Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Развитие теории естественного права в Западной Европе античность, средние века, раннее новое время стр.13
1.1 Генезис естественно-правовой теории стр.13
1.2 Естественно-правовые взгляды Аристотеля стр.21
1.3 Исторические судьбы естественно-правовой теории в античном мире (Эллинистические государства и Римская империя) стр.38
1.4 Теория естественного права в христианской Европе (поздняя античность, средние века, начало нового времени) стр.46
1.5 Юридический антропоцентризм Гуго Гроция стр.56
1.6 Естественно-правовая теория как основа общественного прогресса стр.63
Глава II. Европа и Великобритания на рубеже нового времени: материальные и духовные предпосылки раннего либерализма стр.66
2.1 Специфика Европы и ее цивилизации стр.66
2.2 Секуляризация Европы в XVII веке стр.80
2.3 Английский деизм — религиозно-философская основа естественно-правовой теории Нового времени стр.91
Глава III. Естественно - правовая теория в Англии XVII века: люди и идеи стр.107
3.1 Буржуазные утопии Англии XVII века стр.109
3.2 Естественно - правовая концепция Томаса Гоббса стр. 125
3.3 Естественное право и либерализм Джона Локка стр.149
Заключение стр.176
Список литературы
- Генезис естественно-правовой теории
- Естественно-правовые взгляды Аристотеля
- Специфика Европы и ее цивилизации
- Буржуазные утопии Англии XVII века
Введение к работе
Актуальность темы. Юриспруденция во всех ее многочисленных разветвлениях опиралась в прошлом и опирается сейчас на массивный теоретический фундамент. Этот фундамент образовали идеи многих поколений теоретиков права, осмысливавших общественные отношения в тесной связи с регулировавшими их юридическими нормами и процедурами, и искавших способы оптимизации человеческого бытия посредством выработки наилучших правовых моделей, которые бы обеспечили совершенство легислацион-ных институтов и их регулирующего воздействия на социум. Совокупность теоретических и организующих идей своих предшественников обобщил гений Гегеля и дал им соответствующую дефиницию - философия права. За последние две с половиной тысячи лет (начиная с ветхозаветного Эздры и первых эллинских софистов) философия права накопила немало концептуальных идей и рекомендаций. Среди них весьма почетное место специалисты отводят теории естественного права. Возникнув у великих мыслителей античных Афин V в. до христианского летоисчисления, эта теория, пройдя «через звезды и тернии», пережив времена взлетов и периоды забвения, остается на сегодняшний день, хотя и в измененном, усложненном и усовершенствованном виде, живым и продуктивным ферментом текущего общественного бытия и обладает значительным «фьючерным» ресурсом. Здесь следует видеть актуальность изучения проблем исторического развития естественно-правовой теории.
Кроме сущностной составляющей категория «актуальность» имеет определенную аксиологическую часть. Для этого полезно обратиться к неко торым юридическим фактам недалекого прошлого. Откроем «Всеобщую декларацию прав человека» (10 декабря 1948 года). В первых же фразах речь идет о «равных и неотъемлемых правах» человека, «свободе», «справедливости», «всеобщем мире», «совести человечества». О «всеобщем уважении и соблюдении прав и свобод человека» можно прочесть в «Международном пакте о гражданских и политических правах» (принят Генеральной Ассамблеей ООН в 1966 году, вступил в силу в 1976 году). Противостояние «исконных» свобод человека, его извечной свободной воли разным типам «тирании», «угнетения» является лейтмотивом «правозащитных» деклараций ООН и ее различных более конкретных (частных) резолюций. Что лежит в основе таких деклараций? Откуда появилась эта знаменательная лексика юридических памятников, намечающих как бы рамочные контуры грядущей общепланетарной конституции? Ответ должен быть однозначным - это терминология теоретиков естественного права, и эта терминология не только формально, но и существенным образом отражает ее концептуальность, проникнута ее «духом»... Эти наблюдения находят подтверждение практически во всех современных правоведческих сочинениях как исторического, так и теоретического характера. Они «дружным хором» свидетельствуют, что после второй мировой войны в условиях борьбы против тоталитарных государственных режимов теория естественного права пережила яркий ренессанс. Основные положения теории естественного права можно найти в отраженном виде в конституционных регламентах многих западноевропейских стран.
Объектом исследования являются духовные и общественные отношения, идеи естественного права, сформулированные в процессе развития политико-правовой мысли в странах Западной Европы в период Нового времени.
Предметом исследования являются закономерности, предпосылки и основания развития научного познания естественного права в работах классиков философско-правовой мысли, прежде всего представителей англий ской юридической науки (Ф.Бэкон, Т.Гоббс, Д.Мильтон, Д. Гаррингтон, Д.Локк).
Хронологические рамки исследования. Хронологически исследование концентрируется на наиболее ярком в истории развития естественно-правовой теории периоде - XVII веке. Именно тогда теория естественного права вышла на первый план обществоведческих поисков передовых мыслителей наиболее развитых европейских стран.
