Государственно-правовая мысль просветителей Северного Кавказа в XIX - начале XX века Айбатов Магомеднаби Магомедмирзоевич

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Исторические предпосылки, особенности общественного устройства, правового режима и формирования государственно-правовой мысли просветителей северного Кавказа В XIX веке 41

1.1. Исторические предпосылки, этапы и особенности формирования государственно-правовой мысли просветителей Северного Кавказа 41

1.2. Особенности общественного устройства и правового режима народов Северного Кавказа до и после присоединения к России 76

1.3. Вопросы общественного строя, власти и управления во взглядах северокавказских просветителей в первой половине XIX века. 91

ГЛАВА II . Государственно-правовые воззрения идеологов национально-освободительного движения горцев в 20-50-Х годах XIX века 132

2.1. Идея свободной личности в «новом учении» Магомеда Ярагского 132

2.2. Низами Шамиля - важнейший регулятор государственно-правовых отношений в Имамате 167

ГЛАВА III. Государственно-правовые взгляды северокавказских просветителей в 60-70 гг. XIX века 201

3.1. Идеалы европейской государственности и правовой культуры в творчестве представителей северокавказского просвещения 60-70 гг. XIX века 201

3.2. Взаимодействие модернизирующих государственно-правовых реформ и этнических государственно-правовых культур горских народов в творчестве просветителей 60-70-х годов XIX века 231

3.3. Государственно-правовые отношения у чеченцев в творческом наследии У. Лаудаева 249

ГЛАВА IV. Мусульманское право и государство в творчестве мирзы Казем-Бека 275

4.1. Мирза Казем-Бек об основах мусульманского права 275

4.2. Мирза Казем-Бек о наследственных и семейно-брачных отношениях в мусульманском праве 299

4.3. Мирза Казем-Бек о соотношении государства и религии в мусульманском обществе 315

ГЛАВА V. Вопросы преступности, наказания и судебной власти в творчестве северокавказских просветителей в 80-х годах XIX - начала XX века 333

5.1. Просветители Осетии о причинах преступности 333

5.2. Вопросы преступления и наказания в творчестве представителей просвещения Северного Кавказа 359

5.3. Модернизация судебной власти в творчестве просветителей народов Северного Кавказа 390

Заключение 409

Использованные источники и литература 417

Список сокращений 452

• Исторические предпосылки, этапы и особенности формирования государственно-правовой мысли просветителей Северного Кавказа
• Идея свободной личности в «новом учении» Магомеда Ярагского
• Идеалы европейской государственности и правовой культуры в творчестве представителей северокавказского просвещения 60-70 гг. XIX века
• Мирза Казем-Бек об основах мусульманского права

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В условиях глубоких государственно-правовых преобразований, которые продолжает переживать наше государство, в обществе ведутся дискуссии о путях последующего развития страны, о ее политическом и правовом устройстве, о сохранении целостности Российского государства. Для освоения российским общественным сознанием идеи специфичности и многообразия процессов модернизации, их зависимости от принимающей среды большое значение имеет изучение исторического опыта модернизации России и ее национальных окраин, своеобразия и закономерностей предшествующих обновленческих эпох в истории страны. Взаимоотношения Российской Федерации с северокавказским регионом, на наш взгляд, должны строиться с учетом преемственности государственно-правовых традиций, местных обычаев, особенно в современных условиях, когда межнациональные отношения на Кавказе обострились. Анализ знаний о государстве и праве рассматриваемого региона в конкретный период, выявление особенностей и основных этапов становления и развития государственно-правовой мысли помогут нам сегодня правильно регулировать отношения на государственном уровне, создать законодательную базу, которая будет эффективно работать.

В данном контексте интересна проблематика северокавказской государственно-правовой мысли XIX - начала XX века, свидетельствующая о неоднозначности и сложности процесса государственно-правовой модернизации, выработке способов и методов адаптации традиционных горских обществ к требованиям гражданской жизни в «большом» государстве, к условиям государственной цивилизации. Тема настоящего исследования является одной из актуальных и малоизученных по данной специальности. Она подразумевает изучение комплекса вопросов, связанных с особенностями становления государственно-правовой мысли в регионе, процессом возникновения идеологии мюридизма и национально-освободительным

5 движением горцев, сущностью мусульманского права, проблемами преступности, наказания и судебной власти. Крайне важным представляется исследование ментальной реакции различных слоев горского населения на проводившиеся в крае государственно-правовые реформы.

Труды представителей северокавказской политико-правовой мысли XIX века - дагестанцев - М. Ярагского, имама Шамиля, М.Казем-Бека, И.Гайдарова; адыгов - Ш.Б. Ногмова, С.Хан-Герея, А.-Г. Кешева, Д.С. Кодзокова; вайнахов - Ч.Ахриева, У.Лаудаева; осетин - А.Гассиева, И.Канукова, А.Ардесенова, К.Хетагурова и др. - являют в этом смысле интересный и содержательный срез мировоззренческих подходов, оценок, присущих части горской интеллигенции, стремившейся к выработке наиболее безболезненных способов приспособления основ существования горских народов к глубоким государственно-правовым и политико-административным изменениям.

Государственно-правовые взгляды представителей северокавказской интеллигенции XIX - начала XX века являются концентрированным выражением исторического опыта и политико-культурной традиции горских народов. Поэтому только комплексное изучение их трудов позволяет выявить общие закономерности сходных духовных процессов у народов региона, связанных не только с географическим соседством, но и историческими судьбами, объединенных рамками многонационального государства. Длительное межнациональное взаимодействие неизбежно накладывает специфический отпечаток на национальную психологию, вырабатывает оригинальную систему ценностей, отраженную государственно-правовой мыслью. Обращение к творческому наследию северокавказской интеллигенции XIX - начала XX века, пытавшейся гармонизировать государственно-правовые отношения горских народов с Российской империей, искать пути выживания самобытных государственно-правовых культур в условиях форсированных модернизационных преобразований, интересно не только в научном плане, но может содействовать выработке и проведению современной позитивной,

конструктивной государственной политики в регионе. XIX - начало XX века -сложная, переломная эпоха в истории Северного Кавказа. Основным его содержанием стали национально-освободительное движение горцев, включение горских народов в административно-правовую систему Российского государства, проведение управленческих и судебно-правовых реформ 60-70-х гг. и развитие буржуазно-капиталистических отношений. Эти сложные, внутренне конфликтные процессы нашли адекватное противоречивое отражение в трудах представителей северокавказской интеллигенции. Эти обстоятельства предопределили необходимость комплексного исследования государственно-правовых взглядов ее представителей и хронологические рамки исследования.

Затрагиваемые автором проблемы имеют особую актуальность, поскольку в обществе появляются различные деструктивные силы, пропагандирующие сепаратистские тенденции, а в качестве доводов приводится идея перманентно-векового противостояния исламского и христианского миров. Интерес к государственно-правовым воззрениям северокавказских просветителей XIX -начала XX века, развивающимся отчасти под влиянием России, обусловлен сходным характером многих процессов. Они связаны с переоценкой традиционных видений о взаимоотношениях России с народами Кавказа, а также с откровенной западной и восточной идеологической экспансией, ставящей под угрозу целостность Российского государства. И это связано, прежде всего, с геополитической ситуацией на Кавказе, сложившейся в последнее десятилетие. Сегодня, когда лидирующие государства мира называют Кавказ зоной своих стратегических интересов, геополитическое значение Северного Кавказа значительно возрастает. Региональная политика, проводимая федеральным центром в первые годы постсоветского периода истории, не учитывала в достаточной степени многих национальных факторов и особенностей, что приводило к обострению межнациональных отношений и общей конфликтной ситуации на Кавказе. Опыт же государственно-правовой истории народов Кавказа может и должен помочь более правильному

7 пониманию происходящих на его территории событий, способствовать их научному и политическому прогнозированию. Исследование этого опыта на основе исторической методологии может оказаться полезным при корректировке региональной и национальной государственной политики России на Кавказе.

Необходимость комплексного исследования указанных выше проблем обусловлена также тем, что в отечественной историографии все еще нет обобщающей работы по этой теме. В имеющихся специальных научных трудах материал отражается сюжетно или фрагментарно. Существующих исследований, посвященных отдельным вопросам государственно-правовой мысли в том или ином национальном регионе, также явно недостаточно. Однако же с помощью новых, более комплексных и более углубленных исследований можно не только выявить некоторые основные тенденции в установлении и использовании российского государственно-правового и управленческого опыта в различных национальных районах России, но и выявить общие закономерности в этом сложном процессе. Это позволит проследить воздействие новых политических институтов на социально-экономическое развитие различных народов, вошедших в состав России в разное время.

И, наконец, актуальность темы исследования состоит еще и в том, что процесс формирования государственно-правовой мысли в отдельном регионе и субъекте имеет специфические черты, а это поможет изучению государственно-правовой мысли народов России в рассматриваемый период в целом. К тому же государственно-правовая мысль северокавказских просветителей XIX - начала XX века в целом изучена явно недостаточно и требует более тщательного дальнейшего анализа и изучения.

Хронологические рамки исследования. Исходная дата - активизация российской политики на Северном Кавказе после присоединения Грузии к России и заключения Гюлистанского договора 1813 года. Ограничивается

8 исследование началом XX века - периодом утверждения нового военно-административного аппарата управления.

Данный временной отрезок имеет ряд особенностей, отличающих его от других периодов отечественной государственно-правовой мысли. На территории Северного Кавказа существовали самостоятельные владения, а также созданные российским руководством округа. После подавления движения горцев властями была образована Дагестанская, Терская и Кубанская области с единой однотипной системой управления, которая официально стала называться военно-народной. Именно в этот период наглядно прослеживается формирование и эволюция государственно-правовой мысли северокавказских просветителей. Кроме того, воззрения просветителей способствовали объединению северокавказских народов с народами России и выходу Северного Кавказа на широкую международную арену.

Поднятые в работе проблемы нуждаются в тщательном освоении на уровне политико-правового сознания и государственной практики.

Степень научной разработанности темы исследования. Специальных работ, посвященных данной теме, как уже отмечалось выше, нет. Но в то же время ее некоторые аспекты отразились в отечественной дореволюционной, советской, современной и зарубежной историографии.

Государственно-правовая мысль и интеллектуальная культура северокавказских народов привлекала к себе внимание уже в первой половине XIX века - с началом творческой деятельности первых адыгских просветителей. Уже в поэме М.Ю. Лермонтова «Измаил-Бей» в образе главного героя прочитываются черты реальной личности - кабардинского князя и офицера русской армии Измаила Атажукина. Поэма знакомила российского читателя с одним из первых европейски образованных адыгов, ярким политическим деятелем начала XIX века¹. Известный кавказовед П.Г. Бутков писал, что И.Атажукин - «просвещенный среди всех своих земляков»².

¹ Лермонтов М.Ю. Избранные произведения: в 2 т. - М.-Л., 1964. - Т. 1. - С. 114.

² Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1702 по 1803 год. - СПб., 1869. - Ч.П. - С.268.

Особый интерес вызвало творчество Ш.Б. Ногмова. О нем упоминают в своих трудах И.Радыжицкий, A.M. Шегрен, П.Степанов, М.Погодин, П.Г. Бутков, Н.Дубровин, П.К. Услар. Ценные материалы о жизни, творчестве и общественно-политических взглядах Ш.Б. Ногмова представляет русский литератор С.Д. Нечаев, восхищавшийся его разносторонними знаниями¹. Начало исследованию и публикации творчества Ш.Б. Ногмова положил А.П. Берже. К «Истории адыхейского народа» он предпослал «Краткий биографический очерк Шора-Бекмурзин Ногмова»², насыщенный интересными сведениями об общественно-политических взглядах просветителя. Часть рукописи была опубликована ранее, еще до выхода книги, в газетах «Закавказский вестник»³ и «Кавказ»⁴.

