Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Методологические проблемы соотношения права и языка 15
1. Проблема определения понятия права 15
2. Право и язык: общее и особенное 31
3. Объективное и субъективное в отношениях «язык -право» 41
Глава II. Онтологическая характеристика отношения «язык - право» 42
1. Понятие и характеристика онтологической функции языка по отношению к нормам права 42
2. Знаковая форма нормативного высказывания 107
Глава III. Гносеологическая характеристика отношения «язык-право» 116
Заключение 134
Список использованных правовых актов и библиография 137
- Проблема определения понятия права
- Понятие и характеристика онтологической функции языка по отношению к нормам права
- Гносеологическая характеристика отношения «язык-право»
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Интенсификация правотворческой деятельности органов государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, расширение сферы законодательного и - шире вообще нормативно-правового регулирования, отмечающиеся в последнее десятилетие, требуют не только новых практических подходов к проблемам законодательного процесса, юридической техники, правотворчества, но и нового теоретико-правового, философского их осмысления.
Нередко практические работники в сфере правотворчества выражают озабоченность недостаточной проработанностью теоретической и методологической базы этого сложнейшего вида социальной деятельности, что вызывает ошибки на практике, формирует ложные представления о сущности и целях правотворчества, порождает погрешности методологического и методического характера в процессе подготовки нормативных правовых актов.
Одним из важнейших вопросов правотворчества, юридической техники и технологии подготовки проектов нормативных правовых актов следует признать вопрос соотношения знаковой (языковой) формы и нормативного содержания нормативного правового акта, то есть - в более глобальном плане - проблему соотношения, взаимодействия права и языка.
Когда заходит речь о проблемах обозначения, выражения правовых норм, о форме права, то зачастую все многообразные аспекты, сопряженные с данной проблематикой, сводятся лишь к юридической технике, то есть к области "чистой практики". Юридическая техника, безусловно, есть одна из важнейших составляющих правотворчества, а потому и юридическая наука должна уделять ей должное внимание.
Но может ли общая теория права при рассуждениях о выражении норм довольствоваться только юридико-технической стороной вопроса? Не выхолащивается ли при этом то сугубо теоретическое, философское знание о явлении, которое должно быть предметом всякой теории? Ведь, по сути дела, речь здесь идет о весьма тонком переходе из одного "мира" в другой, из сферы идеального бытия воли в сферу бытия предметного, вещного. Поэтому и описываться этот переход - именно в целях теоретических - должен с учетом адекватной парадигматики, адекватной методологии.
Кроме того, вопрос соотношения права и языка имеет и огромное познавательное значение для юридических наук, прежде всего - общей теории государства и права. Не секрет, что зачастую правоведческие исследования, затрагивающие "смежные" с юриспруденцией науки, отличаются устаревшим или неразработанным понятийно-терминологическим аппаратом, грешат невнимательным отношением к актуальным вопросам "смежных" наук.
Соотношение права и языка относится к числу проблем, стоящих на стыке общей теории права и государства, философии права, общей философии, семиотики, отчасти также - лингвистики и логики. Выяснение соотношения этих категорий, по крайней мере, попытка такого выяснения, способно существенно разнообразить понятийно-терминологический аппарат как науки теории права, так и философии права, а также обогатить методологический и теоретический арсенал отраслевых правовых наук.
К сожалению, несмотря на возросший в последнее время интерес многих отечественных исследователей к логико-лингвистическим аспектам права, до сих пор не появилось практически ни одного специального исследования, в котором бы проблематика отношений "язык = право" освещалась не только с научно-прикладных позиций, но и с позиций философских, методологических.
И право, и язык суть формы общественного сознания, при всей их разнопорядковости они выступают как регуляторы поведения человека в обществе. Право и язык оказывают взаимное влияние друг на друга, находятся в отношениях взаимообогащения и взаимокоррекции. Позитивное право представляет собой плод такого взаимодействия.
Поэтому представляется важным попытаться выяснить механизм соотношения рассматриваемых категорий, попытаться показать, как именно язык воздействует на право, а право на язык. А.Ф. Лосев отмечал, что для того, чтобы знать, каково отношение между величинами, необходимо точно знать: 1) что такое каждая из этих величин, взятая в отдельности, 2) что нового дает отношение между величинами в сравнении с этими величинами, взятыми в отдельности, и 3) каковы типы этого отношения и каково их становление (борьба или согласие)1.
