Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Понятие и функции юридической догматики 12
1. Понимание юридической догматики в современном российском правоведении (анализ исследовательской ситуации) 12
2. Понятие и функции юридической догматики 36
ГЛАВА II. Становление и развитие романо-германской юридической догматики в эпоху средневековья и нового времени 68
1. Культурные основания становления романо-германской юридической догматики68
2. Школы глоссаторов и комментаторов как основатели романо-германской догматической юриспруденции 80
3. Развитие романо-германской юридической догматики в XVI – XVIII вв.: юристы-гуманисты и юснатуралисты-рационалисты 98
ГЛАВА III. Философско-методологические основания современной юридической догматики романо-германской традиции 114
1. Вклад философских систем XIX века и исторической школы права в развитие романо-германской юридической догматики 114
2. «Юриспруденция понятий» как апогей развития романо-германской юридической догматики 126
3. Актуальность и значение романо-германской юридической догматики для теоретико-правового знания современности 155
Заключение 178
Список литературы 184
- Понимание юридической догматики в современном российском правоведении (анализ исследовательской ситуации)
- Школы глоссаторов и комментаторов как основатели романо-германской догматической юриспруденции
- Развитие романо-германской юридической догматики в XVI – XVIII вв.: юристы-гуманисты и юснатуралисты-рационалисты
- «Юриспруденция понятий» как апогей развития романо-германской юридической догматики
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Романо-германская университетская юридическая традиция на протяжении нескольких столетий, начиная со средневековых глоссаторов и заканчивая пандектистами второй половины XIX столетия, сохраняла непоколебимую веру в то, что «мир права — это совсем особый мир, как бы надстраиваемый юриспруденцией над эмпирической действительностью»1 и потому способный выступать по отношению к социальному сущему регулирующим стандартом должного, задающим цели и направления общественного развития.
Через экзегетическое и формально-логическое осмысление материала римско-византийских текстов поколения юристов догматической традиции сформировали стройную интеллектуальную систематику права, позволявшую воспроизводить правовую систему, осмыслять социальные явления с профессиональной специально-юридической перспективы, доктринально определять юридическую практику.
Именно благодаря разработкам догматической традиции право состоялось как фундаментальный социальный институт, положенный в основу устройства современной западной цивилизации. Юристы-догматики сформировали и успешно применили технико-юридический инструментарий, который позволил создать «тот существующий сейчас небывало широкий, специализированный и точный правовой порядок, без которого немыслима высокоразвитая технологическая цивилизация»2.
Догматическая юриспруденция сформировала фундамент романо- германской правовой традиции: систему характерных юридических понятий и конструкций, структуру положительного права, иерархию формальных источников права, основу доктринального и профессионального правосознания романо-германских юристов, без которых невозможно 1 Спекторский Е.В. Юриспруденция и философия // Правовая мысль: Антология. Автор-составитель В.П. Малахов. М., 2003. С. 684. 2 Аннерс Э. История европейского права. М., 1996. С. 388. утверждать о самостоятельности юриспруденции как исследовательской и практической деятельности. Следует согласиться с К.В. Арановским в том, что «без правовой догматики… недостижимо согласие в правовых понятиях и невозможна нормотворческая, правоприменительная деятельность, вообще профессиональная юриспруденция»3.
Исследование предмета догматической юриспруденции – юридических конструкций, классификаций, принципов, понятий – позволила юристам прояснить методологические установки, идеалы, средства и способы догматического познания положительного права. Это, в свою очередь, дало возможность догматической юриспруденции выступить той основой, по отношению к которой в XVII столетии сформировалось такое исследовательское направление деятельности юристов как философия права, а во второй половине XIX столетия, усилиями немецких и российских юристов, – теория права и социология права4.
Вместе с тем юридическое сообщество современной России демонстрирует в целом прохладное отношение к проблематике юридической догматики. Понятие юридической догмы, как правило, не представлено в учебной литературе по общей теории права, не включено в понятийный аппарат юридических дисциплин, транслируемый системой высшего юридического образования. Формально-догматический (технико- юридический) метод исследования права, сформировавшийся благодаря догматической романо-германской юриспруденции, хотя и позиционируется как основной специально-юридический метод познания, но его философские основания, принципы, гносеологические установки, нормы, средства и приемы исследовательской деятельности, не подвергаются осмыслению ни в учебной, ни в монографической литературе.
