Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Культура Китая в контексте мировой культуры: традиционные основы, внешние влияния и внутренние трансформации
1.1. Традиционная культура как ценность китайского общества 15
1.2. Внешние и внутренние факторы развития самобытной культуры Китая
Глава 2. Традиционные ценности в китайской культуре 62
2.1. Единство традиции в полиморфной культуре Китая 62
2.2. Ценности китайской культуры и их эволюция 81
Глава 3. Специфика культурных традиций в современном Китае
3.1. Взаимодействие векторов дестабилизации устоев и возврата к традиции в современном Китае
3.2. Ретроспектива и тенденции прагматики современной социокультурной жизни Китая
Заключение 163
Библиографический список 1
- Внешние и внутренние факторы развития самобытной культуры Китая
- Единство традиции в полиморфной культуре Китая
- Ценности китайской культуры и их эволюция
- Ретроспектива и тенденции прагматики современной социокультурной жизни Китая
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современный мир изменяется быстрыми темпами, намечаются сдвиги в психологии общества, возникает необходимость осмысления нарастающей динамики социальных изменений в аспекте сохранения традиции в современной культурной жизни. В рамках межкультурных коммуникаций интерес представляют ценности духовных традиций Китая, которые составляют стержень национального характера носителей его культуры. Эти основы все чаще подвергаются испытаниям, обусловленным необходимостью выбора адекватной реакции на вызовы современности в условиях влияния официальной идеологии, национальной специфики, процессов «вес-тернизации» и модернизации.
В усложняющихся социумах разных стран, вовлеченных в процессы глобализации, ярко выделяются очертания культурных миров разного порядка как основ индивидуальной, этнокультурной и социальной жизни. Человек, семья, национальность и нация - каждое из этих образований обладает собственными культурными особенностями и творческим опытом, что создает предпосылки для самоидентичности, обмена достижениями, переосмысления устоявшихся традиций и заимствования конструктивных элементов для придания импульса собственному развитию социального субъекта, а также поиска сходных компонентов, создающих основания для духовной консолидации. В указанной динамике взаимодействий культурных традиций на разных уровнях социальной организации возникает ряд культурологических вопросов их адекватного научного исследования на базе соответствующей методологии и научных методов.
Неугасающий интерес отечественных и зарубежных аналитиков и ученых к Китаю, планомерно отыскивающему оптимальные пути сочетания традиций и новаций в современной конъюнктурной оболочке глобализации, подкрепляется многомерной спецификой феномена этого государства. В современных исследованиях культуры Китая уделяется большое внимание ее особым характеристикам - жизнеспособности и свойству активно усваивать передовые достижения цивилизации.
Население Китая составляет около четверти всего человечества, а с учетом многочисленной диаспоры за рубежом, одаренной талантом достижения экономического успеха, возможности его человеческих ресурсов возрастают. В сознании жителей этой страны и большинства китайских эмигрантов закреплена идея о приобщенности к своей культуре, которая несет в себе одну из мощнейших традиций человечества. Эта традиционная культура содержит уникальные ценности и ценностные установки, закладывающие аксиологические основания развития китайского общества. Многие из них органично прижились в странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, а гибкая китайская традиция творчески вобрала в себя некоторые элементы культур Индии, Кореи, Японии, стран Центральной Азии, а также отдельные достижения Запада и России. В настоящее время движение истории вновь актуализирует проблему ассимиляции ряда иностранных идей в китайской действительности.
Аксиологическая проблематика приобретает и геополитическое звучание в связи с транслирующейся в мировом масштабе идеологией распространения американских ценностей, подаваемых как наиболее прогрессивные и универсальные. Кроме того, Китай имеет протяженную общую границу и опыт разнообразного взаимодействия с нашей страной. Поэтому его культура представляет интерес в исследовательском плане - как в общепанорамном виде, так и в отношении взаимосвязи с другими государствами, в том числе и с Россией. Понимание исторически сложившихся традиций, а также новаций и инноваций современного Китая имеет не только культурфилософское, социогуманитарное, но и геополитическое значение.
Социокультурная ситуация начала XXI в. остро ставит проблему поиска оптимального варианта сосуществования государств в глобализирующемся мире. Это особенно актуально для такой большой и гипернаселенной страны, как Китай, уверенно вставшей на путь продвижения к мировому лидерству в условиях жесткой конкуренции других государств. Преодолеть этот путь может лишь страна, имеющая прочный социокультурный базис и жизнеспособные традиции, неразрывно связанные с новациями и трансформацией современной жизни.
Степень научной разработанности темы. В настоящее время в отечественных исследованиях появляется довольно много работ, посвященных Китаю, но некоторые комплексные проблемы его социокультурного развития остаются недостаточно разработанными и нуждаются в дальнейшей разработке. Кроме того, постоянно нарастает массив новых материалов в англоязычной и китайской литературе, которые требуют своевременного осмысления и введения в общий контекст исследований.
Первостепенная роль в изучении диссертационной темы связана с выбором тех теоретико-методологических положений, которые позволяют интегрировать достижения традиционной культуры и современных ценностей. В отмеченном аспекте мы опирались на работы Т.П. Григорьевой, П.С. Гуревича, М.Е. Кравцовой, Т.А. Семилет, Е.В. Ушаковой.
Проблемы ценностей и ценностных ориентиров различных национальных культур исследованы зарубежными учеными Э. Гуссерлем, Г. Спенсером, М. Шелером, Н. Гартманом и др. Данная проблематика также подробно освещается в трудах современных отечественных ученых Г.П. Выжлецова, В.В. Ильина, М.С. Кагана.
