Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Личность как научная проблема 14
1.1. Культурологический подход к изучению личности 14
1.2. Биография как форма культурного творчества 25
1.3. Тип культурсозидательной личности в переломную эпоху 35
ГЛАВА 2. Жизненный путь П. П. Сувчинского: опыт культурологической реконструкции 44
2.1. В поисках самоопределения: П. П. Сувчинский и его культурное окружение до эмиграции (1892-1919 годы) 44
2.2. Годы эмиграции (1920-е годы): «испытание евразийством» 55
2.3. Проблема инкультурации: П. П. Сувчинский и музыкальный Париж 1930-1980-х годов73
ГЛАВА 3. Культурфилософский и музыкальный векторы творческих исканий П. П. Сувчинского 89
3.1. «"Русский культурный ренессанс" и типология творчества в интерпретации П. П. Сувчинского 90
3.2. Теория музыкального времени П. П. Сувчинского в контексте философских воззрений эпохи 99
3.3. «Domaine Musical» как культурный проект ПО
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 123
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 126
- Культурологический подход к изучению личности
- В поисках самоопределения: П. П. Сувчинский и его культурное окружение до эмиграции (1892-1919 годы)
- «"Русский культурный ренессанс" и типология творчества в интерпретации П. П. Сувчинского
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено культурологическому анализу личности и творческой деятельности П. П. Сувчинского.
Актуальность темы исследования. Любая «неизвестная величина» в культурно-историческом процессе- будь то деталь биографии художника или эстетическое направление, частная жизнь людей, творивших историю, или эскиз ненаписанного произведения- вызывает множество вопросов, требующих научного осмысления. Не является исключением и богатое, но все еще малоизученное, наследие русской эмиграции «первой волны». В этом отношении диссертация встраивается в пласт научных исследований, посвященных анализу жизни и творчества тех представителей культуры, кто составил золотой фонд русской интеллектуальной элиты за рубежом.
В центре внимания автора диссертации - одна из знаковых фигур русской эмиграции Петр Петрович Сувчинский (1892-1985). Культуролог, музыковед, философ, критик, общественный деятель, издатель, пианист, педагог- вот далеко не полный перечень дарований, которыми обладал человек, оказавший большое влияние как на творческое сознание современников, так и на процессы развития культуры в целом. Исследование многогранной, творчески одаренной личности П. П. Сувчинского на фоне наиболее значимых культурных событий XX века делает тему актуальной не только в исторической ретроспективе (вписанность в проблематику культуры русской эмиграции), но и в плане теоретической разработки культурологического подхода к изучению личности.
В историю русской общественно-политической мысли П. П. Сувчинский вошел как идеолог, организатор и активный участник евразийского движения (и с этой стороны его деятельность достаточно изучена1). Для 1 См.: Ваидалковская M. Г. Историческая паука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Русский узел евразийства. Восток в русской мысли: Сборник трудов евразийцев / Отв. ред. H. И. Толстой. М., 1997; Пащенко В. Я. Социальная философия евразийства. М., 2003; Ларюэль М. Идеология русского евразийства, или Мысли о величии империи. М., 2004 и др. европейской культуры (преимущественно французской) он более известен как Pierre Souvtchinsky- философ, публицист, историк музыки, вдохновитель и организатор культурных проектов Русского Зарубежья. В этом качестве авторитет П. П. Сувчинского на Западе был настолько велик, что позволяет сравнивать его с выдающимся русским антрепренером, интеллектуалом С. П. Дягилевым, много сделавшим как для продвижения русского искусства на Западе, так и для развития самой европейской культуры. Однако в отличие от С. П. Дягилева, масштаб личности П. П. Сувчинского, его культурсозидательная роль еще не получили в науке адекватной оценки: до сих пор нет отдельной монографии, посвященной жизненному и творческому пути П. П. Сувчинского, нет специальных исследований, ориентированных на анализ его прогностических идей, философско-эстетичес-кого, литературоведческого и культурологического наследия, издательских проектов. Данная диссертация в определенном смысле восполняет этот пробел.
Необходимо отметить одну черту, которая уточняет наше представление о «культурологическом амплуа» П. П. Сувчинского и, соответственно, актуализирует выбранный ракурс исследования: Петр Сувчинский был человеком, способным, по мысли В. Козового, в подлинно «сократовском» смысле чувствовать другого, помогая создавать и реализовывать оригинальные творческие идеи. Среди «других» - гении XX века: И. Ф. Стравинский, С. С. Прокофьев, М. И. Цветаева, Б. Л. Пастернак, А. Арто, П. Булез, отношения с которыми отличались внутренней напряженностью и глубиной интеллектуального поиска, перспективностью новых открытий. Интересы в области «работы духа» простирались у него от В. Э. Мейерхольда до А. Арто - в театре; от мирискусников до В. В. Кандинского, К. С. Малевича, X. Миро - в живописи; от А. Н. Скрябина до П. Булеза- в музыке; от Ф. Ницше до Ж. Деррида- в философии; от евразийства до участия в просоветской общественной организации «Союз возвращения на Родину» - в политике. Все это, несомненно, характеризует
П. П. Сувчинского как человека необычайно образованного, деятельного, с большим культурным кругозором и разносторонней эрудицией. В России и эмиграции П. П. Сувчинский общался с видными политиками, философами, учеными, писателями, музыкантами, художниками, режиссерами, о чем свидетельствует обширная переписка с Н. А. Бердяевым, С. Л. Франком, С, Н. Булгаковым, А. В. Луначарским, И. Э. Бабелем, М. Горьким, Н. С. Трубецким, Р. О. Якобсоном, П. Б. Струве, В. Э. Мейерхольдом, Д. С. Мережковским, И. Ф. Стравинским, С. С. Прокофьевым, Б. Л. Пастернаком, М. И. Цветаевой, М. В. Юдиной, И. Г. Эренбургом, Р. Шаром, А. Камю, Ж.-П. Сартром (и это далеко не полный список его адресатов). Богатое эпистолярное наследие говорит о том, какую роль (несомненно, большую, чем известность) играла личность П. П. Сувчинского в культурной палитре и в судьбах людей XX столетия.