Уже первые отклики на «Историю адыхейского народа» содержали критику отдельных сюжетов ногмовского труда. Так, М.П. Погодин, назвавший Ш.Б. Ногмова летописателем, «который выдержит с честью сравнение с любым западным»⁵, в то же время указывал на недостоверность многих фольклорных данных. О том, что в книге «немало промахов», - писал и В.Б. Пфаф, - хотя и подчеркивал, что это «весьма естественно, так как труд Ногмова заключает в себе первый опыт обработки истории адыхейского народа»⁶.

Обойден вниманием исследователей дореволюционной поры адыгский просветитель и общественный деятель Султан Адил-Гирей, автор множества интересных статей. В его работах «Об отношении крестьян к владельцам у черкессов», «Рассказ аварца», историко-этнографических статьях о самобытных традициях адыгских народов⁷ содержится огромный историко-

¹ Нечаев С.Д. Отрывки из путевых заметок Юго-Восточной России // Московский телеграф. 1826. №1.
-Ч.7.-С.35.

² Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. - Тифлис, 1861. №4-21.

³ Ногмов Ш.Б. О Кабарде//Закавказский вестник. 1847. №4-21.

⁴ Ногмов Ш.Б. О быте, нравах и обычаях адыхейских народов, или черкесских племен // Кавказ. 1849.
№36-37.

⁵ Погодин М.П. Предания адыхейцев, небесполезные для истории России // Москвитянин. 1850. -
КН.2.-Ч.1.-С.41.

⁶ Пфаф В.Б. Материалы для истории осетин//ССКГ. - Тифлис, 1871.-Вып.5.-С.70.

⁷ А.-Д. Гирей. Поход в 1845 г. в Дарго // Военный сборник. 1859. №5; Обзор последних событий на
Кавказе // Военный сборник. 1859. №10; Очерк горских народов правого крыла Кавказской линии //
Военный сборник. 1860. - T.XI.

10 культурный материал, характеризующий оригинальные взгляды просветителя на политический образ жизни, общественный и духовный строй адыгов, проблемы просвещения народа.

Интересные характеристики общественной деятельности и политико-правовых воззрений адыгских просветителей Д.С. Кодзокова и ЯМ. Шарданова содержится в трудах М.К. Абаева¹ и В.Кудашева². Первый балкарский историк М.К. Абаев писал, что Д.С. Кодзоков получил блестящее университетское образование. Однако политические воззрения Д.С. Кодзокоева он несколько радикализировал, когда писал, что тот «был вполне интеллигентным лицом и, по-видимому, демократического направления»³.

В.Кудашев коснулся в своей работе истории появления известной записи терской сословно-поземельной комиссии, где содержались возражения членов комиссии, и прежде всего Д.С. Кодзокова, о наделении князей и дворян земельными участками⁴. Высоко оценивая роль Д.С. Кодзокова в земельных преобразованиях, проведенных в 60-х гг. XIX века на Северном Кавказе, Г.В. Баев писал, что «честь ... разумного разрешения аграрного вопроса (в Кабарде - М.А.) принадлежит г.Лорис-Меликову ... и Кодзокову, природному кабардинцу. Эти две личности, на свой страх и риск, поставили ребром вопрос о признании за всею Кабардою прав на всю территорию, занимаемую этим племенем. В Кабарде не должно быть ... какой бы то ни было частной земельной собственности»⁵.

Историография дореволюционного периода по большей части отличается известной тенденциозностью, которая выражается в легитимизации и оправдании практически всех без исключения мероприятий российских властей, направленных на покорение горских народов и включение их в орбиту

' Абаев М.К. Балкария. Исторический очерк // Мусульманин. - Париж, 1911. №14-17.

² Кудашев В. Исторические сведения о кабардинском народе. - Киев, 1913.

³ Абаев М.К. Указ.соч. - С.621.

⁴ Кудашев В. Указ.соч. - С.214-215.

⁵ Баев Г. Из жизни горцев // Казбек. 1899. №440.

имперской власти. Но, несмотря на свои недостатки, труды авторов дореволюционного времени содержат частную информацию и ценные эмпирические данные, которые вкупе дают возможность прийти к объективным выводам. Ценность этих работ прежде всего заключается в том, что они написаны современниками, свидетелями событий рассматриваемого периода, которые, как мы полагаем, достаточно объективно отражали события того времени.

В шеститомном сочинении Н.Ф. Дубровина «История войны и владычества русских на Кавказе» собраны, в частности обширные сведения о политическом устройстве и административном управлении, об идеологии и идеологах национально-освободительного движения горцев 20-50-х годов XIX в. В работе раскрываются политические мотивы царской администрации при проведении того или иного мероприятия.

В том же русле построено апологетическое сочинение «Утверждение русского владычества на Кавказе» (под редакцией генерал-майора В.А. Потто), где подробно излагаются обстоятельства учреждения российской власти в различных частях края.

Последователем В.А. Потто стал его преемник на должность начальника военно-исторического отдела штаба Кавказского военного округа С.Эсадзе. Особо следует отметить его двухтомный труд «Историческая записка об управлении Кавказом», составленный на основе официальных, в том числе архивных, источников и собственных наблюдений автора. Автор полагал, что введенное Россией «Военно-народное» управление имело фискальный, полицейский характер, оно удовлетворяло «то переходное состояние, в котором

¹ Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. - СПб., 1871-1888. - T.I-VI;
Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. - Тифлис, 1907; Ковалевский М.М. Закон и
обычай на Кавказе: в 5 т. - СПб., 1884-1887.

² Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. - СПб., 1871-1888. - T.I-VI.

³ Утверждение русского владычества на Кавказе. Гражданское управление Закавказьем - от
присоединения Грузии до наместничества великого князя Михаила Николаевича. - Тифлис, 1901.
Т.ХП.

12 находилось туземное население»¹, т.е. на том этапе он оправдывал военную систему управления горцами.

Большое место в своей работе С.Эсадзе уделяет организации судебной системы и причинам сохранения судопроизводства по адату и шариату. Автор слишком идеализирует созданные царизмом административные и судебные органы на местах и в связи с этим делает ряд ошибочных выводов.

Иначе характеризует судебные органы, действовавшие в крае, сенатор, и.о. обер-прокурора общего собрания кассационных департаментов Правительствующего сената Н.М. Рейнке в работе «Горские и народные суды Закавказского края» , где обобщается судебная практика народов Кавказа. Его критическое отношение к судебной системе было связано с произволом и анархией, имевшими место в судопроизводстве.

Исследованию права горцев посвящены также работы Ф.И. Леонтовича³ и М.М. Ковалевского⁴, где обстоятельно исследуются виды правотворчества и механизм регулирования адатного права.

Множество сведений, характеризующих разнообразные аспекты политической деятельности и творчества адыгских общественных деятелей: И.Атажукина, Я.Шарданова, С.Хан-Гирея и др., содержится в «Актах Кавказской археографической комиссии». Блестящий образец российской археографии, «Акты...» адаптировали и комментировали оригинальные тексты, большая часть которых еще ждет своей интерпретации современной историографией⁵.

Среди капитальных исторических трудов русских ученых конца XIX века о движении горцев, его имамах и духовных отцах, пожалуй, наиболее крупным

Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. - Тифлис, 1907. Т.Н. - С.81.

² Рейнке Н.М. Горские и народные суды Закавказского края. - СПб., 1912.

³ Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного
Кавказа. -Одесса, 1882,1883. Вып. I, II.

⁴ Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. - М., 1890. -T.I, П.

⁵ Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК). - Тифлис, 1866-1904. - T.I-XII.

13 является собрание сочинений Н.Дубровина¹, где дается развернутая картина событий, связанных с формированием идеологии движения горцев.

Важным источником для изучения мировоззрения М.Ярагского является изданная в 1910 году в Темир-Хан-Шуре его книга «Асар»². Среди собственноручных источников МЯрагского большое место занимают письма к различным лицам, не вошедшие в «Асар», а также его воззвания, прокламации и речи³.

Среди литературных источников, где воспроизводятся взгляды МЛрагского, особое место занимают аналитическое донесение полковника корпуса жандармерии Н.Юрьева⁴ и записка капитана Генерального штаба К.И. Прушановского⁵, которые охватывают все основные события деятельности МЯрагского. Содержательными источниками для исследования политико-правовых воззрений идеологов национально-освободительного движения горцев стали работы Мирзы Казем-Бека «Мюридизм и Шамиль»⁶ и немецкого историка Ф. Боденштедта «Народы Кавказа и их освободительная война» .

Общественно-политическая и правовая мысль других северокавказских народов XIX века практически не привлекала внимание дореволюционных исследователей, за исключением творчества осетинского поэта, публициста и общественного деятеля К.Л. Хетагурова. Еще до революции ему было посвящено несколько десятков публикаций, в основном биографического и общеоценочного характера. Самая крупная из них - книга известного публициста и критика Г.Дзасохова, в которой определено большое значение

¹ Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе: в 5 т. - СПб., 1884-1887.

² Шейх и мюршид Мухаммед аль-Яраги. Асар-аль-Яраги. - Темир-Хан-Шура, 1910. (192 с. на
арабском языке).

³ РГВИА. Ф.ВУА. Д.6512.

⁴ Юрьев Н. Общий взгляд на причины и последствия беспределов, возникающих в Дагестане от
распространения фанатизма и секты мюридов межд горцами // РГВИА. Ф.ВУА. Д.6550. Л.2-21.

Прушановский К.И. О начале и развитии мюридизма или духовной мусульманской войны в Дагестане с 1823 по 1834 гг. // РГВИА. Ф.ВУА. Д.6512. Л. 1-23.

⁶ Казем-Бек М. Мюридизм и Шамиль // Русское слово. 1859. Кн. 12. - С. 182-246.

⁷ Боденштедт Ф. Народы Кавказа и их освободительная война. - Берлин, 1847.

14 творчества поэта для идейно-культурного и общественно-политического развития осетинского народа¹.

В течение XIX - начала XX веков был накоплен определенный фактический материал, который послужил, несмотря на фрагментарность, основой для дальнейшего изучения политико-правовой мысли Северного Кавказа уже в советское время.

Интересный материал для изучения политико-правовой мысли по вопросам земельно-правовых отношений Кабарды содержится в трудах русских ученых, работавших здесь в составе экспедиции начала 20-х гг. В.П. Пожидаев, характеризуя в работе «Хозяйственный быт Кабарды» проблемы проведения на Северном Кавказе в 60-е годы XIX века земельной реформы, коснулся и деятельность Д.С. Кодзоева - Председателя комиссии по земельным реформам. Характеризуя его государственно-правовые взгляды, назвал его «демократом по убеждению»².

В работе «Население и землепользование Кабарды» СИ. Месяц подчеркивал значительную роль Д.С. Кодзоева в принятии известного акта от 20 августа 1863 г., где он (Кодзоев Д.С. - М.А.) «воздействовал» на волю князей и почти насильственно заставил их отказаться от исторических прав собственности на родовые земли» .

Л.П. Семенов в раннем очерке первым по достоинству оценил высокую научную значимость и политико-правовую направленность работ ингушского этнографа и фольклориста Чаха Ахриева⁴. Более негативной была оценка творчества первого чеченского историка и этнографа Умалата Лаудаева. Н.И. Покровский считал его защитником и выразителем интересов царского самодержавия, а его единственную статью «Чеченское племя» - определял как

Хетагуров Коста. Критико-биографический очерк. Стихотворения. Письма и воспоминания. Документы к биографии. Портреты / Сост. Г.Дзасохов. - Ростов н/Дону, 1909.

² Пожидаев В.П. Хозяйственный быт Кабарды // Труды по естественно-историческому и
экономическому обследованию Кабарды. - Воронеж, 1929. - Т.З. - С.96-97.

³ Месяц С. Население и землепользование Кабарды // Труды по естественно-историческому и
экономическому обследованию Кабарды. - Воронеж, 1928. - Т.2. - Вып. 1. - С.40.

⁴ Семенов Л.П. Чах Ахриев // ИИНИИК. - Вып.1. - Владикавказ, 1928. - С.261-271.

15 апологетику «колонизаторской политики царизма»¹. Столь политически «репрессивные» оценки творчества первого чеченского просветителя определили положение У.Лаудаева в истории северокавказской политико-правовой мысли как «реакционера» и на долгие годы задержали научное освоение его наследия.

