Содержание к диссертации
Введение
1. Формирование системы органов принудительного исполнения судебных решений на территории Казанской губернии во 2 пол. XVI - 1 пол. XIX вв 20
1.1. Особенности функционирования органов принудительного исполнения после присоединения Казанского ханства к России 20
1.2. Правовой статус органов принудительного исполнения в Казанской губернии BXVIII- 1 пол. XIX вв 44
2. Организация и правовое обеспечение службы судебных приставов в казанской губернии после судебной реформы 1864 г 62
2.1. Правовое регулирование и организация службы судебных приставов 62
2.2. Специфика кадрового обеспечения службы судебных приставов 84
3. Организационно-правовыеособенности деятельности судебных приставов в казанской губернии во 2 пол. XIX-нач. XX вв 118
3.1. Основные направления деятельности судебных приставов в пореформенный период 118
3.2. Специфика статусно-функциональных характеристик службы судебных приставов и организации взаимодействия с другими органами власти 155
Заключение 182
Список использованной литературы
- Особенности функционирования органов принудительного исполнения после присоединения Казанского ханства к России
- Правовой статус органов принудительного исполнения в Казанской губернии BXVIII- 1 пол. XIX вв
- Правовое регулирование и организация службы судебных приставов
- Основные направления деятельности судебных приставов в пореформенный период
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Важнейшим условием успешного функционирования судебной системы Российской Федерации является обеспечение надлежащего исполнения судебных решений. Эффективность исполнительных действий зависит от того, насколько четко и оптимально урегулирована компетенция органов, реализующих исполнительное производство.
Правовое регулирование организации и деятельности органов принудительного исполнения актов судебных и иных органов в современной России осуществляется на основании Федеральных законов «О судебных приставах» и «Об исполнительном производстве»1. Раскрывая процесс реализации норм исполнительного права, содержащихся в указанных законах, исследователи данного вопроса подвергают анализу проблемы взаимодействия судебных приставов-исполнителей с органами государственной власти и местного самоуправления, проблемы формирования профессионального ядра службы судебных приставов, отсутствия нормативов по нагрузке судебного пристава-исполнителя . Наряду с этим ведется настойчивый поиск новых, более совершенных форм и методов управления службой судебных приставов3.
В 1997 г. при разработке проектов законов «О судебных приставах» и «Об исполнительном производстве» был заново осмыслен опыт судебной реформы 1864 г., что привело к возрождению института судебных приставов в новых общественно-политических условиях. Службе судебных приставов предстояло интегрироваться в сложнейший аппарат государства, имеющего федеративное устройство. По смыслу принятых законов в основе управления службой судебных приставов лежит федеративное начало. Его поддержание, укрепление основ единоначалия - первый слой управленческих проблем, которые стоят сейчас перед законодателем. Вторая и, представляется, не менее значимая группа проблем связана с другой стороной политико-территориального устройства Российской Федерации. Компетенция судебных приставов нередко соприкасается со сферами общественной жизни, относящимися к ведению субъектов Российской Федерации, а иногда и местной власти. Статусные характеристики судебного пристава должны соответствовать и этим специфическим российским условиям. Более того, деятельность судебных приставов осуществляется на всей территории Российской Федерации, а это значит - в чрезвычайно неоднородной этнической и культурной среде. Здесь особую актуальность приобретают проблемы реализации исполнительного производства на национальных языках, учет этнокультурных и других особенностей регионов.
Указанные проблемы представляются вполне разрешимыми, поскольку истории России известно немало случаев последовательных государственных преобразований с учетом региональных особенностей. Одним из показательных примеров является учреждение института судебных приставов в Казанской губернии после судебной реформы 1864 г. История этого процесса убедительно иллюстрирует неизбежно возникающие проблемы взаимовлияния государственной власти и местных условий отдельного региона. Так, изначально запланированное деление территории на судебные округа и вытекавший из этого объем нагрузки на судебных приставов были быстро опроверг нуты реальными потребностями судопроизводства, обусловленными численностью населения, особенностями его расселения и т. д. С другой стороны, длительная конфронтация между органами власти и сельскими общинами была, в конечном итоге, преодолена в пользу органов государственной власти за счет особой системы взаимоотношений с органами общинного управ-ления.
Таким образом, обращение к истории института судебных приставов позволяет обобщить и адаптировать опыт прошлого к современным потребностям. Изучение опыта деятельности судебных приставов в специфических общественно-экономических, этнических, культурных условиях Казанской губернии, безусловно, может оказаться востребовано в процессе укрепления Федеральной службы судебных приставов, повышения эффективности ее деятельности на местах, что является непременным условием построения демократической, правовой, основанной на подлинно федеративных началах государственности.
Степень разработанности темы исследования. Исследования истори-ко-правовых основ становления и развития отдельных институтов дореволюционного судоустройства в России и регионах можно разделить на три группы: 1) дореволюционные; 2) работы советского периода; 3) современные исследования.
К дореволюционным исследованиям судебной реформы 1864 г. относятся труды И.В. Гессена, Г.В. Джаншиева, М.В. Давыдова, Л.Ф. Кони4. Их работы были использованы нами при рассмотрении вопросов подготовки проектов судебных уставов, хронологии проведения судебной реформы 1864 г., истории развития основных судебных институтов. За рамками исследований указанных авторов остался как институт судебных приставов, так и существенные различия в организации и деятельности провинциальных и столичных судебных институтов. Дореволюционную историографию характеризует некоторая публицистичность в освещении деятельности нового суда, а также ограниченные хронологические рамки деятельности новых судебных органов.
Специалисты дореволюционного периода в области гражданского процесса, такие как Е.В. Васьковский, Г.В. Вербловский, А.Х. Гольмстен, В.М. Гордон, В.И. Исаченко, К. Малышев, И.Е. Энгельман5, подробно исследовали проблемы гражданского судопроизводства. Наиболее детальное исследование истории органов принудительного исполнения в России и за рубежом предпринято К. Малышевым.
Деятельность органов принудительного исполнения вне связи с их организационно-правовым статусом рассматривалась П.А. Араповым, Д.А. Носенко, А.Н. Якимовым6. Работы указанных авторов в основном носили прикладной характер, обобщали практический опыт по исполнению решений судов и не отражали научных аспектов исследуемой темы.
