Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Основные модели церковно-государственных отношений. Особенности византийской модели. Правовая база церковно-государственных отношений. С. 20
Глава 2. Церковно-государственные отношения в законодательстве византийских императоров IV - первой половины VI вв. Становление христианства как государственной религии в IV - VI веках (от Константина I до Юстиниана I)
2.1 Церковная политика Константина Великого С. 51
2.2 Эволюция церковно-государственных отношений в законодательстве императоров IV - нач. VI вв. (337 - 527 гг.) С. 67
2.3 Юстиниан I и оформление церковно-государственной доктрины С. 103
Глава 3 . Эволюция церковно-государственных отношений в VI - X вв. (от Юстиниана I до Льва VI). Законодательное оформление официальной концепции церковно-государственных отношений в Византии
3.1 Имперская церковная политика в 565 - 717 гг. С Л 25
3.2 Церковное законодательство императоров в первый период иконоборчества (717-780 гг.) С. 142
3.3 Политика императоров в отношении церкви в 780 - 867 гг. С. 155
3.4 «Исагога» («Эпанагога») и «Василики» - законодательное воплощение идеала церковно-государственных отношений в Византии С. 174
Заключение С. 193
Список использованных источников и литературы С. 202
- Церковная политика Константина Великого
- Эволюция церковно-государственных отношений в законодательстве императоров IV - нач. VI вв. (337 - 527 гг.)
- Имперская церковная политика в 565 - 717 гг.
- Церковное законодательство императоров в первый период иконоборчества (717-780 гг.)
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования.
Проблема взаимоотношений политической власти и религии, правителей и жречества, государства и церкви имеет очень глубокие корни, очень сложна и многовариантна. На протяжении столетий мыслители пытались найти её оптимальное решение, рисовали различные схемы взаимодействия светской и духовной власти. Каждое государство стремится найти такую модель отношений с религиозными институтами, которая учитывала бы специфику исторического развития того и другого, традиционализм, особенности менталитета населения, и которая устраивала бы все стороны в процессе дальнейшего сосуществования. В последнее время проблема взаимоотношений государства и церкви привлекает к себе внимание широкого круга российских учёных: юристов, историков, политологов, культурологов, философов и других. Этот интерес связан, в первую очередь, с переосмыслением взглядов на религию, на вопросы веры. С одной стороны, это является следствием кризиса идеологии в современной России, с другой - стремлением вернуться к исконным российским традициям. Вместе с этим меняется отношение государства к носителям религии, к их структурообразующим институтам. С конца 1980-х годов, с тысячелетия крещения Руси (1988 г.) начался новый этап государственно-церковных отношений. Роль русской православной церкви в жизни общества становится заметнее, и она стремится влиять на деятельность светского государства. В связи с этим актуальным становится изучение дореволюционного опыта отношений государства и церкви. Но и церковно-государственные отношения до 1917 г., по мнению многих публицистов не являются идеалом, и тогда вспоминают, что Русь, приняв христианство из Византии, унаследовала и нормы церковно-государственного сосуществования сложившиеся там.
Уникальность Византии состоит в том, что за сравнительно небольшой в исторической перспективе отрезок времени государство смогло, пройдя через различные модели взаимодействия с христианской церковью, найти тот идеал,
4 который пытались воплотить на практике не только сами византийцы, но и народы, принявшие от них православную культуру. Какие существуют модели взаимодействия церкви и государства? Какую из них предпочла Византия? Оставались ли церковно-государственные отношения неизменными? Какими нормами они регулировались? Поскольку большинство этих норм разработаны и приняты византийскими императорами, необходимо их систематизировать и выяснить, чем было обусловлено их принятие, вступление в силу и жизнеспособность. Выяснив причины появления тех или иных законов, можно понять основные направления развития отношений государства и церкви в Византийской империи. Проследив же ключевые моменты этой эволюции, можно сделать вывод о необходимости подобной схемы отношений для современной России. Поскольку построение системы государственно-церковных отношений исходит от носителей государственной власти, актуально исследовать законодательные акты властных органов, чтобы избежать ошибок или перенять положительный опыт при возможном построении аналогичной системы отношений в других государствах. Разумеется, речь не идёт о полном заимствовании современной Россией византийского опыта, но если мы говорим о некоей преемственности, то его, безусловно, необходимо учитывать. В настоящем исследовании церковно-государственные отношения рассматриваются именно через аналитический обзор законодательства императоров, поскольку, только выяснив причины появления тех или иных законов, можно получить целостное представление об эволюции отношений государства и церкви в Византийской империи.
Цели исследования: Главная цель исследования -рассмотреть эволюцию церковно-государственных отношений в Византии на основе законодательства императоров и проследить основные направления политики императоров в отношении церкви, необходимо выявить концептуальную основу отношений церкви и государства, охарактеризовать реализацию этой концепции на практике и показать закономерности в церковной политике византийских
5 императоров. Наконец, следует установить связь церковной политики правителей с внутренней и внешней политикой Византийской империи,
Для достижения поставленных целей предстоит решить следующие задачи:
провести комплексный системный анализ церковного законодательства византийских императоров, правивших в IV - X вв.;
определить место церковного законодательства императоров в византийской правовой системе в целом;
на основе анализа причинно-следственных связей показать политические и социально-экономические факторы, явившиеся предпосылками принятия византийскими императорами тех или иных законов, относящихся к церкви;
определить основные этапы эволюции церковного законодательства византийских императоров, для чего следует проследить развитие церковного законодательства с IV по X вв.
проанализировать концепцию симфонии церковной и светской власти, сформулированную императором Юстинианом, раскрыть причины её появления и проследить историческую практику ее* реализации
выявить воздействие церковной политики византийских императоров на внутреннюю и внешнюю политику государства, показать её влияние на развитие права других государств
Объектом диссертационного исследования являются
взаимооотношения государства и церкви в византийской империи в течение IV - начала X вв., которые не были стабильными, а претерпели существенную эволюцию от полного непризнания христианской церкви в Римской империи через предоставление ей определённых льгот и привилегий до признания её как самостоятельного института с закреплением за ней ответственности за духовную сферу жизни граждан Византийской империи.
В качестве предмета данного исследования взяты законы византийских императоров, имеющие отношение к вопросам религии вообще и к церковной
6 организации в частности. Некоторые из этих законов вошли в систематизированные своды, составив там особые разделы. Другие известны только из их упоминания современниками. Кроме того, предметом работы является та концепция государственно-церковных отношений, сложившаяся в Византии, причины, своеобразие и реализация которой на практике также представляют интерес.
Хронологические рамки исследования Данное исследование охватывает в истории Византии период с IV века до начала X века. Этот временной отрезок взят, во-первых, потому, что с IV века традиционно начинается история Восточно-Римской империи (Византии), когда столица была перенесена в Константинополь, во-вторых, Константин Великий (306 -337) заложил первый камень в фундамент будущего здания государственно-церковных отношений, выбрав христианство в качестве консолидирующей идеологии. Само здание строилось уже его преемниками, и основная заслуга в этом строительстве принадлежала императору Юстиниану (533 - 565), разработавшему концепцию симфонии, как теоретическую основу отношений государства с церковью, и придавшему этой концепции законодательную форму. Наконец, завершением постройки и её «декоративным оформлением» занимались императоры Василий I (867 - 886) и Лев VI (886 - 912) - авторы последних официально изданных сборников законов («Исагога» и «Василики»), в которых были чётко разграничены сферы полномочий как светской, так и церковной власти, установлена компетенция императора и патриарха, и ясно очерчены контуры взаимоотношений этих властей, исходя из концепции симфонии.
