Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Постмодернизм — парадигма современной культуры.. 80
1.1. «Складки» культурного пространства 96
1.2. «Пороги» элитарной и массовой культуры 101
1.3. Ризоморфный характер культурного поля 115
Глава 2. Взаимодействие элитарного и массового сознания в социогуманитарных науках 124
2.1. Социологическое пространство взаимодействия элитарного и массового сознания 124
2.2. Социально-психологическое пространство взаимодействия элитарного и массового сознания 128
2.3. Эстетическое поле взаимодействия элитарного и массового сознания 140
Глава 3. Морфология элитарного сознания 150
3.1. Онтологический статус элитарного сознания 152
3.2. Культуротворческие стратегии элиты 174
3.3. Синдром эсхатологизма 207
3.4. Вектор маргинальное 217
3.5. Параметры элитарного искусства 229
Глава 4. Морфология массового сознания 255
4.1. Иконография массового сознания 257
4.2. Тело и вещь в контексте культуры 270
4.3. Синдром катастрофизма 283
4.4. Симулятивная мифология 293
4.5. Искусство как соблазн и товар 307
Заключение 315
Литература 317
- «Складки» культурного пространства
- Социологическое пространство взаимодействия элитарного и массового сознания
- Онтологический статус элитарного сознания
Введение к работе
Актуальность исследования. Процессы, происходящие в культуре последней трети XX и начала XXI века, коренным образом преобразили характер эпохи. Глобализация экономики активизировала воздействие СМИ на политическую, научную и художественную жизнь общества. Общество пронизано информационными потоками, формирующими содержание и ориентации как индивидуального, так и массового сознания. Изменения картины мира нашли своё отражение в теоретических работах и художественной практике постмодернизма. Трудности исследования заключаются в том, что постмодернизм — реальный и незавершённый процесс современной культуры. Философская теория постмодернизма имеет устойчивую интенцию к расширению дискурсивного поля, характеризуется семантическим и категориальным многообразием, обусловленным принципиальным отказом от концептуального конституирования, в постмодернистской рефлексии невозможно констатировать парадигмальное единство. Тем не менее, сложились устойчивые характеристики этого явления, выделился ряд влиятельных теоретиков постмодернизма, постулирующих теоретический отход не только от классической, но и неклассической традиций философствования, определился корпус текстов. Постмодернистская парадигма утверждает новую эпистемологическую модель, соединяющую реальные подходы к познанию явлений культуры, постулирует принципиально плюралистическую картину мира, нелинейный характер социальных и культурных динамик, преодолевает противостояние западного и восточного интеллектуального опыта. Концептуальная модель нелинейных динамик создаётся в современной культуре во встречном движении гуманитарного и естественнонаучного познания, в постмодернистской философской теории и в синергетике. Осознанный с начала 80-х годов как общекультурный феномен, постмодернизм стал специфическим направлением в социогуманитарных науках. Необходимость в исследовании процессов, происходящих в художественной культуре постмодерниз-
ма, их теоретическое осмысление важны для перспектив философской и культурологической диагностики дальнейшего развития.
В культуре постмодернизма наиболее отчётливо обрисовалась давняя дилемма историко-культурного развития - выделение элитарного и массового сознания и их опредмечивание в особых формах деятельности. Для современной культуры является характерной неопределённость социальной принадлежности, мерцание систем ценностей, номадическое распределение гуманитарных сингулярностеи. В связи с этим некоторые теоретики постмодернизма (Ф.Джеймисон) полагают, что массовое сознание и его ценностные ориентации растворяют в себе элитарное сознание, нивелируют художественные и культурные ценности. Между тем вектор креативной деятельности направляет именно элитарное сознание, в то время как массовое сознание пронизано исключительно ценностями потребления и гедонизма. На такой точке зрения настаивают Ж.Бодрийяр, Ж.Делёз и др. По мнению теоретиков постмодернизма, творческий потенциал современной культуры концентрируется именно в сознании интеллектуальной элиты.
Изучение элитарного и массового сознания в культуре постиндустриального общества ограничивается их фактографическим описанием, между тем актуальным является морфологическое исследование, предполагающее выявление строения и интенциональных состояний сознания. Такое изучение позволит адекватно формулировать закономерности социальной динамики, выявить процессы формирования и распространения ценностей культуры и искусства.
Особенности художественной практики постмодернизма акцентируют внимание на соединении традиционных приёмов художественного творчества и аксиологии искусства с привнесением в них практик других видов деятельности. Таким образом, происходит расширение диапазона художественного видения и приёмов художественного творчества. Постмодернистская художественная креативность не сводится к подражательным процедурам, но представляет собой процесс получения квинтэссенции нового культурного опыта и тенденции его дальнейшей динамики. Изучение особенностей постмодернистской художественной культуры имеет универсальное значение, поскольку процессы,
происходящие в искусстве, идентичны по своим характеристикам процессам, протекающим в других сферах культуры.
Степень разработанности проблемы. Разнообразие подходов теоретиков постмодернизма позволяет выделить устойчивый корпус текстов, фиксирующих основные направления мысли, наметить главные стратегии в изучении постмодернистской ситуации в культуре и художественной практике. Исследование постмодернизма осуществлялось представителями этого направления как выражение теоретической саморефлексии. Характерные черты постмодернизма и его методология раскрыты и исследованы в трудах А.Бадью, Р.Барта, Ж.Батая, Ж.Бодрийяра, В.Вельша, Ж.Делёза и Ф.Гваттари, Ж.Деррида, Ф.Джеймисона, Ю.Кристевой, П.Козловски, Э.Левинаса, Ж.-Ф.Лиотара, Р.Рорти, М.Фуко, И.Хассана, У.Эко и др. Развитию постмодернистской проблематики косвенно способствуют его критики, к которым относится, в частности, Ю.Хабермас. Теория «коммуникативного действия», по его мысли, снимает противоречия между элитарным и массовым сознанием и является теоретическим основанием исследований процессов культуры.
Содействовали становлению постмодернистского мировоззрения работы предшествующих философов, чьи идеи оказались актуальными во второй половине XX века — Ф.Ницше, М.Хайдеггера, О.Шпенглера, Х.Ортеги-и-Гассета. В их работах содержалась критика рационализма, идеи целостности культуры и взаимосвязь культуры Востока и Запада, утверждалось единство человека и природы, осознавалось разделение элитарного и массового сознания.
