Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Генезис идейных основ французской концепции правового государства (середина XVI - середина XIX века) 18
1.1 Эволюция абсолютистской теории государства 18
1.2 Индивидуалистические концепции государства XVIII века и политико-правовая идеология Великой французской революции 34
1.3 Плюрализация взглядов на государственный идеал во Франции: анализ политико-правовых учений первой половины XIX века 50
Глава 2. Формирование концепций «государства законности» и правового государства во французской юриспруденции (середина XIX-30-е годы XX века) 73
2.1 Идеи «государства законности» в контексте политико-правовой мысли Франции второй половины XIX - начала XX века 73
2.2 Классическая позитивистская модель правового государства во Франции 93
2.3 Становление концепций правового государства и «государства справедливости» в рамках солидаризма и институционализма 111
Глава 3. Развитие идей правовой государственности в современной юридической науке Франции (середина XX - начало XXI века) 128
3.1 Правовое государство в контексте формально-юридического анализа: обзор основных теорий 128
3.2 Политико-юридические версии французской концепции правового Государства 148
3.3 Социологические и аксиологические подходы к исследованию правовой государственности во Франции 167
Заключение 189
Библиографический список 201
- Индивидуалистические концепции государства XVIII века и политико-правовая идеология Великой французской революции
- Плюрализация взглядов на государственный идеал во Франции: анализ политико-правовых учений первой половины XIX века
- Становление концепций правового государства и «государства справедливости» в рамках солидаризма и институционализма
- Политико-юридические версии французской концепции правового Государства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Идеи правовой государственности в современном мире являются приоритетами политико-правовой идеологии и основополагающими детерминантами общественно-политического прогресса в демократических странах. Постепенно приобретая глобальный характер, они в то же время реализуются под влиянием национальной специфики развития правовой системы, политического режима, экономики, социальных структур, культуры, что обуславливает актуальность и дискуссионность вопросов взаимосвязи общего и особенного, универсальных ценностей и своеобразных достижений отдельных государств. Изучение теоретических и практических аспектов правовой государственности через призму ее генезиса и эволюции во Франции представляет значительный интерес по ряду причин.
Прежде всего, стоит отметить, что идейные основы французской концепции правового государства исключительно богаты содержанием: ведущие представители юриспруденции Франции с середины XVI века уделяли большое внимание исследованиям сущности публичной власти с позиций ее связанности правом, оптимизации отношений государства, общества и личности. Осуществленный ими анализ проблем разделения властей, законности, демократии, обеспечения прав и свобод человека и иных относящихся к рассматриваемой теме аспектов имел огромное значение для политико-правовой теории и практики не только Франции, но и других стран.
В XX веке векторы данных исследований были продолжены в рамках сформировавшейся концепции правового государства, обусловив переосмысление традиционных и постановку новых важных и дискуссионных для французской теоретико-правовой науки вопросов. Это отразилось в многообразии подходов к определению государственного идеала, оценивающих последний как с формально-юридических позиций, так и в контексте их сочетания с политическими, социальными, аксиологическими элементами, в конкуренции «формальных» и «содержательных» взглядов на государство, в дифференциации «объективистского» и «реалистического» восприятия его деятельности, а в последние годы и в оппозиции национальной и глобалистической моделей государственности. Эволюция рассматриваемой теории, плюрализация концептуальных версий ее понимания позволили обогатить представление о многих политико-правовых категориях и институтах и существенно повлиять на реалии государственного функционирования.
Необходимо подчеркнуть, что развитие доктринальных воззрений на государство во Франции неизменно связано с социально-политическими преобразованиями и в плане анализа предшествующих, и в свете детерминации последующих. Так, показательны реформизм идей Просвещения, споры ученых начала XIX века о новом идеале государства, критика легицентризма авторами первой половины XX века, влияние их взглядов на институционализацию правового государства. История Франции отмечена частыми, как эволюционными, так и революционными, изменениями форм правления, государственно-правовых институтов, законодательства. С 1789 г. по 1958 г. в стране принято 17 конституционных актов, притом формальная устойчивость наиболее стабильных конституций Третьей и Пятой республик на протяжении их длительного существования сочеталась с неоднородностью и крайним динамизмом политико-правовой практики. Данный опыт вызывает пристальное внимание в политико-правовой науке и во Франции, и за ее пределами.
Важность рассматриваемой темы определяется и сочетанием во французской концепции правового государства универсализма и своеобразия. Влияние опыта Франции характерно и для западноевропейских государств с устойчивыми правовыми системами, высоким уровнем гарантий прав человека, признанными традициями демократии, и для стран, только развивающихся в данном направлении (бывшие французские колонии). В то же время, несмотря на активное участие Франции в процессе развития международных правовых стандартов, обуславливающем сближение различных национальных концепций правовой государственности, французская модель продолжает сохранять самобытность. На указанных явлениях акцентируется внимание авторов новейших концептуальных разработок, анализирующих генезис «международного правового государства» и «государства постмодерна».
Наконец, актуальность исследования обусловлена его научно-познавательным значением для российской юриспруденции. С одной стороны, это предопределено характером современной идейно-теоретической ситуации, отмеченной повышенным вниманием к изучению феномена правового государства и нередким обращением к зарубежным достижениям вследствие определенной новизны подобных вопросов для отечественной науки и практики. С другой стороны, наличие большого числа трудов по вопросам истории политико-правовой мысли Франции XVIXIX веков и практики функционирования французской государственности сочетается в нашей стране с фрагментарностью исследований французской концепции правового государства как специфического комплекса теоретических взглядов, развивающихся с начала XX века. В данном контексте диссертация призвана способствовать актуализации соответствующего идейного наследия в рамках российской историко- и теоретико-правовой науки.
Степень научной разработанности темы. Среди литературы, относящейся к теме исследования, прежде всего стоит отметить работы таких французских авторов, как Ж. Боден, Ж. Б. Боссюэ, Э. Бутми, Ф. Гизо, П. А. Гольбах, Д. Дидро, Ж. А. Кондорсе, Б. Констан, О. Конт, А. Ламартин, Э. Лабуле, Ш. Л. Монтескье, Л.-А. Прево-Парадоль, Ж.-Ж. Руссо, К. А. Сен-Симон, А. Токвиль, А. Эсмен, составившие в период с XVI века по рубеж XIXXX веков идейный базис концепции правового государства.