Степень научной разработанности проблемы изучение идей естественного права имеет глубокую и прочную традицию как отечественной так и в зарубежной юридической науке. Отдельные аспекты этой глобальной проблемы рассматривались в фундаментальных работах российских мыслителей дореволюционного периода в частности: В.Н. Чичерина, Н.М. Корку-нова, П.И. Новгородцева, И.В. Михайловского, Е.Н. Трубецкого, И.А. Ильина.
В советский период российской истории проблематика естественного права не выступала в качестве предмета специальных научных исследований. Доминирующая в советской юриспруденции концепция приоритета государства над обществом, личностью делала невозможной объективную оценку социально-политических идей и воззрений идеологов естественного права.
В постсоветский период, особенно в последние десятилетия целая плеяда отечественных ученых-правоведов проявила живой интерес к исследованиям данного направления философско-правовой мысли. Среди многочисленных работ этого периода значимое место принадлежит работам С.С. Алексеева, М.И. Байтина, Г.Г. Вернадского, В.Г. Графского, Д.А. Керимова, И.Ю. Козлихина, Э.В. Кузнецов, В.П. Сальникова. К частным вопросам теории естественного права обращались С.Н. Кожевников, М.Н. Марченко А.В. Петров, В.Б. Романовская. За последние пять лет были защищены кандидатские и докторские диссертации по различным аспектам теории естественного права, наиболее яркие среди которых работы Г.Г. Вернадского, Р.А. Ромашова, И.И. Царькова, Э.Б. Курзенина, Е.В. Сауниной.
Однако, при всем разнообразии и обилии научных работ, нам не встретился предметный анализ текстов великих английских ученых XVII века, упомянутых выше, которые мы и положили в основу нашего исследования.
Научная новизна работы. Диссертация представляет собой комплексное, логически завершенное монографическое исследование генезиса теории естественного права в Западной Европе в период Нового времени. Автор впервые подходит к исследованию динамики английской правой мысли применительно к историческому развитию европейских правовых и государственных институтов. В работе впервые дается подробный анализ текстов работ Т. Гоббса. Д. Мильтона, Д. Локка, Д. Гаррингтона. Выявлено влияние их идей на развитие правовой и политической науки своего времени и следующего, XVIII столетия - «Века просвещения». Исследовано практическое применение идей английских философов права в различных странах мира, в том числе и России.
Цель работы. Основная цель работы - выявить аксиологические и актуально-практические аспекты философско-правового наследия великих английских мыслителей XVII века. Для достижения данной цели автор поставил перед собой был ряд конкретных задач теоретического и исторического плана, в частности:
- определить место теории естественного права среди правовых и обществоведческих дисциплин;
- выявить базовые термины естественно-правовой теории и их струк-турные связи;
- соотнести наше понимание философско-сущностных и формально-юридических аспектов естественно-правовой теории со взглядами современных ученых-правоведов;
- провести анализ историко-культурной ситуации в Европе XVII вв., влиявшей на общественное знание, в том числе - на правовую философию;
- выяснить информационные и методологические предпосылки воз-, никновения новых, либеральных по своему характеру наук в XVII в.
- провести анализ текстов великих английских ученых XVII в., среди которых «Новая Атлантида» Френсиса Бэкона, «Ареопагитика» Джона Мильтона, «Республика Океана».Джемса Гаррингтона, «Левиафан» и «Бегемот» Томаса Гоббса, а также естественных правовых взглядов Джона Локка, и с помощью индукционных методик установить вектор развития идей этих ученых;
- выявить влияние идей английских философов права XVII в. на развитие правовой и политической науки своего времени и следующего XVIII столетия - «века Просвещения»;
- раскрыть практическое применение идей английских философов права в различных странах Европы и России в XVIII-XIX вв.;
- рассмотреть проблемы взаимодействия теоретических достижений английских мыслителей XVII столетия с современной юридической философией.
Методологической основой исследования является диалектический метод познания, а также сочетание исторических методик индукционного характера, текстологического анализа с формально-юридическими методами современной юридической теории. В диссертации используются логический, сравнительно-правовой, историко-правовой методы познания, которые позволяют раскрыть особенности различных трактовок концепции естественного права, ее основных категорий.
Теоретическую базу исследования составили труды английских, французских и отечественных ученых юристов и философов. Особое внимание уделялось работам российских теоретиков права последнего времени. Среди них в первую очередь следует назвать труды С.С. Алексеева, А.Б. Венгерова, Д.А. Керимова, С.Н. Кожевникова, О.Е. Кутафина, В.В. Лазарева, О.Е. Лейста, М.Н. Марченко, B.C. Нерсесьянца, А.С. Пиголкина, Т.Н. Радько, В.П. Сальникова, Л.И. Спиридонова, В.Е. Чиркина, Г.Х. Шахназарова, Л.С. Явича и других.
Источниками по рассматриваемым вопросам являются труды философов права и политологов древности (Аристотель, Цицерон), средних веков (Фома Аквинский) и, главным образом, мыслителей XVII века, указанных ранее. Кроме уроженцев Англии к таковым следует отнести Гуго Гроция, Бенедикта Спинозу, Самуэля Пуфендорфа и др. Правильная оценка работ английских мыслителей XVII века невозможна без учета отношения к ним философов права последующих столетий (в частности - Канта, Гегеля), российских представителей новой естественной школы (П.И. Новгородцев и другие), современных теоретиков теории «прав человека», включая отечественных специалистов постсоветского времени.