Исследованию различных проблем постмодернизма: смысла и эволюции философского направления, особенностям постмодернистской художественной культуры, вопросам текстологии, игровой деятельности и другим, посвящены труды отечественных исследователей: Т.Апинян, В.Бычкова, А.Грицанова, Б.Гройса, А.Грякалова, В.Диановой, С.Иконниковой, И.Ильина, М.Кагана, Н.Маньковской, Б.Маркова, С.Махлиной, М.Можейко, В.Подороги, В.Прозерского, К.Разлогова, В.Руднева, В.Савчука, И.Скоропановой, Э.Соколова, Г.Тульчинского, Н.Хренова, М.Эпштейна, Э.Юровской и др. Проблемы постмодернизма исследованы также в трудах зарубежных учёных:
Дж.Ланда, Ч.Норриса, М.Роуз и др. Большое значение в изучении методологии постмодернизма отводится трудам по синергетике И.Пригожина, И.Стенгерс, Г.Хакена, В.Бранского, В.Васильковой, М.Кагана, С.Курдюмова и др.
Между тем изучение элитарного и массового сознания в их взаимодействии осуществлялось в более ранних эпохах. Так, спорадические замечания о природе и функционировании этих феноменов содержатся в трудах мыслителей античности и эпохи Возрождения. Систематическое исследование этих явлений началось с XIX века, с того времени, когда определённость границ элиты и массы становится наиболее рельефной. Так, в отечественной научной традиции анализу взаимосвязи интеллектуальной элиты общества и народного сознания уделяли внимание К.Аксаков, М.Бакунин, А.Герцен, П.Лавров, К.Леонтьев, Н.Михайловский, П.Ткачёв, А.Хомяков, отмечавшие особую роль интеллектуальной элиты в деле просвещения народного сознания и формирования его социальных ориентации. В конце XIX - начале XX века противостояние элиты и народной массы приобрели новую актуальность. Такое противостояние обостряется всегда в переходные периоды развития культуры, поскольку именно от той роли, которую играет интеллектуальная элита в обществе, зависит будущее развитие. Н.Бердяев, С.Левицкий, С.Франк, П.Струве, по-разному решая указанную проблему, возлагали на интеллектуальную элиту ответственность за состояние умов и настроений в народной массе.
Современные исследователи народной культуры Г.Вагнер, В.Гусев, М.Некрасов называют народную культуру органической в силу её связи с природной средой и с этносом. В отличие от народной массовая культура и массовое сознание, как продукты индустриального и постиндустриального общества, утратили эту естественную основу.
В европейской философской и социально-психологической науке конца XIX - начала XX века исследовались проблемы массового сознания - в трудах Ф.Ницше, Г.Лебона, С.Сигеле, Г.Тарда, А.Токвиля и позднее, - З.Фрейда и его школы, - многие идеи этих исследователей до сих пор актуальны, например, идея противостояния элитарного и массового сознания.
Соотношение элитарного и массового сознания решалось в исследованиях Х.Ортеги-и-Гассета, В.Парето, А.Тойнби, отмечавших дифференцирован-ность интеллектуальной элиты и её ответственность за содержание массового сознания и судеб культуры. Идеи Франкфуртской школы нашли воплощение в теории Г.Маркузе и Т.Адорно о «двойном измерении высокой культуры», в которой рассматривалась движение элитарного сознания к целям творческого самовыражения и создания ценностей культуры и искусства. Продуктивные идеи решения данной проблемы высказал Ю.Хабермас. Его теория «коммуникативного действия» создаёт основу трактовки соотношения элитарного и массового сознания в условиях постиндустриального общества.
Отечественные исследования о природе и функциях массовой культуры значительно продвинули решение поставленной проблемы и создали возможность представить многообразие различных проявлений как элитарного, так и массового сознания. В этой связи следует отметить труды Г.Ашина, В.Глазычева, К.Жигульского, Е.Карцевой, Н.Киященко, Н.Козловой, Н.Конрадовой, А.Костиной, А.Кукаркина, Э.Орловой, Л.Петрова, К.Разлогова, В.Селиванова, Е.Соколова, А.Флиера, Н.Хренова, Е.Шапинской. Продуктивная методология исследования стратификации общества предложена в трудах П.Бурдье. Его идеи институционального рассмотрения общественных структур, теория «символического капитала», производимого и накапливаемого в различных сферах культурной деятельности и особым образом функционирующего в среде элитарного и массового сознания, а также теория «социального и культурного полей», создали возможность рассмотреть с этих точек зрения взаимодействие элитарного и массового сознания. Теория «символического капитала» позволяет раскрыть своеобразие процесса товарного «обращения» произведений искусства.
Поскольку элитарное и массовое сознание и их взаимосвязи исследуются в художественной культуре постмодернизма, постольку идеи, выработанные в этом направлении, сделали возможным рассматривать элитарное и массовое сознание сквозь сетку постмодернистских категорий, например, таких, как «складка» и «складывание», «ризома», «текстуальность» и «гипертекстуаль-
ность», «дискурс», «нарратив», «логоцентризм», «симулякр», «номадология», «деконструкция», «лабиринт», «поле», «плоскость», «событие», «означивание», «ирония», «цинизм», «символический капитал» и др., используя при этом непосредственную практику постмодернистского искусства.
Философская теория постмодернизма, анализ категорий и понятий, отражающих принципы новой картины мира, осуществлены в трудах Ж.Делёза и Ф.Гваттари «Что такое философия?», «Ризома», Ж.Делёза «Складка: Лейбниц и барокко», «Nomadology», «Ницше и философия», «Ницше», «Критика и клиника», «Переговоры 1972-1990», Ж-Ф.Лиотара «Содержание постмодерна», А.Бадью «Манифест философии», И.Хассана «Культура постмодернизма» и F.Jameson «Postmodernism or The Cultural Logic of Late Capitalism».
Анализ элитарного и массового сознания, их взаимодействие в современной художественной культуре и в теории постмодернизма освещены в трудах Р.Барта «Мифологии», «Система моды. Статьи по семиотике культуры», «Империя знаков», «Избранные работы. Семиотика. Поэтика», «S/Z», М.Фуко «Слова и вещи», «Археология знания», У.Эко «Открытое произведение», Т.В.Адорно «Эстетическая теория».
Для осмысления структурного и семиотического анализа произведений современного искусства важны исследования по семиологии и по теории «текста» Ж.Деррида «Письмо и различие», «Грамматология», Ю.Кристевой «Избранные труды: разрушение поэтики».