Непроясненность собственного методологического инструментария 3 Арановский К.В. Конституционная традиция в российской среде. СПб., 2003. С. 23. 4 В.П. Малахов справедливо утверждает, что от догмы «можно перейти к теории только как к объяснению (разъяснению, детализации и пр.) догмы, но теория… не может развиваться на догматической основе». Малахов В.П. Методологические и мировоззренческие проблемы современной юридической теории. М., 2011. С. 6. ученой юриспруденции существенно снижает ее интеллектуальный потенциал, способность выступать движущим фактором развития национальной правовой системы. Отсутствие специальных исследований, посвященных реконструкции становления и развития профессиональной юриспруденции романо-германской традиции, свидетельствует о разрыве в корпоративной юридической культуре и догматической традиции, нередко приводит к непониманию социокультурных оснований специально-юридического инструментария.
Цель и задачи исследования. Настоящее диссертационное исследование лежит на границе между историей права, теорией права и сравнительным правоведением. Основная цель исследования – проследить эволюцию юридической догматики в романо-германской традиции, вскрыть ее культурные основания, свойственный ей стиль мышления, инструменты исследовательской деятельности, образующие основание профессиональной юридической культуры.
Для достижения поставленной цели диссертантом решаются следующие задачи:
1. Определить понятие юридической догматики и функции, выполняемые в рамках правовой системы.
2. Выявить социокультурные основания традиции романо-германской юридической догматики.
3. Произвести историческую реконструкцию генезиса догматической юриспруденции в романо-германском правовом семействе, установив факторы, способствовавшие ее воспроизводству и развитию.
4. Рассмотреть значение романо-германской юридической догматики для общей теории права.
Объектом исследования выступает юридическая догматика как фрагмент действительности позитивного права и правоведения в романо-германской традиции.
Предмет исследования образуют: понятие и функции юридической догматики; социокультурные основания романо-германской юридической догматики; основные этапы исторической эволюции романо-германской догматической юриспруденции.
Методологическая основа исследования
Методологическую основу исследования составляют общие принципы и методы научного познания правовых явлений и процессов, в частности, используется логический и исторический способы познания, метод исторической реконструкции становления и эволюции средневековой юридической догматики и др.
Научно-информационная и теоретическая основа исследования
Фундаментальное значение для достижения поставленных задач диссертационного исследования имели тексты и переводы текстов классиков догматической и исторической юриспруденции романо-германского правоведения: Ф.К. Савиньи, Г.Ф. Пухты, Р. фон Иеринга, К.Ф. Гербера, Б. Виндшейда, Г. Дернбурга, А. Меркеля, Э. Ландсберга, Г. Фитинга, Р. Зома, В. Моддермана и др.
При исследовании генезиса, роли и значения романо-германской юридической догматики автор опирался на труды выдающихся ученых-юристов второй половины XIX – начала XX столетий, в числе которых А.Н. Стоянов, Н.М. Коркунов, С.А. Муромцев, Ф.В. Тарановский, С.В. Пахман, П.Г. Виноградов, И.А. Покровский, Б.А. Кистяковский, Е.В. Васьковский, К.А. Кузнецов, Ю.С. Гамбаров, В.М. Нечаев, Г.Ф. Шершеневич, В.М. Хвостов, Л.И. Петражицкий, П.И. Люблинский, А.В. Завадский, Д.Д. Гримм и др.
Для определения значения юридической догматики для современного правоведения диссертант опирался на труды современных зарубежных ученых, в числе которых М. Авенариус, Э. Аннерс, Ж.-Л. Бержель, Г.Дж.