Естественно, что диссертант не может претендовать на то, что обладает "точным знанием" относительно того, что есть язык per se и что есть право per se. Поэтому
понимание права и языка как категорий, дефиниции этих понятий, содержащиеся в работе, принимаются автором в качестве отправных априорных постулатов, как некоторое "концептуальное ядро". Значительно более важной задачей представляется выяснение - в рамках принятой парадигмы - характера соотношения этих категорий и результатов такого соотношения.
Глубокое познание любого социального явления возможно лишь с точки зрения системного подхода, с учетом анализа всех связей и отношений, в которое данное явление вступает. В противном случае познание этого явления будет неизбежно подменено описанием, причем описанием неглубоким, поверхностным. В рамках настоящего исследования автор стремится сочетать два способа познания реальности: теоретический и философский.
Теоретическое научное познание явления характеризуется высоким уровнем абстрагирования, что обусловлено уже самой сущностью теоретического уровня мышления. Теоретическое научное познание предполагает построение идеальной абстрактной модели исследуемого явления, основанной как на эмпирическом анализе данных, так и на категориях и понятиях уже имеющегося теоретического материала. "...Теория представляет собой концептуальную систему, с помощью которой отображаются определенные закономерности функционирования и развития соответствующих реальных систем. Хотя понятия и утверждения теории непосредственно описывают свойства ее идеализированной модели, тем не менее они в опосредованной форме с той или иной степенью приближения отображают свойства и отношения реальных систем"2.
К особенностями же философского познания явления следует отнести, во-первых, его мировоззренческую направленность, то есть попытку определить место явления в той или иной системе мировоззренческих координат, во-вторых, сущностную направленность, то есть попытку представить рассматриваемое явление не просто с точки зрения внешних, эмпирических его проявлений, но и вскрыть онтологический статус явления, попробовать определить его положение в "бытийной картине" мира, в-третьих, методологическую направленность, трактуемую нами как попытку показать гносеологическую, категориальную ценность явления, подчеркнуть его важность в познании других явлений и фактов.
Сочетание теоретического и философского способов познания в рамках диссертации предопределено целями настоящего исследования, которые состоят в:
1) попытке определения форм и степени воздействия права на язык,
2) попытке определения форм и степени воздействия языка на право,
3) попытке выяснения степени взаимозависимости права и языка,
4) попытке выработки, точнее сказать, введения в терминологическое и понятийное пространство юридических наук адекватных средств описания соотношения права и языка. Рузавин Г.И. Научная теория: логико-методологический анализ. М., 1978. С. 15.
Степень научной разработанности проблемы.
Соотношение права и языка в данном аспекте практически не было предметом отдельного изучения отечественных правоведов, за исключением В.Д. Каткова, выпустившего в 1913 г. в Одессе монографию "Jurisprudentiae novum organon. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция", и И.Н. Грязина с его монографией "Текст права" (Талинн, 1983 г.).
В последние годы появились оригинальные диссертационные исследования, так или иначе касающиеся интересующей нас проблематики, в частности, "Семиотика права (историко-правовое исследование правовых знаковых конструкций)" А. К. Саркисова (М., 2000 г.).
В то же время, необходимо назвать монографии В.М. Баранова "Истинность норм советского права" (Саратов, 1989 г.) и А. Ф. Черданцева "Логико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике (Екатеринбург, 1993 г.), в которых было затронуто немало проблем, поднятых также и автором данной диссертации.
Эмпирическую базу исследования составили тексты нормативных правовых актов Российской Федерации, некоторых законопроектов. В отдельных случаях привлекались отдельные зарубежные нормативные акты, документы международно-правового характера, использовалась правоприменительная практика российских судов.
Методологическая база исследования основывается на применении диалектического метода познания бытия как метода парадигмального. В связи с этим в исследовании широко используются диалектические концепции Г.В.Ф. Гегеля, а также А.Ф. Лосева и иных философов советского периода (Э.В. Ильенков, П.В. Копнин и др.).
При анализе отдельных аспектов социального бытия автор обращался к идеям, высказанным русскими христианскими мыслителями (И.А. Ильин, С.Л. Франк).
При анализе философских проблем языка автор использовал также методологические схемы ряда зарубежных философов-неопозитивистов (Л. Витгенштейн, У. Куайн, Г. Фреге и др.).
Наряду с этим, в работе применяются общенаучные (анализ, синтез, сравнение, описание) методы и методы частных наук - как юридических, так и неюридических (семиотика, лингвистика, герменевтика).