Анализ основных интенций массового сознания, направленных на потребление и гедонизм, символическое обращение ценностей массовой культуры осуществлён в исследованиях Ж.Бодрийяра «Система вещей», «Символический обмен и смерть», «Соблазн», «Simulacres et simulations», «В тени молчаливого большинства или конец социального», «К критике политической экономии знака», П.Бурдье «Практический смысл», «Политическая онтология Мартина Хай-деггера».
Продуктивные методологические положения, использованные для анализа онтологии элитарного сознания, содержатся в работе М.Хайдеггера «Бытие и время».
Объект исследования - элитарное и массовое сознание в художественной культуре постмодернизма.
Предмет исследования - онтологический статус и динамика элитарного и массового сознания в художественной культуре постмодернизма.
Цель исследования - морфология и взаимодействие элитарного и массового сознания в художественной культуре постмодернизма.
В соответствии с поставленной целью определяются задачи диссертации:
- определить характер и границы постмодернизма как философского спо
соба описания и объяснения картины мира в современной художественной
культуре;
исследовать необходимые категории и понятия для описания элитарного и массового сознания, применяемые в трудах теоретиков постмодернизма;
проанализировать онтологический статус и культурологические особенности элитарного и массового сознания в социогуманитарных науках - социологии, социальной психологии, культурологии и эстетике;
- выявить морфологию элитарного сознания и определить основные
формы, интенции и маргинальные векторы в художественной культуре постмо
дернизма;
- определить морфологию массового сознания и проанализировать ценно
стные векторы в художественной культуре постмодернизма;
- исследовать процесс взаимодействия элитарного и массового сознания
в контексте современной художественной культуры;
- определить формы взаимодействия элитарного и массового сознания в
различных областях культурной практики и перспективы взаимодействия в ху
дожественной культуре постмодернизма.
Методологические основы и методы исследования. В основу исследования положены: принцип историзма, предполагающий изучение элитарного и массового сознания в культуре постмодернизма; принцип единства исторического и логического, позволяющий обосновать особенности элитарного и массового сознания в конкретно-исторической ситуации; принципы междисципли-
нарного и системного подходов, а также категориального изучения, широко использующиеся в гуманитарных науках, в философии и культурологии.
Системная методология выявляет наиболее продуктивные черты постмодернизма, осваивает их как эвристический принцип в исследовании строения и взаимодействия элитарного и массового сознания.
Методы культурологических исследований позволяют включить в данную работу результаты изучения различных явлений истории художественной культуры, культуры повседневности, эстетики, но также социологии, социальной психологии, семиотики.
Научная новизна работы заключается:
в обосновании философии постмодернизма как течения, возникшего на основе переоценки ценностей эпохи Просвещения и модернизма, в анализе оригинального комплекса категорий и понятий, отражающих современную картину мира, процессы развития художественной культуры;
в исследовании соотношения элитарного и массового сознания в современной художественной культуре с позиций постмодернистских категориальных смыслов и значений; использовании понятий: «складки», позволяющей исследовать полярные реальности элитарного и массового сознания, не нарушая их автономности; «порога культуры», дающего возможность абстрагировать перевод культурных ценностей из одних координат в другие, осуществлять «культурную фильтрацию текста»; «ризомы», задающей нелинейный способ изучения художественных феноменов; «культурного текста», «символического капитала» и «социального поля», создающих эвристические возможности для трактовки процессов культурного и художественного творчества. Обновление понятийного аппарата исследования является отражением не только новизны эпистемологической картины мира, но и современной художественной практики;
в анализе онтологического статуса, культуротворческих стратегий, границ культурного поля элитарного сознания, выявлено его морфологическое строение и ценностные интенции; определены векторы элитарного сознания: «центробежный», акцентирующий стремление элиты к свободе творчества, и
«центростремительный», фиксирующий интенцию элитарного сознания к высокому социальному статусу. Исследованы характеристики элитарного сознания: самосознающее себя единство, креативная направленность деятельности, интеллектуализм, культивирование индивидуальных отличий. Определён синдром эсхатологизма элитарного сознания и параметры элитарной художественной культуры, выраженные в особенностях художественного «текста» и принципах «перформативности» произведения искусства;
в исследовании онтологического статуса и иконографии массового сознания, содержание которых раскрывается в повседневных ценностях и симуля-тивной «рекламной» коммуникации, пронизанных интенциями конформизма, симиургией моды, катастрофизмом. Определены основные характеристики массового сознания: утрата личностных черт, ослабление интеллектуального контроля, внушаемость, несамостоятельность, потребительство. Морфологическая структура массового сознания, проявляется в мифологизации техники, тела и вещи, в ценностных векторах потребления и гедонизма в современной художественной культуре. Качество «ангажированности» массового искусства является условием функционирования на рынке символических ценностей;
в определении координат взаимодействия элитарного и массового сознания в искусстве постмодернизма, использовании эвристических смыслов понятий «складка», «ризома», «порог культуры», «символический капитал», разделяющих художественные ценности элитарного и массового сознания и определяющих характер ценностных акцентов в произведениях элитарного и массового искусства.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Постмодернизм как направление современной философии, характеризуется: оппозиционностью, критическим настроем к традиционному, «классическому» взгляду на общество и природу, предельным утверждением позиции автономной личности. Постмодернистский дискурс провозглашает принцип переоценки всех ценностей и отражает переходную эпоху в эпистемологии. Художественная культура постмодернизма рассматривается как сфера взаимодействия элитарного и массового сознания. Эпистемологические категории по-
стмодернизма позволяют описать и раскрыть суть процессов современной культуры. Для решения этой задачи исследуются понятия постмодернизма: «складка», «ризома», «порог культуры», «социальное и культурное поле», «символический капитал».
2. Понятие «складки» (Делёз и Гваттари) и её типов раскрывает взаимодействие элитарного и массового сознания в пространстве художественной культуры постмодернизма. С помощью данного понятия исследуются нелинейные процессы культуры, состояния «различия» элитарного и массового сознания без нарушения их автономии. Понятие «порога культуры» позволяет рассмотреть качественную определённость и границы художественно-культурных процессов для исследования элитарного творчества и обособленности от массового сознания. Границы элитарного сознания определяются величиной «символического капитала» (Бодрийяр, Бурдье) полученного в результате креативной деятельности. «Порог культуры» массового сознания характеризуется ценностями потребления и гедонизма.