В свою очередь, данные воззрения, а также практика функционирования французской государственности соответствующего времени явились предметом анализа отечественных авторов дореволюционного (В. М. Гессен, Н. М. Коркунов, С. А. Муромцев, П. И. Новгородцев, К. П. Победоносцев, Ф. В. Тарановский, Г. Ф. Шершеневич), советского (В. П. Волгин, А. З. Манфред) и современного (Н. М. Азаркин, В. И. Антюхина-Московченко, С. В. Бочкарев, С. Ю. Данилов, В. В. Кучма, М. А. Кущева, Е. Ф. Литвинова, Г. Ф. Слесарева, М. М. Федорова) периодов, а также французских (П. Генифе, Л. Дюбуа де Карратье, А. Мишель, И. Тэн, Ж. Сакрист, А. Сорель) и иных зарубежных (Д. Антисери, Дж. Реале, М. Розенфельд) ученых.
Концепция правового государства формулируется во Франции в начале XX века в исследованиях Л. Дюги и Р. Карре де Мальберга, а далее Г. Жеза, М. Ориу, Ж. Ренара. С 40-х гг. XX века во Франции складываются научные направления, изучающие правовое государство в формально-юридическом (М. Валин, Э. Мийяр, Ж. Тимсит, М. Тропер, Л. Фаворе, Р. Шапю, Ш. Эйзенманн; влияние на их творчество оказали и труды австрийского мыслителя Г. Кельзена), политико-юридическом (П. Авриль, Ж. Бюрдо, Ж. Ведель, М. Дебре, М. Дюверже, Р. Капитан, М. Прело), социологическом и аксиологическом (Г. Гурвич, Ж. Карбонье, Р. Кассен, Ж. Маритен, Ж. Риверо) контекстах. В последние годы развиваются и новые взгляды на правовое государство, акцентирующие внимание на его социальном характере (А. де Бенуа, А. Кайе, П. Розанваллон), глобалистических аспектах эволюции и постмодернистской трансформации (Л. Рубан, Ж. Шевалье, Л. Эшлинг).
На русский язык переведена небольшая часть соответствующих трудов, в связи с чем вопросы теоретической характеристики французской концепции правового государства не получили системного раскрытия в отечественной литературе. Вместе с тем, особенности творчества ряда указанных французских ученых исследуются в работах П. С. Грацианского, Н. А. Кравцова, О. Э. Лейста, Д. И. Луковской, И. Ф. Мачина, М. Н. Марченко, А. Н. Медушевского, В. С. Нерсесянца, В. А. Туманова, Т. М. Фадеевой.
Среди литературы обзорного и аналитического характера, посвященной отдельным теоретическим и практическим аспектам французской концепции правового государства, стоит упомянуть исследования французских специалистов Ф. Ардана, К. Беше-Головко, К. Брами, П. Брюне, А. Виала, П. Жибо-Леклер, Д. Масларски, Э. Молина, О. Бода, Ф. Ранжона, Д. Туре, Н. Фулькье, А. Фурнье, а также иных зарубежных ученых М. Вайла, Т. Ван дер Эйдена, Р. Ван Канегема, Дж. Клэйтса, Л. Печа, О. Пферсманна, М. Тиля.
В отечественной научной литературе данные вопросы изложены в работах С. В. Боботова, Е. С. Кананыкиной, Д. А. Ковачева, М. А. Крутоголова, В. В. Маклакова, Ю. И. Рубинского, В. Е. Чиркина, Л. М. Энтина.
Анализ общетеоретических аспектов сущности правового государства обусловил внимание к трудам таких российских ученых, как С. С. Алексеев, М. В. Баглай, Н. В. Витрук, Н. Н. Вопленко, С. А. Комаров, В. В. Лазарев, И. А. Ледях, А. В. Малько, Н. И. Матузов, И. В. Ростовщиков, Б. С. Эбзеев.
В контексте исследования значимыми являются также докторские и кандидатские диссертации российских авторов, посвященные общетеоретической характеристике правовой государственности и ее принципов (Т. В. Бычек, И. В. Ростовщиков, Д. А. Пономарев), оцениваемых в том числе применительно к опыту Франции (Н. И. Блажич, В. А. Увачев), и связанные с французскими реалиями развития политико-правовых идей (Г. И. Баязитова, В. А. Токарев) и практики функционирования государства (С. В. Бочкарев, А. Д. Керимов, Н. А. Фальшина, С. М. Федоров).
Хронологические рамки исследования (середина XVI начало XXI века) обусловлены тем, что в середине XVI века во Франции завершилось становление централизованного государства, и сформировалось его комплексное доктринальное видение. Эволюция дальнейшего теоретического осмысления и практики развития французской государственности исследуется автором за исторический период вплоть до настоящего времени.
Объектом диссертационного исследования является правовое государство как особый феномен политико-правовой действительности.
Предметом работы выступают идеи и концепции, выражающие теоретическое понимание правового государства на различных этапах развития французской юриспруденции, основные закономерности практики становления и функционирования правовой государственности в истории Франции.
Цель диссертации заключается в комплексном теоретико- и историко-правовом исследовании специфики концептуального видения правового государства в юриспруденции Франции, развитии научных представлений о сущности и особенностях французской концепции правового государства, обосновании ее практической роли через призму анализа основных аспектов и проблем функционирования французской государственности.
Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:
выявить специфику и историческое значение политико-правовой теории абсолютизма как основы становления научного видения государства и выражения реалий его развития во Франции XVI XVIII веков;
показать особенности и значимость идеологии индивидуализма в контексте трансформации доктринального понимания государства и политико-правовых преобразований во Франции в конце XVIII века, обозначить ее связь с последующей эволюцией государственно-правовой мысли;
проанализировать содержание и охарактеризовать практическую роль политико-правовых учений о государстве во Франции в первой половине XIX века, отразить их роль в исторической перспективе;
раскрыть теоретические аспекты и практические следствия утверждения идей «государства законности» во Франции в конце XIX века как непосредственной предпосылки концептуализации идей правового государства;
исследовать сущность позитивистской модели правового государства начала XX века, обосновать ее значение как качественно нового научного направления и детерминанты политико-правовых реформ во Франции;
выявить содержание идей солидаризма и институционализма как основы позитивно-социологического изучения правового государства во французской науке первой половины XX века, показать их практическую роль;
раскрыть специфику формально-юридических концепций правового государства второй половины XX начала XXI века, определить степень их влияния на институционализацию правовой государственности во Франции;
провести анализ основных векторов политико-юридических исследований правового государства во французской науке середины XX начала XXI века, дать характеристику их связи с политико-правовой практикой;
исследовать социологические и аксиологические версии правового государства середины XX начала XXI века, оценить их значение в контексте трансформации современного понимания государственности во Франции;
отразить нормативную и институциональную структуру французской правовой государственности, выявить факторы ее функционирования.
