Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Правовой нигилизм: понятие, структура, формы
1.1. Понятие и структура правового поведения личности 11
1.2. Правовой нигилизм в русской философии права 32
1.3. Правовой нигилизм как явление социальной жизни 44
ГЛАВА 2. Правовой идеализм: понятие, истоки, формы
2.1. Понятие и истоки правового идеализма 72
2.2. Правовое бездействие как форма правового поведения 104
ГЛАВА 3. Нормосообразность поведения и ответственность личности
3.1. Понятие нормосообразности в свете юридических гарантий прав личности 136
3.2. Ответственность личности и ее участие в политике и управлении 153
Заключение 173
Список литературы 177
- Понятие и структура правового поведения личности
- Правовой нигилизм в русской философии права
- Понятие и истоки правового идеализма
- Понятие нормосообразности в свете юридических гарантий прав личности
Введение к работе
»ф Актуальность темы исследования.
Проблема правового нигилизма и правового идеализма как инвариантов современного российского правосознания является одной из актуальнейших проблем в юридической науке. Чаще всего утверждается, что эти явления имеют под собой в качестве основы правовое невежество народа и управленческого аппарата, слабую информированность в законах, а также умышленное, а чаще всего неосознанное, интуитивное желание проигнорировать, обойти или даже нарушить законодательные акты
(в особенности, если это сулит существенные выгоды, а опасность
подвергнуться санкциям мала). Ученые фиксируют массовость таких явлений, но обычно не вдаются в анализ причин, сути и возможных путей их преодоления.
Правовой нигилизм есть определенная форма общественного состояния, отражающая политические и национально-исторические особенности общества. Степень правового нигилизма является своего рода показателем здоровья
Э общества и государства, в которых он проявляется. В связи с этим, правовой
нигилизм не только правовая категория, но его можно охарактеризовать и как социально-психологическое явление, возникающее в результате оценки права или отдельных его норм людьми, социальными группами или даже всем обществом, оценки, переходящей в соответствующие действия или бездействия.
Правовой нигилизм находит свое выражение в усилении настроений
^ социальной пассивности, развитии социальных болезней, алкоголизма и
наркомании, в росте преступности, в самоубийствах, в актах бессмысленного насилия, моральной деградации. К нигилистическому экстремизму относятся
также преступные действия международного государственного терроризма, стремление к развязыванию военных конфликтов.
Традиция пренебрежительного отношения русского народа к праву уходит в глубину веков. Русский историк В.О. Ключевский по этому поводу писал: «Не я виноват, что в русской истории мало обращают внимания на право: меня принудила к тому русская жизнь, не признававшая никакого права».1 П.И. Новгородцев считал, что правовой нигилизм народа является ответной реакцией на несправедливые действия и «неправедные» законы, а Н.А. Бердяев писал, что «русский народ - самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю и законам не подчинявшийся».2
В настоящее время в нашей стране сложилась крайне неблагоприятная социальная среда, постоянно воспроизводящая и стимулирующая антиправовые устремления людей. Правовой нигилизм приобрел качественно новые свойства, которыми он не обладал ранее, изменились его природа, причины, сферы влияния, он приобретает обвальный, стихийный характер, превращаясь нередко в правовой «беспредел».
Правовой идеализм представляет собой обратную сторону правового нигилизма, он выражается в переоценке роли права, в возведении его в абсолют, в преувеличении роли закона, который якобы способен решить все наболевшие проблемы. При избыточном правовом регулировании образуются «завалы» юридических норм, нагромождения законов, многие из которых практически не применяются. В итоге - резкое снижение уровня управляемости и регулируемости социальных процессов, отсутствие элементарного общественного порядка.
Оба эти явления приводят к одному и тому же результату - правовому бессилию, неэффективности правовой системы.
1 Ключевский В.О. Соч.: В 9-ти т. - М., 1990. - Т.9. - С. 424.
2 Бердяев Н.А. Судьба России., М., 1990. - С. 1.
Данная проблема в такой постановке вопроса до сих пор не являлась предметом специального рассмотрения, хотя потребность в ее изучении давно назрела, поскольку указанные социально-правовые явления широко распространились в практической жизни, в сознании и поведении людей, в политике, культуре, законотворчестве, государственной и общественной деятельности. В этой связи представляется актуальной необходимость обращения к исследованию проблемы правового нигилизма и правового идеализма, поскольку в современных российских условиях становления правового государства, гражданского общества гражданам, юристам важно иметь хотя бы общее представление о сути этих пагубных явлений, их деструктивной роли, причинах, формах проявления и путях устранения.
