Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование принципа веротерпимости в вероисповедной политике Российского государства и его законодательное закрепление в XVI-XVIII вв С. 27
1. Государственно-церковные отношения и отношение государства и церкви к иноверию на ранних этапах развития российской государственности. С. 27
2. Отношение государства и церкви к «иностранному» и русскому иноверию в допетровскую эпоху С. 44
3. Вероисповедная политика в Российской империи в XVIII в С. 62
Глава II. Вероисповедная политика в России в первой половине XIX в. и роль МВД Российской империи в ее реализации в дореформенный период С. 90
1. Либеральная вероисповедная политика в России в первой четверти XIX в С. 90
2. Учреждение Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи и выработка правовых основ его деятельности. С. 109
3. Деятельность Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи в дореформенный период С. 133
Глава III. Роль Департамента духовных дел иностранных исповеданийМВД Российской империи в регулировании правового статуса «инославных» исповеданий (1857—1905 гг.) С. 143
1. Эволюция правового статуса Римско-католической церкви в России. С. 143
2. Правовое положение российских протестантов С. 175
3. Положение Армяно-григорианской церкви среди «инославных» конфессий С. 212
Глава IV. Правовой статус «иноверных» конфессий и деятельность Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи по его обеспечению во второй половине XIX — начале XX вв . С. 223
1. Государственная вероисповедная политика в отношении российских мусульман С. 223
2. Правовые ограничения российских иудеев С. 251
3. Законодательная регламентация религиозной жизни буддистов и язычников в Российской империи С. 274
Глава V. Вероисповедная политика в России после провозглашения свободы совести и вероисповедания (1905-1917 гг.) С. 285
1. Кризис религиозной политики государства на рубеже ХГХ-ХХ вв. С. 285
2. Реформа вероисповедной политики в начале XX в. и ее результаты. С. 299
3. Деятельность МВД Российской империи по реализации религиозной политики государства в 1905-1914 гг С. 319
4. Вероисповедная политика в России в годы Первой мировой войны (1914-1917 гг.) С. 340
Заключение С. 358
Список использованной литературы и источников С. 366
- Государственно-церковные отношения и отношение государства и церкви к иноверию на ранних этапах развития российской государственности.
- Либеральная вероисповедная политика в России в первой четверти XIX в
- Эволюция правового статуса Римско-католической церкви в России.
- Государственная вероисповедная политика в отношении российских мусульман
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования.
Человечество сталкивается с большим числом глобальных и региональных проблем, конфликтов на национальной и религиозной почве. Одним из способов своевременного разрешения межрелигиозных противоречий и снятия напряженности в межконфессиональных отношениях является широкий и конструктивный межконфессиональный диалог, сотрудничество и взаимодействие различных конфессий по политическим и социальным вопросам, как на внутригосударственном, так и на международном уровне. Межконфессиональный диалог может основываться лишь на принципе религиозной толерантности, под которым в данном случае понимается терпимое отношение последователей одной религии к представителям иных религиозно-конфессиональных общностей, то есть веротерпимость. Веротерпимость, предполагающая создание условий для минимизации межконфессиональной вражды и ненависти между членами общества на почве их религиозных различий, на определенных исторических этапах выдвигалась в качестве принципа государственной вероисповедной политики, реализация которого должна была обеспечить стабильность общества1.
До наших дней бытует некогда сформулированная западной историографией точка зрения, что религиозная толерантность зародилась в «цивилизованной» Европе, тогда как для России на протяжении всего пути ее исторического развития веротерпимость была чужда.
Вместе с тем, непредвзятое обращение к прошлому свидетельствует, что западная ветвь христианства отказывала другим исповеданиям в религиозной свободе. Западноевропейские главы государств и иерархи Римско-католической церкви считали, что стабильное общество может строиться на
1 «Веротерпимость - свобода иноверцам исповедовать веру свою. Веротерпимое государство - государство, не стесняющее иноверцев в отправлении обрядов». (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М. 1995,Т.1,А-3, С. 333);
5 принципе общности веры, а социальная стабильность возможна лишь в том случае, если религиозное единство достигается политическими методами. Это привело к бесконечному ряду репрессий против вероотступников-«еретиков» и иноверцев, многочисленным внутригосударственным и межгосударственным религиозным войнам, повлекшим за собой крупнейшие общественные катаклизмы в странах Западной Европы. Лишь после Тридцатилетней войны, опустошившей Западную и Центральную Европу, пришло осознание, что веротерпимость является единственным средством разрешения международных и внутригосударственных религиозных конфликтов. В результате рождается принцип «Cuius regio, eius religio» («Чья страна, того и вера»). При этом инаковерующие получали право покинуть страну, что, в частности, стимулировало массовую эмиграцию из стран Западной Европы. В эпоху Просвещения, благодаря трудам и деятельности Джона Локка, Пьера Бейля, Вольтера и Дидро сформировалась идея веротерпимости как принципа религиозной политики государства, причем вопрос о свободе веры выносился за рамки религиозных интересов в плоскость гражданских прав и свобод личности. Но даже и тогда принцип веротерпимости далеко не сразу получил законодательное закрепление. Например, Эдикт о терпимости 1785 г. короля Людовика XVI лишь обязывал не отказывать подданным в их основных правах по причине непринадлежности к католическому вероисповеданию. В Англии принадлежность к католичеству до 1832 г. считалась государственным преступлением. В Германии свобода веры была законодательно закреплена лишь Конституцией 1871 г., а все испанские конституции XIX в. (1812, 1837, 1869, 1876 годов) закрепляли статус католицизма как государственной религии1.
Различные ограничения в сфере религиозного выбора, в том числе и запрет на внеисповедное состояние, существовали в законодательстве «цивилизованных» стран до середины XX в. и постепенно устранялись лишь после
1 Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. М. 2004, С. 32-33;
принятия статьи 18 Всеобщей декларации прав человека 1948 г., устанавливавшей основные принципы свободы совести и вероисповедания. Поэтому нельзя говорить о давних и глубоких традициях религиозной толерантности на Западе, как об обязательном стандарте в области осуществления свободы совести и вероисповедания.
В последнее время в среде религиоведов и правоведов обсуждается вопрос о религиозной толерантности в исламе, веротерпимости в мусульманских государствах эпохи Средневековья и Нового времени, которая могла быть для своего времени образцом в сфере межрелигиозных отношений. Действительно, в Османской империи, например, веротерпимость, как принцип религиозной политики государства, развилась намного раньше стран Западной Европы. Она являлась эффективным средством поддержания социальной стабильности в многонациональном и многоконфессиональном государстве. Но необходимо при этом учитывать, что все «неверное» население этой империи, согласно нормам шариата, было обложено специальным, предусмотренным лишь для иноверцев налогом - «джизья». Кроме того, в случаях обострения социально-экономических проблем или войн с «неверны-ми», немусульманское население становилось объектом погромов и резни, что делало невыносимой его жизнь в пределах «веротерпимого» государства.
Для многонациональной и поликонфессиональной России проблема исповедания веры была и остается весьма острой. От ее правильного и эффективного решения всегда зависела политическая стабильность нашего государства, его целостность.
В настоящее время вероисповедный вопрос приобрел особую остроту, поскольку религиозный фактор, тесно переплетаясь с фактором национальным, этническим, через обретение национального самосознания активно вторгается в политическую и правовую сферы жизни общества.