Многие исследования советского периода были посвящены анализу становления и развития отдельных институтов судебной реформы 1864 г. В их числе выделяются труды Б.В. Виленского7 и М.Г. Коротких8, освещающие общие вопросы проведения судебной реформы. Параллельно исследовались отдельные институты, введенные в ходе судебной реформы. Вышли в свет работы, посвященные истории создания и развития адвокатуры9, суда присяжных10, прокуратуры11, реформе предварительного следствия12. Общим для всех работ был не всегда оправданный заведомо критический, основанный на идеологических догматах подход к исследованию опыта судебной реформы 1864 г. Становление и развитие дореволюционного института судебных приставов в советский период не было предметом специального исследования. Следует отметить работу Р.Х. Валеевой, которая, исследуя институт принудительного исполнения по советскому гражданскому процессуальному праву, раскрыла некоторые аспекты становления и развития исполнительного аппарата в российском пореформенном процессе13.
Именно в этот период стали исследоваться историко-правовые аспекты развития государственных учреждений в рамках отдельных регионов, в т. ч. интересующей нас Казанской губернии. В этой связи выделяются работы Л.М. Гавриловой, Л.Н. Гончаренко, Т.Г. Григорьева, Ф.А. Ишкулова, Е.А. Устюжанина14. В данных работах органы принудительного исполнения рассматривались в общих чертах. Отдельные выводы указанных авторов по особенностям становления и развития институтов судебной реформы в Казанской губернии использованы в настоящей работе.
Одним из первых исследований истории органов принудительного исполнения в рамках отдельно взятого региона является труд В.П. Пастухова, который, рассматривая историю законодательства об исполнении судебных решений в Украинской ССР, анализировал исторический опыт деятельности органов принудительного исполнения в дореволюционный период15.
На современном этапе развития правовой науки исследователи стали обращаться к изучению становления и развития института судебных приставов. По сравнению с предыдущим периодом появилась тенденция к раскрытию положительных сторон в данной области исторического опыта.
В работах О.В. Кононова, Ю.Г. Кокарева, В.В. Яркова, И.Б. Морозовой, A.M. Треушникова, Г.С. Вайнштейна, СБ. Глушаченко, В.В. Фролова, В.В. Гриба, Е.В. Горбачевой, М.А. Клепиковой, А.Т. Мельникова16 дан исторический обзор эволюции органов принудительного исполнения судебных решений, предложены пути использования опыта прошлого в деятельности современной службы судебных приставов. Их исследования активно использовались при выполнении настоящей работы. С отдельными из них автор ведет полемику.
Появились и фундаментальные историко-правовые исследования института судебных приставов в дореволюционной России. Первая работа в данной области принадлежит В.В. Захарову. История органов принудительного исполнения представлена в ней как эволюция организационно-правовых форм исполнения юрисдикционных актов. Значительное внимание уделено трансформации института судебных приставов в ходе судебной реформы 1864 г. В том же направлении работал В.Л. Гапков, связавший организационно-правовые стороны дореволюционного и современного институтов при-нудительного исполнения судебных решений18. За рамками данных исследований остались вопросы зависимости организации и деятельности этого института от местных условий, вопросы правового регулирования процессов взаимодействия судебных приставов с иными органами государственной власти и местного управления.
Сегодня влияние местных особенностей жизни общества на его политическую организацию все чаще становится объектом научного осмысления.
Появились работы, посвященные истории становления и развития государственных учреждений в рамках отдельного региона России19, особенностям формирования судебных учреждений по судебной реформе 1864 г. в гу-берниях Российской империи , специфике организации и деятельности от-дельных институтов судебной реформы в провинциальной России .
Тем не менее, до сих пор не существует специального научного исследования организационно-правовых аспектов деятельности органов принудительного исполнения судебных решений на территории Казанской губернии в дореволюционный период.
Объектом исследования являются правоотношения, возникавшие в процессе становления и развития органов принудительного исполнения судебных решений на территории Казанской губернии.
Предметом исследования являются формы организации и деятельности судебных приставов в Казанской губернии в дореволюционный период.
Хронологические рамки работы включают период с 1864 г. по ноябрь 1917 г. Основной акцент в работе сделан на период с 1869 г., когда в Казанской губернии были введены новые судебные органы согласно Учреждению судебных установлений, по 24 ноября 1917 г., когда Декретом СНК «О суде» все дореволюционные суды и их аппарат были упразднены.
Территориальные рамки исследования определены границами Казанской губернии. В границы Казанской губернии входил ряд территорий, которые в настоящее время составляют территорию Республики Татарстан, Чувашской Республики, Республики Марий-Эл.
Цели и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы является комплексная историко-правовая характеристика института судебных приставов дореволюционного периода в Казанской губернии; выявление специфики его формирования и функционирования; сопоставление процессов становления и развития указанного института в Казанской губернии и в Российской Империи в целом.
В соответствии с целью исследования определены следующие задачи:
1) изучить эволюцию органов принудительного исполнения судебных решений на территориях, входивших в Казанскую губернию, до судебной реформы 1864 г.;
2) выявить местные особенности организационной структуры органов принудительного исполнения судебных актов;
3) исследовать подготовку, организационное и правовое обеспечение проведения судебной реформы 1864 г. в Казанской губернии, в части введения судебных приставов в новую структуру судебной системы;
4) установить специфику кадровой политики в отношении судебных приставов Казанской губернии;
5) выявить особенности деятельности судебных приставов в Казанской губернии;
6) рассмотреть особенности служебного взаимодействия судебных приставов с должностными лицами судебного ведомства и с должностными лицами органов губернского правления, земств, органами общинного самоуправления;
7) на основе опыта судебной реформы 1864 г. сформулировать предложения по повышению эффективности функционирования Федеральной службы судебных приставов.
Методологическая основа диссертации. Исследование основано на принципе историзма, предполагающем последовательный переход от ранних форм организации принудительного исполнения судебных и иных актов к более поздним. В работе использован диалектико-материалистический метод познания: формирование органов принудительного исполнения судебных и иных актов рассмотрено во взаимосвязи с изменениями в материальных основах жизни общества. Методологический инструментарий подобран с учетом конкретных целей работы. Выявление предпосылок и общих закономерностей развития органов принудительного исполнения осуществлено с помощью общенаучных методов: системного, логического, исторического.
Внутреннее строение соответствующих правовых институтов, их эффективность, фиксация исторических явлений, связанных с развитием органов принудительного исполнения с помощью частно-научных методов познания: формально-юридического, сравнительного, системно-структурного, статистического, функционального. Данные подходы были распространены на архивный материал, содержащий статистические данные и мемуарные труды.