В 20-е - начала 30-х годов XX века творческое наследие К.Л. Хетагурова стало предметом острой полемики, отразившей распространение в то время упрощенно-социологические характеристики. Коста называли националистом, либерально-буржуазным поэтом, «религиозным пессимистом»². О революционных и демократических мотивах поэзии и публицистики К.Л. Хетагурова писал в 20-е годы Ц.Гадиев³.

В 1957 году вышла монография М.С. Тотоева⁴, где впервые многопланово были рассмотрены общественно-политические взгляды основных представителей осетинской демократической интеллигенции - К.Л. Хетагурова, И.Д. Канукова, А.А. Гассиева, Г.М. Цаголова, А.Г. Ардасенова. На основе большого фактического материала автор охарактеризовал влияние передовой России на политико-правовое мировоззрение прогрессивной осетинской интеллигенции, проанализировал многие стороны творчества общественных деятелей, публицистов и писателей пореформенного периода.

Вместе с тем в фундаментальном исследовании получило отражение господствующее в советской исторической науке ЗО-х-50-х годов положение о революционно-демократической и народнической идеологиях как двух особых, принципиально отличных направлениях общественно-политической и государственной мысли, где негативно оцениваемое «народничество» представляло «буржуазное» и «мелкобуржуазное» течения. Упрощенным и односторонним было применение к анализу политико-правовых течений в

¹ Покровский Н.М. Мюридизм у власти // Историк-марксист. 1934. - Т.2. - С.30, 35.

² Абаев М., Фарниев К. Коста // Литературная энциклопедия. - М, 1935. - Т.5. - С.503-507.

³ Гадиев Ц. Коста Хетагуров - певец осетинской горской бедноты // ИОНИИК. - Владикавказ, 1926. -
Вып.2.-С.445-463.

⁴ Тотоев М.С. Очерки истории культуры и общественной мысли Северной Осетии в пореформенный
период. - Орджоникидзе, 1957.

осетинской общественной мысли последней четверти XIX века так называемой «теории двух лагерей», на основе которой из двух разнородных сил -феодальной и буржуазно-либеральной - искусственно конструировался единый и монолитный реакционный лагерь. Эта схема определила резко негативную оценку такого видного общественного деятеля и публициста Г.В. Баева.

В эти годы к изучению творчества К.Л. Хетагурова обращались литературоведы В.Б. Корзун¹ и Н.Г. Джусоев².

В 40-е годы начинается всестороннее изучение истории культуры и общественно-политической мысли адыгов. Первым шагом в исследовании проблемы стало издание сборника к 100-летию со дня смерти Ш.Б. Ногмова со статьями Г.Ф. Турчанинова, Г.А. Кокиева, Б.А. Гарданова и др. Все авторы отмечали позитивную роль русской культуры в складывании политико-правового мировоззрения первого адыгского историка и просветителя. В научный оборот было введено много документов и фактов научной биографии ученого и общественного деятеля.

В 40-е-50-е годы издаются и переиздаются труды Ш.Б. Ногмова⁴. В 50-е годы прозвучали новые имена адыгского Просвещения, введено в оборот множество неизвестных документов и материалов.

Известный этнограф и кавказовед М.О. Косвен опубликовал статью «Кабардинский патриот Измаил Атажукин», основанную на солидных источниках. Он характеризует И.Атажукина как первого просветителя, который «остается верным воспитавшей его России, активно выступал поборником мирного сосуществования и тесного сближения Кабарды с Россией»⁵.

¹ Корзун В.Б. Коста Хетагуров. Очерк жизни и творчества. - М.: Советский писатель, 1957.

² Джусойты Н.Г. Коста Хетагуров. Очерк творчества. - Сталинир: Юго-Осет.госиздат, 1958.

³ Шора Ногма (1844-1944 гг.): сборник документации и статей к 100-летию со дня смерти / Под ред.
Г.Турчанинова, И. Давыдова, А. Дадова. - Нальчик, 1944.

⁴ Ногмов Ш.Б. История адыхейского народы, составленная по преданиям кабардинцев. - Нальчик,
1947; Шора Ногмов. Философские труды (исследовал и подготовил к печати Г.Ф. Турчанинов): в 2 т.
- Нальчик, 1956-1959; Его же. История адыхейского народа / Под ред. Б.А. Гарданова, Т.Х.
Кумыкова, И.В. Трескова. - Нальчик, 1958.

⁵ Косвен М.О. Кабардинский патриот Исмаил Атажукин // УЗА НИИ. - Майкоп, 1957. - Т.1. - С.68.

Честь открытия еще одного имени адыгского Просвещения - Султана Хан-Гирея - в советской историографии также принадлежит М.О. Косвену. В статьях «Материалы по истории и этнографии Кавказа в русской науке»¹ и «Адыгский историк и этнограф Хан-Гирей» М.О. Косвен оценивал творческое наследие С.Хан-Гирея как значительный вклад в кавказоведение, ценнейший источник, выделяющийся «среди всего, что было написано об адыгах за все дореволюционное время»².

В конце 50-х годов в научно-справочной библиотеке Российского Государственного Военно-исторического архива была обнаружена рукопись «Записок о Черкессии» С.Хан-Гирея, что стало настоящей сенсацией в тогдашней кавказоведческой науке. В своем сочинении В.А. Дьяков дал краткую характеристику политико-правовых идей сочинения Хан-Гирея³.

В этот период продолжал свои изыскания творческого наследия Чаха Ахриева Л.П. Семенов. В монографической рукописи, подводящей итог многолетнему поиску ученого («Чах Эльмурзаевич Ахриев», 1959), на основе большого фактического материала дана обстоятельная характеристика творчества ингушского просветителя, убедительно показан прогрессивный характер государственно-правового мировоззрения, влияние на него русской демократической литературы⁴.

В 50-60-х годах XX века историки Кавказа и России проявляют повышенный интерес к Кавказской войне и идеологии национально-освободительного движения горцев⁵.

¹ Кавказский этнографический сборник. - М., 1955. - Т.1. - С.320-326; М., 1958. - Т.2. - С.207-209.

² Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. - М., 1961. - С.206.

³ Дьяков В.А. Записки о Черкессии, сочиненные Хан-Гиреем // История СССР. 1958. №5. - С.173-178.

⁴ ЦГА РСО-А. Ф. Р781. Оп.1. Д.58.

⁵ См.: Шамиль ставленник султанской Турции и английских колонизаторов: сборник документов. -
Тбилиси, 1953; О движении горцев под руководством Шамиля: материалы сессии Дагестанского
филиала АН СССР 4-7 октября 1956 г. - Махачкала, 1957; Хашаев Х.О. Социальная база движения
горцев Восточного Кавказа в первой половине XIX в. - М., 1951; Смирнов Н.А. Мюридизм на
Кавказе. - М., 1963 и др.

Взгляды М.Ярагского привлекли внимание и философа М.А. Абдуллаева¹, который в своей монографии относит Ярагского к представителям «феодально-клерикальной философии», суть которой - «отрицание способности человеческого разума и науки познать природу вещей», хотя автор не привлекает каких-либо воззрений Ярагского в доказательстве своих выводов о его «реакционности».

Изучение научного творчества М.Казем-Бека началось еще при жизни мыслителя. Первые сведения о широких научных интересах М.Казем-Бека мы встречаем в «Журнале Министерства народного просвещения», «Ученых записках Казанского университета», «Петербургских ведомостях». Наряду с публикацией статей самого М.Казем-Бека журнал «Современник» печатает статьи, в которых высоко оценивается его вклад в дело изучения истории, религии и права народов Востока.

Подробный анализ работ М.Казем-Бека дали в своих сочинениях И.Ю. Крачковский и В.В. Бартольд. И.Ю. Крачковский особо отмечает заслуги М.Казем-Бека в деле исследования ислама и мусульманского права. В своем фундаментальном труде, посвященном истории движения горцев Дагестана, Н.А. Смирнов дает высокую оценку заслугам М.Казем-Бека в деле изучения этого движения⁴.

Определенный вклад в изучение мировоззрения Казем-Бека внесли Г.Гусейнов⁵ и М.А. Абдуллаев⁶, которые осветили отношения М.Казем-Бека к русской культуре и ее влияние на формирование государственно-правового мировоззрения ученого, дан анализ его философских взглядов.

Для историографии 60-х - 80-х годов характерен отход от многих чрезмерно упрощенных характеристик предшествующего периода,

¹ Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли народов Дагестана в
XIX веке.-М, 1968.

² Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики. - М.-Л., 1950.

³ Бартольд В.В. Иран. - Л., 1927.

⁴ Смирнов Н.А. Очерки истории изучения ислама в России и СССР. - М., 1954.

⁵ Гусейнов Г. Из истории общественной и философской мысли в Азербайджане в XIX в. - Баку, 1958.

⁶ Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли народов Дагестана в
XIX в. -М., 1968.

19 прямолинейных подходов. Опубликованы монографии К.К. Цаллаева о первом осетинском философе А.Гассиеве¹, С.Ш. Габараева² и З.Н. Суменовой³ о просветителе Инале Канукове; Н.М. Ардасенова о А.Г. Ардасенове⁴, публицистика Г.Цаголова проанализирована в публикациях С.Ш. Габараева⁵ и Г.Т. Дзагуровой . Определенный интерес представляет работа Л.М. Васильевой, рассматривающей исторические взгляды демократической осетинской интеллигенции, складывавшейся под воздействием русского кавказоведения⁷.

Эти публикации ввели в научный оборот большое количество новых документов и материалов, осветили широкий круг проблем творческого наследия писателей, публицистов и деятелей просвещения дореволюционной Осетии.

Наиболее обширна литература, посвященная общественно-политическим и философским воззрениям К.Л. Хетагурова⁸. Многочисленные публикации, появившиеся в 60-80-е годы в целом оставались в рамках сложившейся еще в конце 30-40-х годов предвзятой идеологической схемы, жестко популяризующей его творчество с народничеством, не оставляя возможности провести параллели с современной Коста демократической русской общественной мыслью.

Попытку обобщенного исследования развития общественно-политической и философской мысли в дореволюционной Осетии как целостного единого

Цаллаев Х.К. Философские и общественно политические воззрения Афанасия Гассиева. -Орджоникидзе: Сев.-Осет. кн. изд-во, 1966.

² Габараев С.Ш. Инал Кануков. - Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960.

³ Суменова З.Н. Инал Кануков. - Орджоникидзе: Ир, 1972.

⁴ Ардасенов Н.М. Алихан Ардасенов. - Орджоникидзе: Ир, 1970.

⁵ Габараев С.Ш. Георгий Цаголов. - Сталинир: Госиздат Юго-Осетии, 1960.

⁶ Дзагурова Г.Т. Общественно-политические и исторические взгляды Г.М. Цаголова: автореф. дисс.
... канд. ист.наук. - Тбилиси, 1973.

⁷ Васильева Л.М. Проблемы истории Осетии в русской науке XIX века. Историографический очерк. -
Орджоникидзе: Ир, 1975.

⁸ Такоева Н.Ф. Коста Хетагуров - народный поэт Осетии, этнограф, кавказовед // Советская
этнография. 1949. №2. - С.119-134; Кабисов P.O. Общественно-политические и философские взгляды
К.Л. Хетагурова: автореф. дисс. ... канд.философ. наук. - М., 1953; Цуциев Б.А. К вопросу об
экономических взглядах К.Л. Хетагурова // ИСОНИИ. - Т. 17. - Орджоникидзе, 1959. - С.80-96;
Габараев С.Ш. Мировоззрение Коста Хетагурова. - М., 1959 и др.

20 процесса предпринял З.П. Цховребов¹. Указывая, что история осетинского народа - «часть мирового литературного и общественно-философского процесса» - автор впервые рассматривает ее под углом европейской традиции просветительства.

