Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основания исследования 30
1.1. Основные подходы к изучению процессов аккультурации в культурно-историческом контексте: методы и понятия 30
1.2. Маркеры аккультурации: обоснование выбора 44
1.3. Немецкие принцессы - российские императрицы: биографический очерк 52
Глава 2. Маркеры аккультурации немецких принцесс в российском императорском доме 63
2.1. Знание русского языка 66
2.2. Переход в православие 85
2.3. Отношение к русскому самодержавию 99
2.4. Участие в общественной жизни и реакция на политические события 112
2.5. Окружение императриц 130
Глава 3. Концепции самоидентификации личности и процесса аккультурации: теоретическое осмысление и исторический опыт 141
3.1. Стратегии самоидентификации российских императриц... 141
3.2. Модели аккультурации российских императриц 154
3.3 Становление нового самосознания: мотивы и факторы 165
Заключение 176
Библиография
- Маркеры аккультурации: обоснование выбора
- Немецкие принцессы - российские императрицы: биографический очерк
- Отношение к русскому самодержавию
- Модели аккультурации российских императриц
Маркеры аккультурации: обоснование выбора
В основе исследования лежит синергетический подход, предполагающий единство общенаучных и частнонаучных методов, используемых при приоритете сравнительно-исторического и системного методов, единства исторического и логического, рассмотрения индивидуального и социального в их диалектическом единстве. Исследование проведено с учетом положений и выводов, содержащихся в научных публикациях зарубежных и российских авторов по проблемам аккультурации.
При изучении конкретных культурно-исторических явлений автором были использованы различные методы и подходы: историко культурный, сравнительно-исторический, историко-генетический, диахронический, биографический, герменевтический подход, текстологический анализ и другие. На основе сравнительно исторического метода мы смогли выявить типологические сходства и индивидуальные отличия в биографиях императриц, в их адаптационных моделях и стратегиях национальной самоидентификации.
Руководствуясь историко-генетическим методом, в работе прослежена динамика процесса адаптации и становления нового «Я-образа», основанного на национальном самосознании; раскрыты вопросы причинности возникновения проблемных сфер адаптации. Биографический метод стал вспомогательным в ходе исследования, который способствовал пониманию и раскрытию важных жизненных событий императриц для определения контекста адаптации. Также в работе применен специальный статистический метод, благодаря которому мы можем выявить наиболее повторяющиеся в источниках личного происхождения аспекты жизни в новом культурном пространстве. С помощью этого метода мы смогли снизить субъективность информации в источниках личного происхождения. Таким образом, если в ряде источников актуализирована проблема, специфика в поведении или деятельности немок конца XVIII века - второй половины XIX, это дало нам основание проследить тенденции в процессе адаптации императриц в диахронном и синхронном срезах. При работе с источниками мы руководствовались герменевтическим подходом и текстологическим анализом.
Главными принципами исследования являются историзм и научная объективность. Принцип историзма позволил рассмотреть изучаемую проблему с учетом ее связи с культурными (например, религиозная доминанта сознания) и политическими особенностями (монархический характер власти) исследуемого периода. Принцип объективности способствовал беспристрастному анализу и изложению материала.
Теоретическую основу исследования составили труды классиков истории философии, культурологии, социально-философской мысли, теоретико-методологические работы отечественных философов по анализу человека и общества в культурологическом аспекте, философской антропологии, социальной динамике, методологии социального познания, деятельностного подхода, постмодернистской социальной мысли, труды психологов, работы представителей психоанализа. Настоящая работа основана на трудах отечественных и зарубежных культурологов, занимающихся вопросами: аккультурации личности (В. Пауэлл, Р. Биалс, А.П. Садохин, М. Херсковиц, М. Беннет), взаимодействия культур (Дж. Берри, Дж. Мердок, А. Фернхэм, С. Бокнер, К. Оберг), национального характера и самоидентификации личности (В.В.Кочетков, Э.А. Баграмов, В.Н. Гасилин, С.Л. Рубинштейн), национального самосознания (В.Ю. Хотинец, Ф.С. Файзуллин, А.Я. Зарипов, Ф.И. Минюшев), мотивации человека (Т.О. Гордеева, Д. Макклелланд, X. Хекхаузен, Г. Мюррей, А.Х. Маслоу). Также широко использованы труды по истории России изучаемого периода (А.С.
