Содержание к диссертации
Введение
Глава I. «Философское пробуждение» русского мышления 11
1.1. Истоки философской проблематики в русской культуре XIX века 11
1.2. П.А. Вяземский как представитель философского пробуждения 45
Глава II. «Записные книжки» П.А. Вяземского в истории русской философской культуры XIX века .58
2.1. Рождение нового философского жанра 58
2.2. Эстетическая парадигма в философствовании Вяземского 91
Заключение 122
Список использованных источников 125
- Истоки философской проблематики в русской культуре XIX века
- П.А. Вяземский как представитель философского пробуждения
- Рождение нового философского жанра
- Эстетическая парадигма в философствовании Вяземского
Истоки философской проблематики в русской культуре XIX века
Основным содержанием историко-культурного процесса XIX века было формирование и развитие культуры русской нации. Период в развитии русской культуры Нового времени обычно называют русской классической культурой XIX века. Этот период характеризуется зрелостью, национальной самобытностью, определенностью своего самосознания и представляет наибольшее число достижений признаваемых «классическими», то есть эталонными для данной культуры, и определяющих ее «лицо» в масштабе культуры мировой. В отличие от многих развитых культур Западной Европы, где формирование национальной классики было связано с началом эпохи Возрождения (Данте, Сервантес, Шекспир), эпохой Классицизма (Корнель и Расин, Лафонтен и Мольер) или эпохой Просвещения (Вольтер, Дидро, Декарт, Руссо, Лессинг, Шиллер, Гете), в России классическая культура начала формироваться относительно поздно - вместе с процессом пробуждения национального самосознания русского народа (на рубеже XVIII-XIX вв.). В этот период произошло становление современного русского языка, определилась тесная связь художественной культуры с идейной борьбой и развитием общественной мысли.
Первым классиком русской культуры Нового времени был Н.И.Карамзин, еще в XVIII веке интуитивно почувствовавший самое нужное и самое своевременное для русской культуры начала XIX в. - проблему ее национальной специфики. Следом за Н.И. Карамзиным шел А.С. Пушкин, решавший иную, принципиально важную для России задачу, которую Ф.М. Достоевский назвал в своей речи о А.С. Пушкине «всемирной отзывчивостью», т.е. универсальной способностью отображать средствами своей культуры идеи и образы других культур - западных и восточных, не изменяя при этом национальной специфики.
Классики русской литературы, искусства, философии, науки, общественно-политической и религиозной мысли на протяжении всего XIX в. сохраняли известное равновесие центростремительных (ориентированных на сохранение национального своеобразия) и центробежных (направленных на размывание национальной специфики и выход за пределы подобной определенности) факторов культурно-исторического развития России.
Было бы странно, если бы такая высокая культура, как русская, не породила ничего оригинального в области философии. Правда, меткое замечание Гегеля о том, что сова Минервы не вылетает, пока не наступят сумерки, относится к развитию русской мысли. Русская философия начала развиваться только в XIX в., когда русское государство уже имело тысячелетнюю историю.
Русский народ не мог ознакомиться с западноевропейской философией ранее, до тех пор, пока Петр Великий «не прорубил окно в Европу». Вплоть до реформаторской деятельности Петра I русская философия осваивала теоцентрические представления, что соответствует средневековой философии. Реформы Петра I способствовали более полному ознакомлению русских интеллектуалов с западноевропейской философией. Началось энергичное усвоение ее потенциала. Влияние Запада сразу же сказалось на отношении к церкви. Среди русского дворянства, с одной стороны, широко распространилось вольтерьянство с его вольнодумством, с другой стороны, появилось стремление проникнуть в сокровенные глубины религии, найти сущность «истинного христианства» и воплотить его в жизнь.
Начало последовательного развития русской философской мысли восходит к тому времени XIX в., когда русское общество уже пережило период увлечения немецким идеализмом Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля. Русская душа стала воспринимать и воспроизводить все духовное и социальное богатство европейской мысли.
