Введение к работе
Актуальность исследования. Книга – важная составляющая микрокосмоса, которым является история и культура России. Для русского человека книга всегда значила много: являлась неотъемлемым компонентом его образования, воспитания и социализации, средством психологической реабилитации, составляющей менталитета, определяющей нации. «Роль книги в России прямо перекликается с ролью Библии» (В. К. Кантор). Процитируем и известного писателя А. Г. Битова: «Я не особенно книжный человек, но все цитаты, которые я употребляю… воспринимаю как часть своего текста, они у меня просто выплывают в процессе письма…» Начитанность была и остается неизменным атрибутом культуры личности. А книжность отражает одновременно убеждения, воззрения, ценностные ориентации общества и человека по отношению к этому источнику информации и одновременно являет собой своеобразную субкультуру, обладающую признаками, структурой, функциями и нуждающуюся в осмыслении с позиций сегодняшнего дня. Поэтому о книжности как феномене отечественной культуры, об отношении к книге как способе групповой самоидентификации российской интеллигенции написано действительно немало.
Вместе с тем вступление человечества в новую эру, порожденную техническим прогрессом и развитием экономики, сопровождается регрессом духовности: в системе социальных ориентаций доминирует материальное, книжные ценности вытесняются и не попадают в складывающуюся идентичность (хотя традиционно именно книга эту идентичность во многом и формировала: и в персональном, и в социокультурном смысле). Вызванная к жизни информационно-коммуникационными технологиями сетевая идентичность поколебала статус слова в значительной мере. Визуализация (экранный тип) культуры, заменившая слово картинкой и активирующая наглядность, также способствовала отторжению чтения как способа восприятия информации и большой душевной работы. Получать удовольствие от чтения (интеллектуальное, эстетическое) современный человек в массе своей не склонен, появилось много других доступных и престижных соблазнов. Хотя противопоставляемое книге телевидение – всегда констатация чужих впечатлений, а чтение – все-таки действенный способ формирования собственных.
В последние годы значительно изменилась и общая ситуация в книжной сфере: снизился статус книги, сократились тиражи (но активизировалось электронное книгоиздание), упал престиж библиотек, обострились их проблемы. Слова Д. С. Лихачева о том, что главная гордость образованного человека – его библиотека, на веру уже не принимаются. «На самом деле культура давно выглядит не так, это не пыльная книжка, а сериал Lost, Hip Hop, порнокинематограф», – отмечает прозаик и журналист И. Ю. Стогов. Все это вызывает серьезную обеспокоенность деятелей науки и культуры, а также ряда политиков, требует поиска выхода из создавшегося положения и, конечно, всестороннего глубокого изучения данной проблемы. Хотя звучат мнения о закономерности и неизбежности происходящего, а также бесполезности каких-либо вмешательств в этом направлении.
Книжность эволюционирует вместе с обществом, которое ее порождает. Одновременно социум испытывает на себе книжное влияние, интенсивность которого в разные периоды времени различна. Ключевое содержание книжности меняется в зависимости от актуальности смыслов, претендующих на роль ее идейной платформы.
В работе представлено авторское видение вопроса: что есть книжность и какое значение она имеет для отечественной культуры?
Одновременно исследование посвящено анализу образов книжности в модусах прошлого. Данный подход выдержан в русле тенденции, получившей в последние годы в научном мире широкое распространение, когда внимание исследователей сосредоточивается не на прошлом как таковом, а на его интерпретации, образах, запечатленных в сознании и памяти представителей различных социальных групп. Эти образы ложатся в основу коллективных представлений, закрепляются на уровне поведения, объективируются в мифах, оказывают влияние на формирование идентичности. Они – неотъемлемый компонент ценностной составляющей личностного самоопределения.
Масштабный междисциплинарный интерес к памяти, характерный для научного дискурса последних десятилетий, неслучаен. Память является одной из важнейших черт ментальности, отличающей конкретное общество от других, не только аккумулирует образы прошлого и имеющийся опыт, но и обеспечивает через сложившуюся систему символов передачу накопленных знаний и выработанного к ним отношения.
Важно понять, чем обусловлено содержание коллективной и индивидуальной памяти и характер ее образов, насколько тесно связаны эти два уровня между собой, как они влияют на транслируемые значения. О неразрывном единстве уровней хорошо сказано филологом С. М. Евграфовой: «…память индивида в значительной степени основана на личном опыте, на процессе восприятия, в конечном счете – на ощущениях, а память социума всегда вторична, это память о том, “что было не со мной”, она – результат научения, причем идущего извне».