Берман, Ф. Виакер, Ч. Варга, С. Гейл, М. Голдинг, Г. Гофман, Р. Давид, Дж. Доусон, Р. Кабрияк, М. Капелетти, Г. Коинг, Д. Ллойд, Дж. Мэрримэн, П. Кошакер, К. Петерсон, М. Рейман, Н. Рулан, Дж. Стоун, Дж. Тоевс, К. Туори, Т. Фивег, Дж. Хегет, К. Цвайгерт, Р. Циммерманн, и др.
Важное значение для раскрытия роли и значения юридической догматики в отраслевом и теоретико-правовом юридическом знании имели работы современных российских ученых – С.С. Алексеева, В.А. Белова, Н.В. Варламовой, В.Г. Графского, И.Н. Грязина, Д.В. Дождева, Т.И. Дьячек, Н.М. Золотухиной, В.Д. Зорькина, А.Г. Карапетова, С.Н. Касаткина, В.П. Малахова, Г.В. Мальцева, Л.С. Мамута, Г.И. Муромцева, В.С. Нерсесянца, В.М. Розина, Е.В. Скурко, Н.Н. Тарасова, Е.В. Тимошиной, В.А. Томсинова, И.И. Царькова, И.Л. Честнова и др.
Научная новизна исследования. В диссертационном исследовании впервые в российском правоведении осуществлена системная разработка процесса формирования и эволюции романо-германского догматического правоведения, определены понятие и функции юридической догматики, раскрыты социокультурные основания становления догмы романо-германского права, ее философская «картина мира», профессиональный инструментарий и дана характеристика основных этапов эволюции ее идей.
Научная новизна работы выражается в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Юридическую догматику можно определить как формируемые юридическим сообществом устойчивые логико-понятийные формы (конструкции, понятия, идеи, концепции, принципы, классификации и др.), через которые в профессиональном правосознании представлено положительное право, позволяющие правовой системе воспроизводиться и развиваться, формирующие технико-юридическую общность правовых систем, устойчивость и единообразие юридических практик.
Юридическая догматика может быть рассмотрена как специально-юридический метод познания положительного права, представленный способами, средствами и правилами оперирования профессиональными юридическими объектами – конструкциями, понятиями, принципами.
2. В правовой системе юридическая догма выступает индикатором завершения становления права как самостоятельного соционормативного регулятора, позволяет правовой системе воспроизводиться и развиваться, легитимирует позитивное право. Помимо этого, юридическая догма конституирует профессиональное правосознание, позволяет сообществу юристов формироваться как корпоративному единству. В процессе правоприменения в профессиональном сознании юридическая догма определяет устойчивые импликативные связи между юридическими фактами, тем самым организуя и направляя профессиональную деятельность юриста.
3. «Картина мира», в рамках которой формировалась романо-германская догматическая традиция, была сформирована религиозной схоластической культурой XI–XIII столетий. Для сознания средневековой интеллектуальной элиты характерно восприятие авторитетных текстов как «писаного разума», неизменных и универсальных канонов, содержащих истину, законченную систему знания. Действительность права конституируется письменной текстуальной формой и логической последовательностью содержания.
4. Исследовательский инструментарий, используемый для изучения Corpus Iuris Civilis школой глоссаторов, соответствовал культурным нормам Западного средневековья.
Законная и критическая экзегезы позволяли «включать» византийские тексты в духовно-интеллектуальный «горизонт» средневековой интеллектуальной элиты, формировать терминологическое единство юридического материала, осуществлять его предметную систематизацию, создавать доктринальные тексты.
Диалектический метод создавал мыслительное единство догмы романо-германского права через формирование абстрактных понятий, соотнесение юридических понятий друг с другом в логические ряды, конструирование родовидовых классификаций понятий.
Школы глоссаторов и комментаторов заложили основу догматики романо-германского права: установили границы объекта догматического исследования, определили ее гносеологический идеал, сформировали специальный юридический язык ученого правоведения, научили юристов системному отношению к авторитетному тексту, создали и укоренили в профессиональном правосознании представления об общих принципах права, нормах права, установили интеллектуальное единство ученой юриспруденции.
