Содержание к диссертации
Введение
I. глава. Культурно-символический потенциал территории как ресурс оптимизации личностной идентичности 15
1.1 Идентификация как социокультурная проблема 15
1.2. Индентификационный ресурс культурных символов 30
1.3. Среда как фактор формирования культурной идентичности 50
1.4 Идентификация как психокультурный механизм 71
1.5. Ценностные ориентации современной молодежи: социологический анализ 84
1.6. Региональная специфика культурной идентичности 101
II. глава. Институциональные условия реализации культурно - символического потенциала территории 123
2.1 Образование как институт социально-культурной идентичности 123
2.2 Молодежные организации как агент и субкультурная среда личностной идентичности 138
2.3. Региональная молодежная политика как фактор реализации идентификационного потенциала культуры 169
Заключение 190
Библиографический список использованной литературы: 192
Приложения 201
- Идентификация как социокультурная проблема
- Среда как фактор формирования культурной идентичности
- Образование как институт социально-культурной идентичности
- Региональная молодежная политика как фактор реализации идентификационного потенциала культуры
Введение к работе
Актуальность исследования культурно-символического потенциала региона обуславливается той огромной ролью, которую играет культура в системе обеспечения жизнедеятельности социума, и прежде всего в ситуации глобальных цивилизационных изменений. Особое значение проблема реализации идентификационных, ценностно-ориентационных и социализирующих потенциалов культуры имеет для молодежи, которая сегодня остро и болезненно переживает духовный кризис, обусловленный утратой общественных идеалов и разрушением традиционных механизмов культурной преемственности. Масштабность и глубина происходящих в России перемен свидетельствуют о процессах модернизации, затрагивающих интересы всего общества. Наиболее уязвимой группой в этих процессах оказывается молодежь как слабо консолидированная и экономически несамостоятельная социально-демографическая группа, испытывающая сильный прессинг со стороны различных политических сил и движений, находящаяся в ситуации жизненного самоопределения и не обладающая четкими духовно-нравственными ориентирами. Понижение социально-экономического статуса молодежи, растущая безработица, ограничение доступа к образованию и культурным ценностям вызывает социальную дифференциацию молодежи, стимулирует рост адаптивных и деструктивных реакций на складывающиеся жизненные ситуации.
Глубинным социокультурным фактором, порождающим эти проблемы, является кризис идентичности, который на персональном уровне переживается как разрыв связей человека с миром, проявляющийся в слабой включенности в социально-культурные институты, нигилизме в отношении к прошлому и отсутствии образа будущего, неспособности адекватно осмыслять жизненные проблемы и самоопределяться в духовно-нравственной плоскости, и прежде всего в координатах добра и зла.
Негативная социальная идентичность и культурная маргинальность затрудняет поиск жизненных смыслов, расширяет пространство правовой и нравственной аномии, вызывает чувство незащищенности, стимулирует рост девиантных форм поведения, выступает фактором социальной и межэтнической напряженности в обществе, рождая агрессию по отношению к «чужим». В культурной плоскости кризис идентичности вызван девальвацией базовых и исторически устойчивых для большинства российских этносов социально-интегрирующих культурных ценностей, обострившимся противоречием между модернизационным процессом, ведущим к унификации, и стремлением народа сохранить традиционные модели бытия.
Значительным ресурсом многоуровневой личностной идентичности является духовно–символический потенциал культурного наследия, актуализация которого поможет приобщить молодое поколение к историко-культурным ценностям, воспитать чувство патриотизма, освоить отобранные историческим опытом наиболее оптимальные с точки зрения своей социальной значимости средства совместной жизнедеятельности, повысить уровень групповой консолидированности, транслировать опыт старшего поколения социального воспроизводства коллективов как устойчивых сообществ. Наиболее эффективным вариантом реализации идентификационного потенциала культурного наследия выступает регион – территория, необходимая для воспроизводства жизнедеятельности, которая поддерживается различного рода объективированными формами культуры, социальными институтами, связями и мировоззренческими представлениями различных населяющих его социально–территориальных групп, существующими в форме общественного сознания. В культурном плане регион есть духовно-культурная общность, среда «общественного бытия», в которой формируется и осуществляется человеческая индивидуальность.
В то же время данный идентификационный ресурс на региональном уровне востребован не в полной мере, что подтверждается отсутствием действенных механизмов в рамках государственной молодежной политики, утратой региональными социально-культурными институтами традиционных форм воспитания и социально-культурной деятельности.
Таким образом, проблема данного исследования заключается в противоречии между имеющимся духовно–символическим потенциалом культуры регионов и степенью его реализации в рамках деятельности соответствующих социальных институтов, прежде всего образования и досуга. Выявление идентификационной составляющей культурно-символического потенциала региона и ее актуализация в современной кризисной ситуации является важнейшим условием обретения личностной идентификации. Ее востребованность позитивно повлияет на характер ценностей современной молодежи, придаст духовно-нравственную направленность процессам профессионального и социально-ролевого самоопределения молодежи.
Актуальность проблемы, а также ее недостаточная изученность определили цель диссертационного исследования – изучить идентификационные ресурсы культурно–символического потенциала региона и разработать условия их реализации.
Для достижения указанной цели были намечены следующие задачи:
1. Выявить идентификационный ресурс культурных символов.
2. Охарактеризовать идентификацию как психокультурный механизм.
3. Исследовать социально–культурную среду как фактор идентичности молодежи.
4. Выявить региональную специфику формирования культурной идентичности.
5. Разработать рекомендации по реализации идентификационного потенциала культуры в рамках образовательных систем.
6. Охарактеризовать молодежные организации как агента и субкультурную среду личностной идентичности.
7. Определить условия реализации идентификационного потенциала культуры в рамках региональной молодежной политики.
Объектом исследования является культурно–символический потенциал региона.
Предмет исследования: условия реализации культурно–символических ресурсов региона в системе формирования культурной идентичности молодежи.
Степень научной разработанности проблемы.
Теоретическая и эмпирическая разработка проблемы идентичности, от появления первых теоретических форм до форм самостоятельного теоретического изучения, получила развитие в фундаментальных трудах классиков зарубежной философии, психологии и социологии У.Джеймса, З.Фрейда, Э.Фромма, К.Леви–Строса, Э.Эриксона, А.Маслоу, Э.Гидденса. Основатели теории социальной идентичности рассматривают её как уровень самокатегоризации, как процесс социальной идентификации в территориальных коллективах. (Л. Шнейдер, Дж. Тернер). Представители интеракционистской школы (Дж. Мид, И.Гофман) и школы социальных представлений (С.Московичи, М.Завалони) рассматривают социальную идентичность как один из уровней Я–отнесенности (самокатегоризации, «Я-концепции»). Указанные авторы не исследовали региональный аспект проблемы, однако возможность отнесения этих положений к региону вполне допустима. В таком случае региональная идентичность выступает в форме своеобразной самопрезентации, когда определенная группа людей консолидирована общностью территории и находится в ситуации оппозиции по отношению к внешнему миру.