«Книжность через память» – интересное и перспективное направление, позволяющее задействовать мемориальные ресурсы, созданные в рамках различных традиций – автобиографической, дневниковой, мемуарной, вплоть до самой современной, порожденной блогосферой и не имеющей пока сложившегося обозначения.
Для изучения книжности во внутриличностном аспекте традиционные авторитетные источники (материалы по истории книги, архивные документы, издательская и библиотечная статистика) не играют определяющей роли. Свидетельства памяти ценны не столько фактологической стороной, сколько возможностью почувствовать настроение пишущего, его отношение к происходящему, ощутить эмоциональный фон. Становится ясным, что является важным для человека с позиций его мироощущения в определенный момент времени, что надолго закрепляется в памяти и претворяется в ярких, насыщенных образами и ощущениями воспоминаниях. Индивидуальное прошлое предоставляет возможность реконструкции макроистории через совокупность разных по степени полноты, достоверности и информативности личных документов. Их создание продиктовано многими факторами: желанием и умением вспоминать, осмысливать и фиксировать собственные ощущения в отношении прошлого, соотносить собственную жизнь с судьбой поколения и историей страны, способностью последовательно и интересно излагать свои мысли.
Исследование книжности в мемориальном контексте интересно вдвойне. Память овеществляется в предметах и текстах. Книга является их уникальным сочетанием: сохраняет память о научной, творческой деятельности человека на протяжении истории, транслирует ценности национальной культуры, просвещает. Системное изучение культурной памяти невозможно без изучения круга чтения общества. Тем более что книжная тема занимает весьма существенное место в воспоминаниях, она так или иначе близка широкому кругу людей. И проявления ее многообразны. Книжность, «врастая» в жизнь человека, организует ее особым образом, задавая интеллектуальный вектор. Становится очевиден характер восприятия индивидом событий, особенности его поведения, ценностное поле, ракурс преломления общественных явлений в личной судьбе. Универсальна метафора, вышедшая из книжного мира, – «чтение прошлого»: вспоминать – значит прочитывать прошлое.
Материальная форма, «вещность» книги также предоставляет возможность мемориальной интерпретации, поскольку контакт с изданиями разных лет всегда вызывает эмоции, остается в памяти, побуждает к творчеству. Например, исследование домашних библиотек позволяет идентифицировать тип мировосприятия и культурные приоритеты человека, применить интертекстуальное прочтение (включить данную библиотеку-текст в ряд других близких по смыслу текстов, оценить его значение с позиций соотношения часть/целое) и др.
Из воспоминаний складывается некая модель публичного самоопределения человека книги. Она включает осмысление социальной значимости деятельности по созданию, продвижению и потреблению книжных ресурсов и собственного места в ней, глубокий и неравнодушный взгляд на ее специфику, миссию, ключевые моменты.
Какой видели книжность ее носители в конце XIX в., начале и середине прошлого века? Как ощущают ее наши современники на рубеже XX и XXI веков? Что помнят из своих книжных впечатлений ученые, писатели, издатели, библиотекари России и Мордовии – люди, профессионально связанные с книгой? Какова специфика отношения к книге библиофилов? В чем выражается книжность рядовых читателей, а сегодня, в первую очередь, пользователей Всемирной сети Интернет с ее изобилием мемориальных проектов, электронных библиотек и прочих ресурсов, ориентированных в том числе и на самый взыскательный читательский вкус? В работе содержатся ответы на эти вопросы.
Степень изученности. Проблемное поле, связанное с книгой, в информационном обществе все более расширяется. Глобализация, трансформация культуры, которая сформировалась как культура книжная, основанная на функционировании традиционной книги, ставят много вопросов о перспективах развития книжного мира, сосуществования традиционных и электронных источников информации. Активизировался процесс переосмысления ценностей, возрос интерес к книге как к памятнику материальной, художественной и духовной культуры, тематически диверсифицировалось исследовательское пространство. Осмыслению различных сторон жизни книги посвящены исследования философов, культурологов, книговедов, историков, социологов, IT-специалистов.
Вместе с тем книжность является феноменом, недостаточно разработанным в методологическом и теоретическом планах.
Работы, обусловившие характер и структуру данного исследования, можно условно разделить на несколько групп:
К первой группе принадлежат фундаментальные труды М. М. Бахтина, Н. А. Бердяева, Г. Д. Гачева, А. В. Гулыги, Ж. Деррида, Н. Б. Кирилловой, В. В. Кожинова, Д. С. Лихачева, Ю. М. Лотмана, В. М. Межуева, А. М. Панченко, Б. А. Успенского, М. Фуко и др., посвященные закономерностям и проблемам культурогенеза, диалектике и феноменологии социокультурных систем, методологии анализа культуры, сформировавшие представление о значении духовной составляющей в жизни общества и сыгравшие важную роль в формировании концепции исследования.