Основные положения, выносимые на защиту:
- Исторически первым вопросом философии права, сознательно поставленным древними мыслителями, был вопрос: релятивны или неизменны (абсолютны) общественные, человеческие законы, или, другими словами, зависит ли правопорядок от воли людей или есть нечто, данное свыше, то, что ум и воля человека не в состоянии отменить или изменить. Это вопрос стал точкой отсчета и одним из краеугольных камней философско-правового знания.
- Естественное право утверждает существование абсолютных и вечных правовых принципов, в основе которых лежит божественное действие или действие высших свойств человеческого разума, отражающих божественную истину. Античные философы, и в первую очередь Аристотель, сформулировали проблему о пропорциональности естественных прав человека и государственной власти.
- Органически соединив учение Аристотеля с принципами христианской схоластической философии Фома Аквинский постулировал происхождение естественного права от божественного, вечного права, чем внес значи тельный вклад в развитие принципов естественного права. Его идеи господствовали в общественных науках вплоть до XVII века.
- В. XVII веке голландский ученый Гуго Гроций, следуя сложившейся к этому времени гуманистической традиции философского свободомыслия, делает первый шаг, отделяющий естественное право от божественного. Его доктрина «справедливой войны» целиком основана на чисто человеческих, рационалистических предпосылках.
- Центром европейской цивилизации в XVII веке стала Англия, где в ходе революционного движения буржуазно-демократических сил впервые в мире на значительной территории и среди многомиллионной массы людей победил капитализм. Важной чертой европейской жизни этого периода становится секуляризация. Формируется целый комплекс научных дисциплин, свободных от церковной цензуры римских пап и непримиримых моральных ограничений протестантских реформаторов. Философским мировозрением интеллигенции XVII века становится деизм - религия, проповедовавшая принципы толерантности, любви к природе, веру в земное счастье на основе деятельности свободного человеческого разума.
- Либертины XVII века обрушили схоластику и создали для растущего буржуазного общества новое мировоззрение, новую культуру, главным вектором которой стали естественно-правовые взгляды Г. Гроция, Т. Гоббса, Д. Локка и других мыслителей естественно-правого толка.
- Важный вклад в развитие естественно-правовой теории внесли английские мыслители Джон Мильтон и Джеймс Гаррингтон, чьи работы подробно анализируются в тексте диссертации. Республиканские идеи Гарринг-тона, не получив поддержки в Англии, были восприняты на другом берегу Атлантики и стали основой для конституций ряда штатов на североамериканском континенте. Тем самым, Гаррингтон как бы «внедрил» в сознание колонистов «четвертого2 континента убеждение в справедливость и плодотворность республиканского политического строя.
- Формулируя свои двадцать «естественных» законов Т. Гоббс во многом опирался на суждения Аристотеля. Гоббс не стремился строго разграничить мораль и право, наоборот, он стремиться «морализировать» естественные права субъектов права, найти моральную основу для права в современном ему обществе. С позиций естественного права Гоббс подходит к проблеме собственности, семьи, воинской службы граждан и другим актуальным вопросам своего времени.
- Подробно анализируются работы Д. Локка. По Локку — естественный закон древнее всех мировых исторических религий, он имеет своим источником не древние священные тексты, а нечто вечное, присущее человеку - «светоч природы». Локк подробно развивает идею совести как составной части естественного закона, он указывает, что совесть существует вечно и у всех, и это — закон естественный, а не писаный. Совесть, по мнению Локка, нельзя смешивать со страхом.
- В решении религиозных вопросов Локк опирается на антропологический принцип и «естественный закон свободы». Он считает, что каждый индивид решает этот вопрос, сообразуясь с внутренним голосом совести. Начиная с Локка в социальную практику вошло требование политической терпимости по отношению к индивидуальным религиозным убеждениям.
- По Локку, смысл естественного закона в том, чтобы обеспечить людям счастье, другими словами - различные блага, к которым Локк относит жизнь, свободу, владение «внешними вещами, такими как земли, деньги, вещи и т.д.». Однако, Локк не стандартизирует понятие «счастье»,указывая, что существует более двухсот определений данного понятия. Более того, он выводит понятие о «счастье» за рамки земной жизни, «счастье есть нечто большее, чем то, что может вместиться в краткий промежуток нашей крошечной жизни».
- Естественно-правовая теория стала манифестом радикальных буржуазных мыслителей в XVIII века. Ее основные идеи: «свобода», «равенст во», «братство» были начертаны в манифестах и конституциях великих революций по ту и другую сторону Атлантического океана.
- Исследование позволяет периодизировать историю естественно- правовой мысли следующим образом: античный (Аристотель, Цицерон, римские юристы классического периода), средневековый (Августин, Фома Ак- винский и их многочисленные комментаторы и компиляторы), «первый» Нового времени (от Гроция до Канта), «второй» Нового времени (неокантианцы разных вариаций в конце XIX - начале XX вв.) и современный.
