Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования принуждения в системе форм правоприменения 10
1. Социальная сущность принуждения 10
2. Принуждение в государственно-правовой сфере 37
Глава 2. Формы выражения государственно-правового принуждения в правоприменении 67
1. Характер взаимосвязи государственно-правового принуждения и применения права 67
2. Принуждение в правоохранительной форме применения права 76
3. Принуждение в оперативно-исполнительной форме применения права..89
Глава 3. Реализация мер государственно-правового принуждения в правоохранительной форме применения права 102
1. Реализация мер государственно-правового принуждения как особый вид правоприменительной деятельности 102
2. Реализация мер государственно-правового принуждения как особый тип правоотношения и как специфическая форма правомерного поведения.. .123
3. Специфика отдельных видов реализации государственно-правового при нуждения 139
Заключение 153
Библиография 158
- Социальная сущность принуждения
- Принуждение в государственно-правовой сфере
- Характер взаимосвязи государственно-правового принуждения и применения права
- Реализация мер государственно-правового принуждения как особый вид правоприменительной деятельности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема принуждения занимает одно из центральных мест в общей теории права. В правовой сфере, выступающей особой сферой общественных отношений, зачастую интересы одних субъектов могут реализовываться только за счет ограничения возможностей для удовлетворения интересов других субъектов, а значит, использование принудительных методов воздействия в указанной сфере неизбежно. Вместе с тем, удовлетворение тех или иных потребностей за счет подавления воли других лиц никогда не признавалось абсолютно допустимым, не подлежащим ограничению, в связи с чем постоянно существовала проблема определения пределов принудительного воздействия в правовой сфере. Особую актуальность проблема принуждения приобретает в современных условиях, характеризующихся значительным усложнением общественных отношений и постоянным нарастанием противоречий между интересами отдельных субъектов, действующих в правовом пространстве.
То обстоятельство, что правовые предписания принудительны лишь постольку, поскольку поддерживаются и обеспечиваются силой государства, предопределяет неразрывную связь между принуждением и государственно-властной деятельностью - прежде всего, деятельностью правореализацион-ной, выраженной в применении норм права уполномоченными на то субъектами в установленном законом порядке. Поскольку правоприменение представляет собой особую форму государственно-властной деятельности, имеющие в нем место проявления принудительности обладают ярко выраженной спецификой, а значит, исследование принуждения в правоприменении приобретает очевидную теоретическую и практическую значимость. В рамках данного исследования требует своего разрешения и проблема соотношения принуждения в правоприменении с другими проявлениями принудительности в правовой сфере.
Неоднородность правоприменения в содержательном плане, выделение в его составе деятельности по правоохране и деятельности по позитивному правовому регулированию, вызывает необходимость выяснить, всякое ли применение права тесно связано с принуждением, либо такая связь характерна только для его правоохранительной формы. Исследование принуждения в системе форм правоприменения является актуальным еще и потому, что именно оно, как представляется, способно дать ключ к пониманию сущности и содержания механизма реализации принуждения посредством правоприменительной деятельности.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема места и роли принуждения в правоприменении относится к числу наименее разработанных в общей теории права, а в системе форм правоприменения указанное явление вообще практически не изучалось. Однако многие правоведы, исследуя правоприменение как особую форму реализации права и изучая принуждение в качестве одного из способов воздействия на волю и поведение участников общественных отношений, в том или ином контексте затрагивали отдельные вопросы, касающиеся соотношения принуждения и правоприменения. Разработка общетеоретических вопросов, в той или иной степени связанных с проблематикой данного исследования, осуществлялась такими учеными, как С.С. Алексеев, М.И. Байтин, А.В. Василенко, Н.Н. Вопленко, И.Я. Дюрягин, И.А. Галаган, Н.В. Карташев, А.И. Козулин, В.В. Лазарев, И.П. Левченко, О.Э. Лейст, А.С. Пиголкин, Р.Х. Макуев, Я.С. Михаляк, П.Е. Недбайло, Ю.С. Решетов, К.М. Сарсенов, В.В. Серегина, В.А. Юсупов, а также многими другими. Вопросы реализации отраслевых мер принуждения, непосредственно связанные с проблемой принуждения в системе форм правоприменения, в своих исследованиях рассматривали М.М. Ардавов, Д.Н. Бахрах, В.Г. Капустянский, З.Ф. Коврига, А.П. Коренев, Ф.М. Кудин, Н.В. Макарей-ко, В.Е. Севрюгин, О.А. Чаусская и другие.