Теоретическую базу исследования составили, во-первых, труды ведущих российских ученых-юристов в области общей теории и методологии государства и права, толкованию права, законодательной технике и языку закона (Т.В. Губаева, В.М. Баранов, Н.А. Власенко, Д.А. Керимов, Ю.В. Кудрявцев, О.Э. Лейст, М.Н. Марченко, А.С. Пиголкин, В.М. Сырых, А.А. Ушаков, Н.И. Хабибулина и др.), во-вторых, работы зарубежных ученых, специализирующихся в данной сфере (Р. Кевельзон, Г. Кельзен ).
Во-вторых, работы известных российских лингвистов - Н.Д. Арутюновой, Н.Г. Комлева, Н.Б. Мечковской, некоторых других.
В-третьих, труды отечественных специалистов по семиотике (Ю.М. Лотман, Ю.С. Степанов).
Объектом настоящего исследования явились право и язык, рассматриваемые как нормативные системы в их взаимодействии.
Предмет исследования составили следующие аспекты:
а) характер отношений языка и права как нормативных систем;
б) общее и особенное в характеристиках каждой из этих систем;
в) специфика выражения права в языковых формах;
г) специфика правового регулирования общественных отношений (на примере Российской Федерации) в сфере использования естественного языка;
д) проблемы познания правовых феноменов, выраженных в языковой форме.
Научная новизна исследования, заключается, на наш взгляд, в том, что в диссертации право и язык рассматриваются как две системы, неразрывно связанные друг с другом и постоянно взаимодействующие. Язык рассматривается нами не как инструмент, "обслуживающий" право, а как единственно возможный способ объективного бытия права.
Сказанное конкретизируется в следующих положениях, выносимых автором на защиту.
1. Право существует на двух уровнях: как "в-себе- бытие" (нормативные суждения законодателя) и как наличное бытие (позитивное право). Переход от одного уровня к другому обуславливается актом выражения нормативного суждения в знаках того или иного языка.
2. Язык и право являются социальными нормативными иерархизированными системами, регулирующими поведение людей, причем уникальной особенностью языка как системы является его знаковость, а уникальной особенностью права как системы -государственно-властный характер. Взаимоотношения права и языка бинарны: язык репрезентует право в знаковых формах, право же осуществляет регулятивное воздействие на язык. Репрезентация права языком есть форма объективная, поскольку предопределена самой сущностью языка. Вторая же форма носит субъективный характер, т.к. язык как феномен от права независим, право же может воздействовать только на носителей того или иного языка.
3. Язык обеспечивает существование позитивного права, осуществляя в отношении него ряд функций: онтологическую, гносеологическую, регулятивную, коммуникативную. Важнейшими представляются онтологическая функция, проявляющаяся в обозначении правовых норм языковыми средствами, и гносеологическая, трактуемая нами как способность языка выражать, хранить смысл нормативных высказываний, делать право объектом познания. Автор выделяет четыре формы реализации этой функции: креативная форма (на стадии конструирования правовой нормы), интерпретационная (на стадии толкования норм), верификационная (при определении фактической истинности или ложности дескрипции нормы) и критическая (при оценке прескрипции нормы с субъективной точки зрения).
3. Правовые нормы могут считаться объективно, "вещественно" существующими только тогда, когда обретут форму нормативных высказываний. Нормативное высказывание - это отношение между языковым знаком (знаком-предложением), выражающим норму, пропозицией (самим нормативным суждением) и смыслом нормы, выясняемым в процессе ее познания.
4. Пропозиция нормативного высказывания имеет два составляющих: сущее (дескрипция), описывающее определенные факты окружающей действительности, и должное (прескрипция), непосредственно выражающее правило поведения субъекта.
5. Сущее в норме может быть предметом верификации со стороны субъекта, т.е. субъект может вынести свое суждение относительного того, верно (истинно) или неверно (ложно) описывает дескрипция факты внешнего мира. Должное в норме объектом верификации быть не может, а может быть лишь объектом критики со стороны субъекта, оценивающего конкретную норму с позиций "хорошо / плохо".
Практическая значимость работы видится, прежде всего, в том, что с помощью нее в понятийный аппарат юридической науки могут быть введены ряд понятий лингвистики, логики и семиотики, имеющих определенное методологическое и познавательное значение и для правоведов ("пропозиция", "модальная рамка высказывания" и ряд других). Также положения диссертации могут быть использованы в процессе преподавания таких дисциплин как теория государства и права и философия права.
Апробация работы происходила в процессе обсуждения ее на кафедре теории государства и права и политологии юридического факультета МГУ им. М.В.
Ломоносова, а также в процессе выступлений автора на научных конференциях, семинарах, "круглых столах".