Практическую и теоретическую значимость исследования можно определить как многоплановую. Его результаты могут быть использованы в научно-педагогической работе, в сфере юридических, философских, исторических дисциплин, при чтении специальных курсов, а также соответствующих разделов теории права и государства, истории права и государства, истории правовых учений. Кроме того, знание естественно-правовой теории в ее многочисленных аспектах даст возможность повысить уровень практического законотворчества по разным направлениям, а также улучшить качество правовых действий практикующих юристов по защите прав и свобод человека и гражданина.
Апробация работы была проведена на кафедре теории и истории государства и права Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского, в публикациях и выступлениях на научных конференциях ННГУ:
- Межвузовская научно-практическая конференция молодых ученых «Российское право в период социальных реформ» (20 ноября 1998г.) г. Нижний Новгород;
- Межвузовская научно-практическая конференция молодых ученых «Российское право в период социальных реформ» (19 ноября 1999 г.) г. Нижний Новгород;
- Международный семинар «Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод: проблемы реализации в России» (17-18 марта 1999г.) г. Нижний Новгород;
- Региональная научно-практическая конференция «Государство и право: итоги ЛЛ века» (24 ноября 2000 г.) г. Нижний Новгород;
- Международная научная конференция «Социальная политика социального государства» (4-6 октября 2001 г.) г. Нижний Новгород;
Структура исследования обусловлена поставленными целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Генезис естественно-правовой теории
Блестящий фейерверк естественно-правовых идей в XVII в. вспыхнул не вдруг и не на пустом месте. Он, опирался на двухтысячелетнюю традицию развития философии (теории) права. Специалисты ищут корни еще в произведениях философов Ионической школы (преимущественно VI в. до ХЛ). Именно они, сопоставляя гармонию окружавшей их почти девственной природы и далекие от природной гармонии внутриполисные распри «аристократов», «демократов», приверженцев тирании и др., стали высказывать мысли о противоположности первоначального, абсолютного в своей органической организованности «физического» (от Physis) правопорядка релятивным человеческим правоустановлением (от Nomos - закон), чья сила покоилась на такой непрочной основе как человеческое согласие (=договор, контракт). Абсолют «физики» и релятивизм «закона» (nomos), придуманного людьми, - это то теоретическое положение, которое ионийский мудрецы передали грядущим поколениям, это их «первичный» по хронологическому порядку вклад в развитие правовой теории.
Идеи ионийской школы нашли отклик в другом, западном конце греческого мира - в «Великой Греции», современных южных областях Италии. Но мудрецы - «элеаты» пошли дальше, поставив еще один великий для теоретиков (философов) права вопрос о разумной основе (первооснове) человеческих соглашений и вытекающих из них практических правовых норм точнее. Ксенофан из Колофана (565 - 470 до ХЛ), в передаче Аристотеля, «...признавал единую сущность.:, говорил, что единое есть Бог»1. К Богу, следовательно, восходят основные принципы человеческой жизни, общественного устройства. Таким образом предлагалась идея об абсолютности, неизменчивости элементарной (первичной) основы всех взаимоотношений, взаимодействий между людьми. Естественно, Ксенофан делал свои умозаключения из наблюдений над окружавшей его социальной жизнью уже весьма развитых в политическом и правовом отношениях греческих полисов. Он же фиксирует типические правонарушения в жизни людей и изданных ими по своему образу и подобию богов: «воровство», «обман», «прелюбодеяние».
Так оформился исторически (хронологически) первый вопрос философии права: релятивны или неизменны (абсолютны) общественные, человеческие законы. Другими словами, зависит ли правопорядок от воли людей, или есть нечто, вошедшее в человеческие бытие свыше, причем — это нечто человеческий ум и воля не в состоянии отменить или изменить. Из этого зернышка выросло громадное ветвистое дерево правовой философии. Естественное право (jus naturale) принадлежит к той совокупности «ветвей» фило-софско-правового дерева, которое утверждало и утверждает существование абсолютных вечных правовых принципов, независимых от «текущего» повседневного правотворчества тех или иных конкретных сообществ людей. В основе этих принципов лежит божественное действие или действие высших свойств человеческого разума, отражающих божественную истину, либо взаимодействие высших стремлений человеческого ума с божественным откровением. Формулируются нескольких неизменных, основанных на абсолютизации принципов, которые вытекают из вечности исходных, естественно возникших свойств человеческих существ. Иначе, эти принципы являются производными от естественной природы человека, или, сообразуясь с терминологией философов — ионийцев, из «физики».