Объектом исследования выступает принуждение как явление социальной действительности, характерное в том числе и для правовой сферы.
Предметом исследования являются особенности и закономерности взаимосвязи государственно-правового принуждения с правоохранительной и оперативно-исполнительной формами применения права.
Основной целью исследования выступает выявление всех проявлений принудительности, имеющих место в каждой их форм применения права, установление характера их взаимосвязи между собой, а также с иными проявлениями принудительности в государственно-правовой сфере.
Достижение поставленной цели требует решения следующих исследовательских задач:
выявления сущности и содержания принуждения как феномена, характерного для всех без исключения сфер социальной жизни;
определения специфики принуждения, находящего свое выражение в системе форм правоприменения;
установления характера связи между правоохранительной формой применения права и осуществлением государственно-правового принуждения;
выявления всех проявлений принудительности в правоохранительной форме правоприменения и их исследования;
определения наличия или отсутствия связи между принуждением и оперативно-исполнительной формой применения права;
раскрытия специфических особенностей реализации мер принуждения как правоприменительной деятельности, осуществляемой в правоохранительной форме, как особого правоприменительного отношения и как специфической формы правомерного поведения субъекта правоприменения;
раскрытия специфических особенностей различных видов реализации мер государственно-правового принуждения в рамках правоохранительной формы применения права.
Содержание указанных задач определяет выбор методологии исследования. При изучении всего комплекса проблем, поставленных в диссертации, использовались такие методы философско-правового анализа, как диа-
лектика, формально-логический метод. Большое значение придавалось использованию таких общенаучных методов, как анализ, синтез, обобщение, метод абстракции, системно-структурный и функциональный методы.
Нормативную основу исследования составили Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные и федеральные законы Российской Федерации, подзаконные нормативные правовые акты.
Теоретическую базу исследования составили работы ученых-правоведов, занимающихся разработкой проблем государственного и правового принуждения или изучающих правоприменение в различных его аспектах, труды ученых, являющихся представителями других гуманитарных наук - социологии, психологии, политологии, а также философов, исследующих принуждение как общесоциальное явление, присущее для всех сфер жизнедеятельности человека.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что в нем предпринята попытка рассмотреть принуждение не только с точки зрения содержания и характера его воздействия на волю и поведение участников общественных отношений, но и с точки зрения механизма фактической реализации составляющих принудительные меры ограничений. При этом реализацию мер государственно-правового принуждения предполагается исследовать и как особую форму правоприменительной деятельности, и как уникальное по своему содержанию правоприменительное отношение, и как специфическую форму правомерной активности субъекта применения права. В диссертационном исследовании, помимо традиционно признаваемой в юридической науке связи между принуждением и правоохранительной формой применения права, выражающейся в том, что реализация государственно-правового принуждения невозможна иначе как посредством правоприменения, осуществляемого в правоохранительной форме, предполагается исследовать и иные аспекты взаимосвязи принуждения с правоприменением, причем не только в правоохранительной, но и в оперативно-исполнительной его форме.
Новизна исследования находит свое выражение в следующих положениях, выносимых на защиту:
Устойчивой взаимосвязью с правоприменением обладает лишь государственно-правовое принуждение, т.е. такое принуждение, которое является государственным по своему субъекту и правовым - по характеру. Связь с правоприменением не имманентна ни государственному, ни правовому принуждению, взятым в отрыве друг от друга.