Эмпирическую базу исследования составляют различные по характеру источники. Состояние и эффективность правового регулирования отношений, связанных с возникновением, осуществлением и прекращением статуса судебного пристава, раскрыты в нормативных правовых актах различной юридической силы, разъяснениях законодательства, а также в материалах судебной практики. Внутренние противоречия этих отношений обнаруживают себя в материалах официального делопроизводства и деловой переписке. Степень изученности и осмысления проблем развития органов принудительного исполнения современниками отражена в материалах периодических изданий, научной, монографической и учебной литературе.
Механизмы принудительного исполнения судебных актов наиболее ясно представлены в нормативных правовых актах, вышедших в ходе судебной реформы 1864 г. Данные акты, будучи примером достаточно высокого уровня систематизации правовых норм, позволяют увидеть ясную картину восстановления института приставов при суде второй половины XIX в. Особое значение для осмысления становления и развития института судебных приставов имеют циркуляры Министерства юстиции, которые не только были направлены на устранение пробелов в правовом регулировании организации и деятельности данного института, но и обобщали результаты проверок деятельности судебных приставов.
Особенности функционирования данного института на территории Казанской губернии отражены в Особых наказах Казанского окружного суда и съездов мировых судей, постановлениях уездных земских собраний. Важные выводы правоприменительного толкования содержатся в решениях общего собрания кассационных департаментов Сената и гражданского кассационного департамента Сената.
Наряду с этим в работе использованы материалы первичных дел и официального делопроизводства, содержащиеся в Национальном архиве Республики Татарстан (далее НА РТ), Центральном государственном архиве Чувашской Республики (далее - ЦГА ЧР). Использовались материалы фондов 41 "Казанский окружной суд", 11 "Судебные приствы Казанского окружного суда" НА РТ. Эти дела содержат данные о деятельности конкретных судебных приставов и позволяют оценить практику применения нормативных актов, рассмотрения жалоб на действия приставов и т.д. В фондах 390 «Прокурор Казанского окружного суда» и 51 «Казанская судебная палата» НА РТ сохранились материалы официального делопроизводства: отчеты и рапорты судебных приставов, результаты ревизий их делопроизводства, штатные расписания суда, документация о начислении и выплатах вознаграждения различного рода переписка, а также информация о трудностях, встречавшихся при реализации приставами гражданско-процессуального законодательства. Для уяснения специфики деятельности судебных приставов мировых судебных установлений Казанской губернии использовались материалы фондов 67 «Казанско-Царевококшайский мировой округ», 68 «Мамадышский мировой округ», 69 «Свияжский мировой округ», 70 «Казанский мировой округ» НА РТ; фондов 104 «Цивильско-Ядринский съезд мировых судей», 105 «Че-боксарско-Козьмодемьянский съезд мировых судей», 127 «Судебные приставы Цивильского уезда», 353 «Судебные приставы Цивильского уезда», 451 «Судебные приставы Чебоксарского уезда» ЦГА ЧР. Для того, чтобы проследить специфику изменения правового статуса судебных приставов Казанской губернии после введения в 1891 г. Положения о волостных и земских начальниках, нами были исследованы фонды, охватывающие материалы по деятельности уездных членов Казанского окружного суда: 115 «Цивильский уезд», 116 «Чебоксарский уезд», 117 «Ядринский уезд» ЦГЛ ЧР. Особый правовой статус судебных приставов при мировых судебных установлениях определялся, в том числе, в постановлениях очередных и экстренных уездных земских собраний, которые дали нам представление о различиях в финансировании, отчетности, оплате труда, социальном обеспечении приставов мировых и общих судебных установлений Казанской губернии. Большинство названных архивных источников в научном обороте ранее не использовалось.
Другую группу источников составляют статистические материалы, отраженные в Отчётах Казанского окружного суда, отчетах и трудах Казанского губернского статистического комитета, Обзорах Казанской губернии, Памятных книжках и Лдрес-календарях Казанской губернии, Статистических сведениях Министерства юстиции. Последний источник позволил дать сравнительную характеристику организации и деятельности судебных приставов провинциальных судов и Центральной России.
Для уяснения основных направлений правовой науки и общественного мнения современников судебной реформы по вопросам организации и деятельности службы судебных приставов нами изучены комментарии дореформенного и пореформенного законодательства и материалы периодической печати. Среди них издания середины XIX - начала XX вв.: «Судебный вестник», «Судебная газета», «Право», «Журнал гражданского и уголовного права» (позднее - «Вестник права»), «Журнал Министерства юстиции», «Юридический вестник», «Юридическая летопись». Для объективного исследования института судебных приставов в Казанской губернии нами были использованы источники местной периодической печати того времени: «Ученые записки императорского Казанского университета», «Казанские губернские ведомости», журналы земских и городских собраний Казанской губернии.
Научная новизна диссертационного исследовании. Историко-правовые аспекты становления и развития органов принудительного исполнения, в т. ч. института судебных приставов, в территориальных рамках Казанской губернии до настоящего времени не были предметом специального исследования. Учреждение института судебных приставов в ходе проведения судебной реформы 1864 г. в Казанской губернии рассмотрено как этап эволюции органов принудительного исполнения судебных актов на территории данного региона. По существу, в работе предпринята попытка обобщения и использования опыта судебной реформы 1864 г. по введению института судебных приставов в региональных условиях.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В XVI-XVIII вв. организация и деятельность органов принудительного исполнения на территории Казанской земли (позднее - Казанской губернии) и в целом на территории России существенно различались в силу особенностей государственного управления присоединенными территориями: в связи с отсутствием на указанной территории губных и земских учреждений приставы состояли в аппарате воевод и организационно подчинялись им; содержание приставов осуществлялось на основе жалования, а не по системе кормлений; наказы воеводам изменяли статус и функции приставов.
2. Отсутствие в законодательстве второй половины XIX в. системообразующего нормативного правового акта, определяющего правовое положение новых органов принудительного исполнения, наличие норм, регламентирующих ключевые моменты организации и деятельности судебных приставов в актах подзаконного характера и материалах судебной практики, не позволяют классифицировать имеющиеся источники по юридической силе. Как следствие, здесь уместно говорить лишь об определенной, лишенной системности совокупности правовых норм.
3. Пробелы в общеимперском законодательстве, регулировавшем деятельность судебных приставов, обусловили их восполнение локальными и внутриведомственными нормативными актами и актами официального толкования. Вопрос о правовом статусе органов принудительного исполнения, их месте в системе власти решался с учетом особенностей региона.