Степень научной разработанности проблемы. Тема диссертации определила обращение к широкому и разнообразному кругу литературы. Это связано со спецификой материала исследования (богатая, но научно неотрефлектированная эмпирика). Имеющаяся литература, посвященная П. П. Сувчинскому, носит преимущественно историософский и мемуар-но-публицистический характер и сводится, в основном, к текстам современников. Даже в совокупности они не дают полного представления о специфике личности, сфере интересов и достижений русского интеллектуала. Одна из самых заметных работ последнего времени - «Петр Сувчинский и его время» В. Козового, где автором сделана серьезная попытка не только зафиксировать сам факт своей дружбы-сотрудничества с П. П. Сувчин-ским, но и впервые оценить масштаб дарования и влияния неординарной личности на события XX века2. Определенный вклад в разработку данной проблемы внес И. В. Нестьев. Будучи также лично знаком с П. П. Сув-чинским, он на конкретном фактологическом материале (впервые на страницах советской печати) рассмотрел взаимоотношения критика искусства 2 Козовой 13. Петр Сувчинский и его время // Тайная ось. Избранная проза. М., 2003. с русскими музыкантами3. Среди новейших публикаций следует отметить монографию «Петр Сувчинский и его время. Русское музыкальное зарубежье в материалах и документах» под редакцией А. Л. Бретаницкой , где собраны статьи П. П. Сувчинского о русской литературе, музыке, опубликованные в разное время на русском и французском языках, а также часть обширной переписки П. П. Сувчинского и воспоминания о нем современников. Этот труд и недавно увидевшая свет монография И. Г. Виш-невецкого «"Евразийское уклонение" в музыке 1920-1930-х годов» , посвященная проблемам евразийства в контексте социологии музыки и музыкальной эстетики, стали еще одним серьезным стимулом к нашей научно-исследовательской рефлексии. В настоящее время опубликована значительная часть эпистолярного наследия П. П. Сувчинского с комментариями Дж. Мальмстада (к переписке с М. Горьким), В. Козового (к переписке с Б. Л. Пастернаком), Ю. Клюкина, В. Козового, Л. Мнухина (к письмам М. И. Цветаевой из архива П. П. Сувчинского), С. И. Савенко (к переписке с И. Ф. Стравинским), А. М. Кузнецова и А. Л. Бретаницкой (к переписке с М. В. Юдиной) . При этом некоторая часть писем (как и теоретические работы, рецензии, статьи на французском языке) остается пока недоступной, находясь в личных архивах, а также фондах Национальной библиотеки Франции. Зарубежные исследователи (J. Aquila, N. Francois) упоминают имя П. П. Сувчинского в связи с его совместной работой с П. Булезом в
Нестьев И. В. Четыре дружбы, П. Сувчинский и русские музыканты // Советская музыка. 1987. № 3. С. 83-95. * Петр Сувчинский и его время. Русское музыкальное зарубежье в материалах и документах / Под ред. Л. Бретаницкой. Кн. 1. М., 1999. Издарше осуществлено объединением «Композитор» при поддержке Государственного центрального музея музыкалыюй культуры имени М. И. Глинки в рамках проекта «Русское музыкальное зарубежье в материалах и документах». 5 Вишневецкий И. Г. «"Евразррйское уклонение" в музыке 1920-1930-х годов: История вопроса. Статьи и материалы Л.Лурье, П. Сувчинского, И.Стравинского, В. Дукельского, С.Прокофьева, И.Маркевича: Монография. М„ 2005. 6 К истории «Евразийства»: М. Горький и П. П. Сувчинский // Диаспора: Новые материалы. Вып. 1. Па риж; СПб.. 2001; Переписка Б. Пастернака и П. Сувчинского // Козовой В. Поэт в катастрофе. М.; Paris, 1994. С. 187-286; Письма М.И.Цветаевой. Из архива П. П. Сувчинского. Публикация и комментарии Ю. Клюкина, В. Козового, Л. Мнухина // Новый мир, 1993. № 1. С. 197-217; Савенко С. Стравинский и Сувчинский// Савенко С. Мир Стравинского. М„ 2001. С. 301-310; Стравинский И, Ф. Переписка с рус скими корреспондентами. Материалы к биографии: в Зт. М., 1998-2003; «Вы единственная воздушная арка, которая связывает меня с Россией». Из переписки П. П. Сувчинского и М. В. Юдиной / публ., вст. и коммент. A. M. Кузріецова и А. Л. Бретаницкой // Петр Сувчинскиїї и его время. Русское музыкальное зарубежье в материалах и документах. М., 1999. С. 321-383. музыкальном проекте «Domaine Musical», оставляя без внимания конкретный вклад культуролога в один из самых значительных международных проектов послевоенной Европы.