Методологическая основа исследования. Поскольку для изучения проблем, так или иначе связанных с духовной составляющей жизни общества, вопрос о выборе основной методологии исследования представляет особую сложность, в работе предпринята попытка сочетать формационный и цивилизационный подходы, так как формационный подход позволяет определить структуру общества на определенном этапе истории, выявить
7 объективные факторы его существования и изучить основные тенденции их влияния на исторический процесс. Цивилизационный подход позволяет акцентировать внимание на духовной сфере общества, на субъективных факторах его существования и увидеть насколько объективные тенденции соответствовали реальному ходу истории1. Так, проследив в церковном законодательстве византийских императоров этапы в развитии церковно-государственных отношений, на практике замечаем отступление от той или иной модели этих отношений вследствие как объективных (внешняя и внутренняя политика), так и субъективных (желание василевса всецело властвовать в империи) причин.
Кроме того, в работе использовались как общенаучные методы: системный, позволивший раскрыть взаимоотношения государства и церкви именно как систему, сложившуюся и функционирующую по определённым законам; сравнительный, выявляющий изменения в тех или иных институтах; метод анализа и синтеза, исторической реконструкции, аналогии и др.; так и частнонаучные методы: формально-юридический, помогающий оценить законы византийских императоров не только как исторические документы, но и как юридические источники определённой формы и содержания, использующие средства и правила юридической техники соответствующего исторического уровня развития; сравнительно-правовой, позволивший рассматривать императорские конституции с позиций уровня развития юридический техники; метод государственного и правового моделирования, с помощью которого на основе современных знаний о различных типах отношений государства и церкви можно выявить модель этих отношений в интересующий нас исторический период. Кроме того, были задействованы специальные исторические и историко-правовые методы фронтального исследования источников, типизации, ретроспекции, исторического моделирования.
1 Казаков М. Проблема христианизации римской империи //Исследования по зарубежной истории. Смоленск, 2000. С.196-197.
По методологическим основам данное исследование является историко-правовым, соответствующим предметной области истории государства и права.
Нормативно-правовую базу исследования составляют, в первую очередь, собственно законодательные акты императоров, которые содержатся в Кодексе Феодосия, Своде гражданского права императора Юстиниана, «Эклоге», «Эпанагоге» («Исагоге»), «Василиках».
Кодекс Феодосия был составлен в правление Феодосия II Младшего (408
450). Работа по его созданию началась в 435 году и завершилась в феврале 438 года. 15 февраля 438 года Кодекс вступил в силу в Восточной Римской империи, асі января 439 года - во всей империи. Кодекс состоит из 16-ти книг (libri). Уникальность Кодексу придает шестнадцатая книга, которая называется «Об универсальной или католической церкви». До возникновения XVI книги Кодекса вопросы, связанные с религией, не только не являлись самостоятельным объектом правотворчества, но и вообще никогда не рассматривались в отдельности от внутриполитической, экономической и т.п. ситуации. В XVI книге вопросы религии являются основными, они впервые сознательно отделены от других и составляют целый комплекс правовых норм
религиозных по своему характеру и содержанию. Фактически в римском праве в данный период можно говорить о возникновении религиозного права (ius religiosus). При этом, основное содержание ius religiosus составили нормы, связанные с организацией и деятельностью одной религии и одного религиозного объединения: христианской религии и христианской церкви. Из 201 закона, помещенного в книге, нет ни одного, в котором бы прямо или косвенно не затрагивались разнообразные вопросы существования христианской церкви. Самая ранняя конституция датирована 31 октября 313 года, а поздняя - 14 ноября 435. Все они классифицированы по содержанию и распределены по титулам: 1-й - о католической вере (4), 2-й - о епископах, церквях и клириках (47), 3-й - о монахах (2), 4-й - о людях, которые спорят о религии (6), 5-й - о еретиках (66), 6-й - о святом крещении, которое не может быть повторено (7), 7-й - о вероотступниках (7), 8-й - об иудейской секте
9 (жители неба) и самаритянах (29), 9-й - ни один иудей не должен иметь рабом христианина (5), 10-й - о язычниках, жертвоприношениях и храмах (25), 11-й -о религии (3). Кодекс написан на латыни. В настоящее время его перевод на русский язык отсутствует. В исследованиях переведены только отдельные законы, затрагивающие узкие темы. В настоящей работе использованы переводы П.Астапенко, М.Казакова, И.Мейендорфа, Ф. Успенского и др. Некоторые извлечения из Кодекса даны в нашем переводе. Порядок цитирования - CTh.XVI.1.3, где CTh - Кодекс Феодосия, римская цифра обозначает номер книги, арабская - номер титула, последующие цифры -номер закона.
Масштабная кодификация права была проведена Юстинианом I (527 -565). В Corpus Juris Civilis церковным вопросам посвящены первые 13 титулов первой книги Кодекса (Codex) - собрание императорских конституций, начиная с постановлений императора Адриана (И век С.6.23.1) и до Юстиниана (С. 1.4.33 изданы 4.11.534). Первая из 12 книг Кодекса относится к церковному праву и правам и обязанностям государственных служащих . Первые 13 титулов первой книги содержат в себе исключительно церковное законодательство. Названия титулов говорят сами за себя: 1) о высшей Троице, 2) о церквах 3) о епископах, клириках и их привилегиях, 4) о судебной власти епископов, 5) о еретиках, манихеях и самаритянах, 6) о неповторимости крещения, 7) о безбожниках, 8) о запрете изображений Христа, 9) об иудеях 10) о запрете иметь еретику или язычнику в собственности христианина 11) о языческих святынях и святилищах, 12) о поиске убежища в церквах, 13) об отпущении в церквах на волю (об освобождении рабов в церквах)3.
Значительная часть Новелл (Novellae) - четвертой части Corpus Juris Civilis - конституций Юстиниана 535 - 565 гг. также содержит сведения о церковном праве, церковной администрации, церковных и монастырских
Перетерский И. С. Дигесты Юстиниана. Очерки по истории составления и общая характеристика. М., 1956. С.35. 3 Corpus Juris Civilis. V. 2. Codex Justinianus. Berolini. 1880. S. XXIII (5 - 67).
10 имуществах4. Из 177 новелл около 30 посвящено делам церкви, в частности 5, 6, 46, 56, 58, 67, 83, 123, 131, 133, 136, 149. Новеллы по церковным делам адресовались, как правило, Константинопольскому патриарху, но направлялись и другим патриархам, которые распространяли их по митрополиям, оттуда они поступали к епископам и далее в монастыри и приходы. По мнению В. Асмуса, в результате законодательной деятельности Юстиниана императорские законы перестали быть второстепенным, дополнительным источником церковного права5. Конечно, это отнюдь не означает, что они стали его основным источником, поскольку таковым продолжали оставаться решения церковных соборов.