В рамках отечественной китаеведческой школы были проведены глубокие исследования разнообразных культурфилософских течений и исторических оснований духовной культуры Китая. Разносторонний анализ конфуцианской традиции проводили В.Г. Буров, А.И. Кобзев, В.В. Малявин, Л.С. Переломов, И.И. Семененко и др. Освещение различных аспектов учения даосизма представлено в трудах Е.А. Торчинова, Л.С. Васильева, В.В. Малявина, И.И. Семененко. При изучении буддийской традиции мы опирались на работы Н.В. Абае-ва, Е.В. Завадской, А.А. Маслова, А.В. Чебунина, Л.Е. Янгутова и др.
Значительный вклад в изучение проблемы китайских традиций внесли В.М. Алексеев, Л.Е. Бежин, Л.С. Васильев, П.М. Кожин, Н.И. Конрад, И.С. Ли-
севич, В.В. Малявин, Г.А. Ткаченко и др. Особенности соотношения традиции и модернизации в китайском обществе в разных аспектах рассматриваются в работах Я.М. Бергера, В.Г. Бурова, Л.П. Делюсина, В.В. Малявина, О.В. Поча-гиной, М.Л. Титаренко, С.А. Торопцева и др.
Информативным является исследование М.Е. Кравцовой «История культуры Китая», где в сжатой и емкой форме дана характеристика ключевых особенностей китайской культуры от глубокой древности до современности. В нем затрагиваются вопросы уникальных свойств китайских представлений о мире и человеке, специфики верований, философских учений, политической и художественной культуры и т.д. Использованные в диссертации труды В.В. Малявина по культуре позднеханьского («Империя ученых») и минского («Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин») периодов истории Китая, а также всесторонние исследования конфуцианской, даосской и буддийской традиций («Сумерки Дао. Культура Китая на пороге Нового времени», «Духовный опыт Китая», «Китайская цивилизация» и др.) представляют неоспоримую значимость при глубоком осмыслении китайской культурной проблематики. Актуальная и требующая комплексного рассмотрения тема функционирования китайских традиционных духовных убеждений в условиях современности рассмотрена в его работе «Китай управляемый. Старый добрый менеджмент». К числу авторитетных материалов, несомненно, следует отнести фундаментальные работы Л.С. Васильева «Проблемы генезиса китайской мысли (формирование основ мировоззрения и менталитета)», «Проблемы генезиса китайской цивилизации», «Культы, религии, традиции в Китае» и др., содержащие анализ важнейших достижений и аспектов культурного развития Китая. Большой интерес представляют результаты исследований ценностной природы китайской культуры, проведенные К.М. Тертицким (1992 г.), в сравнении с сегодняшним положением в этой сфере, на освещение которого нацелена данная работа.
Труды представителей французской синологии В. Елисеефф, Д. Елисеефф (школа Анналов), М. Гране и Р. Груссе содержат подробные сведения о куль-турфилософских основаниях древнего и средневекового Китая. Результаты их изысканий значительно помогают реконструировать образ китайской цивилизации указанного времени. Заметим, что Л.Н. Гумилев - один из крупнейших представителей евразийства, на концепции которого мы также опираемся в данной работе, - уделял большое внимание изучению наследия французских ориенталистов и применял их достижения в своих фундаментальных трудах.
Кроме того, с точки зрения рассмотрения процесса международного культурного взаимообмена, внесшего вклад в формирование целостности китайской культуры, ценными являются работы В.Г. Дацышена, Д.В. Дубровской, З.Д. Катковой, И.Н. Машкиной, О.Л. Фишман, Э. Шефера и др. В диссертации также использовались описательно-аналитические работы по истории Китая А.В. Меликсетова, Р. Крюгера, Д. Уинтла, Ч. Фицджеральда.
Нами проработана литература о культуре Китая с позиций истории и современности, в том числе китаеязычная версия широко известной книги писателя, философа и ученого Линь Юйтана (1895-1976 гг.) «Моя страна и мой народ» (ее публикация на русском языке пока не состоялась). Также нами проана-
лизирована работа тайваньского историка и писателя Бо Яна (1920-2008 гг.) «Отвратительный китаец», содержащая критику быта и жизненных принципов своих соотечественников. Анализ современного состояния китайского общества и предпосылок его складывания содержится в монографиях и публикациях зарубежных ученых Д. Бэлла, А. Дирлика, Ш. Лу, Ван Мэна, Чжан Иу, Чжоу Гуйдяня и др. Общая картина китайской культуры показана в соответствии с национальным видением в педагогических трудах КНР «Краткий курс традиционной культуры Китая» под редакцией Тянь Гуанлиня и «Китайская культура: изучение и практическое использование» под редакцией Су Фэна, изданных в 2006 г.
Использованы классические источники в переводе ведущих ученых: «Лунь юй» («Суждения и беседы») в переводах Л.С. Переломова и П.С. Попова; «Чжуан-цзы» в переводе В.В. Малявина; «И-цзин» («Книга перемен») в переводе Ю.К. Щуцкого; «Ши цзин» в переводе А.А. Штукина; «Да сюэ» в переводе Юй Кана; «Сунь-цзы» в переводе Н.И. Конрада; «Чжун юн» («Учение о середине») в переводе В.Г. Бурова; «Дао-Дэ цзин» в переводе Ян Хиншуна и др. Изучены тексты «Ли цзи» («Записи о ритуале»), «Мэн-цзы» и «Мо-цзы» на языке оригинала.
Нашу источниковую базу также расширяют ранние описательно-аналитические работы И.Я. Коростовца, Д.И. Котляр, Т. Богданович о современном им Китае конца XIX - начала XX вв. Представляет несомненный интерес книга «Китайские характеристики» протестантского миссионера А. Смита (1845-1932 гг.), прожившего в Китае 54 года. Перевод некоторых ее глав с немецкой версии на русский язык выполнен в начале предыдущего века и опубликован под обобщенным названием «Китай и его жизнь». Также изучены изданные на русском языке труды другого протестантского миссионера Д. Мак-гована, французского ученого Э. Реклю, немецкого путешественника Э. фон Гессе-Вартега.