В диссертации задействован корпус исследований различных научных направлений: философии личности (А. Ф. Лосев, 3. Агацун, Э. В. Ильенков, Э. А. Азроянц, Ю. М. Резник, К. 3. Акопян), психологии и социологии личности (Б. Г. Ананьев, Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, И. С. Кон, Л. В, Сохань), исторической персонологии (Л.П.Репина, Г.Н.Савельева, Т.В.Артемьева, М. И. Микешин). В отечественной культурологии личность в контексте культуры рассматривается в работах 10. М. Лотмана, М. М. Бахтина, Г. С. Кнабе, М. С. Кагана, Э. В. Соколова, С. И. Иконниковой, О. А. Кривцуна, Э. С. Маркаряна, Т. С. Злотниковой, А. А. Гудковой, А. С. Ласкина и др. Отдельный массив составили работы, в которых исто-рико-теоретическое осмысление получил биографический метод (Г. О. Винокур, Ю. М. Лотман, А. Л. Валевский, Г. Е. Померанцева, И. Сурат). Нами использованы также исследования по истории русской эмиграции «первой волны» (Г. Ю. Стернин, И. В. Кондаков, О. Р. Демидова, А, М. Кузнецов, М. Г. Литаврина, А. И. Новиков), в том числе специально посвященные евразийской проблематике (С. С. Аверинцев, Вяч, Вс. Иванов, М. Г. Вандалковская, В. Я. Пащенко, М. Ларюэль и др.) и музыкальному Зарубежью (Л. 3. Корабелышкова, М. П. Рахманова, Н. П. Савкина, Франс Ш. Лемэр и др.).
Таким образом, отсутствие комплексного исследования, посвященного одному из блестящих представителей культуры русской эмиграции, оп-
Прежде всего, это энциклопедические издания, включающие упоминания о политических и художественных деятелях русской эмиграции: энциклопедический библиографический словарь «Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции», содержащая информацию о наиболее ярких представителей русской эмиграции первой волны. См.: Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции: первая треть XX в. Энциклопедический библиографический словарь / Отв. ред. Н.И. Канишева. М., 1997. Список можно продолжить трудами о культурном наследии эмиграции: Культура русского зарубежья / Отв. ред. Л. Квакин, Э. Шулепова. М, 1995; Культурное наследие российской эмиграции, 1917- 1940: В 2 кн./Под общ. ред. Е. Челышева а Д. Шаховского, М., 1994; Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции, 1919- 1939 гг. М., 1994; Русский Париж/Сост., предисл, и комментарий Т.П. Буслаковой. М., 1998; Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция / Под общ. ред. Л. Мпухина, Т. 1-4. М.: Paris, 1995-1997 и др. ределило главную цель исследования - раскрыть особенности личности и творческой деятельности П. П. Сувчинского через создание культурной биографии, дать срез его интеллектуальных воззрений в контексте магистральных социокультурных, тенденций и художественных событий XX века. Поэтапная реализация данной цели повлекла за собой постановку и решение следующих задач: разработать методологический подход к изучению личности П. П, Сувчинского; на примере П. П. Сувчинского обосновать положение о том, что для деятелей культуры, не имеющих отношения к созданию произведений искусства как «первичных продуктов творчества» (М. С. Каган), биография выступает в качестве особой формы культурного творчества; проанализировать тип культуре оз и дательной личности, характерный для переломной эпохи (на примере П. П. Сувчинского и С. П. Дягилева); систематизировать факты биографии П. П. Сувчинского и реконструировать его жизненный и творческий путь; исследовать характерные психологические особенности личности П. П. Сувчинского; проследить ее соотнесенность с разработанной евразийцами моделью «симфонической личности»; исследовать наиболее значимые достижения П. П. Сувчинского как культуролога, теоретика и философа музыки.
Объектом исследования стала личность П. П. Сувчинского, предметом - жизненный и творческий путь П. ГГ. Сувчинского, его культурологические и музыкально-философские воззрения, взятые в аспекте их аксиологической представленности в культуре.
Источпиковой базой диссертации послужили опубликованные работы П. П. Сувчинского, посвященные вопросам культуры и искусства , а также его эпистолярное наследие и воспоминания о нем современников. «Два ренессанса. 1890-1900-е и 1920-е годы» (1926), «К познанию современности» (1925), «Тины творчества. Памяти А. Блока» (1921), [Предисловие к поэме Д. Блока «Двенадцать»] (192!), «По поводу "Апокалипсиса нашего времени" В. Розанова» (1927), «Знамение былого. О Лескове» (1921-1922), «Понятие о
Методологическая и теоретическая основа исследования. Обращение к личности как теоретической проблеме, ее экспликация на персональный план (жизненный и творческий путь П. П. Сувчинского) продиктовали выбор междисциплинарного научного дискурса. Данный подход обусловлен необходимостью использования работ из смежных областей научного знания. Теоретическая база диссертации представлена исследованиями по теории и истории культуры, культурной антропологии (10. М. Лотман, Г. С. Кнабе, М. С. Каган, А. В. Гулыга, С. Н. Иконникова, О. А. Кривцун, Э. В. Соколов, А. С. Ласкин); психологии, социологии, истории, философии личности (А. Ф. Лосев, Б. Г. Ананьев, Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, И. С. Кон, К. 3. Акопян, Л. П. Репина, Э. В. Ильенков); проблемам русской эмиграции «первой волны» (С. С. Аверинцев, Г. Ю. Стернин, И. В. Кондаков, О. Р. Демидова, М. Г. Вандалковская, М. И. Раев, М. Г. Литаврина, В. Я. Пащенко). Немаловажную роль для концептуальных положений диссертации сыграли труды, посвященные проблемам времени и философии музыки (Ф. Ницше, А. Бергсон, М. Хайдеггер, А. Ф. Лосев, Б. В. Асафьев).
При решении конкретных задач автор работы опирался на совокупность методов; биографического (с целью культурологической реконструкции жизненного пути П. П. Сувчинского); историко-типологического (при выявлении культурного типа личности переломной эпохи рубежа ХІХ-ХХ веков); сравнительно-функционального (с целью изучения личностей П. П. Сувчинского и С. П. Дягилева); герменевтического с элементами феноменологии (в связи с анализом культурологических и музыковедческих текстов П. П. Сувчинского).