Постановления Вселенских и некоторых поместных церковных соборов также составляют нормативную базу данного исследования. Традиционно признаётся, что каноническое право представляет собой закрытый свод правил (канонов), состоящий из правил Святых Апостолов, тринадцати Святых Отцов, определений шести Вселенских (пятый Вселенский Собор никаких канонических определений не оставил) и десяти Поместных соборов6. К настоящему периоду относятся все семь общепризнанных вселенских соборов, а именно: Никейский первый (325 г.), Константинопольский первый (381 г.), Эфесский (431 г.), Халкидонский (451 г.), Константинопольский второй (553 г.), Константинопольский третий (680 г.), Никейский второй (787 г.)7. Решения
соборов неоднократно изданы , кроме того, достаточно подробно цитируются и анализируются в специальной литературе9.
Поскольку не все императорские законы, относящиеся к церкви, присутствуют в изданных Кодексах10, о содержании некоторых из них можно узнать только из книг, написанных авторами - современниками той эпохи, и
4 Липшиц Е. Э. Право и суд в Византии в IV - VIII вв. Л., 1976. С.94.
5 Асмус В, Церковные полномочия византийских императоров// Православная государственность: 12 писем об
империи. Изд-во Юридического института СПб., 2003. С. 36.
6 Величко А.М. О некоторых особенностях церковного (канонического) права//Величко A.M. Церковь, власть и
право: Сборник статей. СПб.: изд-во Юридического института, 2005. С. 154.
7 Павлов А.С. Курс церковного права. СПб.: Изд-во «Лань», 2002. С.45.
8 Книга Правил святых Апостолов, Святых Соборов, Вселенских и Поместных, и Святых Отцов. М.: Издание
Свято-Троицкой Сергиевой Лавры 1992. Репринтное воспроизведение издания 1893 года.
9 Карташев А. В. Вселенские соборы. Фонд «Христианская жизнь». Клин, 2002.
10 В первую очередь, имеются в виду Кодекс Феодосия и Кодекс Юстиниана.
посвященных либо собственно церковной истории11, либо описанию событий, свидетелями которых они являлись12. Первым церковным историком греческой церкви был Евсевий, епископ Кесарийский в Палестине. Славу отца церковной истории ему принёс труд «Церковная история» в десяти книгах , дополнением к которой служит сочинение о жизни царя Константина Великого14. Эти произведения охватывают период от Рождества Христова (I в. н.э.) до смерти Константина I (337 г.) и составляют первый подробный обзор христианской истории13. Продолжением труда Евсевия стала «Церковная история» Сократа Схоластика (адвоката по профессии), который в семи книгах излагает историю церкви с 306 г. до 439 года16. Наконец, сочинение Евагрия Схоластика состоит из шести книг и охватывает период с 431 до 594 года17. Все указанные сочинения содержат упоминания императорских законов, имеющих непосредственное отношение к церкви, следовательно, представляют интерес для рассмотрения темы эволюции церковно-государственных отношений.
Говоря о разработке данной темы в науке, следует отметить, что большой вклад в изучение церковно-государственных отношений в Византийской империи внесли российские учёные XIX века, занимавш
1 ft
иеся проблематикой церковного права, в частности А.С. Павлов , Н.С. Суворов19, И.С. Бердников20. Рассматривали византийскую модель взаимоотношений государства и церкви такие государствоведы, как Л.А.Тихомиров21, Б.Н.Чичерин22, Г.Ф.Шершеневич23, К.П.Победоносцев24. Не
11 Евсевий Памфил. Церковная история. М., 2001; Евагрий Схоластик Церковная история Спб.: Алетейя, 1999.;
Сократ Схоластик Церковная история. М.:РОССПЭН, 1996.
12 Аммиан Марцеллин Римская история (Res Gestae). СПб., 2000; Прокопий Кесарийский. Война с персами.
Война с вандалами. Тайная история. М.: «Наука», 1993; Феофилакт Симокатта. История. М., 1957. и др.
,3 Евсевий Памфил. Церковная история. М., 2001.
14 Евсевий Памфил. Жизнь Константина. М.: изд. группа Labarum, 1998.
13 Лебедев А.П. Церковная историография в главных ее" представителях с IV до XX в. СПб.: «Алетейя», 2001.
С. 26.
16 Там же. С. 100.
17 Там же. С. 193.
18 Павлов А.С. Курс церковного права. СПб., 2002.
19 Суворов Н.С. Учебник церковного права, М., 2004.
20 Бердников И.С. Основные начала церковного права православной церкви. Казань. Типо-литография
императорского университета, 1902; Он же. Краткий курс церковного права. Вып. 2. Казань, 1913.
21 Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. СПб., 1992. Он же. Религиозно-философские основы
истории. М., 1998.
22 Чичерин Б. Курс государственной науки: Общее государственное право. Ч. 1. М., 1894.; Чичерин Б. Н.
Философия права//Избранные труды. СПб, 1998.
12 обошли своим вниманием эту тему и выдающиеся византиноведы XIX — нач. XX вв. Ф.И. Успенский25, ЮЛ. Кулаковский26, А.А. Васильев27, а также исследователи византийского государства (профессор-государствовед В.М. Грибовский28) и права (цивилист Д. Азаревич29). Достаточно детально проблему отношений церкви с государственной властью рассмотрел выдающийся историк византийской церкви Алексей Петрович Лебедев , некоторые её конкретные аспекты затрагивал И.И. Соколов . Собственно государственно-церковным отношениям посвящены труды профессоров Казанского университета и учеников И.С.Бердникова Ф. Курганова и Н.А. Скабалановича . Правда, обе работы ограничены строгими временными рамками: Ф. Курганов разобрал отношения государства и церкви только до правления императора Юстиниана включительно, а Н.А. Скабаланович в своём сочинении охватил только XI век. Именно дореволюционные российские исследователи на основе документальных источников пришли к выводу о существовании в Византии симфонии светской и государственной власти.
Что касается современных исследований отношений церкви и государства в Византии, то, в первую очередь, следует подчеркнуть, что основное внимание данной теме уделяется на Западе. Ей посвящали труды
Шершеневич Г.Ф. История философии права. М., 1906.
24 Победоносцев К.П. Церковь и государство//Московский сборник КЛ. Победоносцева. Издание пятое,
дополненное. М: Синодальная типография, 1901.
25 Успенский Ф.И. История Византийской империи в 3-х тт. М.. 1996.
26 Кулаковский Ю.А. История Византии: в 3 т. СПб., 1996-2003.
27 Васильев А. А. История Византийской империи. Время до Крестовых походов (до 1081 г.). СПб., «Алетейя»,
2000.
28 Грибовский B.M. Народ и власть в Византийском государстве. Опыт историко-догматического
исследования. СПб., 1897.
29 Азаревич Д. История византийского права. 4.2. Ярославль 1877.
30 Лебедев А.П. Церковно-исторические повествования из давних времен христианской Церкви. СПб., 2004; Он
же. Очерки внутренней истории византийско-восточной церкви в IX, X и XI веках. М., 1902. Репринтное
издание. М., 1997; Он же. Исторические очерки состояния Византийско-восточной церкви от конца XI до
середины XV века. СПб., 1998.