Материалом диссертационного исследования послужили в основном материалы личного происхождения. Несмотря на то, что в работе идет речь о представителях правящей династии, многочисленные официальные документы не являются репрезентативными из-за специфики рассматриваемой проблемы. В работе использованы отдельные манифесты торжественных мероприятий, ПСЗРИ для освещения некоторых правовых вопросов.
Вопросы аккультурации и национальной самоидентификации лежат в сфере личного пространства императриц, и только совокупность субъективной информации и частотность упоминания каких-либо интересующих нас аспектов жизни императриц в источниках личного происхождения способствовала выстраиванию объективного взгляда на проблему. Работа основана на нескольких типах источников:
1. Опубликованные материалы личного происхождения: воспоминания, мемуары, дневники, записки а) самих императриц («взгляд изнутри»), б) близких знакомых императриц («взгляд со стороны»), в) лиц, дистанцированных от императриц временем, социальным положением («взгляд на расстоянии»). Несмотря на то, что последний уровень источников отражает дважды субъективированные оценки авторов, они представляют особую важность из-за того, что впечатление от человека нежели его знание может сказать больше, тем более что в силу невозможности объективно реконструировать реальность, образ, который несли императрицы оказывается показательным в ассоциировании российских государыней с Россией. Личные ощущения императриц и то, какими они представали в обществе свидетельствует о степени их социокультурной адаптации.
2. Архивные документы из личных фондов императриц центральных государственных архивов ГАРФ, РГИА. Привлечение новых, неисследованных материалов увеличивает возможность изучения предмета, что отчасти составляет новизну работы.
Отметим, что современные методологические и аналитические принципы основаны на актуальных материалах и носят в основном эмпирический характер (соцопросы, анкеты, полевые исследования и т.п.). Как зарубежными, так и отечественными учеными из сфер социологии, антропологии, психологии предлагаются методики, на основе которых можно выявить уровень социализации человека в инокультурном пространстве, его мотивации, национальные самоощущения и т.д.18 Европейская и главным образом американская школы кросскультурных исследований разработали и продолжают развивать методики-опросники, нацеленные на выявление эмоционального состояния личности, ее национальных установок и предпочтений в условиях перенесения в чужую культуру: Eysenk Personality Questionnaire, Maudsley Personality Inventory, Adjective checklist, Minnesota Multiphasic Personality Inventory.
Немецкие принцессы - российские императрицы: биографический очерк
Рассмотрение культуры какого-либо народа как уникальной совокупности специфических черт и отличий приобрело огромный научный интерес в середине XIX века. Немецкие исследователи М. Лацарус и X. Штейнталь пытались обосновать различия народов с точки зрения психологии. Они полагали, что представители одного народа имеют общий отпечаток телесных и главное душевных особенностей41. Образовалось целое направление в исследовании культуры - психология народов. Впоследствии это новое направление переросло в более глубокие современные научные направления культурной антропологии, этнопсихологии, межкультурной коммуникации, основы которых разрабатывали В. Вундт, У. Самнер, Л. Уорд и др..
С середины XX и особенно в конце и начале XX вв. эти дисциплины приобрели особую популярность в свете глобальных интеграционных проблем, влияющих на расстановку культурных и ценностных пространств в мире. Как следствие в научных кругах оформились и продолжают возникать новые теории, концепции и принципы смежных проблематик культурологии. Однако в настоящем исследовании мы предлагаем некоторые из них, которые наиболее полно отвечают его проблематике.