4. При проведении судебной реформы 1864 г. не были учтены рекомендации губернских властей по организации новых судебных институтов в Казанской губернии. Недостаточное количество судебных приставов, как следствие этого, явилось причиной введения на региональном уровне не предусмотренных законом структур, должностных лиц и способов организации деятельности по принудительному исполнению судебных актов.
5. Упразднение органов мировой юстиции в Казанской губернии ь 1891 г., несмотря на общеизвестные негативные последствия, положительно сказалось на статусно-функциональных характеристиках судебных приставов: относительно выровнялись доходы приставов, получила единообразное регулирование организация деятельности, унифицировались делопроизводство и отчетность приставов, более эффективным и действенным стал механизм привлечения приставов к ответственности.
6. Исполнение приставами судебных решений по некоторым категориям дел, в частности, по земельным спорам, ввод во владение землей крестьян, на территории Казанской губернии было сопряжено с определенными трудностями, обусловленными противоречиями между документальным оформлением земельных участков и их фактическим распределением и границами, сложившимися в национальных крестьянских общинах. Практика по таким делам в Казанской губернии часто складывалась таким образом, что судебному приставу приходилось производить исполнение вопреки действительной воле взыскателя.
7. Организация деятельности и контроль на всех стадиях исполнительного производства за судебными приставами со стороны председателей судов опровергают устоявшееся мнение о полной самостоятельности приставов как субъектов исполнительного производства. Деятельность по исполнению судебных решений являлась неотъемлемой частью правосудия рассматриваемого периода.
Теоретическая и практическая значимость работы. Материалы работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях проблем становления и развития учреждений юстиции в Российской империи и Казанской губернии, при преподавании курсов истории отечественного государства и права, истории государственных учреждений, правоохранительных органов, гражданского процессуального права. Практические рекомендации могут использоваться при разработке проектов нормативных актов, методических пособий по организации деятельности службы судебных приставов.
Обоснованность и достоверность результатов исследования обоснованы избранными методами исследования, эмпирической базой, которая опирается на обширный архивный и теоретический материал, строгой аргументированностью научных положений и выводов.
Апробация результатов исследования. Основное содержание настоящей диссертации отражено в публикациях автора. Отдельные выводы настоящего исследования являлись предметом выступления автора на научно-практических конференциях: «Конституционное развитие субъектов Российской Федерации: современные проблемы и пути их решения» (г. Чебоксары, 2003 г.), «Права человека: история и современность» (г. Чебоксары, 2003 г.), «Власть и общество в прошлом и настоящем: региональный аспект» (г. Чебоксары, 2003 г.), «Потребительская кооперация: социальная инициатива и ответственность» (г. Чебоксары, 2003 г.), «Проблемы повышения социальной эффективности деятельности потребительской кооперации в условиях глобализации» (г. Чебоксары, 2004 г.), «Актуальные проблемы истории чувашской цивилизации» (г. Чебоксары, 2004 г.), «Актуальные проблемы вузовской науки и промышленного производства» (г. Чебоксары, 2004 г.). Материалы диссертации используются в учебном процессе при преподавании дисциплин «История отечественного государства и права», «Правоохранительные орга ны», «Гражданский процесс» на юридическом факультете Чебоксарского кооперативного института, в Чебоксарском филиале Академии права и управления, в организации служебной подготовки кадрового состава Службы судебных приставов Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Чувашской Республике.
Структура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Особенности функционирования органов принудительного исполнения после присоединения Казанского ханства к России
В Волжской Булгарии - исторически первом государстве региона, оформившемся приблизительно в X в. , как и в большинстве других раннефеодальных государств, не существовало властных структур, чья компетенция исчерпывалась бы только принудительным исполнением судебных актов. Принуждение к исполнению судебных актов не выделилось в качестве самостоятельной функции из общего числа принудительных действий, исходящих от военно-административного аппарата, состоявшего при булгарских князьях - этельберах. На ранней стадии развития булгарского общества реализация решений по спорам, вытекавшим из публичных отношений, поддерживалась авторитетом сохранившихся органов родового строя. Достижением данного периода является отделение исполнительных действий от самого решения спора. С другой стороны, споры частных лиц продолжали решаться путем саморасправы23.
После монголо-татарского завоевания в XIII в. Волжской Булгарии верховенство в вопросах государственного управления перешло к военно-феодальному аппарату общества завоевателей, хотя прежние инструменты управления податным населением были не только сохранены, но и интегрированы в новую систему власти. Решения феодалов, сосредоточивших у себя функции суда, исполнялись путем военизированной экспедиции. Последняя по своему содержанию не отличалась от иных действий, связанных с применением вооруженной силы . Субъектный состав участников этих действий также не определялся. Обычное право монголов, выраженное в джасаке, действовало субсидиарно по отношению к местным обычаям. На местах функции суда и исполнение вынесенных решений осуществляли тарханы — феодалы, уполномоченные ханом на правление тарханными грамотами25. Важнейшей задачей данного суда являлось устранение препятствий, возникающих при сборе дани. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные устные предания о следующих после суда расправах в виде удушений виновных лиц и разорения крестьянских хозяйств26. После полного разорения должники закапывались в землю или подвешивались за нога и оставлялись в таком положении до тех пор, пока родственники не рассчитаются за них. Насилие над должником сближает методы монголов с институтом правежа, хорошо известного русскому праву. Можно предположить, что это сходство было продуктом взаимовлияния русского права и обычного права монголов.
Исламизация Золотой Орды, а затем и сменившего Орду Казанского ханства, положительно сказалась на формировании органов власти на территории данных государств. Появились суды кадиев и яргучей, разрешавших споры частных лиц на основе мусульманского права. В административном аппарате появились лица, регулярно оказывавшие содействие суду: векили -сборщики судебных пошлин, хакимы, бакчачи, тамгачи и другие должностные лица, осуществлявшие сбор податей, полицейские функции, различные, в т. ч. и временные поручения. Содействие данных должностных лиц кадию не было облечено в правовую форму, поэтому нет достаточных оснований рассматривать его как специальную деятельность, хотя элементы таковой, безусловно, присутствовали.
Аппарат управления в Казанском ханстве был чрезвычайно сложен. Функции многочисленных органов принуждения нередко пересекались и дублировали друг друга. Главенствующее положение занимали эмиры и хакимы - начальники, сеиды великие. Далее следуют упоминавшиеся уже кадии, а также почетные лица мусульманской общины - маували, буквально -«хозяева». Равное с ними положение занимали арбабы - управители улусов.