31 Соколов И.И. Избрание архиереев в Византии IX - XV вв7/ВВ. Т. XXII. Вып. 3 и 4. Пг, 1917. С. 193 - 252.
Он же. Лекции по истории греко-восточной церкви, читанные студентам второго курса Санкт-Петербургской
Духовной Академии в 1912 - 1913 гг. СПб., 1913. Он же. О византинизме в церковно-историческом
отношении. Избрание патриархов в Византии с середины IX до начала XV века. Вселенские судьи в Византии.
Изд-во Олега Абышко. СПб., 2003.
32 Курганов Ф. Взаимоотношения между гражданской и церковной властью в Византийской империи. Казань,
1880.
33 Скабаланович НА. Византийское государство и церковь в XI веке. В 2-х кн. СПб., 2004.
13 такие крупнейшие византинисты, как С. Рансимен (Runciman) , Х.-Г. Бек (Beck)35, Ж. Дагрон (Dagron)36, Д. Геанакоплос (Geanakoplos )37, Д. Хассей (Hussey)38, Д. Найкол (Nicol)39 и другие. Все они склоняются к такому мнению, что в Византии церковь находилась в подчинении у государственной власти, т.е. господствующей теорией был цезарепапизм. Исключением из этой плеяды исследователей является профессор протоиерей Иоанн Мейендорф (Meyendorff) (1926-1992), который в своих трудах, посвященных истории церкви и вопросам христианской догматики, проводит мысль о церковно-государственном союзе в Византии40. Проблемам византийского законодательства вообще и церковного законодательства в частности уделяли внимание такие западные правоведы, как Д. Зимон (Simon)41, М.Т. Фэген (М.Т. Fogen)42, Д. Локин (J.H.A. Lokin)43, А. Шминк (Schminck)44, и другие.
В советское время, несмотря на расцвет византиноведения в 1960-1980-е годы, церковно-государственные отношения остались в стороне от внимания учёных. Исключением являлась лишь социальная и экономическая составляющая данной проблемы, а именно монашество и церковная собственность, точнее вопросы церковного землевладения. Указанные темы
34 Runciman S. The Byzantine Theocracy. Cambridge Univ. Press, 1977. Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М., 1998.
31 Beck H-G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. Munchen, 1959. Beck H.G. Nomos, Kanon und Staatsraison in Byzanz. Wien, 1981.
36 Dagron G. Lawful Society and Legitimate PowerEwouoc; яоХітеіа, ewouoc, щ/у\/І Law and Society in Byzantium:
Ninth - Twelfth Centuries» edited by Angeliki Laiou and Dieter Simon. Washington, D.C.: Dumbarton Oaks Research
Library and Collection, 1994. P. 27-51. Dagron G. Empereur et pretre: Etude sur le "cesaropapisme'' byzantin. Paris,
1996. Дагрон Жильбер Восточный цезаропапизм (история и критика одной концепции) Перевод С. А.
HBaHOBa/ZTENNADIOI: К 70-летию акад. ГЛитаврина., М.: изд-во «Индрик», 1999, С. 80-99.
37 Geanakoplos Deno J. Church and State in the Byzantine Empire: A Reconsideration of the Problem of
Caesaropapism //Church History, Vol. 34, No. 4 , 1965. P. 381-403; Geanokoplos D. J. Byzantium: Church, Society
and Civilization seen through contemporary eyes. Chicago, London, 1984.
38 Hussey J. M. The Orthodox Church in the Byzantine Empire. Oxford, 1986.
39 Nicol D. M. Byzantium: its ecclesiastical history and relations with the western world, L. 1972; Nicol D. M. Church
and Society in the Last Centuries of Byzantium. Cambridge, 1979.
40 Meyendorff J. Byzantine Theology. Historical trends and doctrinal themes. London - Oxford. 1974; Meyendorff J.
Society and Culture in Fourteenth Century: Religious Problems// XlVe Congres international des Etudes byzantines.
Bucarest, 1971. P. 51 - 65; Meyendorff J. The Orthodox Church. It's Past and It's Role in the World Today. London,
1960. Мейендорф И. Византийское богословие. Исторические направления и вероучение. М., 2001. Мейендорф
И. История церкви и восточно-христианская мистика. M., 2000
41D. Simon. Legislation as Both a World Order and a Legal Order// Law and Society in Byzantium...P. 1 -26.
42 FOgen M.T. Legislation in Byzantium: A Political and a Bureaucratic Technique/Abid. P. 53 - 70.
43 Lokin J.H.A. The Significance of Law and Legislation in the Law Books of the Ninth to Eleventh Centuries// Ibid. P.
71-91.
44 Schminck A. Studien zu mittelbyzantinischen RechtsbQchern. Frankfurt a/M.,1986.
14 освещены в работах А.П. Каждана45, М.А. Поляковской46 и других. Кстати, нужно отметить, что эти вопросы не были обойдены и европейскими византинистами (П. Каранис (Charanis)47, А.Лайу (Laiou)48). Кроме того, проблема отношений церкви и государства в советское время затрагивалась в общих трудах по истории Византии (М.Я. Сюзюмов49, Г. Л. Курбатов50) и по истории византийской культуры (А.ІЬКаждан , В. В. Бычков , М.А. Поляковская54). К сожалению, вопросами византийского права вообще и, в незначительной степени, церковного законодательства в нашей стране занимались только Е.Э. Липшиц55 и И.П. Медведев56, который в своей недавней монографии57 целый раздел уделил проблеме соотношения закона и канона в Византии.
В настоящее время интерес к изучению церковно-государственных отношений в Византийском государстве значительно возрос. Их не обходят вниманием ни современные историки церкви (протоиерей В. Асмус58, А. Дворкин59), ни правоведы (А. Рудоквас60, А. Новиков61, А. Муравьёв62), ни
45 Каждан А. П. Византийский монастырь XI - XII вв. как социальная группа//Византийский Временник, 1971.
Т. 31. С. 48-70.
46 Поляковская М.А. Рост монастырских владений в Фессалонике и Серрах в XIV в. как проявление
своеобразия поздневизантийского города. Автореф. дисс... к.и.н. Свердловск, 1966.
47 Charanis P. The Monastic Properties and the State in the Byzantine Empire//DOP. Cambridge Massachusetts, 1948.
V. IV. P. 51 -118; Charanis P. The Monk as an Element of Byzantine Society//DOP. Washingtone, 1971. V. 25. p. 61
-84.
48 Laiou A. The Byzantine Aristocracy in the Palaeologan Period. A Study of Arrested Development//Viator. Medieval
and Renaissance Studies. London, 1973. V. 4. P. 131 - 151; Laiou A Observations on the Life and Ideology of
Byzantine Women// BF. 1985, V. 9. P. 59 - 102; Laiou A. The Role of Women in Byzantine Society// JOB. Wien,
1981. V. 31/1. P. 233-260.
49 История Византии. M., 1967. Т. 2.
30 Курбатов Г. Л. История Византии (от античности к феодализму). M., «Высшая школа», 1984.
51 Культура Византии IV - первой половины VII в. М. «Наука», 1984; Культура Византии: вторая половина VII
- XII в. М. «Наука», 1989
52 Каждан А.П. Византийская культура. СПб., «Алетейя», 1997.