Научная новизна работы определяется культурологическим исследованием феномена П. П. Сувчинского и состоит в комплексном осмыслении существенных и приоритетных для культурологии теоретических и исто- времени и Музыка (размышления о типологии музыкального творчества)» (1939), «Из заготовок к "Музыкально!! поэтике" Стравинского» (1939), «Эти из "Domaine musical"» (1965), [О Чайковском] (1961), «Стравинский вблизи и поодаль. Десять (разнородных) положений» (1975), «Четыре пункта» (1971). рических проблем: прежде всего это проблема биографии П. П. Сувчинского; во-вторых, актуальная для культурной антропологии и психологии творчества теория личности, конкретизированная на примере таких «участников» культурного процесса, как антрепренеры, продюсеры, критики, исполнители и т. п., к числу которых принадлежал П. П. Сувчин-ский; в-третьих, проблема методологии анализа творческих личностей. На основе заявленного ракурса исследования в диссертации впервые осуществлена реконструкция биографии П. П. Сувчинского, проанализированы основные этапы его творческой эволюции; исследованы культурологические и музыкально-философские воззрения П. П. Сувчинского в контексте развития основных тенденций культуры XX века; разработан и апробирован (на примере П. П. Сувчинского) культурологический подход к изучению личности.
Следует выделить две стороны теоретической значимости работы: первая связана с культурологическим осмыслением феномена личности и творческого наследия П. П. Сувчинского в культуре XX века; вторая - с методологической разработкой интегративного подхода к изучению личности, позволяющего внести необходимые коррективы в развитие «чело-вековедческих» аспектов современной гуманитаристики, и более конкретно - продолжить комплексную разработку теории личности.
Практическое значение работы заключается в возможности использования результатов исследования в качестве материалов к вузовским курсам специальной направленности (историческая культурология, культура русской эмиграции, история музыкальной культуры и др.).
Личный вклад автора работы состоит в культурологическом анализе личности, творчества и жизненного пути Петра Петровича Сувчинского. Данная диссертация - первое исследование монографического характера, посвященное яркому представителю русской эмиграции «первой волны».
Положения, выносимые автором па защиту:
Культурологическая реконструкция жизненного и творческого пути П. П. Сувчинского означает соотнесенность его биографии с культурно-историческим контекстом эпохи через выделение личностно и социально значимых проблем (таких, например, как творческое самоопределение и инкультурация).
Начало XX века характеризуется появлением культурсозидательного типа личности, сформированной духовно-психологической и общественно-политической атмосферой рубежного времени, К данному типу принадлежали С. П. Дягилев и П. П. Сувчинский, чье миросозерцание, фи-лософско-эстетические взгляды, общественная деятельность были обусловлены ориентацией на опережающие тенденции в развитии художественной культуры XX века (с опорой на общекультурные и национальные традиции).
Феномен П. П. Сувчинского - это пример того, как в конкретной жизни выразительно соединяются общая тенденция развития культуры и логика развития личной судьбы, как творение собственной биографии (сознательное выстраивание жизненной перспективы) становится формой культурного творчества, обнаруживая единство «человека живущего» с «человеком созидающим».
В личности П. П. Сувчинского нашла свое отражение евразийская модель «симфонической личности», своеобразие которой проявляется в ее культурсозидательной миссии.
Интеллектуальный универсализм П, П. Сувчинского реализовался в логике смены и полифоническом взаимодействии культурных парадигм XX века (от модернизма - к постмодернизму, от увлечения евразийством ~ к его преодолению, от советской эстетики - к авангарду).
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации нашли отражение в 11 научных публикациях. Они обсуждались на международной научной конференции «Русская эмиграция XX века.
Первые культурологические чтения» (Москва, 2005); Всероссийской конференции «Евразийское пространство глазами молодых» (СПб., 2003); межрегиональной конференции «Интеллектуальная элита России XX века: столица и провинция» (Киров, 2003); в рамках постоянно действующего междисциплинарного теоретического семинара «Культурологические штудии» (Киров, 1999, 2001, 2005). Материалы исследования поэтапно обсуждались на заседаниях кафедры культурологии и рекламы Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Вятский государственный гуманитарный университет» (ВятГГУ), а с 2006 года стали основой авторского курса диссертанта «Культура русской эмиграции», читаемого на историческом факультете ВятГГУ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, рассматривается степень изученности проблемы, определяются цели и задачи, методологические основы, объект и предмет исследования, указывается теоретико-методологическая база, формулируется научная новизна работы, ее теоретическая и практическая значимость.
Первая глава- «Личность как научная проблема»- носит теоретико-методологический характер. В ней разрабатывается культурологический подход к изучению личности, исследуется биография как форма культурного творчества и предпринимается попытка выявить типологические черты культурсозидательной личности (на примере личностей П. П. Сувчинского и С. П. Дягилева).
Во второй главе- «Жизненный путь П. П. Сувчинского: опыт культурологической реконструкции»- систематизируются факты биографии П. П. Сувчинского, воссоздается его психологический портрет, дается культурологическая реконструкция жизненного и творческого пути. Как лейтмотив проходит в данной главе мысль о соединении общей логики развития культуры XX века с логикой развития личной судьбы П. П. Сувчинского.
Третья глава- «Культурфилософский и музыкальный векторы творческих исканий П. П. Сувчинского» - посвящена анализу культурологических, музыкально-философских воззрений П. П. Сувчинского. Рассмотрение основных, актуальных для настоящего времени, идей П. П. Сувчинского в контексте биографии, способствует выявлению его личностных особенностей: неуспокоенность, глубина погружения в исследуемые области знания, интерес ко всему необычному и новому, философствующий характер мышления - черты, определившие индивидуальность П. П. Сувчинского. Диссертант обращает внимание на то, что евразийский период (1920-е годы) жизни П. П. Сувчинского последовательно сменяют периоды, связанные с угасанием социально-политической активности и переключением на музыковедческую деятельность (разработка теории музыкального времени, организация концертов авангардной музыки, издательские проекты).
В Заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.
Общий объем работы 155 страниц. Библиографический список литературы содержит 291 наименование.