Степень разработанности проблемы.
Комплексный характер темы диссертационного исследования предполагает обращение к литературе по вопросам правового поведения, правового сознания, правовых отношений, соблюдения законности, совершенствования законодательства, а также к литературе по философии права, социологии права и юридической психологии. Значительный вклад в перечисленные исследования внесли такие ученые, как Ю.А. Агешин, С.С. Алексеев, Л.М. Архангельский, М.И. Байтин, В.М. Баранов, Е.А. Белканов, В.В. Борисов, С.Н. Братусь, В.Л. Васильев, Н.В. Витрук, Н.Н. Вопленко, Ю.И. Гревцов, А.И. Демидов, В.П. Казимирчук, Н.Г. Козин, А.В. Колесников, С.А. Комаров, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лазарев, О.Э. Лейст, Е.А. Лукашева, А.В. Малько, Н.И. Матузов, М.Н. Марченко, А.С. Мордовец, B.C. Нерсесянц, В.И. Никитинский, А.И. Новиков, В.В. Оксамытный, М.Ф. Орзих, А.С. Пиголкин, СВ. Поленина, В.Д. Попков, В.А. Рыбаков, Т.Н. Радько, В.П. Сальников, И.С. Самощенко, И.Н. Сенякин, Э.Ю. Соловьев, Л.И. Спиридонов, Ю.А. Тихомиров, В.А. Туманов, Л.Н. Фомичева, P.O. Халфина, Н.В. Щербакова и другие авторы.
Обращает на себя внимание тот факт, что теория советского государства
и права практически не изучала правовой нигилизм как отрицание и неприятие
іф права. В современной юридической литературе, преимущественно в
публикациях, этому явлению уделяется определенной внимание, о чем свидетельствуют работы Н.В. Варламовой, П.А. Горохова, А.И. Демидова, Е.В. Колесникова, О.Э. Лейста, НИ. Матузова, В.Н. Руденкина, С.А. Сирина,
і
\ В.А. Туманова, П.А. Горохова, Б.А. Молчанова, А.Г. Синюкова.
Различные грани нигилизма, в том числе и нигилизма правового,
рассматривались и до революции в работах видных теоретиков права Н.М.
Коркунова, П.И. Новгородцева, Л.И. Петражицкого, Б.Н. Чичерина и многих
w других. При всех различиях во взглядах этих русских ученых, они были едины в
одном: отрицание права и неверие в законы, созданные властью - черта характера русского народа.
Заметный вклад в изучение проблемы нигилизма внесли отечественные философы и писатели, такие, как Ф.М. Достоевский, Е.В. Спекторский, Г. Гуревич, Б.А. Кистяковский, В. Соловьев, С.Л. Франк, Н.О. Лосский и др.
Что касается правового идеализма, то этот вопрос в литературе
) практически не освещается, как не встречается и само понятие. Лишь кое-где в
публицистике, как, скажем, у Г.В. Мальцева, упоминается «правовой фетишизм» как противоположность нигилизму. Только Н.И. Матузов посвятил этому явлению параграф в учебнике по теории государства и права, в котором говорится, что под правовым идеализмом понимается «переоценка права, возведение его в абсолют».1
Цели и задачи исследования.
. Исходя из актуальности обозначенной темы, в настоящей работе ставится
цель, восполнить существующий в юридической науке пробел в изучении
1 Общая теория государства и права. В 2-х т. Под ред. Проф. М.Н. Марченко. Том 2, М, 1998. - С. 425.
вопросов правового нигилизма и правового идеализма как двустороннего социально-правового явления.
В соответствии с этим, автор в рамках настоящей диссертации ставит перед собой следующие задачи:
изучить и обобщить имеющиеся научные материалы, определить степень и уровень научной разработанности исследуемой темы;
выявить специфику и содержание понятий «правовой нигилизм» и «правовой идеализм»;
- выявить причины этих явлений;
выработать практические рекомендации по преодолению правового нигилизма и правового идеализма;
рассмотреть и проанализировать структуру правового поведения личности и различные его формы;
рассмотреть проблему преодоления правового нигилизма и идеализма при участии личности в политике и управлении.
Методологическая и теоретическая основа исследования.
При решении поставленных задач, в интересах достижения цели диссертационного исследования, автор опирался на современные методы познания, выявленные юридической наукой, социологическими и философскими исследованиями, как теоретическими, так и практическими. Работа основана на методах исторического, нормативного и сравнительно-правового анализа. При изучении общетеоретических основ правового нигилизма и правового идеализма применялись методы диалектического познания, системный и логический подходы, иные приемы исследования, что позволило выявить определенные особенности указанных явлений.