Обратимся к общей теории межкультурной коммуникации, несколько ключевых моментов которой служат теоретической базой исследования. Освоение чужой культуры требует от человека развитой межкультурной чуткости или чувствительности (М. Беннет). Людям, участвующим в кросскультурном диалоге, необходимо осознание различие культур, которое проходит несколько этапов. Беннет построил модель освоения чужой культуры, согласно которой человек проходит начальный, средний, конечный этапы, характеризующиеся планомерным возрастанием межкультурной чуткости . Процесс приобщения к чужой культуре осуществляется не только поэтапно, но и в рамках этих этапов происходят существенные изменения. Беннет разделяет этноцентрические этапы и этнорелятивистские этапы. Этноцентризм рассматривается как совокупность представлений о собственной этнической общности и её культуре, как о центральной и главной по отношению к другим культурам. Этноцентристский этап включает отрицание культурных различий между народами, которое проявляется и через изоляцию (физическая изоляция - человек находится в изолированном полностью или частично пространстве; целенаправленный поиск сходств со своей культурой в инокультурной среде), и через сепарацию (создание расовых, этнических, политических, религиозных и т.п. барьеров). Отрицание свойственно доминантным группам населения. Для воспитания межкультурной чувствительности предлагается усиление прямых контактов через взаимодействие в сфере досуга, повседневных практиках. При восприятии человеком культурных различий, возникает напряженность, которая ведет к следующему этапу. Защита - человек видит угрозу своему существованию и ищет пути противостоять ей. При этом он проявляет диффамацию (негативную оценку культурных различий, основанную на отрицательных стереотипах), переходит к проявлению превосходства и/или к обратному развитию, то есть превозношение чужой культуры, очернение собственной. С большим приятием чужой культуры человек может проявлять последнюю попытку сохранить этноцентрические чувства на следующем этапе. Умаление - культурные различия воспринимаются нейтрально. Это понимание основывается на идее физического универсализма (все люди имеют общие физические характеристики, материальные потребности) и трансцендентного универсализма (человек - продукт единого принципа или подхода; чаще звучит идея о Боге).
Этнорелятивизм основывается на идее того, что существуют культурные различия, но не существует стандарта правильности культурного поведения и всё зависит от конкретной ситуации. Первым этапом этнорелятивизма является признание или одобрение чужих культурных ценностей. Затем происходит адаптация, то есть приспособление к новым культурным рамкам. Процесс адаптации предполагает динамику освоения иных коммуникативных умений и поведенческих моделей. При этом человек проявляет эмпатию (положительные чувства к проявлениям чужой культуры). Более глубокая адаптация связана с плюрализмом, для которого характерно принятие культурных различий как части себя и своей идентичности. Полное приспособление к чужой культуре, которая воспринимается индивидом как своя, нашло свое отражение в интеграции. Человек приобретает такие характеристики, как универсальная, интернациональная, межкультурная личность.
Идеи Беннета имеют огромное теоретическое и практическое значение в новейшей теории аккультурации. Современные исследователи подчеркивают важность развития новых поколений в духе универсальной личности, способной адекватно воспринимать культурные несовпадения, гармонично в них существовать, тем самым стирая культурные границы в мире.
Еще одной вехой в развитии теории взаимодействия культур стали изыскания американского антрополога Калерво Оберга. Он полагал, что контакты с чужой культурой связаны с «культурным шоком». Сам термин, введенный в научный оборот антропологом, обозначает состояние, испытываемое человеком при контакте с чужеродной культурой43
Отношение к русскому самодержавию
Принцесса Фредерика Луиза Шарлотта Вильгельмина (будущая императрица Александра Фёдоровна) была воспитана в протестантской вере, ее религиозное чувство, вдохновленное ее матерью, было поистине глубоким , тем сложнее для неё было сделать шаг отказа от традиций и ценностей своих предков. В отличие от Елизаветы Алексеевны она в своих воспоминаниях с грустью говорит о том состоянии. С момента приезда в Россию (20 июня 1817 г.) до дня важной церемонии она пребывала в слезах, смятении и душевных терзаниях: «Уж очень тягостна была для меня перемена религии - она сжимала мое сердце!»149 Напомним, что Елизавете было 13 лет на момент перехода в православие, а Александре - 19. Этот немаловажный факт объясняет различия в чувствах и поведении. Елизавета - еще практически ребенок, пока не имеющий твердого религиозного стержня, она оказывается ведомой обстоятельствами и требованиями. Александра - взрослая девушка с взращенным и осмысленным религиозным мироощущением.