В контексте данной работы существенный интерес представляют исследования в той или иной мере раскрывающие идентификационный потенциал отечественной культуры: философско–антропологические теории и идеи отечественных философов (М.Бахтин, Л.Выготский, И.Кон, А.Лосев, А.Спиркин); исследования в области теории культурно–исторических типов (Н.Я.Данилевский, О.Шпенглер) и семиотики культуры (Ю.М.Лотман). Весьма ценны исследования этнической культуры как философско–культурологической целостности (Ф.Боас); взаимосвязей культуры и психологии (М.Мид), аксиологических аспектов национального характера и картины мира (К.Клакхон и Р.Редфильд), сущности и функций культуры, роли культурного наследия и традиций в жизнедеятельности человека и общества (В.С.Библер, П.С.Гуревич, Б.С.Ерасов, С.Н.Иконникова, В.В.Селиванов, В.Н.Топоров).
Анализ региональных культур на территории России достаточно широко представлен в работах А.Щапова, П.Словцова, Н.Ядрищева, Ф.Болонева, Ф.Теннис, РМ. Межевич, Е.Горяченко. Основополагающие принципы исследования социальных аспектов развития российского образовательного пространства, способствующие осмыслению характера его воздействия на функционирование общества и трансформацию основополагающих сфер его жизнедеятельности, изложены в работах Г.Е.Зборовского, Е.Г.Пугачева, К.Н.Соловьенко, М.П.Концевой, М.Е.Баскакова и др. Процессы и механизмы социальной адаптации молодежи в современных условиях, состояние духовно–культурной сферы молодежного досуга анализируются в работах А.С.Запесоцкого, А.Г.Здравомыслова, С.Н.Иконниковой, В.Т.Лисовского, А.П.Маркова, З.В.Сикевич. Педагогические аспекты проблемы косвенно нашли выражение в исследовании условий социализации и инкультурации на различных этапах развития личности, выявлении форм и методов оптимизации воспитательного процесса, характеристике социально-профилактических аспектов работы в молодежной и подростковой среде, обосновании условий реализации воспитательного потенциала досуга (М.А.Ариарский, С.Г.Вершловский, Т.Г.Киселева, А.Д.Жарков, И.А.Новикова, В.Я.Суртаев, Ю.А.Стрельцов, А.А.Сукало, В.Е.Триодин, Б.А.Титов). Методология и практика молодежной социально-культурной политики всесторонне исследовались Г.М.Бирженюком, Т.М.Дридзе, А.П.Марковым, Э.А.Орловой.
Таким образом, можно констатировать, что для решения заявленных задач имеются определенные теоретико-методологические предпосылки и солидная информационно-исследовательская база. Проведенные исследования позволили выявить общие закономерности личностной идентичности, обосновать значимость субъективных факторов в развитии социальных черт личности, раскрыть механизмы и возможности целенаправленного руководства этим процессом в сфере культурно-досуговой деятельности. Полученные в них результаты можно считать той теоретической и эмпирической базой, которая позволяет системно исследовать идентификационные ресурсы культурно–символического потенциала региона и разработать условия их реализации. В тоже время отсутствуют работы, исследующие данную проблему с учетом сегодняшней ситуации и изучающие влияние региональных факторов на формирование идентичности современной молодежи.
Предварительное изучение проблемы позволило сформулировать гипотезу исследования:
1. Основным социально-культурным фактором и ресурсом идентичности является позитивный и привлекательный для молодежи «образ будущего», фиксирующий миссию поколения в истории региона и России; стимулирующий активные и конструктивные формы социальной, профессиональной и культурной инициативы, способствующий социально–культурному самоопределению молодежи в системе базовых жизненных координат (смысл жизни, духовно-нравственное основание основных социальных ролей).
2. Условиями обретения образа будущего выступают: а) расширение исторического самосознания молодежи посредством актуализации символов идентичности исторического прошлого России в целом и конкретного региона; б) утверждение в рамках общественной идеологии субъективно привлекательной для молодого поколения антропологической модели, выполняющей функции этического идеала.
3. Реализация идентификационного потенциала культуры предполагает актуализацию ее ресурсов путем целенаправленного совершенствования образования и досуга как основных социальных институтов, которые, с одной стороны, выступают каналами трансляции и развития духовного опыта, с другой стороны, функционально соответствуют потребностям индивидуального и социального развития личности, определяя совокупные институциональные возможности и условия социализации и самореализации человека.
Методология исследования выстраивается на понимании культурно–символического потенциала региона как совокупности духовных богатств и опыта социального взаимодействия, достижений искусства и творчества, форм и способов саморазвития личности. Интердисциплинарный характер исследования предполагал опору на достижения в различных отраслях социально–гуманитарного знания, синтез культурологических, философских и социологических методов изучения культурно-символического потенциала региона в контексте рассматриваемой проблемы. В качестве важнейшего ресурса идентичности в работе рассматривается характерная для культуры региона система ценностей, которая образует внутренний стержень социума и выражает духовную сущность индивида, выполняет как интегрирующие, так и дифференцирующие функции. Теоретико-методологической основой исследования стали: работы, в которых изложены исходные принципы деятельностного, ценностного, функционального и системного подходов к анализу культуры, выявлена ее сущность и функции в жизнедеятельности человека и общества, рассматриваются социализирующие и индивидуализирующие ресурсы образовательной деятельности, анализируются проблемы и условия национально-культурного самосознания (А.С.Запесоцкий, С.Н.Иконникова, М.С.Каган, Э.А.Орлова, А.В.Соколов, Э.В.Соколов, В.Н.Сагатовский, Г.Л.Тульчинский, В.А.Щученко); труды отечественных и зарубежных ученых, внесших существенный вклад в осмысление феноменов социализации, адаптации, инкультурации, самореализации, а также исследования, в которых обоснованы идентификационные и социально-интегрирующие функции культуры, ее способность обеспечивать совместную жизнедеятельность людей, корректировать формы индивидуальной активности человека в силу его связанности с социальным окружением (А.Я.Флиер), выявлены механизмы формирования личности в процессе интериоризации культурной среды (Л.С.Выготский), раскрыта сущность диалога как ведущего условия развития человека и культуры (М.М.Бахтин, В.С.Библер).