53 Бычков В.В. Малая история византийской эстетики. Киев. «Путь к истине», 1991.
54 Поляковская МЛ., Чекалова А.А. Византия: быт и нравы. Свердловск, 1989.
55 Липшиц Е. Э. Законодательство и юриспруденция в Византии в IX - XI вв. Л., 1981; Липшиц Е.Э. Право и суд в Византии в IV- VIII вв. Изд-во «Наука». Л., 1976.
Медведев И. П. Очерки византийской дипломатики. Л., 1988. 37 Медведев И. П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001
38Асмус В. Отношения церкви и государства по законам императора Юстиниана I (Великого)//Исторический вестник № 2. С. 85 - 92.; Асмус В. Церковные полномочия византийских императоров// Православная государственность: 12 писем об империи. Изд-во Юридического института СПб., 2003. С. 30-44.
59 Дворкин А. Очерки по истории вселенской православной церкви. Нижний Новгород, 2003.
60 Рудоквас А. Очерки религиозной политики Римской империи времени императора Константина Великого.
СПб., 2001. Опубликовано в Интернете: hnp^/
61 Новиков А. А. О характере политической власти в ранней Византии (IV - VI вв.): Историографический обзор,
1945 -1995 пгУ/Правоведение. 1996. № 3 (214). С. 175 -183.
15 византиноведы (И. Чичуров63). В современной России переиздаются работы, впервые увидевшие свет, хотя и на русском языке, но на Западе (А. Карташев64, А. Шмеман65). Наконец, появились монографии, целиком посвященные вопросам взаимодействия светской и духовной власти как в России, так и в Византии (А. Николин66, A.M. Величко67).
Однако следует согласиться с профессором И.П. Медведевым в том, что, несмотря на широкий интерес к теме и обширную библиографию, проблему церковно-государственных отношений в Византии нельзя считать до конца раскрытой и хорошо изученной, поскольку то выявляются новые источники, позволяющие по-новому взглянуть на неё, то возникает новая дискуссия о византийском цезарепапизме68. Что же касается такого ракурса проблемы, как эволюция отношений церкви и государства в законодательстве императоров, то в данном ключе она не рассматривалась вообще69. Настоящее исследование предпринято для того, чтобы попытаться восполнить этот пробел.
Научная новизна исследования определяется тем, что в работе впервые в отечественной историко-юридической науке прослеживается эволюция церковно-государственных отношений в Византии с позиций императорского законодательства. Анализ правотворческой деятельности позволил выявить основные этапы развития отношений государства и христианской церкви. На первом этапе в правление Константина Великого христианство получает равные права с другими религиями, затем наделяется преемниками Константина I определёнными привилегиями, и только в конце IV в. при Феодосии I Великом становится государственной религией Византийской империи. В рамках данного диссертационного исследования впервые
62 Муравьёв А. Церковь и государство в византийском представле2ши//Отечественный записки, М., 2001. №1.
С.94-104.
63 Чичуров И. Политическая идеология средневековья: Византия и Русь. 1990
64 Карташев А. В. Вселенские соборы. Фонд «Христианская жизнь». Клин, 2002.
65 Шмеман А. Исторический путь православия. M., 1993.
66 Николин А. Церковь и государство (история правовых отношений). 1997.
67 Величко A.M. Церковь и император в византийской и русской истории (историко-правовые очерки). СПб.,
2006.
68 Медведев И.П. Правовая культура Византийской империи...С. 84.
69Исключение составляет дореволюционное исследование: иер.Михаил Законодательство римско-византийских императоров о внешних правах и преимуществах церкви (от 313 до 565 года) Казань. Типолитография Императорского Университета. 1901.
предпринята попытка выявить причины, по которым Юстиниан формулирует концепцию симфонии церковно-государственных отношений.
В настоящей работе также приводятся доказательства того, что цезарепапизм, традиционно вменяемый в вину византийским императорам является не правилом, а исключением. Если императоры IV - начала VI вв. вмешивались в решение вопросов веры, исполняя функции pontifex maximus, которыми de jure являлись до 375 г., a de facto ощущали себя значительно дольше, то императоры постюстиниановской эпохи воспринимали церковь, как самостоятельный институт, и их идеалом в отношениях с нею стал принцип симфонии. Если же на практике они отходили от его соблюдения, то подвергались критике со стороны как духовенства, так и других слоев населения.
Наконец, в исследовании опровергается положение о том, что император в Византии являлся главой не только государства, но и церкви, и в этой связи оспаривается традиционное понимание так называемой «византийской теократии».
Поскольку большинство императорских законов относительно церкви вплоть до настоящего времени не переведены с латинского и греческого языков на русский, представленные в тексте исследования переводы, принадлежащие автору, позволяют говорить о вводе в научный оборот новых источников.
Основные положения, выносимые на защиту
В теоретических воззрениях на проблему церковно-государственных отношений церковь, сложившаяся как независимый институт, проходит через этапы пребывания над- и подгосударственности, вновь становясь самостоятельным институтом.
Константин Великий (306 - 337), уравнявший христианство с другими религиями, и его преемники (337 - 379), за исключением Юлиана Отступника (361 - 363), предоставляли христианской церкви дополнительные привилегии. Но они занимались вопросами веры лишь постольку, поскольку
17 носили титул pontifex maximus, и считали себя обязанными в качестве верховного жреца контролировать духовную жизнь подданных;
Став единой государственной религией при Феодосии Великом (379-395), христианство способствовало сплочению империи. Для сохранения её целостности правители V в. принимали антиеретические и антиязыческие законы, вводили новые привилегии для христианской церкви, и действовали, в основном, исходя из интересов государства, не отделяя свою церковную политику от государственной, de facto оставаясь pontifex maximus.
Статус христианства как государственной религии подтверждается императором Львом I (457 - 474), который сопровождает свой приход к власти церковным обрядом венчания на царство, получая, таким образом дополнительную легитимацию власти и право вмешиваться в решение религиозных вопросов,
Императоры IV - начала VI веков, вплотную столкнувшись с религиозными проблемами, предпринимали различные попытки их решения: от компромиссных соглашений до вооруженного вмешательства и репрессий. Руководствуясь лозунгом: «религиозный мир ради политической стабильности», они могли вмешиваться и в вопросы вероучения. Не проводя различия между духовной и материальной сферами жизни, императоры от Константина Великого до Юстина I (518-527) считали себя ответственными и за ту, и за другую;
Разграничение полномочий между церковной и светской властью на законодательном уровне произошло при Юстиниане Великом (527 - 565), который, преследуя цель восстановить единую Римскую империю, отделил фигуру императора от религиозных споров, разграничив полномочия царства и священства и провозгласив их взаимное сотрудничество (симфонию) в главном деле - сохранении благосостояния «Рима и римлян».
В течение VI - VII вв. византийским императорам пришлось столкнуться с внешнеполитическими проблемами, оказавшимися тесно связанными с религиозными. От решения последних зависел исход первых.