Законодательное закрепление свободы совести и вероисповедания человека и гражданина в Российской Федерации, наличие правовых и организационных механизмов и гарантий ее защиты являются свидетельством демо-
7 кратичности существующего в нашей стране политического режима. Вместе с тем в сфере религиозных отношений существует ряд серьезных проблем, от решения которых прямо зависит состояние правопорядка, государственной и общественной безопасности.
Действующий Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» в целом отвечает сложившимся реалиям в сфере отношений государства с религиозными объединениями и межконфессиональных отношений. Однако в последние годы закон вызвал ряд острых дискуссий в научной, политической и общественной среде. По мнению многих правоведов, религиоведов, политологов, политических и религиозных деятелей, российское законодательство в сфере свободы совести и вероисповедания нуждается в дальнейшей доработке и совершенствовании, поскольку определенная внутренняя противоречивость и пробельность в современном российском вероисповедном законодательстве порождает ряд негативных процессов и явлений. К их числу относится распространение в российском обществе религиозных и псевдорелигиозных учений и пропагандирующих их объединений, которые наносят серьезный ущерб правам и свободам граждан, создают угрозу общественной и государственной безопасности. Отдельные религиозные объединения практически открыто осуществляют антиобщественную и антигосударственную деятельность, прикрываясь религиозными постулатами, дискредитируя демократические принципы свободы совести и вероисповедания, используя в своих противоправных целях законодательно предоставленные им возможности. Проблемы, возникающие в межконфессиональных отношениях, активно используются в идеологической и информационной войне антироссийскими политическими силами за рубежом.
Недостаточная научная разработанность механизмов реализации свободы совести и вероисповедания требует глубокого исследования процесса становления и развития нормативных основ и правоприменительной деятельности в области религиозных и государственно-церковных отношений в
8 исторической ретроспективе, чему и посвящено настоящее диссертационное исследование.
Российское государство имеет богатый исторический опыт правового регулирования религиозных отношений в сложнейших условиях поликон-фессиональности. За весь период с момента образования многоконфессионального государства в XVI в. и до 1917 г. в России не было допущено, как это имело место в других странах, религиозных войн и широкомасштабных конфликтов на религиозной почве. В Российской империи была создана уникальная, не имеющая аналогов система государственно-правового регулирования межконфессиональных и религиозных отношений, которая обеспечивала соблюдение принципа веротерпимости в сочетании с эффективным государственно-правовым контролем за деятельностью традиционных для нашей страны вероисповеданий. Важное место в этой системе, начиная с 1832 г., занимал Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи. Участвовала в этом и полиция. Законодательной основой реализации веротерпимой вероисповедной политики являлся сложный комплекс правовых норм, сконцентрированных в Уставах духовных дел иностранных исповеданий.
Опыт государственно-правового регулирования религиозных отношений, традиции вероисповедной политики в нашей стране нуждаются в творческом переосмыслении и изучении. Опыт реализации принципа веротерпимости в дореволюционной России может и должен быть учтен в современных условиях.
Исследование этих проблем актуально также потому, что дает материал для уточнения правового статуса МВД дореволюционной России, раскрытия его компетенции, разнообразия выполнявшихся Министерством функций, а также определения места МВД в государственном механизме. Настоящее исследование посвящено изучению веротерпимости как принципа религиозной политики в России и роли МВД дореволюционной России в обеспечении веротерпимости в рамках реализации вероисповедной политики государства.
9 Степень научной разработанности проблемы.
Проблемы государственно-конфессиональных и религиозных отношений в России нашли отражение в значительном количестве научных исследований. Однако системный анализ принципа веротерпимости с историко-правых позиций не осуществлялся, значение Министерства внутренних дел дореволюционной России в нормативно-правовом и практическом обеспечении веротерпимости изучены слабо.
Научные исследования, посвященные проблемам государственно-церковных и религиозных отношений, можно разделить по двум принципам - хронологическому и предметному. По хронологическому основанию: дореволюционная историография, советская историография и современная российская и зарубежная историография. По предметному: исследования, посвященные изучению государственно-церковных и религиозных отношений в дореволюционной России в целом, а также работы, раскрывающие роль МВД Российской империи в механизме реализации религиозной политики государства.
Среди дореволюционных исследований, посвященных государственно-церковным и религиозным отношениям в России необходимо выделить труды таких известных историков, правоведов и религиоведов, как С.А. Адриа-нова, К.К. Арсеньева, Е.В. Аничкова, И.С. Бердникова, Н.В. Варадинова, Н.М. Гальковского, Е.Е. Голубинского, А.П. Голубцева, А.Д. Градовского, В.И. Даля, В.В. Ивановского, А.В. Карташева, В. Кипарисова, Н.М. Коркуно-ва, С.А. Котляревского, М.Е. Красножена, Н.Д. Кузнецова, Макария (Булгакова), СП. Мельгунова, П.И. Мельникова (Печерского), П.Н. Милюкова, Н.И. Надеждина, А.С. Павлова, СВ. Познышева, А.В. Попова, М.А. Рейсне-ра, Д.И. Сапожникова, Н.С Суворова, Ф.Г. Тернера, Л.А. Тихомирова, Д.В. Цветаева, Филарета (Гумилевского) и др. В их работах содержится богатый теоретический и фактический материал по вопросам государственно-церковных и религиозных отношений в России, проблемам обеспечения веротерпимости и свободы вероисповедания в России, анализ государственной
10 вероисповедной политики. Труды вышеназванных ученых имеют самостоятельное научное значение, поскольку их авторами поднимался широкий спектр вероисповедных проблем, высказывалась собственная точка зрения на вопросы отношений государства и конфессий.
Так, А.В. Карташевым было создано уникальное многотомное исследование по истории Русской Православной церкви1. А.В. Попов в своем исследовании религиозных преступлений в древнерусском и российском законодательстве сконцентрировал огромный фактический материал, относящий-ся к периоду X-XIX вв. П.И. Мельников (Андрей Печерский) создал оригинальный аналитический обзор истории российского старообрядчества и сек-тантства . В работах М.А. Рейснера, И.С. Бердникова, К.К. Арсеньева подвергнуты критическому анализу вероисповедное законодательство и вероисповедная политика государства начала XX в., предлагались пути выхода из кризиса государственно-церковных отношений, давалась оценка предпринимаемых правительством мер4.
Вместе с тем в исследованиях дореволюционного периода в недостаточной степени приводится анализ нормативно-правовой базы религиозной политики государства, средств и методов государственно-правового регулирования конфессиональной жизни, недостаточно отражены вопросы формирования веротерпимой религиозной политики государства. Роль МВД Российской империи в реализации религиозной политики и в обеспечении веротерпимости отражена фрагментарно.
Например, в работе С.А. Адрианова раскрывается содержание отдельных мероприятий МВД в осуществлении государственной вероисповедной политики, в том числе приводятся факты участия в ее осуществлении Депар-
1 Карташев А.В. Очерки по истории Русской церкви. Собр. соч. М. 1993;
Попов А.В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву. Казань. 1904;
Мельников П.И. (Андрей Печерский). Собр. соч., Т.8, М. 1976; 4 Арсеньев К.К. Свобода совести и веротерпимость. СПб. 1905; Бердников И.С. Наши новые законы и законопроекты о свободе совести. М. 1914; Рейс-нер М.А. Государство и верующая личность. СПб. 1905;
тамента духовных дел иностранных исповеданий1. Но структура, формы, методы, правовая основа деятельности ДДДИИ Адриановым не раскрываются2. В трудах конфессиональных дореволюционных ученых история Русской церкви и ее отношений с государством отражена в достаточной степени тенденциозно и некритично3.