Рукописи не горят — человеческие мысли живут вечно. V век до ХЛ дал миру великие Афины, которые положили начало развитию свободной как универсальный метод подхода к любому общественному явлению. Они продолжали противопоставлять мир природных явлений человеческому обществу. Последнее же основывается на слепых «инстинктах» человеческого существа. Главным из этих «инстинктов», иначе — неконтролируемых (или слабо детерминируемых разумом) стремлений человеческого естества, является инстинкт самосохранения. Чувство самосохранения заставляет слабых признавать власть сильных, покорно исполнять, желания могучих и богатых. Один из софистов Фразимах (конец V в. до ХЛ) любил повторять, что в окружавшем его мире «...справедливость - это ничто иное, как выгода сильнейшего...». Проникнуты горечью такие слова Фразимаха: «боги не видят людские дела: ибо [если бы видели - авт.] не могли бы не заметить, что величайшее достояние людей справедливость; мы же (т.е. Фразимах — авт.) видим то, что к ней [люди - авт.] не прибегают»1. Релятивизм софистов — общее место всех исторических сочинений по философии или философии права . Действительно, все мы пользуемся известным, софистами созданным афоризмом: добро и зло относительные, а не абсолютные понятия, что для одного индивида зло, то для другого - добро, что в одном случае хорошо, при других обстоятельствах — вред. «Цинично» изображая окружавшие их пороки человеческого бытия, софисты однако, выделяют, опираясь вероятно на народную мифологию, тезис о благости «естественного порядка вещей», который некогда (в «золотом веке») существовал на земле. При таком «естественном» состоянии - все люди свободны («природа никого не сделала ра-бом» ) и обладают одинаковыми правами. Один из софистов Антифонт (середина V в. до ХЛ) утверждал: «... все мы от природы во всем одинаково рождены...». Известна реплика Аристотеля в адрес софистов: «Им кажется странным, что побежденный должен быть рабом и подчиниться тому кто одержал над ним победу»4.
Итак, софистические речи и речи их оппонентов в момент поисков путей развития афинской демократии обогатили теорию права такими понятиями, как «свобода», «справедливость», «законы природы», «естественное состояние».
Следующий шаг - можно сказать, шаг гигантский - сделал Сократ (469-599 г.г. до ХЛ), первый мыслитель, введший в ученые разговоры понятие «философия» (любомудрие) и сам, в отличие от софистов (мудрых)1 назвал уничижительно себя «любителем» мудрости, учеником этой самой мудрости (ее сыном — если учесть игру слов).
Сократ никогда не был правоведом, в точном смысле этого слова - во всяком случае. Но Сократ субъективировал правоведение и правоприложе-ние. Сократ преодолевал релятивизм софистов, противоречивость их мнений и суждений посредством введения критерия, которые сейчас чаще всего зовется совестью, а Сократом именовался «даймоном» (даймонионом), внутренним голосом, или, точнее сказать - внутренней оценкой. Даймон имеет божественное происхождение. Именно благодаря тому, что «даймон» (совесть) вложена богами в человека, он и стал «человеком», т.е. царем мироздания, сосредоточием высшей божественной значимости. Так в правовом пространстве античного человека (а позднее многих сотен и тысяч грядущих поколений людей) появилась некая величина — которую со времен Цицерона стали звать моралью (нам менее знаком эквивалентный греческий термин ethos)... Мораль, критерием которой является даймон (совесть) формирует правосознание людей. Основой правосознания является внутренне и спонтанно развившийся в индивиде принцип справедливости, соотносимый, а порой и выводимый из его совести. Специалисты нового времени отмечают, что подобно Конфуцию, Сократ соединяет мораль и право . Обычно цитируется такая сентенция Сократа: «Я думал, что нежелание поступать несправедливо есть достаточное доказательство справедливости.
Естественно-правовые взгляды Аристотеля
Ценностные масштабы системы Аристотеля совершенно уникальны. Аристотелева система взглядов является не только обобщением, но логической переработкой (и в отдельных случаях - доработкой) и завершением всего интеллектуального наследия античной Греции. В контексте решаемых нами задач следует со всей определенностью подчеркнуть, что именно великий Стагирит первым ввел этику1 в систему научного знания как самостоятельную дисциплину, поместив ее между психологией - наукой о душевной качествах людей, и политической концепцией - учением о государственном устройстве и его формах. Правовые проблемы рассматриваются им частично в этических сочинениях, частично - в политических. Это как бы предвосхищает позднейшие разделение права на «частное», касавшийся индивидуальных отношений между людьми (в первую очередь — связанных с имуществом, торговлей и т.п.) и «публичное», фиксировавшее и регулировавшего связи индивида с общественными (прежде всего - государственными) институтами.
Глубоко не затрагивая в настоящей работе политических рассуждений Аристотеля, отметим лишь, что для него (как и других мыслителей древности) еще не свойственно противопоставление государства и общества, грани между политической деятельностью и частными действиями (и интересами) людей еще размыты. Вот его мысль из трактата «Политика»: «...всякое государство представляет собой своего рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага... больше других [общений по своим масштабам - авторская вставка] и к высшему благу стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или «общением политическим» .