Ко второй группе относятся источники, в историко-филологическом и книговедческом смысле затрагивающие проблематику книжности. Это, прежде всего, исследования, посвященные древнерусской книге. Рассматривается деятельность и творчество выдающихся личностей того времени: Стефана Пермского, митрополита Макария, Максима Грека, раскрывается жанровая, тематическая структура древнерусских текстов, подробно анализируются отдельные памятники литературы. Показана роль библиотек и монастырей в трансляции книжности. Для исследований характерно разнообразие подходов, компаративные и междисциплинарные построения. Указанную проблематику отразили в своих трудах М. В. Антонова, О. В. Белова, О. Е. Богородская, В. М. Быкова, Е. М. Верещагин, А. Г. Глухов, А. Л. Гольдберг, М. А. Ермолаева, Т. А. Исаченко, М. С. Киселева, А. В. Пигин, А. М. Ранчин, В. А. и В. В. Роговы, В. К. Семибратов, Р. А. Симонов, А. С. Усачев, А. В. Чернецов, Л. И. Шустова и др.
Источниковедческий аспект русской книжности рассматривался в исследованиях Государственного исторического музея, Пушкинского дома, Института истории, филологии и философии СО РАН, других научных центров и ведущих российских библиотек.
Изучение феномена русской книжности в ракурсе воссоздания историко-культурной памяти нации – одно из направлений деятельности НИО книговедения Российской государственной библиотеки (РГБ). Осуществляется воссоздание панорамы воззрений на русскую книжность XVI–XIX вв., ведутся исследования по истории русской книжной культуры (готовятся антологии, монографии, сборники научных статей, проводятся книговедческие семинары). Бытовая и бытийная атмосфера книжности в ее историческом движении, государственные и социальные институты в пространстве книжной культуры (книгоиздательство, цензура, высшая и средняя школа, библиотеки, православная церковь) и др. – такова предметно-тематическая канва, отражающая сущностный характер деятельности данного структурного подразделения РГБ.
Региональному аспекту книжности посвятили свои работы Г. П. Волгирева (Прикамье), П. И. Мангилев (Южный Урал и Зауралье), Н. П. Осипова (Псков), А. В. Пигин (Каргополье), И. В. Поздеева (Верхокамье), Н. Н. Покровский, Е. К. Ромодановская (Сибирь), В. В. Пугачев (Башкирия), Н. В. Савельева (Пинежье) и др.
Близкое по смыслу понятие «книжная культура» исследовано еще более широко. Вопросы теории книжной культуры рассматриваются в трудах Г. В. Аксеновой, С. Г. Антоновой, Д. Н. Бакуна, В. И. Васильева, В. И. Гульчинского, В. В. Добровольского, Б. В. Ленского, В. П. Леонова, Ю. Н. Столярова, Е. П. Шеметовой, А. В. Штолера. В исторической ретроспективе книжная культура исследовалась М. П. Ельниковым (Древняя Русь), В. Ф. Молчановым (XIX в., личность Н. П. Румянцева), Б. В. Сапуновым (вторая половина XVII – первая четверть XVIII в.), И. И. Фроловой (российская провинция в начале XX в.), Е. Л. Храмковой (книжная культура 1941–1945 гг.), О. Р. Хромовым (Новое время) и др. Книжную культуру старообрядчества, монастырей отразили в своих трудах Н. Ю. Бубнов, И. В. Поздеева. О читательской культуре (культуре чтения) неоднократно писали В. А. Бородина, Ю. П. Мелентьева, И. И. Тихомирова.
Региональному аспекту книжной культуры посвящены работы Р. Б. Ажеевой (Бурятия), Т. А. Камсковой, Т. Н. Савиновой, Д. В. Шаргалова (Оренбуржье), М. В. Курмаева (Поволжье), С. В. Максимовой, С. А. Пайчадзе, Л. Н. Потаповой (Якутия), З. М. Монгуш (Тыва), Д. Ф. Полознева (Ярославский край), Ю. В. Тимофеевой, И. А. Шереметовой (Сибирь), И. С. Трояк, И. В. Филаткиной (Дальний Восток) и др.
Третья группа источников рассматривает книжность в литературоведческом аспекте (как синоним литературоцентризма) и литературоцентризм как феномен отечественной культуры. Сюда относятся монографии и критические статьи Л. А. Аннинского, А. Ю. Арьева, Д. В. Бавильского, Д. П. Бака, М. Ю. Берга, А. Б. Галкина, Б. В. Дубина, Е. А. Ермолина, Л. Н. Мартынова, Л. Н. Турбиной, С. И. Чупринина, М. Н. Эпштейна и, собственно, художественные произведения – стихи М. А. Денисова, А. С. Кушнера, Н. Н. Матвеевой.