Священник Муссовский знакомил принцессу с догматами православия. Не вызывает сомнения то, что обучение должно было проходить очень деликатно. Тем не менее сама принцесса говорит о несостоятельности этого человека в данном вопросе: несмотря на многочисленные достоинства характера, священник недостаточно хорошо владел немецким языком, чтобы объяснить молодой невесте смысл православной веры150. Несмотря на то что два года молодая принцесса занималась как русским языком, так и изучала православную веру151, она не смогла преодолеть своё изначальное протестантское мироощущение. Александра Фёдоровна вспоминала официальную церемонию перехода в православие с гнетущим чувством, винила в своём неприятии православия короткий срок: приехала в Россию - и через шесть дней перешла в православие. Однако было бы несправедливо поверить императрице: процесс подготовки длился два года, и понятно, что формальное мероприятие было внешним знаком давнего согласия. Однако не будем отрицать, что языковой барьер, на который указывает Александра Фёдоровна, способствовал непониманию.
Уже будучи императрицей, Александра Фёдоровна чувствовала необходимость постижения веры не только чувством, но в первую очередь разумом, в своё время сама великая княгиня не получила исчерпывающих сведений по православию. Следует предположить, что в своей записке о преподавании Закона Божьего (в различных институтах) именно из ошибок своего личного опыта императрица делает строгие назидания по поводу острой необходимости объяснять преподаваемый предмет для глубокого проникновения в смысл православия. Она также предлагает воспитанникам учить наизусть объяснения литургии и катехизиса152, что могло способствовать, по ее мнению, лучшему усвоению информации.
Таким образом, внутренняя сторона веры оказалась для императрицы непонятной, необъясненной. Но и внешнее соблюдение правил императрица старалась игнорировать, опять найдя себе оправдание - слабое здоровье. Большинство современников императрицы действительно свидетельствуют о плохом состоянии ее здоровья. На всю жизнь Александра Фёдоровна сохранила чувство неприязни к длительным обрядам, «было чистым испытанием для меня, бедной женщины, всю жизнь не имевшей достаточно сил, раз приходилось выстаивать длинные церковные церемонии»153. В своих воспоминаниях, относящихся к последним годам жизни императора Николая I, Тютчева говорит о том, что императрица всячески уклонялась от обязанности посещать службы в церкви, ссылаясь на плохое самочувствие. Она «приходила всегда после первой половины службы»154. Однако не стоит забывать, что в это время императрице было около 57 лет. Но возраст, состояние здоровья имеют далеко не ключевое значение в стремлении соблюдать традиции и правила. К тому же отметим, что силы на путешествия, церемонии, балы и другие мероприятия нерелигиозного характера всегда были у императрицы Александры Фёдоровны. Ольга Николаевна, дочь Александры Фёдоровны, которую трудно заподозрить в желании очернить образ матери, мимолетом говорит как о чем-то простом, когда верная подруга детства матери Сесиль Фредерике в силу сложившихся обстоятельств жизни стала испытывать особое рвение к православной вере, молитвам, постам, исповедям, посещениям богослужений и монастырей, то Александра Фёдоровна не поддерживала в этом подругу, она «не нуждалась в такой степени, как та, в утешении Церкви»155, подобное поведение она считала «скорее святошеством». Это замечание дочери еще раз подтверждает отношение императрицы к православной вере и ее предписаниям.
Модели аккультурации российских императриц
Обратимся к конкретным примерам становления национальной самоидентификации. В поведении императрицы Марии Фёдоровны была принужденность: она старалась играть роль верной России государыни, отвечающей ожиданиям страны. В ее письмах к разным лицам, а также в завещании мы находим ее заверения в любви и верности России. Не вызывает сомнения и то, что адресуя свои речи определенным людям, императрица продумывала то, как ее будут воспринимать. Эти письменные документы не являются образцом ее истинных суждений, но других источников на историческом срезе быть не может. Поэтому мы можем изучать скорее не настоящее положение вещей, а образ, созданный императрицей, что в конечном итоге представляется более важным ввиду высокого и влиятельного на общество положения.
