Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ИСТОКОВ ТОТАЛИТАРНОГО СОЗНАНИЯ
1.1; Социально-антропологические предпосылки тоталитарного сознания: культурологический аспект. 14
1.2. Истоки тоталитарного сознания в русском национальном менталитете 38
ГЛАВА 2. РОЛЬ ЛЕВОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ И ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ 20-50-Х ГОДОВ XX ВЕКА В СТАНОВЛЕНИИ ТОТАЛИТАРНОГО СОЗНАНИЯ
2.1. Дореволюционная левая интеллигенция как носитель протототалитарного сознания 65
2.2. Влияние художественной культуры 20-50 годов XX века на формирование и воспроизводство тоталитарного сознания 91
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 118
БИБЛИОГРАФИЯ 121
- Социально-антропологические предпосылки тоталитарного сознания: культурологический аспект.
- Истоки тоталитарного сознания в русском национальном менталитете
- Дореволюционная левая интеллигенция как носитель протототалитарного сознания
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Современная кризисная ситуация в России настоятельно ставит перед социально-гуманитарными науками, включая культурологию, вопросы, ответы на которые позволяют глубоко оценить не только российское прошлое, но и реалии ее нынешнего бытия. Сегодня еще достаточно актуален вывод, сделанный Ф.И. Тютчевым: «Умом Россию не понять...» Одно из направлений преодоления этого непонимания предполагает обращение к современному осмыслению российского прошлого.
Исследование истоков и особенностей российского тоталитарного сознания, влияние которого ощущалось практически на всем протяжении XX века, дает возможность более глубокого проникновения в смысл отечественной истории, понимания основ российской государственности, силы и слабости русского народа.
Кроме того, обращение к истокам советского тоталитаризма позволяет отчетливее осознать сущность и своеобразие российской культуры, ибо она в основе своей есть не что иное, как внешнее проявление ее скрытой внутренней сущности, выраженной прежде всего в сознании.
Сознание играло и играет важнейшую конституирующую роль в жизни общества. Очевидно, что установление тоталитарного режима стало возможным и обратилось в реальность благодаря наличию соответствующего общественного сознания, «санкционирующего» , самой своей качественной определенностью все происходящее в стране, выступающего в качестве некой духовной основы производства и воспроизводства тоталитарной системы.
Без учета наличия протототалитарной ментальносте невозможно понять, каким образом произошло становление тоталитаризма в России, почему народ не только длительное время подвергался массовым репрессиям, но и рассматривал их как должное: «лес рубят - щепки летят», и почему эта участь постигла именно нашу страну.
Сейчас можно с уверенностью сказать, что реальная политика, проводившаяся в России после падения коммунистического режима, не привела к тем результатам, которые возлагало общество на избавление от тоталитаризма. Переход к реальной и эффективной демократии осуществляется гораздо сложнее, чем это предполагалось 15-20 лет назад.
Крах коммунистического режима отнюдь не свидетельствует о легком переходе от тоталитарных социокультурных форм к демократическим, ибо для этого необходимо не только создание демократических институтов, но и преодоление сформировавшихся за долгие годы тоталитаризма (а в определенной мере и предшествующего периода социокультурной жизни страны) стереотипов сознания и поведения россиян.
Наиболее устойчивые стереотипы сознания передаются из поколения в поколение и задаются культурой данного общества. Культура является тем фундаментом, на котором строится общественное здание. В том случае, если замысел политиков вступает в столкновение с культурной матрицей народа, он либо отторгается массами, либо трансформируется в процессе реализации.
Таким образом, понимание социокультурных особенностей советской России и изучение их генезиса исключительно важно не только с научной, но и с практической точки зрения, ибо осознание прошлого способствует преодолению возможности возникновения нового тоталитаризма.
Причем, следует отметить, что данная работа посвящена только российскому прошлому и никаким образом не затрагивает проблемы немецкого фашизма и других тоталитарных идеологий.
Проблема исследования обусловлена недостатком культурологической информации в современном российском обществе об истоках тоталитарного сознания, его обусловленности, детерминированности реальными социокультурными процессами, что и определяет необходимость выявления этих закономерностей. Теоретическая работа в этом направлении ведется, но она явно нуждается как в своем продолжении, так и переосмыслении полученных результатов.