В последние годы в понимании книжности ощущается «перевес» философско-культурологических значений: от анализа отдельных произведений, экземпляров (памятников эпохи) и деятельности лиц (творцов и носителей книжной культуры) заметен переход к поиску первопричин, обусловивших тот или иной ее образ. В этой связи выделяется четвертая группа источников – труды книговедов В. П. Леонова, М. М. Панфилова, А. В. Соколова, активно разрабатывающих «личностную» проблематику книжности (в ракурсе образа жизни, способностей человека, стиля общения, характера коммуникации, вектора мыследеятельности, содержания памяти). Предпринимаются попытки реконструкции связи книжности и идейного настроя соответствующего исторического промежутка.
К пятой группе источников отнесены труды Е. В. Бакшутовой, А. О. Бороноева, Г. Бутуля, Н. И. Ворониной, А. Я. Гуревича, Ж. Дюби, В. В. Егорова, В. К. Кантора, А. С. Кармина, И. В. Кондакова, Л. В. Лесной, Е. В. Мельниковой, С. А. Никольского, А. С. Панарина, С. Б. Переслегина, Л. Н. Пушкарева, Н. Л. Пушкаревой, А. В. Сергеевой, И. Л. Сиротиной, П. И. Смирнова, Л. А. Шумихиной, И. Г. Яковенко и др., посвященные менталитету, а также специфике русского национального характера.
К шестой группе источников относятся работы по теории концептов и практике дискурса, позволяющие представить книжность единицей концептосферы отечественной культуры и объектом дискурс-анализа. Это труды В. З. Демьянкова, А. С. Игнатенко, В. И. Карасика, И. Т. Касавина, А. В. Михайловского, С. С. Неретиной, А. Л. Никифорова, А. П. Огурцова, А. В. Олянича, Ю. С. Степанова, В. П. Филатова, А. А. Филатовой и др.
В осмыслении менталитета и книжности следует подчеркнуть значение мемуарных источников. Эти свидетельства обогащают образный ряд книжности, придавая описываемому эмоциональную живость, усиливая восприятие. Мемуары интеллигенции позволяют сфокусироваться на исследовании феномена книжности особенно детально, так как эта группа тесно связана с книгой на профессиональном и досуговом уровне и сохранила преданность данному источнику информации в компьютерный век. В этой связи седьмую, самую многочисленную, группу составляют собственно мемуарно-автобиографические тексты авторов, профессионально связанных с книгой, –писателей (О. Ф. Берггольц, Д. А. Гранин, М. М. Пришвин, К. И. Чуковский), ученых (С. Н. Есин, О. Г. Ласунский, Е. В. Немировский, Ю. М. Овсянников, В. А. Петрицкий, М. В. Рац), библиотекарей (С. В. Житомирская, Т. Ф. Каратыгина, В. П. Леонов, М. И. Рудомино, Н. И. Тюлина), библиофилов (С. Г. Боровиков, В. С. Голубовская, В. А. Матусевич, М. В. Сеславинский, В. Н. Сидоров, М. Д. Эльзон).
Отдельно следует назвать авторов из числа интеллигенции Республики Мордовия, отразивших в своих воспоминаниях книжную тему. Это ученые: А. В. Алешкин, Л. Г. Васильев, Н. И. Воронина, А. Е. Дураев, В. Б. Естифеева, И. В. Капитонов, П. Н. Киричёк, С. С. Конкин, Н. Г. Куканова, В. Ф. Кутергин, Н. П. Макаркин, В. Е. Осовская, П. Ф. Потапов, Ф. И. Сетин, А. Д. Шуляев; врачи: Н. А. Пятаев, В. С. Поросенков; художник Е. А. Ноздрин; писатель И. М. Девин; библиотекари: Р. Н. Борискина, Н. А. Бушуева, М. Ф. Жиганова, А. И. Калинина, Л. Е. Куликова, Л. И. Маркина, Л. М. Орехова, О. В. Пашутина, Е. Л. Токарева, И. А. Шабалова и др.
Воспоминания интеллигенции наглядно представляют эволюцию книжности этой социальной группы, однако наша задача осмыслить книжность глубже – в структуре ментального пространства русского человека – и доказать ее принадлежность коллективному мировоззрению россиян, то есть представить в качестве ментального концепта. Поэтому была задействована восьмая группа источников – мемуарные свидетельства самых разных людей, содержащиеся главным образом в блогах и социальных сетях.