В процессе изучения феномена идентичности и механизмов самоидентификации автор опирался на работы Е.Трубиной, проблемы региональной идентичности исследовались с учетом публикаций С.Сверкуновой, Р.Туровского, З.Сикевич, Э.Саракуева, В.Крысько, Н.Лебедевой. К числу авторов, чьи социально-философские, историко-культурные труды явились для диссертанта фундаментом его концепции, определили ее теоретико-методологические ориентиры, стали работы таких ученых, как Н.А.Бердяев, А.Я.Гуревич, М.С.Каган, Ю.М..Лотман, А.Ф.Лосев, В.Т.Лисовский, труды по теории социальной идентичности (Э.Фромм, Дж.Мид, К.Леви-Строс, Э.Тейлор). Реализации задач исследования во многом способствовали работы С.Н.Артановского, В.С.Библера, А.П.Огурцова, Е.С.Протанской, А.Г.Соколова, В.Д.Шадрикова, посвещенные философии, психологии, практике образования. Проблемы оптимизации культурной политики и досуговой деятельности, социализации, инкультурации и самореализации личности в сфере досуга рассматривались с опорой на исследования М.А.Ариарского, Г.М.Бирженюка, Л.Г.Брылевой, В.Т.Лисовского, А.П.Маркова, Б.А.Титова, А.В.Соколова, А.А.Сукало.
Организация и методика исследования. Исследование осуществлялось на протяжении четырех лет и в своем развитии зафиксировало три этапа:
На первом – аналитическом – этапе исследования был проведен анализ и дана оценка современного состояния идентификации как социокультурной проблемы, изучен культурно–символический потенциал региона и ценностная ориентация молодежи, разработана программа исследования, осуществлялся теоретический анализ научной литературы по социологии, философии, педагогике и социальной психологии, изучались идентификационные возможности образовательной и культурно-досуговой деятельности.
На втором – интегрирующем – этапе был обобщен полученный в результате исследования материал, проведена проверка исследовательских гипотез; выявлены направления и условия оптимизации региональной социально-культурной и образовательной среды. В результате была разработана и пробирована на базе Международной летней школы «Культура и культурное наследие России в XXI веке» программа развития молодежной политики, способствующая расширению сотрудничества и укреплению культурных связей между Россией и странами зарубежья.
На третьем – завершающем – этапе исследования оценивалась эффективность примененных в ходе исследования методик, сопоставлялись результаты исследования с ранее выдвинутой гипотезой, проводилась апробация материалов и выводов исследования.
Методами исследования на разных этапах были: анализ и синтез результатов философских, социологических и педагогических исследований, проведенных отечественными и зарубежными учеными; ретроспективный анализ социально–культурной деятельности досуговых и образовательных учреждений; изучение и обобщение опыта субъектов молодежной политике регионах; прогнозирование и моделирование образовательного процесса и молодежной политики.
На защиту выносятся:
1) Обоснование культурно–символического потенциала территории как ресурса оптимизации личностной идентичности. Идентификационные функции культурных символов, фиксирующих базовые жизненные смыслы и ценности («Родина», «мать-земля», «родная речь», «отечество», «семья», «любовь», «домашний очаг»), проявляются в их способности: а) интегрировать знания и представления о прошлом как неотъемлемой составляющей коллективной памяти в процесс формирования личности; б) консолидировать региональное сообщество, обеспечивая принадлежность «я» к «своей» родственной общности и, в то же время, позволяя отделить свою этническую/национальную общность «мы» от других «они»; в) формировать и позиционировать привлекательный образ территории, способствуя определению места своего региона в современной России; г) обеспечить конструктивный характер межкультурного диалога на межличностном и межрегиональном уровне. Региональная культура, репродуцируя определенную систему ценностей, создает условия для самоидентификации людей и является формой самосознания региона.
2. Определение идентичности как социо- и психокультурного феномена, фиксирующего диалектическую взаимосвязь человека, истории, культуры. Как социокультурный феномен, идентичность выстраивает отношения человека с социальной средой, погружает человека в мир культурных ценностей. Как психокультурный механизм идентичность, формируя через переживание когнитивных, эмоционально–оценочных и поведенческих установок личностное ядро, способствует осознанию своей принадлежности к определенному обществу, органичному освоению доминирующего типа ментальности. Как процесс и результат национально-культурного самоопределения личности идентичность опирается на субъективно окрашенные материалы коллективной памяти и представления о будущем, предполагает многоуровневую персонификацию культурно-символических ресурсов страны и региона. Формирование личности обеспечивается с помощью психокультурного механизма отождествления субъекта, во-первых, со значимой личностью, которая воплощает для него идеальные духовно–нравственные качества, во-вторых, с территорией, которая является для него «домом». Утрата ценностно-ориентационной матрицы, фиксирующей образ ментального очага, разрушение традиционной для культуры региона культуро-антропологической формулы приводит к духовно-нравственной аномии и дезориентации личности во внутреннем и внешнем мире.
3. Раскрытие условий обретения национально-культурной идентичности, в качестве которых выступают: а) идентичность с прошлым – путем актуализации фактов истории России и культурных символов региона. Зафиксированные коллективной памятью образы событий в форме различных культурных стереотипов, символов, мифов выполняют функцию интерпретационной модели, позволяя индивиду и социальной группе ориентироваться в динамичном мире, обрести чувство прошлого и определить характер устремлений в будущее; б) актуализация в самосознании молодежи референтных личностей, представляющих собой персонифицированное воплощение духовных традиций и ментальности русской культуры; в) наличие базовых исторически устойчивых ценностей, фиксирующих самобытность отечественной культуры, ее вклад в общемировой цивилизационный процесс и обеспечивающих общественное согласие и личностную идентичность субъектов.
4. Характеристика институциональных факторов реализации культурно–символического потенциала территории:
4.1. Востребованность регионального культурно-символического потенциала в деятельности образовательных учреждений, которые составляют важнейший элемент социально-культурной среды, обеспечивая культурную преемственность, социальную интеграцию и самореализацию молодежи;
4.2. Оптимизация культурно-досуговой деятельностии молодежи, и прежде всего за счет стимулирования и поддержки «третьего сектора», который сегодня представляет собой многофункциональное социально-культурное явление, создающее дополнительные возможности личностной самореализации, выступающее компенсаторным механизмом молодежной субкультуры, обеспечивающее условия саморазвития культуры в гармонии сохранения и изменения. Участие в деятельности молодежных объединений компенсирует недостающие условия идентичности, минимизируя тем самым проблемы, вызванные социальной и культурной маргинальностью молодежи.