Проблему настоящего исследования составляет противоречие между, с одной стороны, происходящим на наших глазах мощным развитием Китая, его всесторонней модернизацией и укреплением позиций на мировой арене, и, с другой стороны, традиционной обращенностью к собственным истокам и концентрацией на внутренних процессах. В связи с этим проблема специфики соотношения традиции и новаций в культуре Китая, недостаточно освещенная в литературе, приобретает теоретическое и практическое значение.
Объектом исследования является культура Китая как саморазвивающаяся целостность.
Предмет исследования - аксиологический аспект взаимосвязи традиций и современной культуры Китая.
Цель диссертации: раскрыть аксиологические основы культуры Китая во взаимосвязи традиций и современности.
На основании представленной цели сформулированы следующие задачи диссертации:
1. Исследовать базовые черты традиционной культуры Китая и их ценностное содержание.
Рассмотреть внешние и внутренние факторы развития китайской культуры, определившие ее самобытность.
Охарактеризовать единство и полиморфизм культурных традиций Китая.
Проанализировать систему универсальных ценностей китайской культуры в эволюционном аспекте.
Рассмотреть процессы упадка и возрождения традиций в современной культуре Китая.
Рассмотреть взаимосвязь ценностных оснований традиции и прагматики жизни в культуре современного Китая.
Методологическая основа диссертации опирается на принципы диалектики, системности, герменевтики, экстраполяции и семиотики. Представлены также метод сравнительно-исторического анализа, позволивший выявить особенности динамики трансформации элементов системы ценностей, и метод кросскультурного сравнения для определения принципиальных различий в аксиологических установках западной и китайской культур.
Научная новизна исследования:
Аргументировано, что традиционная культура Китая целостна и полиструктурна: в ней сосуществует несколько основных направлений в духовной культуре, находящихся во взаимодействии - конфуцианство, даосизм, буддизм, детерминирующих ее полиморфизм и синкретизм. Для каждого учения характерны собственные ценностные ориентации: для конфуцианства - совершенствование личности; даосские подвижники преклонялись перед естественностью жизни; буддисты стремились достичь ясности сознания (для моистов - всеобщая любовь и взаимовыгода).
Обосновано, что процесс влияния межкультурных контактов на ценностные основы традиционной культуры Китая обусловил следующие этапы: первый - взаимодействие разрозненных культурных образований в процессе интеграции в единое государство к 221 г. до н. э. (XVI - XV вв. до н. э. - начало III в. до н. э.), второй - взаимообогащение традиций в системе евразийских стран и народов (начало III в. до н. э. - вторая половина VIII в.) и третий - своеобразная «культурная прививка» в ходе завоевательных нашествий кочевых народов, агрессивных торговых и религиозных воздействий представителей Запада (вторая половина VIII в. - вторая половина XIX в.).
Доказано, что китайская культура с ее древнейшими традициями и непрерывным развитием, базируется на диалектике элитарной и народной форм, каждая из которых обладает чертами полиморфизма и общими ценностными основаниями, позволяющими устойчиво существовать самому многонаселенному государству планеты.
Показано, что укорененная в исторической традиции китайская культура базируется на совокупности ключевых национально-культурных ценностей: ценность духовной свободы человека и его соотнесенности с природой (воплощенная в даосизме), ценности гармонии социального бытия (преобладающие в конфуцианстве) и ценности жизненного пути человека, ведущие к слиянию с абсолютной истиной (проповедуемые буддизмом).
Выявлено, что в современном китайском обществе имеет место диалектика отношений традиций (базирующихся на константных внутрикультурных ценностях), новаций (формирующихся на базе модернизации традиционных ценностей) и инноваций (базирующихся на использовании принципиально новых для данного культурного контекста ценностных идей). В XX в. в Китае неоднократно происходили подъем и упадок в восприятии ценностей, сопровождавших переход страны из феодализма в социализм, впоследствии приобретшим «рыночную» окраску и национальную специфику. В итоге к настоящему времени сложился смешанный тип социокультурных отношений, где присутствуют конфуцианские ценности, партийные установки, западные образцы поведения.
Обосновано, что особое место в китайской культуре занимает прагматизм, который претерпевает изменения от исходных «деятельностных форм» народной культуры до прагматики конфуцианского, легистского и моистского образцов и рыночного либерально-демократического прагматизма современной цивилизации. Прагматизм связывает китайскую традицию с миром западной культуры, определяя одновременно и сходство, и различие в поведении субъектов.
Положения, выносимые на защиту:
В китайской традиционной культуре для народной среды в силу ее утилитарной религиозности характерен синкретизм местных культов, элементов конфуцианства, даосизма и буддизма. В образованных слоях общества, где преобладали атеистически-рационалистические воззрения, каждое из трех учений занимало определенную аксиологическую нишу в духовно-нравственной организации их жизни: даосизм давал основания для духовного бытия, конфуцианство регламентировало общественные отношения, а буддизм был проводником в жизнь загробную. В этих направлениях культуры доминирует ценностно-праксиологическое отношение к миру, выявленное на основе деятельностного подхода. В отношении конфуцианства примером этого может служить цитата из «Лунь юй»: «зная, что ничего не получится, все-таки продолжает свое дело». В даосизме «недеяние» подразумевает достижение единства с Дао и осуществление спонтанного действия в унисон с естественным ходом вещей. Чань-буддизм опирается на динамическую медитацию и другие виды достижения просветления личной практикой адепта.