К девятой группе источников относятся труды, отражающие специфику мемуарного жанра (М. В. Ардов, П. В. Басинский, А. М. Борщаговский, С. М. Гандлевский, О. Г. Егоров, Л. И. Куштанина и др.).
Наконец, к десятой группе принадлежат исследования, посвященные сущности исторической (Б. Андерсон, Я. Ассман, А. Варбург, Ф. Витлинг, Э. Дюркгейм, Ф. Йейтс, Р. Маккиттерик, А. Мегилл, П. Нора, П. Рикёр, П. Томпсон, Б. Фаулер, М. Хальбвакс, П. Хаттон, Э. Хобсбаум; А. Г. Васильев, Л. С. Выготский, С. М. Евграфова, Ю. М. Лотман, А. Р. Лурия, А. В. Полетаев, Л. П. Репина, И. М. Савельева, И. Е. Суриков, В. А. Тишков) и автобиографической (М. Вагнер-Эгельхаф, Б. Росс; В. Г. Безрогов, И. В. Нарский, В. В. Нуркова, А. А. Сальникова и др.) памяти.
Гипотеза исследования. В русской культуре книжность занимает особое место, является ментальным концептом и особенно наглядно постижима через память. Именно в памяти (исторической, автобиографической) образы книжности запечатлеваются наиболее ярко, сохраняя палитру ощущений, вызванных общением с книгой. Неслучайно мемуарный аспект лежит в основе исследования, организуя его, определяя логику, путь осуществления.
Целесообразность выдвижения данной гипотезы обусловлена наличием значительного массива эмпирических источников (воспоминаний), появившихся главным образом в последние два десятилетия, а также возникновением такого явления, ставшего приметой новейшего времени, как блогосфера. Эти множественные примеры обеспечивают проверяемость данной гипотезы, вычленение ряда неоспоримых фактов, говорящих о ее действенности. Гипотеза совместима со знанием о русской ментальности, концептосфере личности и общества, практикой дискурса. Гипотеза может быть применима и к другим факторам ментального порядка, которые также могут быть исследованы через память.
Из данной гипотезы может быть выведено несколько следствий:
- образы памяти тесно связаны с ментальностью, определяющей приоритеты запоминания;
- книжная тема в воспоминаниях интеллигенции России и Мордовии занимает существенное место, что свидетельствует о ее укоренности в ментальном пространстве носителей русской культуры.
- гарантией будущего книжности в компьютерный век выступают ряд факторов: активное осмысление явления (в том числе и в социальных сетях), электронное книгоиздание и оцифровка, библиофильство.
Объект исследования – феномен книжности как характеристика духовной жизни личности и общества, ментальная составляющая.
Предмет исследования – сущность и структура книжности, книжность как ментальный концепт, тенденции и механизмы формирования книжности в рамках социокультурного бытия (на материалах воспоминаний интеллигенции России и Мордовии).
Цель исследования – анализ книжности с культурологических позиций как ментального явления посредством реализации принципа «книжность через память».
Определение цели позволяет сформулировать ряд научно-исследовательских задач:
- историко-культурный анализ книжности, определение ее роли в развитии отечественной культуры;
- исследование генезиса и эволюции понятия, соотнесение смыслов, вкладываемых в него конкретными людьми, с философской, культурологической, литературоведческой и книговедческой традицией;
- выявление сущности, структуры, тенденций, динамики развития явления;
- определение специфики концепта «книжность», выстраивание системы взаимосвязей с явлениями ментального порядка, исторической и автобиографической памятью;
- изучение факторов, формирующих книжность на этапе развития личности;
- исследование медиального формата книжности;
- осмысление содержательного наполнения концепта «книжность», присутствующего в воспоминаниях и автобиографиях ученых, писателей, специалистов библиотечной и издательской сферы, библиофилов, научно-творческой интеллигенции России и Мордовии;
- синтез разнообразия исследовательских позиций, связанных с книгой;
- формулировка собственного определения книжности.
Методология и методы исследования. За основу взят культурологический подход, позволяющий показать контекстное преломление книжности, соединить ее разноплановые трактовки, привлечь внимание к проблемам национальной идентичности, русской ментальности, культурной преемственности, социальной памяти, представить книгу артефактом, дающим возможность разностороннего познания отечественной культуры. Это основной методологический принцип работы.
Книга – явление и памятник культуры, носитель и выразитель ее идей и смыслов, своеобразный барометр состояния, средство познания и совершенствования. Книжное влияние на определенных этапах жизни общества трудно переоценить. Культурологический аспект позволяет выявить внутренние механизмы явлений. Книжная культура обладает в этой связи большими возможностями, дает понимание многих проблем общественного бытия, культурной эволюции.