Степень научной разработанности проблемы. На современном этапе
осмысления российского тоталитарного сознания используются
многочисленные теоретические подходы к его изучению, что связано с его сложностью и многоаспектностью как объекта исследования.
Рассматривая генезис исследуемого явления, многие авторы указывают на каузальную связь между тоталитарным сознанием и мифологическим, религиозным, сакральным сознанием. Об этом упоминали еще Н.А. Бердяев, Ф.М. Достоевский, Ф.А. Степун. В настоящее время в этом отношении интересны работы А.В. Аникина, Ю. Борисова, А. Голубева, Д. Фурмана, Н.Г. Щербининой, И.Г. Яковенко и др. Общим здесь является то, что все указанные авторы находят источники тоталитарного сознания еще на стадиях архаической и традиционной культур.
На возникновение тоталитарного сознания и всплеск мифотворчества в сталинскую эпоху в значительной степени оказали влияние процессы массовизации. Воздействие этих процессов на общественное сознание отражено в работах Р. Гвардини, Г. Лебона, Г. Маркузе, С. Московичи, X. Ортеги-и-Гассета, В. Райха, Э. Фромма, З.Фрейда, К. Ясперса и др.
Ряд работ позволил обнаружить инфантилизм тоталитарного сознания. Здесь можно отметить труды Л. Гозмана, И.С. Кона, Ж. Пиаже, Э.Б. Тайлора Э. Эткинда. Представляется, определяющей в этом отношении является мысль Э.Б. Тайлора о том, что в период социальных потрясений массовое сознание «воспроизводит состояние детского ума». Весьма интересна и продуктивна для исследования идея Э. Кассирера, заключающаяся в том, что миф — это иллюзорное претворение в реальность коллективных желаний.
На формирование тоталитарного сознания, его становление и развитие определенное влияние оказала российская ментальность. Особенности массового сознания, менталитета россиян, облегчившие утверждение тоталитаризма в нашей стране, отражены в работах как мыслителей прошлого, так и современных философов и исследователей. Так, например, можно встретить ряд работ, посвященных происхождению деспотизма в России
(Н.А. Бердяев, Н.Я. Данилевский, И.А. Ильин, В.О. Ключевский, И.О. Лосский), влиянию православия на формирование тоталитарного сознания (Н.А. Бердяев, К.Д. Кавелин, В.О. Мушинский). Очень важной здесь является мысль Н.А.Бердяева о том, что религиозная энергия русских людей имеет свойство переключаться на социальные цели.
Необходимо также отметить труды, посвященные слабому развитию личностного начала, доминированию коллективизма в России (В.К. Кантор, А.Л. Леопольдов, Б.Н, Миронов, П.Н. Ткачев, А.В. Фадин), отрицательному отношению к праву (К.Д. Кавелин, Б.А. Кистяковский, A.M. Яковлев). Есть несколько исследований, посвященных такому свойству русской души, как стремление к идеалу (Б. П. Вышеславцев, И. Яковенко и другие). Недостаточное развитие срединной культуры изучалось С.А. Аскольдовым, Н.А. Бердяевым, Н.О. Лосским.
Из этого ряда произведений, касающихся национального менталитета, наиболее значимыми для диссертационного исследования оказались работы Н.А. Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма», «Новое средневековье: Размышление о судьбе России и Европы», «Философия неравенства: Письма к недругам по социальной философии».
Говоря о левой интеллигенции, безусловно повлиявшей на весь ход истории России начала и середины XX века, необходимо, прежде всего, отметить сборник «Вехи». Так, С.Л. Франк в своих размышлениях об «этике нигилизма» отмечал, что для интеллигенции характерно пренебрежение самоценными духовными запросами ради «любви к ближнему», которая позднее трансформировалась в «любовь к дальнему» и была вытеснена ненавистью и разрушением. А.С. Изгоев посвятил свою работу интеллигентской молодежи и показал, что кризис интеллигенции обусловлен в первую очередь низким уровнем ее самосознания и воли. Б.А. Кистяковский выявил ущербность, «притупленность» правосознания интеллигенции. П.Б. Струве указывал на «безрелигиозное государственное отщепенство» интеллигенции и разрушительный характер ее политического радикализма. М.О. Гершензон
7 призывал к преодолению общественно-утилитарной морали и углублению творческого самосознания. Н.А. Бердяев доказывал, что «интеллигентская правда» практически исключает «философскую истину».