3. Дискурс постмодернизма создаёт эвристические возможности нового прочтения процессов современной культуры: уподобление художественного текста «ризоме» (Делёз и Гваттари) вводит в него различные измерения и порядки. Модель растения и его корня становятся универсальным методом трактовки художественного текста и процесса творчества. Вместо линейности и строгой последовательности постмодернизм утверждает прихотливый рисунок творческого поиска. Исследуется ризоморфная природа художественного «текста» (Барт) и «интертекстуальности» (Кристева), с помощью которых соединяются различные характеристики художественного произведения, отражается многообразие смыслов и ценностей современной культуры.
4. Морфологическое строение элитарного сознания предполагает границы культурного поля сознания, определение основных векторов активности, направленных на «оперирование структурой» (Барт), производство смыслов, «членение и монтаж», «деконструкцию-реконструкцию» (Деррида), метод «вживания» и воображаемого отождествления с предметом познания. Элитарное сознание в своём креативном поиске стремится к системной самоорганиза-
ции. Онтология элитарного сознания, построена на соответствии субъекта и объекта культуры, на преодолении «неподлинного» существования (Хайдег-гер), «нарративных повествований» Просвещения и модернизма. Морфологический анализ элитарного сознания выявляет периферийные, маргинальные проявления, выраженные в анархизме и нигилизме, связанные с созданием новых смыслов и переоценке ценностей. Вектор креативной деятельности интеллектуальной элиты направлен на преодоление логоцентризма, на поиск новых флуктуации бытия, плюрализм ценностей и «номадические» поиски творческого воображения. Мифотворчество интеллектуальной элиты, основанное на представлении о конце земного существования как эсхатологическом исходе, пронизанном не только торжеством творческого поиска, но и ироническим отношением к его результатам.
Концепция «открытого произведения» (Эко) задаёт параметры элитарной художественной культуры, трактующей процесс создания произведений искусства и формирование художественно-культурной среды. Допускается изучение произведения искусства по принципу дополнительности, оправдание прерывного и нелинейного опыта, ведущего к увеличению информации. Если массовое сознание ориентировано на художественно-образное воплощение традиционных ценностей, принимаемых за норму, то элитарное сознание ориентировано на эстетические ценности «открытого произведения», созданного в результате пересечения художественных практик и существующего в новых формах инсталляций, перформансов, видеоарта, конструкций текста.
Постмодернистский принцип «перформативности» (Лиотар) произведения искусства постулирует «смерть автора» (Барт), и акцентирует активность процесса восприятия. На смену «живому» автору приходит «живое» произведение, существующее в интерактивном пространстве, наполненном свободными интерпретациями, экспонированием и исполнительством. Онтология элитарного сознания переплетается с независимым существованием результатов деятельности — артефактов и произведений искусства.
Морфология массового сознания состоит из потребительских и гедонистических интенций. Выражением массового сознания выступает «рекламное
сознание» (Бодрийяр), основанное на фрагментах рекламных клипов, гипертекстах, ценностях потребления и самосохранения, культе тела и мира вещей. «Интертекстуальность» «рекламного сознания» представляет собой сеть рекламных клипов, «грамматологическую» полифонию культурных смыслов общества потребления. Содержанием «рекламного сознания» выступает производство потребления и превращение его в непрерывный процесс.
Главными ценностями массового сознания являются тело и вещь. Семиология телесности и артефакты престижного потребления становятся «алфавитом» массовой художественной культуры. Телесность выступает «машиной желаний» (Делёз и Гваттари), и стимулирует производство «символического капитала» и мира вещей. Симулятивность массового сознания выражается в замене креативного содержания культурных смыслов и ценностей на поверхностные и временные культурные суррогаты. Плюрализм ценностей, лишённый креативного вектора, ведёт к их обесцениванию. Симулятивная мифология массового сознания заключается в фетишизации техники, культе потребления и приобретения. Особым вектором мифологии выступает катастрофизм, отражающий страхи массового сознания, его неуверенность и уязвимость.
Семантика массового искусства соединяет элементы архаической и повседневной культуры. Основными функциями массового искусства выступают: иллюзорно-компенсаторная, симулятивно-мифологическая и адаптационная. Его характеристиками являются развлекательность и занимательность, примитивность и прямолинейность содержания, схематизация и стереотипизация, ирония и пародия, инфантилизм и временность.
Научная и практическая значимость диссертации состоит в раскрытии основных составляющих постмодернистской философии и культуры. Исследование проведено с активным использованием категорий постмодернистского дискурса. Материалы, приведенные в исследовании, могут быть использованы для чтения курсов по философии, культурологии, эстетике, по философии искусства и частным проблемам художественной практики. В прикладном значении диссертационное исследование может служить для выработки стратегии в подходах к современному искусству, оценок произведений искусства, их
культурного и товарного обращения в сфере символического капитала, понимания специфики художественной текстологии, характеристики творчества современных художников.
Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации докладывались на заседании кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств (2005 г.); XII Международной конференции «Ребёнок в современном мире. Семья и дети» (Санкт-Петербург 2005); XI Международной конференции «Ребёнок в современном мире. Государство и дети» (Санкт-Петербург 2004); X Международной конференции «Ребёнок в современном мире. Культура и детство» (Санкт-Петербург 2003); Международной конференции «Современные проблемы межкультурных коммуникаций» (Санкт-Петербург 2003); Международной конференции «Образ современности: этические и эстетические аспекты» (Санкт-Петербург 2002); Международной научной конференции «Векторы развития культуры на грани тысячелетий» (Санкт-Петербург, 2001); Международной научной конференции «Эстетика в интерпарадигмальном пространстве: Перспективы нового века» (Санкт-Петербург, 2001); Всероссийской научной конференции «Бренное и вечное. Проблемы функционирования культуры» (Великий Новгород, 2000); научной конференции «Этическое и эстетическое: 40 лет спустя» (Санкт-Петербург 2000); конференции «Научно-методические проблемы подготовки специалистов в вузах культуры» (Санкт-Петербург 1997); Международной научной конференции «Историзм в культуре» (Санкт-Петербург 1997); V Международном семинаре «Культура на пороге III тысячелетия» (Санкт-Петербург, 1995).
Материалы диссертации использовались автором при чтении курсов: история мировой культуры, история художественной культуры, история культуры XX века, галерейное дело, введение в арт-бизнес. Результаты исследования отражены в 49 публикациях (общий объём: 49 п.л.) в том числе в монографии «Элитарное и массовое сознание в культуре постмодернизма» (СПб., 2004. - 23, 25 п.л.), 2-х публикациях в изданиях, рекомендованных ВАК.