18 Преемникам Юстиниана I пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить в отношениях с церковью принцип симфонии. Впрочем, попытки ухода от него и навязывания кем-либо из императоров своей воли приводили к плачевным для них самих и для империи последствиям и пресекались либо константинопольским патриархом, реально ставшим вторым лицом в стране, либо обладавшим сильным влиянием римским папой, либо самим населением;
8. Самое серьёзное нарушении концепции симфонии властей
допустили в VIII - начале IX вв. императоры-иконоборцы, вмешивавшись в
вероучительную деятельность церкви, пытаясь поставить её под контроль
государства, но в полном объёме их попытки не увенчались успехом.
Цезарепапизм в период иконоборчества выразился лишь в отдельных
проявлениях, но не стал господствующей концепцией государственно-
церковных отношений в Византии, а церковь осталась самостоятельным
организмом, не подчиняющимся воле императоров.
9. Правовые акты IX - начала X веков окончательно утвердили в
церковно-государственных отношениях Византии концепцию симфонии
властей, которая просуществовала до падения империи и была заимствована
другими государствами вместе с православной религией.
Научная и практическая значимость работы состоит в том, что оно представляет собою комплексное исследование проблемы церковно-государственных отношений с возникновения теорий этих отношений до определения их типов на практике. На примере Византии показано создание и реализация концепции симфонии церковной и светской власти, а также особенности так называемой «византийской теократии». С учётом современных реалий историко-правовой опыт Византии может быть использован в законотворческой деятельности при определении подходящей модели взаимоотношений государства и церкви в настоящее время в России.
Основные выводы диссертации и материал, собранный в ней, могут быть использованы в процессе преподавания дисциплин историко-правового и государственно-правового цикла, а также являются вкладом в научные
19 исследования по истории Византии, истории византийского права, при изучении церковного права.
Апробация результатов исследования
Настоящая диссертация подготовлена на кафедре истории государства и права Уральской государственной юридической академии. Основные положения работы отражены в публикациях автора и излагались в докладах и сообщениях на различных конференциях, а именно: научной конференции, посвященной 2000-летию христианства «История церкви: изучение и преподавание» (Екатеринбург, 22 - 25 ноября 1999 г.), научно-богословской конференции «Династия Романовых в истории и культуре России» (Екатеринбург, 19 - 21 июля 2000 г.), международной конференции «Актуальные проблемы истории государства и права, политических и правовых учений» (Самара, 14-15 мая 2001 г.), историко-правовых чтениях «Государственно-правовые идеи, институты и учреждения России в XIX -начале XX вв.» (Саратов, 17 февраля 2003 г.), Уральских историко-юридических чтениях (всероссийской научной конференции) «Формы государства: исторические измерения и оценки» (Екатеринбург, 16-18 апреля 2004 г.), международной конференции «История парламентаризма. К столетию Государственной Думы России» (Самара, 19-20 мая 2006 г.). Материалы исследования использовались автором при чтении курса лекций и проведении семинарских занятий по истории государства и права зарубежных стран, по истории политических и правовых учений, по истории отечественного государства и права, руководстве студенческими научными докладами в Уральской государственной юридической академии.
Структура исследования связана, во-первых, с комплексным подходом к изучению церковно-государственных отношений, как с теоретической, так и с практической позиций, во-вторых, с основными этапами эволюции взаимоотношений церкви и государства в Византии в IV - начале X веках. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
Церковная политика Константина Великого
Христианство появилось в Римском государстве в I веке на развалинах классического античного мира. Формой сохранения античных традиций в новых исторических условиях стала империя. Оба организма - и христианство и Римская империя - были следствием разложения и трансформации полисных структур, порождением одних и тех же исторических условий, и уже в силу этого должны были иметь тенденцию к объединению. Однако в течение I - III вв. линии развития христианства и Римской империи чаще расходились, чем сближались186. Отношения христианской религии, с государством складывались непросто, христиане подвергались гонениям. Несмотря на это христианизация империи продолжалась. Впрочем, до начала IV в. она носила преимущественно спонтанный характер, протекала в условиях нелегального или полулегального статуса христианской религии в римском государстве, и влияние христианства на различные стороны и сферы жизни римского общества было незначительным. По определению М.Казакова, христианизация представляла собой процесс взаимодействия и взаимовлияния всех структур позднеантичной цивилизации (экономики, социальной сферы, государства, идеологии и культуры) и христианской религии со всеми ее институтами (церковью, как политическим и экономическим организмом, христианской идеологией и культурой) . Политический аспект христианизации включал формирование церкви, как политического института Римской империи, с одной стороны, религиозную политику римского правительства, с другой, и взаимодействие между церковью и государством, с третьей.
Сложившиеся взаимоотношения церкви и государства в Византии своим особым характером во многом обязаны Константину I (ок. 285-337), римскому императору с 306 года188. В литературе существует множество трактовок того, что побудило его обратиться к христианской вере - начиная с версии о чуде, исходящей от его биографа Евсевия Кесарийского189, и заканчивая мнением историков-рационалистов, считающих, что кризис III века в Римской империи привел к разрыву традиционных социальных связей, неуверенности в завтрашнем дне и к потере веры в языческих богов190. В историографии вопроса обращения Константина выделяют три основных подхода: взгляд на императора как на трезвого политика и прагматика и отрицание его божественного видения (Гиббон, Буркхардт); вера в то, что Константин действовал по указанию Бога, будучи убежденным христианином (Альфольди, Кересцес, Бэйнс); стремление объяснить обращение Константина, как сочетание религии и политики (Паланк, Пиганьоль).
Следует согласиться с историком С. Рансименом в том, что в IV в. Римскую империю одолевало множество проблем: организационных и военных, социальных и экономических, что порождало атмосферу безнадежности и страха. В этих условиях в поисках морального единства правители всегда преследовали отдельные религиозные секты, к которым относились в Риме христиане. Поэтому внезапное покровительство императора Константина христианам, численность которых составляла не более седьмой части населения империи, означало произвести революцию в политике и являлось рискованной затеей . Почему же всё-таки произошло его обращение к христианству? На наш взгляд, наиболее близкой к истине представляется точка зрения А. Рудокваса, согласно которой «вера Константина была по
существу верой язычника, избравшего среди многих богов одного в качестве покровителя, и хотя и относящегося враждебно к другим богам, но не сомневающегося в их существовании. При этом специфической чертой подобного миросозерцания является упование прежде всего не на блага в потустороннем мире, но на божественную помощь в практической жизни» . С этой позиции политика Константина не кажется революционной, поскольку он не навязывает всем гражданам империи исповедание христианства, а придает этой религии равный с остальными статус. Юридически это уравнивание было зафиксировано в 313 г. так называемым Миланским эдиктом - плодом договора Константина с Лицинием - императором, правившим в то время восточной частью империи. Язычник Лициний породнился с Константином, и заключая договор о браке между Лицинием и сестрой Константина, два государя договорились и о религиозной политике .
Подлинный текст постановления до нас не дошел, его нет в кодексе Феодосия, но он сохранился у христианского писателя Лактанция в форме написанного по-латыни рескрипта Лициния, данного на имя префекта Никомедии 13 июня 313 г.195, и у Евсевия Кесарийского в «Церковной истории», в серии документов, переведенных с латинского на греческий, как «копия императорских постановлений в переводе с латинского»196 (кн.10.5).