Особенно активные шаги в 60-80-е годы по исследованию адыгской общественно-политической мысли осуществил Т.Х. Кумыков, в монографиях и статьях которого получили многоаспектное освещение общественная и культурно-просветительская деятельность И.Атажукина, С.Хан-Гирея, Ш.Б. Ногмова, Д.С. Кодзокова и некоторых их современников². Вопросы общественно-политического мировоззрения исследовались на фоне общего развития российской общественной мысли.

Значительный интерес для исследователей творчества Хан-Гирея представляет работа В.К. Гарданова и Г.Х. Мамбетова «Хан-Гирей и его «Записки о Черкессии»³, где дается характеристика общественно-политическим взглядам автора «Записок...». В то же время в традициях советской историографии чрезмерно акцентируется «классовая ограниченность» политико-правового мировоззрения просветителя.

Творчеством С.Хан-Гирея активно занималась и литературовед Р.Х. Хашхожева, которая в своих статьях «Хан-Гирей (1808-1842)»⁴ и «Античные традиции в творчестве Хан-Гирея»⁵ анализирует взгляды выдающегося адыгского просветителя на общественный строй адыгских народов, взаимоотношения крестьян и землевладельцев, политику российской администрации в регионе, пережитки родоплеменных отношений на Кавказе.

Цховребов З.П. Развитие общественно-политической и философской мысли в Осетии. - М.: Наука, 1977.

² Кумыков Т.Х. Жизнь и общественная деятельность Д.С. Кодзокова. - Нальчик, 1962; Его же. Хан-
Гирей. - Нальчик, 1968; Его же. Казы-Гирей. - Нальчик, 1978; Его же. Шора Бекмурзаевич Ногмов //
Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа. - Нальчик, 1982; Его же. Дмитрий Кодзоков. - Нальчик,
1985.

³ Гарданов В.К., Мамбетов Г.Х. Хан-Гирей и его «Записки о Черкессии» // КЭС. - Вып. VII. -Т.108. -
С.3-31.

⁴ Хан-Гирей. Избранные произведения. - Нальчик, 1974.

⁵ Философские труды (фольклор и литература). - Нальчик, 1977.

Значительный вклад в изучение общественной деятельности И.Атажукина внес Р.У. Туганов . На основе солидного архивного материала он дал научную характеристику его общественной деятельности. В монографическом исследовании о жизни и творчестве С.Казы-Гирея Т.Х. Кумыков познакомил общественность с многочисленными проектами, планами и идеями по реформированию государственно-правовой жизни горских народов, которые вынашивал просветитель².

В 60-80-е годы большой интерес исследователей вызвала личность Д.С. Кодзокова. О нем как о друге русских поэтов, публицистов и общественных деятелей писали И.Л. Андроников³ и Л.Г. Голубева⁴. Его общественно-политические и правовые взгляды представляли особый интерес в связи с тем, что он возглавлял Поземельную Комиссию и принял активное участие в осуществлении земельной реформы на Северном Кавказе. Весьма ценными исследованиями о Д.С. Кодзокове стали монографии и статьи Т.Х. Кумыкова⁵, где Кодзоков «как прогрессивный деятель - показан всесторонне»⁶. В то же время стремление Т.Х. Кумыкова рассматривать обращение Кодзокова к идее общины, как к форме землепользования в Кабарде и на Северном Кавказе - какую-либо идеализацию ее на манер славянофилов или даже революционеров-демократов Н.Г. Чернышевского или И.И. Герцена -представляется надуманным.

На протяжении долгих лет письменное наследие ЯМ. Шарданова изучал Х.М. Думанов. В сборнике «Материалы ЯМ. Шарданова по обычному праву кабардинцев первой половины XIX века» содержатся документы, позволяющие определить уровень социально-экономического развития Кабарды первой

¹ Туганов Р.У. Измаил-Бей. - Нальчик, 1972.

² Кумыков Т.Х. Казы-Гирей. -С.115-116.

³ Андроников И.Л. Запись в альбоме Лермонтова // Дружба народов. 1960. №5; Его же. Кто такой
Кодзоков? // Лермонтов. — М., 1961.

⁴ Голубева Л.Г. Сын Кабарды и России // Дружба народов. 1976. №8.

⁵ Кумыков Т.Х. Жизнь и общественная деятельность Кодзокова Л.М. - Нальчик, 1962; Его же.
Дмитрий Кодзоков; Кумыков Т.Х., Нагоев М.Б. Страницы дружбы (к биографии Д.С. Кодзокова) //
Материалы научно-практической конференции «Молодежь и наука». - Нальчик, 1981.

⁶ Андроников И.Л. Книга о замечательном кабардинце // Кабардино-Балкарская правда. 1962. 12
октября.

22 половины XIX века, политико-правовые воззрения Я.М. Шарданова¹. За сборником последовала монография², где исследованы этапы жизни и общественной деятельности Я.М. Шарданова.

Определенный интерес для изучения общественно-политических воззрений А.-Г. Кешева представляют статьи Р.Х. Хашхожевой, где раскрывается влияние русской культуры и общественной мысли на политико-правовое мировоззрение А.-Г. Кешева³.

Накопленный в 60-80-е годы огромный исследовательский материал предопределил первые попытки концептуального обобщения адыгской культурно-идейной истории. Этапом на пути создания целостной истории адыгского просветительства является монография Р.Х. Хашхожевой⁴.

Во второй половине XX века началось изучение творчества балкарских просветителей М.К. Абаева⁵, Б.А. Шаханова⁶. Изучение общественно-политических воззрений дополнилось публикацией основных трудов просветителей .

я о

В публикациях А.Д. Яндарова, Л.С. Костоевой, М.Б. Долгиевой продолжено изучение просветительских и политико-правовых воззрений Ч.Э.

Материалы Я.М. Шарданова по обычному праву кабардинцев первой половины XIX века / Сост. Х.М. Думанов. - Нальчик, 1986.

² Думанов Х.М. Якуб Шарданов. - Нальчик, 1988.

³ Хашхожева Р.Х. Каламбий (Адыль-Гирей Кешев) // Каламбий (Адыль-Гирей Кешев). Записки
черкеса. - Нальчик, 1987. - С.3-48; Ее же. К вопросу об идейно-тематическом содержании творчества
А.-Г. Кешева // Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев (материалы конференции 28-29
марта 1974 г.). - Нальчик, 1976. - С.242-250.

⁴ Хашхожева Р.Х. Адыгские просветители первой половины XIX - начала XX вв. - Нальчик, 1983.

⁵ Кучмезова М.И. Исторические взгляды М.К. Абаева // Общественно-политическая жизнь адыгов,
балкарцев и карачаевцев в XIX - нач. XX вв. - С.206-217; Азаматов К.Г., Хутуев Х.И. Мисост Абаев:
общественно-политические взгляды. - Нальчик, 1980; Сабанчиев Х.М. М.Абаев и его оценка в
советской историографии // Торжество ленинской национальной политики КПСС: Материалы
конференции 31 июля 1981. - Нальчик, 1983. - С.186-190; Его же. Пореформенная Балкария в
отечественной историографии. - Нальчик, 1989. - С. 162-171.

⁶ Батирова Т.Ш. К биографии Басията Шаханова // Актуальные вопросы Кабардино-Балкарской
фольклористики и литературоведения. - Нальчик, 1986. - С.166-169.

⁷ Шаханов Басият. Избранная публицистика / Предисл., сост. и коммент. канд. филолог, наук Т.Ш.
Баттировой. - Нальчик, 1991.

⁸ Яндаров А.Д. Ингушский просветитель Чах Ахриев. - Грозный, 1968; Его же. Суфизм и идеология
национально-освободительного движения (Из истории развития общественных идей в Чечено-
Ингушетии в 20-70-е годы XIX в.). - Алма-Ата, 1975.

⁹ Костоева Л.С. Идеологические течения в общественно-политической мысли Чечни и Ингушетии
второй половины XIX века: автореф. дис.... канд. философ, наук. -Ростов н/Дону, 1971.

23 Ахриева. Творчество чеченского просветителя У.Лаудаева исследователями Л.С. Костоевой и А.Д. Яндаровым¹ рассматривалось как оправдание царской колонизации и захвата горских земель. Иных позиций придерживались Н.П. Гриценко и Х.В. Туркаев , оценивших определенный вклад историка в научное изучение Чечни. В последующие годы публикации В.Б. Виноградова и Х.Ш. Техиевой⁴ осветили некоторые аспекты его общественно-политических воззрений. Эти попытки наметили новые подходы к научному наследию чеченского просветителя.

В 90-х годах значительный шаг вперед в исследовании духовного наследия МЯрагского сделал в своей монографии профессор философии Г.А. Агаев⁵, который подчеркивал, что «при всей религиозной направленности его воззрений, он не был сугубо конфессиональным мыслителем, его учение носит гуманистическо-демократический характер»⁶. Пожалуй, это единственная работа, где на основе широкого круга источников дается объективная оценка воззрениям М-Ярагского.

Определенный вклад в изучение исследуемой проблемы внес профессор М.А. Абдуллаев, в работах⁷ которого на основе анализа большого круга архивных источников обобщаются общественно-политические и философские воззрения дагестанских просветителей XIX века.

Костоева Л.С. Указ.соч. - С.9; Яндаров А.Д. Суфизм и идеология национально-освободительного движения. - Сб.

² Гриценко Н.П. Умалат Лаудаев - первый чеченский этнограф и историк // АЭС. Т.7. - Грозный,
1966.-C.103-U0.

³ Туркаев Х.В. Исторические судьбы литератур чеченцев и ингушей. - Грозный, 1978. - С.81-85.

⁴ Виноградов В.Б., Техиева Х.Ш. Умалат Лаудаев - первый чеченский этнограф и историк (в помощь
учителю). - Грозный, 1986; Техиева Х.Ш. К изучению деятельности У.Лаудаева - первого чеченского
этнографа // Археология и краеведение - вузу и школе: тезисы докладов 2 региональной научно-
практической конференции. - Грозный, 1985. - С.68-69; Его же. Сведения УЛаудаева о
хозяйственных занятиях чеченцев // Археология и вопросы хозяйственно-экономической истории
Северного Кавказа. - Грозный, 1987. - С. 13 6-143.

⁵ Агаев А.Г. Ярагский Магомед: жизнь и духовный облик // Самур. 1991. №1. - С.65-81; Его же.
Магомед Ярагский. Мусульманский философ. Поборник свободы, нравственности. - Махачкала,
1996.

⁶ Агаев А.Г. Указ.соч. -С.181.

⁷ Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли народов Дагестана в
XIX веке. - М.: Наука, 1968; Его же. Общественно-политическая мысль в Дагестане в начале XX в. -
М.: Наука, 1987; Его же. Из культурно-философского наследия Дагестана. - Махачкала, 1995; Его же.
Ибрагим-Бек Гайдаров. - Махачкала, 1999.

Попытку типологического обобщения развития литературы и общественной мысли Северного Кавказа XIX - начала XX века в рамках просветительства предприняла в своей статье Л.Г. Голубева¹, наметившая основные этапы развития идейно-культурной истории края.

Важное место в обсуждении проблем общественно-политической мысли северокавказских народов заняла научная конференция, состоявшаяся в г. Нальчике в 1974 году, на которой был поставлен ряд принципиальных вопросов о периодизации общественной мысли, ее национальных и этнических особенностях.

С начала 90-х годов XX века отечественная историография вступила в новый этап, когда исследовательский интерес к истории государственно-правовой мысли значительно обострился критическим осмыслением советского периода, крахом партийно-советских идеологических догм, пересмотром господствовавшей в историографии марксистской парадигмы, стремлением восстановить авторитет объективного научного знания.

Критике подверглись господствовавшие в советской историографии ленинские модели интерпретации истории общественно-политической и государственно-правовой мысли, диктовавшие определенные принципы и критерии исторического исследования: прямую зависимость направлений общественно-политической мысли от интересов определенных классов, жестокую «привязку» основных идейных течений к капиталистической эволюции России и изменениям в социальной структуре страны.

В изучении северокавказской общественно-политической мысли новый период ознаменовался выходом обобщающих трудов по идейно-культурной истории XIX - начала XX века. В монографиях Т.Х. Кумыкова,

¹ Голубева Л.Г. О некоторых проблемах изучения просветительской мысли на Северном Кавказе в
XIX веке // Филологические труды. - Вып.1. - Нальчик, 1977. - С.93-109.