«Складки» культурного пространства
В пространстве культуры постиндустриального общества различные социальные слои и страты отделяются друг от друга лишь условно, пунктирно, в силу принципиальной проницаемости социального пространства. Во многих исследованиях последнего времени наметилась тенденция амбивалентного рассмотрения социальных и культурных структур, размытости их границ. Между тем культурные последствия деятельности различных страт опредмечиваются в продуктах культурного производства — в произведениях искусства и других видах творчества, в традициях и ценностях, образах жизни и принципах мышления, в особенностях среды обитания и т. д., имеющих качественную определенность. Эта определенность жизнедеятельности предполагает дифференциацию, прежде всего элитарной и массовой культур, поиск принципов и путей разделения взаимопереходов возможных сфер существования. Подобное различение и сравнение элитарного и массового сознания и продуктов их деятельности может основываться на базовых принципах, предложенных П.Бурдье, таких как теория социального поля и связанных с ним производных понятий социальных реальностей, природы символического капитала, а также понятий складки и ризомы.
Элитарная и массовая культуры соотносятся в условиях культуры постиндустриального общества как два поля, неравнозначные по объему и структуре и пресеченные складками, многие из которых преломляются из одного поля в другое. Вееры преломлений (апликаций) отражают многообразие форм элитарного и массового сознания, пересечения их содержания и взаимопроникновения. — Все «складывается» на свой лад.
По мнению Бурдье, социальная жизнь подразделяется на два порядка — «реальность первого порядка», данная через распределение объективированных условий существований страт, социальных практик и ценностей; «реальности второго порядка» представляются через «символические матрицы практик агентов», объективированные как социальные представления, идеальные схемы. Объективная и символическая реальности причудливо переплетаются, подменяя и провоцируя друг друга. Символические провокации изменяют «естественный» ход развития, создают неожиданные бифуркации реальности, меняя местами случайное и необходимое. «Никто не ведает различия между трудом производительным и непроизводительным, прибыльным и неприбыльным; оно лишило бы всякого оправдания множество мелких работ, предназначенных помочь труду самой природы, актов одновременно технических и обрядовых...»124. Объективные социальные отношения преломляются в перспективных точках зрения, которые агенты вырабатывают о реальности в зависимости от их позиции в объективном социальном пространстве. Переплетения смыслов могут быть представлены в виде складок реального социального пространства, и на них накладываются складки ментальные, символические, преломляя (искривляя) их в поле своего действия. По мысли Делеза, «мы переходим от сгиба к сгибу, а не от точки к точке, а все контуры расплываются, создавая разнообразные формальные потенции материала, выходящие на поверхность и проявляющиеся в виде соответствующего количества поворотов и дополнительных сгибов»125. Философия выступает как «искусство поверхностей»126, а каждая «вещь имеет свою географию, свою картографию, свою диаграмму». Следовательно, философствование — это извлечение из хаоса бесконечных «вариаций» в абсолютных пространственных имманациях , иными словами — это созда-ниє «концептов» абсолютных поверхностей или объемов " . Складка наклады ваться поверх других, более мелких складок — таков статус различных спектров исследования — микроскопического и макроскопического. Поэтому процесс раскладывания никогда не является противоположностью складки: это неровность, идущая от одних складок к другим. Раскладывание в одних случаях означает раскладывание или разглаживание бесконечно малых складок, возмущающих фон. Более масштабные процессы в других случаях формируют большие складки, на ребрах которых возникают мелкие формы. Процесс исследования — это проекция мира на складчатую поверхность.
Социальное поле оказывается изрытым складчатым пространством, характер и природа которого определяется величиной, глубиной и направлением этих складок. Характерные черты складчатой поверхности представляются как системы внешних и внутренних складок, закрученных в виде лабиринта, обладающих сгибами, разгибами и покрытых узелками — этой «межиндивидуальной и интерактивной зоной толпы» (Делёз). Складчатую поверхность социальной ткани можно рассмотреть как складку материи или текстуру, которую следует соотнести со светом и светотенью, со способом, каким складка задерживает свет и видоизменяется сама в зависимости от времени и освещения, а, точнее, от отношения её к другим социальным складкам и места в структуре общества. Исследования складчатости социальной ткани позволяет определить многочисленные полутона и полусгибы, отражающие нюансы различий. Освещенность складки отражает степень ее социальной выявленное и лояльности. Так, маргинальные процессы, проходящие вне общественной допустимости, легитимности, оказываются в тени. Маргинал, как правило, скрывается, таится, избегает приговора общественного мнения, поскольку его существование и сущность определены скрытностью, нелояльностью, протестом.
Складчатость массового сознания усложняется складками массовых претензий, стремлений к соответствию, престижному, «демонстративному» потреблению или символическому интеракционизму. «Там, где превышается уровень биологического оптимума в тепле и пище, мы вступаем в сферу символов». Элитарное сознание пересечено множеством складок символического характера, которые можно структурировать — на складки основного статуса и складки, связанные с символической интерпретацией стратификационной принадлежности агента. Элитарный интеллектуал способен переживать материальные затруднения и связанные с этим унижения, подобно простому люмпену, и в то же время ощущать свою интеллектуальную значимость и независимость. Творческие заблуждения интеллектуала подобны водной ряби от слабого ветра, неспособны вызвать сильное движение поверхности, но его подготавливают. Заблуждения интеллектуала — это пробы и ошибки «мирового разума», интерсубъективной интеллектуальности. По мысли Хайдеггера, только человек — вопрошающее бытие — может вопрошать бытие в целом, поэтому только человек в этом мире экзистирует. Своим говорением, вопрошанием, способностью к символизации он вовлекает в круг бытия все новые и новые предметы, заставляя их говорить на человеческом языке130 — с помощью сознания и в сознании бытие обретает смысл.
Природная эластичность, гибкость элитарного сознания объединяет в едином поле разноречивые тенденции. Сознание и поведение интеллектуала способны скручиваться на манер пружины, сохраняющей силу и потенциальную энергию. Так, элитарный интеллектуал может играть различные роли, например, шута или нищего, не будучи им, что не мешает ему чувствовать свое величие, жить в воображаемом мире. Провокации смыслов провоцируют бытие развернуть свою потенциальность.