Научная новизна.
Научная новизна диссертации определяется самой постановкой проблемы, учитывая степень ее слабой разработанности. Диссертация является
практически первым комплексным монографическим исследованием в современной теории государства и права.
К числу наиболее существенных выводов и положений, полученных в процессе диссертационного исследования можно отнести следующие.
Правовой нигилизм - это скептическое, равнодушное или негативное отношение к праву, неверие в его потенциальные возможности решать социальные проблемы. Причины его - в юридическом невежестве, отсталости, правовой невоспитанности основной массы населения, в невостребованности права обществом.
Показано, что правовой нигилизм означает недооценку права, а правовой идеализм — его переоценку. Причина правового идеализма, как и нигилизма - в юридическом невежестве, деформированном правосознании, неразвитости правовой культуры российского общества. Правовой идеализм внешне менее заметен, чем нигилизм, однако явление это причиняет такой же вред государству, обществу, как и правовой нигилизм.
На основе комплексного анализа предложена классификация форм проявления правового нигилизма. Выявлены две его основные формы: пассивная, которая проявляется в формальном исполнении закона и активная, проявляющаяся в нарушении его требований.
Вскрыто, что правовой нигилизм и правовой идеализм распространены не только среди граждан, социальных и профессиональных групп, слоев, но и в государственных структурах, законодательных, исполнительных и судебных органах власти.
Предложены основные пути преодоления, как правового нигилизма, так и правового идеализма, которые представляются следующим образом: повышение общей и, в частности, правовой, юридической культуры граждан, массовое просвещение и правовое воспитание населения; укрепление правового
сознания; усиленная профилактика правонарушений и преступлений; защита прав личности; совершенствование действующего законодательства.
Практическая значимость исследования состоит в том, что выводы и положения диссертации могут быть использованы при изучении теории государства и права, при чтении спецкурса по этой научной проблеме. Результаты исследования также могут найти применение в научно-исследовательской работе, при разработке и совершенствовании законодательства, в разнообразной юридической практике, а также в процессе профессиональной подготовки юридических кадров в различных учебных заведениях.
Апробация результатов исследования.
Основные теоретические выводы, рекомендации и положения диссертационного исследования докладывались на международных и всероссийских конференциях. Диссертант выступал по проблематике диссертации на Межвузовской научно-практической конференции «Права человека на современном этапе российского общества» (Саратов, октябрь 1998 г.), на заседании «Круглого стола» на тему: «Современное состояние Российского законодательства и его систематизация» (Тула, 23-24 сентября 1998г.), Межвузовской студенческой научно-практической конференции «Правомерное поведение, правонарушение и юридическая ответственность» (Москва, апрель 1999 г.), Межвузовской научно-исследовательской конференции по итогам 1998 года (Коломна, декабрь 1998г.)
Положения и выводы диссертации апробированы в процессе преподавания курсов: теории государства и права, правоохранительные органы, уголовное право, прокурорский надзор и др.
Диссертантом на основе материалов диссертационного исследования подготовлен специальный курс на тему: «Правовой нигилизм и правовой идеализм в поведении личности», который читается на юридическом
факультете Всероссийской государственной налоговой академии Министерства Российской Федерации по налогам и сборам.
По теме диссертации автором опубликованы три статьи в научных
сборниках, одно учебное пособие общим объемом 7,1 п.л.
... ., і о ..-. "'*
\>- С у) \ і -,
4 \^ .
Понятие и структура правового поведения личности
Принципиальным фактором, определяющим место личности в обществе, является ее отношение к праву, социально-правовой действительности. О характере действий человека в сфере правового регулирования можно судить, исходя из оценок правовых действий его поступков - правомерных или противоправных. Отсюда и устоявшееся в теории государства и права положение о том, что следует различать как минимум два вида правового поведения: правомерное и противоправное.
Правовое поведение, являясь одним из видов нормативного поведения, тесно связано (подчас корреллируется) с иными его видами, не относящимися к сфере права: нравственное, эстетическое, религиозное и т.д. В тоже время правовое поведение находится в рамках нормативного, поскольку оно охватывает нарушения правовых требований, заключенных в обязывающих и запрещающих нормах. Таким образом, правовое поведение включает в себя как норму, так и патологию поведения в сфере права, т.е. все виды человеческого поведения, влекущего юридические последствия.