Небезынтересно привести его целиком: «С давних пор, считая, что не следует стеснять свободу богопочитания, но, напротив, надо предоставлять уму и воле каждого заниматься Божественными предметами по собственному выбору, мы издали повеление как всем другим, так и христианам хранить свою веру и свое богопочитание
Эволюция церковно-государственных отношений в законодательстве императоров IV - нач. VI вв. (337 - 527 гг.)
По словам Ф. Курганова, «очерченное отношение Константина Великого к церкви послужило зерном и вместе с тем образцом развития последующих отношений всех византийских императоров к церкви».
После смерти Константина власть в империи разделили между собой три его сына - Константин, Констанций и Констант. Вскоре между ними вспыхнула борьба. Братьев разъединяли не только политические, но и религиозные интересы. В то время как Константин и Констант были на стороне победивших на соборе 325 г. никейцев , Констанций, продолжая и развивая религиозное настроение последних лет жизни своего отца, принявшего крещение от арианского епископа Евсевия Кесарийского, открыто стоял за ариан. В междоусобных войнах двое из братьев были убиты, Константин в 340 году, Констант десятью годами позже. Констанций остался единственным властителем империи и правил до 361 года .
При Констанции крупным ограничениям подверглось язычество. Один из его указов, датируемый 341 г. провозглашал: «Да прекратится суеверие, да уничтожится безумие жертвоприношений»250. Закон этот подтверждался и в дальнейшие годы. Так в 346 (354) г. под страхом смертной казни воспрещались языческие жертвы и поклонение идолам. Императором предписывалось, «чтобы храмы во всех местах были немедленно закрыты и доступ в них запрещен... чтобы все люди воздерживались от жертвоприношений. Но, если кто-либо совершит любой такое преступление, то он будет сражен с ног мстящим мечом ... собственность людей, таким образом наказанных, будет виндицирована в нашу казну»251. Действительно, часть храмов была разрушена, часть - отдана христианам. Язычество сохранило силу только в больших городах, например, в Риме, где его отстаивали древние патрицианские фамилии, в Александрии и Афинах, где его поддерживали учёные. Однако политика Констанция по отношению к язычеству не была последовательной. Он не только не решился отнять государственное жалование у жрецов и разрушить языческие храмы в Риме, но в 357 г. во время посещения этого города восхищался красотой святилищ и исполнил обязанности верховного жреца, пост которого занимал, кроме того учредил регулярные денежные пособия на языческие обряды и назначил представителей римской языческой знати на различные государственные должности. Всё это, на наш взгляд, говорит о том, что у Констанция, как в свое время и у его отца было лишь «меркантильное» отношение к религии, выражающееся в желании получить помощь и поддержку всех богов, в том числе и христианского. Нужно отметить, что мероприятия Констанция по отношению к христианскому клиру были более последовательными: он освободил клириков от общественных повинностей и налогов в торговле252. При нём расширились иммунитеты духовенства, епископы освобождались от светского суда. Согласно закону от 7 октября 355 г., если человек подаст жалобу на епископа, то она должна быть рассмотрена перед другими епископами, в особенности же запрещено, чтобы любой человек посмел обвинять епископа перед гражданскими судьями . Впрочем, церковные иерархи могли апеллировать к имперским апелляционным судам254.
Констанций много сделал для обращения в христианство варваров, в частности при нём были крещены готы. Однако в отличие от Константина Великого Констанций более грубо вмешивался в дела церкви. Его арианская политика приводила к столкновениям с никейцами. Особенной настойчивостью отличалась его долгая борьба с известным защитником Никейского символа веры, Афанасием Александрийским255. Стараясь обеспечить единство церкви, он ссылал и смещал неугодных епископов, заставлял их принимать нужные решения по церковным вопросам. Объяснение причин этого, на наш взгляд скрывается в том, что император, осуществляющий полномочия pontifex maximus считал себя ответственным за религиозную жизнь империи. Политика Констанция позволила современникам именно ему приписать слова: «Что я повелеваю, пусть и будет считаться каноном»256.
После смерти Констанция в декабре 361 г. на имперский трон вступил его двоюродный брат Юлиан (361-363), за свою проязыческую политику получивший прозвище богоотступника. Причем, по мнению Ф. Успенского, его церковная политика не отличалась строгой систематичностью, в ней усматривается «настроение нервного человека, подчиняющегося внушениям минуты»257. По словам византийского хрониста Аммиана Марцеллина до прихода к власти Юлиан, «желая расположить к себе всех без исключения,
притворялся, что привержен к христианскому культу, от которого втайне давно отошел»258. В начале своего правления он заявил о веротерпимости, в том числе и по отношению к христианству. «Пусть, - сказал он, - галилеяне веруют в своих мертвецов, мы не будем силой привлекать их к культу богов» . Одним из проявлений такой «свободы вероисповеданий» стал указ, на основании которого все изгнанные при Констанции епископы, каких бы религиозных воззрений они ни придерживались, освобождались из ссылки, а их конфискованные имения возвращались прежним владельцам . Вероятно, главной целью этого было вызвать в церкви новые распри, поскольку Юлиан рассчитывал, что религиозные споры ослабят церковь, и она уже не будет представлять для него серьёзной опасности. Император открыто давал понять, что считает христианскую веру неправой и видит в ней вредное заблуждение, а язычеству отдаёт предпочтение, как единственно полезной для государственного блага религии . Задумав восстановить язычество, Юлиан понимал, что это восстановление невозможно в прошлых, чисто материальных формах; необходимо было его несколько преобразовать, улучшить, чтобы создать силу, которая могла бы вступить в борьбу с христианской церковью.
Имперская церковная политика в 565 - 717 гг.
Достижения Юстиниана как во внешней, так и во внутренней политике были столь велики, что никто из ближайших преемников не смог его превзойти; они, скорее, ставили перед собой задачу сохранить то, что удалось ему. По словам Г. Курбатова, они просто плыли по течению, пытаясь лишь несколько стабилизировать положение в экстремальных ситуациях459. Главным делом преемников Юстиниана стало сохранение границ воссозданной им империи и, казалось бы, религиозным вопросам они должны были уделять меньшее внимание. Но вскоре стало очевидным, что вопросы внешней и так называемой церковной политики были тесно связаны между собою, и без решения религиозных проблем сохранить наследие Юстиниана не удавалось.