Социологическое пространство взаимодействия элитарного и массового сознания
В социологической литературе получило распространение толкование элиты как политической или «властной». Социологический анализ общества предполагает его разделение на социальные слои и страты, участвующие в производстве, обмене материальных благ, но также в процессе его организации. В связи с этим исследуются процессы неравенства людей и неизбежность социальной и политической дифференциации общества, выделение социальных групп или отдельных субъектов, причастных к власти. Также предметом внимания становиться изучение процессов неизбежного отстранения большинства людей от осуществления власти. Данные задачи определяют методы исследования общества и выделения слоя властных элит. Основным субстратом природы властной элиты понимается ее принадлежность к «номенклатуре». Властная элита возникает только в «индустриальном» обществе, поскольку технологические возможности предыдущих обществ не позволяли создавать не только современные «массы», но и средства господства над ними. Элиты — результат развития общества, в котором традиционные, сословные, классовые критерии дифференциации уступают место новым критериям возникновения властных структур155. Однако понимание элиты только как властной структуры высшего чиновничества научно исчерпало себя. Необходимо иное осмысление этого феномена. Представляется продуктивным мнение В.Б.Голофаста, предлагающего функциональный подход для изучения элиты, определяя этот феномен во всех многообразных секторах социальной системы156. Интеллектуальная элита, та 1ээ Мохов В.П. Элитизм как способ анализа властных трансформаций в России // Власть и элита в современнойким образом, отгораживается от врожденной аристократии, практически не выполняющей в культуре постиндустриального общества какие-либо уникальные функции.
Между тем в контексте настоящей работы элита понимается как интеллектуальный, творческий слой общества, для которого возможно использование понятия «института». Для подобного института характерно культивирование мира творчества, который представлен набором императивов и становится механизмом индивидуальной идентичности.
Для агента института, по мнению Л.Болтянского и Л.Тевено, характерными являются принятие сомнения и интеллектуального риска, отвержение привычки и нормы, жертвенный отказ от всего, что несет стабильность. В институте элиты многие ценности строятся на отказе от привычки и рутины. Для агентов института интеллектуальной элиты характерным становятся отношения творчества и сотворчества, открытости интеллектуального мира для диалога с «Другим», толерантности. Критериями успешности и предпочтительности в оценках людей выступают единичность, оригинальность, новизна и индивидуальность, а также такие атрибуты интеллектуальной деятельности, как воображение, вдохновение, озарение, спонтанность, экзальтация, — качества, свободные от всякого измерения и управления. Также принимаются такие душевные состояния агентов, как готовность к «падениям и взлетам», склонность к творческим кризисам и к состояниям поиска157. Вербальными и символическими языками творчества выступают образы фантазии, мифа, ассоциативности, воспоминания. В мире творческой элиты легитимны практики психоанализа и восточных религий, поскольку во многих из них делается акцент на развитии медитаций и индивидуального сознания. У агентов института наблюдается стремление к накоплению «институционного капитала», образующего общий коммуникативный контекст. «Институционный капитал» — более обобщенное качество, на основе которого возможно определить профессиональную идентичность агента полевой структуры.
Л.Болтянский и Л.Тевено, параллельно элитарному миру, исследуют «домашний мир», со свойственными ему ценностями и поведенческими установками, который, как представляется, может выступать образцом массового сознания (института, поля). Для данного института становятся важными установки на определенность социальной позиции, четкую традиционную ориентацию на социальную иерархию, приоритет коллективных ценностей и осуждение индивидуализма. Этот мир иногда называется способом существования «публичного человека». Однако в пространстве культуры постиндустриального общества «публичный человек» перерождается в «интимного человека»158. Если XIX век был временем торжества и идентификации публичного человека, то в XX веке человек стал «скорее зрителем, чем свидетелем». Результатом становилась попытка воздержаться от контактов с другими людьми, отгородиться молчанием и подавить свои чувства, чтобы ненароком не выдать их и не стать объектом «общественного исправления». Т.М.Кэндо анализирует исследования элиты в социологии США159. По его мнению, в человеке нет никакой иерархии потребностей. В современном обществе, ориентированном на деловой успех, престижное потребление и стремление сделать служебную карьеру, подчиняют и подавляют занятия «высокой культурой». Досуг огромного большинства американцев остается рекреационным и потребительским, а не духовным и философским. Иллюзия о связи обеспеченной жизни со стремлением к духовной культуре разрушилась эмпирическими исследованиями. Исследователь отмечает, что занятия в сфере «высокой культуры», коррелированы с образованностью, но также с семейным происхождением. Духовная элита страны создается в престижных университетах и в семьях, культивирующих интеллектуальную среду, но не в среде бизнеса и досуга.
Продуктивной попыткой определения социальной природы элиты является институциональная концепция. Культурная интерпретация института основывается на объяснении поведения агента через внешнюю заданность ценностей, символов, значений, смыслов. Институты сами организуют критерии предпочтений и норм поведения . Особенности поведения агента института переплетаются с институциональными ценностями и символами. Понятие ин-ституциональности состоит в выделении специфического «институционального измерения» — «институционального контекста». Институты — это не столько сумма правил, установленных людьми, сколько система выработки этих правил и формирования системы взаимодействия.
Институт оснащает индивида не только знанием правил, но и мировоззренческими системами, схемами интерпретации реальности, механизмами получения знаний161. Институт, таким образом, рассматривается как носитель, производитель и канал передачи культурной и социалькои информации. Такое толкование предполагает понимание стабильности института во времени, спо-собность к воспроизводству и сопротивляемости изменениям . Понятие института рассматривается в основном в социологическом аспекте.
В отечественной науке институционализм элиты исследует А.В.Дука, утверждающий: данный подход позволяет рассматривать элиту как в аспектах внешней, так и внутренней деятельности. Элита, по мнению ученого, «полагает пределы иных институтов и индивидов»163. Наряду с институционалистским подходом исследования природы элиты и ее отличия от массы получил распространение «структуралистско-конструктивистский подход»164, предложенный П.Бурдье. Согласно этому подходу, процессы формирования социальных позиций агентов осуществляются не только с учетом социальных условий существования, но и обладания ими различных форм капитала — экономического, политического, символического, культурного и др. Интенсивность обращения и величина данных форм капитала создает возможность вхождения агентов в сферы элит. Многообразие видов символического капитала дает основание утверждать соответствующее многообразие элит: например, политической, экономической, культурной. Однако представляется, что онтологическим основанием элиты является создание интеллектуальных ценностей, и эта деятельность является специфической для объединения агентов в едином элитарном поле. Вращение агентов в элитарных структурах осуществляется в многомерном социальном пространстве, разделенном «полевыми» различиями. Активная и продуктивная полевая деятельность создает возможность агентам приобретать начальный капитал, который при дальнейшем обращении может наращиваться. Иными словами, продуктивная деятельность специалиста делает его со временем уникальным профессионалом, владеющим нюансами и секретами своего занятия. Высокий творческий профессионализм выступает необходимой основой вхождения в сферу интеллектуальной элиты и возможным отличием от массы.