Взаимосвязь государственно-правового принуждения с правоприменением носит сложный характер и не ограничивается лишь тем, что правоохранительная форма последнего выступает внешней формой реализации государственно-правовых принудительных мер.
Существенными аспектами взаимосвязи государственно-правового принуждения и правоохранительной формы применения права выступают детерминированность применения норм права в правоохранительной его форме необходимостью реализации мер государственно-правового принуждения, а также обеспеченность такого правоприменения государственно-правовым принуждением.
Оперативно-исполнительная форма применения права связана с государственно-правовым принуждением лишь опосредованно, поскольку последнее выступает средством обеспечения первой.
Реализация мер государственно-правового принуждения выступает самостоятельным видом правоприменительной деятельности, качественное своеобразие которого находит свое выражение как в содержании такой деятельности, так и в ее внешних проявлениях.
Деятельность по применению мер государственно-правового принуждения осуществляется в рамках особого типа правоприменительных отношений.
Реализация мер государственно-правового принуждения невозможна вне правомерного поведения субъекта правоприменения, уполномоченного совершить действия по индивидуализации, конкретизации и факти-
ческому осуществлению правоограничения, составляющего содержание установленной законом принудительной меры.
8. Применение принудительных государственно-правовых мер, осуществляемое в рамках правоохранительной формы, неоднородно и может быть классифицировано в зависимости от субъекта правореализации, оснований применения мер государственно-правового принуждения и степени сложности процедуры их реализации.
Исследование принуждения в системе форм правоприменения имеет как теоретическую, так и практическую значимость.
Теоретическое значение разработки данной проблематики заключается в том, что оно позволяет выявить сущность и специфику государственно-правового принуждения в правоохранительной и оперативно-исполнительной формах применения права. Также теоретическое значение исследования определяется осуществляемым в его рамках выявлением специфики реализации мер государственно-правового принуждения как качественно своеобразного вида правоприменительной деятельности, специфического типа правоотношения и особой формы правомерного поведения право-применяющего субъекта. Представляется, что результаты диссертационного исследования могут быть использованы для дальнейшей научной разработки проблем, связанных с осуществлением государственно-правового принудительного воздействия, в том числе и в отраслевых юридических науках. Теоретические результаты исследования направлены на их практическое применение.
Практическое значение исследования принуждения в системе форм правоприменения состоит в том, что сделанные в процессе диссертационного исследования выводы могут быть использованы для подготовки научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию механизма государственно-правового принудительного воздействия на участников правоотношений, а также повышению эффективности правоприменительной деятельности, осуществляемой как в правоохранительной, так и в оперативно-
исполнительной форме. Материалы диссертации могут быть использованы при изучении курса теории права и государства, подготовке лекционных и семинарских занятий, учебных пособий по проблематике, связанной с реализацией государственно-правового принудительного воздействия.
Апробация диссертационного исследования. Диссертационная работа подготовлена и обсуждена на кафедре теории права и государства Московского университета МВД России. Положения диссертационного исследования были внедрены в учебный процесс и отражены в фондовых лекциях, подготовленных совместно с профессорско-преподавательским составом кафедры теории права и государства Московского университета МВД России.
Основные теоретические положения диссертационного исследования нашли отражение в публикациях автора, выступлениях на научных и практических конференциях.
Структура диссертации подчинена логике исследования и состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и библиографии.
Социальная сущность принуждения
Исследование места и роли любого социального явления в определенной системе возможно только на основе анализа свойств самого этого явления, его структурных компонентов. Указанное обстоятельство обусловливается, во-первых, тем, что, не определив сущность явления, его содержание и формы внешнего выражения, невозможно судить о том, какие именно взаимосвязи и взаимозависимости с элементами системы у него существуют, а во-вторых, тем, что множественность подходов к рассмотрению одних и тех же проблем предопределяет зависимость результатов исследования от того, в какой именно «системе координат» явление изучается.