Особенностям левой интеллигенции конца XIX - начала XX века посвящены и: другие работы. Например, «беспочвенность» интеллигенции отмечали В.Н. Муравьев, Г.П. Федотов; культурную и субкультурную подростковость исследовали С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, Л.Д., Троцкий. Н.А. Бердяев неоднократно указывал на неразвитость личностного начала интеллигенции. С.Л. Франк в статье «Философские предпосылки деспотизма» проанализировал, каким образом в сознании интеллигенции общечеловеческая мораль была вытеснена революционной моралью, выраженной в известном утверждении С. Нечаева «нравственно все, что способствует торжеству революции...»
Взаимоотношения интеллигенции с народом и властью изучались и
современными исследователями, такими как Б.Н. Земцов, В.К. Кантор,
В.Ф. Кормер, Б. Хазанов, И. Яковенко.
Работы, уделяющие внимание влиянию искусства и художественной культуры 20-50-х годов XX века на формирование тоталитарного сознания, представлены более скромно. Сюда можно отнести статьи О. Давыдова, Е. Добрей ко, И. Есаулова, А. Раппапорта, М. Туровской и зарубежных авторов — X. Гюнтера, К. Кларк.
В целом относительно степени разработанности обозначенной нами проблематики, можно утверждать, что, несмотря на обилие литературы, посвященной тоталитаризму, тема роли культуры в становлении этого феномена остается открытой. Анализ работ, посвященных тоталитарному сознанию, показывает, что в центре внимания, как правило, находятся отдельные аспекты данного феномена. Пока недостаточно изучены истоки тоталитарного сознания, тем более - фактором каких изменений социокультурной реальности они являются. Автору не удалось обнаружить какой-либо фундаментальной монографии, посвященной данной проблематике. Практически отсутствуют
8 исследования, в которых делалась бы попытка синтезировать философский, социально-психологический, исторический ракурсы проблемы возникновения тоталитарного сознания с культурологическим осмыслением данного феномена. Приступить к заполнению этого пробела, и призвано настоящее исследование.
Объект исследования: тоталитарное сознание
Предмет исследования: генезис российского тоталитарного сознания как социокультурного феномена, факторы, способствующие его формированию.
Цель исследования состоит в комплексном анализе истоков тоталитарного сознания и определении предпосылок его возникновения в России с позиций культурологии.
Определение цели, объекта и предмета исследования позволило
сформулировать следующие задачи:
Исследовать социально-антропологический генезис российского тоталитарного сознания;
Определить роль культуры в формировании тоталитарного сознания;
3. Выявить особенности русского национального менталитета,
повлиявшие на становление тоталитарного сознания;
Исследовать сознание революционных поколений левой интеллигенции как возможных носителей протототалитарного сознания;
Проанализировать влияние искусства и художественной культуры 20— 50-х годов XX века на формирование и воспроизводство тоталитарного сознания.
Методологическая основа исследования. Возникновение
тоталитарного сознания как сложного и многоаспектного феномена человеческой жизнедеятельности не может рассматриваться с позиций единственной методологии. Проблематика и цель исследования предполагают обращение к идеям методологии социокультурного синтеза, единства гуманитарных наук, к принципам историзма и преемственности в истории культуры. Для решения задач, поставленных в исследовании,
9 использовался междисциплинарный подход и были привлечены теоретические разработки в области социологии культуры, философии, политологии, социальной психологии, искусствознания Теоретико-методологической основой исследования послужили фундаментальные положения мировой культурологической и философской мысли, изложенные в трудах А.К. Уледова, Б.А. Грушина, Г.Г. Дилигенского, касающихся специфики массового сознания; Ж. Пиаже о сущности детского сознания; К.Г. Юнга об архетипическом содержании сознания.
В диссертации использованы различные методы: генетический, диалектический, компаративный, метод восхождения от абстрактного к конкретному.
Исходным концептуальным методом исследования выступает
диалектический принцип единства исторического и логического, суть которого состоит в раскрытии соотношения между исторически развивающимся объектом и его отражением в теоретическом сознании. Применительно к данной работе историческое есть процесс становления объекта исследования — тоталитарного сознания, а логическое — рациональное воспроизведение этого объекта в его существенных качествах и многообразных социально-культурных проявлениях.