² Общественно-политическая мысль адыгов, балкарцев и карачаевцев в XIX - начале XX века:
материалы конференции 28-29 марта 1974 года. - Нальчик, 1974.

³ Кумыков Т.Х. Культура и общественно-политическая мысль Кабарды первой половины XIX века. -
Нальчик, 1991; Его же. Культура, общественно-политическая мысль и просвещение Кабарды во
второй половине XIX - нач.ХХ века. - Нальчик, 1996.

25 Р.У. Туганова¹, Р.Х. Хашхожевой², М.З. Саблирова³, С.А. Айларовой⁴, диссертации М.Б. Нагоева в научный оборот вводится значительное количество новых источников, освещаются новые имена северокавказского просветительства, дается научная периодизация национальной общественной мысли. В монографическом исследовании С.А. Айларовой впервые предпринята попытка комплексного исследования истории северокавказской общественной мысли в XIX в. Автор на основе новых методологических подходов с привлечением широкого круга опубликованных и архивных источников раскрывает вопросы модернизации горских обществ XIX века, просвещения горцев, приобщения горских народов к российской государственности.

Для изучения правовых взглядов просветителей региона по проблемам мусульманского права и модернизации судебной системы определенный научный интерес представляет монография З.Х. Мисрокова⁶, где автор рассматривает исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе.

Определенный интерес в этом плане представляют работы профессоров Х.Х. Рамазанова и А.Х. Рамазанова, особенно концептуальная работа А.Х. Рамазанова «Россия и Дагестан в XIX - начале XX веков: государственно-

Туганов Р.У. История общественной мысли кабардинского народа в первой половине XIX века. -Нальчик, 1998.

² Хашхожева Р.Х. Поиски и находки. Избранные статьи. - Нальчик, 2000.

³ Саблиров М.З. Очерки истории культуры Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале XX вв. -
Нальчик, 1997; Его же. Культура народов Кабарды и Балкарии в конце XIX - начале XX вв. -
Нальчик, 2001.

⁴ Айларова С.А. Общественная мысль народов Северного Кавказа в XIX веке: Культурно-
исторические проблемы модернизации: монография / Под ред. проф.В.Д. Дзидзоева; Сев.-
Осет.гос.ун-т. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2003.

⁵ Нагоев М.Б. Общественно-политическая мысль адыгов в первой половине XIX века: автореф. дисс.
... канд.ист.наук. - Нальчик, 2001.

⁶ Мисроков З.Х. Адат и шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического
плюрализма на Северном Кавказе. - М.: Изд-во МГУ, 2002.

⁷ Рамазанов Х.Х. и Рамазанов А.Х. Мухаммед Ярагский - идейный вождь освободительной борьбы
народов Кавказа. - Махачкала: Изд-во «Юпитер», 1998; Рамазанов А.Х. Реформаторская
деятельность великого имама Шамиля. - Махачкала, 1996; Его же. Государство и право Имамата. -
Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2003; Рамазанов Х.Х. Эпоха Шамиля. - Махачкала, 2004 и др.

26 политические, социально-экономические и культурные взаимовлияния»¹, в которой автор ставит новую проблему в российско-дагестанских отношениях, где стороны признаются равными субъектами этих отношений. Автор сделал ценные выводы, которые помогают глубже разобраться в различных аспектах формирования государственно-правовой мысли в Дагестане.

Определенным вкладом в изучении историко-правовых аспектов национально-освободительного движения горцев стали работы М.Б. Магомедова, где, помимо самого национально-освободительного движения, особое внимание уделяется воззрениям идеологов этого движения. Автор на основе новых архивных источников и новых методологических подходов дает оценку движению горцев, в том числе взглядам имама Шамиля.

Таким образом, ученые республик Северного Кавказа внесли определенный вклад в изучение истории философской и общественно-политической мысли народов северокавказского региона в XIX - начале XX века. Вместе с тем вне поля научных исследований ученых остались проблемы формирования государственно-правовой мысли народов Северного Кавказа в указанный период, что и заставило автора взяться за данную проблему. В то же время многие архивные документы, огромный массив публицистических произведений северокавказской интеллигенции XIX - начала XX вв. не подвергнуты всестороннему научному анализу; методология и терминология прежних исследований к сегодняшнему дню устарели и не отвечает современным научным требованиям.

Объектом исследования являются просветительские модернизационные государственно-правовые процессы, имевшие место на Северном Кавказе в XIX - начале XX века. Рассматриваемый период - это время, когда северокавказский регион входит в единое государственное и правовое

¹ Рамазанов А.Х. Россия и Дагестан в XIX - начале XX веков: государственно-политические,
социально-экономические и культурные взаимовлияния. - Махачкала: ГУП «Дагкнигоиздат», 2003.

² Магомедов М.Б. Историко-првовые аспекты Кавказской войны 20-5-х годов XIX века. - М.: Изд-во
МГУ, 2000; Его же. Имамат: государственное строительство и его правовые аспекты. - М.: Изд-во
МГУ, 2001; Его же. Кавказская война 20-50-х годов XIX века: историко-правовые аспекты. - М.,
2003. и др.

27 пространство Российского государства. Выбор территории Северного Кавказа для проведения данного исследования был связан не только с той сложной этнополитической обстановкой, которая сложилась там в настоящее время, и что делает данную проблематику особенно актуальной, но и с тем, что на местном материале хорошо прослеживаются все основные тенденции, отразившиеся в эволюции государственно-правовых взглядов северокавказских просветителей в период после включения этого региона в состав Российской империи и проявившиеся под влиянием модернизирующей государственно-правовой практики России.

Предмет исследования составляют государственно-правовые взгляды и теории северокавказских просветителей XIX - начала XX века, которые, с одной стороны, определялись содержанием внутренней политики Российской империи по отношению к данному региону, а с другой влиянием местных специфических особенностей общественной жизни и мировоззрения народностей Северного Кавказа.

Цели и задачи исследования. Настоящее исследование ставит своей целью на основе глубокого анализа и широкого использования всех доступных источников как опубликованных, так и неопубликованных, с учетом важнейших достижений отечественного кавказоведения, дать возможно полную научную картину развития государственно-правовой мысли просветителей Северного Кавказа в XIX - начале XX века.

Исходя из степени разработанности темы и имеющихся источников, автор исследования ставит перед собой следующие основные задачи:

рассмотреть развитие государственно-правовой мысли просветителей Северного Кавказа в XIX - начале XX века как единый, целостный процесс (как составную часть общероссийского и мирового идейно-культурного процесса); показать социально-исторические предпосылки, причины, этапы и особенности возникновения и развития сходных общественно-политических процессов у народов региона;

путем комплексного исследования показать, что северокавказская государственно-правовая мысль включает постановку важнейших проблем модернизационного развития горских народов: приобщение к развитой государственности, просвещения народных масс, соответствия медернизационных государственно-правовых институтов этническим традициям горских народов;

разработать научную периодизацию истории государственно-правовой мысли народов Северного Кавказа в XIX - начале XX вв. и в этой связи показать особенности общественного строя и правового режима у горцев, имевшие место до и после присоединения северокавказского региона к России;

проследить процесс становления и эволюции государственно-правовых взглядов идеологов национально-освободительного движения горцев в 20-50-х годах XIX в.;

проанализировать имеющие свою специфику воззрения северокавказских просветителей на проблемы мусульманского права и государства;

показать роль и значение передовой русской политической и правовой культуры и общественной мысли в развитии государственно-правовой мысли народов Северного Кавказа;

проанализировать взгляды северокавказских просветителей на конкретные причины преступности, общую сущность преступления и наказания, на проблемы эффективной модернизации судебно-правовой системы в регионе;

с использованием новых методологических позиций, без каких-либо заранее заготовленных идеологических схем, на основе широкого круга источников проанализировать и заново переосмыслить государственно-правовые взгляды видных представителей северокавказской интеллигенции XIX - начала XX века.

Методологическая и научная база исследования.

Методологической основой исследования служит общенаучный диалектический метод познания и вытекающие из него частно-научные методы: формально-логический, системный и сравнительно-исторический.

29 Диалектический метод исходит из того, что формы теоретического познания государственно-правовых институтов не изолированы друг от друга, они развиваются вслед за эволюционированием государственно-правовых явлений. Сравнительно-исторический метод, как и сравнительно-правовой, предполагает сравнение как исходное методологическое начало всякого исследования. Методы сравнения позволяют выявить отличительные особенности государственно-правовой мысли на различных этапах исторического развития северокавказского региона. Кроме того, сочетание хронологического и проблемно-теоретического подходов дает возможность выявить общее и особенное в государственно-правовых воззрениях различных просветителей в различных регионах северокавказского края. Принцип историзма является одним из базовых настоящего диссертационного исследования. Автор исходит из того, что всякая идея возникает, формируется и эволюционирует в зависимости от конкретных исторических условий, оказывая, в свою очередь, определенное влияние на них. Широко использовался также «портретный» метод, как и в любой работе политико-правового профиля.

Большое значение имел объективный анализ документов, проведенный диссертантом с учетом обстоятельств их составления, личности авторов и преследуемых ими целей. Применение всего комплекса методов позволило исследовать рассматриваемые объекты во взаимосвязи, целостно и всесторонне.

Теоретическую базу исследования составили труды отечественных и зарубежных ученых, как дореволюционных, так и современных. Многогранность проблемы исследования потребовала привлечения не только материала по истории народов Северного Кавказа, но и научной литературы по теории государства и права, истории, иным отраслям права.

При разработке темы автор обратился к теории модернизации в ее современной парадигме, которая позволяет, основываясь на идее многовариантности и многолинейности всемирно-исторического процесса, рассмотреть переход от традиционного аграрного общества к современному

индустриальному. Теория модернизации дает возможность выявления типологического сходства и регионального отличия политико-правовых доктрин в Европе, на Востоке, в России и на Северном Кавказе. Одновременно с этим в теории модернизации по-иному обозначены подходы к проблеме формирования российской интеллигенции, характеру ее взаимоотношений с властью и народом. Этот слой населения уже не оценивается как выразитель интересов определенных классов, а как самостоятельный и активный элемент социальной структуры, имеющий собственные, присущие только ему, цели, мировоззрение и идеологию, направленные на индустриальное развитие и демократизацию политической жизни страны.

Вес комплекс использованных источников можно разделить на две группы: опубликованные и архивные.

К опубликованным материалам в первую очередь относятся научные труды горской интеллигенции, без анализа которых невозможно представить общую эволюцию северокавказского просветительства. Этнологические, исторические, философские и экономические исследования мыслителей Северного Кавказа XIX века - С.Хан-Гирея, Ш.Б. Ногмова, С.Адиль-Гирея, Ч.Э. Ахриева, У.Лаудаева, К.Л. Хетагурова, М.К. Абаева, А.Г. Ардасенова, М.Ярагского, М.Казем-Бека - отражают основные этапы развития политико-правовой мысли, включают множество проблем политико-экономического, государственно-правового и культурного развития горских народов в XIX веке.

Не менее важную категорию опубликованных источников составляют публицистические произведения горских просветителей XIX века: А.-Г. Кешева, К.М. Атажукина, И.Д. Канукова, Д.С. Кодзокова, Г.М. Цаголова, К.Л. Хетагурова и др. - которые издавались в столичных и кавказских периодических изданиях тех лет¹, а также в ведомственных изданиях².

См.: «Санкт-Петербургские ведомости», «Современник», «Русский вестник», «Кавказ», «Терские ведомости», «Тифлисский листок», «Казбек», «Терек», «Новое обозрение», «Каспия». ² См.: «Военный сборник», «Кавказский сборник», «Сборник сведений о Кавказских горцах (ССКГ)», «Сборник сведений и Терской области (ССТО)», «Сборник для описания местностей и племен Кавказа (СОМПК)», «Кавказский календарь» и др.