В конфуцианстве возрождена и укреплена традиция, ставшая в его свете императивом китайского социально-политического сознания. Это создавало почву для ощущения жителями Китая национального достоинства и самодостаточности, избирательности по отношению к новым знаниям на основе добродетели, примата обеспечения мира и общественного порядка в государстве. Эта традиция транслировалась на протяжении многих веков, несмотря на разноплановые воздействия извне на культуру Китая. Ее историческое бытование испытывало влияние даосизма и буддизма, соприкасалось с исламом и христианскими конфессиями. Их взаимодействия как основы ценностной трансформации позволяют дать интерпретацию периодов китайской культуры.
Китайская культура включает в себя ряд характеристик, обладающих ценностным потенциалом и определяющих ее специфику по сравнению с другими культурами. Полиморфизм, парадоксальность, различные преломления этики «лица» и межличностных связей («гуаньси»), субкультурная и региональная дифференциация традиций обусловили многоликость китайской цивилизации. В китайской культуре присутствует уникальное сочетание архаики и классики, религиозных верований и философии, конкретных и абстрактных знаний, духовной свободы и строгого управления, что уходит своими корнями в глубину веков и воплощает единство данной культуры в ее многообразии.
Система традиционных китайских социокультурных ценностей опирается на единство противоположных начал: на социальную иерархию как необходимость и на равенство как идеал жизни. В этой системе присутствуют определяющие ключевые национально-исторические ценности, воплощенные в конфуцианстве, даосизме, буддизме. Специфика культурных традиций современного общества в Китае определяется осознанием его гражданами необходимости встраивать устоявшиеся нормы в архитектуру нового социального порядка, в котором ведущим является стремление к экономическому успеху.
Несмотря на частичную акцептацию некоторых глобальных ценностей и ориентиров - индивидуализма, нонконформизма, наращивания экономической мощи, разработки ресурсно-сырьевой базы за пределами собственной территории, технологизации жизни общества и роста значения в ней развлекательного сектора и т.д. - Китай все же объективно не может обойтись без традиционного развития трудоемких отраслей, поддержки крестьянства и обеспечения условий для его рационального природопользования, а также без повышения престижа своей самобытной культуры для предотвращения «духовной амнезии». Это определяет взаимосвязь традиций, новаций и инноваций в культуре Китая.
В современной китайской культуре нарастают противоречия во взаимодействии реалий жизни, с которыми связан китайский практичный характер, и виртуальной информационной реальности, носящей внешний характер. Однако в силу мощного притока капитализма в страну возрастает влияние меркантильного компонента мышления и культа материально-финансового стяжательства. Это, в свою очередь, трансформирует традиционный китайский прагматизм, доводя его до крайних форм.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что материалы и выводы проведенных исследований вносят определенный вклад в разработку культурфилософских вопросов о взаимосвязи традиций и новаций в условиях быстро изменяющегося мира. Результаты работы конкретизируют понятия «традиция», «новация», «инновация», позволяют интегрировать достижения культурологии, психологии, социологии, философии, расширяют проблемное поле культурологии.
Практическая значимость исследования заключается в том, что результаты исследования могут быть применены при создании обобщающих и специальных трудов аксиологической направленности в исследовании китайской культуры. Результаты работы также могут быть задействованы для составления информационно-справочной литературы и методических рекомендаций в под-
готовке учебных пособий и учебных курсов по философии, культурологии, социологии, а также в качестве основы для дальнейшей разработки затронутых в исследовании проблем и построения оптимальных моделей взаимодействий во внешнеэкономической деятельности с участием китайских партнеров.
Апробация работы. Основные результаты настоящего исследования обсуждались на IV международной научно-практической конференции «Евразийство: теоретический потенциал и практические приложения» (Барнаул; 2008); всероссийской научно-технической конференции «Интеллектуальный потенциал ученых России» (Барнаул; 2007); всероссийской научно-технической конференции «Интеллектуальный потенциал ученых России» (Барнаул; 2009); всероссийской научно-практической конференции «Философия, методология и история знаний» (Барнаул; 2009); всероссийской научной конференции «Социальные процессы в современной Западной Сибири» (Горно-Алтайск; 2009); межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарного знания в философии и культурологии» (Барнаул; 2010).
Диссертация в полном объеме обсуждалась на заседании кафедры гуманитарных дисциплин Алтайского филиала Московского государственного университета культуры и искусств.
Структура диссертации обусловлена целью настоящего исследования и отражает последовательность решения поставленных задач. Работа состоит из введения, трех глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и библиографического списка (203 наименования).
Внешние и внутренние факторы развития самобытной культуры Китая
Затронутое нами слове «традиция» в этимологическом плане также имеет латинское происхождение и восходит к глаголу «tradere» - «передавать». Заметим, если культура, исходя из. значений термина; есть сугубо то, что создано человеком, то традицию один из ее известных теоретиков, уделявший большое внимание изучению восточных доктрин - философ Р. Генон - категорически отказывался-помещать в рамки чисто человеческого уровня, считая, что ее источник находится в области трансцендентного [34, с. 36]. Однако применительно к китайской традиции узко схоластический подход обнаруживает свою несостоятельность, поскольку даже наиболее ортодоксальные сторонники консерватизма в культуре относились к ней как к адаптивному инструменту управления объективной жизненной-реальностью.
