
Цель работы - состоит в построении модели системной дифференциации стилей речевой деятельности, инвариантной для любых частных языков.
Задачи:
рассмотреть существующие подходы к определению стиля как общей категории и одной из культурных констант и сформулировать рабочее определение данного понятия;
проанализировать речевую деятельность как специфическое и уникальное явление культуры, установить коррелятивные связи между дифференциацией форм речевой деятельности и строением культуры;
исследовать специфику стилевой плоскости речевой деятельности, построить систему факторов, влияющих на появление речевого разностилия в культуре;
выявить законы и принципы функционирования системы стилей, параметры, направления и тенденции её возможных трансформаций;
определить границы инвариантности и вариативности реального воплощения данной системы в контексте различных культур, исследовать культурно-исторические предпосылки и реальные пути изменений стилевой системы в истории культуры;
на основе полученных выводов проанализировать историю трансформации стилевой системы речевой деятельности в контексте русской культуры XX века и выявить характер и закономерности новой формирующейся парадигмы.
Методологическая основа исследования.
Учитывая сложность рассматриваемого явления, лишь междисциплинарный подход может помочь прийти к адекватно полным выводам. Прежде всего, безусловно, необходимо опираться на результаты и выводы, к которым приводят все науки, в той или иной мере занимающиеся проблемами функционирования языка. Тем не менее, ни простое суммирование этих результатов, ни комплиментарное использование подходов и методов, характерных для данных наук не представляется перспективным и целесообразным. Оптимальным вариантом, поэтому, представляется, используя терминологию Р. Барта, превращение конечных «смыслов», получаемых этими науками, в «формы», базовые и простейшие элементы культурологического исследования.9
Сама постановка цели исследования требует использования системного подхода как основного. На синхроническом уровне анализа, система стилей будет, безусловно, являться системой функциональной.
9 См. Барт Р. Мифологии - М, Издательство им. Сабашниковых, 1996. - С. 239-246.
Следовательно, ее рассмотрение требует, прежде всего, поиска и формулировки системообразующих факторов, необходимость и достаточность которых обусловливает не только функционирование данной системы в культуре, но и закономерности глубинных процессов отбора новых и упорядочивания или реорганизации старых компонентов.10 Лишь такой подход позволит построить теорию, объясняющую и объединяющую не только уже известные объекты, но и любой мыслимый материал данной природы. Кроме того, раскрытие данных факторов будет способствовать и дальнейшему определению и характеристике составляющих систему структурных элементов, и установлению «операциональной архитектоники системы»11 - механизма как взаимодействия структур разных уровней внутри системы, так и всей системы в соотношении с другими.
В историко-типологическом же рассмотрении система стилей речевой деятельности предстает в качественно различных формах, развитие которых происходит не линейно, и периоды строго установленного порядка в которой чередуются этапами хаоса. Использование синергетнческого подхода при исследовании данного аспекта позволяет рассмотреть все варианты реального осуществления единой в своих основаниях системы стилей в конкретных типах культур и проанализировать происходящее на определенных этапах возмущение и нарушение строя системы как необходимую закономерность процесса ее развития в контексте культуры.
Теоретическая значимость исследования. Исследование способствует прояснению современного состояния и возможных путей развития стилевой системы речевой деятельности и культуры в целом. Отвечает на актуальные для современной культуры вопросы о способах и принципах
См.: Анохин П.К. Принципы системной организации функций. - М.: Наука, 1973, "Тамже.-С. 16.