Методологическая основа исследования построена на применении диалектического метода познания с использованием исторического, формально-юридического, сравнительно-правового, системно-структурного методов. Диалектический метод стал основой для раскрытия предмета исследования, достижения его цели и решения поставленных задач, обеспечив соблюдение принципов научного познания (объективности, всесторонности, историзма, единства теории и практики, развития предмета исследования, его логической определенности, системности). Материал излагался как в контексте формально-юридического анализа специфики концептуальных подходов, так и в проблемно-хронологической последовательности, с историко-правовых позиций, что позволило изучить развитие и реализацию идей правовой государственности в связи с конкретно-историческими условиями. Исследование ряда аспектов темы сопровождалось применением лингвистического, интерпретационного, аксиологического методов.
Теоретической основой диссертации выступили политико-правовые идеи и концепции, отраженные в трудах видных российских и зарубежных, преимущественно французских, ученых прошлого и современности, достижения истории и теории государства и права, истории политических и правовых учений, конституционного права и иных юридических наук, а также, в определенной мере, философии, социологии и политологии.
Нормативной и эмпирической базой работы явились нормативные акты Франции, прежде всего, Декларация прав человека и гражданина 1789 г., Конституции 1791 г. и 1793 г., Конституционные законы 1875 г., Конституции 1946 г. и 1958 г., некоторые международно-правовые акты, разработанные при непосредственном участии представителей Франции.
Научная новизна исследования определяется выбором темы, характером поставленных задач и полученными результатами. В рамках диссертации предпринято одно из первых в отечественной юридической науке комплексных историко- и теоретико-правовых исследований монографического характера, нацеленных на раскрытие многоаспектных особенностей и проблематики развития теоретических идей о правовом государстве и его институционализации во Франции в период с середины XVI века по настоящее время. При этом автором, наряду с систематизацией и осмыслением известных материалов по истории политико-правовых учений, проанализирован ряд малоизученных в юриспруденции России, не переведенных на русский язык трудов французских ученых XX начала XXI веков.
В работе с учетом исторического опыта и современного понимания проблемы исследовалось как содержание французской концепции правового государства, так и особенности формирования ее идейных основ. Автором отмечены теоретико-методологические и социально-исторические предпосылки становления данной концепции, выделены этапы этого процесса, раскрыто их содержание, определены черты преемственности развития теоретической мысли. В диссертации обобщены основные подходы к изучению правовой государственности во французской науке, показана специфика понимания их представителями сущности указанного феномена. В рамках исследования раскрыта практическая роль концепции правового государства, охарактеризована нормативная и институциональная структура французской правовой государственности, выявлены факторы ее функционирования.
Указанные разработки и выводы дополняют существующее понимание концепции правовой государственности в нашей стране, как применительно к расширению представлений об отражении соответствующих вопросов в политико-правовой доктрине Франции, так и в общетеоретическом смысле.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Целостная концепция государства сформировалась во французской юриспруденции в середине XVI века в рамках идеологии «консервативного абсолютизма», обосновывавшего с традиционалистских и теократических позиций укрепление суверенной власти, олицетворяемой монархом. Их модернизация в XVIII веке в контексте «просвещенного абсолютизма» вызвала переход к рационалистическому пониманию власти, признанию автономии частных интересов, естественной сущности прав человека, что стало идейно-исторической основой дальнейшего развития государственно-правовых взглядов. Вместе с тем, апологетика абсолютизма, ограниченность социальных инициатив, неприятие всеобщего равенства на фоне общественно-политического кризиса обусловили упадок значения данной теории.
2. Развивавшаяся с середины XVIII века идеология индивидуализма, впервые в истории французской политико-правовой мысли декларировавшая определяющую ценность личности, всеобщее равенство, верховенство нации, стала решающим фактором прогрессивных социально-политических преобразований. В ее рамках утвердилось новое понимание государства как социальной самоорганизации, руководимой при функциональном разделении властей общей волей, объединяющей воли индивидуальные, содействующей личностному и социальному развитию. Однако опыт Великой французской революции доказал идеалистичность тезиса индивидуализма о всесилии разума, опосредующего принятие прогрессивных законов, способных обеспечить гармонию частных и публичных интересов, свободы и равенства.
3. Опасения реставрации проявившейся при революции антитезы «личность-государство» и политическая нестабильность первой половины XIX века вызвали поляризацию научных взглядов на государство во Франции. Следствием этого стало упрочение теоретической оппозиции как близким индивидуализму XVIII века идеям демократов, так и обосновывающим ассоциативный принцип развития государства воззрениям социалистов и прогрессистов. В свою очередь, выражавший ее либерально-доктринерский «отрицательный» индивидуализм вследствие узости социальной программы и политической противоречивости вскоре уступил приоритет демократическим идеалам политического равенства и верховенства нации, хотя и оказал на них прагматическое влияние.
4. Формализация либерально-демократических взглядов, ослабление политической конфронтации и утверждение практики парламентаризма в 70-х гг. XIX века во Франции обусловило становление аксиологически нейтральной позитивистской концепции «государства законности». Государство понималось ее авторами как юридическая персонификация нации, обладающая суверенной властью, действующая (преимущественно в «негативной» форме) в целях достижения общего блага и обеспечения прав личности на основе демократически легитимного закона. В то же время, развитие критики данной доктрины как ограниченно определяющей социальную роль и содержательные гарантии связанности государства правом, неспособной предложить средства преодоления негативной практики законотворчества привело к ее смене идеями правового государства.
5. Французскую позитивистскую концепцию правового государства первой половины XX века и идеи «государства законности» связывали общность методологии, признание ценности прав человека и нацеленность на оптимизацию их нормативных гарантий, апологетика демократии. Вместе с тем, новая концепция качественно отличалась от предыдущей в силу констатации необходимости не только формальной (законодательной), но и содержательной (правовой) лимитации действий государства, перехода от легицентризма к конституционализму, обеспечения реального приоритета конституции и Декларации прав человека и гражданина 1789 г. в иерархии норм французского права. Достижение этого виделось возможным при рационализации парламентаризма, упрочении роли судебной власти, введении конституционного контроля.
6. Развитие идей правового государства во Франции с начала XX века отмечено дифференциацией формально-юридической (позитивистской) и позитивно-социологической (солидаристской и институционалистской) версий. Позитивистами государство определялось как организация суверенной власти, юридическая персонификация нации, выражающая ее волю, утверждающая доминирование, но подчиненная правопорядку для своей легитимации и защиты прав человека. Позитивно-социологический подход представил государство в виде политически организованного института социума, сочетающего власть, социальную взаимозависимость и легитимирующее нормативность общее согласие, содействующего гармонии порядка и прогресса. Его авторы обосновывали широкое, общесоциальное понимание нормативности и ценностной обусловленности деятельности государства как соответствующих идеалам солидарности и справедливости, что предопределило и признание широких социальных обязанностей последнего.