Советская историография по вопросам государственно-церковных и религиозных отношений представлена множеством авторов, среди которых следует выделить А.В. Белова, М.Я. Волкова, Ю.И. Гирмана, Н.С. Гордиен-ко, Б.Д. Грекова, Е.Ф. Грекулова, B.C. Дякина, М.Г. Кириченко, В.В. Крючкова, М.Н. Курова, Н.М. Никольского, М.М. Персица, А.И. Плигузова, Ю.А. Розенбаума, Н.В. Синицыну, В.И. Старцева, Н.В. Третьякову, Г.И. Эрзина, Н.Я. Эйдельмана. В трудах перечисленных исследователей также содержится ценный фактический материал по проблеме. В работах советских авторов роль и значение Православной церкви в становлении и развитии российской государственности оценивалась в достаточной степени негативно4. Для исследований советского периода в целом характерна определенная тенденциозность в подаче фактов и их оценке. Вероисповедная политика в дореволюционной России традиционно оценивалась как реакционная и антипрогрессивная, при этом не учитывались объективно сложившиеся исторические условия, в которых формировалась данная политика, не анализировался процесс ее эволюции5. Поэтому и роль МВД Российской империи в осуществлении вероисповедной политики государства чаще всего оценивалась исклю-
1 Далее-ДДДИИ;
2 Адрианов С.А. Министерство Внутренних Дел. Исторический очерк (1802-
1901). СПб. 1902;
3 Филарет (Гумилевский). История Русской Церкви. Период второй. М. 1850;
Макарий (Булгаков). История Русской Церкви. СПб. 1881; Никанор, архи
епископ Херсонский и Одесский. Церковь и государство. СПб. 1888; Нико
лай (Ярушевич). Церковный суд в России до издания Соборного Уложения
Алексея Михайловича (1649 г.). Пг. 1917;
4 Церковь в истории России (IX в.- 1917 г.). Критические очерки. М. 1967;
5 Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (вторая половина XIX — нача
ло XX в.). М. 1969;
12 чительно негативно, а объективного подробного анализа деятельности МВД в обеспечении государственной вероисповедной политики при этом не проводилось. Например, в работе В.В. Клочкова масштабная деятельность ДДДИИ МВД Российской империи по обеспечению веротерпимости отражена на нескольких страницах1.
Труды исследователей истории государственно-церковных и религиозных отношений на рубеже ХХ-ХХІ вв. свидетельствуют о начале нового периода в изучении этих вопросов. Данные работы в целом лишены идеологической предвзятости, характеризуются стремлением к объективной оценке исторического опыта государственно-конфессиональных отношений в России. Исследователи получили возможность использовать архивные сведения и материалы, ранее являвшиеся труднодоступными.
Из научных исследований последнего времени по проблемам свободы вероисповедания в дореволюционной России следует назвать труды таких ученых, как А.А. Алова, Д.Ю. Арапова, П.В. Берснева, Н.Г. Владимирова, B.C. Дякина, О.П. Ершовой, Ю.В. Мизуна, Ю.Г. Мизуна, М.И. Одинцова, СУ. Таймасова, А.К. Тихонова, С.Л. Фирсова, М.О. Шахова, А. Каппелера, Д.Ю. Кондакова, Е.И. Кэмпбелл, В.К Пинкевича, Н.А. Трофимчука, Д.З. Фельдмана и др.
В работе доктора исторических наук М.И. Одинцова впервые в новейшей историографии подробно освещаются вопросы становления свободы совести и вероисповедания в нашей стране, истории развития государственно-церковных и религиозных отношений в СССР, осуществлен глубокий и всесторонний анализ вероисповедной реформы начала XX в. В его работе содержатся сведения о нормотворческой деятельности МВД Российской импе-рии в данной области в 1905-1911 гг. А.К. Тихонов исследует историю Римско-католической церкви в России и также упоминает о деятельности
Клочков В.В. От государственной религии в России к свободе совести в СССР.М. 1982; 2 Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. М. 1994;
13 ДДДИИ по осуществлению государственно-правового контроля за деятельностью римско-католического духовенства, не раскрывая ее подробно1. А. Каппелер достаточно широко освещает вопросы отношения российского государства к подданным-мусульманам на протяжении XVI-XX вв., но о деятельности в этой сфере МВД империи упоминает лишь фрагментарно2. Политике российского правительства в «мусульманском вопросе» на рубеже XIX-XX вв. посвящены исследования Д.Ю. Арапова и Е.И. Кэмпбелл .
Роль МВД в нормотворческой работе по вероисповедным вопросам раскрывается в учебном пособии, подготовленном Н.В. Михайловой и Н.В. Шингаревой4.
Некоторые аспекты реализации принципа веротерпимости затрагиваются в работах, посвященных истории становления отечественных органов самоуправления , что является еще одним свидетельством того, вопросы вероисповедной политики пронизывали все сферы общественной и государственной жизни.
Следует отметить фундаментальный труд религиоведа и богослова, профессора Дворкина А.Л., в котором детально раскрывается история формирования и развития восточных православных церквей6.
Тихонов А.К. Власти и католическое население России в XVIII-XIX веках. // Вопросы истории. М. № 3, 2004;
2 Каппелер А. Две традиции в отношениях России к мусульманским народам
Российской империи //Отечественная история. М. № 2, 2003;
3 Арапов Д.Ю. Мусульманский мир в восприятии верхов Российской импе
рии.// Вопросы истории. М. № 4, 2005; Кэмпбелл Е.И. Мусульманский во
прос в России: история обсуждения проблемы.// Исторические записки. М. №
4,2001;
Михайлова Н.В., Шингарева Н.В. Разработка и реализация законодательства о веротерпимости и свободе совести (вторая половина XIX в. - февраль 1917 г.). М. 2008;
5 Лаптева Л.Е. Региональное и местное управление в России (вторая полови
на XIX в.): монография. М. изд-во АПИ при ИГА РАН, 1998;
6 Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной церкви. Ниж
ний Новгород. 2008;
Представляет интерес написанная на стыке криминологии, религиоведения и теологии работа О.В. Старкова и Л.Д. Башкатова, посвященная изучению криминальных проблем в сфере религиозных отношений, в которой авторы использовали криминологический подход в исследовании процессов и явлений в религиозной сфере, ранее применявшийся дореволюционным правоведом СВ. Познышевым К
В последние годы проблемы истории государственно-конфессиональных и религиозных отношений в дореволюционной России становятся предметом диссертационных исследований2. Недавно защищена диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук А. А. Сафоновым, в которой детально анализируются правовые основы деятельности конфессий в Российской империи в начале XX столетия3.
Однако в работах современных исследователей вопросы практической деятельности МВД Российской империи, в том числе Департамента духовных дел иностранных исповеданий в сфере осуществления государственной вероисповедной политики, рассматриваются либо фрагментарно и ограничиваются узкими хронологическими рамками.
Недостаточная разработанность вопросов истории становления и развития ДДДИИ повлекла существенные неточности в посвященной этому Де-
1 Старков О.В., Башкатов Л.Д. Криминотеология. Религиозная преступность.