Китайская цивилизация обладает рядом отличительных характеристик, поддерживающих ее уникальность в общемировом культурном разнообразии. Основатель Университета китайской культуры (Тайвань) ученый Чжан Ци-юнь (1901-1985 гг.) во введении к книге «Сущность китайской культуры» выделял одиннадцать особенностей последней, среди которых наиболее значимыми являются язык, история, искусство, ритуал и музыка («ли» и «юэ»), идеи человечности и долга («жэнь» и «и»), совершенство - знаний; принцип умеренности и философия действия. В силу преданности автора идее воплощения демократии на Тайване лейтмотивом этой работы, изданной в 1973 г., является тема эмпативности китайской культуры к демократическому устройству общества. Чжан Циюнь ссылается на мнение Конфуция, отраженное в 39 параграфе 15 главы «Лунь юй» — «ю цзяо у лэй», которое интерпретирует как «там, где есть образование, нет классовых различий» [173, с. 461] (распространенный русский перевод: «в обучении не может быть различий по происхождению»1 [121, с. 418]). Не останавливаясь на апологетической и идеологической направленности указанного издания, представляется возможным привести собственный анализ выделенных в нем элементов китайской культуры.
В нашей работе мы будем опираться на вышеприведенную классификационную схему для анализа основных особенностей- преимущественно конфуцианской сферы, исторически имеющей в Китае первостепенное значение в формировании системы ценностей общества. Очевидно, что при комплексном рассмотрении китайской культуры данный перечень не является исчерпывающим, и мы продолжим линию наших рассуждений описанием ключевых концептов даосизма и буддизма и остановимся на характеристике некоторых ценностных качеств народной культуры.
В отношении первого рассматриваемого компонента культуры - языка - существует целый ряд суждений, отражающих его огромную функциональную значимость для продолжительности существования и наличия цементирующих общество свойств китайской цивилизации. Это наглядно выражается в общем по смыслу с идеей конфуцианской культуры названии языка - «вэнь». Генезис этого понятия ведет начало от названия культовых татуировок жрецов и шаманов архаического периода истории Китая. Позднее оно приобрело более широкую семантику и стало распространяться на любой узор, роспись, декоративное украшение, окончательно закрепившись в значении «письменный знак». Но заключительным этапом эволюции понятия стало включение в него огромного спектра знаний, записанных в истории, полученных в результате наблюдений за небом и календарем, накопленных в литературе и народном сознании, а также проистекающих из самого хода развития цивилизации - из чего и состоял образ культуры, прежде всего, по конфуцианским представлениям. В современном языке используется слово «вэньхуа» с основным значением «культура», которое дословно означает «преобразование посредством письменного слова».
Иероглифический характер письма стимулировал развитие конкретного мышления через приближенные к практике жизни графические изображения, оставляя малозагруженной область абстрактно-понятийного аппарата. Признанный писатель и ученый XX в.. Линь Юйтан несколько упрощенно, но достаточно ярко описал эту особенность: «Глубокое колоритное философское высказывание, как, например, - «нет различия, кроме различия в степени между различными степенями различия и отсутствием различия»1 - почти невозможно точно, перевести на китайский язык; переводчику, скорее всего, придется в, качестве замены воспользоваться чэнъюем из «Мэн-цзы»: «Сто шагов и пятьдесят шагов - какая между ними разница?»...» [190, с. 70]. В оригинале упомянутый чэнъюй содержится в виде «пятьдесят шагов смеются над ста шагами» («у ши бу сяо бай бу») [187, с. 4] и описывает поведение солдат, бежавших с поля битвы на разное расстояние. В источнике он служит ответом Мэн-цзы лянскому вану Хуэю, который сетовал на одинаковые темпы роста населения в своем уделе с соседним княжеством, правитель которого совсем не прилагал усилий, для блага народа. Использовав вышеприведенное выражение, Мэн-цзы призвал лянского вана соблюдать меру в обращении с природой, чтобы иметь возможность накормить народ ее дарами и избежать его недовольства. Данный пример употребления идиомы также служит доказательством живого характера китайского языка, поскольку множество подобных выражений с прослеживающимся происхождением вошли в общеупотребительный лексикон обычных людей и часто звучат в повседневной речи.
Единство традиции в полиморфной культуре Китая
Проповедническая деятельность христианских организаций в Китае до появления протестантских общин не увенчалась обретением многочисленной китайской паствы: к 1800 г. во всей стране, по некоторым оценкам, насчитывалось сто пятьдесят тысяч католиков (в два раза-меньше, чем веком раньше, в результате правительственных гонений) [178, с. 117]. Краеугольным камнем в восприятии китайцами западной системы христианских ценностей была их собственная духовная самодостаточность и стройная логика нравственных убеждений. Согласно Конфуцию «человек может возвеличить Дао-Путь, но Дао-Путь не может возвеличить человека» [121, с. 416].
Итак, на основе-изложенного материала и дополнительных обоснований представляется, возможным выделить условную периодизацию динамики китайской традиционной культуры в аспекте внешних социокультурных контактов. Прежде всего, отметим, что в течение первого, доимперского, периода наряду с уникальной протокитайской цивилизацией исторического времени Шан-Инь, начало которой датируется XVI - XV вв. до н. э., находившейся в западной области современной провинции Хэнань, в некотором отдалении существовали другие развитые культуры, например, царства Ба и Шу (совр. пров. Єьічуань), что подтверждается археологическими раскопками поселений Саньсиндуй. В периоды Весен и осеней (771-453 гг. до н. э.) и Борющихся царств (453-221 гг. до н. э.) возникали другие дробления, увенчавшиеся выделением «семи сильнейших» («ци сюн») - Цинь, Чу, Ци, Хань, Чжао, Вэй и Янь. Впоследствии эти разрозненные княжества были включены в состав единого Китая, возникшего в 221 г. до н. э. на полигенной основе и вобравшего в себя наиболее жизнестойкие свойства своих культурных корней.