организации коммуникативных процессов, интеграции и дифференциации выразительных средств.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования состоит в возможности использования материалов в педагогическом процессе при изучении проблем стиля и культуры речи. Материал исследования может быть использован в лекциях, спецкурсах и спецсеминарах, посвященных проблемам современной культуры. Положения, выносимые на зашиту:
стиль речи является смыслопорождающей системой метауровня, обусловленной определенным способом восприятия и упорядочивания действительности;
стилевая дифференциация речевой деятельности носит системный, а не только структурный характер, вследствие чего совокупность стилей, существующих в конкретном типе культуры или на конкретном этапе ее развития, является необходимой и достаточной для адекватной передачи всего многообразия культурных смыслов, поддающихся вербализации;
речевое разностилие функционально обусловлено действием ряда факторов, отражающих три основные плоскости развития речевой деятельности в системе культуры: расширение и усложнение структуры речи, связанное с трансформацией самой языковой системы, доминирующую установку культуры (дискурс, эпистему) определенного типа или периода развития и формы реализации социокультурных отношений;
система факторов и закономерности их взаимодействия носят инвариантный характер, тогда как конкретное наполнение и детализация каждого из них может меняться, обусловливая вариативность путей развития стилевой системы речевой деятельности в различных культурах;
в контексте русской культуры XX века система стилей речи прошла несколько этапов тотального разрушения одних порядков и установления новых через преодоление хаоса;
- современное состояние системы стилей речевой деятельности в России является не хаотическим множеством неопределяемых стилевых образований, но свидетельствует о формировании принципиально новой стилевой парадигмы.
Структура работы: работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы: Глава 1. Основные категории общей теории стиля.
Понятие «стиль»: подходы к определению.
Стилевая дифференциация как системное явление.
Понятие «стиль»; подходы к определению
Вынесение рассмотрения данного вопроса в отдельный параграф в рамках диссертационного исследования обусловлено множественностью и противоречивостью существующих в современном гуманитарном знании трактовок понятия «стиль». Учитывая же его ключевое значение для нашей темы, представляется крайне важным определиться с базовыми характеристиками, границами применения этого понятия и механизмами генезиса, развития и функционирования обозначаемых им явлений, будь то стиль речи или стиль искусства, стиль жизни или стиль культуры.
На данный момент, наиболее полным исследованием теоретических представлений и принципов методологического использования данной категории является работа Е.Н. Устюговой «Стиль и культура: опыт построения общей теории стиля». В ней, в частности, отмечается, что термин «стиль», как правило, употребляется без предварительного аналитического обоснования, и следствием подобной неотрефлектированности его употребления становится параллельное существования взаимоисключающих трактовок.12 Причем эти трактовки постулируют полностью противоположные точки зрения относительно практически всех аспектов существования данного феномена: формы, функции, содержания, способов реализации и онтологического статуса в целом.13
В связи с этим, прежде чем принять определенную позицию, наиболее основательную среди прочих и позволяющую построить адекватную и полную модель стилевой дифференциации речевой деятельности, представляется необходимым прояснить три основные момента: 1) соотношение формы и содержания в стиле; 2) место категории «стиль» в ряду других родственных понятий; 3) онтологический статус данного явления в системе культуры.
Появление теоретического понятия «стиль» в рамках античной риторики и поэтики было связано с анализом литературного слога, то есть отбором и способом организации определенных слов и форм построения высказываний. Собственно выделение и разграничение стилей основывалось исключительно на основании используемых лексических элементов, тропов и фигур, в результате чего, по существу, стиль сводился к общности формальных элементов. Так как о стиле заботились «не как о чем-то, заключающем в себе истину, а как о чем-то необходимом... и важном вследствие нравственной испорченности слушателя»,1 он приобретал значение лишь в качестве способа эстетической организации речи.