Характеристика 30-х гг. XIX в. как времени «философского пробуждения» в России принадлежит известному исследователю истории мысли Г.В.Флоровскому (183.256). Рубежом в развитии самостоятельной отечественной философии считали время конца 20-30-х годов Н.А. Бердяев и В.В. Зеньковский. Н.О. Лосский начинает свою «Историю русской философии» непосредственно с этого периода. Факт резкого возрастания интереса к философии и интенсификации философских исканий засвидетельствован и современниками «философского пробуждения». «Слово «философия» имело тогда в себе что-то магическое», - отмечал И.В. Киреевский, активный участник философских исканий и дискуссий того времени (118.256). Конец 20-х 30-е и 40-е гг. отмечены появлением целого ряда крупнейших философских имен, возникновением объединений и кружков, в которых оживленно обсуждались философские темы.
Среди тех, чьи имена связаны со временем философского пробуждения В.Г.Белинский, А.И. Герцен, И.В. Киреевский, Н.В. Станкевич, А.С. Хомяков, П.Я.Чаадаев и др.
Сторонники концепции «философское пробуждение» считают, что до отмеченного времени философии в собственном смысле в России не было, хотя и не подвергают сомнению высокий уровень духовности русской культуры X-XIII вв. С этой точки зрения в период, предшествующий философскому пробуждению 30-40-х гг. XIX в., в русской культуре ярко представлены «философские запросы» (В.В.Зеньковский), которые выражались в произведениях духовно-нравственного содержания, в литературе, живописи и архитектуре. Иную позицию занимает большая группа специалистов по истории отечественной философии и культуры: М.Н. Громов, А.Ф. Замаляев, Н.С.Козлов и др. С их точки зрения, философия на Руси существует с конца X века. При этом подчеркивают своеобразие отечественной философии средневекового периода, а в частности то, что она существовала в виде «мудрости». Средневековая «мудрость» («софия») - целостный культурный феномен, включающий в себя совокупность представлений религиозного, философского, нравственного, эстетического характера.
Обе точки зрения подчеркивают наличие глубокого философского содержания в культуре Древней Руси. Вместе с тем концепция «философского пробуждения» акцентирует внимание на том понимании философии, которое подчеркивает ее рациональность как особый способ освоения действительности. Искание единства духовной жизни на путях ее рационализации, - с этой точки зрения начинается в России XVIII в., после петровских реформ и особенно интенсивно - во время правления Екатерины П. Постепенно философия оформляется как самостоятельная и специализированная область знания. Начинается ее преподавание в духовных учебных заведениях и в университетах. Этот процесс сложен и противоречив. Он растягивается на длительное время, вплоть до последней четверти XIX столетия. В его контексте формируется русская классическая философия.
Понятие «философское пробуждение» точно характеризует значение 30-40-х гг. XIX в. для развития философии в России. Оно подчеркивает особую духовно-культурную ситуацию эпохи, в которой философия, наряду с литературой и другими формами культуры, занимает значительное место. Философское пробуждение совпадает по времени с общим подъемом русской культуры и является одной из его составных частей. Интенсификация философских поисков - такое же знамение времени, как и творчество А.С.Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, так же как и произведения родоначальника русской классической музыки М.И. Глинки, прежде всего его опер «Жизнь за царя» и «Руслан и Людмила». Общий культурный подъем коснулся так же и философии, стал стимулом ее развития. Однако пробуждение, конечно, не равнозначно первому рождению. Это лишь обещание. Оно не предрешает того, насколько это обещание будет исполнено. В России философии, как и культуре в целом, суждено было развиваться под жестким контролем со стороны государства. Период царствования Николая I (1825-1855) характеризуется усилением вмешательства во все сферы жизни общества. И хотя масштаб этого вмешательства далек от того размаха, который продемонстрировали тоталитарные режимы XX в., тем не менее, оно сдерживает свободное развитие общественной мысли, и в том числе философии. Усиливаются разнообразные запреты на свободное высказывание мнений, ужесточается цензура. В ряде случаев роль цензора берет на себя сам царь (как в случае с А.С. Пушкиным и П.Я. Чаадаевым). В силу неблагоприятных политических условий потенциал философского пробуждения усиливался и приобретал еще большее значение. Период 30-40-х гг. оказал свое влияние на последующее развитие отечественной философской мысли. В частности, его воздействие весьма ощутимо в произведениях мыслителей конца XIX в. Особенно в творчестве Вл. С. Соловьева.