Правовое поведение можно рассматривать и с позиции основных разновидностей, ибо оно обладает как общими для них чертами, так и рядом дифференцированных признаков. Свойства и признаки правового поведения имеют социальный, психологический и юридический характер, что в совокупности достаточно полно характеризует рассматриваемое явление. Выделим наиболее общие признаки правового поведения.
Первым и основным признаком правового поведения является его социальная значимость. Известно, что в сферу действия права входит только такое поведение людей, которое имеет важное социально-экономическое, общественно-политическое или гражданское значение — как позитивное (полезное), так, и негативное (вредное). Изучение законодательства и практики его применения позволяет конкретно определить основные социальные характеристики того поведения, которое в данных исторических условиях предусматривается правом. В современных условиях правовое значение приобретает такое поведение людей, которое способно существенным образом сказаться на состоянии и развитии экономических, социальных, политических, идеологических общественных отношений, на статусе личности и реализации ее интересов.
Социальная значимость поведения сочетается, хотя и не всегда совпадает, с его значимостью для самого действующего субъекта, с индивидуальной значимостью соответствующего поступка. Большей частью именно эта последняя выступает как непосредственный стимул к совершению того или иного действия.
С указанным обстоятельством связан второй — психологический — признак правового поведения, состоящий в том, что оно находится под потенциальным контролем сознания и воли лица. Даже если этот контроль в данный момент и не осуществляется, то он непременно может быть осуществлен, иначе говорить о правовом поведении, нет оснований. Этот психологический признак обусловлен самой природой права. Понятно, что правовым поведением может быть названо только такое поведение, которое поддается правовой регламентации. Но право в состоянии вызвать к жизни, стимулировать и обеспечить полезные для общества виды человеческих поступков и предупредить или пресечь другие, общественно вредные, лишь в том случае, если такие поступки способны регулироваться и контролироваться сознанием и волей человека. В ином случае право бессильно повлиять на человеческое поведение.
Как правильно отмечал М.Ф. Орзих, к правовому поведению относятся те проявления активности людей, которые поддаются социальному (внешнему и внутреннему) контролю личности в его специфических юридических формах.1
Третий признак — юридический: четкая регламентированность правового поведения. Он состоит в том, что как внешние (объективные), так и внутренние (субъективные) свойства поведения, предусмотренного правом, точно описаны в законе или других правовых источниках, ограничены определенными рамками, которые с одной стороны, отражают реальные возможности регулирования человеческого поведения правовыми средствами, а с другой — гарантируют от излишнего вмешательства в деятельность государственных органов, общественных объединений, трудовых коллективов, граждан.
Общественно полезное или вредное поведение, хотя оно и имеет важное социальное значение, совершалось бы в определенных объективных и субъективных рамках и даже было бы обеспечено, например, экономическими возможностями общества, не будет правовым, если оно не предусмотрено нормами права — обязывающими, управомочивающими, запрещающими. Этот «формальный» признак не менее важен для правомерного поведения, чем для противоправного, так как именно он дает законные основания для защиты прав и законных интересов граждан, коллективов, государственных и общественных организаций. Сформулированные в юридических актах границы правомерного и противоправного поведения — важное проявление принципов демократии и законности.
Четвертый признак — подконтрольность правового поведения государству в лице его правоприменительных и правоохранительных органов. Она предполагает правовую гарантированность правомерного поведения и ответственность за поведение противоправное. Правомерное поведение обеспечивается в нашей стране социальными, экономическими, организационными, правовыми и иными гарантиями. Государство вместе с тем предусматривает неблагоприятные правовые последствия противоправного поведения. Таким образом, правовое поведение не остается вне поля зрения только права, т.к. государство предпринимает все необходимые меры для поддержания и развития общественно полезных форм поведения и предупреждения общественно вредных. Это, разумеется, ни в коей мере не означает вмешательства в личную жизнь граждан.
Наконец, пятый признак, также юридический, неразрывно связанный с предыдущими, состоит в том, что правовое поведение влечет или способно повлечь юридические последствия. Называя соответствующее поведение правовым, мы тем самым признаем его влияние на возникновение, изменение или прекращение правовых отношений, осуществление прав, исполнение обязанностей, ибо их нарушение обычно порождает те или иные юридические последствия. Правда, определять правовое поведение только через его последствия было бы неверно по двум причинам: во-первых, потому, что последствия — это вторичный признак (они вытекают из факта совершения поступка и предусмотрены нормой права); во-вторых, юридические последствия иногда наступают и в результате событий или явлений, которые нельзя отнести к правовому поведению.