Использование генетического метода позволило проанализировать развитие российского тоталитарного сознания во времени, выявить начальные условия его становления (заключающиеся, по мнению автора, в особенностях русского менталитета), а также его основные тенденции.
Представляется продуктивным применение в диссертационной работе социокультурного подхода, то есть общество понимается как единство культуры и социальности, определяемых деятельностью человека. Находясь в соответствии с диалектическим методом, данный подход предполагает рассмотрение процесса развития культуры как противоречивого, многопланового, выражающего противоречивость и многообразие общественной жизни.
Вместе с тем, в диссертации использовалась исходная методологическая установка представителей феноменологической социологии (основоположник А. Шюц), рассматривающих общество как явление, созданное и воссоздаваемое в духовном взаимодействии индивидов.
Определенное значение для исследования имел сравнительно-исторический (компаративный) метод, позволивший провести некоторые аналогии между Российской (русской) и Западной культурами, выявить отдельные сходства и различия в ментальных особенностях россиян и жителей стран Западной Европы.
В работе использовались также общезначимые логические методы и процедуры познания: анализ и синтез, индукция и дедукция, аналогия и другие.
Теоретическая основа диссертации:
Диссертационное исследование опиралось на методологические идеи А.Я.Туревича, М.С. Кагана, Э.С. Маркаряна, Э.В. Соколова о сущности культуры и ее роли в общественной жизни людей. Определяющей представляется концепция Э.С. Маркаряна о культуре «как специфическом способе человеческой деятельности, включающем надбиологически выработанные средства решения людьми встающих перед ними жизненных проблем».
Теоретико-методологическим ключом к объяснению специфики исторической судьбы России и русской культуры явилось, прежде всего, творческое наследие отечественной философии. Русская философия представляет собой метафизический уровень национального самосознания, дающий толкование глубинных основ бытия. Проблема сущности и своеобразия российской культуры проходит красной нитью через всю историю отечественной философии. Она присутствует у С.А. Аскольдова, Н.А. Бердяева, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, И.А. Ильина, Н.О. Лосского, С.Л. Франка, П.Я. Чаадаева и других.
Теоретической основой работы также были произведения Н.А. Бердяева, С. Н. Булгакова, М.О. Гершензона, А.С. Изгоева, Б.А. Кистяковского, В.Н. Муравьева, Ф.А. Степуна, П.Б. Струве, Л.Д. Троцкого, Г.П. Федотова, С.Л.Франка позволившие проанализировать социокультурную ситуацию, в которой находилась левая интеллигенция конца XIX - начала XX века и оценить ее влияние на общественное сознание той эпохи.
Одной из концептуальных основ диссертации были труды И. Голомштока, Б. Гройса, X. Гюнтера, Е. Добренко, К. Кларк о сущности тоталитарного искусства, которые помогли проследить его воздействие на формирование социокультурного бытия и сознания советского общества.
Научная новизна и теоретическая значимость:
1. Проведен комплексный анализ генезиса российского тоталитарного
сознания с позиций культурологии, привлечены исследования в области
истории, социальной психологии, искусствознания. Ранее эта тема
разрабатывалась в основном в рамках философии и политологии.
2. В диссертационном исследовании тоталитарное сознание
характеризуется как социально-культурный феномен, определенный культурой,
которая выполняет роль матрицы, способствующей его развитию.
3. Выявлен комплекс черт российского менталитета (персонифицированное отношение к источнику власти, коллективизм, правовой нигилизм, вера в мессианскую идею, тяготение к абсолюту, пренебрежение к отдельной личности), впервые представленный в качестве опоры тоталитарного сознания.
Вскрыта роль левой интеллигенции в формировании тоталитарного сознания, заключающаяся в том, что она взяла на себя миссию создания нового общественного мировоззрения. Прослежена динамика сознания этой социальной группы, в конечном итоге приведшая страну к катастрофе.
Выявлено архетипическое содержание художественной культуры тоталитарного общества, построенное на первообразах «отца»,
12 «Родины-матери», «героя», «врага». Это позволяет утверждать, что данная культура является одновременно источником и продуктом тоталитарного сознания.
Практическая значимость. Материалы диссертации могут способствовать дальнейшему изучению социокультурных процессов, происходящих в обществе. Содержание диссертации, ее основные выводы и положения могут быть использованы для дальнейшего углубленного изучения проблемы, связанной как с генезисом тоталитаризма, так и общих вопросов истории культуры.