Культурологический подход к изучению личности
Для современной гуманитаристики проблема личности относится к числу наиболее значимых и «болевых». Это обусловлено тем обстоятельством, что в ситуации роста ответственности современного человека по отношению к окружающему миру, с одной стороны, и влияния общества и культурной среды на человека, творящего собственный мир, - с другой, личностная тема приобретает масштаб, адекватный сложности самой проблемы. Личность как выражение качественной определенности человека является объектом изучения многих социальных и гуманитарных наук: философии, социологии, истории, психологии, культурологии. Не случайно исследователи обращают внимание на «энциклопедичность» и «муль-тидисциплинарность» характера этой проблемы . Несмотря на достаточно солидный корпус исследований, относящихся к данной теме, существует множество нерешенных вопросов. Главный из них связан с отсутствием комплексной (в частности, культурологической) методологии, интегрирующей различные подходы к многоаспектному и разножанровому анализу личности. Разработка такой методологии, с учетом философских, психологических, социально-исторических характеристик личности, открыла бы новые перспективы в раскрытии тайн человека как творца и творения культуры. Определенным шагом в этом направлении может стать, во-первых, компаративистский срез содержательных дефиниций понятия «личность» в различных научных дискурсах, а, во-вторых - выявление доминантных составляющих культурологического подхода в отношении к личности и их проекция на персональный план (в нашем случае - на личность П. П. Сувчинского).
См. об этом: Азроянц Э. А. Проблема человека: мультидисцишшнарлый подход // Проблема человека: мультиднсциплинарный подход: сборник тезисов конференции. М., 1998. С. 6-9, В философии категория личности принадлежит к числу фундаментальных и, вместе с тем, предельных абстракций. Человек не тождествен самому себе, поскольку личность не только рождается в бытии, не только отражает и выражает бытие, но и творит его. Она находится в процессе постоянного становления, стремится подняться над собой и выйти за свои пределы. «Личность - это не идея, не образец, не цель, не идеал: она есть то, что возникает, становится, проявляет себя в трансценденции (в выходе за пределы)»10, которая абсолютно существенна для личности, ибо транс-ценденция есть сущность духа, сущность свободы. Как пишет К. 3. Акопян, «личность - это высший уровень духовного развития человека, на котором данным индивидом в значительной степени реализуются его собственные - природные, трансцендентальные и социальной средой формируемые и стимулируемые к раскрытию - потенции, благодаря чему он фактически и в конечном итоге приобретает социальную значимость».
Философия личности прошла сложный путь: от трансцендентального субъекта (Р. Декарт), его схематизма (И. Кант, И. Г. Фихте), интенцио-налыюсти сознания и символических форм бытия (Э. Кассирер, Э. Гуссерль), через сознание как диалог с Другим, в том числе - бессознательным (М. Бубер, М. Бахтин, Э. Левинас, фрейдизм), через человека как совокупность общественных отношений (марксизм), обстоятельств (X. Ортега-и-Гассет) - к символическому телу (постструктурализм). социологии личность определяется как устойчивая система социально значимых черт, характеризующих индивида как члена общества или общности, как совокупность выполняемых индивидом социальных функций. Таким образом, личность рассматривается, прежде всего, как социальный индивид, сущность которого раскрывается в обществе.
Одним из вариантов социологического подхода является отождествление культурного с социальным, а культуры - с общественным способом бытия человека. Культура формирует личность, а личность, в свою очередь, вносит свой вклад в развитие культуры. В этой парадигме индивид в деятельности распредмечивает те богатства, которые достались ему от предыдущих поколений, и опредмечивает то, что нарабатывает в процессе своей индивидуальной деятельности. В такой логике происходит прирас-тание культурных ценностей в социуме в целом. По мнению Н. А. Бердяева, личность не есть только продукт общества, совокупность общественных отношений. «Личность в человеке есть результат борьбы». Она «вырабатывается длительным процессом, выбором, вытеснением того, что во мне не есть мое "я"» .
Трудности исследования личности в социологии и психологии продиктованы во многом тем, что эти науки, как утверждает В. Е. Кемеров, «исходят не из бытия людей и проблем их самореализации, а из сложившейся в обществознании системы разделения труда, когда связи людей рассматриваются в социологии, а их спонтанная деятельность - в психологии»1 . Таким образом, своеобразие социологического подхода характеризуется тем, что она изучается, прежде всего, с точки зрения ее социализации (с характерными для нее социальными качествами).
Личность с позиции истории рассматривается как объект и субъект исторического процесса. По мнению Г. С. Кнабе, личность- это «характеристика человека с точки зрения его участия в общественной жизни и значительной роли, которую он в этой жизни играет» . В связи с этим, ученый определяет актуальную задачу, стоящую перед исторической наукой: исследовать исторические закономерности, выявляющие зависимость исторического поведения людей (в котором реализуются общественные процессы) от их «личной» позиции. Продолжая эту мысль, А. Я. Гуревич, пишет, что историк обязан сделать хотя бы маленький шаг навстречу «немотствующему большинству истории».
В результате в последнее десятилетие наблюдается поворот интереса историков от «человека типичного», или «среднего», к конкретной лич фундаментальных и, вместе с тем, предельных абстракций. Человек не тождествен самому себе, поскольку личность не только рождается в бытии, не только отражает и выражает бытие, но и творит его. Она находится в процессе постоянного становления, стремится подняться над собой и выйти за свои пределы. «Личность - это не идея, не образец, не цель, не идеал: она есть то, что возникает, становится, проявляет себя в трансценденции (в выходе за пределы)»10, которая абсолютно существенна для личности, ибо транс-ценденция есть сущность духа, сущность свободы. Как пишет К. 3. Акопян, «личность - это высший уровень духовного развития человека, на котором данным индивидом в значительной степени реализуются его собственные - природные, трансцендентальные и социальной средой формируемые и стимулируемые к раскрытию - потенции, благодаря чему он фактически и в конечном итоге приобретает социальную значимость»11.