5. Приоритеты молодежной политики как формы реализации культурно-креативного потенциала агентов культурной жизни территории и важнейшего фактора, формирующего условия востребованности идентификационного потенциала региона:
а) инициирование и поддержка социально-культурных проектов, востребующих и реализующих культурно-символические ресурсы территории, соответствующих ключевым проблемам молодежи и содействующих социальной востребованности личностного потенциала – через механизм формирования и размещение заказов, привлечение молодежи к экспертизе, разработке и реализации государственных и муниципальных программ (совместные обсуждения проектов и экспертиза программ в органах исполнительной власти, создание рабочих групп по подготовке программ и их разделов, включение в эти группы представителей молодежных общественных объединений; проведение конкурсов на разработку концепций региональных и муниципальных целевых социальных программ; взращивание сотрудников разворачиваемой сети – менеджеров, координаторов, аналитиков, администраторов, умеющих обеспечивать сетевое взаимодействие и работать с молодёжными инициативами;
б) создание новых форм диалога и взаимодействия государственных, общественных структур и инициативных групп молодёжи (в структуре сетевой кооперации, наиболее перспективной и соответствующей постиндустриальной экономике и укладу) – круглые столы, координационные советы, форумы гражданские палаты социального бизнеса, парламенты, советы, общественные слушания;
в) пропаганда образа «новой жизни», позиционирующей активную и осмысленную позицию привлекательную для молодого человека, продвижение этого образа через систему зрелищных мероприятий, средства массовой информации.
Научная новизна исследования определяется многоаспектным изучением культурно–символического потенциала региона как фактора формирования культурной идентичности, в результате которого:
– обоснован идентификационный процесс как социо- и психо-культурный механизм, формирующий личностное ядро и гармонизирующий отношения человека с социальной средой, способствующий погружению человека в мир культурных ценностей и органичному освоению доминирующего типа ментальности;
– показана региональная социально-культурная среда как фактор формирования культурной идентичности и определены основные типизации и культурные стереотипы сообщества;
– выявлена региональная специфика формирования культурной идентичности, изучены процессы современного культурогенеза в российских регионах, проанализированы соотношения регионального и общенационального в представлениях россиян в различных регионах;
– раскрыт идентификационный потенциал и специфика ведущих социокультурных институтов молодежи – образования и общественных объединений, существенно модифицирующих представления личности о себе, смысле и стиле жизни, выбранной профессии;
– разработаны теоретико-методологические основы новой молодежной политики, способствующие осуществлению общественных преобразований, объектом которых выступает молодежь.
Практическая значимость результатов исследования определяется: а) созданием теоретико–методологической базы для дальнейшего исследования проблемы идентификации, в основу которой положена культурологическая концепция культурно-символического потенциала региона как ресурса личностной идентичности; б) реализацией системного подхода к изучению социально–культурной среды жизнедеятельности как пространства становления, развития и самореализации личности; в) выявлением основных проблем становления молодежи, обусловленных дефицитами идентификации и разработкой институциональных условий их минимизации; в) разработкой приоритетов молодежной политики и ее базовой организационной структуры. Обоснование культурно-символического потенциала территории как ресурса идентификации позволяет анализировать процессы и явления, происходящие в социально-культурной среде и непосредственно влияющие на формирование личности молодого человека, оптимизировать условия многоуровневой личностной идентичности. Исследование идентификационных функций символической составляющей региональной культуры расширяет представление о данном феномене и создает предпосылки для его дальнейшего изучения.
Апробация работы осуществлялась путем опубликования материалов исследования в печати (6 работ, общим объемом 1,8 п.л.) и участия автора в научно–практических конференциях («Современное состояние и перспективы развития туризма», СПб, 2006г., «Реклама и PR в России», СПб, 2006г.).
Структура диссертации. Характер, цели и задачи исследования обусловили структуру работы и последовательность изложения материала. Диссертация состоит из Введения, двух глав (1. «Культурно-символический потенциал территории как ресурс оптимизации личностной идентичности», 2. «Институциональные условия реализации культурно-символического потенциала территории»), Заключения, списка использованной литературы и приложений, отражающих результаты исследования. Основной корпус диссертации включает 156 страниц текста, библиография насчитывает 146 источников.
Идентификация как социокультурная проблема
Понятия «идентичность» и «идентификация» являются неотъемлемой частью современного общенаучного понятийного аппарата. Понятие идентичность ввел Э. Эриксон. Он считал, что идентичность - центральное качество личности, в котором проявляется неразрывная и многоуровневая связь человека с окружающим его социальным и культурным миром.
Идентичность - многоуровневое явление. Каждый человек отождествляет себя с определенным полом, профессией, национальностью, культурой, многообразными социальными ролями.
Можно выделить 3 направления (плоскости) идентичности:
1. Культурная идентичность - отождествление себя с определенными ценностями (ценностная, духовная идентичность). Причем, ценности эти носят персонифицированный характер - у них есть носитель - кумир, референт, образец подражания и т.д.).
2. Социальная идентичность - включенность в определенные социально-культурные институты (или ролевая, статусная идентичность).
3. Личностная (психологическая) идентичность (удержание целостного образа своего «я» на разных жизненных этапах). У детей и подростков это тесно связано со ступенями биологического развития, которое проходит через кризисные ситуации1. У взрослых личностная идентичность определяется качеством первых двух - социальной и культурной.
Идентификация - процесс отождествления личности со значимыми для нее субъектами, объектами и личностями. В структуре идентичности обычно выделяют три основных компонента:
- когнитивный (знания, представления об особенностях собственной группы и осознание себя ее членом на основе этнодифференцирующих признаков);
- аффективный (оценка качеств собственной группы, отношение к членству в ней, значимость этого членства);
- поведенческий (понимаемый как реальный механизм не только осознания, но и проявления себя членом определенного этноса, вовлеченность в социальную жизнь, «построение системы отношений и действий в различных этноконтактных ситуациях»)2.
Идентификация человека с нацией, культурой осуществляется путем отождествления с ее духовными референтами - подвижниками, людьми, достигшими высот святости и духовного совершенства. Обладая харизмой и сакральным статусом, образы таких людей являются обобщенными символами национальной культуры, ее связующим началом, они олицетворяют ее духовное ядро. Отсутствие духовных референтов свидетельствует о кризисе национальной идентичности, способствует распаду общественного организма, ведет к социальному и духовному хаосу. Вот почему человек должен «слышать о героях своей страны и влюбиться в них», научиться «стоять вместе с ними, бороться и побеждать и не искать награды»3.
Термин «идентичность» употребляется в смысле культурно-ценностной идентичности (с местом, с землей) и социальной, земляческой или соседской идентичности (друг с другом, между собой). И в этом качестве, идентичность считается одним из важнейших ресурсов развития.
Идентификация (лат. identificatio — отождествление) имеет различный характер и смысл. В психологии идентификация рассматривается как установление тождественности индивида какому-либо образу или объекту, в теории познания — как опознание изучаемого объекта и вписывание его в систему знаний, в семиотических отношениях — как установление тождества между знаком и значением.