5. Как следствие научной революции, произведенной естествознанием Нового времени, его гносеологические идеалы стали восприниматься универсальным образцом для ученой юриспруденции II пол. XVII – XVIII вв., формирующейся школы естественного права.
Естественно-правовая школа утвердила в профессиональном правосознании приоритет рационально обоснованных принципов перед авторитетным текстом предшествующей догматической традиции. Формируя спекулятивно выстроенные системы права из разума, юснатуралисты создавали мыслительные модели – прообразы сознательно сконструированных систем положительного права пандектистов.
Экстраполяция математического метода в юриспруденцию дисциплинировала юридическую мысль, научала юристов осмыслению оснований суждений и доказыванию каждого дедуктивного вывода.
6. В основании методологических установок исторической школы юристов лежит философский идеализм, позволявший соединять философско- методологические основания естественно-правового рационализма с техниками догматической юриспруденции.
Юристы исторической школы ставят и успешно решают задачу «очищения» подлинного римского права, выведения из аутентичных текстов фундаментальной идеи права и реконструкции догмы римского права как целостной логической системы, основанной на «органическом» развитии такой идеи. Итогом исследовательской деятельности юристов исторической школы явилась догма современного гражданского права, составившая основу для формирования многих понятий современной теории права.
7. Представители «юриспруденции понятий» впервые в истории романо- германской юриспруденции провели последовательную рефлексию приемов догматического метода, который был включен в предмет ученой юриспруденции.
Немецкие пандектисты построили действующую систематику права романо-германской традиции, определили понятийный строй романо- германского правоведения, утвердили образцы профессиональной деятельности ученых-юристов.
8. Общая теория права как самостоятельная сфера исследовательской деятельности ученых-юристов сформировалась благодаря последовательному развитию романо-германской юридической догматики.
Экзегетическая и систематизаторская деятельность многих поколений юристов-догматиков позволила системно организовать правовые институты, сформировать «общие части» – взаимосогласованные комплексы общих понятий, а философский идеализм и позитивизм дали юристам-догматикам методологическую установку на их обобщение и выведение «теоретической догмы».
Представители немецкой пандектистики и «юриспруденции понятий» впервые сделали целенаправленный шаг к производству новых юридических понятий, что выступило «катализатором» формирования общей теории позитивного права.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Полученные в результате исследования положения и выводы могут послужить основой для дальнейших теоретических и отраслевых исследований юридической догматики. Теоретические положения диссертации могут быть использованы при преподавании учебных курсов «Проблемы теории права», «История и методология юридической науки», «Сравнительное правоведение» и других.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертации отражены в монографии и статьях автора, излагались на различных научно-практических конференциях. Результаты исследования легли в основу курса «Проблемы правоведения», использовались в преподавании спецкурса «Английская правовая система».
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, подразделенных на параграфы, заключения и библиографического списка.
Понимание юридической догматики в современном российском правоведении (анализ исследовательской ситуации)
Догматическая юриспруденция сформировала фундамент романо германской правовой традиции: систему характерных юридических понятий и конструкций, структуру положительного права, иерархию формальных источников права, основу доктринального и профессионального правосознания романо-германских юристов, без которых невозможно утверждать о самостоятельности юриспруденции как исследовательской и практической деятельности. Учитывая то, что юридическая догматика лежит в основании профессиональной юриспруденции, формирует необходимое для правотворческой и правоприменительной деятельности понятийное единство в профессиональном правосознании юристов и лежит в основании формирования иных типов исследовательской деятельности юристов, было бы закономерно предположить, что проблематика юридической догмы должна являться в значительной мере отрефлексированной профессиональным сообществом. Вместе с тем такое предположение не находит подтверждения в современной российской юриспруденции. Нам не удалось обнаружить ни одного монографического исследования, предметом которого бы выступило понятие юридической догмы. Методологические исследования авторитетных теоретиков права современности либо устремлены к неклассической научной рациональности5, либо направлены на актуализацию в юридическом сообществе идей либертарно-юридической концепции6.