Основные положения диссертации содержатся в следующих опубликованных и готовящихся к печати работах автора:
1. Анализ юридического текста: некоторые вопросы теории // Вестник Моск. ун-та. Серия 11- Право. 1995. №2. С. 80-85.
2. О некоторых лингвистических особенностях нового УК РФ // Вестник Моск. ун-та. Серия 11 - Право. 1997. № 4. С. 95-101. (В соавт. с Чигидиным Б.В.)
3. Онтологическая и гносеологическая функции языка в правовых нормах // Вестник Моск. ун-та. Серия 11 -Право. 1999. № 3. С. 101-110.
4. § 2 - "Технология подготовки законопроектов" -в гл. II научн.-практич. пособия "Законодательный процесс: Понятие. Стадии. Институты" / Отв. ред. Р.Ф. Васильев. М.: Юриспруденция, 2000. С. 78-90. (В соавт. с Чигидиным Б.В.)
5. § 3 - "Законодательная техника" - в гл. II научн.-практич. пособия "Законодательный процесс: Понятие. Стадии. Институты" / Отв. ред. Р.Ф. Васильев. М.: Юриспруденция, 2000. С. 90-118 (В соавт. с Чигидиным Б.В.)
6. Статья "Право как информация" для Словаря-справочника "Эффективная коммуникация" / Отв. ред. М.И. Панов. (В печати; М.: изд-во "Добросвет"). 0,4 п.л.
7. Статья "Семиотика права" для Словаря- справочника "Эффективная коммуникация" / Отв. ред. М.И. Панов. (В печати; М.: изд-во "Добросвет"). 0,4 п.л.
8. Глава «Право и язык» в кн.: «Право: Проблемы теории» / Отв. ред. А.А. Кененов. Смоленск, 2002. (В печати). 2 п.л.
Проблема определения понятия права
Определение понятия "право" было и продолжает оставаться дискуссионным со времен античности и по настоящее время. Очевидно, что единое, удовлетворяющее всех и на все времена определение права никогда выработано не будет, что объясняется целым рядом факторов мировоззренческого, религиозного, научного, этнического, социально-экономического, политического, географического характера, повлиявших на выработку того или иного определения. Между тем, вопрос правопонимания есть вопрос далеко не праздный, не сугубо "кабинетный" и абстрактный, как это может показаться с первого взгляда. Господствующее правопонимание порождает определенную парадигму, на которую опираются и юридическая наука, и практика. Профессиональное (а отчасти, и обыденное) правосознание формируется, в конечном итоге, за счет теории права, той самой доктрины, что опирается на парадигму правопонимания, существующую в данном государстве в данный исторический промежуток.
Видимо, стоит согласиться с таким суждением: "При нынешнем господстве релятивистских методологий и разнообразии подходов юристы не пришли, да и вряд ли смогут придти, к согласию относительно сущности и определения права как социо-культурного феномена"
Поэтому нам представляется, что любое теоретическое исследование, если оно не посвящено специально проблемам правопонимания, должно постулировать априорность одного из имеющихся определений права, в зависимости от воззрений автора и задач самого исследования.
Известно, что в структуре научной теории как своеобразной формы познания действительности наряду с прочими элементами выделяется и т.н. исходный теоретический базис, к которому относятся "главные допущения, идеализации, постулаты, или аксиомы, фундаментальные законы, или принципы"4. Без исходного теоретического базиса невозможно построение ни одной теории, поскольку любое новое знание, тем более новое гуманитарное знание, не может не основываться на уже наличном, предшествующем знании. Вопрос об истинности этого предшествующего знания не является в нашем случае принципиальным, более того, постановка вопроса о верификации представляется тут неоправданной, поскольку предметом такого знания выступает здесь категория, то есть "предельно широкое понятие, в котором отображены наиболее общие и существенные свойства, признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира"5. Категория как таковая не может быть охарактеризована с позиций истины или лжи, поскольку представляет собой определенную гносеологическую оболочку для некоторой системы знания, образ образов sui generis, а не знание в строгом смысле.
Понятие и характеристика онтологической функции языка по отношению к нормам права
Отношения права и языка имеют, очевидно, два структурных уровня. На первом из них происходит объективация права в языке, его обозначение. Этот уровень задан такой уникальной характеристикой языка как знаковость. Доминирующая роль на этом уровне принадлежит языку и опосредованным им семиотическим процессам. Мы можем назвать этот уровень объективным, поскольку такое взаимодействие двух феноменов предопределяется самой сущностью языка, его возможностью обозначать, выражать идеальные категории, делать их доступными к познанию и применению.