В чем сущность и каковы предпосылки философского пробуждения? Первая предпосылка - победа в войне с Наполеоном, другая - огромное значение творчества А.С. Пушкина. «Два факта начала века предшествуют нарождению русской мысли и русского самосознания - Отечественная война (1812г.) и явление Пушкина, - отмечает Н.А. Бердяев. - Отечественная война была благодатным потрясением русского народа, в котором на мгновение русский культурный слой Петровской эпохи и слой народный почувствовали себя принадлежащими к единой нации. Русский народ в целом почувствовал себя способным к деянию, имеющему освободительное значение для всей Европы. Русская гвардия вернулась из Западной Европы с большим запасом впечатлений и новыми культурными горизонтами... Народ, в котором явился всеобъемлющий и чарующий гений Пушкина, мог осознать себя способным к великой культуре... русская культура стала на ряду с великими культурами Запада» (35.Ч.2.С.5).
П.А. Вяземский как представитель философского пробуждения
Изучение истории национального самосознания актуально во все времена. Без прошлого нельзя понять настоящее. Происходит так называемый «процесс обновления» накопленных интеллектуальных ценностей, анализ национальных и региональных проблем, удаленных на десятилетия и века. Этот процесс затрагивает также культурфилософскую мысль, требуя глубокого анализа новых и переосмысления добытых прежде знаний.
В свете сказанного особое внимание привлекает проблема становления культуры философского мышления. Под культурой философского мышления мы понимаем форму философского отражения действительности и национального самосознания, культурфилософский анализ духовных явлений той или иной эпохи.
XIX век - именно тот период, когда проблема культуры философского мышления была сверхактуальной. 20 - 40 гг. XIX в. отразили стремление ученых и писателей осмыслить процессы, происходящие в России философски. В свою очередь это стимулировало развитие специфически теоретических положений, выделенных позднее как в самой философии, так и в литературе.
Следует отметить, что специфика русской литературы XIX века состояла в стремлении ответить на потребности социального и культурного развития своей страны.
XIX век является тем временем, когда литература выполняла множество функций: историософскую, т.к. для создания новой парадигмы философствования необходимо осмысление прошлого своей страны, культуры, истории, которое происходило при помощи литературы; философскую, т.к. она была проводником западных философских идей и направлений; социально-политическую функцию, т.к. литература являлась способом выражения общественной и политической мысли. В результате этого писатели, поэты стремились отразить в своем творчестве те философские течения, идеи, взгляды, которые были присущи обществу этого периода. Видное место среди них занимает Петр Андреевич Вяземский.
Политический мыслитель, журналист, поэт, переводчик, критик-полемист, автор ценнейших «Записных книжек» - таковы неразделимые «профили» портрета Вяземского.
В русской культуре первой трети XIX века ему принадлежит заметное место, хотя по своей художественной ценности его творческое наследие не может сравниться с наследием таких его современников, как К.Н. Батюшков, Е.А.Баратынский, В.А. Жуковский, зато по уникальности и многогранности ипостасей, к которым обращался Вяземский, оно значительно превосходит их.
От природы Вяземский был наделен блестящими способностями. Общительный, простой в дружеском кругу, язвительно остроумный, небрежно бросавший свои замысловатые афоризмы, ценивший чужие шутки, он вырос среди первостепенных талантов предпушкинской и пушкинской поры.
Выступавший на общественно-литературном поприще в 1810-х годах и сошедший с него в 1870-х, Вяземский прошел длинный и сложный путь, в высшей степени характерный для его социальной группы.
Культурно-исторические отношения Вяземского с самого начала определились его близостью к Карамзину, (Карамзин был женат на старшей сестре Вяземского - Екатерине Андреевне и старый князь Вяземский, умирая, оставил сына на его попечение). «С водворением Карамзина в наше семейство, письменные наклонности мои долго не пользовались поощреньем его. Я был между двух огней: отец хотел видеть во мне математика; Карамзин боялся увидеть во мне плохого стихотворца. Он часто пугал меня этой участью. Берегитесь, говаривал он: нет никого жальче и смешнее худого писачки и рифмоплета. Первые опыты мои таил я от него, как и другие проказы грешной юности моей. Уже позднее, и именно в 1816 году, примирился он с метроманиею моею», - писал П.А. Вяземский в «Записке о князе Вяземском, им самим составленной» (75.9).