Второй период условно-можно проследить на отрезке времени между образованием Китайской империи и второй половиной VIII в., ознаменовавшейся, во-первых, битвой» на р. Талас в 751 г., в которой китайцы потерпели поражение от арабов Аббасидского халифата, тем самым определив самую западную точку предела распространения своего влияния в Евразии, а во-вторых, восстанием Ань Лушаня и последовавшей за этим гражданской войной (755-763 гг.), унесшей около 36 млн. жизней, после которой танский Китай вступил в полосу деградации. Упомянем, что именно после Таласской битвы арабы выведали у китайских пленников секрет изготовления бумаги, после чего она довольно быстро получила распространение в Европе. Кроме того, одновременно с битвой с арабами, произошла неудачная война с вышедшим из подчинения поликультурным буферным образованием между Китаем и Юго-Восточной Азией - Наньчжао, находившимся ранее в положении китайского вассалитета. Эту достаточно продолжительную эпоху межкультурного взаимодействия отличает стойкий характер взаимообогащения традиций. В веренице появлявшихся и исчезавших кочевых племен степей Евразии, вторгавшихся.в пределы Китая и подвергнувшихся китаизации многочисленных «варварских» этносов выделяются развивавшиеся под направляющей ролью китайской культуры, но сохранившие самобытность государства-прародители современных Японии, Кореи и Вьетнама.
Взаимодействие Китая с индийской цивилизацией проходило очень продуктивно и явилось источником опосредованной передачи достижений индийцев в Японию и Корею, что мы можем наблюдать на многих примерах, самыми известными из которых являются шахматы (в кит. версии - «сян ци»), произошедшие от древней индийской игры «чатуранга», буддизм, боевые искусства Шаолиня и многое другое. Кроме того, варить сахар из тростника китайцы также научились у индийцев в эпоху Тан. Как фиксируют отечественные ученые, в VI в. в Китае стали доступны композиции с семиступенным звукорядом индийской музыки, а литература обогатилась новыми персонажами и; сюжетами, жанром: «обрамленной повести» и буддийской проповеди [93; с. 108]. Интересно предположение японского»буддолога Д1Т. Судзуки о вероятном: первоначальном эффекте от соприкосновения китайцев с таким уникальным, вероучением другой нации: «Когда буддизм; со; своими типично индийскими диалектикой и образностью попал в:. Китай, он, должно быть, ошеломил китайское сознание. Взгляните на изображения индийских божеств, многоглавых и многоруких, - такое никогда не могло прийти в голову китайцам, да и практически ни одному народу, кроме индийцев-..., Математическая концепция бесконечностей; желание Бодхисатвы спасти мир, великолепное убранство сцены перед появлением Будды — эти и многие другие элементы; не только В; общих чертах,.. но ш в деталях отличаются смелостью, парением в облаках,, но; Ичуверенностью в; каждом шаге, и они наверняка должны были поразить практичных штрудолюбивых: китайцев» [135, с. 114]. Взаимосвязи с первоначально буддийскимиВосточным Туркестаном и среднеазиатскими княжествами развивались, благодаря, функционированию торговых путей;и достигли апогея В космополитичную эпоху Тан, закрепившись в искусстве; Академик Н;И; Конрад писал: «Чанъань в VIIв. - город с миллионным населением, в составе которого был значительный слой иноземцев, главным образом из «Западного края»; т.е. Восточного Туркестана и Средней Азии: Во дворцах знати и увеселительных, кварталах звучала «западная музыка», были в ходу «западные пляски». Столичные модницы одевались и причесывались на «западный манер» [87, с: 171].
Ценности китайской культуры и их эволюция
В материальномшыражении иерархия возродиласыи соблюдается в современном Китае, нотенденция в умонастроениях его жителей больше: тяготеет к эгалитарности. В комплексном, понимании китайская культура обладает некоторыми полярнымшмодусами отношения.к состоятельности: в народной; культуре бытует пословица «богатый человек может заставить черта молоть муку»;(«ю цянь нэш-шшгуй туймо»), схожая;по;смыслу с западным-выражением «деньги решают все».,.а-в классической - осуждается обогащение: в ущерб моралиищолгу ив качестве основношцели провозглашается служение людям. В:целом, неутратиласвоего влиянияшаумы жителей;Китаяшерархия социального статуса1, с учетом: ее духовно-нравственной составляющей. При этом следует учитывать, что; исторически понятие власти ассоциируется с ценностью знаниши; мастерства: как» залога приобщения к ней. Заметим, что оптимальный вариант состояния; общества в Китае с философских позиций традиционно осмысливался как гармонично сбалансированное сочетание эгалитаризма со строгой иерархией. Взгляд на эту проблему выражали Мо-цзы, Мэн-цзы, Сюнь-цзы, Хань Фэй-цзы и др., мнения которых проанализированы JI.G. Васильевым, сделавшим следующий вывод: «Эгалитаризм (и вообще эгалитарная идея) — непременное условие для социальной гармонии. Непременное, но недостаточное. ... В конечном счете все древнекитайские мыслители исходили из того; что общество четко; делится на тех, кто работает и производит, и тех,, кто руководит и управляет, причем обе группы необходимы дляхуществбвания; сложной метаструктуры. ..» [26; с. 256]. .
Понятие свободы как ценности также присутствует в китайском контексте, однако окружено совершенно иным восприятием; нежели на Западе. Эту проблему разбирает австралийский ученышД-КеллщобращаясьхК истории этого феномена в Китае и; этимологии относительного молодого/ понятия «цзыю», означающего свободу, и классического «цзыжань», поддающегося переводу, «самоопределение» - «self-determination» (аналогичные рассуждения-содержатся в труде Е.А?. Торчинова «Жути философии Востока и Запада: познание запредельного»,.гдечщзыю» определяется?как;«состояние быть самим собой, жить в соответствии со своей природой», а «цзыжань» - как.«са-мотакость» [150]). Исследователь замечает, что исторический опыт Китая не выработал представления о свободе как о социально значимом; едином видении , жизни, однако располагает источником, идеи внутренней духовной свободы в; виде учения даосизма: Кроме:того; Д!.Кёлли; напоминает о китайском национальном?характерологическом типе «хао?хань» (букв, «хороший ханец») -антиподе высокообразованного утонченного ученого высшего общества -народном мужском идеале «отчаянного малого», воплощающего свободу, риск, борьбу за честь и; справедливость. В литературе данный;персонаж;наиболее ярко прописан в классическом романе «Речные заводи». Однако цити-руемый исследователь заключает: «Хао хань» торжествует в антиномианизме,. переворачивая нравственные нормы основной части конфуцианского общет ства, которое считается испорченным и лицемерным. Это народная идеология суверенной свободы; свобода часто является- свободой насилия над дру- . гими, кто без сожаления может быт убит или подвергнут жестокому обращению; если окажется уличен: в несоблюдении кодекса чести «хао хань» [181, с. 187-189].