Онтологический статус элитарного сознания
Подвижный характер полевых сил социума постоянно воздействует на элиту, вынуждая то к противодействию, с целью сохранения своих самобытных качеств, то заставляет меняться под воздействием как внешних, так и внутренних импульсов. Разнообразие интеллектуальных занятий элиты предполагает неоднородность строения интеллектуального слоя, его тягу к различным ценностным полюсам. Методом изучения элитарного сознания становится его морфологическое рассмотрение, то есть изучение строения в динамическом ас-пекте. Устойчивые «скопления ценностей» становятся центрами «притяжения» основных ориентации элиты и формируют векторы ее специализаций.
Представляется, что сознание интеллектуальной элиты направляется двумя основными векторами: один действует от условного центра общества к его периферии, другой в обратном направлении — от периферии к центру.
Первый вектор, управляющий интеллектуальным сознанием, увлечен «центробежными силами». «Разбегаясь» от центра «социальной стабильности» эти силы символически обозначают устремленность интеллектуальной деятельности к свободе творчества. Действительно, творческий человек испытывает непреодолимое желание бесконтрольно мыслить и действовать, не подчиняться общепринятым шаблонам мышления и поведения. По словам С.Кьеркегора: интеллектуал осуществляет «возможность быть самим собой».
Исследования по психологии творчества анализируют громадный материал экстравагантного поведения творческих людей, постоянно стремящихся к «приросту свободы». Как высказался Пушкин о Грибоедове: «Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собой поставленным».
Творец-интеллектуал почти всегда стремится к внешней «бесконтрольности», справедливо рассматривая любой контроль как предел своей деятельности. «Свободная деятельность» становится главной целью и высшей наградой элитарного интеллектуала. Наиболее выразительное ее проявление обнаруживается в творчестве художника, внешне независимого от общественной среды в выборе тем и способов своего художества. А.С.Пушкин на примере своей жизни и творчества утверждал: «Таков поэт: как Аквилон, что хочет, то и носит он. Орлу подобно он летает И, не спросясь ни у кого, как Дездемона избирает Кумир для сердца своего».
Между тем стремление к творческой независимости и оригинальности не только приводит к преодолению конформизма, давлению среды, но способно погрузить в среду маргинальное. Жизнь «богемы», олицетворяющей «свободу и независимость» от социальной среды, по сути, граничит с примитивным люмпенством. Пределом свободы становится безделие. Таким образом первым пределом интеллектуальной элиты является «богемное существование», пропитанное избытком свободного творчества.
Второй вектор силового поля направлен от периферии к центру и может быть назван «центростремительным». Именно здесь, в административном центре общественной жизни интеллектуал стремится найти заслуженное почитание своему таланту и обрести славу. Элитарное эго тянется к социальному признанию. Иными словами, в Центре общества творческий человек мыслит занять законное место, соответствующее его идеальному предназначению, подобно философам Платона, близких к Истине и потому призванных управлять идеальным государством. Искомым законным местом выступает «высокий служебный пост», возвышающий над массой, а также над собратьями «по цеху», но налагающий ограничения на «свободную деятельность». Былое одиночество и свобода интеллектуала сменяются суетностью и зависимостью администратора. Теша свой эгоизм, бывший интеллектуал меняет свободу творчества на устойчивый социальный статус и превращается в представителя, так называемой «властной элиты», бюрократии. Он опутывается обязанностями, превращаясь в социального функционера, и постепенно утрачивает былую творческую квалификацию. Вторым пределом интеллектуальной элиты становится статус социального функционирования, «вхождение во власть».
Таким образом, «центробежное» стремление к «свободному творчеству» способно привести интеллектуала к преодолению Эго, растворению своего Я в творческом процессе, что, собственно, и происходило с великими художниками и учеными. В то время как «центростремительные» силы ведут к утверждению эгоцентризма, акцентированию своего Я и постепенной утрате свободного творческого самовыражения. Награждение почетной синекурой — старый способ «приручения» Властью слишком вольного и «неуправляемого» интеллектуала.
Поставленные интеллектуалом перед собой задачи при их достижении парадоксальным образом оборачиваются «на наоборот». Творческий человек, забывающий о своем «Я», в процессе творчества его обретает, ощущая это субъективно — как наивысший подъем духовных и физических сил, но также и объективно, поскольку его имя и труды входят в корпус культурных достижений.
Бюрократ, устремленный в административную работу, стремится к почету и уважению, но утрачивает главное, что у него было: способность к творчеству, становится конформистом «по должности». Тем самым он, утрачивая свою самобытность и оригинальность, дополняет ряды массы, хотя и причисляет себя к властвующей элите.
Таким образом, пограничными зонами морфологического строения интеллектуальной элиты выступает, с одной стороны, «властная элита» — бюрократия, а с другой стороны, «богема». Очевидно, что исключения из правил «превращений» интеллектуальной элиты всегда бывают, но они лишь подтверждают общие закономерности.
Элитарное сознание рассматривается в исследовании как интенциональ-ное состояние сознания, отличающее узкий слой общества, основной деятельностью которого является творчество и переоценка ценностей.
Неоднородность элитарного слоя является следствием неодинакового положения различных типов элиты. Элита подразделяется на типы по происхождению, по месту в общественной структуре, по степени социокультурного влияния и, самое главное, по степени участия в создании интеллектуальных ценностей.
Границами элитарного сознания являются категориальные поля, на которые элита наталкивается как на преграду, поскольку в поле данных категорий нарушается сущность элитарности. Категориальные значения преобразуют природу элиты, заставляют выполнять иные, несвойственные ей функции. На периферии утрачивается сила консолидации внутри элитарного поля, происходит его эрозия, поскольку утрачивается сущность.
Так, одной из таких категорий, ограничивающих статус элиты и преобразующей этот феномен своим силовым полем, является власть. Управленческий аппарат в социологической литературе принято называть «властная элита». Однако любопытно, что такой термин прижился в научной литературе и журналистике стран с поздно сформировавшейся интеллектуальной элитой или в культурах, где подобная элита была почти полностью уничтожена историческими катаклизмами, — к первой относятся США, ко второй — Россия.