В доме Вяземских была значительная библиотека, ежегодно обогащаемая новыми произведениями французской литературы. Любимое чтение отца Вяземского были исторические и философические книги. Судя по каталогу, чтение трудов Вольтера занимало первостепенное место в занятиях А.И.Вяземского, его любовь к фернейскому патриарху сыграли заметную роль в умственном развитии сына как будущего поэта и литературного критика и общественного деятеля.
В конце XVIII - начале XIX века передовое русское дворянство создавало литературу, свободную от всякой официальности и народности. Оно стремилось выразить в этой литературе свои философские идеи, переживания, вкусы, свой быт. В этом же направлении развивалось и творчество П.А. Вяземского, который ощущал себя наследником эпохи XVIII века, блестящего века Просвещения, поклонником Вольтера и других французских философов, чьи идеи он впитал с детства. Сразу отметим, что для Вяземского поэзия - это поэзия мысли, которую он неустанно пропагандирует, - не поэзия философских умозрений, но поэзия «сочувствия и соответствия обществу».
Литературные симпатии Вяземского первоначально складывались под влиянием русского сентиментализма и, прежде всего Н.М. Карамзина и И.И.Дмитриева. В начале 1810-х годов литературные позиции Вяземского непосредственно соприкасаются с его политической программой. Убежденный сторонник просвещенного абсолютизма в духе французских просветителей, Вяземский ориентировался на французскую «легкую поэзию» XVIII века, которую культивировали молодые русские поэты - романтики, большим стихотворениям предпочитая малые жанры - элегию, послание, надпись, стихотворение в альбом или на случай. В то же время с первых же шагов Вяземского на поэтическом поприще отчетливо проступает отличительная черта его творчества: он - поэт мысли, ради мысли и ее оттенков он готов жертвовать гармонией и гладкостью стиха, ради точности и афористичности мысли готов утяжелить стих.
Проблема литературы неотделима для него от проблемы языка, т.к. именно через слово Вяземский стремился передать свои литературные, философские, политические воззрения. Первый литературный успех принесли Вяземскому его язвительные эпиграммы, которые разили литературных и общественных ретроградов - П.И. Голенищева-Кутузова, А.Н. Грузинцева, М.Т.Каченовского, М.Л. Магницкого, Д.И. Хвостова, А.С. Шишкова и многих других. Литература стала для него своеобразной трибуной, с которой он вещал свои взгляды, убеждения. Он использовал литературные жанры гораздо шире и глубже. Порой лишь форма, либо рифма, либо ритм избирались им для выражения идеи, мысли.
В послании «К перу моему» Вяземский признавался: Язык мой не всегда бывает непорочным, Вкус верным, чистым слог, а выраженье точным; И часто как примусь шутить насчет других Коварно надо мной подшучивает стих (66.259). Для Вяземского, как поэта мысли, было крайне важно, чтобы весь лексический запас языка, все его грамматические формы могли быть использованы в поэтическом обиходе.
Сознаться должен я, что наши хрестоматы Насчет моих стихов не очень тароваты, Бывал и я в чести; но ныне век другой; Наш век был детский век, а этот - деловой. Но что ни говори, а Плаксин и Галахов, Браковщики живых и судьи славных прахов, С оглядкою меня выводят на показ, Не расточая мне своих хвалебных фраз (69.350).
В 1810-1820-х гг. эпиграмма стала агитационным средством борьбы дворянской оппозиции против самодержавия. Эпиграммы Пушкина и Вяземского входили в общий фонд нелегальной пропагандистской литературы. Декабристской интеллигенции 1810-1820-х годов, действовавшей в условиях подготовки дворянской революции, гораздо ближе те явления мировой культуры, которые связаны с предреволюционным подъемом: просветительская философия, руссоизм, радикальный сентиментализм, выдвинувший проблемы народности и истории. Создание самобытной национальной культуры, литературы, раскрывающей насущные жизненные вопросы, - вот великая культурная задача, поставленная передовыми людьми 1820-х годов (разрешена она была позднее).