7. С 50-х гг. XX века формально-юридические исследования правового государства во Франции проводятся в контексте ряда позитивистских и нормативистских концепций. Становление данных доктрин было обусловлено потребностями нейтрального обоснования реформ периода утверждения Пятой Республики, совершенствования механизма власти и оптимизации нормативных гарантий прав человека. В их рамках государство понимается как организационный тип власти, основанный на нормативных, процедурных (структурированная в статике и динамике иерархия общих и безличных норм и процедур), институциональных (баланс властей и юрисдикционный контроль) средствах правового ограничения, легализующих его действия в объективном смысле и обеспечивающих юридическую защищенность личности.
8. Синтез формально-юридических и позитивно-социологических исследований правового государства с середины XX века представлен во Франции политико-юридическими концепциями (версии так называемого «политизма»). Их развитие определяется стремлением к анализу не только юридической, но и политической практики как обладающей своеобразной нормативностью, способной отклоняться от права по объективным и субъективным причинам и определяющей его действенность. В контексте указанных подходов под государством понимается юридическая форма институционализированной политической власти, имеющая и рациональную (принуждение, юридические акты), и иррациональную (легитимирующая «идея права») основы, нацеленная на реализацию социально значимых потребностей, прав человека во взаимодействии с иными структурами социума, ограниченная правом нормативно (формальная и содержательная состоятельность правовой системы) и фактически (в политической и юрисдикционной практике).
9. Развитие социологических и аксиологических концепций правового государства во французской науке с середины XX века отражает его оценку с позиций соответствия деятельности массовым ожиданиям, идеалам демократии, справедливости, солидарности, обеспечения прав человека. В рамках этих концепций государство понимается как политико-правовой режим, взаимодействующий с иными нормативными порядками инфра- и экстрасоциальной природы на основе «множественной» юридической лимитации, сложно-структурированных иерархии норм и институционального контроля «правозаконности», при совместимости внутреннего регулирования с международными стандартами прав человека. Эволюция данных доктрин в последние годы обуславливает становление концепций социально-правового государства (переопределяющей социальные функции государства на основе гармонизации социал-этатизма и либерализма), «международного правового государства» (анализирующей конвергенцию национальных моделей правового государства в процессе синтеза внутреннего и международного регулирования), «государства постмодерна» (переоценивающей характер суверенитета государства, легитимации власти и состоятельности права, автономии социума и политико-правового влияния международных институтов).
10. В практическом смысле правовое государство в современной Франции представляет организацию публичной власти, действующую в целях обеспечения прав человека на основе юридической лимитации, достигаемой с помощью нормативных, институциональных и процедурных гарантий. Они выражаются в статически и динамически сбалансированной во внутреннем и международном контекстах иерархии конституционных, конвенциональных и законодательных норм; разделении властей, предполагающем взаимный контроль исполнительной и законодательной ветвей, общий судебный контроль политического класса, административный и конституционный контроль нормотворческих инициатив; особых механизмах принятия решений в рамках указанных структур. Функционирование данного политико-правового режима определяется также правообеспечительным характером политической практики и наличием развитого общественного контроля власти.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что автором впервые в рамках отечественной юриспруденции проведен историко- и теоретико-правовой анализ французской концепции правового государства на всех этапах ее формирования: от становления идейных предпосылок до утверждения в качестве приоритетного направления развития государственно-правовых исследований и практической реализации. На основе изучения ряда малоизвестных в российской юридической науке трудов ученых Франции в диссертации отражается целостный взгляд на французскую концепцию правового государства в формально-юридическом и в общесоциальном контекстах, раскрываются как общие закономерности концептуальной эволюции, так и особенности понимания правового государства представителями отдельных политико-правовых учений, показывается практическая роль рассматриваемых идей, выявляются проблемы, сопровождающие их реализацию. Положения работы развивают представления о сущности правового государства и специфике его французской модели в рамках российской историко- и теоретико-правовой наук, способствуют укреплению их междисциплинарных связей с иными отраслями социально-гуманитарного знания. Выводы и материалы диссертации могут служить основой для дальнейших научных изысканий по исследованию общетеоретических аспектов правовой государственности, а также политико-правовых учений и практики развития государства и права Франции.
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее результатов при преподавании учебных курсов истории и теории государства и права, истории учений о праве и государстве, конституционного права зарубежных стран, спецкурсов, посвященных теории правового государства, законности, разделению властей, конституционной юстиции, правам человека; в работе общественных организаций, в правотворческой, правоприменительной, правоинтерпретационной деятельности органов государства в качестве научной основы их совершенствования, при формулировании положений, связанных с оптимизацией законодательства и практики его применения в сфере реализации принципов правового государства; в правовоспитательной работе государственных и общественных структур, при проведении мероприятий по повышению общей и профессиональной правовой культуры.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на кафедре теории и истории права и государства Волгоградского государственного университета. Материалы работы внедрены в учебный процесс Волгоградского государственного университета, Волгоградского филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Волгоградского юридического института при преподавании курсов «Теория государства и права», «История государства и права зарубежных стран», «История политико-правовых учений», «Конституционное право зарубежных стран». Результаты исследования докладывались диссертантом в рамках ряда научных мероприятий, в частности на международной научно-практической конференции «Власть и право в меняющейся России» (г. Тамбов, 2010 г.), VIII международной научно-практической интернет-конференции «Современные вопросы государства, права, юридического образования» (г. Тамбов, 2010 г.), VII международной научно-практической конференции «Передовые научные разработки» (г. Прага, Чехия, 2011 г.). По теме диссертации автором опубликовано 14 статей общим объемом 4,9 п. л., в том числе 4 в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения и библиографического списка.
Индивидуалистические концепции государства XVIII века и политико-правовая идеология Великой французской революции
Французская концепция правового государства, получившая исчерпывающую разработку сравнительно поздно - в начале XX в., представляет итог длительной эволюции теоретической мысли, истоки которой можно проследить уже в период с рубежа IX - X вв.1 до XVI в. В то время, при отсутствии целостного взгляда на государство, сложились отдельные аспекты понимания его сущности, обусловленные приоритетом религиозной проблематики в философии, процессом рецепции римского права, переосмыслением античного теоретического наследия, необходимостью идеологического оправдания усиливающейся королевской власти, подчиняющей себе сеньори-альные прерогативы феодалов . Исходя из этого, в концепции государства, сформировавшейся по итогам данной эпохи, выделяются три элемента: римский (перенесение верховной власти на государя), христианский (государь -наместник Бога на земле), феодальный (государь - всеобщий сюзерен, настоящий собственник имущества своих вассалов)3.