В первом случае юридическая догматика воспринимается как исключительно формальная, техническая исследовательская область, которая обладает потенциалом только в случае ее встроенности в адекватную современным условиям философско-методологическую программу, которая, в силу изменения типа научной рациональности, неизбежно потребует и качественного изменения восприятия и содержания юридической догмы.
Во втором случае предметом исследования становится не юридическая догматика, а правовая идеология, с той или иной концептуализацией которой связывается правильное правопонимание, «схватывающее» право «как оно есть в действительности». Догматическая проработка юридических конструкций в этом случае представляется задачей второго плана, поскольку она, по меньшей мере, не является самым эффективным способом широкой актуализации тех или иных идей и ценностей7.
В современных исследованиях методологии отраслевых юридических дисциплин практически отсутствует адекватное исследование догматического метода8, несмотря на то, что он продолжает оставаться – объективно в силу устройства юридических образования и практик – ведущим в изучении отраслевой юридической проблематики.
В учебной теоретико-правовой литературе понятие догмы права ясно не определено и не включено в «центральное ядро» понятийного аппарата общей теории права. В основном авторы учебников по теории права фиксируют наличие и раскрывают некоторые установки и исследовательские средства и приемы формально-догматического (специально-юридического) метода. При этом он не характеризуется в качестве центрального для профессиональной юридической деятельности, а рассматривается как технический, не претендующий на формирование основ методологии правопознания, юридического мировоззрения и профессиональной правовой культуры. Специально-юридический инструментарий раскрывается в работах ученых-юристов более кратко и скупо, нежели философский или общенаучный уровень методологического знания. Исследование учебной литературы позволяет сделать вывод, что в доктринальном правосознании современных юристов отсутствует единообразное понимание философских оснований, установок, гносеологических идеалов и исследовательских норм, средств и приемов данного метода. С.С. Алексеев справедливо указывает, что технико-юридический (формально-догматический) метод является «исконным», органически присущим правоведению частнонаучным методом. Ученый акцентирует то, что данный метод позволяет получить данные, составляющие первую, обязательную и принципиально существенную ступень в «теоретико прикладном» освоении права. «Без данных, полученных в результате использования технико-юридического метода, невозможно теоретико прикладное освоение правовой действительности вообще, в том числе в исследованиях, имеющих преимущественно философскую или преимущественно социологическую ориентацию»9. Данное суждение, на наш взгляд, подтверждается генезисом романо-германской юридической традиции, в которой теоретико-правовые исследования сформировались на основе догматической юриспруденции – ведь рефлексия общеправовых понятий предполагает высокий уровень логической обработки отраслевого правового материала, сформированность специальных отраслевых теорий, дающих основание для образования общей теории права. Вместе с тем при описании инструментального уровня метода ученый ограничился указанием, что в своей основе он выражает «формально логические принципы и приемы познания», не раскрыв его специфику, делающую технико-юридический метод органически присущим правоведению10. Сравнительно развернутую характеристику формально-догматического метода дают В.Н. Протасов и Н.В. Протасова. Ученые отмечают, что объектом исследования данного метода выступает догма права, которая и выделяет данный метод в качестве самостоятельного. Догму права, по мнению исследователей, составляет непосредственно юридическое содержание правового регулирования: внутреннее строение правовых норм и положительного права в целом, источники права, правовые отношения, юридические конструкции, методы систематизации нормативного материала, правила юридической техники.
Школы глоссаторов и комментаторов как основатели романо-германской догматической юриспруденции
Исследовательским инструментом у глоссаторов в построении систематики позитивного права выступали экзегетический (от греч. exgsis — толкование) и диалектический (греч. діоієктіщ— искусство вести рассуждение) методы.
Метод законной (легальной) экзегезы заключался в истолковании текста Дигест посредством их глоссирования - помещения объясняющих пометок первоначально между строк (glossae interlineares), а затем, когда они стали более обширными, - и на полях (glossae marginales).
Поскольку текст Юстинианова Свода был изложен на относительно древнем языке и не был доступен заурядному слушателю права в XII веке159, постольку через глоссы обеспечивалось уяснение смысла неясных слов или фраз византийских источников.