Материалы диссертации могут применяться в преподавательской практике: в курсах по философии, этике, политологии, а также культурологии, истории культуры России, культурной, социальной и психологической антропологии, социологии культуры.
Положения диссертации могут быть использованы в социальной практике: при разработке актуальных проблем культурной политики, профессиональной, социальной и политической деятельности.
Апробация работы.
Основные положения диссертации рассматривались на кафедре социально-гуманитарных наук Челябинской государственной медицинской академии в 2001-2004 годах.
Ряд проблем, затронутых в диссертации, нашел освещение в рамках проведения семинаров по философии в Челябинской государственной медицинской академии, а также пяти публикациях.
Ключевые идеи диссертации бы изложены в выступлениях на I конференции молодых ученых Челябинской государственной академии культуры и искусств (Челябинск, ноябрь 2002 г.), XXV научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава ЧГАКИ (февраль, 2004).
13 Структура и объем диссертации.
Работа состоит из введения, двух глав (четырех параграфов), заключения и библиографического списка (включающего 250 наименований). Общий объем работы составляет 140 страниц.
Социально-антропологические предпосылки тоталитарного сознания: культурологический аспект
Попытки теоретически осмыслить столь сложный феномен, каким является культура, имеют недолгую историю. В 1784 году вышел в свет первый том книги И.Г. Гердера «Идеи к философии истории человечества», где слово «культура» наполняется теоретическим и философским содержанием. Тот факт, что такие великие немецкие философы, как И. Кант и Г. Гегель, почти не употребляли понятие «культура», свидетельствует о том, что новый термин в XVIII веке еще не успел прижиться на Западе. В России этим словом не пользовались ни В.А. Жуковский, ни А.С. Пушкин, ни М.Ю. Лермонтов. Оно лишь в 60-е годы XIX века входит в русские словари, а в 80-е годы утверждается в научной и художественной литературе.
Определения культуры настоящего времени насчитывают уже более 500 дефиниций, однако они все вместе взятые не могут претендовать на полноту и завершенность. Исследования культуры пока разобщены, противоречивы, происходит постоянное накапливание новых подходов к этому многообразному явлению. Это свидетельствует о том, что происходит разработка нового направления научного знания, в котором все его положения находятся в процессе становления.
Несмотря на известную несогласованность во взглядах, касающихся определений культуры, представляется, что сейчас практически все исследователи начинают приходить к выводу, что культура характеризуется свойством всеобщности. Она в той или иной форме присутствует во всех проявлениях общественной жизни. Следовательно, культуру нельзя соотнести с какой-то отдельной формой человеческой деятельности и даже деятельностью как таковой.
Так, А.Я. Гуревич считает, что «мир культуры образует в данном обществе в данную историческую эпоху некую глобальность, - это как бы тот воздух, которым дышат все члены общества, та невидимая всеобъемлющая среда, в которую они погружены. Поэтому любой поступок, ими совершаемый, любое побуждение и мысль, возникавшие в их головах, неизбежно получали свою окраску в этой всепроникающей среде... Рассматриваемое в отрыве от культурного контекста, их поведение (добавлю и сознание - П.Т.) едва ли может быть истолковано правильно» (70, с. 11).
Таким образом, культуру можно представить как социально-историческую среду жизнедеятельности и воспроизводства человека.
Поэтому вполне закономерно, что многие исследователи уделяют внимание обычаям, традициям, нравам, нормам как механизмам социального наследования.
В этом контексте можно привести несколько определений культуры, предложенных наиболее видными западными и российскими учеными, собранными в работе М.С. Кагана «Философия культуры»: социальное наследование - ключевое понятие культурной антропологии. Его обычно называют культурой (Б. Малиновский);
-единство всех форм традиционного поведения (М. Мид);
-общий образ жизни народа, социальное наследство, которое индивид получает от своей группы (К. Клакхон); наследственная память коллектива, выражающаяся в определенной системе запретов и предписаний (Ю. Лотман, Б. Успенский); система регулятивов человеческой деятельности, несущая в себе аккумулированный опыт, накопленный человеческим разумом (В. Давидович и Ю. Жданов); культура представляет собой деятельно-практическое единство человека с природой и обществом, определенный способ его природно- и социально-детерминированного деятельного существования (В. Межуев) (103; с. 13, 15, 16).