Пристального внимания заслуживают многочисленные исполнители решений указанных лиц. Среди них выделяются ильчи — курьеры, посланники, уполномоченные лица. Поддержание общественного порядка возлагалось на гузар-банаанов (у некоторых авторов - кузер-бананы - О.И.). Сбор таможенных пошлин осуществлялся тамгачами. Следует учесть, что исполнительные действия данных должностных лиц были лишены юридической формы, поэтому рассматривать их как специальную деятельность по принудительному исполнению решений суда вряд ли представляется возможным.
В Казанском ханстве по-прежнему продолжали применяться местные обычаи, исполнение которых поддерживалось органами родового строя — старейшинами (биями). При этом обычаи чувашей, черемис, вотяков, мари, замыкавшие имущественные отношения общинников внутри общины, противостояли практике имущественных взысканий, особенно инородцами и в пользу последних. Особенности обычаев местного населения позволяют выделить одну весьма характерную черту, которая надолго предопределит судьбу исполнительного производства на изучаемой территории. Поскольку обычаи не были государственным установлением (они вырабатывались практикой общины), то и их фактическое исполнение зависело главным образом от общины.
Сразу после присоединения Казанского ханства к России в 1551 г. началось строительство аппарата управления по образцу центральных районов. В Казанской земле с момента ее присоединения к России гражданское управление в основном осуществлялось не наместниками, а воеводами. В Казанской земле, где требовалась сильная правительственная власть перед лицом широкого антимосковского движения во главе с татарскими феодалами, земские учреждения не были введены. Наиболее приемлемой формой управления присоединенными территориями было воеводское управление.
Для управления вновь присоединенной областью в Москве было создано высшее правительственное учреждение - Казанский дворец, впоследствии получивший название Приказа Казанского дворца. Как центральное территориальное учреждение, Казанский дворец (Приказ) осуществлял через городовых (уездных) воевод на подчиненной ему территории полную власть, включая экономические, политические, судебные и военные функции. Воеводы и приказные дьяки назначались из среды московского дворянства, а подьячие, приставы и прочие должностные лица - из местных приказных служителей.
Имело свои особенности и построение судебных учреждении на присоединенных территориях. Система судебных учреждений России в XV-XVI вв. включала государственные суды, подразделявшиеся на центральные, к которым относились великий князь (царь), Боярская Дума, приказы, и местные: суд наместников, волостелей, земские и губные учреждения. Кроме того, существовали духовные суды, включавшие суды епископов и монастырские суды, а также вотчинные суды, компетенция которых определялась особыми законодательными актами и иммунитетными грамотами. Деятельностью судебного учреждения (судебни) руководил так называемый большой воевода. Судебные функции непосредственно возлагались на одного из меньших воевод.
В Казанской земле не сложились органы дворянского местного самоуправления, при том, что в центральных районах России они уже получили достаточно широкое распространение. Источники совсем не упоминают о наличии во вновь присоединенных территориях губных и земских изб. В структуре управления Казанской землей отсутствовали и наместнические органы, действовавшие по системе кормлений27. В нижнем звене управления русские власти использовали представителей местного населения. В частности, для пресечения преступлений и осуществления уголовного преследования из местного населения избирались старосты28. Волостными сотниками назначали представителей местной феодальной знати - князей и сотников (так продолжалось до середины XVII в.), во главе отдельных деревень или групп селений ставили выборных старост из ясачных крестьян. Сотники и старосты подчинялись уездной администрации.
Правовой статус органов принудительного исполнения в Казанской губернии BXVIII- 1 пол. XIX вв
В начале XVIII в. уездами Казанской губернии управляли воеводы, подчинявшиеся Приказу Казанского дворца. Во главе учрежденных в 1708 г. губерний ставились губернаторы, которым подчинялись уездные воеводы (или заменявшие их обер-коменданты и ландраты). Провинции (с 1719 г.) управлялись воеводами, подчиненными Коллегиям и Сенату. Преобразования коснулись и устройства судебной системы. Территория страны была разделена на 11 судебных округов, подсудных надворным судам. В нижнем звене судебной системы находились провинциальные суды, городские и приравненные к ним земские суды. В системе судов появились военные суды — генеральные и полковые кригсрехты, а также духовные суды. Деятельность судов была подчинена Юстиц-коллегии. Взаимоотношения судов с иными органами государственного управления, в т. ч. местными, приобрели форму координации. Принудительное исполнение судебных актов рождалось в этом взаимодействии. В результате реформы 1727-1728 гг., губернатору, провинциальным воеводам и городовым воеводам в уездах были переданы административные, финансово-хозяйственные, полицейские функции, функции по обеспечению деятельности суда. Такая система управления в Казанской губернии сохранялась до 1781г.5
Анализ источников петровской эпохи позволяет определить, что основными нормативно-правовыми актами, регулирующими правовой статус лиц, обеспечивающих деятельность суда и исполняющих его решения, являлись Краткое изображение процессов и судебных тяжб 1715 г. и Указ «О форме суда» от 5 ноября 1723 г.61 Первый документ регулировал порядок отправления правосудия в военных судах. Действие Краткого изображения распространялось не только на военные, но и на все другие суды, рассматривающие гражданские и уголовные дела. С введением в действие Указа «О форме суда» органы военной юстиции действовали по Краткому изображению процессов и судебных тяжб. Позже указ применялся при рассмотрении гражданских дел, а Краткое изображение — при рассмотрении уголовных дел, причем как военными, так и невоенными судами. Долгое время наряду с новыми нормативно-правовыми актами продолжало действовать и Соборное Уложение в части, касающейся розыскного процесса. Сношения царского правительства с Казанской губернией при Петре I происходили через наказы и инструкции, которые предписывали введение новых институтов с учетом особенностей региона.
Характерная для законодательства XVII в. тенденция по увеличению полицейских функций приставов получила свое завершение к XVIII в. В числе первых указов Петра I 1697-1700 гг., посвященных процессу, приставы при судах ликвидировались, а их функции распределялись между различными органами систем центрального и местного управления. В числе этих указов Указ от 21 февраля 1697 г. «Об отмене в судных делах очных ставок, о бытии вместо оных расспросу и розыску, о свидетелях, об отводе оных, о присяге, о наказании лжесвидетелей и о пошлинных деньгах»62. Суд объявлялся самостоятельным органом, а администрации, которая ранее в числе прочих полномочий отправляла правосудие, теперь вменялось в обязанность содействовать деятельности суда при подготовке дела к судебному разбирательству и в исполнении судебных решений.