СПб. 2004; Познышев СВ. Религиозные преступления с точки зрения рели
гиозной свободы. М. 1906;
2 См., например: Белов Ю.С Правительственная политика по отношению к
неправославным вероисповеданиям России в 1905-1917 гг. Дис. ... канд. ист.
наук. СПб. 1999; Дорская А.А. Проблема законодательного закрепления сво
боды совести в России в начале XX века. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
СПб. 2001; Шингарева Н.В. Роль МВД Российской империи в разработке и
реализации законодательства о веротерпимости и свободе совести во второй
половине XIX в. - феврале 1917 г. (историко-правовое исследование). Дис. ...
канд. юрид. наук. М. 2006 и др.
3 Сафонов А.А. Правовое регулирование деятельности религиозных конфес
сий Российской империи в начале XX века. Автореф. дис. ...доктора юрид.
наук. М. 2007;
15 партаменту статье в энциклопедии «МВД России», вышедшей под редакцией В.Ф. Некрасова к 200-летнему юбилею МВД России1.
Таким образом, фундаментального исследования, в котором бы полно и подробно освещались этапы формирования веротерпимости, как принципа вероисповедной политики в дореволюционной России, вопросы реализации этого принципа на практике, история возникновения, развития и деятельности ДДДИИ МВД Российской империи, а также определялись в целом роль и место МВД империи в реализации религиозной политики, обеспечении веротерпимости, до настоящего времени создано не было.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, связанные с деятельностью Министерства внутренних дел дореволюционной России в сфере обеспечения веротерпимости в рамках осуществления государственной национальной и вероисповедной политики.
Предметом диссертационного исследования является законодательство Московского государства и Российской империи, закрепляющее принцип веротерпимости и различные аспекты его реализации во внутренней политике государства; нормативно-правовые акты, устанавливающие правовой статус «иноверных» подданных государства, «инославных» и «иноверных» исповеданий; ведомственные документы МВД Российской империи по вопросам реализации вероисповедной политики государства; архивные документы и материалы ДДДИИ, отражающие его деятельность по государственно-правовому регулированию религиозных отношений в течение 1832-1917 гг.
Хронологические рамки исследования охватывают период с начала христианизации Руси и формирования государственно-церковных отношений до октября 1917 г., то есть до момента крушения ранее созданной системы государственно-конфессиональных отношений в России. В этих хронологических рамках основное внимание уделяется периоду с 1832 по 1917 год,
1 МВД России. Энциклопедия. //Под ред. В.Ф. Некрасова. М. 2002;
так как на данном историческом отрезке времени наиболее ярко проявилась роль МВД в обеспечении вероисповедной политики.
Цель диссертационного исследования состоит в изучении процесса формирования веротерпимости как принципа вероисповедной политики в дореволюционной России, значения ДДДИИ МВД Российской империи в реализации государственной вероисповедной политики, в обеспечении веротерпимости в дореволюционной России.
В соответствии с указанной целью в рамках диссертационного исследования решаются следующие задачи:
на основе анализа историко-правовой литературы и иных источников, законодательства Московского государства и Российской империи проследить процесс становления, развития и юридического закрепления принципа веротерпимости в вероисповедной политике государства в XVI-XIX вв.;
проанализировать специфические особенности вероисповедной политики в России на различных этапах ее государственного и общественного развития, в том числе и попытки кардинального изменения данной политики после 1905 г.;
3) охарактеризовать правовой статус «инославных» и «иноверных»
конфессий в дореволюционной России, рассмотреть этапы его формирования
на протяжении XIX в., выделить особенности в отношении государства к
различным вероисповеданиям;
выявить роль и значение МВД Российской империи в механизме государственно-правового регулирования религиозных отношений в России в целом;
рассмотреть процесс возникновения и развития Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи, этапы формирования его структуры, методов, форм и средств его деятельности по реализации вероисповедной политики, его роль и значение в обеспечении государственно-правовых основ веротерпимости;
6) оценить итоги развития вероисповедного законодательства и его реализации в религиозной политике дореволюционной России, сформулировать на основе изучения исторического опыта государственно-правового регулирования религиозных отношений в дореволюционной России предложения по нормативно-правовому обеспечению реализации свободы совести и вероисповедания в Российской Федерации.
Методологическую основу диссертационного исследования составили научные принципы историзма, объективности, системности и комплексности.
Осуществление исследования с применением принципа историзма, выражающегося в освещении события и фактов в их хронологической последовательности и взаимообусловленности, в строгом соответствии с реальной исторической обстановкой, позволило прийти к пониманию сложных процессов формирования веротерпимости в вероисповедной политике Российского государства, форм и методов обеспечения веротерпимости в дореволюционной России.
Для осмысления понятия веротерпимости нельзя ограничиваться применением формально-юридического и сравнительно-правового методов анализа вероисповедного законодательства дореволюционной России, поскольку институт веротерпимости необходимо рассматривать значительно шире: не только с правовой, но и с функциональной точки зрения. По мнению соискателя, веротерпимость включала в себя и мощный бюрократический механизм государственно-правового воздействия и инструмент социального контроля, который необходимо было подвергнуть не только правовому анализу, но и с применением комплексного подхода в исследовании, изучить его административно-функциональный и дисциплинарный аспекты. Это позволило, на основе применения принципа объективности, правильно охарактеризовать не только положительные, но и отрицательные стороны созданной в дореволюционной России системы государственно-правового регулирования религи-
18 озных отношений, выявить причины кризиса вероисповедной политики государства на рубеже XIX-XX вв.
Применение системного подхода в исследовании способствовало определению роли и места МВД Российской империи и Департамента духовных дел иностранных исповеданий в осуществлении вероисповедной политики государства и обеспечении веротерпимости.
В контексте задач своего исследования, автор пришел к выводу о необходимости использования, в ряде случаев, таких понятий, как «государственно-конфессиональные отношения», «государственно-конфессиональная политика». Это, с точки зрения соискателя, наиболее правильно отражает содержание вероисповедной политики в дореволюционной России, поскольку понятия «государственно-церковные отношения», «государственно-церковная политика», «модель государственно-церковной политики», используемые ранее в большинстве исследований, не всегда соответствуют реальной картине отношений государства с вероисповеданиями: далеко не все конфессии, с точки зрения их организации и вероисповедной сущности, представляли собой церкви.
Источниковая база диссертационного исследования достаточно многообразна и широка.
Основное место в источниковой базе занимают нормативно-правовые акты, включенные в Полное собрание законов Российской империи, начиная с Соборного Уложения 1649 г. и до начала XX в., в Свод законов Российской империи. Особое место среди данной группы источников отводится Уставам духовных дел иностранных исповеданий в редакциях 1857 г. и 1896 г.
В исследовании широко использовались архивные материалы и документы, выявленные в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ): Ф. 102 - фонд Департамента полиции МВД Российской империи, Ф. 109 - фонд Ш-го отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, Ф. 564 - личный архив А.Ф. Кони, Ф. 730 - фонд Департамента общих дел МВД Российской империи; в Российском государственном исто-
19 рическом архиве (РГИА): Ф. 821 - фонд Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи, Ф. 822 - фонд Римско-католической духовной коллегии, Ф. 1165 - фонд Министерства полиции Российской империи; в Ульяновском государственном архиве Куйбышевской области (УГАКО): Ф. 1 - фонд Уголовной палаты Симбирского окружного суда; в Государственном историческом архиве Чувашской Республики: Ф. 122 — фонд Цивильского уездного исправника; в Национальном архиве Республики Татарстан: Ф. 1 - фонд канцелярии Казанской губернии.