Представляется, в качестве базового определения культуры можно воспользоваться определением Э.С. Маркаряна. По его мнению, культура — это система внебиологических механизмов, программирующая человеческую деятельность и включающая закрепленные в традициях типы поведения, которые усваиваются путем социализации.
«Понятие «культура» призвано отобразить общественную жизнь людей с точки зрения присущего им специфического способа деятельности, охватывающего собой ту особую систему средств и механизмов, благодаря которой человеческие индивиды в процессе кооперированного существования решают встающие перед ними многообразные проблемы» (147, с. 106).
При этом культура может рассматриваться и как форма и как содержание общественных явлений. Так, Э.В. Соколов отмечает, что «в культуре представлены структурный и функциональный аспекты общественной жизни. Общество создает культуру. Чем сложнее, богаче она становится, тем значительнее ее обратное воздействие на человека и общество. Так что, хотя культура и выступает как функция... общества, верным будет и обратное утверждение: общество есть продукт, способ реализации определенной культуры»" (196, с. 56).
В этом контексте культура образует своеобразную матрицу исторического процесса, «отливающую» сознание, поведение и функционирование его субъектов в своеобразные, воспроизводимые в течение более или менее длительного периода времени формы.
В общественном развитии культура первична, на каждом этапе развитие культуры связано с борьбой идей, выдвижением альтернатив, признанием некоторых из них. Став действенными, эти альтернативы задают определенную программу деятельности, становятся основой социальных действий. Через некоторое время общество оказывается именно таким, каким оно было представлено в сознании. При изменении альтернатив, социальных программ, меняется и само общество. Соответственно, культура не может быть просто фоном, пассивно «сопровождающим» изменения, происходящие в обществе. Скорее это механизм, способствующий развитию тоталитаризма, или наоборот - механизм, препятствующий его возникновению. Все зависит от того, какие социальные программы (идеи, знания, ценности) доминируют в общественном сознании.
Истоки тоталитарного сознания в русском национальном менталитете
В настоящее время для исследователей тоталитаризма очевидно, что этот «вирус» может «привиться» отнюдь не на любой культурной и социальной почве. Для установления тоталитарного режима в стране необходима в качестве обязательной предпосылки тоталитарность массового сознания (или, по крайней мере, протототалитарная ментальность). А возникновение, становление и поступательное развитие подобных свойств массовой психологии и поведения возможно лишь в благоприятных для этого исторических условиях, вызревающих на протяжении длительной истории той или иной страны.
Отечественные философы и историки отчасти объясняют деспотический характер русского государства необходимостью оформления необъятных русских земель. Это было бесконечно трудной задачей для русского народа, так как ему нелегко давалось оформление. Огромные просторы нашей страны отразились и на особенностях русской души. Русский народ в определенной мере стал жертвой необъятности своей земли, так как нужно было овладеть этими пространствами и постоянно их охранять. «В известном смысле, утверждает Н.А. Бердяев в книге «Истоки и смысл русского коммунизма» — это продолжает быть верным и для советского коммунистического государства, где интересы народа приносятся в жертву мощи и организованности советского государства» (25, с. 9).
В своей «Русской идее» Бердяев развил эту мысль в другом направлении — не «оформление» территории под эгидой государства, но народа как «жертвы» государственного, имперского величия. «Нужно признать характерным свойством русской истории, что в ней долгое время силы русского народа оставались как бы в потенциальном, не актуализированном состоянии. Русский народ был подавлен огромной тратой сил, которой требовали размеры русского государства. «Государство крепло, народ хирел», - говорит Ключевский» (28, с. 46).
Другой русский философ НЛ. Данилевский констатировал: «В России... при опасности от внешних врагов, угрожавших - со всех сторон - сначала преимущественно с востока, а потом с запада, — недостаток государственной сосредоточенности, при которой только и было возможно напряжение всех сил народных для отпора врагов, неминуемо повлек бы за собою невозвратимую утрату и народной независимости (80, с. 496-497). Из этих условий вытекала необходимость создания сильного самодержавного правления, направляющего своей напряженной государственно-политической деятельностью и неограниченной волей частные интересы и частную жизнь к общественным целям.