Со второй половины XVI в., вследствие масштабных социально-политических преобразований (преодоление феодальной раздробленности и религиозных смут, осознание необходимости укрепления монархии как гаранта стабильности, утверждение светского характера власти), вопросы сущности государства впервые получают самостоятельное теоретическое значение в концепциях, освобождающихся от теоцентризма Средневековья, строящихся на политико-правовом обосновании абсолютной монархии. В этот период центральное место в своем творчестве им посвятил Ж. Боден.
Полемизируя с католическими политиками, Ж. Боден поддерживает идею светского государства с сильной властью монарха, основанного на веротерпимости, как средстве преодоления социальных конфликтов (множественность вероисповеданий снимает остроту их конкуренции, позитивно сказываясь на общественном порядке)1, нацеленного на обеспечение внутреннего мира, справедливости, социальной гармонии. Разделяя религию в государственной политике (как нравственную основу общества) и индивидуальное религиозное сознание, он подчеркивает невозможность принуждения к вере, выступая одним из первых защитников свободы вероисповедания2.
Ж. Боден определяет государство как основанное на праве управление суверенной властью многими семьями и их имуществом3, развивая теорию государственного суверенитета - абсолютной и постоянной, единой и неделимой власти государства, способной давать законы всем без их на то согласия, разрешающей вопросы мира и войны, назначения должностных лиц, осуществляющей суд в последней инстанции и помилование, ограниченной лишь божественными и естественными, но не человеческими законами4. При этом, ученый разделял понятия «суверенитет» (принадлежащий монарху) и «управление» (которое в идеале должно иметь смешанный аристократический и демократический характер, приводящий к торжеству высшей, гармонической формы справедливости), что позволяло ему сочетать апологетику
абсолютизма с поддержкой традиции сословного представительства (Ж. Боден был делегатом третьего сословия в Генеральных штатах)1. Вместе с тем, он отрицательно оценивал демократию (вследствие невежества масс в политических делах) и аристократию (из-за неустойчивости коллегиального принятия решений) как формы государства, отмечая их недостатки в сравнении с монархией, наилучше отвечающей природе суверенной власти.
Изложенное Ж. Боденом понимание власти, несмотря на исторические трансформации, сохранило устойчивость и составило, согласно точке зрения П. И. Новгородцева, основной элемент правового государства, поскольку господство единой (уже не обязательно единоличной) власти, являющейся воплощением общего, обязательного для всех права и порядка, рано или поздно повсеместно становится необходимым требованием общественной жизни2. Однако высказанные Ж. Боденом идеи свободы вероисповедания и смешанного управления на длительное время оказались невостребованными , поскольку утверждение господства католической церкви по итогам религиозных войн и усиление абсолютизма в начале правления Людовика XIV (как реакции на последствия Фронды)4 привели к их замене более консервативными взглядами, фиксирующими меняющиеся политические реалии.
Общее состояние политико-правовой мысли Франции в XVII в. можно проследить на примере творчества Ж. Б. Боссюэ. Будучи католическим епископом, он относился к приверженцам абсолютизма, используя в целях его обоснования религиозную риторику. По мнению мыслителя, власть, отражая общественный порядок через закон, создает государство, выступающее организацией для охраны жизни и спокойствия граждан. Ж. Б. Боссюэ выделяет четыре основных черты королевской власти: священность, патерналистский характер, абсолютность, разумность1. Он видит единственное ограничение монарха в ответственности перед Богом (предписывая исключительно религиозные обязанности - доброту, кротость, попечение о слабых и т. д.), отмечая, что, хотя у народов образованных абсолютизм власти совмещается с господством законности, ее гарантией в отношении монарха является лишь страх перед небесной карой . Поддерживая независимость короля от папского владычества3, Ж. Б. Боссюэ не отступает и от ортодоксальных теократических позиций: требуя охраны истинной веры как опоры государства, он рекомендует при необходимости применять суровые инквизиционные меры.
Идеи Ж. Б. Боссюэ в сравнении с взглядами Ж. Бодена являются возвратом к прошлому, - религиозные аргументы заменяют теоретический анализ сущности государственной власти, однако именно они соответствуют историческому моменту расцвета абсолютизма во Франции при правлении Людовика XIV, когда и в теории, и на практике государство как бы воплощается в государе, власть которого ограничена лишь религиозным долгом и необходимостью достижения «общественного блага»4, заключающегося в поддержании социального мира и сохранении существующего образа правления5.
Официальная доктрина этого времени не считает законодательные обязанности уважения свободы личности, права собственности связывающими монарха, не признает право народа на сопротивление угнетению, призывая полагаться лишь на терпение и молитвы. Право парламентов регистрировать законы и приносить представления по их поводу королю не ограничивает абсолютизма - «представления» рассматриваются апологетами административной монархии не только в XVII, но и в XVIII веке как «всеподданнейшие ходатайства, подобные молитвам, с которыми люди обращаются к божеству»1.
В подобных условиях учение о естественном праве, развиваемое в Нидерландах Г. Гроцием, хотя и основывалось в некоторой мере на идеях французских систематиков римского права2, не нашло широкой поддержки во Франции XVII в., оцениваясь как преступное и безбожное, так как в политико-правовой системе абсолютизма отсутствовало понятие о праве, которое предшествует политическому строю, стоит выше его и может быть чуждо ему, ограничивая власть. Хотя в это время, несмотря на преследования властей и неприятие ученых и духовенства, предпринимаются попытки отрицания политического традиционализма и религиозного догматизма (в частности, взгляды П. Бейля, признавшего право не исповедовать религии, отвергающего отождествление атеизма с безнравственностью3, поддерживавшего принцип научного рационализма, сформулировавшего идеи «естественной справедливости», как необходимого условия нравственных поступков и дос товерности познания, данного людям непосредственно, интуитивно1), их влияние сказалось преимущественно на последующих воззрениях эпохи Просвещения, выступая слишком революционным для Франции XVII века2. Возможность конфликта частных и публичных интересов, индивида и государства тогда еще не являлась предметом масштабного теоретического анализа, поскольку в рамках превалирующего образа мыслей они просто не могли противопоставляться (показательно, что сам Людовик XIV в мемуарах отмечает безусловный приоритет государственных интересов и невозможность поддержания любых иных иначе чем «через общее подчинение различных людей, которые составляют Государство»)3
Плюрализация взглядов на государственный идеал во Франции: анализ политико-правовых учений первой половины XIX века
О. Бланки выражал наиболее радикальные среди социалистов идеи, выступая за революционный путь развития как логическое следствие прогресса, нарастающей классовой борьбы и единственное практическое условие построения идеального общества, основанного на равенстве и справедливости1. Особая роль в его формировании, по мнению мыслителя, принадлежит ассоциации и просвещению; социальный прогресс рассматривается им как восхождение от «абсолютного индивидуализма» первобытного состояния к высшему выражению принципа ассоциации - коммунизму. Подчеркивая масштабную роль государства при современном переходе к «уравнительной республике», О. Бланки, в отличие от других социалистов, отмечает, тем не менее, что и государство, и право впоследствии исчезнут, выполнив свою историческую миссию, уступив место «интегральной ассоциации», подробного описания которой, он, однако, не дает, поскольку считает бесплодными чисто теоретические попытки предвосхищения будущего строя, способного от-крыться только в процессе революционной борьбы .