Философия личности прошла сложный путь: от трансцендентального субъекта (Р. Декарт), его схематизма (И. Кант, И. Г. Фихте), интенцио-налыюсти сознания и символических форм бытия (Э. Кассирер, Э. Гуссерль), через сознание как диалог с Другим, в том числе - бессознательным (М. Бубер, М. Бахтин, Э. Левинас, фрейдизм), через человека как совокупность общественных отношений (марксизм), обстоятельств (X. Ортега-и-Гассет) - к символическому телу (постструктурализм).
поисках самоопределения: П. П. Сувчинский и его культурное окружение до эмиграции (1892-1919 годы)
П. П. Сувчинский довольно точно сформулировал этическую составляющую всякого- исторически необходимого- «прикосновения» к чужой жизни творчески неординарной личности: «Если изначально пренебречь- в рамках возможного- приемами, что в ходу у мемуаристов, специалистов по психоанализу или следователей, то непросто будет найти подход, стиль, правильную терминологию при попытке обсудить, взять на себя смелость определить и разъяснить то явление, каким оказывается личность другого, - особенно тогда, когда явление - не такое, как все прочие. В подобном случае только и остается, что использовать в качестве опоры чувство ответственности, обусловленное чистотой собственных на мерений, - да еще значение очевидности (истины?), при том, что никакая вещь никогда, к сожалению, не была одинаково очевидной для всех...»91.
Эти слова, открывающие статью П. П. Сувчинского «Стравинский вблизи и поодаль», написанную в 1975 году и посвященную памяти великого композитора и друга, в полной мере приложимы к их автору. Будучи человеком широко образованным, необычайно щедрым, талантливым и, подобно И. Ф. Стравинскому, парадоксально изменчивым в своих эстетических пристрастиях, П. П. Сувчинский создал свою биографию, которая определенным образом повлияла на развитие культуры XX века. К сожалению, до сих пор этот факт оказывается не очевидным для всех. Выражение «сделал себя сам» по отношению к нему справедливо и неполно одновременно. Неполно, потому что исключает фактор судьбоносного влияния культурной среды на его личность. П. П. Сувчинский - пример человека, сумевшего реализовать свой творческий и организаторский потенциал именно благодаря культурному окружению. Наша задача - показать, каким образом личность этого человека достигла интеллектуальной высоты; как следовала за сложной, замысловатой траекторией развития культуры XX века.
В жизненном и творческом пути П. П. Сувчинского можно выделить два периода: русский (1892-1919 гг.) и зарубежный (1920-1985 гг.). Последний - наиболее длительный - включает два самостоятельных периода: условно их можно обозначить как евразийский и авангардный. Это были периоды очень сложного и длительного вызревания идей, глубокого осмысления еще только намечавшихся в культуре тенденций, современником которых был П. П. Сувчинский.
Петр Петрович Сувчинский (граф Шелига-Сувчинский ) родился 5(17) октября 1892 года в Санкт-Петербурге в богатой польско-украинской семье. Его отец- потомственный польский дворянин- был штатским ге 91 Сувчинский П. Стравинский вблизи и поодаль // Петр Сувчинский и его время. Русское музыкальное зарубежье в материалах и документах. М., 1999, С. 284. Фамилия украинских предпринимателей Сувчинских была шляхетского, даже графского корпя. нералом, председателем правления русского товарищества «Нефть», владельцем сахарных заводов на Украине. После его смерти Петр Петрович стал наследником огромного состояния. Как вспоминал Вадим Козовой, близкий друг П. П. Сувчинского в последние годы его жизни, он «был баснословно богат до 17-го года»93. Детские и юношеские годы П. П. Сувчинского прошли в родовом имении в селе Тхоржовка под Полтавой на Украине. Начало его жизненного пути было типичным для представителей культурной элиты начала XX века. Занимаясь самообразованием, выучив четыре языка94, он достиг высокого уровня эрудиции, всесторонней развитости, прежде всего, в области музыкальной культуры.
П. П. Сувчинский закончил знаменитое Тенишевское училище в Петербурге, где его учителем (как и О. Мандельштама) был Вл. В. Гиппиус, поэзию которого он впоследствии стал издавать. Об этом можно найти подтверждение в «Записных книжках. 1901-1920» А. А. Блока95: «...Вл, Вас. Гиппиус издает два тома (статей и стихов), ему издает Суф-чинский (ученик, издатель журнала, посвященного духовной музыке», -пишет А. А. Блок96. После окончания училища П. П. Сувчинский поступает в Петербургский университет, а затем - в течение нескольких лет - совершенствует свои профессиональные навыки пианиста у известного в музыкальных кругах композитора и дирижера Феликса Михайловича Блу-менфельда. Дворянское воспитание позволило ему не только получить начальный багаж музыкальных знаний и навыков, но в годы учебы в Петербургском университете выйти на уровень научной разработки музыковедческих проблем. Под руководством А. Д. Кастальского он исследует древнерусский пласт музыкальной культуры; занимается расшифровкой церковных песнопений. В 1913 году, будучи еще студентом, участвует в под готовке альманаха, посвященного русской культовой музыке; организовывает хоровую капеллу и долгие годы (вплоть до 1930-х годов) сам мечтает о карьере профессионального певца. Мечта эта не осуществилась, однако любопытно другое: когда И. Ф. Стравинский в начале 1930-х годов создавал свою «Персефону», то для роли Эвмолпа он имел в виду «іромкий и резкий тенор» П. П. Сувчинского. Сувчинский исполнил эту партию в январе 1934 году только на одной репетиции . О его хороших вокальных данных упоминает и Д. П. Святополк-Мирский в письме к Максиму Горькому: «Дело идет о Сувчинском, который, как вы знаете, учится петь. ... Говорят (Прокофьев, напр.), что его голос будет первый в мире и затмит Карузо (он драматический тенор)» . Певческая карьера не состоялась, но приобретенные навыки, широкий кругозор, глубокий интерес и знания в области философии, истории, а также теории музыкального искусства со временем позволили ему стать профессиональным музыкальным критиком, теоретиком и историком музыки, педагогом и духовным наставником многих великих людей.