Идентификация себя есть способ и форма самоосвоения через сопоставление «своего» и «чужого», и она решает следующие задачи:
— самопонимания (ответ на вопросы: «Кто я такой и каковы мои отношения с миром? На кого я похож и чем отличаюсь от «чужих»?»), которое создает опору для самосознания, рефлексии сознания как знание о ценностях;
— поиска оснований для самоуважения и уважения со стороны окружающих (ответ на вопрос: «За что меня могут и должны уважать?»);
— обнаружения оснований для планирования любых форм деятельности: пока мы не уяснили своих возможностей, трудно строить реальные планы, рассчитанные на успех;
— усвоения ценностей того объекта (образа), с которым отождествляется субъект;
— различие мотивации субъективно-внутренней («хочу») и объективно-внешней («должен»);
— поиски средств сохранения своего «Я» или изменения идентичности и защиты от «чужого» мира.
В культурологии идентификация считается одной из важных категорий, ибо является опорой культурного самосознания человека и группы. Она многопланова и многомерна:
1) мифологическая самоидентификация рассматривает человека как тождественного миру: «мир есть «Я», а я как — разумное существо», а затем происходит обнаружение фундаментальной ценностной оппозиции «своего» и «чужого» («мир есть Ты», позднее — «мир есть Оно»;
2) возрастная, производимая периодически при возникновении рассогласования реального возраста и представлений о себе;
3) тендерная идентификация заключается в усвоении представлении о себе как представителе соответствующего пола и присвоении (овладении) соответствующих форм поведения;
4) профессиональная, производимая по мере формирования профессиональных качеств;
5) социально-ролевая и престижная самоидентификация, направленная на социальное самоопределение и самоутверждение;
6) этническая (и национальная).
Идентификация индивида двупланова: это идентифицирование себя с группой и выделение из группы, сохранение неповторимой индивидуальности. Последнее очень важно, потому что со времен Сократа вопрос о сущности вещей обычно сводится к обнаружению общего в различном. Но для историка этого недостаточно. Вот почему В. Дильтей и другие представители «философии жизни» обращали внимание на индивидуализирующий подход в осмыслении сущности исторических личностей и событий, который должен дополнять генерализирующий.
Идентификация культурно-групповая имеет схожий характер, здесь идет речь о различении «своих» от «чужих» на основании набора критериев, включающих в себя отношения со средой, с культурными традициями, с другими социальными группами, основу для самоуважения, специфичный менталитет и доминирующую систему ценностей.
В культуре человечества можно обнаружить как черты метакультуры, или культуры общечеловеческой, так и элементы национальных культур, служащие основанием для идентичности4.
«Идентичность» подразумевает психологическое представление человека о своем «Я», характеризующееся субъективным чувством своей индивидуальной самотождественности и целостности. Человеку свойственно, отчасти осознанно, отчасти неосознанно, отождествлять самого себя с теми или иными типологическими категориями - социальным статусом, полом, возрастом, ролью, образцом, нормой, группой, культурой и т.п.5 Идентичность личности, как и культуры, это то, что остается неизменным во всех возможных мирах, это то, что является инвариантом во всех преобразованиях и то, что получает имя. Роль имени в этих преобразованиях представляется весьма значительной - оно является центростремительной силой и сдерживающим началом всей структуры идентичности. Имя, обозначение является актом идентификации, т.е. самоосознания (в смысле identify) и опознаваемости со стороны других (в смысле recognize). Если первый аспект связан с рефлексией самого субъекта - «Я буду называть себя евреем, пока на свете останется хоть один антисемит», то второй -связан с распознаванием и отождествлением. Идентичность обеспечивает одно очень важное культурное качество - оно задает норму антропологического воображения, те образы человека и человечности, которые считаются приемлемыми и желательными в рамках данного сообщества и с которыми человек сверяет все свои деятельности и досуги.
Биография индивида представляется как последовательные жизненные фазы, каждая из которых имеет разное значение в процессе социализации.
Среда как фактор формирования культурной идентичности
Для того чтобы начать этот параграф, необходимо, прежде всего, определить, что же такое человек. Любой ребенок на вопрос: «Кто такой человек? - ответит -Это ты и я». Простая философия. Казалось бы, вопрос о том, что такое человек, -самый легкий; и все, что мы знаем о мире, мы можем знать только через человека, т.е. через самих себя, и человек уже давно провозглашен мерой всех вещей. Но, тем не менее, исчерпывающего и удовлетворяющего всех ответа у современной науки нет.
Наряду с фундаментальными определениями человека как Homo sapiens (человек разумный), Homo faber (человек-творец), Homo sociologicus (человек общественный), Homo ludens (человек играющий) обнаруживаются и другие, не менее принципиальные. Взять хотя бы философские направления: экзистенциализм, персонализм,и т.д. В словаре можно найти такое определение: человек - живое существо, обладающее даром мышления и речи, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда. Не отстают и другие науки с их интересом к человеку: психология, социология, биология, история, этнография и т.д. Все они, в общем, соглашаются в том, что человек -существо биологическое, социально оформленное и культурно смоделированное. Философы, ученые и писатели, исповедующие самые разные взгляды, неизменно сходятся, кажется всего лишь в одном: в признании человека уникальным творением вселенной. Это мнение принимается всеми как аксиома, хотя по поводу того, что же, собственно, в человеке уникального, многие готовы спорить: то ли это душа, то ли творческий дух, то ли разум, то ли сердце, то ли плоть, то ли еще что-нибудь; то ли трудновыразимое, то ли непостижимое, то ли просто незамеченное?
Подавляющее большинство авторитетов европейской интеллектуальной моды считают, что человек уникален потому, что он обладает целым рядом необычных свойств и качеств, что он отражает в своем сознании бесконечное многообразие окружающего мира, что он творит мир культуры, воплощая в себе удивительное сплетение социальных и природных качеств, что ему ведомы моральные нормы, муки совести и т. п. Человек, как ни тривиально это звучит, безмерно сложен и неисчерпаем. При этом каждый неповторим и уникален по-своему; в каждом, как говорил Шекспир, заключена целая вселенная.
Жизненный мир изначально воспринимается как мир, общий с другими людьми. В жизненном мире люди знают, что они существуют друг для друга и что они взаимно воспринимают друг друга и имеют значение друг для друга. Так как мы допускаем, что действительность, в которой мы живем, видится другими людьми в принципе такой же, мы можем вступать с ними в разнообразные социальные отношения, а они, в свою очередь — с нами. «Каждый шаг моего истолкования мира повседневности основан на запасе прошлого опыта, как моего личного непосредственного опыта, так и подобного опыта других людей, который передан мне соплеменниками, прежде всего родителями, учителями и т. д. Весь этот непосредственный и переданный мне другими людьми опыт превращается в определенное единство в форме моего запаса знания, которое помогает мне на каждом шагу моей интерпретации мира. Весь мой опыт в мире повседневности опирается на него, так что предметы и события в жизненном мире с самого начала выступают в своей типичности».
Таким образом, в запасе знания содержится накопленный опыт. В этой связи Шюц говорит об «отложениях». С помощью накопленного запаса знания осуществляется определение ситуаций и действия в них. Он служит схемой для упорядочения нового опыта, что предполагает накопление типичного опыта.