Указом от 15 июля 1700 г. Kz 1806 было отменено производство взысканий посредством «выдачи головою до искупу», которое реализовывалось приставом. Появилась заметная тенденция в стремлении извлекать пользу для государства от работы должника. Несостоятельные должники, независимо от размера долга, посылались на строительство Ладожского канала в Охотск, сооружение крепостей в Оренбургском крае. Правеж, имевший громадное значение в течение столетия, Указом от 15 января 1718 г. N 3140 заменяется ссылкой должников на галерные работы в Адмиралтейство (мужчины) или прядильные дома (женщины)63. Таким образом, если основной целью правежа с начала возникновения данного института являлось исполнение имущественного взыскания, затем - наказание неисправного должника, то в XVIII в. в нем отпала необходимость: государственной задачей стало сочетание наказания с полезным применением труда неисправного должника в пользу не кредитора, а государства. Интересен вопрос о правеже, точнее о «правеже в канцеляриях», упоминающемся в именном указе о должниках от 15 января 1718 г. . По нашему убеждению, правеж петровских указов имел мало общего с одноименным, рассмотренным выше институтом. Правеж именных указов выражает процесс взимания денег. Именно этот смысл присутствует во фразе «штрафные деньги через земских комиссаров были правлены» Наказа воеводам 1719 г.65. Указ «О форме суда», регламентируя удовлетворение исков, предусматривает, что «буде по ком есть поруки, править иски на порутчиках, а буде порук нет, брать из движимаго и недвижимаго их имения; а ежели по прошествии недели кто и явится ...иски править по вы-шеписанному ж». В условиях реформы судебной системы закономерным стал отказ от приставов как от органа, на который возлагалось исполнение данных процессуальных действий.
С 1697 г. процесс стал розыскным как по делам частного характера, так и по большинству уголовных дел. Это обусловило характер процедур по вызову в суд, сбору доказательств по делу, исполнению решений суда. С отменой должности пристава данные функции были возложены сначала на подьячих66, а позже на дьяка: «по подаче прошения и помете оного Дьяк сыскивает ответчиков тотчас». Пытку ответчика как основной способ получения доказательств по делу осуществляли палачи, состоящие в штате суда. Имущественные взыскания производили три специальных чиновника Главного магистрата.
Штат военного суда (кригсрехта) предусматривал наличие адъютанта при судьях, который наделялся функциями, ранее принадлежавшими приставам. Касаясь оповещения участников процесса, ст. 11 Краткого изображения предписывает «челобитчика и ответчика, которые до оного времени во особливом месте дожидаютца, через отъютанта, который к суду определен, позвать и оных спросить, не имеет ли кто из них друг на друга чего в суде до-несть».
Деятельность гражданских судов в провинциях обеспечивалось воеводой с той особенностью, что его вмешательство в деятельность суда имело
строго установленные пределы. Инструкция или Наказ воеводам января 1719 г. гласит, что воеводе «не подлежит ссор тяжебного дела между подданных судить и судьям в расправе их помешательство чинить, однако ж ему крепко смотреть, чтоб земские судьи по данной инструкции уездной суд отправляли, ... протоколы б от уездных судов его царского величества в Надворный суд отправляли». Более того, на воеводу и приданный ему административный аппарат возлагалась функция контроля за исполнением решений судов. В аппарат воеводы входили секретарь, земский надзиратель сборов и земский комиссар. Секретарь ведал делопроизводством воеводы и следил за правильным движением корреспонденции. Земский надзиратель сборов контролировал своевременное поступление сборов, которые, в свою очередь, взимал земский комиссар. Из смысла Наказа воеводам января 1719 г. следует, что именно земский комиссар осуществлял принудительное исполнение решений судов. В частности, ст. 5 Наказа прямо предписывает воеводам следить, чтобы «штрафные деньги через земских комиссаров были правлены». Необходимо учесть, что положение земского комиссара было именно должностным, его должность предусматривалась Табелем о рангах.
Процедура взимания штрафов, равно как и в целом экзекуция (исполнение решений суда), получила подробную регламентацию. В соответствии со ст. 41 Наказа собранные штрафы отражались земским комиссаром в ведомости, которая направлялась земскому надзирателю сборов. Земский надзиратель сборов учитывал приход штрафных денег в записной книге с алфавитным регистром. На основе данных учета воевода составлял ведомость об экзекуциях, которую направлял в Надворный суд по окончании каждого года. Наказ воеводам предусматривал случаи, когда воевода, руководствуясь, видимо, личными воззрениями на существо гражданского спора, откладывал экзекуцию и сообщал об этом в Надворный суд. В этих случаях воеводе предписывалось «давать ему челобитчику письменные о том резолюции с своими резонами; и ежели надворный суд оные доклады и резоны за благо воспримет, то в том быть довольным; а ежели что противным, то всеми надлежащими убытки правового челобитчика ему удовольствовать по Уложе-ныо». Имеющаяся в Наказе ссылка на Уложение не должна, по нашему убеждению, рассматриваться как случайная. Наказ - не единственный нормативный правовой акт, содержащий ссылку на Уложение. В ст. 13 Указа от 21 февраля 1697 г. предписано «пошлины с исков с тех розыскных дел на виноватом имать по прежнему великого государя указу и по Уложеныо». Уложение, таким образом, продолжало действовать в части, не противоречащей указам Петра I.
Институт поруки, уже рассмотренный ранее, не только не утратил в петровскую эпоху своей актуальности, но и получил более подробную регламентацию. Высказанное Е.В. Горбачевой мнение о том, что институт поручителей и ответственность поручителей были отменены в период проведения петровских реформ67, не подтверждается нормативным материалом и его, как представляется, нельзя признать обоснованным. Так, именной указ от 15 января 1718 г. «О должниках»68, регламентируя процесс взыскания долгов с безденежных должников, допускает предоставление им отсрочки «з добрыми поруками на полгода». Неисправных должников, «как самих, так и порутчи-ков их» предписывалось «на правеже не держать, а отсылать их из губернеи из канцеляреи в Санктъпитербурх, и отдавать во Адмиралтейство...». Указ от 5 ноября 1723 г. «О форме суда» предусматривает поруки в своевременной явке ответчика на судебное разбирательство. Раздел 5 Указа предусматривает доставку ответчику копии челобитной, «дабы неделя полная та копия в от-ветчиковых руках была (кроме тех дней, в которые поруки по себе сбирать будут)...».