Общность ряда черт правомерного и противоправного поведения объясняется тем, что и то, и другое - это поведение аналогичных субъектов, совершаемое в одной и той же сфере права, обладающего определенными функциями и располагающего в общем ограниченным набором средств для контроля и регулирования человеческих поступков. Несмотря на эту общность, оба вида правового поведения — правомерное и противоправное — вместе с тем диаметрально противоположны по ряду их характеристик.
Правовой нигилизм в русской философии права
Самое большое препятствие на пути России к правовому государству -это уходящая в глубину веков традиция пренебрежительного отношения к праву. Русский историк В.О. Ключевский по этому поводу писал: «Не я виноват, что в русской истории мало обращают внимания на право: меня принудила к тому русская жизнь, не признававшая никакого права».1 Свойственные европейским народам идеи права, свободы, справедливости в России всегда были «роскошью ума, доступной немногим головам, как дорогой французский кафтан или парик был доступен не многим карманам».2 Н.А. Бердяев писал о склонности русского народа «к разгулу и анархии при потере дисциплины».3 Русское искание правды жизни, по мнению Бердяева, всегда принимает нигилистический характер. Это - глубоко национальная черта.
Проблема нигилизма - одна из важнейших и для С.Л. Франка. Основной сущностью «болезни русского духа» Франк называл моральный и правовой нигилизм.4 Наиболее полно его взгляды на эту проблему изложены в статье «Этика нигилизма», опубликованной в сборнике «Вехи». Франк подчеркивал, что если бы можно было одним словом определить умонастроение нашей интеллигенции, то нужно назвать его морализмом. «Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей, никаких критериев, никакой ориентировки в жизни, кроме морального разграничения людьми поступков, состояний на хорошие и дурные, добрые и злые. Морализм этот есть лишь отражение нигилизма... Под нигилизмом я разумею отрицание или непризнание абсолютных (объективных) ценностей».
Даже такой ценитель и проповедник права как В.А. Кистяковский в известной статье «В защиту права» пишет: «Право не может быть поставлено рядом с такими духовными ценностями, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная святыня. Значение его более относительно».1 Эти слова отводят праву не первое и даже не второе место в общем культурном наследии человечества. Свидетельство того, что социальный утопизм и его следствие - правовой нигилизм - представляют собой именно системное качество русской культуры, является правосознание русской интеллигенции, которая, по словам Кистяковского, «никогда не уважала права, никогда не видела в нем ценности; из всех культурных ценностей право находилось у нее в наибольшем загоне»."
Аналогичные характеристики встречаются в работах многих русских мыслителей. Пренебрежительное отношение русского человека к праву и закону нашло отражение во многих народных пословицах и поговорках, таких, как: «Закон - что дышло, куда повернул, туда и вышло», «Судья - что плотник, что захочет, го и вырубит», «Сила закон ломит» и т.п.
В плеяде русских философов права особое место занимает П.И. Новгородцев, который явился родоначальником целого направления, его учениками были такие видные философы-юристы, как И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев, Н.Н. Алексеев. Невозможность достижения совершенного общественного строя в условиях земного существования получила обстоятельное доказательство в работах П.И. Новгородцева. Он обосновывал свое объяснение анализом отношений между личностью и обществом. Новгородцев интересуется не родовым понятием о человеке, а конкретными и отдельными личностями. Он писал: «Гармония между личностью и обществом возможна только в умопостигаемой сфере свободы, где абсолютная, всеохватывающая солидарность сочетается с бесконечными индивидуальными различиями. В условиях исторической жизни нет такой гармонии, и ее не может быть». Ученого по праву можно считать создателем критической модели в философии права, которая обычно именуется как «кризис западного правосознания». Сущность этой формулы заключается в том, что конструкция буржуазных прав и свобод, идея правового государства к концу XIX века обнаружили, с точки зрения П.И. Новгородцева, свою идеологическую несостоятельность, поскольку оказались неспособными противостоять критическому социальному движению, всеобъемлющему нигилизму и марксизму. В связи с этим П.И. Новгородцев предложил в качестве общественного идеала, способного позитивно разрешить проблему реформирования общества, идеал свободной нравственной личности, моральное кредо которой заключалось в идее категорического императива Канта. Позднее, в эмиграции, П.И. Новгородцев полагал, что именно в российской нравственности содержится та духовная основа, которая позволит избежать нигилизма и кризиса правосознания, произошедшего на Западе. Такую духовную основу он нашел в идеях Ф.М. Достоевского - в идее свободного единства русских людей в христианском законе, внутреннего их обновления через религию, ответственности за общую для всех судьбу, создающую солидарное нравственное бытие народа.