Именно это понимание, распространенное на все сферы применения понятия «стиль», было впоследствии доминирующим и на всем протяжении истории развития искусствоведческой мысли, сохранившись в качестве такового вплоть до первой половины XX века. В результате, само понятие «стиль» понималось уже исключительно в качестве инструмента условного объединения культурных явлений абсолютно разных уровней.15
В отношении речевой деятельности этот подход имел особенно сильные историко-методологические традиции. Классическая стилистика со времен античности и вплоть до Нового времени рассматривала проблему стиля лишь в рамках красно-речш (риторики, поэтики), то есть искусства правильно выбранных и умело сказанных слов. Понятие «стиль», или «характер», применялось исключительно для характеристики определенного вида произведений и не только не было связано с повседневным разговорным живым языком, но, скорее, противопоставлялась ему. Основной акцент, поэтому, ставился не на возможностях естественного языка, не на анализе причин возникновения и закономерностях функционирования всего многообразия возможных видов речи, но исключительно на способах сознательного отбора, компоновки и использования определенных форм и технических приемов для оптимального выполнения поставленной задачи -достижения того или иного воздействия на слушателя.
В рамках дальнейших исследований, с одной стороны, понятие стиля распространяется на всю речевую деятельность, признавая за обыденной, простонародной речью право считаться пусть «низким», но все же самостоятельным «слогом», с другой, - классификации стилей приобретают все более и более формальный характер. В их основу кладется возведенная в абсолют одна из (и при том не самая важная) античных категорий оценки речи - избираемый словарь , используемые фигуры и набор выразительных средств.
Функциональные аспекты дифференциации форм речевой деятельности
Речевая деятельность как целое может быть понята через различные способы упорядочивания составляющих ее компонентов, и построение модели системы стилей раскрывает лишь один из возможных ракурсов рассмотрения. При этом и исследуемый материал, и полученные результаты могут пересекаться с данными других систем, отражающих различные аспекты дифференциации форм речевой деятельности - роды, виды, жанры и др. Следовательно, для понимания природы и специфики стилевой системы речевой деятельности необходимо, прежде всего, проанализировать ее в контексте функциональной соотнесенности с другими модусами актуализации языка в рамках речевой деятельности как единой системы.
Несмотря на то, что естественный язык выступает в качестве прообраза и интерпретанта всех прочих семиотических систем, представляется возможным утверждать, что непосредственно как простая знаковая система язык не может быть адекватно рассмотрен -поставленный в ряд с другими семиотическими системами, он всегда воспринимается как феномен несколько отличной от них природы. Речь идет даже не о присущей ему наивысшей способности к символизации, не о богатстве форм, позволяющих осуществить наиболее близкий к оригиналу «перевод» любой другой семиотической системы, а затрагивает базовые характеристики организации. Распространение семиотических понятий и методологии в середине XX века на самые разнообразные объекты было основано, прежде всего, на калькировании понятия «знак» и его основных характеристик. Соответственно и изучение велось на уровне знаков и их отношений. Однако в речевой деятельности, в многообразии актуализируемых форм он играет самую базовую, примитивную, «техническую» роль, выполняя функцию того фундамента, на котором строится система речевой деятельности. При этом язык, понятый как система знаков, являясь самостоятельной, инвариантной категорией для всех потенциальных форм проявления, сам по себе не обусловливает их реального разнообразия.
Учитывая множественность и неоднозначность существующих подходов к разделению языка, речи, речевой деятельности и использованию соответствующих понятий, представляется важным акцентировать внимание именно на феномене речевой деятельности, только в процессе осуществления которой, в «говорении», язык осуществляет себя полностью39. При этом ее понимание будет отличаться от того, которое предлагал Ф. Соссюр. Выделяя и подробно анализируя отличительные черты состава и законов существования языка как нормативной системы (langue) и как индивидуальной речи (parole), саму речевую деятельность (langage), в которой, собственно и происходит решающее соединение этих обоих планов языка, он практически исключает из анализа, считая гетерогенным событием, относительно которого нельзя установить общий закон.