В процессе исследования использовались работы дореволюционных историков, правоведов и религиоведов, научные труды советского и постсоветского периода, в том числе исследования последнего времени по проблемам государственно-конфессиональных и религиозных отношений, свободы совести и вероисповедания в дореволюционной России, а также по вопросам истории МВД Российской империи.
Научная новизна исследования состоит в том, что это первое комплексное исследование по вопросам государственно-конфессиональных и религиозных отношений в дореволюционной России, в нем впервые предпринимается попытка обобщить содержащиеся в многочисленных исследованиях, научных трудах и других источниках сведения о деятельности МВД Российской империи и ДДДИИ МВД по государственно-правовому регулированию религиозных отношений в дореволюционной России и обеспечению веротерпимости в многоконфессиональной стране.
Новизна исследования состоит также в том, что в процессе исследования выявлены и введены в научный оборот ранее не использовавшиеся архивные материалы и документы, материалы редко встречающейся и имеющейся в ограниченном количестве литературы. Научная новизна исследования выражается и в том, что на его основе предпринята попытка сформулировать выводы и предложения, которые могут в дальнейшем способствовать совершенствованию законодательства по вопросам обеспечения свободы совести и вероисповедания в нашей стране.
В рамках диссертации разработана и предложена авторская периодизация процесса формирования веротерпимости в Российском государстве и ее законодательного закрепления. В ходе исследования выявлены особенности вероисповедной политики государства на протяжении значительного исторического отрезка времени.
Значительная часть исследования посвящена раскрытию правового статуса «иностранных» исповеданий и их последователей в Российской империи, правового положения «инославного» и «иноверного» духовенства, старообрядцев и сектантов. При этом раскрываются специфические особенности веротерпимости в России и роль вероисповедной политики в обеспечении длительной стабильности социально-политической жизни российского государства и общества. Автором исследована история создания и деятельности уникального государственного органа - Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи.
В диссертации показывается, что российская история и культура имеет огромный опыт религиозных толерантных отношений, сформировавшийся в рамках государственно-конфессиональных отношений на протяжении значительного исторического отрезка времени.
Положения, выносимые на защиту:
1) Предлагаемая на основании изученных материалов и документов периодизация реализации принципа веротерпимости в вероисповедной политике дореволюционной России:
первый период: с середины XVI в. - до начала XVIII в., когда принцип веротерпимости еще не был закреплен в законодательстве, хотя фактически осуществлялся на практике;
второй период: с начала XVIII в., когда законодательными актами Петра I закреплялись основы религиозной политики государства по отношению к христианским конфессиям, до учреждения в 1810 г. и юридического закрепления компетенции первого специализированного государственного органа,
21 призванного обеспечивать ее реализацию - Главного Управления духовных дел иностранных исповеданий;
третий период продолжался с момента учреждения Главного Управления духовных дел иностранных исповеданий до создания в 1832 г. Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи. В рамках данного периода шел поиск методов и средств контроля государства над «иностранными» вероисповеданиями, закладывались правовые основы этой деятельности;
четвертый период связан с деятельностью Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД Российской империи (с 1832 г. по 1905 г.), формированием его структуры, организационным оформлением контролируемых им «иностранных» вероисповеданий, характеризующийся детальной правовой регламентацией всех сторон организации и деятельности конфессий;
пятый период реализации принципа веротерпимости в религиозной политике России характеризовался тем, что в значительной степени изменялись основы религиозной политики в связи с провозглашением свободы вероисповедания. Это нашло отражение в законодательстве, однако на практике и законодательно в окончательном виде новая вероисповедная политика не была закреплена и не осуществлялась. С принятием в июне 1917 г. Временным правительством постановления «О свободе совести» и с изданием Советским правительством декрета «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» 20 января 1918 г., началась принципиально новая эпоха государственно-церковных и религиозных отношений, качественно отличающаяся от предыдущей.
Оформление и реализация принципа веротерпимости в Российском государстве обусловливались заимствованием основ государственности и государственно-церковных отношений Византии;
Принцип веротерпимости в России обладал рядом специфических особенностей: предполагался неравный правовой статус для «иностранных»
22 («инославных» и «иноверных») исповеданий, «ранжирование» конфессий на «признаваемые», «непризнаваемые, но терпимые», «непризнаваемые». Критерием такого деления являлась степень догматической и вероучительной близости к православию, «вредности» или «полезности» вероучения, государственно-политической значимости народа - носителя религии.
4) Границы веротерпимости были нестабильны: государство в зависимости от социальных и экономических причин, конкретной внутриполитической и внешнеполитической ситуации сужало или расширяло ограничительные меры в отношении субъектов государственно-конфессиональных отношений. На изменение границ веротерпимости в монархическом государстве в определенной степени влиял такой фактор, как личная точка зрения царя-самодержца на те или иные вопросы вероисповедной политики, его личное отношение к тем или иным конфессиям.
5) Российское государство стремилось сохранять этническое и религиозное ядро своей социальной опоры - великорусский народ с его культурой и православной греко-византийской религией, используя для этого вероисповедную политику. В этих целях, закреплялось первенствующее положение православия и Русской Православной церкви, поощрялся переход в православие из других конфессий и в то же время преследовалось «отпадение» от православия. Государство отказывало своим «коренным» подданным в свободе религиозного выбора, поскольку всякое допущение религиозного инакомыслия среди русского населения могло привести к разрушению уже сложившихся связей между православной государственностью и обществом, нарушению политической и идеологической стабильности в многонациональной и многоконфессиональной стране. Поэтому преследовались «ереси» и «расколы» среди православного населения как гарантия сохранения целостности православия, а шире - православного общества и самого государства. Это стало одной из характерных черт реализации принципа веротерпимости в рамках православия.
6) Вероисповедная политика Российского государства строилась не на
стремлении к достижению религиозной идентичности подданных, а на при
менении различных мер, направленных на недопущение внутри всех испове
даний кардинальных изменений, каких-либо расколов, так как это создавало
угрозу государственной и общественной безопасности, общественно-
политической стабильности. Эта консервативно-охранительная направлен
ность в вероисповедной политике привела к созданию мощной системы го
сударственно-правового регулирования и контроля религиозной сферы жиз
ни общества.
7) Учрежденный в 1832 г. Департамент духовных дел иностранных ис
поведаний (ДДДИИ) МВД Российской империи являлся уникальным и не
имеющим аналогов в мире специализированным органом, который на протя
жении десятков лет обеспечивал реализацию государственной вероисповед
ной политики на основе принципа веротерпимости в соответствии с нормами
Уставов духовных дел иностранных исповеданий.
8) Созданная к середине XIX в. система государственно-
конфессиональных отношений и нормативно-правового регулирования рели
гиозных отношений достаточно эффективно функционировала несколько де
сятилетий. В России, несмотря на все сложности внутренней и внешней по
литики, не было допущено масштабных общественных катаклизмов на рели
гиозной почве.