Можно согласиться с Р.Бартом, что отношения между интеллектуальной и властной элитами складываются сложно. Интеллектуалы, как правило, выступают оппонентами власти, которая, в свою очередь, также не доверяет творческой интеллигенции и ждет от нее опасной для себя критики. Несмотря на то, что в демократическом обществе власть подконтрольна, она, между тем, обнаруживает склонность к тоталитарным решениям, выступающим родовым свойством всякой власти. Оппозиция власти не исключает участие части интеллектуальной элиты во властных структурах, вбирающих в себя разного рода экспертов, специалистов, выдвинувшихся по административной лестнице. Таким образом, центростремительные силы (если называть власть условным центром), захватывают небольшую часть интеллектуальной элиты, постепенно превращая ее в бюрократическую номенклатуру. Однако граница между этими слоями проницаема. Складки воспоминаний управленца о былой «творческой вольнице» остаются высоким эталоном «качества жизни и картины мира».
Иной границей интеллектуальной элиты становится люмпенство. Поскольку граница — часть территории, постольку к интеллектуальной элите может относиться часть социально опустившихся элементов. Обедневшие и спившиеся музыканты, актеры и художники оказываются на периферии своего социального слоя, однако сохраняют повадки принадлежности к людям творческих профессий. Близко к ним стоит, так называемая, «богема». С легкой руки В.Гюго — роман «Отверженные» и Анри Мюрже — «Сцены из жизни богемы», к богеме принято относить артистическую среду. Для богемной среды свойственна «ускользающая социальность», представители богемы склонны к мечтательности и способны на неожиданные поступки. В XX веке под «богемой» твердо закрепляется определение художественной интеллигенции, ведущей, как правило, сумеречный или ночной образ жизни, не имеющей твердых доходов и склонной к прозрачному и неопределенному толкованию общепринятых ценностей, — они, по словам О.Аронсона, «приспособлены и к нищете и к роско 197 ШИ» .
Одной из основных ценностей богема признает «свободу самовыражения», именуемую творчеством в любой сфере жизнедеятельности. Очевидно, что истинная творческая деятельность может быть возможна только на основе систематического умственного труда, вместе с тем новый оригинальный взгляд на природу вещей предполагает способность к свободной комбинации данных опыта и воображения. «Богемное» независимое существование может создавать предпосылки к нетрадиционному дискурсу и быть «питательной» средой для появления гениальности. В среде маргинальных интеллектуалов поощряются нетрадиционные ориентации как поведения, так и мышления.
Таким образом, иная пограничная среда интеллектуальной элиты имеет направленность от центра к периферии.
Существует также третий сектор. С того момента, как интеллигенция превратилась в символический капитал, ее стало выгодно эксплуатировать. Ш.Моррас отметил, что у «людей, избравших своей профессией торговлю фантазиями», как правило, нет силы характера, и они легко превращаются в ходкий товар, на который всегда имеется спрос. Сама готовность быть таким интеллектуальным товаром на экономическом рынке составляет истинную угрозу интеллектуальной элите198. Чем выше номинальное влияние элитарного интеллектуала и весомее его мнение в процессе оборота символического туала и весомее его мнение в процессе оборота символического капитала, тем более он утрачивает подлинный авторитет и истинное уважение. Поскольку у большинства «пишущих» перо становится единственным средством заработка, постольку их тексты задаются потребностями и требованиями заказчиков. Престижность высшего образования стимулирует рост «интеллектуального пролетариата», стремящегося, в свою очередь, к созданию и приросту символического капитала. «Представитель Интеллигенции считается прислугой, да еще у подлых хозяев», — заключает Моррас. «Патриции будут заправлять делами, но в мысли будет царить поистине демократическое варварство. Таково будущее распределение обязанностей. Мечтателю, созерцателю место найдется лишь в том случае, если он принесет в жертву свою честь; посты, слава, успех будут компенсировать ремесло шута»199. Таким образом, расширение онтологических границ способно нанести ущерб подлинной природе интеллектуальной элиты. Территория интеллектуальной элиты хотя и отгорожена от всех прочих культурным порогом, но все же пересекается складками, идущими из других полей.
Творческая деятельность, отличающая человека интеллекта от человека массы, направлена на созидание новых продуктов культуры. Многие постмодернисты связывали ее с деятельностью художника и ученого. Для Р.Барта, посвятившего этому вопросу специальное сочинение: «Структурализм как деятельность»200, творчество художника становится идеальной моделью, собирающей в себе основные черты элитарного мышления.
Между тем Р.Барт не отрицал, что каждого аналитика и творца, занимающегося «оперированием структурой», следует называть: «структуральный человек». А любую работу с интеллектуальными структурами можно назвать структуралистской деятельностью. В интеллектуальном творчестве структурой называется всякое «направленное, заинтересованное отображение предмета».
Метод мышления «структурального человека» заключается в том, что он «берет действительность, расчленяет ее, а затем воссоединяет расчлененное. Незначительность на первый взгляд операции на деле оказывается весьма существенной, поскольку «в промежутке между этими двумя объектами, или двумя фазами структуралистской деятельности, рождается нечто новое, и это новое есть не что иное, как интеллигибельность в целом. Модель — это интеллект, приплюсованный к предмету, и такой добавок имеет антропологическую значимость в том смысле, что он оказывается самим человеком, его историей, его ситуацией, его свободой и даже тем сопротивлением, которое природа оказывает его разуму»201. В результате такой интеллектуальной операции объект размышления и творчества воссоздается в воображении для выявления функций, и главным результатом интеллектуальной работы становится «проделанный путь». Таким образом, для Р.Барта структуралистская деятельность является аналогом всякой творческой работы, основанной на воображении и строгом анализе. Инсайтные формы творчества философ включает в общие процессы интеллектуального дискурса — это различные складки единой творческой ткани.
Выявление структур объекта или процесса демонстрирует метод творческого мышления. Однако Р.Барт совершенно не затрагивает нравственный аспект творчества. Вопросы этики, как правило, остаются за скобками постмодернистского дискурса. Следуя логике его рассуждений, можно заключить, что модусом элитарного сознания выступает исключительно созидание нового, безотносительно к целям и задачам этого созидания. Творческий процесс сопрягается с игрой.