В работе использованы общенаучные, междисциплинарные и специальные методы исследования.
- общенаучные (анализ, синтез, индукция, дедукция, аналогия, моделирование, сравнение, обобщение);
В процессе анализа предмет изучения (книжность) расчленяется на составляющие (книжная культура, книжное дело, литературоцентризм, книжное общение и др.) и уровни проявления (книжность ученых, писателей, библиофилов, библиотекарей). Каждая из частей исследуется отдельно. Метод синтеза позволяет соединять результаты, полученные при исследовании частей, в единое целое и познать книжность в совокупности проявлений. Поскольку методы анализа и синтеза в научном познании всегда тесно взаимосвязаны, в нашем исследовании они также используются одновременно.
Метод индукции через анализ отдельных аспектов бытия книжности способствуют выработке общего знания, принципов и закономерностей развития явления, формулированию гипотезы исследования. Дедукция соотносит общетеоретические положения, касающиеся русской ментальности, концептосферы личности и общества, дискурсивных практик, исторической (культурной) и автобиографической памяти с конкретными фактами и формами организации книжной жизни. Частные положения, характеризующие состояние книжной сферы, закономерно вытекают из общих – ментального, историко-культурного порядка, обусловливаются контекстом и доминирующими в социуме ценностями. Индукция и дедукция также являются неотъемлемыми и неразрывно связанными компонентами научного исследования, являющими собой разные пути познания книжности.
Метод аналогии базируется на перенесении смыслов и значений, актуальных в масштабах одних явлений, на другие на основании взаимного сходства. Так, знание о книжности общероссийской достигается в том числе и путем исследования бытия книги в провинции. И наоборот, образы, запечатленные в памяти интеллигенции Республики Мордовия, соотносятся с аналогичным содержанием памяти столичной интеллигенции – известных писателей, библиофилов, сотрудников крупнейших московских и петербургских библиотек. Принцип аналогии позволяет проецировать хорошо изученное и известное на менее разработанное и требующее осмысления.
Моделирование позволяет выстроить модель (структуру) книжности, логически обосновать взаимосвязь элементов.
Сравнение дает возможность представления книжности в динамике, посредством выявления изменений в одних и тех же составных компонентах в разные временные промежутки (например, в начале XX и XXI века). Интересно также сравнить книжность в традиционных писательских дневниках и в дневниках сетевых – блогах, доступных для прочтения самой широкой аудитории.
Обобщение обеспечивает постижение сути книжности посредством сведения воедино промежуточных результатов исследования, выявления глобальных смыслов. Метод обеспечивает глубокое проникновение в сущность феномена, переход на более высокую ступень абстракции, получение фундаментального знания, появление новых научных понятий, теорий.
- междисциплинарные (историко-книговедческий, опирающийся на конкретные источники – в данном случае издания конца XIX – начала XX века; культурно-исторический, встраивающий анализ и оценку явлений в культурно-исторический процесс);
- специальные (методы исторической антропологии и «родственных» ей направлений – истории ментальностей, микроистории, истории повседневности; лингвокультурной концептологии; контент-анализ; биографический метод).
Исследование мышления и поведения людей, связанных с книгой, бытия этого источника информации и культурного артефакта невозможно без изучения русского национального характера, особенностей исторической и автобиографической памяти, концептосферы личности, что требует движения на стыке исторического, культурологического и антропологического знания. Антропоцентризм помещает в центр научных изысканий человека, его проблемы, впечатления (в том числе и книжные). Антропологические вопросы рассматриваются на пересечении ряда наук. В данном случае ключевое внимание уделено таким «человеческим документам», как дневники, мемуары и автобиографии, книжная тема пропущена через призму личностного восприятия.
Лингвокультурное концептирование позволяет рассмотреть концепт «книжность» как единицу ментальной и вербальной репрезентации культурного опыта личности и социума.
Контент-анализ необходим при использовании интернет-источников, содержание которых (блогов, мемориальных сайтов и др.) в большом объеме задействовано в работе, а также текстов воспоминаний и дневников.
Биографический метод опирается на информацию, полученную из интервью, автобиографий, свидетельств очевидцев, дневников, писем, и дает возможность реконструкции жизненного пути человека книги.
Необходимость привлечения источников личного происхождения отмечается сегодня многими учеными как один из путей обновления источниковедения. В данном случае мемуары и автобиографии – бесценные свидетельства памяти, открывающие новые возможности в исследовании книжности.