9) Кризис религиозных отношений в Российской империи на рубеже
XIX-XX вв., являвшийся частью и проявлением общегосударственного соци
ально-политического кризиса, способствовал разрушению созданной систе
мы государственно-конфессиональных отношений. Попытки проведения ве
роисповедной реформы 1905-1911 гг. не завершилась созданием новой сис
темы государственно-конфессиональных отношений. Меры, предпринятые
правительством в рамках вероисповедной реформы, в сущности лишь завер
шили строительство традиционной системы веротерпимости, добавив к ней,
с точки зрения действовавшего законодательства, недостающие элементы
24 религиозной свободы. Укоренившаяся за несколько веков система «ранжирования» вероисповеданий не позволила себя реформировать.
После провозглашения свободы вероисповеданий в начале XX в. ДДДИИ продолжал руководствоваться прежними нормативно-правовыми актами, которые противоречили реально сложившейся ситуации. Департамент постепенно утратил ранее имевшиеся мощные рычаги воздействия на «иностранное» духовенство и оказался в роли заложника противоречивой и непоследовательной вероисповедной политики правительства.
Неспособность государства воплотить в жизнь им же провозглашенный принцип свободы вероисповедания и незавершенность вероисповедной реформы усилили кризис религиозных отношений в стране. Сложился целый комплекс неразрешенных противоречий в конфессиональной жизни, обострившихся в годы первой мировой войны. Они стали одним из серьезных факторов, повлиявших на судьбу монархии в России. Попытки их разрешения, предпринятые Временным правительством, оказались запоздалыми, намеченные преобразования в вероисповедной области, в силу кратковременности пребывания у власти, на практике в полной мере осуществлены не были. С установлением Советской государственности прекратила существование вся прежняя система государственно-церковных отношений, начала реализовываться принципиально новая модель государственно-конфессиональных отношений, основанная на принципе отделения церкви от государства.
Научно-практическая и теоретическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы не только для корректировки и совершенствования российского законодательства, действующего в сфере правового регулирования деятельности религиозных объединений, но и практической деятельности государственных органов, в том числе и правоохранительных, по обеспечению свободы совести и вероисповедания, противодействия проявлениям религиозного экстремизма и ксенофобии в рамках разворачивающейся в настоящее время информацион-
25 ной войны. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях по проблемам государственно-конфессиональных и религиозных отношений в России, в учебно-методическом обеспечении учебного процесса в системе высших учебных заведений МВД России, а также в системе юридических ВУЗов при преподавании дисциплин историко-правового цикла.
Апробация и внедрение результатов исследования. Положения диссертационного исследования нашли отражение в опубликованных автором 31 работе общим объемом 68,63 п.л., в том числе: в двух монографиях; в главе учебника «История отечественного государства и права», рекомендованного МВД РФ для курсантов и слушателей образовательных учреждений МВД России; в учебном пособии «Роль МВД дореволюционной России в регулировании религиозных отношений»; в одной коллективной монографии, в курсе лекций «История органов внутренних дел»; в 25 научных статьях, включая 8 публикаций в ведущих правовых журналах и сборниках, рекомендованных ВАК РФ: «Закон и право», «Черные дыры в российском законодательстве», «Вестник Московского университета МВД России», «Пробелы в российском законодательстве».
Основное содержание и выводы диссертации были изложены в докладах автора на международных научных конференциях и семинарах «Тоталитарные секты - угроза XXI века» (Нижний Новгород, 2001), «Специфика деятельности милиции (полиции) в переходный период общества» (Москва, 2004), «Проблема взаимоотношения государства с религиозными конфессиями» (Руза, 2007); на всероссийских и межрегиональных научных конференциях «Проблемы преподавания и изучения истории государства и права, органов внутренних дел России» (Москва, 2000), «Тоталитарные секты в России» (Ульяновск, 2002), «Проблемы высшей школы: теория и практика» (Димитровград, 2003), «Православие и правосознание в России: история и современность» (Москва, 2005).
26 Результаты диссертационного исследования обсуждались на кафедре государственно-правовых дисциплин Академии управления МВД России, внедрены в учебный процесс Московского областного филиала Московского университета МВД России, где автор читает курс «Истории органов внутренних дел»; в учебный процесс кафедры сектоведения Свято-Тихоновского Православного Гуманитарного университета г. Москвы; в систему общественно-государственной подготовки личного состава органов и подразделений внутренних дел ГУВД по Московской области, а также, через Департамент кадрового обеспечения МВД России, — в систему служебной подготовки личного состава органов и подразделений внутренних дел МВД России.
Государственно-церковные отношения и отношение государства и церкви к иноверию на ранних этапах развития российской государственности.
Ко времени образования Московского централизованного государства практически завершился процесс христианизации Руси, ее население являлось этнически и конфессионально однородным, а язычество сохранялось лишь в форме обычаев и обрядов, но не как культ, а как пережиток.
Роль Русской Православной церкви в становлении древнерусской монархической государственности и права, в развитии российской национально-государственной идеи и ее практической реализации, в формировании самого великорусского этноса и его культуры, была огромной1.
Во второй половине XVI в., после присоединения к Московскому государству территорий Поволжья и Сибири, подданными стали многочисленные народы, исповедующие ислам и язычество. В результате установления постоянных торговых и дипломатических контактов Московского государства с Западной Европой, именно на этот период приходилась первая волна относительно многочисленной иммиграции в Россию иностранцев — протестантов и католиков. Россия начинает превращаться в многонациональное и поликонфессиональное государство. Это потребовало выработки единого отношения государства и церкви к подданным-иноверцам, формирования государственной вероисповедной политики.
Перед государством встал вопрос: что должно лежать в основе его вероисповедной политики - полный приоритет государственной церкви и религии с отказом иным вероисповеданиям в религиозной свободе, или приоритет государственной церкви и религии с предоставлением иным вероисповеданиям максимально возможной религиозной свободы? Первое предполагало политику религиозной нетерпимости, преследований по вероисповедным мотивам, развернутую масштабную агрессивную миссионерскую деятельность государственной церкви. Конечные результаты такой политики были не предсказуемы, а учитывая опыт католической Европы, негативны. Второе предполагало выработку более сложной и долговременной политики, основанной на релятивистских, прагматических подходах при решении проблем взаимодействия с «иноверными» исповеданиями. В середине XVI в. Московское государство выбрало веротерпимость.
Основы российской веротерпимости закладывались на протяжении длительного процесса эволюции государственно-церковных отношений с момента начала христианизации Руси.
Для первого периода истории Русской Православной церкви характерно перенесение организационных и правовых основ деятельности из Византии . Однако это не было чисто механическим актом, весь домонгольский этап становления православия на Руси был временем своеобразной «доводки», адаптации новой религиозной организации к условиям древнерусского общества. Иерархи Русской митрополии вносили в древнерусское законодательство свои нормы, отличные от византийских.
Правовой статус Русской Церкви с X в. базировался на княжеских уставах, которые, очерчивая круг обязанностей князей по отношению к церкви, ничего не упоминали об обязанностях церкви по отношению к светской власти. Церковь на первоначальном этапе своего становления обладала значительной самостоятельностью по отношению к государству. Одновременно Русская церковь являлась митрополией константинопольского патриарха, кандидат в митрополиты выставлялся патриархом и патриаршим советом в обход мнения местного епископата и киевского князя. За весь домонгольский период лишь дважды на митрополичьем престоле находились русские иерар-хи.