Важным для философии права является противопоставление закона и благодати как конструктивно-образующих общественных и религиозных начал, предпринятое Б.П. Вышеславцевым, учеником П.И. Новгородцева. В работе «Этика преображенного Эроса. Проблема Закона и Благодати» он понимал закон как ограниченное в своих возможностях публично-религиозное или общественное установление, которое не дает действительно истинного руководства жизнью.1 Закон выступает в своих публичных, внешних воплощениях как мертвящее начало, неспособное создать действительную, истинную нравственность, что порождает неверие в право и презрение к нему со стороны народа. Хуже всего то, полагал философ, что императивный характер закона и сознательного насилия над волей порождает дух сопротивления, поднимающийся из глубин подсознательных инстинктов и стремлений, в соответствии с законом обращенного усилия. В этом отличие закона от благодати, которая представляет собой «сосуд» индивидуального человеческого духа в его истине. Через благодать происходит преображение человека, то есть осуществляется то живое движение к действительной нравственности, на которое не способен религиозный внешний и юридический закон.
Особенностью гносеологии И.А. Ильина другого ученика П.И. Новгородцева, является принцип живого деятельного познания, в результате которого возникает духовная очевидность предмета, человек начинает жить этим предметом, а сам этот предмет жизненно одухотворяется и становится духовной предметностью, которая обретает как бы самостоятельную социально значимую жизнь. Основа такой духовной очевидности находится в религиозном отношении к миру, ее динамическим средоточием является духовный инстинкт, влечение, воплощающееся в общественной жизни через любовь и полноту сердечного чувства. Такое отношение к миру в корне отличается от рационализированного преобразования действительности, которое характерно для западного мышления.
И.А. Ильин в своей философии права дает понятие правосознания, сущность которого заключается в том, что оно представляет собой форму духовности общественной жизни и необходимую принадлежность общества как такового.1 В этом качестве оно естественным образом присуще ему и вечно сопутствует жизни наряду с положительным правом, облеченным в публичные формы юридического закона и социальных институтов. Правосознание есть критически направленная сила человеческого духа, внутренне содержащая истину общественного бытия. И.А. Ильин характеризует позитивное право как исторически необходимую форму естественного правосознания, объем воплощения, которого в социальной действительности может быть различным. «Работа» человеческого духа заключается в том, чтобы этот объем естественного правосознания возрастал, внедряясь в «ткань» позитивного права, государства и его институты через правотворчество. Правотворчество создает образ и тело общественной жизни, которые находят свое духовно-предметное воплощение в семье, родине, отечестве, общине и народе в целом. Через эти типы духовной предметности государство становится формой родины, отечество составляет ядро и содержание политики, право облекается в своем деятельном проявлении в естественную правоту.
По Ильину, избежать отрицания права можно именно с помощью воцарения естественной правоты, которая представляет собой тип правомерного поведения людей. В основе его лежит правда жизни, проявляющая себя частичным образом в каждом конкретном поступке. С его точки зрения, на этой почве возможно примирение «Царства Божьего» с государством, поскольку здесь находятся правильные принципы правового и политического начал в общественной жизни.
Понятие и истоки правового идеализма
В самом общем смысле, под идеализмом «разумеют наклонность к более высокой, чем следует, оценке жизненных явлений, т.е. к идеализации действительности».1 Таким образом, если правовой нигилизм означает недооценку права, то правовой идеализм — его переоценку. Указанные крайности, несмотря на их, казалось бы, противоположную направленность, в конечном счете, смыкаются, представляя собой две стороны «одной медали».
Хотя внешне правовой идеализм менее заметен, не так бросается в глаза, о нем почти не говорят, «явление это причиняет такой же вред государству и обществу, как и правовой нигилизм. Он крайне деструктивен по своим последствиям. Осознается это, как правило, тогда, когда итог становится очевиден. Вот почему, борясь с правовым нигилизмом, не следует впадать в другую крайность — правовой фетишизм, идеализм».2
На право нельзя возлагать завышенные, несбыточные надежды, оно не всесильно. Наивно требовать от него большего, чем оно заведомо может дать, ему необходимо отводить то место и ту роль, которые вытекают из объективных возможностей данного института. Непосильные задачи могут только скомпрометировать право. Поэтому его нельзя возводить в абсолют.
Между тем в условиях возникшей у нас еще в период перестройки правовой эйфории у многих сложилось убеждение, что достаточно принять хорошие, умные законы, как все сложнейшие и острейшие проблемы общества будут решены.