Китайская интеллигенция предалась основательным размышлениям на тему свободы только- в; конце XIX — начале XX вв. Философ и переводчик ЯньФу (1854-1921 гг.) полагал, что она является: основойсильного и процветающего государства, в котором с нее начинается польза.всего народа. Мыслитель ХуШи (1891-1862 гг.), отталкиваясь от значений иероглифов древнекитайского языка; определял свободу как «самостоятельность», «отсутствие опоры на внешнюю силу», находя отличие от эквивалента этого слова на. европейских языках, облекаемого смыслом «освобождения» от господства внешней силы [160].
Другими способами? выражения5 личношсвободы и снятия психологического давления?жесткой; дисциплины и морализаторских установок, которым былаг подчинена; социальная жизнь по-конфуциански образованного человека, стали компенсаторные модели; поведения к которым можно отнести отшельничество; модель поведения! ребенка и сумасшедшего («хутужэнь»). Первый; вариант предполагал; уединение как форму пассивной критики: действий власть имущих или бегство от рутины и суеты карьеры, особенжина бюрократическомпоприще, и начал формироваться в позднеханьский период. ВВ. Малявищ рассматривая данную традицию, отмечает несхожесть даосского отшельничества, протекающего спонтанно и без всякой огласки В; обществе, и отрешения удалившихся от мира забот «из принципа» конфуцианских ученых. Данный? автор; также поясняет, что «.. .отшельничество китайской традиции не имело ничего общего с нигилизмом напротив; оно было утверждением абсолютных жизненных ценностей ШИ» [103;, с. 262]. .
Эксцентричность поведения «славных, мужей» («минши» - образ отвергающей нормативы, личности, сложившийся в русле психологии «ветра и потока», ІІІ-V вв.) Кйтаяграссмотрена Л.Е. Бежиным, который указывает на то, что она была проводником на другой уровень жизни, где за тонкой гранью жестоко карающихся государством антиобщественных действий находилось место горькой пародии на столпы конфуцианской морали, юродствованию и протесту против; обьщенности. Внешне такое раскрепощенное поведение выглядело кощунственно: «Демонстративно раздеться догола там, где конфуцианский этикет предписывал строгое соблюдений приличий, - это один из.самых характерных жестов, в репертуаре «знаменитостей» [11, с. 48-.49]. Другие выражения непосредственности; нарочито неадекватные обстановке жесты, несдержанность и т.п. проявления внутреннего состояния, более типичные для ребенка или безумца, и стали компенсаторными механизмами, уравновешивающими напряжение, постоянно сопровождающее претворение пути конфуцианского мужа.
Ретроспектива и тенденции прагматики современной социокультурной жизни Китая
Заключительный; параграф нашего диссертационного исследования в значительной мере посвящен раскрытию феномена;китайского прагматизма как: центросплетения традиционного сознания и современных реалиш жизни общества в Китае, а также тенденций ее развития в текущий период..
Прежде; всего; следует привести некоторые примеры сохранения потенциала- традиций в жизни- современного китайского общества. Исторический опыт показывает, что преемственность устоев для жителей Китая не означает; косности догматического подхода и ортодоксального, консерватизма. Напротив; современные китайцы чутко осознают необходимость интерпретации традиционных подходов применительно к условиям конкретной.действительности: Кроме того; характерной чертой китайского? склада1 мышления является поиск новых вариантов; развития в сочетании с:изучением аналогичных прецедентов в прошлом. Китаевед Л.С Васильев выделяет, особенность суждения по аналогии как признак практицизма китайского мышления, в наибольшей степени проявивший себя в составлении текстов: «Колоссальная живучесть и неопровержимый практический смысл принципа прецедента в том, что любая ссылка на историческую аналогию рождает определенную цепь четко связанных друг с другом ассоциаций, знакомых любому грамотному и тем более образованному китайскому читателю» [26, с. 250].
Китайский язык изобилует иносказаниями, пословицами, фразеологизмами, отсылающими к определенным историческим событиям или народным сказаниям. Обращенность к корням - характерное свойство китайской цивилизации, способствующее ее устойчивости и сохранению значения- традиционных понятий. «Ядро китайской культуры, её жизненный нерв часто определяют как приверженность идее совместной и гармоничной жизни людей» [104, с. 17], - на эту черту обращает внимание китаевед В.В. Малявин. Стремление к гармонии в современном Китае проявляется, в частности, в решении насущных политических вопросов: партийные руководители пытаются наименее безболезненно соотнести меняющиеся реалии современного мира с традиционными способами управления страной. Цзян Цзэминю, экс-председателю КНР,1 принадлежит авторство теории «трёх представительств», которая, чтобы решить социальную" проблему уравнять в правах расширяющуюся прослойку китайских бизнесменов, открыла дорогу в КПК тем, кого еще совсем недавно называли «буржуазными элементами» и кому грозили всевозможные репрессии. Кроме того, указанная теория обозначила важность культуры в качестве одной из основ ведения политики партии. В текущей lift пятилетке (2006-2010 гг.) провозглашена цель создания «гармоничного общества», предполагающая, что социальное расслоение на фоне роста числа богатых и создания среднего класса не приводит к социальным взрывам, обеспечивая гармонию между властью, бизнесом и обществом. Партийные лозунги сейчас соседствуют с призывами к единству нации («миньцзу туань-цзе») и распространению общенародного государственного китайского языка («туйгуан путунхуа») в качестве основного средства общения.