Потребность обновления методологии исследований книжной сферы обусловлена ее современным состоянием: сближением гуманитарного и технического знания (электронные технологии в книгоиздании, книгопотреблении), интеграцией социально-философского и собственно книговедческого подходов в осмыслении ее развития. Все это позволяет говорить о методологическом синтезе, реализованном в данной работе достаточно широко. Его применение было продиктовано логикой исследования, характером рассматриваемой проблематики, спецификой эмпирического материала. Вся совокупность методологического инструментария позволила расширить границы понятия «книжность», выделив ментальный аспект.
Изучение книжности в контексте исторической и автобиографической памяти, русской ментальности, теории дискурса невозможно без междисциплинарного синтеза, использования методов и наработок социальных и гуманитарных наук – философии, культурологии, социальной психологии, культурной антропологии, истории, литературоведения, лингвистики и книговедения.
В исследовании автор ставил четкую цель и одновременно боялся ее не достигнуть: выйти за пределы традиционно апологетической трактовки книжности, показать все противоречия и проблемы явления и, главное, реконструировать культурный и идейный контекст, определяющий развитие книжности во всех ее проявлениях и одновременно этим развитием определяемый. Исследование местами, возможно, излишне цитатно, но подбор чужих высказываний в данном случае – метод составления собственного представления о проблеме, своеобразный прием комментирования ее состояния.
Новые подходы в понимании книжности обогащают арсенал методов историко-культурных исследований и могут использоваться при изучении других феноменов культуры. Через анализ книжности как ментальной составляющей возможно осознание специфики менталитета как сущностной характеристики нации.
Научная новизна исследования выражена в авторской концепции «книжность через память», согласно которой восприятие книжности как ментальной составляющей возможно через образы (свидетельства) памяти. В диссертации на обширном конкретном материале раскрывается смысл книжности, разворачивающийся эволюционно (от традиционного дневника, мемуаров к сетевым мемориальным практикам). Также:
- книжность впервые представлена как ментальный концепт – понятие-образ – незавершенный, развивающийся, эмоционально окрашенный, имеющий ментальную природу, объективирующийся в дискурсе;
- книжность осмыслена с культурологических позиций: как транслятор культуры и системы ценностей в обществе и одновременно явление, испытывающее на себе влияние социально-культурных факторов;
- выявлены аспекты преломления книжности, впервые выстроена ее системно-целостная концепция, организующая и оптимизирующая восприятие;
- дается авторское определение книжности, в котором акцентировано личностное измерение феномена.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Понятие «книжность» соединяет в себе множество смыслов (совокупность произведений/изданий, книжная культура, книжное дело, литературоцентризм, образ жизни/мыслей книжника, книжное общение/воспитание книгой, врожденная программа человека, компонент интеллигентности) и представляет собой, с одной стороны, объективные условия и обстоятельства; с другой – факторы, пропущенные через внутренний мир личности, отнесенные к событиям частной жизни, связанные с эмоциями и ощущениями. Оба уровня взаимообусловлены, степень их взаимовлияния очень высока.
2. Книжность является ментальным феноменом и оказывает воздействие на духовный мир человека и систему ценностей социума. Русская ментальность имеет литературные основания, а книжность может претендовать на место глубинной установки индивидуального сознания и коллективного мировоззрения, поскольку именно книга традиционно являлась главным источником представления литературных произведений массам. Анализ черт, лежащих в основе менталитета (доминирование моральных ценностей, широта духовных запросов, склонность к раздумьям, поиски смысла жизни, стремление к идеалу, обращенность к вневременной метафизической проблематике), невозможен без знания отечественной литературы и понимания книжного влияния.
3. Концепт «книжность» вербализует сочетание мыслей и чувств, связанных с литературой и книгой и свойственных носителю русской культуры (приоритет книжного слова, литературного творчества, возведение его в центр социокультурной жизни и утверждение источником/результатом духовных поисков и средством формирования мировоззрения). Этот концепт представлен не столько в языке (широко не распространен), сколько в ментальности и отчасти в художественной литературе и мемуарно-автобиографическом дискурсе. Поэтому последнему принадлежит в исследовании столь существенное место. В дискурсе всегда объективируются наиболее значимые для общества коммуникативные ситуации (социализация, аккультурация, письмо/чтение и др.), а его структура, как зеркало, отражает окружающую среду во всей совокупности принадлежащих ей актуальных идей (развитие средств информации, доминирующие концепты, их влияние на деятельность человека и др.).