Но перемен не происходило, законы принимались, а дела стояли на месте или даже ухудшались. В результате наступило известное разочарование в законах, появились признаки правового скепсиса.
Вполне вероятно, что сомнения относительно принципов «господства права», «всеобщего приоритета права», «правления закона», «связанности государства его собственными законами» кому-то могут показаться малоосновательными, а связанная с ними опасность юридизации общественных отношений преувеличенной. Логика рассуждений в данном случае сводится к преувеличению произвола и беззакония, правового нигилизма и неуважения к праву в прошлом и на этой основе выводится необходимость установить -«культ права и закона». Справедливости ради, необходимо отметить, что данные рассуждения не являются безосновательными: от пренебрежения и недооценки средств правовой регуляции наше общество, по-видимому, пострадало больше, чем от их переоценки. Вместе с тем, обе эти крайности, каждая из которых представляет свою противоположность, взаимопроникают и переплетаются в единое целое, что невозможно не заметить. Правовой нигилизм у нас причудливо сочетается с правовым фетишизмом. Как справедливо указывает Г.В. Мальцев, «провалить дело можно не только путем нарушения законности, но и, уведя его в дебри многочисленных и противоречивых юридических норм, решив его формально правильно, а по существу издевательски над здравым смыслом».1 С одной стороны, мы сталкиваемся с нарушением законов, стремлением действовать в обход их, а с другой — распространена вера в закон как панацею, привычка считать социальную проблему нерешенной, пока не издан соответствующий закон, не подведена под нее «правовая основа». Все это говорит о том, что зерна юридизации общественных отношений в нашем обществе посеяны и при благоприятных условиях они могут быстро пойти в рост. Если этого вовремя не заметить, - отмечает тот же автор, - то за благими пожеланиями установить «господство права», «правление закона», «культ права и закона» возникает перспектива создания юридизированного мира — застывшего и бездушного, где люди как марионетки движутся на юридических нитях. В этих условиях стандартизация социального поведения через нормы доведена до высокого уровня и, следовательно, свободная инициатива и самостоятельные действия людей введены в четкие официальные рамки.
Многие люди, хорошо сознающие, какая опасность подстерегает общество, в котором роль права умалена, недооценивается, не хотят замечать того, что не меньший вред таят в себе переоценка права, правовая сверхрегламентация, нормотворческий бум, фетишизация юридических законов. Мы говорим «не меньший» потому, что подобные явления приводят к тому же результату, какой характерен для беззакония, — бессилию, неэффективности правовой системы. При избыточном правовом регулировании образуются «завалы» юридических норм, нагромождения законов, многие из которых не применяются либо применяются от случая к случаю вследствие произвольного выбора между одинаково действительными нормами, по-разному решающими один и тот же вопрос. В итоге — резкое снижение уровня управляемости и регулируемости социальных процессов, парадоксальное состояние, при котором огромное число норм и правил в какой-либо сфере уживается с отсутствием элементарного порядка.
В свое время В.И. Ленин призывал «не допустить» ни в коем случае того, что было бы наиболее опасно и вредно в настоящее время и на что легко могут сбиться власти на местах, именно: излишней и неудачной, скороспелой, не проверенной опытом регламентации».1 Очевидно, что это ленинское предостережение не было должным образом учтено: наше общество столкнулось с явлением сверхрегламентации, которое шло сверху, пробивало себе дорогу через подзаконные акты и даже законы. Г.В. Мальцев пишет, что нынешнее перепроизводство правовых норм напрямую связано с такими болезнями цивилизации, как «заорганизованность», «зарегулированность», вызванными глубокими мировоззренческими, гносеологическими причинами, проистекающими из технократизированного мышления, желания быстро и легко добиться подчинения человеку внешних условий его бытия, вместо того чтобы достаточно осторожно и ответственно организовывать эти условия, грамотно работать с материалом природы и общества, больше доверяя логике и законам их собственного развития.1
Понятие нормосообразности в свете юридических гарантий прав личности
Формирование правового государства в нашей стране требует достижения качественно иного состояния общества, в том числе и иного состояния законности и правопорядка в системе правовой надстройки.1 Законность и правопорядок нераздельно связаны с правом, его реализацией, поэтому изучение этих связей в механизме правового регулирования постоянно находится в центре внимания юридической науки.
Но как бы ни были многочисленны и глубоки теоретические и практические проблемы законности, как бы ни был высок уровень их исследований, следует отметить, что каждый очередной этап развития нашего общества вновь ставит перед юридической наукой все новые проблемы. Наряду с постановкой традиционных теоретических и практических вопросов законности (роль прокуратуры, суда, арбитража, милиции, государственных органов в обеспечении законности в их деятельности) неизмеримо возросло значение анализа ее функционирования во всех сферах государственной и общественной жизни, её влияния на правовой идеализм и правовой нигилизм.