Особое место среди печатных источников занимают литературно-художественные произведения А.-Г. Кешева, И.Канукова, К.Л. Хетагурова, Г.М. Цаголова и др., которые отражают настроения, царившие в среде северокавказской интеллигенции, ее самоопределение в сложных и трудных условиях государственно-правовой модернизации Северного Кавказа.

Значительная часть творческого наследия общественных деятелей, писателей, ученых, публицистов переиздавались в последние десятилетия по персоналиям (труды Ш.Б. Ногмова, С.Хан-Гирея, А.-Г. Кешева, К.М. Атажукина, И.Д. Канукова, А.А. Гассиева, К.Л. Хетагурова, Б.А. Шаханова) и в сборных изданиях.

Определенный интерес для настоящего исследования представляют архивные материалы. Это прежде всего оставшиеся неопубликованными рукописи мемуарного, публицистического и научного характера, а также документы, представляющие интерес для характеристики политических и правовых взглядов общественных деятелей и публицистов. Они важны для выяснения роли и места тех или иных представителей интеллигенции в истории и культуре Северного Кавказа.

В Российском Государственном Военно-историческом архиве (РГВИА, Москва) отложилось огромное количество материалов, отражавших ход военных действий на Кавказе, особенности административно-управленческого устройства в регионе. Поскольку большинство просветительски настроенных северокавказских общественных деятелей XIX века были офицерами Российской армии или гражданскими чиновниками, то в фондах архива содержится много документов - проектов, прошений, записок, характеризующих взгляды интеллигенции на просвещение, поземельное устройство, общественный и государственный строй, политическую и правовую культуру традиционных северокавказских обществ, взаимоотношения народов Северного Кавказа и России.

Это прежде всего Ф. «Военно-ученый архив» - ВУА, ф. №38 -Департамент Генерального штаба, Ф.№ 13454 - Штаб войск Кавказской линии и

32 Черномории - включающие документы, освещающие картину социально-культурного и экономического развития северокавказских народов, конкретные предложения просветителей по модернизации многих сторон быта, общественно-политического и административного устройства народов Кавказа, основные правовые взгляды идеологов национально-освободительного движения горцев.

В Отделе письменных источников Государственного Исторического музея России (ГИМ - ОПИ, Москва) содержатся документы, характеризующие общественную деятельность и творчество С.Хан-Гирея, С.Казы-Гирея, ЯМ. Шарданова (в частности, «Проект положения об управлении горскими народами» и главы «Записок о Черкессии» С.Хан-Гирея). В Ф. 178 «Хомяковых» хранятся письма Д.С. Кодзокова, содержащие интересный материал для освещения оригинальных взглядов и планов преобразования горского быта.

В Российском Государственном историческом архиве (РГИА, Санкт-Петербург) в фондах: Ф. 1268 - Кавказский комитет, Ф.866 - М.Т. Лорис-Меликова содержатся документы, характеризующие социально-политическую обстановку на Северном Кавказе накануне и в период проведения реформ 60-х гг., а также общественную позицию Д.С. Кодзокова по многим важнейшим вопросам поземельного устройства и социально-экономических преобразований. Это прежде всего документ (докладная записка) под названием «Мнение председателя комиссии по личным и поземельным правам туземного населения Терской области о частной собственности в Кабарде».

В Кубанском краевом архиве (ККА, Краснодар) представляет интерес материалы Ф.348 - Комиссии для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей. Две «Пояснительные записки о сословных правах туземного населения» Терской и Кубанской областей характеризуют научные взгляды Д.С. Кодзокова на общественный строй народов Северного Кавказа.

В центральном Государственном историческом архиве Республики Грузия (ЦГИА РГ, Тбилиси) для темы данного исследования актуальны фонды 2 -

33 Канцелярия Главнокомандующего Закавказским краем; 4 - Канцелярия наместника Кавказского; 5 - Канцелярия начальника главного управления гражданской частью на Кавказе; 12 - Канцелярия главноначальствующего гражданской частью на Кавказе; 416 - Кавказская археографическая комиссия и др., в которых отложились документы и материалы, важные для характеристики государственно-правовых взглядов С.Хан-Гирея, ЯМ. Шарданова, У.Берсея, МЯрагского, имама Шамиля и др. Содержательность и большая информативность фондов архива для изучения государственно-правовой мысли горских народов обуславливалась административно-политической ролью дореволюционного Тифлиса, в учреждения которого поступало огромное количество документации со всех областей Кавказа и велась переписка с центральными правительственными учреждениями.

В Центральном государственном архиве Республики Дагестан (ЦГА РД, г. Махачкала) в Ф.2 - Канцелярия военного губернатора Дагестанской области; в Ф.З - Командующий войсками и управляющий гражданской частью в Прикаспийском крае содержатся сведения по вопросам реформирования государственно-правовых отношений в Дагестанской области; Ф.90 -Материалы о поземельном устройстве населения Дагестанской области интересен статистическими данными и высказываниями общественных деятелей Дагестана по регулированию земельно-правовых отношений в области.

В Ф. 133 - Коллекция документов по истории движения горцев под руководством Шамиля имеются весьма ценные документы и материалы, характеризующие политико-правовые воззрения идеологов национально-освободительного движения горцев.

Некоторый интерес представляют материалы, хранящиеся в Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук (ИИАЭ ДНЦ РАН, г. Махачкала).

В Ф.1 - (Копия писем Шамиля; Выдержки из дневника полковника Руновского о Шамиле и его деятельности с 1859-1862 гг.); разбор сочинения

34 А.Казем-Бека «Дербенд-Намэ»; Ф.З - (Духовные и политические руководители движения горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х годах XIX в.) содержатся сведения, характеризующие государственно-правовые взгляды Шамиля и М.Казем-Бека.

В Центральном Государственном архиве Республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А, Владикавказ) в Ф. 12 - Канцелярия начальника Терской области; Ф. 53 - Штаб войск Терской области содержатся статистические материалы о состоянии народного образования в Терской области; Ф.224 -Г.Баев - отложились публицистические материалы, освещающие социально-экономическую и политическую историю всего Северного Кавказа.

Определенный интерес представляют материалы, хранящиеся в Отделе рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований (ОРФСОИГСИ, Владикавказ). В Ф. 4 - этнография, Ф. 6 - археология, Ф.11 - Г.М. Цаголов, Ф.КХ - Коста Хетагуров, Ф.49 - А.А. Гасиев и других хранятся документы и материалы, представляющие исследования по истории, земельному и административному положению горских народов.

Научная новизна диссертации выразилась в проведении данного исследования в аспектах, недостаточно изученных современной историко-юридической наукой, где автор предпринял попытку наметить по существу новое направление в исследовании данной проблематики. Предпринята попытка представить наиболее актуальные проблемы становления и эволюции государственно-правовой мысли на Северном Кавказе в XIX - начале XX века, показав, что государственно-правовые воззрения возникли не в результате экспромта и заимствования, что они имели глубокие идейные корни в самом историческом прошлом Северного Кавказа и были в значительной степени обусловлены его давними государственно-правовыми традициями. Новизна данной работы состоит в том, что она является, по сути, первой попыткой дать в указанных хронологических рамках по возможности всесторонний и комплексный анализ всех основных государственно-правовых идей

35 просветителей Северного Кавказа. При этом такой анализ проводился на основе комплекса источников, в том числе архивных, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.

Наиболее существенными научными результатами исследования проблемы стали следующие положения, выносимые на защиту:

1. В начале XIX века завершается процесс вхождения северокавказского региона в единое административное и правовое пространство Российской империи. Северокавказские общества вступают в первоначальный этап модернизации традиционного правового образа жизни, хозяйственного и государственного управления. С тех пор как с начала XIX века имперская власть поставила цель - вовлечение Северного Кавказа в сферу российского государственного, административного, правового устройства, она (эта власть) ощутила потребность в проводниках этой политики, выходцах из горских обществ, готовых принять европейскую и российскую систему государственно-правовых воззрений и ценностей.

2. В начале XIX в. северокавказские народы находились на разных уровнях хозяйственного и общественно-политического развития. Одни из них -вайнахские народы - оказались на стадии перехода от протофеодальных отношений к феодальным, другие - осетины и дагестанцы успели сложить своеобразную модель горского феодализма; из всех адыгских народов, переживших процесс феодализации, кабардинцы, населявшие равнину и имевшие наиболее благоприятные условия для экономического развития, достигли феодализма с достаточно четкой социальной структурой.

3. Ко времени присоединения к России в северокавказских обществах
функционировала развитая система общественной саморегуляции,
представленная патриархальными и феодальными властными институтами.
Основные принципы традиционного самоуправления напрямую никак не
соотносились с формами реализации властных отношений, сложившимися в
рамках российской государственности. Поэтому институциональные
инновации, импортированные в регион Российской империей, нередко

36 вступали в явное противоречие с утвердившимися традиционными нормами осуществления властных отношений, оказываясь часто неорганичными политической, правовой и социокультурной специфике горских обществ, разрушая традиционные принципы самоорганизации и искусственно насаждая рационально-правовые и административные институты.

4. Вовлечение Северного Кавказа в сферу политико-административного влияния империи ставило горские общества перед необходимостью радикального преобразования традиционного правопорядка и жизнеустройства, к чему оно было принципиально не готово. Поспешность и нередкое использование военно-бюрократических методов в процессе укрепления российских государственно-правовых и политико-административных порядков на Северном Кавказе становились факторами, ведущими к конфликтному восприятию как самой российской власти, так и ее государственно-правовых модернизационных институтов, внедрявшихся в горскую среду (национально-освободительное движение горцев Северо-Восточного Кавказа в 20-50-е годы XIX в., восстания в Осетии, Кабарде, Адыгее).

5. На протяжении XIX века в развитии правовой и государственно-административной системы управления на Северном Кавказе было отмечено чередованием регионалистских и нейтралистских управленческих стратегий. Регионализм декларировал терпимое отношение к местным кавказским особенностям, что подразумевало учет в гражданском управлении и судопроизводстве традиционных норм обычного права; централизм, напротив, базировался на принципах унификации государственной структуры управления в соответствии с общероссийской и стандартизации конкретных государственно-правовых институтов.

6. В начале XIX века один из идеологов национально-освободительного движения горцев М.Ярагский один из первых в истории мусульманской философской мысли поставил вопрос о свободе одновременно в трех измерениях: общефилософском, мусульманско-конфессиональном и социально-деятельностном.

7. В ходе национально-освободительной борьбы горцев на территории Дагестана и Чечни возникло теократическое государство, внутренняя и внешнеполитическая деятельность которого регулировалась Низамами Шамиля. На смену адатам предводители борьбы вводили в обиход горцев новые нормы шариата. Восстанавливая шариат, Шамиль ясно видел, что при механическом перенесении шариата на регулирование общественных и государственно-правовых отношений среди горцев эффективность его применения представляется очень сомнительной. С учетом этого Шамиль дополнил и изменил некоторые положения шариата сообразно потребностям Имамата.

8. Весомый вклад в изучение мусульманского права в России внес М.Казем-Бек, получивший высокую оценку российской и зарубежной научной общественности. Приоритетными направлениями в изучении мусульманского права для М.Казем-Бека было наследственное и семейно-брачное право.

9. Касаясь проблем причин и сущности преступности, представители северокавказской интеллигенции видели причины преступности в материальной необеспеченности горцев, в разделении общества на имущих и неимущих, в противоположности интересов враждебных социальных групп, сохранившиеся дикие адаты старины (кровная месть), а А.Ардесенов и А.Гасиев в отдельных случаях разделяли и биологические теории преступности («антропологическая теория»). Анализируя преступление и его сущность, северокавказские просветители рассматривали преступление как социальное явление, различали деяния опасные для интересов господствующих классов и деяния опасные для простого горца, но не признаваемые преступными. Обращаясь к вопросам наказания, северокавказская интеллигенция осуждала несправедливость системы и практики применения наказания, осуждала внесудебные расправы.