Частная жизнь в ее разнообразных обычаях и привычках (в праве) и политические связи и взаимодействия объединяются, по суждениям Аристотеля, общими законами человеческого бытия. Эти законы имеют у Стагирита не сущностную, а аксиологическую интерпретацию. Правда, аксиологический термин «ценность» (значимость, важность и т.п.) он не использует, а применяет другой ему адекватный - «добродетель». Все добродетели делятся на два класса: диаполитические, связанные с разумной частью души (муд-рость, прагматизм, изобретательность и т.п.) и этические, связанные с волей . Как апологет «золотой середины» , Аристотель стремится применить ее ко всем формам человеческого общества: «Добродетель есть известного рода середина, поскольку она стремится к среднему. Сверх того, ошибаться можно различно (ибо зло беспредельно, как картинно выражались пифагорейцы), а добро ограничено - верно поступать можно лишь одним путем, поэтому-то первое легко, а второе трудно; легко промахнуться, трудно попасть в цель, поэтому-то избыток и недостаток - принадлежности порока, середина — принадлежность добродетели. Совершенные люди однообразны, порочные разнообразны... Определяющий добродетель по ее сущности и понятию должен назвать ее крайностью [высшим]»5.
Аристотель не ограничивается общим суждением о добродетелях и тщательно анализирует каждую из них. При .этом он всегда обращается к практической деятельности: «В исследованиях, касающихся деятельности, общие рассуждения бессодержательны, частные содержат в себе более истины, так как действия всегда имеют в виду частное, и потому общие положения должны согласоваться с частными»1.
Так, характеризуя мужество, он указывает, что эта добродетель есть середина между безумной отвагой (избытком мужества) и трусостью (недостатком мужества). Однако добродетель не есть просто середина, ибо она всегда ближе к одному из двух полюсов: мужество ближе к безумной отваге. «...Тот человек мужественен, который переносит то, что следует переносить, и страшится того, чего следует страшиться, и ради той причины, ради которой следует, и в то время и таким способом, каким следует... Мужественный страдает и действует соразмерно и разумно. Цель всякой энергии соответствует приобретенному свойству души человека; поэтому мужественному ка-жется прекрасною храбрость, а ее осуществление составляет его цель» .
В числе «добродетелей», которые описывает Аристотель с позиций своего взгляда на «золотую середину», есть и «юридические» (квазиюридические). Среди последних особенно подробно говорится о «справедливости». Аристотель рассматривает такие виды справедливости как разделяющая (она же - политическая о достоинстве людей) и уравнивающая («правовая», специфически к товарам приложимая). Проблема справедливости теснейшим образом связывается Статиритом с правосудием. Собственно оба термина «справедливость» и «правосудность» имеют один корень «дик-» (дике-)3. В этом сближении (почти до слияния) понятий этического «справедливость» и юридического «правосудие» и состоит особенность позиций великого античного философа.
Специфика Европы и ее цивилизации
При анализе долгосрочных факторов, обеспечивших уникальность истории Европы, Этьен Балазс (Etienne Balazs), историк венгерско-французского происхождения, однажды отметил: «Нам всего лишь надо сравнить западное общество с китайским бюрократическим обществом, чтобы полностью оценить то «чудо», которое произошло в Европе в 16-м и 17-м веках. Стечение обстоятельств, приведшее к рождению капитализма в Европе и, таким образом, запустившее индустриализацию всего мира, имеет все внешние признаки, когда рассматривается в этом свете, каприза судьбы, одного из исключительных исторических происшествий случившегося в данном случае только исключительно с этим выступом Азии -под названием Европа»1. По общему признанию, Этьен Балазс не был специалистом по европейским делам, но, именно в силу недостатка у него знаний специалиста, он смог определить наиболее выдающиеся и уникальные черты в европейском развитии. Это дало ему возможность понять Европу не как правило, за которым некогда не могли угнаться другие цивилизации, а как то единственное великое исключение, которое, однажды добившись успеха, изменило направление всех остальных.
Если смотреть с сегодняшней точки зрения, то почти невозможно не понять все те индустриальные, технологические, научные и политические революции, как единственно возможный конечный результат европейской истории. Но с точки зрения современников событий, этот конечный результат был вовсе не так очевиден. В принципе, большинство сторонних наблюдателей «вложили бы свои деньги» в Китай, если бы им тогда задали вопрос, который для нас является уже анахронизмом: какая из двух цивилизаций - Китай или Европа - наиболее вероятно совершит индустриальный прорыв между 1500 - 1800-ми годами нашей эры.
Основное объяснение европейскому феномену следует искать в специфической политической организации территории и власти. Если мы посмотрим на историю в глобальном масштабе, то увидим, что то, что произошло на противоположных концах евроазиатского континента за последние две тысячи лет, есть не что иное, как одновременный распад Римской империи и выживание Хан-Китайского имперского государства как некоего устройства, близкого к нации-государству. Современная Европа обычно всегда воспринимала себя как преемницу Римской империи вкупе с греческой культурой и иудео-христианской религией. Хотя, после падения западной половины Римской империи в 476 году Европа практически никогда не была политически единой, как ее имперская предшественница. Напротив, в европейской цивилизации почти всегда доминировали политические расколы и даже войны между соперничающими территориально-суверенными центрами. Власть также часто опиралась на разные принципы, так как, например, в ситуации соперничества римского папы и императора в средние века. Принцип территориально-суверенных государств был признан в Вестфальском договоре 1648 года, завершившим Тридцатилетнюю войну.