Люди вырастают в языковой среде общества. Вместе с языком они приобретают «нормальные» типизации. Поэтому мы всегда исходим из того, что наши типизации являются такими же, как у других, по крайней мере, до тех пор, пока не столкнемся с обратным. Шюц пишет об этом следующим образом: «Все, что является несомненным, основано на привычке: в них содержатся рецепты для решения проблем, встречающихся мне по мере моих поступков. Мой запас знания содержит варианты решения таких проблем. Если новый опыт в новой жизненной ситуации может быть непротиворечивым образом поставлен в соответствие с прежней типизацией, возникшей ранее в сходной ситуации, и тем самым быть включенным в релевантную схему отношений, то тем самым лишь подтверждается «правильность» моего запаса знаний. Все, что требует ответа, благодаря актуальному новому опыту превращается посредством рутинного течения переживаний в естественную установку, которая является самоочевидной». Тем самым прежний опыт воспринимается как само собой разумеющийся. Лишь в том случае, когда эта схема дает сбои, горизонт, в котором накопленный опыт является осмысленным, должен быть пересмотрен. Тем самым типизация модифицируется.
Однако все это скорее исключение. Как правило, мы интерпретируем мир так, каким мы его знаем: «Интерпретации, накопленные в моем запасе знания, имеют статус инструкций к действию: если вещи занимают такие-то и такие-то позиции, то я должен поступать так-то и так-то». Благодаря тому, что подобные инструкции все время обеспечивают практический успех действий, «они воплощаются в привычные рецепты действий». Одна из гарантий правильности рецептов носит индивидуальный характер и заключается в успешном повторении прежних действий. Вторая гарантия является социальной, так как запас знания, который опосредуется обществом, состоит их таких накопленных рецептов.
Обобщая сказанное, можно сделать вывод, что типизация является двусторонним процессом. С одной стороны, индивид находится во власти типизации своего общества, от которых ему не так просто избавиться и от которых, вероятно, он и не стал бы избавляться, если бы был вообще способен думать об этом. Действительно, типизации выполняют охранительную функцию и воспринимаются, по-видимому, на бессознательном уровне. С другой стороны, очевидное бессознательное усвоение типизации не должно скрывать того факта, что люди сами активно овладевают типизациями своего общества. Даже если человек полностью интегрирует типизации в свое мышление и подтверждает их своими действиями в отношении других людей, это означает, что он все-таки уяснил их смысл прежде, чем начать действовать. Это индивидуальная идентичность.
Когда какое-то сообщество, какая-то социальная группа сознает свои ценности, общие цели, общие интересы, но также и общую историческую судьбу, общие традиции, только тогда возможно говорить о полноценной социальной идентичности.
Говоря об «идентичности», как правило, имеется в виду набор факторов, позволяющих человеку отождествлять себя с неким сообществом — семьёй, дружеским кругом, профессиональным сообществом, религиозной общиной, нацией, расой, и т.д.
Для того чтобы считать себя частью целого, необходимо, чтобы целое было с этим согласно. Однако не менее важным является признание законности членства в данном сообществе со стороны «прочих граждан». Представим себе хирурга, с дипломом и академическими регалиями, которому почему-то не доверяют пациенты, и категорически отказываются ложиться под его скальпель. Как бы хорошо ни относились к нему коллеги, его положение в сообществе окажется под угрозой. С другой стороны, можно представить себе учёного, отвергнутого академическими кругами, но нашедшего общий язык с журналистами и телеведущими, и постоянно вещающего в телевизоре «от имени науки», или даже создавшем свою научную школу, не поддерживающую контактов с «консервативным» научным сообществом, но при этом позиционирующую себя в глазах общественности именно как «науку». Это, опять же, особое положение относительно сообщества, не сводимое к первым двум случаям.
Полноценная идентичность предполагает наличие следующих трёх факторов:
Во-первых, нужно, чтобы человек сам считал себя частью этого сообщества, и не «в душе», а показывая это («Я» — фактор).
Во-вторых, чтобы сообщество было с этим согласно, и демонстрировало это согласие не на словах, а на деле («Мы» — фактор).
И, в-третьих, чтобы это признавали посторонние — то есть всякие «третьи лица» («Они» — фактор).
Всё вышесказанное верно, если говорить именно о «полноценной», «стопроцентной» идентичности. Однако, идентичность (она же — соотносимость с сообществом) может быть половинчатой, неполной, проблематичной. Это имеет место, когда выполняются не все, а только часть приведённых выше условий — то есть, когда один или два фактора идентичности отсутствуют.
Разберём все логически возможные случаи отсутствия одного из необходимых условий полноценной идентичности («Я», «Мы», или «Они» — фактора).
Образование как институт социально-культурной идентичности
В современном мире увеличивается значение образования как важнейшего фактора формирования нового качества экономики и общества в целом. В процессе образования человек не получает ничего, кроме своеобразного удостоверения о своих способностях, и более высокий уровень образования только свидетельствует о более высоких способностях их обладателя.
Молодежь, как носителя человеческого потенциала, можно выделить в особый социальный страт. Именно молодежь обладает наименьшей социальной и психологической защищенностью и, следовательно, испытывает особое давление общественных проблем. Ценностные ориентации молодого поколения часто обусловлены степенью адаптации к новым социально-экономическим условиям. Основными субъектами социума, оказывающими влияние на молодежь, являются семья, учебное заведение, группы сверстников, средства массовой информации. Социум создает систему образования для приобщения каждого члена общества к культуре: для инкультурации личности и обеспечения высокого уровня духовности (через процесс воспитания); с целью овладения социокультурными нормами и практиками во всех формах общественного сознания: науке, политике, праве, искусстве, морали, религии и т.д. (через процесс обучения); для выращивания способностей как основы успешной социокультурной деятельности (через процесс развития).
Рассмотрим изменение социальных ценностей современной молодежи под влиянием трансформационных процессов в системе образования. Условно в рамках молодежной группы можно выделить три возрастные категории по времени окончания средней школы и завершения периода социализации: 15-19 лет - те, кто учится или окончил школу года два назад, 20-24 года - окончили школу в 1995-1999 гг., 25-30 лет - те, кто окончил школу в 1989-1994 гг. Эти группы существенно отличаются не только по социально-историческому опыту в период социализации, но и по ситуации вхождения во взрослое общество.
Как известно, эта ситуация характеризуется тремя составляющими:
1) социальные возможности (наличие "свободных мест" и ситуация на рынке труда в обществе);
2) ресурсный потенциал самого поколения, включая социальный и образовательный;
3) субъективные запросы и ожидания молодежи.
Те, кто входит на рынок труда сейчас, в 16-20 лет, попадают в совершенно иную ситуацию: новые места уже сформированы и заняты - это касается, прежде всего, сферы частного предпринимательства; потенциал этой возрастной категории существенно выше предыдущих, так как образовательная система уже претерпела некоторые изменения и более приспособлена к реформам; запросы и ожидания самой категории достаточно высоки и более прагматичны по сравнению с предыдущими категориями.