Известность приходит к П. П. Сувчинскому сразу после окончания Петербургского университета, когда он в 1915 году вместе с музыковедом Андреем Николаевичем Римским-Корсаковым (сыном знаменитого композитора) начинает издавать «Музыкальный современник» (1915—1917 гг.) — журнал, в основу концепции которого была положена идея пропаганды современной музыки, в том числе и через организацию концертов молодых композиторов в Москве и Санкт-Петербурге". Вокруг журнала тогда объединились лучшие музыкальные критики (Б. В. Асафьев, В. Г. Каратыгин, А. В. Оссовский, 10. Энгель и др.). Помимо ежемесячного выпуска хорошо оформленных книг, посвященных в основном пропаганде отечественной музыки (публикация писем М. А. Балакирева, Н. А. Римского-Корсакова, специальные номера, посвященные А. Н. Скрябину, С. И. Танееву, М. П. Мусоргскому), два-четыре раза в месяц выходили в свет отдельные приложения-хроники, где печатались рецензии на текущие концерты и театральные премьеры . И. В. Нестьев отмечает, что, несмотря на кратковременность срока издания, журнал успел завоевать признание читателей благодаря серьезному научному уровню публикаций, связанных с новейшей русской музыкой. В то же время, в «Дневниках» С. С. Прокофьева можно найти примеры подчас весьма сдержанного отношения редакции журнала к новейшим поискам в области музыкального искусства и свидетельства непростого опыта общения молодого композитора с редакцией журнала «Музыкальный современник»101.
В этом издательском проекте обращает на себя особое внимание тот факт, что П. П. Сувчинский занимается вопросами финансирования и организацией концертов, а официальное руководство осуществляет А. Н. Римский-Корсаков. Привычка всегда оставаться в тени (даже там, где, по всеобщему признанию, признается «главным заводилой») сохранится на долгие годы и станет чертой характера. Чем объяснить такое нежелание быть «на виду» (то есть быть популярным, знаменитым)? Скорее всего, причина кроется в психологических особенностях его личности. Для П. П. Сувчинского в большей степени была важна реализация волнующей его идеи, нежели то публичное признание и известность, которые ее неизбежно сопровождали. Стремление оставаться на вторых ролях, в тени славы своих единомышленников и друзей сформировалось еще в молодости и изначально не было связано с «игрой в конспирацию» (В. Козовой), которую усвоит П. П. Сувчинский в евразийский период жизни.
«"Русский культурный ренессанс" и типология творчества в интерпретации П. П. Сувчинского
Джон Мальмстад не случайно в своей работе «К истории евразийства: М.Горький и П. Сувчинский» сравнил личность П. П. Сувчинского с двуликим Янусом, имея в виду две грани его общественной деятельности: политическую и музыкально-публицистическую. Согласившись с этим сравнением, заметим, что так же, как у Януса две головы смотрят в разные стороны, так и деятельность П. П. Сувчинского в евразийский период имеет две четкие, не пересекающиеся друг с другом увлечения - в сфере политики и искусства. Подтверждение этой мысли мы вновь находим в воспоминаниях В. Козового о П. П. Сувчинском, который, в частности, отмечал, что у Петра Петровича никакого раздвоения в это время не было (в силу цельности характера), а был скорее трезвый практицизм человека, которого характеризует «отчетливо сознаваемое разделение сферы общественной или политической, даже идеологической (пусть связанной также с искусством), и его живых отношений с искусством воспринимаемым, с деятельностью в художественной сфере» . Характерно, что в статьях, посвященных музыке и музыкантам, П. П. Сувчинский обходит политическую (евразийскую) тему. В письмах к С.С. Прокофьеву евразийство отмечено лишь «упоминаниями изредка о посылаемых и прочитанных адресатом сборниках»200. Показательны в этом отношении и некоторые статьи П. П. Сувчинского философско-литературного, культурологического характера, например, «Два ренессанса. 1890-1900-е и 1920-е годы» (1926), «Типы творчества. Памяти А, Блока» (1921), «По поводу "Апокалипсиса нашего времени" В.Розанова» (1927) и «Знамение былого. О Лескове» (1921-1922). Обсуждаемая в них тематика далека от политико-идеологической направленности, она, несомненно, более приближена к
Козовой В. Пар Сувчинский и его время // Указ. над. С. 104. Там же. С. 105. культурфилософским рефлексиям, иллюстрирующим взгляды русского интеллектуала на актуальные проблемы психологии творчества и оценки современного состояния культуры.
В культурологическом плане обращает на себя внимание введенное П. П. Сувчинским в 1926 году в качестве характеристики культуры рубежа XIX-XX веков понятие «ренессанс», авторство которого хрестоматийно приписывается Н. А. Бердяеву, который использовал его в своей работе «Русская религиозная мысль и революция» («Версты», 1928 год). Однако данная статья появилась только спустя два года после работы П. П. Сувчинского «Два ренессанса. 1890-1900-е и 1920-е годы». Впервые на факт заимствования Н. А. Бердяевым этой метафоры и историческое первенство П. Сувчинского указал в работе «Суждения Н. А. Бердяева о "русском культурном ренессансе" и настоящее значение этого термина» А. А. Ермичев . Что стояло за изначальной (авторской) трактовкой этого термина?