Важным направлением перестройки в государственно-правовой сфере с точки зрения преодоления этих негативных явлений является усиление борьбы за укрепление законности, правопорядка. Никогда еще проблема законности не занимала такого значительного места в теоретической и практической деятельности, как в нынешних условиях перестройки государственной и общественной жизни, которая характеризуется всесторонней разработкой и обоснованием идей о законности в их связи с актуальными задачами строительства общественных отношений. Государство, все его органы, учреждения и должностные лица должны действовать в строгом соответствии с требованиями законности - соблюдать Конституцию и другие законы, обеспечивать охрану правопорядка, прав и свобод граждан, интересов общества.
Однако представляется, что требование соответствия поведения личности различным нормативным регуляторам дает основание говорить о таком явлении, как нормосообразность.
Нормосообразность представляет собой следование различным социально-политическим нормам, выраженным в политико-правовых актах, направленных на достижение полезного социально-политического результата и регулирующих различные по характеру политические отношения.1
Представляется, что данное определение ориентировано прежде всего на социально-политические аспекты деятельности личности, хотя его можно и нужно использовать в связи с задачами нашего исследования. Следует присоединиться к мнению о том, что требование нормосообразности обращено ко всем и каждому, кто попадает в поле действия правовых норм, но особенно возрастают требования к личности в условиях становления правового государства.
Государственные органы зачастую обладают весьма большим объемом прав по отношению к различным субъектам права, что требует от них строжайшего соблюдения установленных законом прав граждан, недопущения унижения их человеческого достоинства. Нарушения законности в государственных органах и учреждениях подрывают основы правового порядка, веру в справедливость закона, создают конфликтные отношения с должностными лицами, приводят к издержкам в процессе исполнения законов, вызывают различные эксцессы, связанные подчас с гражданским неповиновением.
Можно предположить, что в каждой общественной организации есть нормосообразность особого рода. Это их уставность. Уставы общественных организаций не могут противоречить Конституции и другим государственным законам, причем они должны строго и неукоснительно соблюдаться органами, должностными лицами и членами этой организации.
Понимание нормосообразности как государственно-правового и общественно-политического феноменов логически вытекает из факта существования государственных и негосударственных организаций, из различия в политической жизни классового общества ее государственной и общественно-политической сфер.
Ядром законности, ее сердцевиной выступает конституционная законность. В данном случае вполне уместен термин «консгатуционность», под которым в широком смысле понимается - юридическая форма экономической, политической, социальной и культурной жизни общества в целом, а также личной жизни его граждан. В узком смысле конституционность означает строгое требование неуклонной реализации Конституции всеми государственными и общественными организациями, их органами, должностными лицами и гражданами.
Укрепление законности в системе общественных отношений предполагает следующее. Во-первых, развитие принципов законности: единство требований, общеобязательность, неотвратимость ее реализации, ответственность личности перед обществом, государством, а последних - перед своими гражданами и т. д. принципы законности, выработанные еще в процессе становления и развития советского государства, приобретают сейчас особую актуальность, так как перед народом поставлена задача поистине революционного обновления всех сторон жизни общества, конечной целью которого является формирование гражданского общества и демократического правового государства.
Во-вторых, укрепление законности должно происходить путем совершенствования нормативной базы функционирования всех элементов политической системы. Особое внимание уделяется развитию правовой основы государственной и общественной жизни, оптимизации законодательства. Работа государства по совершенствованию нормативной базы осуществляется в двух тесно связанных между собой направлениях: а) повышение эффективности реализации уже принятых, действующих норм; б) углубление собственно правовой основы государства (отмена старых, издание новых нормативных актов, точнее отражающих потребности развития общества). Последнее имеет существенное значение в плане улучшения функционирования сложного хозяйственного механизма.1
Укрепление законности в рассматриваемом ракурсе приобретает особую значимость и остроту в наши дни. Разумеется, одними законами и другими нормативными актами невозможно поправить сложившееся положение в экономике. Однако право в совокупности с другими элементами надстройки должно сыграть не последнюю роль в обновлении хозяйственного механизма, прежде всего развивая новые общественные отношения, возникающие при переходе на современные условия хозяйствования. С другой стороны, нормы права должны способствовать ломке силы инерции, торможения, опасных тем, что грозят закоснелостью общества.