Правовое регулирование и организация службы судебных приставов
Как отмечалось в предыдущей главе, исполнительное производство по гражданским делам, выделившееся в самостоятельную стадию еще в средние века, к середине XIX в. оказалось в глубоком кризисе. «Эта часть находилась в заведовании ... полиции, и едва ли нужно выяснять, в каком положении по-лиция эту часть содержала», - писал И.В. Гессен .
Естественно, что кризис института принудительного исполнения судебных решений по гражданским делам являлся следствием несовершенства и несостоятельности судебной системы в целом. Для дореформенного суда была характерна множественность судебных органов, сложность и запутанность процессуальных требований, невозможность, порой, определить круг дел, который должен подлежать рассмотрению того или иного судебного органа. На разрешение, а тем более исполнение судебных дел, уходили нередко десятилетия. Показателен в этой связи следующий пример. Так, решение Цивиль-ского уездного суда от 25 мая 1829 г. № 413, вынесенное по делу коллежского асессора Арцыбашева о приведении количества колес на своей водяной мельнице в соответствие с количеством, указанным в свидетельстве на нее, было исполнено 24 мая 1843 г., т. е. фактически через 14 лет после вынесения решения. Обширная переписка свидетельствует, что решение по делу Арцыбашева неоднократно передавалось в Казанское губернское правление, снова в Цивильский уездный суд, сельскому заседателю, становому приставу . Вообще, согласно Настольному реестру по гражданским делам Цивильского уездного управления на 1 января 1843 г. выявлено 234 судебных решения по гражданским делам, переданных для принудительного исполнения, причем - это решения разных лет78. Приведенный случай являлся типичным для исполнительного производства России в целом. Так, по свидетельству И.В. Гессена, в Курской губернии по результатам проведенной ревизии «в третьем департаменте ... оказалось нерешенных дел 375, а неисполненных решений и указов - более 1500. В четвертом департаменте нерешенных дел оставалось до 600, а счета неисполненным решениям ... никто не знал, проверить их число не было возможности, потому что все реестры, книги и проч. находилось в совершенном расстройстве»79.
Однако реформирование исполнительное производство в отрыве от судебной системы в целом, а судебной системы — как одного из важнейших институтов власти — от иных составляющих государства было невозможно.
Последовательно были проведены крестьянская, земская, городская реформы, которые обеспечили не только развитие новых капиталистических экономических отношений, но и внесли либеральные начала в общественную жизнь. Судебная реформа 1864 г. трактуется в литературе как «самая буржуазная из всех реформ того времени». Исследователи считают ее наиболее последовательной80. Следует отметить, что судебная реформа более всего связывается специалистами с крестьянской реформой, что, на наш взгляд, совершенно обоснованно. Крестьяне, освободившиеся из-под юрисдикции помещиков, составили основную массу населения, которая впервые в истории страны получила возможность самостоятельно отстаивать свои права в гражданском обороте, выступать стороной в споре и проч. Новый статус крестьян, безусловно, оказал влияние на удельный вес гражданских судебных споров, которые, соответственно, требовали разрешения и надлежащего исполнения. Особенно остро данный вопрос встал в российской провинции, где подавляющее большинство населения составляло крестьянство.
Поэтому судебная реформа и в ее рамках реформа исполнительного производства требовали тщательной подготовки и проведения. Именно в процессе исполнения судебных решений властные структуры наиболее плотно соприкасались с местными условиями жизни, совершенное неприятие и игнорирование которых в тех условиях могло спровоцировать недоверие к судебной власти и к государственной власти в целом. Авторы судебной реформы должны были принять во внимание многие аспекты региональной специфики: финансовую обеспеченность, степень подготовленности общественного мнения, особенности национальной политики, местные традиции81.
Первоначально подготовка судебной реформы была поручена в 1860 г. I отделению императорской канцелярии под руководством Д.Н. Блудова. В числе проектов, подготовленных в 1860-1861 гг. были Устав гражданского судопроизводства; Положение о судоустройстве и производстве дел гражданских порядком сокращенным; Закон об исполнении судебных решений. Примечательно, что первоначально реформаторы выделили регулирование правоотношений в области исполнительного производства в самостоятельный нормативный правовой акт. Анализ указанных проектов, позволяет определить основные направления реформирования исполнительного производства. К ним относятся: 1) передача исполнения от полиции специальным судебным органам - судебным приставам под личную ответственность последних ; 2) введение приставов-исполнителей и приставов, обеспечивающих деятельность судов83; 3) установление оплаты труда приставов не из казны, а за счет должников; 4) возложение контроля и надзора за приставами на прокурора.
Следующий этап подготовки судебной реформы связан с именем государственного секретаря В.П. Буткова, который осенью 1861 г. в свое Докладе о состоянии работ в Госсовете предложил привлечь для работы над проектом виднейших юристов (А.П. Плавского, Н.И. Стояновского, СИ. Зарудного, К.П. Победоносцева и др.) и сосредоточить все работы в Государственной Канцелярии. Результатом работы этой комиссии, одобренной императором 23 октября 1861 г., стали Основные положения преобразования судебной части в России, которые содержали основы судоустройства, гражданского и уголовного судопроизводства.
Что касается института судебных приставов, то новая комиссия также не отказалась от его необходимости в новой судебной системе. Несколько изменен был статус приставов: они стали вспомогательными органами при суде; назначались и контролировались председателями судебных мест. Их компетенция была традиционной для российского процессуального права: исполнение судебных решений по гражданским делам и вызов сторон и свидетелей в суд (ст. 9, 11 Основных положений)85.Основные положения определили статус и роль судебного пристава в исполнительном производстве, порядок оплаты труда, которые почти в полном объеме были восприняты Учреждением судебных установлений и Уставом гражданского судопроизводства. Идея введения данного института получила одобрение Госсовета.
Примечательно, что первые два направления реформирования исполнительного производства, предусмотренные первым проектом, так и не реализованные в ходе судебной реформы 1864 г., проявились в правоприменительной деятельности. Так, необходимость кодифицированного источника по исполнительному производству, объединяющему нормы об организации и деятельности по исполнению юрисдикционпых актов, проявилась в попытке систематизации этих норм в работах прикладного характера86. Специализация судебных приставов, безусловно, необходимая для эффективного функционирования института, по обеспечению деятельности суда и исполнению судебных решений по гражданским делам нашла отражение в нормах локального нормотворчества судов.
29 сентября 1862 г. Основные положения, утвержденные императором, были опубликованы для всеобщего ознакомления. В 1862 г. в университеты и судебные учреждения были разосланы для отзыва «Основные положения» нового судоустройства.