Значительные резервы оптимизации процесса социального и профессионального становления молодого поколения кроются в совершенствовании системы образования. Образование как социальное явление и процесс, как социальная система, наконец, как социальный институт, являясь элементом общества, испытывает на себе практически все изменения, происходящие в нем. Это вдвойне справедливо по отношению к образованию в обществе, переживающем глубокие, качественные трансформации. Именно таким и является сегодня российское общество. Переходный характер процессов, происходящих в нашей стране, экономические, политические, социальные реформы, связанные с демократизацией общества, его движением к доминированию рыночных отношений, не могли не повлиять на социальный институт образования в целом и его конкретные подсистемы в частности. Поэтому, рассматривая современное состояние образования в России, правильно было бы проанализировать его взаимосвязь с другими социальными институтами. Рассмотрим место системы образования в системе социальных отношений и процессов с точки зрения социологического подхода.
Социологический подход к образованию не сводится лишь к его общественным характеристикам и не означает рассмотрения его только как социального феномена. Он означает также изучение образования в качестве одного из наиболее значимых элементов образа жизни людей, тесно связанного с другими элементами повседневного (регулярного) способа деятельности. Социологию интересует влияние на образование труда, быта, свободного времени, условий жизни, ценностных ориентации, различных форм и видов деятельности. Вместе с тем она изучает и обратное воздействие образования на разные стороны образа жизни человека (социальных групп).
Специфика социологического подхода к образованию состоит также в том, чтобы анализировать степень удовлетворенности им различных социальных общностей, как непосредственно включенных в его систему, так и косвенно связанных с ней. Речь идет о выявлении социального самочувствия различных групп в сфере образования, факторах социального комфорта и дискомфорта (что особенно актуально для общества, совершающего переход к рыночным отношениям), готовности людей продолжать образовательную деятельность в течение всей их жизни либо достаточно долгого времени. Несомненно, социологию волнуют вопросы непрерывного образования, причем как с точки зрения личной заинтересованности людей в его развитии, так и с позиций общественного признания значимости этой проблемы.72
Принципиальное расширение границ образовательной системы меняет и функции самого процесса образования, которое трактуется не только как «промежуточный» социальный институт между детством и взрослой жизнью, но как социально-культурная система, обеспечивающая культурную идентичность личности, способствующая социальной мобильности личности, ее востребованности, обеспечивающая всестороннее развитие личности, которое затем становится залогом ее общественного признания и профессионального самоутверждения. Образование рассматривается как важнейший механизм культурной преемственности, форма сохранения и развития культурного достояния общества, фактор жизнеспособности молодого поколения, которое завтра будет полностью определять настоящее и будущее России. Образование, делающее основной акцент на передачу максимального объема знаний и исключающее духовно-нравственную основу личностного становления, не сможет обеспечить полноценную социально-культурную и личностную самоидентичность.
Рассмотрим влияние системы образования на формирование ценностных ориентации молодежи. Государственно-политические и социально-экономические преобразования конца 1980 - начала 1990-х гг. оказали существенное влияние на российское образование.
В период радикальных экономических реформ изменение численности студентов высшей школы в России шло неравномерно. В первые годы этого периода огромные и не всегда позитивные социальные изменения (в том числе и за счет увеличения дифференциации доходов населения), потеря прежних зависимостей между уровнем образования и заработной платой, возникновение безработицы привели к определенному изменению представлений о «карьере», престижности той или иной профессии. В эти годы наблюдались не просто потеря интереса населения к высшему образованию, но и сокращение конкурсов на вступительных экзаменах в высшие учебные заведения и абсолютное снижение числа студентов. Так, в 1990/91 учебном году в вузах обучались 10005 человек. Правда, достаточно быстро интерес населения к образованию восстановился и соответственно последовал рост численности студентов. Сначала этот рост был небольшой (в 1997/98 г. всего на 1100 чел. - 11133 чел.), затем его темпы значительно увеличились и в 2000/01 г. число студентов возросло до 17084 человек, что можно отчасти объяснить поступлением в вузы детей 1983-1984 гг. рождения, приходящихся на волну демографического взрыва. Но в самом ближайшем будущем можно прогнозировать уменьшение численности молодежи из-за резкого сокращения рождаемости в России.
За короткий срок произошла адаптация системы образования к принципиально новым условиям. Удалось реализовать академическую автономию высших учебных заведений, обеспечить многообразие образовательных учреждений и вариативность образовательных программ. Достигнуто развитие многонациональной российской школы и негосударственного сектора образования. Эти процессы получили свое отражение и закрепление в Законе РФ «Об образовании» 1992 г. Однако коммерциализация государственных вузов привела к росту неравенства доступа к образованию групп населения, обладающих разными доходами и/или проживающих в поселениях разного статуса, к расслоению специальностей на "рыночные" и "нерыночные". Все более значимым становится фактор близости учебного заведения к дому. Сегодня значительная часть родителей не в состоянии заплатить за подготовку своего ребенка к поступлению в вуз или за его обучение, поскольку имеет доходы ниже прожиточного минимума. Стремительная динамика перемен, происходящих в обществе, поставила вузы перед необходимостью самоорганизации образовательного процесса.
Благотворительный фонд В. Потанина составил комплексный рейтинг ведущих российских вузов по итогам Федеральной стипендиальной программы в 2004/05 учебном году. Его особенность состоит в том, что в качестве критериев оценки вузов берутся интеллектуальный и личностный потенциал студентов и профессиональный уровень молодых преподавателей. По условиям программы участвовать в ней могут студенты дневных отделений, имеющие только отличные результаты за две последние сессии, и преподаватели, которых выдвигает ученый совет вуза, поэтому в рейтинге отражена оценка студентов и педагогов, которых сами вузы считают лучшими.
Региональная молодежная политика как фактор реализации идентификационного потенциала культуры
Молодёжная политика есть политика по отношению к молодёжи, имеющая целью включение её в социальную жизнь, обеспечение преемственности поколений и тем самым - условий для воспроизводства и развития общества.
Включение молодёжи в социальную жизнь есть, прежде всего, включение её в один из существующих в этой жизни укладов. Под укладом мы понимаем единство системы производства, организации жизнеобеспечения и досуга (свободного времени), социальной и культурной активности.
Смена векторов общественного и государственного развития, произошедшая в России за последние пятнадцать лет, требует переосмыслить задачи, которые ставятся по отношению к молодёжи, так же как и задачи, стоящие перед самой молодёжью.