Таким образом, социалисты, считая индивидуализм предпосылкой экономической, политической и духовной дезорганизации, отмечают необходимость ее преодоления путем расширения социальной роли государства (при вторичности вопроса о формах учреждений и политической свободе, выступающей в качестве средства эмансипации путем цивилизующего воздействия общества). Это, по их мнению, создало бы возможности для полноценного народного верховенства, упрочения единства социума, формирования общественной организации труда, реального обеспечения права на труд и всеобщего благосостояния. Взгляды социалистов быстро получили значимость, став основой революционной идеологии 1848 г., однако, идеалистический компонент их учений, предполагающий гармонию власти, равенства и свобо ды и декларацию достижения фактического пользования правами при отрицании самой идеи права, развитой в русле индивидуализма, во многом обусловил непоследовательность революции и непрочность режима Второй республики, вскоре сменившегося авторитарным правлением; социалистическая идея, на время утрачивая значение, впоследствии сменяется научным социализмом, первенство в котором принадлежит уже немецким философам1.
Следует отметить, что идеи также принадлежавших к социалистическому направлению мысли Ш. Фурье и П. Ж. Прудона, напротив, доводят индивидуализм до крайности - стремление освободить личность от всякого контроля приводит к противопоставлению ими государства и индивида, публичных и частных интересов, не свойственному индивидуализму ранее.
Ш. Фурье осуждает как разрушительные либеральный взгляд на экономику, представительное правление, разделение властей, подчеркивая, что принудительные пути развития являются единственно пригодными для Франции, «страны, наименее созданной для политической свободы»2. Он отрицает ценность цивилизации с моральных и экономических позиций (как вызывающую «дробление», «бессвязность» труда, идей, чувств и желаний), предполагая открытие новых горизонтов социальной эволюции, «комбини з рование» и «обобществление» . Основой прогресса, по его мнению, должна стать земледельческая ассоциация - фаланга, построенная на объединении индивидов посредством «разрядов страстей», группируемых относительно видов труда, выражающая идеалы счастья, справедливости, естественного права, материальной выгоды при абсолютной свободе и через нее4. Осуществление этого Ш. Фурье считает делом частной инициативы на уровне комму ны; государство не играет роли в его системе, хотя и заслуживает мирного отношения, как не мешающее организации фаланги.
П. Ж. Прудон, последовательно выступая против собственности, как отрицающей равенство и справедливость, на основе ряда идей социалистического характера, полагает, однако, что коммунизм ведет к непоправимым несправедливостям, насилию над волей, насаждению апатии и выражает апофеоз государства, являющегося врагом индивида, что доказывает весь исторический опыт, от Платона, до Сен-Симона1. Мыслитель подчеркивает, что промышленная организация, экономическая система заменит политическую, причем стержнем новой социальной экономии должна стать идея взаимности («естественного обмена»), а политики - анархия, господство свободы, предполагающая отсутствие господина, суверена, но не беспорядок, выступаю-щая «истинным завершением французской революции» . При такой модели социальной организации не должно быть правительства, государства, централизации, авторитета; общее управление делами общества должно отойти к одной из секций академии наук. Люди начинают рассматриваться не как подданные, а как члены ассоциаций, авторитет заменится договором, не подчиненным внешней власти, движимым только инициативой сторон3. Это позволит достичь полной свободы труда, производства, воспитания, совести, всех социальных и моральных сил, справедливости.
Несмотря на масштабную критику, индивидуализм на протяжении первой половины XIX в. оставался во Франции превалирующим направлением политико-правовых идей, обусловив формирование идеологии доктринеров, либералов, демократов, - политических течений, при единстве ряда элементов теоретической платформы, остро конкурирующих друг с другом.
Индивидуализм XIX в. с доктринами Просвещения изначально связывали несколько авторов, выдвигавших ограниченные социально-политические требования, представлявших идеальным государство, основанное на гарантировании политической свободы как средства нейтрализации деспотизма, обеспечения гражданской свободы и счастья, заключающих все реальные интересы граждан, однако его видение у них различалось. П. Дону, подчеркивавший полезность и необходимость власти, делал акцент на его демократической сущности1, реализации идеи народного представительства и прочности политической традиции, тогда как А. Дестю де Траси, также сторонник демократического режима, «сообразного природе» человека и общества, ставит в центр системы идей счастье, отождествляемое со своеобразно понимаемой свободой2, делая вывод, что лучшая организация есть та, ко-торая делает народ счастливым, даже если она и деспотична (однако, демократическое представительство все же видится ему наилучшей предпосылкой достижения справедливости, равенства и счастья). Наконец, в творчестве А.-Л. де Сталь на основе критики государственности периода Конвента выражаются предпосылки противопоставления государства и личности; при этом, опровергая народное верховенство и иные принципы, утвержденные революцией, она предполагает в целях обеспечения свободы следовать британской форме разделения властей и идеям Конституанты4, восстановив режим конституционной монархии 1789 - 1791 гг.
Становление концепций правового государства и «государства справедливости» в рамках солидаризма и институционализма
Еще до формирования целостной позитивистской концепции правового государства, в первые годы XX в., во французской юриспруденции начали развиваться иные теоретические идеи, в рамках которых учение о правовой государственности было одним из главных аспектов, хотя и не определяющим. Притом, что основой обеих направлений мысли во многом были тезисы классиков позитивизма, данные взгляды характеризовались принципиально иным отношением к государству с социальных, политических и моральных позиций, расширяя спектр государственно-правового анализа за счет неюридических факторов, представляя попытку гармонизации индивидуалистических и коллективистских парадигм в новом формате. Эти воззрения на государственный идеал формулировались в контексте теорий солидаризма, представленной Л. Дюги и рядом его последователей - Г. Жезом, Ж. Сселлем, Р. Боннаром, и институционализма, разрабатываемой М. Ориу, а в дальнейшем Ж. Ренаром и (уже преимущественно после Второй Мировой войны) Г. Д. Гурвичем, Ж. Карбоннье, Ж. Бюрдо).