Большой вклад в разрешение этой задачи внес П.А. Вяземский прежде всего созданием своих «Записных книжек», а так же мемуарных, критических статей и т.д. Как мемуарист Вяземский питал исключительный интерес к политическим анекдотам, характерным бытовым мелочам, ко всевозможной злобе дня. Он писал по этому поводу: «Я всех вербую писать записки, биографии. Это наше дело: мы можем собирать одни материалы, а выводить результаты еще рано» (64.Т. 1.С.40). Он отмечал: «Соберите все глупые сплетни, сказки, а не сплетни и не сказки, которые распускались и распускаются в Москве на улицах и в домах по поводу нынешних обстоятельств - выйдет хроника прелюбопытная. В этих сказках и изображается дух народа.
Рождение нового философского жанра
С момента становления самосознания человечества, в переломные периоды истории, связанные с одной стороны, со сменой эпох и идеологий, а с другой - с осмыслением вечных общечеловеческих ценностей, искусство сближается с философией, наполняется философским содержанием. Широкие повествовательные формы, позволяют вместить в них и истории человеческих жизней, и картины общественных нравов, и обрисовку социальных условий, и воспроизведение многообразия человеческих характеров. Неисчерпаемые возможности романа и определили его центральное место в классической литературе: «... форма и условия романа удобнее для поэтического представления человека, рассматриваемого в отношении к общественной жизни, - писал В.Г.Белинский, - и в этом мне кажется, тайна его необыкновенного успеха, его безусловного владычества» (ЗЗ.Т.1С.271). Стремление литературы философски осмыслить мир наилучшим образом выразилась в так называемой «философской литературе», однако следует отметить, что содержание, вкладываемое как в понятие «философская литература», так и в понятие «философский роман» не имеет терминологической однозначности.
Ю.В. Манн справедливо заметил, что «взаимоотношение философии и литературы определяется не наличием в литературе философской проблематики, а модусом ее существования в художественном тексте» (135.105).
Одним из самых лестных комплиментов, которыми обычно награждают литературное произведение, служит указание на его «философичность». Отмечают его «философскую глубину», «философское проникновение», «философские обобщения» и т.п.
Философия, философствование, со своей стороны, хотя и не обнаруживают особенного стремления акцентировать литературные достоинства своих произведений, все же нередко строят их по канонам, отнюдь не чуждым литературе. Вместе с тем и писатели нередко оказываются включенными в философское сообщество, а их идеи - в общий процесс эволюции философской мысли. М.К. Мамардашвили отмечал: «Писатель и философ оказываются представителями одного и того же мира, провозвестниками и выразителями каких-то его однопорядковых закономерностей» (179.89). Но, тем не менее, между философией и литературой существует большое различие. Ведь не мало писателей философами вовсе не были и даже высказывали к ней враждебное отношение. К тому же есть философские тексты, написанные высокой прозой, но это нельзя считать нормой. И вместе с тем литературу и философию многое объединяет. Вспомним В.Г. Белинского: «Философ говорит силлогизмами, поэт - образами и картинами, а говорят одно и тоже» (ЗЗ.Т.1С.271).
Таким образом, утверждение «Многие писатели были философами, а многие философы были писателями», следует воспринимать, прежде всего, в отношении красочности языка. Близость литературы и философии выражается степенью проявленности в ней рефлексивной позиции, т.е. отстраненности, «выключенности» из контекста жизнедеятельности, обращенности сознания к самому себе. И чем больше места занимает в литературном произведении рефлексия, тем больше оно становится, говоря словами Андрея Платонова, «путешествием по душе человеческой». Что же касается самого понятия «философская проза», то следует отметить, что этот термин был впервые введен в обиход Н.И.Надеждиным, еще в 30-е годы XIX века. Именно 30 - 40-е гг. XIX в. являются временем возникновения особого явления в русской литературе данного периода - философской художественной прозы как некоей действительности с качественно новыми принципами ценностного освоения бытия, сыгравшей важную роль в оформлении русского реализма.