Условиями своей истории русский народ был поставлен перед задачей объединения в рамках централизованного, с авторитарными формами правления, государства. К этому подталкивали равнинная местность и природная незащищенность внешних рубежей, гигантские пространства, малонаселенность, постоянная необходимость ведения войн. Выстоять, сохранить себя как самобытный народ можно было, лишь подчинившись жестокой власти собственного государства, ибо неволя под таким гнетом казалась уже избавлением перед перспективой иноземного владычества. «Русская народная душа, - пишет И.А. Ильин, - историей своей и событиями была поставлена перед такой дилеммой: или остаться завоеванной, носить чужеземное ярмо и утратить свою национальность ... или же стать частицей национального мыслящего и авторитарно управляемого государства, присягнув на верность ему» (97, с. 577-578).
Авторитарная власть была историческим ответом русского народа на многочисленные вызовы истории. Сохранить себя в экстремальных условиях можно было только благодаря невозможной для других народов концентрации и централизации людских и материальных ресурсов в нужный момент и в нужном месте. По мнению Н. О. Лосского, Н. А. Бердяева и других русских философов авторитарный принцип власти в виде навязывания своим гражданам внешней и жестокой дисциплины был необходим также в силу национальной склонности великороссов к анархии. Так что авторитаризм и централизация государственной власти были не результатом амбиций русских царей, а естественной необходимостью, обусловленной как внешними, так и внутренними причинами.
Сталкиваясь с народом своевольного склада, государственная власть вынуждена была призывать его к порядку деспотическими методами. Интересы правящей элиты и большей части русского народа совпали в процессе обуздания своеволия: «Великая Российская империя с абсолютной монархической властью создалась не только благодаря усилиям правителей, но и благодаря поддержке народа против анархии...» (145, с. 271),
Русский народ вынужден был подчинить свою свободу внешней государственной силе как необходимому условию для обуздания коренящийся в глубинах его психики анархических склонностей и инстинктов, и в этом факте видится важный источник трагизма и катастрофического характера отечественной истории.
Потенциально существующая в народном сознании возможность выйти за пределы узаконенных форм бытия, способность к анархическим действиям и произволу сразу же давали о себе знать, как только русский народ отказывался подчиняться внешней дисциплинирующей силе в лице государства. Обуздание анархических инстинктов и восстановление государственности всегда давалось русскому народу нелегко и сопровождалось произволом, кровопролитием, разрушениями. В итоге русский народ был вынужден вновь прибегать к проверенным и привычным для него жестким и жестоким формам правления.
Тем самым, русский народ подчинил свободолюбивые наклонности своего менталитета решению задач национального самосохранения. «Одна из причин, почему в России выработалась абсолютная монархия, иногда граничащая с деспотизмом, - говорит Н.О. Лосский, - заключается в том, что трудно управлять народом с анархическими наклонностями» (145, с. 276).
Государственное строительство стало источником многовековой русской драмы, ибо высокую цену вынужден был платить русский народ за сохранение своей независимости. Свободолюбивый народ был вынужден пожертвовать своей независимостью в пользу созданной им авторитарной государственной машины. Необходимость централизации, говорил А.И. Герцен, была очевидной, так как без нее невозможно было свергнуть монгольское иго и спасти единство страны: «События сложились в пользу самодержавия, Россия была спасена, она стала сильной, великой — но какою ценою?.. Москва спасла Россию, задушив все, что было свободного в русской жизни» (59, с. 403-404).
Дореволюционная левая интеллигенция как носитель протототалитарного сознания
Вне всякого сомнения, история русской культуры неразрывно связана с историей русской интеллигенции, которая являлась одновременно ее носителем и создателем, теоретиком и критиком, - фактически сама являлась средоточием, воплощением и смыслом русской культуры. Драматическая, часто трагическая судьба русской интеллигенции была не просто составной частью истории русской культуры, но как бы концентрировала в себе ее собственную судьбу.
Именно интеллигенция, по мнению русских философов, сыграла главную роль в политических событиях России в начале XX века. С.Н. Булгаков писал, оценивая события 1905 года: «... русская революция была интеллигентской. Руководящим духовным лидером ее была интеллигенция, со своим мировоззрением, навыками, вкусами, даже социальными замашками» (43, с. 44).
Впоследствии таким же образом оценивалась Октябрьская революция. В 1959 году, проанализировав революционную ситуацию в России, Ф.А. Степун на риторический вопрос: «Кто же осуществил русскую революцию?», без малейших колебаний отвечал: «правилен только один ответ: революционная интеллигенция, рожденная духом петровских преобразований» (198, с. 291)..