Идеи Л. Дюги оказали значимое влияние на развитие концепции правового государства во Франции, в силу введения им в доктрину соответствующего понятия, новизны и дифференциации восприятия оснований и характера связанности государства правом в сравнении с представителями традиции легицентризма, утверждения ряда гарантий, ставших далее практической основой французской государственности в правовом и в социальном смысле.
Учение солидаризма Л. Дюги, имевшее комплексную, позитивно-социологическую основу, выражало критику в отношении как позитивистского, так и юснатуралистского идеалов государства. Прежде всего, оно предполагало исключение метафизического понятия субъективного права из позитивной организации общества, в котором индивиды должны повиноваться социальной норме, основанной на факте социальной солидарности (взаимозависимости), соединяющей людей в силу общих потребностей и разделения труда, обязывающей исполнить некую миссию и дающей власть совершать для этого определенные акты1. Источник таких взглядов Л. Дюги нашел в творчестве О. Конта, формулировавшего идею «социального долга» как приоритета ориентирования личности и развития общества на позитив-ной стадии ; в определенной мере, близкими данному пониманию были также воззрения на «моральную солидарность» Э. Литтре и Ш. Б. Ренувье3.
В свете данной концепции государство рассматривалось Л. Дюги как общество, достигшее известной степени политической дифференциации управляющих и управляемых, а государственная власть - в качестве представляющей не право, а факт существования наибольшей силы, законной и обязательной лишь при соответствии верховной социальной норме . Право, по мнению ученого, возвышается над государством, представляющим силу, отданную на служение праву, нацеленную на его реализацию для содействия солидарности5. Такая позиция обусловила отрицание им значимости центрального для позитивистского6 взгляда на государственность понятия власти, суверенитета, как схоластического и второстепенного, а также поиск новой оптимальной формы связанности государства правом в контексте.
Л. Дюги отмечал, что французская индивидуалистическая традиция правового ограничения основывается на идее обязательности для государства охраны естественных прав и недопустимости принятия каких-либо законов в ущерб им, однако этим на него возлагаются лишь «негативные» обязанности, но не «позитивный» долг издания законов, обеспечивающих осуществление естественных прав. Более того, в современных условиях, в свете все более возрастающих социальных противоречий, согласно точке зрения Л. Дюги, повышается значимость социально-экономических функций государства, его вмешательства в целях справедливого перераспределения материальных благ - что не может получить прочное обоснование в рамках индивидуализма. Его оппонентом в этом вопросе выступал, в частности, А. Мишель, обосновывавший, на основании ряда исторических аналогий (от идей теоретиков эпохи Просвещения до взглядов Ш. Б. Ренувье), идею содержательного индивидуализма, в котором нет противопоставления интересов личности, приоритета естественного права и социально ориентированного государства1. Дюги, однако, отрицал действенность подобной концепции в силу априорности, метафизичности естественно-правовых категорий, неспособных стать «основанием для позитивной политической системы»2.
Другим уязвимым пунктом индивидуализма, согласно мнению Дюги, является теоретическая недоказуемость и фактическая невозможность обуздать государство, способное ограничить право каждого в общих интересах и самостоятельно определяющее границы своих действий в стремлении к захвату индивидуальных прав. Исследователь приводит в качестве негативных практических примеров таких действий законы о безопасности Второй империи, закон об уступке полномочий Третьей республики, закон об изъятии имущества ликвидируемых образовательных учреждений. Теоретик подчеркивает, что с утверждением идей национального суверенитета и «государства законности» нация, или демократическое большинство, «выражающее ее мнимую волю», получили власть, способную превратиться в тиранию, вероятность которой возрастает в условиях парламентского контроля законности и приоритета революционной концепции закона как выражения общей воли, имеющей трансцендентную силу2. В этой связи Л. Дюги соглашается с анархо-синдикалистом Э. Бертом, в 1907 г. заявившим: «Парламентарная демократия не является ли в действительности божественным правом магической власти государства, перешедшей с короля на партии, выражающие так называемый суверенитет народа? Закон, издаваемый нашим парламентом, окружен еще большим суеверным уважением, чем в прежнее время самые абсолютные монархи, и можно сказать, что современное законодательство пора-бощает больше, чем прежняя лояльность» . Наконец, индивидуализм, согласно идеям Л. Дюги, не разрешает противоречия права, дающего пролетариату политическую власть и экономического режима, делающего его наемником капитала, что создает опасность революции4.
Немецкая концепция правового государства (Р. Иеринг, Г. Еллинек, П. Лабанд), обосновывающая самоограничение последнего законом, не умаляющее суверенитета в силу единства источника того и другого - способности самоопределения государства, также вызывает критику Л. Дюги, подчеркивающего, что в указанном смысле ограничивается лишь действие, но не законотворчество, осуществляемое в интересах государства5. Данная доктрина, признающая моральные, социальные, исторические, политические границы государственной воли, но не подтверждающая с достаточной твердостью юридических, соотносится им с учением Ж.-Ж. Руссо об абсолютизации суверенной власти. Идеи немецких юристов и Р. Карре де Мальберга, считающих, что государство подчиняется праву для более легитимного достижения неизменной цели - утверждения власти2, вызывают у Л. Дюги неприятие.
Стремясь решить указанные проблемы, Л. Дюги отмечает, что современное государство должно быть правовым, что подразумевает обязанность создавать одни нормы и не создавать другие, действовать в рамках законности, означающей необходимость подчиняться закону, обязанность властей действовать в границах, установленных им, ответственность государства за ущерб, причиненный индивидуальным правоприменением (автор предлагает распространить ее и на сферу законодательства)3, его подсудность собственным судам. Согласно идее теоретика, такое государство, становление которого уже начинается, отличается от прежних государственных форм, поскольку станет более гибким, гуманным, защищающим индивида, минимизирующим опасность произвола власти. Новый государственный строй будет основываться на двух элементах - концепции социальной нормы, обусловленной фактом взаимозависимости, и децентрализации (синдикальном федерализме).