Поскольку Россия движется к открытому обществу и активно встраивается (по крайней мере, по некоторым направлениям) в мировую систему постиндустриальной экономики, актуальным является формирование постиндустриального уклада, включение молодых людей в этот уклад как наиболее перспективный и обеспечивающий возможность достойной жизни. Основные характеристики этого уклада - высокая мобильность, приоритетное инвестирование человеческого потенциала, ориентация на инновационную экономику и инновации в других сферах деятельности. Существенная черта, важная для молодёжи - стирание явной границы между «занятым временем» (работой, учёбой) и «свободным временем».
В то же время неуправляемость постиндустриального развития России и сочетание его с кризисом экономических и социальных форм прежней эпохи приводит к резкой неравномерности в темпах развития разных регионов и территорий и как следствие - к сосуществованию и смешению разных укладов.
Принадлежность к устаревшим укладам обрекает на разрыв между собственными перспективами (и перспективами своего образа жизни, своей территории) и объективными перспективами региона, возможностями современной сложно организованной жизни. В результате этого разрыва целые социальные группы осознают себя неперспективными, не видят возможностей своего будущего.
Но если взрослый человек может смириться с этим и «доживать» свою жизнь так, как умеет, то молодёжь переживает такую ситуацию как потерю жизненной перспективы, что порождает ряд известных проблем, таких как недостаток способности к осознанному выбору, инфантильность (неспособность брать на себя ответственность даже за самого себя), различные формы зависимого поведения (наркомания, алкоголизм, подверженность экстремальным идеологическим влияниям), неуправляемость и непредсказуемость действий.
Глубинной социокультурной проблемой, порождающей эти явные следствия, является именно отсутствие образа будущего, видения своих перспектив и возможностей, способности к их осмыслению и самоопределению.
Формы поведения, фактически выбрасывающие молодых людей из социальной жизни, можно понимать как бессознательную «забастовку» против того будущего, в которое они могут попасть по существующим социальным траекториям в результате естественного хода событий и которое само по себе принадлежит прошлому.
Существующая молодёжная политика всех уровней (как та, которая находится непосредственно в ведении комитетов и отделов по делам молодёжи, так и та, которая реализуется министерством образования и другими заинтересованными в молодёжи структурами) направлена на оформление и поддержание естественного хода событий.
Это заметно по тому, как именно организована работа по заявленным приоритетным направлениям:
Трудоустройство (в том числе временное). Предлагаются такие рабочие места, которые позволяют немного заработать (как правило, ниже прожиточного минимума) и заведомо никак не связаны с перспективой профессионального роста.
Патриотическое воспитание. Вместо осознанного самоопределения к проблемам России (в том числе её целостности как государства) предлагается некритическое принятие современной организации армейской службы (архаичность которой и несоответствие требованиям и задачам армии XXI века признана на уровне президента России).
Организация досуга. Культивируются массовые формы, не претендующие на развитие культурного уровня и формирование культурных запросов и являющееся «спусковым клапаном» для лишней активности. Приветствуется также селекция способных молодых людей (могущих стать «знаковыми» фигурами) за счёт традиционного механизма конкурсов.
Общее образование. Содержанием образования являются общие стандарты и формирование навыков послушания и исполнения (вызывающее сознательное или бессознательное чувства протеста у старшеклассников и студентов). Направления в образовании, формирующие способность к самостоятельной деятельности и обучающие многому, что необходимо для современной системы экономики, вытеснены в платное дополнительное образование, которое не по карману большинству молодых людей.
Поддержка молодёжных инициатив не обеспечивает реальных механизмов их появления и осмысленной селекции. «Дешёвые» инициативы имеют явное преимущество перед «полезными».
Ряд полезных программ (таких как обеспечение молодых семей жильём и молодых предпринимателей льготными кредитами) приняты, но фактически не реализуются за отсутствием средств.
Отсутствие образа будущего у многих представителей молодёжи делает также неэффективными многие традиционные формы работы, основанные на информации и пропаганде. Так, практически невозможно объяснить серьёзность будущих последствий употребления наркотиков человеку, который не видит у себя никакого будущего. Практически бессмысленны призывы к совести, морали, чувству ответственности, обращенные к человеку, не способному контролировать собственные действия.
В целом можно утверждать, что это - работа под девизом: «хлеба и зрелищ». Молодёжь понимается (хотя это, естественно, не декларируется явно) как аморфная, социально не структурированная масса, лишённая собственных целей, кроме непосредственных и простых - выжить, оттянуться и воспроизвестись.
А оторванность от жизни, бессодержательность мероприятий, направленных на работу с активной и инициативной частью молодёжи, только усугубляет ощущение, что все усилия напрасны. Альтернативой для такой молодёжи становится маргинализация, «замыкание» в сообщества по интересам, включая экстремальные и эзотерические формы.
Система поддерживается иерархическим механизмом распределения финансов, эффективность которого определяется не реальной пользой для целевых групп (которую всегда сложно оценить количественно), а соотношением затраченных средств - к числу «охваченных работой».
Назначение настоящей Стратегической Программы - подготовить возможность разворачивания новой системы молодёжной политики, выстроить её приоритеты и механизмы реализации.
Основные направления деятельности, определяемые Стратегической Программой:
Определение приоритетов новой молодёжной политики исходя из стратегических интересов государства и региона в первой четверти XXI века.
Создание новой системы общественно-государственного управления молодёжной политикой, подготовка кадров, разработка и апробация схем и механизмов деятельности.
Субъекты новой молодёжной политики, реальные и потенциальные
Субъектами молодёжной политики, направленной на выращивание молодёжи к жизни в постиндустриальном обществе, могут становиться те структуры и социальные группы, которые непосредственно заинтересованы в становлении в России конкурентоспособной в мировом масштабе экономики, оздоровлении социальной ситуации, освоении «пустых» территорий и сфер деятельности.
В настоящее время активными субъектами, претендующими на проведение новой молодёжной политики, являются:
Те из представителей местных органов управления, образования, культуры, малого и среднего бизнеса, кто самоопределился как субъект развития своей территории, может осмыслить перспективы молодёжи в этих рамках и обладает идейным, организационным, финансовым ресурсом или может привлечь этот ресурс под решение конкретных задач.
Представители профессиональных сообществ, обеспокоенные разрывом поколений в своих профессиональных сферах и нежеланием (или неумением) молодых специалистов мыслить себя не только как ремесленника, умеющего выполнять конкретный набор действий, но и как носителя социально значимой деятельности. Особенно это актуально для профессий, сочетающих высокий уровень «технической» подготовки с явной гуманитарной направленностью - в частности, таких массовых, как врачи и учителя.
Представители активной части молодёжи - те, у кого уже есть будущее и кто связал свои личные интересы с социальными и культурными изменениями, с созданием более комфортной и перспективной жизненной среды. Если часть молодых людей ищет такую среду, уезжая в столицы и за границу, то эта молодёжь заранее связывает своё будущее со своей территорией и готова работать на её развитие.