В отечественной философской и научной литературе единого понимания того, что собой представляет принуждение, какова его роль в социальной жизни, до сих пор не достигнуто, несмотря на то, что тема принуждения сама по себе является отнюдь не новой. Отдельные авторы, определяя принуждение, в качестве ключевого используют понятие «подчинение». Так, в частности, принуждение нередко определяется как «процесс, конечным продуктом которого может быть состояние подчинения», «подчинение человека (группы, класса, народа) ... против его воли с целью использования его сил для достижения тех или иных общественных или личных целей» , «один из способов (методов), формирующих состояние подчиненности» .
Другие ученые, вероятно, подчеркивая активно-волевой характер принуждения, определяют его как целенаправленные действия, деятельность. В.И. Симонов под принуждением понимает «деятельность, требующую такого поведения другого лица, которая противоречит (или не соответствует) действительным или мнимым интересам последнего и всегда противоречит представлениям лица, испытывающего воздействие, о его интересах».1 Для С.Г. Чукина «принуждение - это действие, направленное на ограничение свободы индивида делать то, что он, в соответствии со своей свободной воли, хочет делать»2. Во многом схожей является точка зрения Д. Джери, который определяет принуждение как «использование физической (нефизической) силы либо угрозы силы для достижения социальной или политической цели».
Наиболее распространенным в отечественной юридической литературе является подход, в соответствии с которым принуждение рассматривается, прежде всего, как метод, средство воздействия на людей, их поведение. Сторонники данного подхода определяют принуждение как «средство воздействия общности людей, отдельной личности в отношении иной общности, лица в целях достижения желаемого социального результата»4, «воздействие на субъекты, которое выражается в непосредственном насилии или угрозе его применения, заставляющих сообразовать свое поведение с предъявленными требованиями в случае отступления от таковых»5, «процесс снятия индивидуальной воли посредством внешнего воздействия, направленного на то, чтобы заставить индивида сделать что-либо или воздержаться от каких-либо действий»6, «метод воздействия, который обеспечивает совершение действий людьми вопреки их воле, в интересах принуждающего». Придерживающийся аналогичного мнения А.И. Козулин подчеркивает, что принуждение «представляет собой насильственный метод осуществления публичной власти и выражается в таком воздействии на поведение людей, при котором они лишаются возможности поступать вопреки предъявляемым требованиям».
Поскольку единого мнения по поводу того, что собой представляет принуждение, не достигнуто, исследуя его место и роль в системе форм правоприменения, не совсем корректно использовать указанную категорию «как бы по наитию, считая ее уже определенной» или употреблять «обыденное представление» . Указанное обстоятельство, по нашему мнению, вызывает необходимость в рамках настоящего исследования выявить социальную сущность принуждения, а также его свойства, предопределяющие характер его взаимосвязи как с правоприменением в целом, так и с отдельными его формами.
Исходным моментом в выявлений сущности принуждения, по нашему мнению, должно стать определение причин существования принуждения как самостоятельного явления социальной действительности. При этом, прежде всего, необходимо отметить, что неизбежность воздействия одного субъекта на другого обуславливается тем, что сферой деятельности обоих одновременно выступает не только природная, но и социальная среда, а значит, «... интересы могут реализовываться только за счет эксплуатации друг друга. Индивид просто обязан создать связь с другим участником отношений, ибо у одного из них - неудовлетворенная потребность, а у другого -средство для ее воплощения и наоборот» . Испытывая потребность в чем-либо, субъект активно стремится к ее удовлетворению, при этом зачастую реализация его воли оказывается затруднена вследствие того, что вступает в конфликт с волей другого субъекта, также активно стремящегося к удовлетворению собственной потребности. Возникновение преграды на пути к достижению намеченной цели делает необходимым для каждого такое воздействие на противостоящего субъекта, которое оказывается способным прервать осуществляемое или не допустить намеченное им действие.