В современной науке по этому поводу существует несколько трактовок. В.В.Агеносов в своей работе «Советский философский роман. Генезис. Проблематика и типология» выделяет следующие типы «философской литературы»: оценочная (когда всякое глубокое, значимое произведение именуется так), мировоззренческая (взгляды писателя, его связь с той или иной философской школой, доктриной, наличие собственной философской теории) и эстетическая (предполагающая общечеловеческое, субстанциальное начало, воплощенное в особой структуре, характеризующееся сближением, взаимопроникновением интеллектуально-логического и общеконкретного повествования). Лишь эстетический уровень может служить критерием для отнесения произведений к особой ветви художественной литературы.
Следует отметить, что эпоха возникновения «философской» прозы приходится на эпоху после декабря 1825 г., когда русское общественное сознание приобретает сугубо теоретический, философский характер, когда одновременно с формированием художественной прозы рождается феномен философской прозы. Именно в ней находит отражение идущий в русском общественном сознании процесс «внутреннего освобождения» (А.И. Герцен). Предпосылками для формирования философской прозы является с одной стороны, преимущественно философский характер идейных исканий русской общественной мысли 1830-х гг., а с другой особая мыслительная направленность художественного сознания многих писателей. Точкой отсчета в такой прозе становится процесс мышления, сознания. Философская проза стала формой времени и художественной лабораторией общественно-философских поисков. Основным источником философизации русской литературы 1830-х гг. стало творчество Плутарха, Платона, античных историков, а также опыт европейского утопического романа, творчество Данте, Гете, Вольтера, немецкая философская сказка и новелла. Начиная с Платона, в центре внимания авторов философской прозы (философского романа) находится достаточно устойчивый круг вопросов и проблем, носящий наиболее общий (философский) характер. В их числе проблемы свободы человека, соотношения свободы и необходимости, человека и общества, исторических судеб человечества, довольно часто -творчества и искусства как проявления сущностных особенностей человека.
Будучи синтезированы в научно-философской и художественно-философской прозе Платона, эти проблемы ставились и решались по отдельности или группами в западноевропейском философском романе: единство мира, исторического будущего, разума у Сирано де Бержерака, свободы и необходимости, смысла существования человека - у Вольтера и Дидро. И только в творчестве русских писателей-мыслителей вновь была выражена на художественно-образной основе вся совокупность философских проблем.
Уже в творчестве В.Ф. Одоевского была предпринята попытка рассматривать мир как единый организм, судьба планеты ставилась в прямую зависимость от нравственности человека. В романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?» смысл существования человека, вопросы его свободы и счастья были поставлены в прямую зависимость от социальной переделки мира. А в философских романах Ф.М. Достоевского - выявлялась нравственная сущность человеческой натуры, способностью ощутить себя частью народа. Как отмечает Г.Д. Гачев: «В русской общественной жизни 1830-х гг. в силу ее исторической специфики художественное творчество становится самой универсальной, всеобъемлющей формой нации» (81.15). Потребности эпохи были таковы, что писатель из собственно литератора должен был превратиться в художника мыслителя, философа и гражданина. Между тем «вся мощь русской классической литературы и заключается в том, что она в XIX в. выполнила роль национальной русской философии, и не только философии, но еще и политики и нравственности» (81.12).
Проблема философского характера русской литературы начала XIX века давно привлекает внимание исследователей. О глубоком проникновении идей немецкого классического идеализма и французского утопического социализма в русское художественное сознание 1830-х гг. писали еще Р.В.Иванов-Разумник, П.Н.Сакулин, М.Рубинштейн и др. Огромную роль в становлении русской философской прозы наряду с поэзией и эстетикой, сыграла группа литераторов, членов Московского кружка любомудров, в особенности В.Ф. Одоевский и Д.В.Веневитинов. Их деятельность была направлена не на то, чтобы сблизить сферы философии и литературы, перелить в прозу философское содержание, освоить философский стиль мышления, а на то, чтобы закрепить за философией ведущее место, создать прозу в которой все согласуется с сформулированной идеей.