Второй уровень характерен тем, что язык, языковая ситуация, общественные отношения, возникающие в связи с использованием языка, здесь выступают уже как объекты правового регулирования, что объясняется наличием такой уникальной характеристики права как государственно-властный характер его. Это субъективный аспект характеристики соотношения права и языка, поскольку правовыми средствами, по большому счету, невозможно повлиять на внутренний строй, структуру естественного языка, развитие которых подчиняется своим собственным закономерностям, а возможно лишь упорядочить использование естественноязыковых средств в обществе. Таким образом, характеристика соотношения понятий "право" и "язык" бинарна: язык репрезентует право, давая ему тем самым возможность регулировать самое себя.
Рассмотрению этого вопроса и посвящена настоящая глава нашего исследования. Объективная характеристика. Природа правовых норм - волевая. По своей сути они представляют собой акты волеизъявления государства (веления, воления), направленные на упорядочивание социальных отношений. Понятие "воля государства" представляется довольно сложным. Это связано, во-первых, с вопросом о том, является ли данная воля суммой (либо компромиссом) воль персонифицированных носителей государственной власти (парламентариев, президента, монарха и т.д.) или же представляет собой некоторую относительно самостоятельную субстанцию; во-вторых, можно ли вообще говорить о воле субъекта, не обладающего конкретными физиологическими характеристиками.
Так, Л.Ф. Корецкая полагает, что воля по своей общественной функции возможна только как воля индивида, включенного в общество. Социальное содержание воли обуславливается процессами, происходящими в обществе, однако собственно носителем воли может рассматриваться только индивид с его психофизиологическими характеристиками43. На сходных позициях в трактовке интересующего нас понятия стоят и авторы "Философской энциклопедии", когда предлагают следующую дефиницию: "воля представляет процесс, рефлекторный по физиологической основе и по типу совершения"44.
Очевидно, что подобная трактовка воли способна привести если не к отрицанию наличия обособленной воли у коллективных социальных субъектов, то к существенным ограничениям в ее понимании. Воля коллективного социального субъекта (в частности, государства), при сугубо физиологическом подходе к проблеме воли вообще, будет неизбежно оцениваться лишь как совокупность воль индивидуальных субъектов, образующих субъект коллективный. Но это вступает в противоречие с пониманием сущности государства как явления, хотя и социального, но при этом отчужденного от общества.
Гносеологическая характеристика отношения «язык-право»
Язык не только дает возможность правовым нормам объективно существовать. Он также обеспечивает возможность познания правовой реальности субъектами, а через нее - возможность для интерпретации права и правотворчества. В этом усматривается проявление другой важной функции языка в отношении норм права -функции гносеологической.
Гносеологическая функция языка, осуществляемая в отношении права, - это способность языковых знаков выражать смысл нормативных суждений государства - правовых норм.
Познание вообще можно определить как деятельность разумных существ - людей, - направленную на приобретение, закрепление и передачу знаний, т.е. некоторой информации, об окружающей действительности. Познание - необходимая, атрибутивная характеристика сознательной деятельности. Процесс познания мира начинается с момента рождения человека и сопровождает его на протяжении всей жизни. Всякая осмысленная деятельность людей неотделима от познания; более того, без познания она была бы невозможной.
Познание неотделимо от языка, оно осуществляется посредством языка и его результаты оформляются в виде языка. "Если бы знание не было языком, им нельзя было бы оперировать в обществе. Предмета, образ которого сознание создает, нет, один человек не может передать другому еще не сделанный топор, план которого у него имеется в голове, но он может передать ему этот план, если он принял чувственно воспринимаемую форму... Язык - форма существования знания. Отсюда и само знание всегда выступает в виде какого-то языка"121.
Язык играет важную роль еще на чувственной ступени познания окружающей действительности - на уровне ощущений и восприятий. Например, человек, впервые оказавшийся в судебном заседании, слушает речи прокурора, адвоката, членов суда, наблюдает за их действиями. В результате информации, воспринятой человеком таким образом, в его сознании формируется чувственный образ судебного процесса. Это еще, конечно, не абстрактный гносеологический образ рационального познания, но то, что роль языка при его формировании недооценить нельзя, сомнений не вызывает.
Однако говорить собственно о познании норм права на уровне восприятий и ощущений еще нельзя. Противоположной точки зрения придерживается, например, Н.В. Щербакова. Она пишет: "Познание нормы для большинства граждан идет не через ее прочтение в тексте, а воспринимается через поступки окружающих людей, через призму реальных правоотношений... Посещение зала судебного заседания, участие в процессе дают гораздо больше, чем прочтение текста кодекса"1