Вместе с тем, очевидно, что речевую деятельность нельзя свести к простой совокупности элементов, моделей и актов, разных по степени нормативности, устойчивости и абстрагированное по отношению к субъективному сознанию. Должен существовать механизм, обусловливающий возможность и способы реализации системы языка в конкретных речевых практиках, функционирование всего многообразия речевых форм (и устных, и письменных) в культуре. Наиболее плодотворным с этой точки зрения представляется «деятельностный» подход, согласно которому только при анализе процессов речевой деятельности в контексте деятельности более сложного, комплексного уровня - «целиком теоретической, интеллектуальной или частично практической» - оказывается возможным обнаружить реальные закономерности функционирования языка. При таком подходе оказывается возможным учет всех объективных и субъективных факторов, определяющих поведение носителей языка. Конкретные речевые акты всегда обусловлены включением речевой деятельности в систему более сложного уровня в качестве одного из необходимых и взаимообусловленных компонентов этой последней. Следовательно, усложнение системы речевых действий неразрывно связано с функциональным усложнением влияющих факторов.
Выявление метаязыковой способности как отличительного и уникального свойства данной системы, с одной стороны, раскрывает природу ее своеобразия, но, с другой, обусловливает необходимость принципиально разных подходов и установок для возможности осуществления полного и всестороннего ее анализа.
Смена порядка стилевой организации речевой деятельности в результате Октябрьской революции
Изучение стилевой системы речевой деятельности XX века представляет значительный интерес и обладает богатым эвристическим потенциалом по нескольким причинам. Прежде всего, в истории мировой культуры в целом этот период является наиболее динамичным по темпу и противоречивым по характеру происходивших изменений. По отношению к культуре России в частности можно выделить три основные периода: первые два десятилетия, еще тесно связанные с состоянием культуры конца XIX века, затем длительный период тоталитаризма, сохранявшегося вплоть до 80-х годов и собственно современное состояние культуры, специфика которого только лишь начинает складываться на рубеже XX и XXI веков.103
Особенно важно отметить четкость границ между этими тремя периодами, обусловленную масштабностью, а также быстроту и глобальность изменений всей системы культуры в самых глубинных ее основаниях. Первым переломным моментом явилась революция, вторым -перестройка. В результате и первого, и второго произошло практически полное уничтожение существовавшего порядка и, после преодоления культурой определенного состояния хаоса, появление нового, столь же строгого в своей упорядоченности. Тем больший интерес представляет современное состояние, находящееся на пути от хаоса к новой системе.
Кроме того, в изучении речевой деятельности более раннего времени всегда приходится опираться только на тексты и на косвенные свидетельства. Как отмечал Л.В. Щерба, изучение живых языков, построенное таким образом, основывается практически на тех же принципах, что и изучение мертвых, и не дает полного и адекватного представления о функционировании речевой деятельности. Рассмотрению же закономерностей и изменений стилевой структуры речи прошлого века способствует, во-первых, осуществившийся в языкознании поворот к изучению именно живого, естественного языка, во-вторых, как следствие, большое количество записей, протоколов с указанием контекста и характеристики субъектов общения, и, наконец, в-третьих, непосредственная вовлеченность большинства исследователей в пространство данных форм речевой деятельности.
В историко-типологическом аспекте, состояние культуры начала XX века является логическим развитием, усилением и закреплением процессов, начавшихся во второй половине века предыдущего. Прежде всего, речь идет о качественном изменении места науки и техники в системе культуры. Как представляется, феноменальность «научной революции» заключалась не столько в сенсационности сделанных открытий, сколько в тотальном изменении базовых установок сознания людей. В истории наук встречались аналогичные по концептуальной новизне открытия. Например, представление о шарообразности земли и развитие астрономии XVI - XVII вв., опровергшее существование неподвижного центра Вселенной, может быть сопоставлено с появлением теории относительности и квантовой механики. Однако они сохраняли характер достаточно частных концепций, влиявших на очень узкий круг людей. Это было связано как с социальными причинами - низким уровнем образования, медленным темпом распространения новых гипотез, - так и с положением самой науки в целом. Представляется необходимым отметить, что в качестве особого самостоятельного вида, направления познания мира наука приобретает дисциплинарную организованность лишь к середине XIX века.