Ближайшими преемниками Юстиниана были Юстин II Младший (565-578), Тиверий II (578-582), Маврикий (582-602) и Фока (602-610). Наиболее важными проблемами внешней политики этих правителей считаются персидские войны, борьба со славянами и аварами на Балканском полуострове и завоевания лангобардов в Италии. Во время царствования Юстина, Тиверия и Маврикия почти постоянно велась война против персов, но если при Юстине II она была очень неудачной для Византии, то при Тиверий и Маврикии оказалась для империи более успешной. Однако под власть Персии перешли богатейшие восточные провинции империи - Сирия, Палестина, Египет. При этом их население не оказывало серьёзного сопротивления завоевателям. И не последнюю роль здесь сыграл тот факт, что жители этих провинций в большинстве своём были монофизитами. Таким образом, политика по отношению к монофизитам была напрямую связана с внешней политикой. Нужно сказать, что преемники Юстиниана вели себя по отношению к монофизитам по-разному. Так Юстин II, пытаясь найти компромисс, и, не преуспев в этом, избрал по отношению к ним репрессивную тактику. В самом начале своего правления он издал обращенный ко всем христианам эдикт, в котором провозглашал исповедание «единого и того же Христа, единого Сына, единое лицо, единую ипостась, Бога и вместе человека. Всех же, не согласно с этим мудрствовавших или мудрствующих, анафематствуем, признавая их чуждыми святой Божией кафолической и апостольской Церкви»460. Но монофизиты не приняли эдикта ввиду того, что Халкидонский собор не был осуждён, как они того хотели, кроме того, в самой монофизитской церкви произошёл раскол. Вслед за этим началось преследование монофизитов: их храмы были закрыты, монастыри разорены и разогнаны, портреты «столпов монофизитства» уничтожались461. При Тиверии II такая жёсткая имперская политика по отношению к монофизитам несколько ослабла, так как император был целиком поглощён решением внешнеполитических проблем и не желал втягиваться в религиозные споры, тяжко отражавшиеся на общественной и государственной жизни того времени. Впрочем, под давлением константинопольского населения, недовольного появлением в столице готов-ариан, императору пришлось издать эдикт о преследовании и аресте еретиков «разных наименований», вследствие которого гонениям подверглись и монофизиты
Практика таких гонений продолжилась со вступлением на императорский престол Маврикия . Следует сказать, что он пытался укрепить Халкидонское единство не только при помощи силы или убеждения, но и дипломатической ловкостью. В 584 г. император упразднил гассанидскую филархию, тем самым лишив монофизитов мощной политической поддержки. Кроме того, раздор происходил и внутри монофизитской церкви, что привело некоторых монофизитских епископов к воссоединению с господствующей церковью465. В 591 г. Маврикий заключил мир с Персией, который имел большое значение: Персармения и восточная Месопотамия с городом Дара были уступлены Византии, унизительное для нее условие ежегодной уплаты персидской дани было уничтожено466. Распространение влияния империи в Армении и на Кавказе способствовало сближению грузинского Мцхетского католикосата с халкидонским православием и единению имперской церкви и большей части Армянской церкви467. Наконец, империя, освободившись от персидской опасности, получала возможность обратить все свое внимание на западные дела, на нападения аваров и славян на Балканском полуострове. Начавшаяся при Фоке новая война с Персией, имевшая для Византии ещё большее значение, окончилась уже при Ираклии468. Даже краткий обзор внешней политики Византии убеждает в том, что она тесно взаимосвязана с религиозной политикой империи.
В 568 году в северную Италию вступили лангобарды. Они подвергли страшному опустошению все местности, по которым проходили. По своему исповеданию они были арианами. Северная Италия быстро подчинилась власти лангобардов. Византийский правитель, не располагая достаточными силами для борьбы с ними, держался в Равенне, которая фактически стала административным центром Италии, поскольку Рим окончательно потерял значение столицы ещё при Юстиниане. Лангобарды, оставив в стороне Равенну, стали двигаться к югу.
Церковное законодательство императоров в первый период иконоборчества (717-780 гг.)
Период с 717 по 867 гг. в истории Византии получил название «иконоборческий» не от того, что вопросом о борьбе за почитание икон исчерпывались все интересы общества, а потому, что умственная, нравственная и политическая жизнь в это время так или иначе зависела от иконопочитания и направлялась состоящими в борьбе партиями почитателей икон и противников почитания икон (иконоборцы)519. Первым императором-иконоборцем стал основатель так называемой Исаврийской династии - Лев III - бывший стратиг малоазийской фемы Анатолик, избранный императором после длительного смутного периода. С его именем и с именем его сына -Константина V (соправитель с 720 г., император с 740 по 775 гг.) связано также появление нового законодательного свода византийской империи, изданного 31 марта 726 г. - Эклоги , которая явилась первым официальным законодательным сборником после опубликования Юстинианом Corpus Juris Civilis. Хотя Эклога не отменила действия этого свода и лишь в некоторых направлениях развила и изменила его отдельные нормы, по мнению исследователей, она ставила перед собой реформаторские задачи . В предисловии к сборнику законов эти задачи обозначены следующим образом: «Господь и создатель всего — Бог наш, который создал человека и удостоил его самовластием, дал ему в помощь... закон, который определил то, что следует делать, и то, чего следует избегать, а также и то, что надлежит избирать как содействующее спасению и чего нужно остерегаться как влекущего наказание.... И так как он вручил нам императорскую власть, такова была его благая воля, он принес этим доказательство нашей любви к нему, сочетающейся со страхом, и приказал нам пасти самое послушное стадо, как корифею апостолов Петру; мы полагаем, что ничем не можем воздать Богу должное скорее и лучше, чем управлением доверенными им нам людьми -согласно закону и с правосудием - так, чтобы начиная с этого времени прекратились всякие беззаконные объединения и чтобы были расторгнуты сети насильственных сделок по договорам и пресечены были стремления тех, кто грешит, и чтобы таким образом под его всемогущей рукой нас увенчали победы над врагами более драгоценные и более почетные венчающй нашу голову короны, и чтобы установилось у нас мирное царствование и прочное управление государством» . Большинство исследователей в данной преамбуле видят отход императоров от принципов симфонии, так как, по их мнению, фраза: «(Бог) приказал нам пасти самое послушное стадо, как корифею апостолов Петру», - означает, что Бог вверил василевсам власть над sacerdotium, а это ничто иное, как притязание императора быть одновременно и василевсом и священником . Именно цезарепапистские воззрения Льва Ш, считают учёные, и послужили, по сути, основной причиной иконоборчества впоследствии. В самой же Эклоге нет и намёка на иконоборчество. Некоторые положения подтверждают статус христианства, как государственной религии, а ряд статей даже защищает монашество, тогда как в дальнейшем принимаются меры, направленные против «чёрного» духовенства. В частности, Эклога подтверждает возможность освобождения раба, если он становится клириком или монахом (Тит.VIII, ст.4), что напрямую связано с предшествующим законодательством. Так в новелле Юстиниана 546 г. приказано «после совершения хиротонии епископов, происходивших из числа лиц рабского состояния, считать их свободными людьми». В 17-м параграфе той же новеллы это постановление распространено на клириков вообще
Так в статье 4 титула XII «Святейшей столичной церкви и благочестивым учреждениям ее ведомства и приютам, <и> домам призрения, и странноприимным домам запрещается передавать вечное право на недвижимость за исключением только мест, пришедших в состояние разрушения. Им разрешается только производить обмен [недвижимости] с ведомством императорского дома. Находящиеся же в провинциях святые церкви и монастыри, а также святые монастыри, расположенные в столице, пусть располагают правом сдавать [недвижимость] в вечный эмфитевзис»525. По мнению Е.Э. Липшиц, это имущество таким образом ограждалось от перехода в частные руки и оставалось в распоряжении центральной власти или столичной церкви. А то, что запрещение не распространялось на сдачу в эмфитевзис столичных и провинциальных монастырей, означает, что переходу монастырской собственности в столице и в провинции в частные руки не ставилось никаких препятствий.