10. В процессе организации российского государственного управления на
Северном Кавказе были сохранены такие традиционные судебные институты,
как адатский суд и суд кади. Вместе с тем, отмечали северокавказские

38 просветители, в связи с трансформацией адата и шариата в подсистемы права, в XIX в. изменяется суть правосудия: из инстанций по разрешению и урегулированию конфликтов они превращаются в государственные судебные органы, предназначенные для рассмотрения гражданских и уголовных дел в сфере действия адатского и мусульманского права. Родовые суды и расправы, учрежденные на Северном Кавказе в конце XVIII в. по прообразу российских, заменившие их в XIX в. горские словесные суды, действовали параллельно с общими судебными установлениями и мировыми судами.

Практическая значимость исследования состоит, прежде всего, в том, что в силу его концептуального характера оно, возможно, откроет некоторые новые перспективные направления в разработке проблем государственно-правовой мысли XIX - начала XX века и окажется востребованным в учебно-педагогическом процессе при подготовке как соответствующих общих лекционных курсов, так и специальных курсов. Выводы, положения, идеи, сформулированные в диссертационной работе, также могут быть использованы историками-юристами при написании учебников, учебных пособий и монографий.

Теоретические выводы и практические рекомендации диссертанта могут быть использованы в законотворческом процессе, в особенности в северокавказских республиках. Проанализированные в диссертационном исследовании государственно-правовые воззрения северокавказских просветителей представляют собой определенный вклад в теорию государства и права, историю политических и правовых учений, историю отечественного государства и права. Полученные результаты могут представлять интерес и для других общественных наук, которые так или иначе выходят на проблему таких важных институтов, как государство и право. Интерпретация функций государства и права, эволюция государственно-правовых институтов, закономерности соотношения личности, общества и государства, теоретические представления о государственном устройстве, мнения и взгляды о развитии местного самоуправления, место и роль исполнительной, законодательной и

39 судебной власти - эти и другие вопросы имеют не только познавательное, историческое, но и современное значение.

В Российской Федерации сегодня осуществляются крупномасштабные реформы, в том числе правовая и реформа системы управления. Реформирование не в последнюю очередь должно опираться на солидное методологическое и научное обеспечение. В этом смысле аргументация и точки зрения дореволюционных просветителей Северного Кавказа на сходные проблемы для современных реформаторов оказаться весьма полезными, тем более что рациональная, теоретическая сторона реформ, проводимых в России, традиционно отстает от практики, эмпирики и как следствие этого те неверные шаги, за которые затем приходится расплачиваться всему обществу в целом: опыт истории должен помогать современности.

Обоснованность, достоверность и апробация результатов
исследования обусловлены всесторонним и полным изучением
первоисточников, т.е. фундаментальных работ дореволюционных
северокавказских просветителей, методологией исследования,

аргументированностью положений и выводов, изучением монографических и диссертационных исследований, посвященных различным аспектам дореволюционной политико-правовой мысли.

Апробация результатов исследования осуществлялась по следующим направлениям:

Основное содержание и выводы диссертационного исследования изложены в докладах на международных, региональных и республиканских научно-практических конференциях: международная конференция: «Февральская революция и судьбы демократии в России» (Ставрополь, 1997); международная конференция «Актуальные проблемы истории государства и права, политических и правовых учений» (Самара, 2001); республиканская конференция «Проблемы становления гражданского общества в Республике Дагестан» (Махачкала, 2003); региональная конференция «Кавказская война в истории России: историко-правовые аспекты» (Кизляр, 2004); региональная

40 конференция «Кизляр в Кавказской политике России: история и современность» (Кизляр, 2005); «Международные юридические чтения: Научно-практическая конференция» (Омск, 2005); Всероссийская конференция «Традиции, реформы и революции в развитии государства и права» (Волгоград, 2005); Всероссийская научно-практическая конференция «Государство, право и управление» (Москва, 2005); Межрегиональная научно-практическая конференция «Проблемы реализации и тенденции развития современного законодательства и права» (Саратов, 2006); Республиканская научно-методологическая конференция «Проблемы методологии и методики преподавания юридических дисциплин» (Махачкала, 2006).

Преподавание курсов «Теория государства и права», «Конституционное право», «История политических и правовых учений», «Государство и политические партии», «История государственного управления в России в XVI-XIX вв.», «Политическая и правовая мысль в Дагестане в XIX в.» на юридическом факультете Дагестанского государственного университета.

Подготовка учебных пособий, методических рекомендаций и программ по курсам «Конституционное право», «История политических и правовых учений», «История государственного управления в России в XVI-XIX вв.», «Государство и политические партии».

Чтение специальных курсов по проблемам «Государство и политические партии», «История государственного управления», «Государственно-правовая мысль народов Северного Кавказа в XIX веке», «Политико-правовая мысль в Дагестане в XIX веке».

В процессе подготовки диссертация рецензировалась и обсуждалась на кафедрах теории государства и права и истории государства и права Дагестанского государственного университета.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы и списка сокращений.

Г V і' ':{'-" І' rf * W U і

41 'ГОСУЛ?СТЕКЭД

Исторические предпосылки, этапы и особенности формирования государственно-правовой мысли просветителей Северного Кавказа

Конец XVIII в. и первые десятилетия XIX в. ознаменовались завершением присоединения народов Северного Кавказа к России. 1557 год положил начало взаимовыгодному военно-политическому союзу России и Кабарды1. После заключения между Россией и Турцией Кучук-Кайнарджийского мирного договора от 10 июля 1774 года Кабарда входит в состав России2. Тогда же присоединились Осетия (1774 г.), а также Ингушетия и Чечня (1770 - 1781 гг.). В 1813г. после заключения с Ираном Гюлистанского мирного договора завершился процесс вхождения Дагестана в состав Российской империи. С этого времени история северокавказских народов развивается в неразрывной связи с жизнью Российского государства, русского и других народов страны.

Значение присоединения Северного Кавказа к России было велико, хотя отношение к этому делу и цели, которые преследовали северокавказские народы и царская администрация, были разные. Отмена крепостного права в 60-70 годах XIX в. и другие прогрессивные государственно-правовые мероприятия во второй половине XIX века (освобождение рабов, развитие горной промышленности, проведение судебной реформы, реформы государственного управления и т.д.), естественно, стали возможны в результате присоединения Северного Кавказа к России.

Что касается царизма, то для него Северный Кавказ представлял огромный интерес в политическом, экономическом и военно-стратегическом смысле. Военно-Грузинская дорога была единственной связью России с Грузией. Кроме того, Северный Кавказ в целом должен был стать выгодным рынком для развития торговли вширь. Не могли быть, разумеется, равнодушны к плодородным землям Северного Кавказа и русские помещики и чиновники.

Факт присоединения Северного Кавказа к России, дальнейшее развитие русско-кавказских связей и отношений явились предпосылкой зарождения в первой половине XIX в. северокавказской интеллигенции, модернистских общественно-политических и государственно-правовых идей и воззрений на Северном Кавказе.

В пореформенную эпоху происходила «с одной стороны, сильная колонизация Кавказа, широкая распашка земли колонистами (особенно в Северном Кавказе), производившими на продажу пшеницу, табак и пр. и привлекавшими массы сельских наемных рабочих из России. С другой стороны, шло вытеснение туземных вековых «кустарных» промыслов, падающих под конкуренцией привозных московских фабрикатов...»1.

Политический и экономический уклады жизни горцев рушились, хозяйство их все больше и больше оказывалось в зависимости от различных горнопромышленников, торговцев и фабрикантов. Такое политическое и «экономическое завоевание» Кавказа царской Россией, превращение его в колонию центральной Европейской России2 не могло не возмутить горские народы и, прежде всего, его передовых представителей и мусульманского духовенства.

Против политики покорения народов Кавказа и установления колониального режима восстали передовые люди не только этих народов, но и русского общества. Н.Н. Раевский писал военному министру А.И. Чернышеву: «Я здесь первый и один по сие время восстал против пагубных военных действий на Кавказе и от этого вынужден покинуть край. Наши действия на Кавказе напоминают все бедствия первоначального завоевания Америки испанцами, но я не вижу здесь ни подвигов геройства, ни успехов завоеваний Пицара и Кортеца. Дай бог, чтобы завоевание Кавказа не оставило в русской истории кровавого следа, подобно тому, который оставили эти завоеватели в истории испанской»

Превращение Северного Кавказа в единое административно-правовое пространство царской России сопровождалось проведением на Кавказе целого ряда особых политических и государственно-правовых мер, в числе которых можно выделить следующие:

1. Заселение территории горцев военно-казачьим элементом. Только в Терской области было воздвигнуто 70 казачьих станиц, 4 из них (Змейская, Николаевская, Ардонская и Архонская) — на территории Осетии, для которых отобрано у осетин 1/3 их плоскостной земли, а сами эти осетины были переселены на худшие земли.

По положению 21 апреля 1869 года казачий надел на душу мужского пола составлял 30 десятин, а в офицерских семьях — 200. И это в то время, когда, по утверждению Г. М. Цаголова, в Осетии на душу населения мужского пола, приходилось всего в плоскостной части 5 десятин, в горной — 3/4 десятины. В Осетии, по далеко не полным данным, было 834 безземельных двора с 5661 душой обоего пола

Казачество, как отмечает Д. Григоров, на Тереке составляло 19,5 процента ко всему населению, а владело 60 процентами плоскостной земли. Основная масса крестьянского населения по существу была лишена единственного источника существования — земли. По статистическим данным на 1 января 1914 года во Владикавказском округе (без г. Владикавказа) население составляло 129,9 тыс. человек. Земли же удобной было всего 285993 десятины, причем 58 процентов этой земли находилось во владении крупных землевладельцев и кулаков3.

Идея свободной личности в «новом учении» Магомеда Ярагского

Современная общественность Дагестана и окружающих его государств Кавказа и Передней Азии мало что о нем знает. Даже самым сведущим в истории Северного Кавказа ученым-исследователям вряд ли что известно, за исключением того, что он был учителем-наставником великих дагестанских имамов Кази-Магомеда, Гамзат-Бека и Шамиля, духовным предводителем национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни в 20-50-х годах XIX века.

По стечению исторических условий ему суждено было стать выразителем тенденции к объединению жителей Дагестана в их вооруженной и справедливой борьбе за социальное освобождение, национальную независимость, общее самоуправление и религиозное самоопределение в Российской империи.

Между тем дело и учение Ярагского Магомеда преданы забвению, и наиболее невежественные «ценители» национально-духовного наследия отводят ему роль «реакционера» и мусульманского «фанатика». Но он, к счастью, вошел в отечественную историю, в историю интеллектуального процесса как великий глашатай свободы человека, независимо от вероисповедания, национальности и подданства. Он первый в мусульманской религиозно-философской мысли провозгласил лозунг «свободного человека». Его учение о свободе мусульманина, суть которого выражена в призыве «кто мусульманин, тот должен быть свободный человек, и между всеми мусульманами должно быть равенство», дало идеологическую санкцию на массовые мусульманско-освободительные движения в обширном исламском мире, изнывавшем под социальным, национальным и духовным гнетом европейских и североамериканских наций, кичившихся своими свободами.

Пробужденные учением Магомеда Ярагского о вере, свободе и справедливости, горцы Дагестана, всего Восточного и Северного Кавказа в упорной и многолетней борьбе за религиозную, национальную и индивидуально-личную свободу показали изумившие мир образцы мужества и храбрости. Повстанцев было немного, царская администрация во сто крат превосходила их в военной силе, но, тем не менее, великое стремление человека на Земле быть свободным вдохновляло их на отчаянную борьбу за реализацию своей общечеловеческой сущности. Не случайно, создавая религиозно-философское учение о свободе мусульманина, Магомед Ярагский адресовал его «храбрым смельчакам», а не «трусливым рабам». В признании, что «его учение есть не плач побежденных, а меч победителей», заложено глубокое понимание необходимости принесения немалых жертв во имя достижения свободы мусульман, которым достался удел униженной, колонизированной части человечества. Он ориентирует поборников свободы на победоносные дела и поступки, вселяет в них бодрость и уверенность в конечном торжестве идеала.