В.В. Агеносов выделяет три разновидности философского романа XVIII -XIX вв. В основе их дифференциации находится соотношение авторского голоса и объективного повествования. Речь идет не о внеэстетическом публицистическом ряде, а о целевой установке, направленной на вовлечение читателя в сотворчество, (например: Сирано де Бержерак, Дидро, Чернышевский).
Эстетическая парадигма в философствовании Вяземского
Современная цивилизация, подойдя к пределам своего развития, столкнулась с так называемой «антропологической катастрофой». В результате этого мы наблюдаем отчуждение между людьми и поколениями, выпадение из культурных традиций, утрату жизненных ориентиров. Выходом из создавшейся ситуации является, создание новой парадигмы мышления, основанной на повороте к духовности, усилению эстетических, этических и религиозных тенденций в развитии общества.
В новом тысячелетии, мечтая о возрождении России, мы неизбежно приходим к необходимости исследовать коренные начала духовной традиции, обеспечившие расцвет русской культуры. Одним из этих начал является создание новой эстетической и философской парадигмы в русском мышлении.
Понятие парадигмы используется в современных социально-философских и эстетических теориях для диагноза ее наличного состояния и предсказания перспектив.
Слово «парадигма» заимствовано из грамматики, где оно означает образец склонения существительных, спряжения глаголов и т.д. В переводе с греческого «paradeigma» означает пример, образец. В философии и эстетике парадигма рассматривается как исторически конкретная научная картина мира.
В античной философии это понятие отражало взаимоотношение духовного и реального. Для философии Платона, например, была характерна следующая парадигма: «В идеях отражаются реально существующие прообразы вещей, поэтому все существующее следует оценивать как прообраз (первообраз)» (164.299). Эта линия в трактовке идеи как парадигмы, образца нашла свое продолжение в неоплатонизме, в рамках которого выдвигались различные толкования соотношения демиурга, образца и идей; в средневековой философии она выразилась в учении об эманации бога, в творении им мира по своему образу и подобию. В немецком классическом идеализме учение о парадигме развертывается в плане анализа принципов внешнего и внутреннего единства различных формообразований, в учении о первообразе или прообразе системной организации всех тел. Ф. Шеллинг и Г. Гегель полагали, что духовный, идеальный прообраз обуславливает принципы упорядочения и рациональной организации природных тел.
Как понятие «парадигма» появилось в философии науки позитивиста Г.Бергмана. Долгое время под парадигмой подразумевалось представление о том, какой может и должна быть «настоящая», т.е. нормальная наука. Имелся в виду круг проблем, достойных рассмотрения; система взглядов, которые основаны на достижениях, признанных классическими и неоспоримыми.
Широкое распространение понятие «парадигма» получило после выхода в свет работ современного американского историка науки Т. Куна. «Под парадигмой я понимаю признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решения» (164.299).
Рассмотрев различные точки зрения мы останавливаемся на следующем определении парадигмы А.С. Ахиезера, которое, точнее всего отражает ее суть.
А. С. Ахиезер считает, что парадигма - борьба мнений, различных точек зрения. Каждая эпоха представляет ряд противоречий, различных парадигм. Происходящая на стыке столетий переоценка ценностей стимулирует интерес к подобным периодам в развитии общества. Как правило, именно такие отрезки истории - рубежи эпох - характеризовались культурными взлетами. Каждая эпоха проходит этот период на определенном этапе своего развития. XIX век не являлся исключением.
Для Европы, европейской культуры и европейского сознания XIX век стал классическим. Таковым он стал и для истории философии. Что касается России, то здесь следует отметить, что русская философия - сравнительно позднее образование нашей национальной культуры. Одной из особенностей русской философии, по словам А.Ф. Лосева, было «чисто внутренне, интуитивное познание сущего, его скрытых глубин, которые могут быть постигнуты не посредством сведения к логическим понятиям и определениям, а только в символе, в образе посредством силы воображения» (128.213).