В завещании читаем ее чаяния насчет России: «Да ниспошлет Господь своё благословение на вас, на дорогих детей ваших и на государство, с которым меня связывают самые искренние материнские чувства. Дай Бог, чтобы народ наш был постоянно счастлив, чтобы в нем сохранились старинные принципы любви и преданности и чтобы он постоянно шел по пути к тому нравственному совершенству, которое привязывает его к Богу, к церкви и к монарху, делает его столь дорогим для нас и столь почтенным и достойным в глазах всего света» . Здесь мы видим: забота о потомстве, стране, народе, его традиционном мировоззрении, понимание неразрывности государя и церкви, авторитета и репутации страны. Для императрицы «Я-образ» неразрывно связан с имиджевыми характеристиками Российской империи первой половины XIX века - могуществом, авторитетом, влиянием. В самоощущении и пропаганде своего образа чувствуется даже некоторый пафос, который в принципе был уместен для победоносной России того периода, с одной стороны, а с другой - в рамках романтизма как мировоззренческой тенденции в культуре страны и Европы, одной из граней которого был героизм. Подтверждением может послужить воспоминание камер-юнгферы Чернышевой о предсмертных высказываниях Марии Фёдоровны: «На небесах мы оба [Мария Фёдоровна и император Александр] будем молиться за всех вас и за нашу святую Русь!»276.
Чувствуя свою основополагающую роль начинательницы настоящей «новой» законной династии, императрица высоко ценит свою главную осуществленную функцию - рождение сыновей, двое из которых стали самодержцами России. В письме свекрови Екатерине II из заграничного вынужденного путешествия великая княгиня Мария Фёдоровна пишет: «Надежда скоро вас увидеть [...] заставляет мое сердце забыть свои скорби и думать лишь о счастии, возможном для него только в России, этой счастливой для меня стране, в которой вы удостоили меня избрать свою дочерью и где я вкусила блаженство быть матерью» . Отметим, что в этот период отношения между великокняжеской четой и императрицей Екатериной были очень холодными и натянутыми. Императрица не видела в сыне и его семье будущего императора, всячески подавляла его семью. Таким образом, можно предположить, что письмо, наполненное лестными для императрицы словами, вежливыми оборотами и речами, которые заведомо должны были быть по вкусу Екатерине, является примером попытки Марии Фёдоровны завоевать доверие и любовь императрицы. Однако, суммируя полученную информацию из ряда источников от первого лица, мы можем сделать вывод о том, что действительно императрица Мария Фёдоровна через выполнение своего предназначения идентифицировала себя с Россией. Также страна представляла для императрицы богатую площадку для своей деятельности, она полностью реализовала себя и свои честолюбивые планы в России, которая не могла не стать для неё родной. Императрица отдавала себе отчет в том, что русское общество по праву положительно оценивало ее старания во благо страны: «О, я это чувствую и ценю, и в свою очередь всем сердцем предана нации» . Таким образом, следующим элементом выстраивания своей стратегии самоидентификации для Марии Фёдоровны являются двусторонние плодотворные отношения императрица - народ.
Однако хотелось бы отметить, что наряду с показной русской самоидентификацией Мария Фёдоровна не только не забывала, что она немка (например, вопрос окружения), но и подчеркивала это в быту, тем самым, как нам кажется, через характерные немецкие положительные черты показывала своё превосходство над русскими людьми. Нам представляется, что ее активная деятельность и то, что она стала родоначальницей благотворительности в России, вдохновительницей построек царских дворцов, которые составляют мировое культурное наследие, говорят не столько о ее личных чертах, сколько о прагматичном и деятельном характере немцев, что она и не стеснялась подчеркивать, выказывая свою практическую и вместе с тем законную роль в Российском императорском Доме. Что касается быта, то имеется, например, небольшое, но интересное воспоминание фрейлины об упреке, который сделала императрица камердинеру, который сварил ей невкусный кофе: «Ты знаешь, как немцы любят кофе; ничем нельзя их рассердить больше, как сделать кофе не по вкусу»279. Таким образом стратегия самоидентификации Марии Фёдоровны выглядит следующим образом: приятие своего нового образа всероссийской императрицы с осуществлением внешних эффектов идеального «Я-образа»; поддержание и распространение образа русской немки с лучшими чертами немецкого национального характера.
Стратегия самоидентификации императрицы Елизаветы Алексеевны имеет свои особенности из-за ряда причин, главными из которых представляются юный возраст принцессы по прибытии в Россию и особая культурно-мировоззренческая среда того периода. Как и в случае с Марией Фёдоровной, для эпохи было характерно развитие идей русского патриотизма. Елизавета Алексеевна сделала осознанный выбор своей национальной принадлежности, размышляя о превосходстве России и русского человека в целом.