Чтобы понимать истинную подоплеку политических событий XIX века в Дагестане и окружающих его местностях, надо знать исторические условия, в которых они происходили. Надо знать и прошлое народа, которое прояснит немало скрытого от непосредственного чувственного восприятия, что ушло в потаенные глубины народного сознания, культурного уклада и цивилизации. Обстоятельства сложились так, что Лезгистан стал родиной исламского возрождения на Восточном Кавказе, в последующем кавказского мюридизма и движения горских народов всего Восточного и Северного Кавказа за сохранение своего национального самоуправления на основе местных адатов и шариата.

И чтобы непредвзято судить о предназначении дела и учения Магомеда Ярагского, надо знать тот жизненный путь, по которому он пришел к созданию концепции свободного человека, особенно мусульманина. Ведь учение это не что иное, как результат его многолетней напряженной духовно-исторической деятельности, плод тяжелейшего умственного труда. А в отрыве от пути своего становления учение Ярагского выступает в качестве механически собранного набора идей, ожиданий и назиданий.

Жизненный путь и образ мыслей Магомеда Ярагского определились крутым поворотом исторических событий, охвативших Лезгистан, Дагестан, Ширван, страны Передней Азии и Восточной Европы. Они зрели в недрах всемирного процесса, ожидая накопления энергии, прорвавшейся со страшной силой только в конце XVIII- начале XIX веков.

Наместник царя на Кавказе генерал А.П. Ермолов, захватив Кубу и Кюру, назвал их «богатейшей нашей провинцией» и основал там свою резиденцию, откуда управлял Ширваном, Лезгистаном и Дагестаном. Отсюда он в 1819 году докладывал царю специальным рапортом: «Горские народы примером независимости своей в самих подданных, Ваше императорское Величество, поражают дух мятежный и любовь к независимости»1. «Мятежный дух» их подавлялся военной силой, особенно с 1818 по 1823 год в Лезгистане. Здесь разместились Троицкий и Апшеронский полки, в которых служило более 70 тысяч офицеров и солдат. Полки неоднократно совершали карательные походы и экспедиции в предгорные и горные местности Лезгистана.

С новыми «властями пришли и новые законы, порядки и ограничения, налоги и поборы». Кюра должна была ежегодно платить в казну империи 5000 рублей серебром, содержать за свой счет расквартированные в ней армейские части, поставлять им бесплатно лошадей и корм для них, строить для них необходимые здания и другие сооружения. В свою очередь Аслан-хан требовал различные подати для ханского управления, содержания своих служащих, чаушей и нукеров.

Идеалы европейской государственности и правовой культуры в творчестве представителей северокавказского просвещения 60-70 гг. XIX века

Согласно чаяниям российского либерального общества, Великие реформы 60-х гг. XIX века призваны были завершить государственно-правовую европеизацию страны, начатую петровскими реформами первой трети XVIII века. Европеизирующаяся Россия втягивала в движение европейской государственно-правовой цивилизации и кавказские народы, создавая предпосылки для грядущего духовного единения народов России на путях цивилизованного государственного развития. «60-е годы... стремились европеизировать Россию, - писал В.И. Ленин, - верили в приобщение ее к общеевропейской культуре, заботились о перенесении учреждений этой культуры и на нашу почву»1. В.И. Ленин подчёркивал как важнейшую мировоззренческую черту «идеалы европеизма» российских либералов 60-х гг., заключавшееся в «единстве цивилизации», писал о их «горячем стремлении к европеизации России» .

Это время, когда модернизация отождествлялась с европеизацией - в XIX веке Европа воплощала Образ Современности, общезначимое, открывшееся в универсальном историческом календаре. Северокавказское просветительство 60-70-х гг. - это региональный, периферийный отряд либеральной бюрократии, писателей и офицерства, представителей широкого общероссийского течения, рожденного эпохой государственно-правовых преобразований .

Блестящая плеяда общественно-политаческих деятелей, через творчество которых Северный Кавказ продолжает процесс глубинного усвоения европейской государственной и правовой культуры: просветители - адыги Казы Атажукин, Адиль-Гирей Кешев, Дмитрий Кодзоков, осетины Инал Кануков, Афанасий Гассиев, вайнахи Чах Ахриев, УмалатЛаудаев.

Общее, что объединяло европейских, русских и северокавказских просветителей - это ненависть к патриархальщине и феодально-сословному строю и бескорыстная, искренняя вера в то, что «отмена крепостного права и всех его остатков создает на земле царство всеобщего благополучия»1. Краеугольные основания правовой мысли - теории общественного равенства, идея социальной справедливости, внесословной ценности личности - получают в творчестве публицистов пореформенных десятилетий полное и чёткое воплощение.

Именно в творчестве этого поколения просветителей можно выделить такие классически - европейские компоненты этой идеологии, как: антифеодализм (антитрадиционализм, антипатриархальность); идеал просвещенной бюрократии, руководящей государством и обществом; программа демократических социальных преобразовании; рационализм как определяющий способ мышления; идея «естественных» прав личности как главного элемента общества; теория общественного договора; исторический оптимизм, с которым связана определенная историческая ограниченность предлагаемых ими идей, ценностей и государственно-правовых институтов .

Свойственное просветительскому сознанию исторически-оптимистическое видение, ощущение своей «наднациональной» миссии находят у северокавказских просветителей своеобразное преломление в безусловной вере в государственно-цивилизующую миссию России. Подобно своим предшественникам - просветителям первой половины XIX века - они отдают приоритет просвещающей и гуманизирующей горские народы политике России перед полной амбиций, но строящейся на насилии и интригах политике Турции на Кавказе. «Турки... видели в нас только одно механическое орудие против соседственной России, - писал адыгский просветитель Крым-Гирей Инатов, - и цель господства их на Кавказе не заключалось в видах просвещения отсталых братьев человечества: при отсутствии гуманной основы и перспектива цели не обещала ничего верного...».

Просветители трезво, видят те черты государственно-правовой архаики, застойности традиционной горской политической и правовой культуры, которые препятствовали ее самообогащению, ассимиляция новых элементов государственного развития. Россия, выступавшая в годы реформ модернизатором целого ряда сторон экономической и гражданской жизни горских обществ, являясь в глазах просветителей той силой, которая устраняла косные и консервативные правовые традиции, несла социально-культурное, правовое и государственное обновление краю. И прогрессивные перемены ожидались, прежде всего от управленческих, бюрократических институтов России, кавказской администрации.

Мирза Казем-Бек об основах мусульманского права

Первые письменные сведения об исламе в России относятся к XI веку. В древнерусской литературе они находили свое отражение в виде перевода греческих хроник или в виде христианской критики религии «неверных», которая в совершенно искаженном виде трактовала сущность ислама, в фантастическом виде представляла образ пророка Мухаммеда.

По мере расширения экономических и политических связей России со странами мусульманского Востока, представления о жизни и быте мусульманских народов, об их традициях и религиозных представлениях, о прошлой и настоящей истории становились более достоверными. Немалую роль в этом сыграли русские купцы, путешественники, паломники, направлявшиеся в далекую Палестину. В их письменных записях среди различных описаний природы, облика городов и людей, с которыми им приходилось встречаться, часто можно было бы встретить рассуждения об исламских религиозных догмах.

Большое значение для более правильного понимания в России жизни народов Востока, имели переводы описаний приключений западных путешественников, издавна проторивших путь в далекий и таинственный Восток. Интерес, в связи с этим, вызывает осуществленный в конце XV века перевод на русский язык описания священных городов Мекки и Медины, в котором приводились сообщения, заимствованные из суры-жизнеописания Мухаммеда.

В XV-XVII вв. количество сочинений, посвященных исламу, или упоминающих об исламе значительно увеличивается, так как усиливается интерес России к государствам, расположенным на ее восточных и южных окраинах. В них уже дается более систематическое изложение мусульманского вероучения наряду с описанием истории народов, исповедующих эту религию.

Интересные сведения приводит П.А.Грязневич о переводах Корана, предпринятых в среде татар, поселившихся в Литве и постепенно забывших свой язык. В течении ХУ-ХУП вв., считает Грязневич, были предприняты попытки перевода Корана на их новый родной язык - белорусский. Сохранившиеся рукописи Корана из Литвы, находящиеся в настоящее время в библиотеке факультета востоковедения Санкт-Петербургского университета, кроме арабского текста имеют между строк параллельный перевод на белорусский язык, написанный однако арабскими буквами. Эти переводы являются первыми в России переводами Корана на славянский язык.

Новый импульс к усилению интереса русской общественности к исламу дали затяжные войны России с Османской Турцией и Сефевидским Ираном. Для достижения своих политических целей Петр I со свойственной ему обстоятельственностью предпринимал серьезные попытки глубоко изучить жизнь народов соседних стран. Он понимал, что проникновение в этот район и удержание здесь своих позиций возможно только познав быт и правовые традиции людей. По указанию Петра I были предприняты научные экспедиции, для сбора восточных рукописей и монет. В последующем была создана первая в России школа для изучения восточных языков. Петру I принадлежит также заслуга в организации специального учреждения для хранения собранных памятников письменной и материальной культуры народов Востока, ставшего основой Азиатского музея-центра научного востоковедения в России.

Не остался без внимания и Коран, вызывавший особый интерес у Петра I. По его приказу известный русский ученый того времени Петр Посников перевел Коран на русский язык и издал его в Петербурге в 1715 году. Как отмечает П.А. Грязневич этот перевод, осуществленный не с подлинного арабского текста, а с французского, выполненного французским востоковедом и дипломатом Андре дю Рие, - не только повторил искажения, в большом количестве встречающиеся в переводе дю Рие, но и добавил к ним свои ошибки, связанные с недостаточным пониманием французского текста и плохим знанием основ ислама1.

В последующем осуществлялись и новые переводы Корана с французского. Широкой популярностью пользовалось изложение содержания Корана и биографии Мухаммеда, выполненное известным ученым и дипломатом Дмитрием Кантемиром. В русских газетах и журналах стали довольно часто появляться статьи по истории Востока, переводы известных литературных памятников. Первый полный арабский текст Корана был напечатан по приказу Екатерины II в 1787 году в типографии Российской Академии Наук. Это издание Корана потом неоднократно повторялось в России и за рубежом. Большая роль в издании и распространении исламской религиозной литературы, в том числе и Корана, принадлежит первой мусульманской типографии в Казани.

Особое место среди многочисленных переводов Корана занимает труд талантливого писателя и переводчика М.И. Веревкина. Его перевод, обладавший высокими литературными качествами, привлек внимание А.С. Пушкина и вдохновил его на серию известных стихов «Подражания Корану», способствовавших более глубокому проникновению в философско-религиозное содержание Корана. Известны также переводы Корана, выполненные А. Колмановым, К. Николаевым и др. Однако, первый русский перевод Корана с арабского текста был осуществлен известным русским востоковедом Г.С. Саблуковым.

Похожие диссертации на Государственно-правовая мысль просветителей Северного Кавказа в XIX - начале XX века

Развитие идей конституционализма в русской политико-правовой мысли XIX - начала XX вековПустовалов Андрей Рудольфович

Формирование основных институтов административного права и административно правовая мысль России XIX - начала XX веков Гасаналиев Айгум Шапиевич

Идея правового государства в российской либеральной мысли :Конец XIX - начало XX веков Багоян Елена Гриневна

Концепция состязательности в российской правовой мысли конца XIX - начала XX вековЩеглова Елена Сергеевна

Анархо-индивидуализм в политико-правовой мысли США XIX – начала XX векаБелькович Родион Юрьевич

Идея федерализма в русской политической и правовой мысли второй половины XIX - начала XX веков Левитанус Борис Александрович

Проблемы теории государства в либеральной правовой мысли России второй половины XIX - начала XX векаКорнев Виктор Николаевич

Права человека в либеральной правовой мысли и законотворчестве Российской империи в конце XIX - начале XX вековКиселев Роман Валерьевич

Русская правовая мысль о соотношении государства и церкви (Конец XIX-начало XX веков) Дмитриев Игорь Леонидович

Местное самоуправление в России во второй половине XIX - начале XX векаБойко Наталья Александровна