Выход за рамки сложившейся культуры перерастает в философствование тогда, когда в обществе возникает острая необходимость критики исторического опыта, смены культурных основ, что необходимо для выхода на качественно новый уровень осмыслений и решений. «Философствование возникает как специализированная форма жизнедеятельности в сфере всеобщего, как постоянный поиск новых путей и оснований формирования многообразия культурных процессов, лежащих в основе воспроизводства общества, культуры, отношений», - пишет в своей работе А.С. Ахиезер (27.3).
Проникновение философствования в материал, поставляемый наукой о культуре, - свидетельство нового этапа философствования. Эти этапы сменяли друг друга, меняя свою определяющую ориентацию на результаты разных наук.
А.С.Ахиезер считает, что, осваивая культуру через интерпретацию, через формирование новых смыслов и решений, человек тем самым конкретизирует ее для своих условий, средств, целей.
Противостояние философствования распаду, приверженность к нерасчлененности сохранялась в России на самых разных этапах, менялись только его формы.
Философствование, если рассматривать его в общеисторической перспективе, стремится преодолеть ограниченность своих прошлых решений, найти более глубокие их основания.
Отношение философствования и осмысления носит в России специфический характер. В последние годы термин «философствование» употребляется довольно часто, но в его толковании единства среди ученых пока нет. Некоторые употребляют его в ироничном смысле, подразумевая дилетантскую философию. Другие подразумевают под ним философскую рефлексию. Третьи заменяют его выражениями типа «философская культура» или «культура философии». Четвертые понимают под философствованием философию, в частности национальную философскую традицию.
Принимая во внимание многообразие трактовок этого термина, мы понимаем под философствованием рефлексию на массовое сознание, ответ на него и одновременно попытку его интерпретации. Оно лишь помогает обществу понять существование различных возможностей его развития, содержание предпосылок и последствий их реализации.
XIX век стал во многом переломным этапом в развитии России. Именно в этот период возникают предпосылки для создания новой парадигмы русского философствования.
Всякая форма философии несет на себе печать национально-культурного своеобразия. С этой точки зрения выделяют национальные типы философии, в том числе и русский, который так же как литература и музыка, имеет мировое значение. Рядом с именами художников слова и звука Пушкина, Вяземского, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Толстого, Глинки, Чайковского по праву должны быть поставлены имена писателей - философов Чаадаева, Хомякова, Герцена, Чернышевского, Соловьева, Бердяева, Флоренского, Лосева и многих других.
В культуре не бывает ни окончательного разрыва с прошлым, ни внезапного рождения нового из ничего. Возникновение новой эстетической и художественной системы начинается с отрицания предшествующей. XIX век -век романтизма, который являлся не только художественным направлением, но и новым мироощущением. Постулатом романтической эстетики стало убеждение, что литература и искусство - средство поведать людям об основах мироздания, дать всеобъемлющее знание, синтезирующее в себе все достижения рода человеческого. Ю.В. Манн отмечает: «В русской эстетике второй половины 20-х, 30-х и 40-х гг. есть мощный пласт, понять который в категориях классицизма или романтизма невозможно. Нужно признать существование особого явления, который мы называем русской философской эстетикой. Под нею подразумевается такая постановка вопроса об искусстве, при котором он вводится в философскую систему и сознательно обосновывается как его часть. Философская предоснова восприятия искусства здесь уже ощущается недостаточной и уступает место целенаправленному включению искусства в философское наукоучение. Это приводит к перестройке не только ряда категорий эстетики, но и ее формы, стремящейся к логически связной системе опосредованных выводов» (136.5).
Н.Г. Чернышевский выделял в истории нашей критики и эстетики тот важный момент, когда в нее был введен «философский взгляд». В современной науке термин «философская эстетика» был введен в обиход В. Асмусом, который обозначал им идущую от Канта и Шеллинга к Гегелю линию «резко выраженных, философски обоснованных эстетических учений».
Именно это средство было избрано многими поэтами и писателями для создания своих эстетических концепций. В России в первой четверти XIX в. ориентированная на романтизм литература развивалась на основе мыслительного материала, созданного классицизмом. Смена эстетической парадигмы произвела сдвиг в общественном мышлении.