Этим мирным соглашением наконец-то был признан в качестве территориального и политического базиса Европы принцип баланса власти между соперничающими территориальными образованиями, и поэтому эту систему часто называют Вестфальской. После наполеоновских войн в начале 19-го века ведущие государственные нации превратились в более или менее однородные нации-государства и изменили правила игры баланса власти от открытого соперничества к альянсу, консенсусу, а затем опять назад к открытому соперничеству. В этом процессе некоторые из европейских Великих держав с середины 19-го века до конца Первой мировой войны во время так называемого «века империи и империализма» сумели втянуть большую часть остального мира в свою политическую и экономическую орбиту. Эта недолгая гегемония в свою очередь привела к современной глобальной ситуации, в которой в мире полностью доминирует принцип суверенных наций-государств или централизованных государств, стремящихся стать таковыми. Очень характерно то, что всемирная организация этих государств получила название - титул ООН, хотя большинство членов не являются ни едиными, ни национально однородными.
Но, по крайней мере в Европе «национальный» принцип оказался очень близок к реализации. До такой степени, что развитие пришлось развернуть в противоположную сторону после окончания Второй мировой войны. Сотрудничество в Европейском Союзе представляет собой попытку выиграть от экономического и делового динамизма континентального масштаба, при сохранении в то же самое время преимуществ национального суверенитета.
Европа как единое целое в прошлом создала несколько политических форм. Они включали теократическую федерацию в пределах притязаний Священной Римской империи: торговые системы типа Ганзейской Лиги, или группы городов-государств, которые можно было наблюдать в северной и центральной Италии и Фландрии. Феодализм также вполне мог бы развиться в европейском масштабе по схеме, позже наблюдаемой в Польше, ставшей в принципе аристократической республикой в 17-м и 18-м веках (Речь Посполитая), и поэтому в конце концов она была поделена между более централизованными и автократичными соседями. Четвертая возможность — политически централизованная империя - была также вполне реальна, хотя так никогда и не осуществилась. Отсутствие какой-либо централизованной империи — это, фактически, самая выдающаяся черта европейского развития. И все же, при сравнительном анализе европейской уникальности, нам не следует упускать из виду империю. Ведь, все-таки большая часть населения мира всегда была организована в империи, которые увеличивались в размерах на протяжении тысячелетий к тому времени, когда на пике средневекового периода Европа встала на путь совершенно иного типа организации территориального пространства, а именно, территориально определенной государственной нации, постепенно уступившей дорогу нации-государству.
В случае с Европой нужно объяснение, почему после падения Рима ни одна империя не была успешно построена в ее пределах. Все возникшие империи быстро спровоцировали появление соперничающих с ними государств, как было в случае с заморскими колониями. И, хотя этим империям время от времени почти удавалось «проглотить» всех своих соперников, фактически этого сделать не удавалось никому из великих строителей империй, начиная от Карла Великого в IX в и кончая Габсбургами в XVI ст. Вместо этого, Европа стала единой системой государств, в которой изменение в одной ячейке влияет на все остальные, системой, ранее окрещенной как «Вестфальская». Этот результат очень важен для понимания известных индустриальных, технологических, демократических и национальных революций.
Буржуазные утопии Англии XVII века
В 1579 г. девятнадцатилетний Бэкон выпустил в свет 58 кратких очерков (эссе) по проблемам морали, экономики, политики, о различных частях философии, включая эстетику1. В них молодой писатель пытается осмыслить, в числе других, основы политической жизни своей страны и ее правового режима. Бросается в глаза «буржуазность» позитивных оценок -- начиная с карьерных рекомендаций для юного джентльмена (учиться тому, что уважается и может принести почет и деньги) и кончая рассуждениями о пользе колониальных владений за морем. Следует отметить две особенности очерков: неудовлетворенность окружающим и, что, пожалуй, самое существенное, стремление найти «рецепты» улучшения существующего через конкретные наблюдения над социальным опытом как Англии, так и континентальных стран (в первую очередь Франции, на территории которой незадолго до этого он пробыл около трех лет).
Однако, характеризуя творчество Бэкона, биографы обычно начинают с его «Нового Органона», причем именно это обширное с сложной композицией произведение оценивается как плацдарм для остальных его писаний. Но, дело судя по всему, шло в обратном порядке. Сначала наблюдения над жизнью окружавших его людей, чтение сочинений древних и новых писателей и только позднее «мозговой» штурм величайших вершин мировой философии с великой целью заменить своим именем блиставшее из глубины двух тысячелетий и двухсот лет великое имя Аристотеля, (это ли не достойная цель для великого честолюбца!). В пользу нашей мысли говорит и то, что Бэкон упорно шел к вершинам управленческой карьеры и, в конце концов, на какой-то срок стал первым лицом в иерархии королевской службы — канцлером королевства, на котором зарекомендовал себя истинным «новым» человеком, не брезговавшим сомнительными связями и далеко не чистыми деньгами1.