Безусловно, более объективной является следующая точка зрения, принадлежащая Н.А. Гредескулу: «Если кто здесь в чем-нибудь «виноват» и за что-нибудь «ответствен», то это весь народ в целом, а не какая-то отдельная его часть, хотя бы то была и интеллигенция. Взваливать всю вину на ход и исход освободительного движения в России на одну интеллигенцию — это значит просто не уметь отличить части от целого» (64, с. 254).
Представляется, для нынешнего периода России важен не столько поиск «вины» и «ответственности», сколько ответ на вопрос, почему наша история сложилась именно таким образом? И, безусловно, интеллигенция в революционных событиях и последующем утверждении тоталитарного строя сыграла определенную роль. Преобразовав религиозную энергию в энергию социального действия, она разбудила народные массы для сокрушения старого общественного строя.
Прежде всего, попытаемся определить само понятие «интеллигенция», в том виде, в каком оно использовалось в литературных источниках того времени.
Так, авторы сборников «Вехи» и «Интеллигенция в России», изданных в 1909-1910 годах, под интеллигенцией понимают, прежде всего, тип людей, определяемый ими не через экономический источник существования, не через образовательный ценз или социальное положение, а через общее мировоззрение, главная характеристика которого — противостояние государству. М.И. Туган-Барановский в статье «Интеллигенция и социализм» писал, что «под интеллигенцией ... понимают не вообще представителей умственного труда, а преимущественно людей определенного социального мировоззрения, определенного морального облика. Интеллигент- это ...человек, восставший на предрассудки и культурные традиции современного общества, ведущий с ними борьбу во имя идеала всеобщего равенства и счастья» (205, с. 430-431).
Тот же автор ссылается на К. Каутского, утверждающего в одной из своих работ, что интеллигенция есть сравнительно новое явление, созданное с развитием капиталистического хозяйства. Эта социальная группа отличается от других слоев общества «своим более широким духовным горизонтом, своей более развитой способностью к отвлеченному мышлению и отсутствию общих классовых интересов. Все это делает то, что она есть тот класс населения, который легче всего может подняться над классовой и сословной ограниченностью, чувствовать себя идеалистически чуждым интересам минуты или классового эгоизма, имея в виду и представляя одни лишь длящиеся интересы всего общества в его целом» (205, с.431-432).
Термин «интеллигенция» подчас употреблялся не столько для обозначения всех образованных людей, сколько для определения, в первую очередь, той части образованного населения, которая была захвачена социально-этическими идеями преобразования общества.
«Русская интеллигенция, - писал Н.Н. Бердяев десятилетия спустя после «Вех», — есть совсем особое, лишь в России существующее, духовно-социальное образование... Интеллигенция была идеалистическим классом, классом людей, целиком увлеченных идеями и готовых во имя своих идей на тюрьму, каторгу и казнь. Интеллигенция не могла у нас жить в настоящем, она жила в будущем, а иногда в прошедшем. Невозможность политической активности вела к исповеданию самых крайних социальных учений при самодержавной монархии и крепостном праве» (28, с. 64).
Необходимо отметить, что все цитируемые авторы единодушно отмечают те качества, которые позднее были сформулированы Г.П. Федотовым кратко и лаконично: «сочетание идеализма с беспочвенностью». «Беспочвенность рождается из пересечения несовместимых культурных миров, идейность — из повелительной необходимости просвещения, ассимиляции готовых, чужим трудом созданных благ - ради спасения, сохранения жизни своей страны» (214, с. 418).
Таким образом, под интеллигенцией подразумевали прежде всего активную и граждански ориентированную часть образованного общества, претендующую на выражение интересов народа, приверженную общему благу, критически относящуюся к окружающей действительности, но, к сожалению, беспочвенную в своих устремлениях.
Конечно, состав интеллигенции был очень разнороден. Среди интеллигенции были разные люди, все они были достаточно образованы, но среди них встречались весьма далекие от политики и не озабоченные переустройством общества: стремящиеся к самопознанию и поиску своей идентичности; были великие (и не очень) писатели, художники и композиторы конца XIX — начала XX века, но все они не оказали такого заметного влияния на ход истории XX века, как левая интеллигенция.