Политико-юридические версии французской концепции правового Государства
Основными достоинствами новой государственно-правовой системы Ж. Ведель полагал переход от абстрактно-политического к юридическому пониманию конституции, введение фундаментальных конституционных принципов, действующих, в т. ч. и вне публичного права, оптимизацию формальной концепции закона и ее дополнение материальными элементами, формирование согласованной практики конституционной и административной юстиции, направленной не только на интерпретацию, но и на выработку самостоятельных правоположений . Однако, демонстрируя приверженность социально-политическому реализму, мыслитель отмечал, что, сколь бы идеальной не была объективная система правовых гарантий, политические и личные мотивы развития права - конкретные реакции, размышления и поведение, имеют большее значение чем условия, в которых они осуществляются, ведь человек представляет собой и источник, и цель права. В этой связи, государственный идеал выступает релятивной сущностью, требующей постоянного проблемного анализа и поиска путей оптимизации.
В последние десятилетия синтез политико-юридических оценок правовой государственности получил выражение в творчестве П. Авриля, продолжающего традицию «реалистического» анализа конституционализма, дифференциации права и факта через призму практической политики.
Согласно точке зрения данного теоретика, функционирование политического строя способно радикально отдаляться от изначальных нормативных рамок, в связи с чем им критикуются концепции сторонников «автономии конституции», апологетика конституционного контроля и тезис о «юридиза-ции политики» Л. Фаворе - по мнению П. Авриля, именно право детерминируется политикой, притом как объективно, так и в контексте влияния субъективного фактора, решений политико-правовых акторов. Так, он отмечает, что появление «конституционного блока» иерархии норм вызвано не юридическими мотивами, а политическими потребностями упрочения престижа конституции и преодоления кризиса исполнительной власти при ограничении роли законодательной, а также личными убеждениями некоторых членов Конституционного совета; действие подобных обстоятельств проявилось и в 1962 г. при инициировании Президентом конституционной реформы (итоги которой П. Авриль квалифицирует как установление «избирательной монархии»)1. Мыслитель заключает, что в обоих случаях компетенция, определенная конституцией, была использована ее обладателями в целях установления полномочий, от предположения которых конституционный текст был далек, в результате чего интерпретации необходимо рассматривать как плод политической воли, которая может быть проанализирована посредством категории «конституционных обычаев», заимствованной из британской доктрины . Согласно его выводам, смысл нормативного текста не существует до реализации и результатов интерпретации, будучи лишь частично определенным в юридическом смысле вследствие развития конституционного контроля.
Теоретик подчеркивает, что подобная ситуация была характерна для Франции и в исторической ретроспективе, проводя параллели между практикой Третьей и Пятой республик - в обеих случаях Конституции составляли изначально политический компромисс, интерпретируясь впоследствии в целях преобразования системы власти (соответственно, преодоления монархических тенденций и последствий абсолютизации парламентаризма) при опоре на электоральное большинство3. Однако, как отмечает П. Авриль, политическая практика не сводится к интерпретации текстов, являя, во многих случаях, дополнение или даже противоречие в отношении к ним (в условиях Пя той Республики подобными примерами являются трансформация конституционной юстиции и ряд аспектов «репарламентаризации»).
Таким образом, «конституционные обычаи», объединяющие под знаком «конституционной морали» нормы, управляющие властеотношениями, имеют сложную природу, не представляя собственно право, но и не будучи внешними по отношению к нему (так, автор подчеркивает их сходство с международным обычаем)1. Они обладают, прежде всего, политической ценностью и гарантируются механизмом политической ответственности, но, вместе с тем, влияя на действующее право, также неизбежно юридизируются. При этом критики П. Авриля акцентируют внимание на необходимости более четкого определения последнего процесса, т. к. иначе любая практика может считаться «интерпретацией» исходя из политической целесообразности .
Отрицая, в связи с изложенным, «содержательные» концепции правового государства как статичного идеала3, П. Авриль, тем не менее, подчеркивает потребность определения его устойчивых гарантий, отмечая недостаточную взаимосвязь власти и граждан, проявляющуюся и при интерпретации, «подменяющей» волю последних. Вслед за Ж. Веделем, несмотря на констатацию первичности политической практики, он считает главной гарантией правового государства оптимизацию формирования государственной власти, позволяющую предупредить возможные отклонения факта от права4.
В данном контексте теоретик, с одной стороны, еще с 60-х гг. XX в. выступает последовательным приверженцем децентрализации власти, обосновывая значимость ее вертикального и горизонтального рассредоточения между различными уровнями, а также деятельного участия государства в социальном диалоге1. С другой стороны, анализируя особенности Пятой Республики, где классическое разделение уступает место сосуществованию партийно-президентской и административной властей с парламентской оппозицией, П. Авриль подчеркивает позитивность британского опыта гарантирования прав последней, развившийся из конституционного обычая, полагая, что нужно обеспечивать ее наиболее полное участие во власти, в чем состоит сущность «системы сдержек и противовесов». Оценивая это как дело практики, он цитирует Монтескье, отмечавшего, что «не надо делать законами то, что можно сделать обычаями»2. Сторонники формально-юридических версий правового государства, критикуя указанный тезис, замечают, что декларируемый «политистами» от М. Дюверже до П. Авриля отказ от юридического формализма, представляющий попытку ввести формализм конституционного права Великобритании, основанного на практике государственных органов, не соответствует реалиям французской правовой системы, где «конституционные обычаи» в юридическом смысле отсутствуют .
Подводя итог изучению политико-юридических концепций правовой государственности, следует отметить, что они (прежде всего, идеи сторонников «сильного государства» как гаранта фундаментальных прав, занимавшихся и практической политикой) оказали значительное влияние на смену государственного режима во Франции, переход от парламентской к смешанной республике с сильной властью главы государства, «рационализированным парламентаризмом», учреждением конституционного контроля и рас ширением непосредственной демократии. Их авторами была предпринята и попытка реалистичного анализа государственно-правовой эволюции Пятой республики с позиций признания приоритета в данном процессе политических факторов объективного и субъективного свойства, что позволило в определенной мере преодолеть и догматизм «формальной», и идеалистичность «материальной» юридических версий правового государства (среди которых наиболее близкой им является «реалистическая теория интерпретации») в их крайнем понимании. Однако, «политисты» не абстрагировались и от юридической основы теории правового государства, что выразилось как в отказе от признания односторонней детерминации политикой права и констатации его легитимирующего характера, так и в дифференциации их воззрений исходя из аксиологического восприятия государства и права, анализа ценностей, воплощенных в последнем (от «нейтралитета» М. Дюверже, подчеркивавшего, тем не менее, приверженность демократическому идеалу, до гуманистических взглядов Ж. Веделя).