Будучи приверженцем эмпирических знаний, Бэкон, однако, отдал дань своему времени и попытался сконструировать некую идеальную модель устройства социума, оптимизировавшую естественные условия жизни людей и их естественное стремление к счастью. Речь идет о «Новой Атлантиде». В заголовке — выпад против Платона (и его идеальной Атлантиды ) и, несомненно, против написанной за сто лет ранее «Утопии» Т. Мора . О последнем свидетельствует фабула «Новой Атлантиды». Атлантида, т.е. остров Бенсалем (Вифлеем - место рождения Иисуса Христа) находится на севере «южного» океана (т.е. Тихого океана). Общественные порядки у бенсалемцев в отличие от утопийцев Т.Мора зиждятся на частной собственности и поэтому имеют иерархическую конфигурацию. Наряду со знатными и богатыми общество имеет таких граждан, которые находятся в «тяжелом положении» и даже «впавших в нищету». Такое неравенство — вещь «естественная». Она смягчается «привилегиями» (т.е. воспомоществованием) со стороны государства. Воспомоществование - пропорционально «численности и достоинству семьи». Именно семья (как и у Аристотеля) - естественная ячейка общества. Политическое устройство напоминает парламентскую монархию -такую, какой застал ее Бэкон в конце XVI - начале XVII вв. Правда, «король» действует в рамках «закона», но не естественного, как у Фомы Аквинского, а устанавливаемого «парламентом». Жители «новоатлантидского острова» — христиане. Христианство регулирует брачные отношения (моногамная семья и др.). Христиане-бенсалемцы в отличие от современных Бэкону англичан веротерпимы и даже чтут «евреев», которых до законов Кромвеля в Англию легально не пускали в течение трехсот с лишним лет. Вообще, Бэкон подчеркивает свою религиозность христианского образа - именно «люди от религии» ведают общественной моралью, опекают ряд государственных учреждений включая «Дом чужестранцев», где селились пришельцы... Все описанное (и пропущенное) в этих строках довольно обычно (можно даже сказать — тривиально). Но все дело в том, что новаторство Бэкона лежит вне политики в традиционном понимании, вне религии, вне социальных отношений. Центральным учреждением в Бенсалеме являлся «дом Соломона». Это -своеобразный центр науки о природе, в первую очередь, но не только... Элитарные ученые, собранные в доме, были мозговым центром и высшим, хотя и находившемся в тени правительством страны. Именно они, эти люди, регулировали производство, мореплавание и вообще внешние связи государства (особенно - сбор информации о зарубежном научном опыте). В начале XVII в. Бэкон планировал поставить над государственной властью власть иного характера - интеллекта, хорошо организованного, материально обеспеченного и тщательно огражденного от взглядов любопытных... Нередко «дом Соломона» сравнивают с масонскими центрами влияния, существующими в ряде стран современности. Однако едва ли это верно, так как у Бэкона не мистика, а реальная информативно обеспеченная наука создавала условия для влияния (может быть - манипулирования) политическими и религиозными институтами. Бэкон видел в науке основное средство решения социальных, экономических и политических проблем, в том числе и для погружавшегося в кризис британского общества. Этот практицизм (может быть — прагматизм) Бэкона проявляются в его рекомендациях. Он пишет, что «советы» и «указания» «дома Соломона» принимаются не только со вниманием и уважением, но они даже являются обязательными для граждан этого утопического государства .
Благодаря выполнению мудрых мнений ученых из «дома Соломона» Бенсалемцы избавились от воровства, взяточничества, разврата и других пороков, которые наблюдались во времена великого английского философа и которые далеко нередки в наши дни.
Вероятно, говоря о «Новой Атлантиде», надо оценить это творение Френсиса Бэкона как своеобразную буржуазную утопию. Она была предложена предреволюционному английскому обществу, когда парламентская оппозиция стала реально угрожать устойчивости королевского престола. Предложения Бэкона были интересны, но нереальны (утопичны) и реальная динамика столкновения общественных интересов далеко увела островное общество от той стези, по которой шли придуманные Ф.Бэконом уроженцы Новой Атлантиды. Несовершенный, но все-таки обеспечивавший минимум прав и элементарную жизнедеятельность членам феодального общества абсолютистский режим англо-шотландской династии Стюартов рухнул. В 1649 г. Карл I Стюарт был казнен... Возникла республика, раздираемая на части острыми противоречиями. Британский социум оказался на перепутье... Нужны были идеи свежие, прагматичные, эффективные и пр. и пр. Социальный заказ стал реализовываться, как говорится, незамедлительно. Различные общественные слои, потеряв устойчивость вековой традиции, стали искать опору в создании социально ориентированных идеологических схем. Разброс идеологических заявок на общественное переустройство был весьма широк. Здесь и примитивно-коммунистические схемы диггера1 Винстенли (Уинстенли) и претендовавшие на передел собственности на уравнительных принципах левеллеры (уравнители - по-русски) и люди мечтавшие о возвращении королевского режима с его социальными и экономическими приоритетами... И люди, мыслящие смело и оригинально, без социально-групповой зашоренности.