В юридической литературе в качестве основных способов (методов, средств) воздействия, как правило, называются убеждение, поощрение и принуждение1, что, безусловно, не отражает всего разнообразия возможных способов воздействия. Вместе с тем, поскольку именно убеждение, поощрение и принуждение могут быть использованы любыми социальными субъектами в любой из сфер общественной жизни, как раз указанные способы воздействия выступают как всеобщие и универсальные, вследствие чего они заслуженно становятся объектом пристального внимания исследователей.
Принуждение в государственно-правовой сфере
Будучи общесоциальным явлением, принуждение имеет множество проявлений, далеко не все из которых имеют какую-либо связь с правоприменением. Очевидно, что поскольку применение права представляет собой государственно-властную деятельность уполномоченных на то субъектов по обеспечению воплощения в жизнь предписаний правовых норм, то изначально связь с его формами могут иметь лишь те проявления принудительности, которые имеют место в государственно-правовой сфере. Это обстоятельство обусловливает необходимость выявления специфики принуждения в указанной сфере.
До недавнего времени как в общей теории государства и права, так и в отраслевых юридических науках достаточно широко была распространена традиция «рассматривать принуждение в связи с государством ... видя его в качестве лишь одного из методов государственного руководства обществом в сочетании с убеждением, поощрением, стимулированием»1. Предметом исследования правоведов неизменно выступало государственное принуждение (и эта традиция во многом сохраняется до сих пор ), правовое же принуждение в лучшем случае рассматривалось как форма, в которой выступает государственное принуждение, «опосредствуясь» в праве3, зачастую же термины «государственное принуждение» и «правовое принуждение» вообще использовались как синонимы . При этом не учитывалось, что правовое принуждение и принуждение государственное, подобно самим праву и государству, не могут отождествляться, хотя по сути своей они и представляют диалектически взаимосвязанные явления.
Полагаем, что государственное и правовое принуждение не могут быть отождествлены уже потому, что критерии обособления указанных разновидностей социального принуждения различны; предполагать же, что результаты логического деления одного понятия по двум разным основаниям могут полностью совпадать по своему объему, не совсем верно.
Как уже отмечалось нами ранее, государственное принуждение представляет собой разновидность принуждения, выделяемого по субъекту его осуществления. Такое принуждение осуществляется государством в лице его органов и должностных лиц, и указание на этот признак государственного принуждения в той или иной форме содержится в большинстве его дефиниций. Так, например, А.И. Козулин полагает, что государственное принуждение представляет собой «основанное на организационной силе, осуществляемое специальным аппаратом, воздействие на поведение людей, ограничивающее их самоопределение в целях утверждения в их поведении воли государства»1. В.Н. Протасов под государственным принуждением предлагает понимать «внешнее воздействие на поведение, основанное на организованной силе государства и направленное на безусловное утверждение государственной воли»2. По мнению А.И. Дворяка «государственное принуждение представляет собой воздействие государства (через свои органы и должностных лиц) на поведение людей для достижения поставленной цели - воли государства, выраженной в правовых нормах. Это воздействие на поведение людей достигается посредством осуществления психического, физического или иного, установленного правом и оказываемого на конкретное лицо, давления, которое состоит в ограничении или лишении определенных благ, интересов указанного лица, а также возложения на него дополнительных обязанностей.
Критерием выделения правового принуждения как разновидности принуждения общесоциального, по нашему убеждению, служит характер его воздействия: правовое принуждение всегда выступает как принуждение, опосредованное нормами права, при этом объективирование общесоциального принуждения правовыми нормами призвано минимизировать возможные неблагоприятные последствия использования принуждения в человеческом обществе и выступить гарантией того, что его осуществление в целом повлечет за собой социально благоприятные последствия. Правовое принуждение, как нам представляется выступает самостоятельной формой проявления общесоциального принуждения, а точку зрения, в соответствии с которой правовое принуждение рассматривается как особая форма, разновидность принуждения государственного2, мы принять не можем.