С наступлением феодальной раздробленности многие нормы княжеских уставов X-XI вв. перестали действовать, а иерархически-централизованная церковная организация стала испытывать мощное давление со стороны князей и бояр, пытавшихся подчинить своему влиянию как отдельных митрополитов и епископов, так и в целом церковную организацию в границах своих владений. Попытки иерархов церкви воздействовать на феодальную вольницу, ограничить бесчинства удельных властителей, как правило, не приносили результата2. В этих условиях единственным способом сохранения целостности церкви от раскола являлось ограничение стремлений русских иерархов к автокефалии, сохранение сложившихся отношений подчиненности Константинополю. В то же время церковь продолжала оставаться проводником идеи сильной монархической власти, мощного централизованного этнически и конфессионально целостного государства, но эта идея не могла быть реализована в сложившейся ситуации.
Либеральная вероисповедная политика в России в первой четверти XIX в
В начале XIX в., как известно, была осуществлена реформа системы государственного управления, в рамках которой 8 сентября 1802 г. были созданы восемь министерств. Министерство внутренних дел являлось самым большим из них по численности и самым многофункциональным. Министр внутренних дел обязывался «пещись о повсеместном благосостоянии народа, спокойствии, тишине благоустройстве всей империи».
Одним из факторов, влиявшим на «спокойствие» и «тишину» в многонациональной и многоконфессиональной стране, являлся религиозный. Религиозный мир мог быть обеспечен лишь при условии осуществления государством продуманной и взвешенной вероисповедной политики.
Правительство, руководствуясь в религиозной политике принципом «полной терпимости», одновременно ставило перед собой задачу подчинения государству так называемых «иностранных» исповеданий. Созданные в конце XVIII в. структуры управления духовными делами католиков и части мусульман России еще не имели законченной формы и государственный контроль за их духовенством еще не являлся достаточно эффективным.
Как указывалось выше, на характер религиозной политики в отношении иноверия во многом влиял субъективный фактор - личная точка зрения самодержца по вопросам религиозной терпимости. Критерием либеральности взглядов российских монархов на вопросы религиозной свободы можно с уверенностью считать их личное отношение к русскому иноверию. Эпоху царствования Александра I современники называли «золотым веком русского раскола»1. Как указывал А.В. Попов, «...в царствование Александра I отношение к раскольникам стало особенно терпимым»2. Личная точка зрения императора на русское иноверие была выражена в указе от 21 февраля 1803 г. по делу «тамбовских духоборов» . Еще ранее, в ноябре 1802 г. обер-прокурор Синода граф В.П. Кочубей в своем письме Санкт-петербургскому митрополиту Амвросию о деле «новохоперских малакан», указывал: «Государь Император, получив о сем от Губернатора извещение, заметить соизволил, что заблуждения сего рода лучше и удобнее прекращаются и мало-помалу исчезают, когда ни духовное, ни светское правительство не обращая на них открытого внимания и примечая только издалека ход их, не формальными следствиями и увещаниями, но частными внушениями кроткого и примерного духовенства, старается не чувствительно приводить их на путь истины» . На практике такая позиция приводила к бездействию властей, полному отказу от карательной практики по делам об иноверии. Кроме того, политика «единоверия», проводившаяся с 1800 г. и основывающаяся на формальной подчиненности наиболее лояльных «толков» и «согласий» старообрядчества Синоду, привела к легализации «поповцев» и «беспоповцев» на Преображенском и Рогожском кладбищах в Москве5.
Либеральное отношение проявлялось даже к последователям «изуверских» сект. Александр I был лично знаком с лидером «скопцов» Кондрати-ем Селивановым, освободил его из Петропавловской крепости, где тот содержался с 1797 г. по указу Павла I как «секретный арестант». Это позволило «скопцам» выйти из подполья и развить бурную пропагандистскую деятельность в Москве и Петербурге с вовлечением в секту представителей высших сословий1.
Либерализм в вероисповедной политике распространялся и по отношению к «иностранным» исповеданиям. Александр I оставил без изменения основные постулаты управления католиками Российской империи, которые сложились во второй половине XVIII в. 13 ноября 1803 г. высшим органом управления духовными делами католиков империи была провозглашена учрежденная в 1798 г. Римско-католическая духовная коллегия под председательством Могилевского митрополита. Местным органом управления каждой римско-католической епархии окончательно устанавливалась духовная консистория. Деятельность священнослужителей контролировалась через прокурора коллегии, который рассматривал поступавшие в коллегию жалобы на епископат и апелляции на решения консисторий. Подтверждался запрет на несанкционированные светской властью контакты монастырского духо-венства с зарубежными духовными властями .
В 1809 г. российское правительство сделало первый шаг в решении «греко-униатского вопроса»: греко-униаты западных губерний выводились из подчинения Могилевской римско-католической митрополии и подчинялись специально созданной Униатской Литовской митрополии.
Продолжавшееся реформирование аппарата государственной власти и управления не могло не затронуть сферы религиозных отношений. 25 июля 1810 г. был издан манифест «О разделении Государственных дел на особые управления, с означением предметов, каждому управлению принадлежавших» .
Новое ведомство возглавил обер-прокурор Синода князь А.Н. Голицын, ставивший перед собой широкомасштабную цель «объединить последователей всевозможных религиозных учений на почве общечеловеческих нравственных задач». Как видно, хотя и не в юридических терминах, в основу программы Голицына была положена идея широкой веротерпимости. Однако, как констатировал С.А. Адрианов, «...деятельность Князя Голицына дала мало практических результатов, потому что новое ведомство должно было потратить прежде всего немало времени на приведение в известность вверенных ему частей.
Эволюция правового статуса Римско-католической церкви в России.
Наибольшую обеспокоенность российского правительства всегда вызывали вопросы, связанные с деятельностью Римско-католической церкви в России. Сепаратизм, опора польской национально-освободительной идеи на доктрины католицизма, непрекращающееся влияние Римского престола на российских католиков и попытки католического прозелитизма среди некатолического населения империи, заставляли правительство осуществлять особую политику в отношении российских католиков и римско-католического духовенства в России.
Согласно Уставу духовных дел иностранных исповеданий 1857 г., Римско-католическая церковь в Российской империи имела семь епархий-диоцезий: архиепархия Могилевская, епархии Виленская, Телыдевская, Минская, Луцко-Житомирская, Каменецкая, Тираспольская. К концу XIX в., в результате реформирований структуры Римско-католической церкви, на территории собственно России действовала архиепархия Могилевская и подчиненные ей епархии Виленская, Телыневская, Луцко-Житомирская, Тираспольская. В Царстве Польском действовала архиепархия Варшавская, которой подчинялись епархии Августовская (Сейнская), Калишская, Клец-кая, Люблинская, Плоцкая, Сандомирская, которые с 1865 г. имели особый статус.
К Могилевской архиепархии относились губерния Могилевская, Великое княжество Финляндское, города Москва и Санкт-Петербург, а также все губернии, входящие в состав подчиненных архиепархии епархий. К Вилен-ской епархии относились губерния Виленская и Гродненская, к Телыпевской - Ковенская и Курляндская, к Луцко-Житомирской - Киевская, Волынская, Подольская, к Тираспольской - Херсонская, Екатеринославская, Таврическая, Саратовская, Астраханская, Бессарабская, а также Кавказский край. Архиепархия Варшавская охватывала территорию Царства Польского и имела определенные отличия в управлении.