Широкий резонанс среди общественности, специалистов и ученых Казанской губернии получило опубликование Основных положений судебной реформы в местной печати, на страницах периодического издания императорского Казанского университета — Ученых записок Казанского университета.
Основные направления деятельности судебных приставов в пореформенный период
Анализ норм пореформенного законодательства, направленных на регулирование компетенции и деятельности судебных приставов, позволяет классифицировать их полномочия следующим образом.
В зависимости от функций, вытекающих из служебных обязанностей судебного пристава, можно выделить следующие: 1) но принудительному исполнению судебных решений; 2) участие в охранительном производстве; 3) по обеспечению деятельности суда.
В первой группе функций, в свою очередь, целесообразно обозначить общие полномочия судебного пристава, применяемые: а) при исполнении дел в отношении движимого имущества; б) при исполнении дел в отношении недвижимого имущества; в) личное задержание должника. Во вторую группу входят: а) охрана наследуемого имущества. В третью группу входят: а) функции по поддержанию порядка в суде; б) функции по вызову сторон, свидетелей в суд; в) функции по выполнению поручений судьи. Классификация полномочий по предложенному основанию позволяет проанализировать полномочия судебного пристава, осуществляемые по всем категориям обязанностей, предусмотренных правовыми актами рассматриваемого периода.
В зависимости от категории лиц, в отношении которых судебный пристав отправляет свои полномочия, определяются:
1) полномочия в отношении физических и юридических лиц; 2) полномочия в отношении государственных органов, органов городского и земского самоуправления, полномочия в отношении крестьянской общины.
Данная классификация позволяет выделить особенности полномочий судебных приставов, осуществляемые в отношении различных категорий лиц, например, определить порядок обращения взыскания на различные виды имущества должника, выявить особенности ответственности тех или иных субъектов за нарушение процессуального законодательства.
По субъектному составу действия судебного пристава делятся на: 1) действия, осуществляемые судебным приставом самостоятельно; 2) действия судебного пристава, осуществляемые с санкции судьи; 3) действия, требующие согласования с несудебными органами (полицией, земской, городской управой, сельским начальством и др.).
Классификация по данному основанию позволяет выявить особенности взаимосвязи судебных приставов с судебными установленияхми, а также иными органами, осуществляющими полномочия по принудительному исполнению.
Наконец, полномочия судебного пристава можно классифицировать в зависимости от того, при каком судебном установлении состояли судебные приставы, т. к. правовое регулирование их деятельности имело свои различия и специфику:
1) полномочия судебных приставов, состоящих при кассационном департаменте Сената и при судебных палатах, которые сводились только к обеспечению деятельности суда;
2) полномочия судебных приставов, состоящих при окружных судах, в числе которых предусматривалось обеспечение деятельности суда и принудительное исполнение судебных решений;
3) полномочия судебных приставов, состоящих при съездах мировых судей по охране наследственного имущества.
Основными в компетенции судебных приставов являлись полномочия по принудительному исполнению судебных решений по гражданским делам.
Принудительное исполнение судебных решений начиналось «не иначе, как по желанию взыскателя» (ст. 925 УГС). Следует отметить, что с введением новых судебных установлений в Казанской губернии и на протяжении всей истории их существования, «принудительное исполнение судебных решений стало выдающейся деятельностью власти, не считая, конечно, самого правосудия» . Об этом свидетельствует и статистика мировых судебных установлений Казанской губернии и Казанского окружного суда. Так, из 324 решенных гражданских дел, в т. ч. по 1-му участку - 116, по 2-му участку — 147, в съезде мировых судей — 61, Чебоксарского съезда мировых судей в 1884 г. на 234 решения выданы исполнительные листы, что составляет 72,2%. В 1885 г. из 339 решенных гражданских дел на 226 решений выданы испол-нительные листы, что составляет 66,7 %1/z. За эти же годы в Казанском окружном суде решено: 2291 гражданское дело, из них принудительное исполнение возбуждено по 1400 исполнительным листам, что составляет 61,1% в 1884 г.173; 2012 гражданских дел, из них принудительное исполнение возбуждено по 1252 исполнительным листам, что составляет 62,2 % в 1885 г. . Таким образом, в сравнении с приведенной выше статистикой по принудительному исполнению на территории Казанской губернии очевидна положительная динамика в применении исполнительного производства. Это, несомненно, связано с высоким доверием населения к судебным приставам и высокой эффективностью их деятельности.
Желающий привести решение в исполнение должен был обратиться в суд, постановивший решение, со словесной или письменной просьбой о выдаче ему исполнительного листа (ст. 926 УГС). Суд не обязан был наблюдать за приведением решения в исполнение до тех пор, пока не начиналось исполнительное производство.
По общему правилу, исполнительное производство возбуждалось тем судом, в округе которого предстояло исполнение. Данное правило распространялось на окружные и мировые суды. Для назначения судебного пристава взыскателю следовало обратиться в соответствующее судебное установление (ст. 938 УГС). Очевидно, что такой порядок был не всегда удобен, особенно в том случае, если решение подлежало исполнению в округе того суда, которым оно было постановлено. Как правило, в таком случае Председатель судебного установления назначал судебного пристава одновременно с выдачей исполнительного листа. Именно по такому пути чаще всего шла практика Казанского окружного суда и мировых судебных установлений Казанской губернии. Учитывая сложившуюся практику, законодатель придал такому порядку законную силу. На основании ст. 8 мнения Государственного Совета от 7 марта 1879 г. судебный пристав мог назначаться судом одновременно с выдачей исполнительного листа.
УГС не устанавливало единого порядка поступления исполнительных листов к судебным приставам. Согласно ст. 939 существовало два способа передачи исполнительного листа судебному приставу: председателем судебного установления; самим взыскателем. Первый способ нашел наибольшее применение при поручении принудительного исполнения судебным приставам Казанского окружного суда, в сфере действия которых находилась территория Казани. Так, за период с 1870 по 1875 гг., согласно журналу входящих документов трех судебных приставов, большинство исполнительных листов было передано для исполнения председателем Казанского окружного суда . Второй способ применялся преимущественно при исполнении судебных решений приставами Казанского окружного суда, в ведении которых были уезды губернии, и непосредственная передача исполнительных листов от Председателя Казанского окружного суда приставам была затруднительной, и в мировых судебных установлениях Казанской губернии. Тяжущиеся сами передавали исполнительные листы судебному приставу для производства исполнительных действий.