Полагаем, что рассмотрение правового принуждения в качестве разновидности государственного возможно только в том случае, если, по крайней мере, будет доказано, что правовым характером способно обладать лишь принуждение, субъектом которого выступает государство, но, очевидно, существуют как раз убедительные доказательства обратного .
Характер взаимосвязи государственно-правового принуждения и применения права
То обстоятельство, что правоохранительная форма правоприменения выступает внешней формой реализации мер государственно-правового принуждения, указывает на наличие связи между государственно-правовым принуждением и применением права. Вместе с тем, признание указанного факта само по себе не позволяет ответить на вопрос, является ли данное проявление связи между государственно-правовым принуждением и правоприменением единственным и имеет ли государственно-правовое принуждение связь с применением права вне его правоохранительной формы.
В настоящее время не существует единого мнения по вопросу о том, как именно связаны между собой правоприменение и принуждение - в частности, принуждение государственно-правовое, поэтому полагаем необходимым проанализировать наиболее распространенные подходы к решению данного вопроса.
Довольно часто в юридической литературе встречаются указания на то, что государственно-правовое принуждение осуществляется посредством правоприменения, правоприменительной деятельности. Так, например, В.В. Серегина отмечает, что «с точки зрения внешне выраженных форм принуждение приобретает характер правоприменительного процесса, конкретной правовой деятельности по применению принудительных мер в строгом соответствии с процедурно-процессуальными нормами». А.И. Дворяк указывает на то, что «государственное принуждение выступает ... как правоприменительная деятельность государственных органов, где виды и размеры принудительных мер, основания и порядок их применения установлены и регламентируются правом» . С.С. Алексеев считает, что «применение права ... является единственным (в условиях строгой законности) каналом, через который фактически осуществляется государственное принуждение в правовом регулировании»2. Анализ этих и других похожих мнений приводит к выводу о том, что осуществление принуждения зачастую фактически отождествляется с реализацией мер государственно-правового принуждения, а правоохранительная форма применения права - с правоприменением в целом.
Применение права не может выступать единственной правовой формой осуществления государственно-правового принуждения уже вследствие того, что последнее включает в себя не только реализацию мер государственно-правового принуждения, но и потенциальное принудительное воздействие таких мер. Кроме того, рассмотрение правоприменения в качестве внешней формы выражения государственно-правового принуждения не совсем корректно постольку, поскольку в содержательном плане реализация права в названной форме весьма неоднородна и имеет место отнюдь не только тогда, когда требуется применить государственно-правовые принудительные меры.
Не менее широко распространена в отечественной юридической литературе традиция рассматривать необходимость реализации государственно-правового принуждения в качестве одного из обстоятельств, обусловливающих вмешательство государства в процесс правореализации. К числу обстоятельств, лежащих в основе применения права, относит «обстоятельства, выражающие необходимость использования в процессе правового регулиро-вания государственного принуждения» С.С. Алексеев. В качестве обстоятельств, обусловливающих среди прочих потребность в правоприменении как особой форме реализации права, рассматривают необходимость реализации принуждения также О.В. Лазарева1, А.С. Пиголкин и М.Н. Николаева.
Указание на данный аспект связи государственно-правового принуждения и правоприменения представляется вполне правомерным. Вместе с тем, необходимо помнить о том, что необходимость фактической реализации мер государственно-правового принуждения детерминирует лишь правоприменение в правоохранительной его форме, поэтому не может рассматриваться ни в качестве единственного, ни в качестве основного обстоятельства, вызывающего необходимость в применении права.
Довольно часто применение принудительных мер рассматривается в качестве средства обеспечения актов применения права. Так, В.В. Лазарев и И.П. Левченко указывают, что исполнение предписаний, содержащихся в индивидуальных правовых актах, вынесением которых завершается правоприменительная деятельность, обеспечивается в том числе и возможностью применения мер государственного принуждения . Высказываются также суждения о том, что правоприменительные акты в необходимых случаях обеспечиваются государственным принуждением4, что неисполнение издаваемых в процессе правоприменения актов влечет за собой государственное принуждение5.