Архиепископ Могилевский являлся митрополитом всех Римско-католических церквей в России и Царстве Польском и председательствующим в Римско-католической духовной коллегии. Римско-католическая духовная коллегия, созданная в ноябре 1801 г., находилась в Санкт-Петербурге и являлась, согласно ст. 27 Свода уставов и учреждений по управлению духовными делами иностранных исповеданий, христианских и иноверных, «высшим духовным присутствием» «для рассмотрения и решения дел, общих всем Римско-Католическим епархиям».
Члены Римско-католической духовной коллегии назначались из числа епископов и прелатов по одному, их назначение и увольнение производилось по представлениям коллегии, выносившихся на рассмотрению министром внутренних дел. Заседатели коллегии избирались каждый от своей епархии на три года кафедральными капитулами из прелатов или каноников, в совершенстве владеющих русским и польским языком и знанием законодательства по духовным делам.
Статья 71 Свода определяла функции Римско-католической духовной коллегии. Все капиталы Римско-католической церкви, жертвуемые прихожанами, находились в фонде коллегии, что облегчало осуществление контроля за состоянием финансовой базы церкви. Министр внутренних дел определял порядок хранения, ведения, расходования этих денежных сумм. Римско-католическая духовная коллегия ежегодно предоставляла отчет о расходах на содержание штатов коллегии в Государственный Контроль. Коллегия являлась органом управления, занимающимся почти исключительно вопросами материально-финансового обеспечения деятельности Римско-католической церкви в империи. Вопросы управления собственно духовными делами католиков сосредотачивались на местах, в консисториях Римско-католической церкви.
Определялся порядок производства по делам, принятия решений и исполнение этих решений Римско-католической духовной коллегией. Заседания коллегии назначались председательствующим «по мере надобности». Все дела коллегии разрешались по большинству голосов по церковным правилам, причем, в случае равенства голосов, имела перевес та сторона, с которой соглашался председательствующий. Если архиепископ-митрополит до внесения дела на рассмотрение, лично разрешал его в рамках полномочий по Могилевской архиепархии, то дело могло рассматриваться без его присутствия. Дела, требующие высочайшего разрешения или разрешения иными ведомствами, представлялись коллегией министру внутренних дел, который давал этим делам «надлежащее течение, присовокупляя к каждому из них свое заключение». Исключение составляли судебные дела, которые коллегия непосредственно направляла в Сенат или министру юстиции. В случае несогласия с решением коллегии, министр внутренних дел предлагал ей собственное мнение. Состоящий при коллегии прокурор обязан был подавать министру внутренних дел записки - «мемории» и ведомости о разрешенных коллегией делах по «правительственной части». В случае нарушения сроков и правил предоставления этих документов коллегией, прокурор имел право представлять свой протест министру внутренних дел. Определялся порядок сношений коллегии с центральными и местными органами
Государственная вероисповедная политика в отношении российских мусульман
В первой половине XIX в. были окончательно сформированы подчиненные государству основные организационные структуры управления духовными делами российских мусульман - Оренбургское магометанское духовное собрание и Таврическое магометанское духовное правление.
В результате расширения территории империи в число ее подданных вошли мусульманские народы Северного Кавказа, восточного и южного Закавказья, а во второй половине XIX в. - народы Казахстана и Средней Азии. Важно отметить, что эти новые регионы в ряде случаев присоединялись с применением военной силы. Сопротивление мусульманского населения на Северном Кавказе в первой половине XIX в. приняло организованный характер движения мюридизма, имевшего религиозную основу, что повлияло на степень ожесточенности и длительности Кавказской войны. Это в значительной степени влияло и на специфику национальной и религиозной политики правительства на Северном Кавказе, и учитывалось в последующем при присоединении к империи других мусульманских регионов.
Особенностью политики российского правительства в отношении мусульман являлось то, что оно не ставило перед собой целей масштабной христианизации мусульманского населения. Выдвигалась задача максимального сближения мусульман с русскими через светское просвещение, русский язык, приближение их к «более высокой ступени развития» путем «европеизации», то есть ставилась задача «культурной» ассимиляции. С этой целью правительство всегда искало сотрудничества с элитной частью «туземного» населения, в первую очередь, с мусульманским духовенством.
Поводом к возникновению «мусульманского вопроса» явился первый массовый отток «крещеных татар» Волжско-Камского региона в ислам в первой половине XIX в. Поскольку данный вопрос находился в компетенции православных духовных властей, то это явление первоначально воспринималось как временное заблуждение, вызванное незнанием или непониманием «крещеными татарами» более позитивной, нежели в исламе, религиозной составляющей православия. Вместе с тем несанкционированный переход православного подданного империи в «иноверие» являлся религиозным преступлением, пресечение которого возлагалась на полицейские органы государства. Инициатором репрессий в отношении «вероотступников» выступили православные епархиальные консистории2. По вопросам привлечения к ответственности лиц, перешедших из православия в ислам, завязалась обширная переписка между ДДДРШ и Синодом. Магометанский отдел ДДДИИ анализировал поступавшую информацию и вырабатывал рекомендации для православного духовенства и местных губернских властей по нейтрализации негативного явления.
5 октября 1835 г. было издано Положение Комитета министров о порядке рассмотрения дел об «уклонившихся в магометанскую веру новокрещеных 225 татарах», согласно которому эти дела передавались из губернских уголовных палат на окончательное разрешение в МВД через губернаторов.
Постепенно взгляд на массовые переходы поволжских «крещеных татар» в ислам меняется, непрекращающиеся случаи «отступничества» стали восприниматься не как случайное явление, а как следствие организованной мусульманской пропаганды, противостоящей русскому культурному влиянию2. В 1866 г. более 500 крещеных татар Цивильского уезда Казанской губернии направили через местных мулл прошения на имя императора о разрешении перехода в магометанство3
Магометанский отдел ДДДИИ в своей деятельности стремился учитывать специфические особенности ислама, поскольку в российских регионах формировался совершенно новый, «местный» ислам. Поэтому Департамент регулярно обращался за консультациями к специалистам в сфере мусульманской доктрины4. На основе их рекомендаций он вырабатывал свои предложения и нормативно-правовые акты. Департамент неоднократно вносил предложения в Сенат и Государственный Совет о принятии мер к улучшению материального положения «крещеных» татар и башкир, ходатайствовал о выделении им казенных денежных пособий на обзаведение хозяйством при вынужденном отселении из мест компактного проживания мусульманского населения, а также о возможности причисления этой категории лиц к русским городским обществам и селениям русских государственных крестьян, приветствовал инициативы и предложения губернаторов поволжских губерний о строительстве для «новокрещенных» церквей за казеный счет, открытия полноценных приходов в местах их проживания, предоставления неофитам льгот и привилегий . Эти предложения аргументировались тем, что ранее имевшиеся льготы и привилегии для мусульман, пожелавших принять православие, были в значительной степени аннулированы Положением Комитета министров от 13 апреля 1837 г., принятым под давлением Министерства финансов, а проживание «крещеных» татар вместе с бывшими единоверцами усложнялось враждебным отношением к ним со стороны мусульманского духовенства.
Похожие диссертации на Принцип веротерпимости во внутренней политике дореволюционной России и роль Министерства внутренних дел в обеспечении государственно-правовых основ его осуществления