4. «Концептность» книжности передает ее проектный, модельный, реконструктивный характер, акцентирует незавершенность и нацеленность на развитие. В широком смысле концепт – это модель чего-то, еще не приобретшего устойчивые очертания, но имеющего объективный характер; понимание, не ставшее массовым. Неслучайно сегодня существует тенденция трактовать философскую деятельность как творчество концептов, «отличающихся от достаточно строгих и однозначных понятий многослойностью и открытостью для различных интерпретаций» (В. П. Филатов). Книжность неоднозначна, понимание варьируется в широком смысловом диапазоне, открыта для исследований, побуждает к построению оригинальных концепций. Теория концептов предоставляет подходящий инструментарий.
5. Книжность как уникальное социокультурное явление претерпевает множественные влияния, отражает исторические традиции, образ мышления и поведения членов общества и может быть реконструирована через образы памяти. Ментальность книжника невозможно осмыслить без учета знаний и опыта, вынесенных из прошлого, системы коллективных и индивидуальных представлений, во многом сформировавших личность.
6. Историческая и автобиографическая память тесно взаимосвязаны, хотя и имеют разные ракурсы освещения. Книжность сочетает в себе оба преломления.
Историческая (культурная) память делает упор на глобальные события, отразившиеся в судьбах многих людей, ценностные системы. Это массовые представления социума об общем прошлом.
Автобиографическая память акцентирует личностные миры, содержание которых объясняет человеческое поведение, поступки, отношение к фактам бытия и восприятие социально-культурных перемен.
7. Обращение к памяти групп, связанных с книжной и литературной деятельностью, открывает для исследователя ментальности новые горизонты, позволяет сфокусировать внимание на книжности как одной из важнейших составляющих русской культуры.
Книжность профессионала сложнее организована, нежели книжность рядового читателя. Читательские впечатления сопровождаются оценкой влияния книги не только на собственную судьбу, но и на судьбу поколения, общества, культуры в целом. Акцентируется и аргументированно рассматривается как положительное влияние книги на человека (импульс к самопознанию, духовному росту), так и отрицательное (приверженность книжным идеалам, не находящим подтверждения в реальности).
В библиофильском контексте материальность книги, ее вещественная сторона доминирует над информационной: читательских впечатлений (сильные и слабые стороны произведений, влияние на личность) здесь, напротив, почти нет.
8. Использование культурологического подхода дает наиболее целостное представление о влиянии книжности на бытие личности и общества. Понятие «книжность» пришло главным образом из прикладных (историко-литературных) исследований, на теоретическом уровне получило осмысление в основном в книговедческом аспекте, автором рассматривается с культурологических позиций. Совокупность контекстов, через которые «пропущена» книжность (ментальный, мемориальный, социальный, профессиональный, медиальный), позволяет постичь ее как культурное явление, дает понимание закономерностей и механизмов развития отечественной культуры.
9. На современном этапе в компьютерный век книжность не утратила своего значения, преломляясь в электронных технологиях. Книжная тема получила новый импульс развития в блогах и социальных сетях, что говорит о ее востребованности у молодого поколения и относительной независимости от формата представления текста и трансформаций медийной индустии.
Теоретическая значимость исследования
Анализ книжности в разных социокультурных контекстах позволил расширить рамки осмысления явления, систематизировать связанные с ним значения. Впервые в отечественной науке книжность явилась объектом комплексного культурологического рассмотрения, что существенно изменило понимание книжности как в целом, так и в частности (на уровне отдельных социальных и профессиональных групп).
Практическая значимость исследования
Выявлен и проанализирован широкий круг источников – мемуаров интеллигенции России и Мордовии, где книжная тема занимает важное место, введен в научный оборот значительный массив электронных ресурсов (сетевых дневников, мемориальных сайтов), отражающих книжную проблематику. Результаты исследования будут полезны в преподавании библиотечно-информационных и культурологических дисциплин, в организации книжной и библиотечной деятельности, помогут в решении проблем информационной сферы в цифровую эпоху, обогатят представления аудитории о ситуации в современном книжном мире.
Апробация работы. Материалы исследования были представлены на научных конференциях разного уровня: международных (Москва, Екатеринбург, Сыктывкар, Саранск, 2004–2013), всероссийских (Санкт-Петербург, Казань, Саранск, 2005–2013), региональных (Саранск, 2003–2012). Тема исследования отражена в 2 индивидуальных и 3 коллективных монографиях, 18 публикациях в рецензируемых и рекомендуемых ВАК изданиях, многочисленных статьях.
Работа обсуждена и рекомендована к защите на кафедре культурологии, этнокультуры и театрального искусства Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева в июне 2013 г.
Структура работы: Диссертация состоит из введения, 3 глав (13 параграфов), заключения. Библиографический список включает 390 источников. Объем работы составляет 370 с.