Реализация мер государственно-правового принуждения как особый вид правоприменительной деятельности
Реализация мер государственно-правового принуждения в рамках правоохранительной формы применения права признается нами внешней формой выражения динамического компонента государственно-правового принуждения, одним из основных факторов, определяющих специфику данного вида принуждения по сравнению с иными проявлениями принудительности в общественной жизни. В связи с этим мы полагаем необходимым остановиться на проблеме реализации мер государственно-правового принуждения посредством правоприменения в правоохранительной его форме более подробно. При этом, так как правоприменение традиционно рассматривается в двух аспектах - как деятельность и как правоотношение, - полагаем необходимым исследовать реализацию принудительных мер именно в названных аспектах. Кроме того, поскольку правоприменение может быть рассмотрено как правомерное поведение его субъекта, считаем необходимым исследовать реализацию мер государственно-правового принуждения и с этой точки зрения.
Деятельность по реализации мер государственно-правового принуждения обладает всеми теми же признаками, что и любая другая правоприменительная деятельность. В частности, она носит государственно-властный, индивидуально-конкретный, поднормативный и творческий характер, осуществляется специальными субъектами. Одновременно такая деятельность обладает очевидной спецификой по сравнению с другими видами правоприменительной деятельности, и эта специфика находит свое выражение, прежде всего, в содержании такой деятельности1. В качестве формальных аспектов проявления специфики правоприменительной деятельности по реализации мер государственно-правового принуждения, по нашему мнению, выступают: 1) основание правоприменительной деятельности; 2) момент начала и окончания правоприменительной деятельности; 3) степень детализации правовой регламентации правоприменительной процедуры и степень допустимости усмотрения правоприменителя; 4) место аналогии закона и аналогии права в правоприменительном процессе.
Очевидно, что простого перечисления указанных критериев для раскрытия специфики применения мер государственно-правового принуждения по сравнению с другими видами правоприменительной деятельности недостаточно, поэтому охарактеризуем каждый из названных критериев более подробно.
Ни в общей теории права, ни в отраслевых юридических науках до сих пор нет единого мнения о том, что является основанием применения мер государственно-правового принуждения. Анализ юридической литературы позволяет констатировать наличие, по крайней мере, двух основных подходов к решению данного вопроса. Сторонники первого3 полагают, что такие меры всегда «есть ответ (реакция) на совершаемые, совершенные, а порой и возможные противоправные деяния»1 и что «если ... нет неправомерных действий — нет и принудительных акций»2. Представители второго подхода3 предлагают в качестве оснований применения мер государственно-правового принуждения, помимо совершаемых, совершенных или возможных неправомерных деяний, рассматривать также события, которые причиняют или могут причинить вред интересам личности, общества, государства.
Являясь сторонниками последнего подхода к вопросу об основаниях применения мер государственно-правового принуждения, мы полагаем, что чрезмерно узкое понимание таких оснований, признание ими исключительно фактов действительного или предполагаемого неправомерного поведения, во многом является следствием того, что принуждение рассматривается исключительно как воздействие на субъекта, чья воля и поведение отклоняются от социально обоснованного стандарта. При этом не принимается во внимание, что отклоняющееся деяние приобретает негативное значение не потому, что оно осуществляется, а потому, что оно влечет изменение общественного отношения (или отношений), участником которого (которых) выступает данный субъект, ущемляя тем самым признанные в данном обществе интересы другой личности, социальной группы, общества, государства. Игнорирование того, что действительной целью применения мер принуждения выступает приведение в соответствие с социально обоснованным стандартом состояния общественных отношений, приводит к упущению из вида того факта, что изменение общественного отношения, отклонение его от признанной нормы, позволяющей удовлетворить интересы взаимодействующих социальных субъектов, может являться следствием не только волевого действия, но и события, не зависящего от воли участников общественных отношений.