Период высочайшего взлета русской философско-художествепной мысли 1890-1900-х годов, представленный именами Вл. Соловьева, Н, Трубецкого, 3. Гиппиус, В. Розанова, А. Блока, А. Белого, Ал. Бенуа, а также «Миром искусства», «символизмом» и др., П. П. Сувчинский связал с бурными процессами общественно-политической жизни и общим духовным кризисом, охватившим все социальные слои общества. Анализируя причинно-следственные, политико-психологические факторы, предвосхитившие и сопровождавшие «русский культурный ренессанс», он обращает внимание на проблему установления некой закономерности, при которой кризисы и катастрофы неизменно совпадают с начальными сроками ренес-сансных процессов, «срывая их эволюционную планомерность, размыкая непосредственную преемственность и, тем самым, двигая жизнь поступа тельными толчками и жестокими перебоями» . События 1890-1900-х годов подобную закономерность подтверждают, и, как считает П. П. Сувчин-ский, «революционный срыв 1917-1918 годов, которому суждено было определить новый цикл в истории всей русской культуры, произошел в эпоху начавшегося ренессанса» . Культурный взлет рубежа XIX-XX веков, по П. П. Сувчинскому, ознаменовался, прежде всего, исцелением интеллигенции от нигилизма и, как следствие, - отстранением от активных форм социально-политических и экономических преобразований в пользу пути духовного переосмысления бытия человека. Сочтя свою освободительную миссию законченной после реформ 1861 года, русская интеллигенция перестала ощущать социально-этическую проблему, когда-то волновавшую декабристов и народников «живой болью, способной перевернуть всю биографию человека, и превратилась в предмет формально политического интереса»204. Современный исследователь Серебряного века А. В. Вислова, развивая эту мысль, отмечает, что XIX век (время, предшествовавшее ренессансу) заканчивается в русской культуре совершенно иначе, чем в других европейских культурах, т. к. перед ней развернулась «глубокая, по-своему драматическая проблема отношения к историческому опыту народничества, с которой, в свою очередь, была тесно увязана проблема обновления языка искусства»205.
Рассматривая с точки зрения внутренней социальной динамики состояние передовой русской интеллигенции 1880-1900-х годов, в сравнении с началом и серединой второй половины XIX века, П. П. Сувчинский выделяет в качестве ее отличительных черт бессилие, «упадок поступательной воли ... , оседлость, которыми определился весь ее жизненный уклад в предреволюционную пору» . Он считает, что, отойдя от «шалого дур мана, интеллигенция ... охладевала и к реально прикладным социальным вопросам»207, которые питали общественную сторону жизни в предыдущем столетии. «Новая интеллигенция частью облагопристоилась в кадетской и октябрьской партиях, частью эстетствовала, частью же сошла на нет, подготавливая "соглашательство" 18-го года» , - резюмирует П. П. Сувчинский. Его критика становится понятной в контексте постепенного разрушения исторически сложившегося идеального образа русской интеллигенции, чью миссию и чье предназначение еще в 1904 году сформулировал создатель термина «интеллигенция» писатель П. Д. Боборыкин: «Собирательная душа русского общества и народа ... избранное меньшинство, которое создало все, что есть самого драгоценного для русской жизни: знание, общественную солидарность, чувство долга перед нуждами и запросами родины, гарантии личности, религиозную терпимость, уважение к труду, к успехам прикладных наук, позволяющим массе поднять свое человеческое достоинство»209. Причины равнодушия интеллигенции к социальным проблемам виделись П. П. Сувчинскому, во-первых, в правительственной политике, которая, борясь с «воспаленной» и «бродячей» интеллигентской Россией 1840-1880-х годов, тем самым подрезала в корне «народническую энергию интеллигенции». В результате «к 80-90-м годам ... , - отмечает П. П. Сувчинский, - мелкая и средняя интеллигенция, подорванная реакцией, оседает и начинает пускать корни ... в гущу чеховской обывательщины, и начинает предаваться в жутком цепенении бесконечным разговорам о прогрессе, «изящной» жизни и о том, что будет через тысячу лет» . Во-вторых, миросозерцание интеллигенции, с его точки зрения, испытало влияние противоречивостью «поздней славянофильской проповеди с зарождением русской псевдокапи " Там же. С. 141, 208 Там же. С. 140.
Цит, по кн.: Катаев В. Б. Боборыкин и Чехов (к истории поїш ти я «интеллигенция» в русской лнтера-1 туре) /Жатаев В. Б, Русская интеллигенция. История и судьба. M., Наука, 1999, С. 389. 2,0 Там же. С. 138. талистической буржуазии европейского образца» . Следствием поражения народничества с их «кустарными» и «провинциальными» идеями, последовавший за ним идеологический вакуум, по мнению П. Сувчинского, стало внедрение марксистских идей в российское массовое сознание. Сформулированная в Европе эта марксистская система, оказалась более «соблазнительной» для интеллигенции своим чутьем к социальному делу, чем «символизмы и неославянофильства» .
Анализируя на страницах «Верст» то состояние, в которое правительственная реакция погрузила интеллигенцию, П. П. Сувчииский обозначает два пути выхода из сложившейся ситуации. Первым путем пошла романтически настроенная интеллигенция. Однако тотчас, по его словам, «обес-силев в соловьевском эпигонстве» , этот интеллигентский стан, «быстро заволоченный декадентскими и символистическими туманами, оставаясь политически прогрессивным и даже революционным, потерял всякое представление о реальной действительности» . Другая же часть сконцентрировалась на интересах легальной и полулегальной общественности различных оттенков, что привело, по его мнению, к «Государственной] Думе, к октябристам, кадетам, националистам и т.п.» . В результате, интеллектуальная элита, вместо работы по созданию «большого движения, широкого движения (а в этом только и нуждалась Россия)» отстранила «революционные кулаки», позволила за своей спиной «рушиться самодержавию, прикрывая возможность для одной части интеллигенции интересоваться Штеинером, Далькрозом и издавать «Золотое Руно», «Аполлон», «Старые Годы»... - а другой капитализироваться».