Внутриполитическая стратегия развития постоянно корректируется, чтобы избежать глубоких кризисов, в обществе и межэтнических противоречий. Действия китайского руководства, направленные на устранение потенциальных детонаторов социальных взрывов во внутренней жизни страны, в целом, с одобрением воспринимаются большей частью населения, во многом и потому, что лояльный индивид соответствует традиционным представлениям о нравственном идеале человека. Значимость поддержания доверия народа к власти высоко оценивал и Конфуций, значительный возврат к идеям которого демонстрирует в настоящее время китайское общество. В «Лунь юй» содержится описание случая, когда Учителю был задан вопрос, о том, какие, по его мнению, должны быть условия для спокойствия и политической стабильности в государстве. Он перечислил достаточность оружия, довольство пищи и веру народа. Ученику Цзы Гуну захотелось узнать, какое из условий менее обязательно, и его можно убрать, на что Конфуций ответил, что в таком случае можно обойтись без оружия. Тогда Цзы Гун поинтересовался, какими из оставшихся двух условий пожертвовал бы сам Учитель. Ответ гласил: «Отказался бы от продовольствия. Смерти никому из людей не избежать, но если народ перестанет доверять, то [государству] не устоять» [121, с. 382-383].
Конфуцианство было государственной идеологией Китая с основания династии Хань в 206 г. до н. э. до Синьхайской революции 1911 г. Пережив времена критики с 1919 г. по 1979 г., в настоящее время оно вновь принимается в расчет при формировании социального, внешне- и внутриполитического курсов Китая. Поддержание традиций издревле было одной из знаковых черт национальной китайской культуры. В императорском Китае со времен династии Шан соблюдалась преемственность при смене династии, и вновь образованная при этом неизменно объявляла себя наследницей предшествующей. Императоры выбирали себе девиз царствования, в соответствии с которыми была впоследствии записана вся китайская история. В настоящее время наряду с григорианским календарем активно используется ле 141 тоисчисление по лунному календарю; употребляясь в названиях праздников или значимых событий: например; Єиньхайская революция получила свое название потому, что началась в год «синьхай» по традиционному китайско му календарю;,
Приверженность.традиции подтверждает штот факт, что в-Китае в настоящее; время используют ту же систему письменности, что и полторы тысячи лет назад (со времени появления «уставного» письма» — «кайпгу». — в конце; периода правления династии» Дзинь). После образования КНР коммунистическое правительство? одобрило введение упрощенного написания иероглифов а также их записжс помощью букв латинского алфавита. Благодаря уменьшению? числа графем при написании- большинства иероглифов письменность стала более быстрой и легкош для освоения, а использование латиницы; стало одним- из способовшабора:иероглифического текста на компьютере. Однако?существует также: m точка: зрения, согласно которой вследствие этих мероприятий глубокому духовному содержанию китайской культуры был нанесен ущерб: Подчеркивая постоянство в написании, иероглифов, которого придерживались »в Китае с; древних времен; уместно привести ел о ва французского» исследователя Мі Еране: «Благодаряі изобразительности письма слова в своем большинстве сберегли; наряду со своеобразной свежестью и характером живой речи, всю; мощь конкретной выразительности» [40; с. 41 ]. Таким образом, по? мнению критиков; реформы, изучавшим упрощенные иероглифы людям стало гораздо труднее понять древнюю китайскую литературу. В настоящее время в Южном Китае (на уровне местных традиций), на Тайване, в Гонконге и Макао придерживаются- традиционного написания. Египтяне вдревности также использовали иероглифическую систему письма, однако она впоследствии была заменена слоговой азбукой. В Китае подобная реформа абсолютно неприменима,, что можно частично объяснить, вновь ссылаясь на мнение М( Еране: «Изъясняясь, китаец выглядит более озабоченным соображениями эффективности, чем строго интеллектуальными. Несомненно;, этим направлением ума и объясняется то обстоятельство, что.в
Китае письменность никогда не переставала быть иероглифической» [40, с. 32]. Традиционные праздники Китая также сохранили свое значение в современной жизни. А для.придания.некоторым из них национального масштаба- в календаре отводятся специальные выходные дни. Обычаи1 Праздника весны, знаменующего начало нового года по лунному календарю; восходят к обрядам жертвоприношения, божествам и поминания предков, которые совершались в конце и начале года в эпоху Шан. История праздника Дуаньу, во время которого устаиваются состязания лодок с носовой частью в виде головы дракона, насчитывает около 2000 лет. Праздник Середины осени восходит к древним обрядам жертвоприношения: весной правители поклонялись духу Солнца, а осенью приносили, жертвы Луне. В» исторических записях эпохи Чжоу (примерно XI в: до н. э. - 256 г. до н. э.) есть упоминания о Чжунцю - Середине осени. Праздник Юаньсяоцзе также имеет древнюю историю: уже в эпоху Западная Хань (206 г. до н. э. - 9 г.) он был известен как один из самых главных. В настоящее время западные праздники, такие, как католическое Рождество и Новый год, тоже постепенно-проникают в культуру Китая. Большую популярность, приобрел и День Святого Валентина, несмотря на присутствие в китайском, традиционном лунном календаре аналогичного праздника Цисицзе, который считается. Днем-влюбленных. День рождения Конфуция - 28 сентября - отмечается как День учителя на Тайване и является выходным днем.