У глоссаторов неясное слово или противоречащие друг другу термины подвергалось контекстному толкованию: отыскивалось использование таких терминов в других, «параллельных» местах Дигест, и таким образом устранялось противоречие или неясность значения160.
Вместе с тем достаточно скоро глоссы из инструмента уяснения непонятных слов и выражений начинают применяться как комментарии уже для объяснения смысла содержания текста безотносительно какого-либо отдельного слова или фразы161.
Изменение гносеологического статуса глосс от частного инструмента прояснения неясных элементов текста к основному средству познания смысла текста в целом свидетельствует о том, что через экзегезу глоссаторы переводят древний язык Corpus Iuris в язык, соразмерный мышлению интеллектуала средневековья. Законная экзегеза выступала инструментом такой языковой обработки текста, которая «встраивала» его в мышление средневековой эпохи, что и является необходимым условием понимания любого текста162.
Естественным образом глоссы предшественников аккумулировались последующими поколениями глоссаторов, тем самым формировался непрерывно расширявшийся комментарий на римско-византийский текст – apparatus (аппарат)163.
В скором времени аппараты стали представлять собой компилятивные сочинения, которые были призваны объединить, привести в общую связь отдельные глоссы, написанные к определенному титулу или ряду титулов Corpus Iuris164.
Помимо этого, коллективное обсуждение в процессе образования отдельных фрагментов текста с глоссами позволял экзегетам формировать выражавшие общее мнение школы установленные (стандартные) глоссы (glossae ordinaria), которые впоследствии будут объединены поздними глоссаторами в отдельные тексты и станут объектом исследования комментаторов. Законный характер экзегезы означал установку на неприкосновенность словесного выражения текста и последовательности изложения материала в источнике – ведь для средневековых doctores juris текст Юстинианова Свода действительно являлся скрижалью истинного закона165. Метод же «критической» экзегезы был направлен на установление подлинного смысла римско-византийских текстов, их истолкование и расположение по определенной системе166. Иными словами, к филологическому (языковому) и контекстному способам толкования присоединялся логико-системный, вызванный стремлением понять авторитетный текст в его логической целостности и за счет этого «очистить» его от неаутентичных наслоений и толкований. Критическая экзегеза позволила глоссаторам восстановить первоначальный текст Corpus Iuris Civilis, который известен под именем «Болоньской Литтеры» (Littera Boloniensis), в которой уже было устранено множество искажений византийской эпохи и восстановлено авторство римских юристов на различные фрагменты, инкорпорированные в Свод Юстиниана167. Закономерным результатом применения законной и критической экзегезы выступают глоссаторские Суммы (Summae), которые, в отличие от глосс, уже представляли собой самостоятельные оригинальные произведения, дающие краткое систематическое изложение узаконений отдельных титулов или частей Corpus Iuris. В содержании Сумм сохранялась последовательность титулов Уложения Юстиниана (ordo legalis)168, но в пределах титулов материал располагался автором уже самостоятельно, что, несомненно, позволяло формулировать обобщения и строить дедуктивные родовидовые классификации. «По поводу каждого титула, служащего предметом объяснения, – описывал summae С.А. Муромцев, – автор суммы старается обыкновенно собрать вместе все относящиеся к данному предмету определения юстинианова законодательства и излагает их в правильном порядке, начиная с объяснения главных понятий и переходя постепенно к частностям; выказывается также желание привести отдельные титулы в связь более крепкую, нежели та, которая сообщена им юристами Юстиниана»169.
Из такого описания глоссаторских сумм можно сделать вывод, что осмысление римско-византийского текста связывалось в эпоху глоссаторов в организации правового материала каждого титула Свода по дедуктивному принципу с сохранением законного порядка следования титулов. Законная и критическая экзегезы показывают, что уже на первом этапе своего развития догматическая юриспруденция основывалась на органичном соединении в экзегезе филологического (языкового) и логико-системного приемов толкования.
Развитие романо-германской юридической догматики в XVI – XVIII вв.: юристы-гуманисты и юснатуралисты-рационалисты
Следовавшая за глоссаторами и комментаторами «элегантная» школа французских гуманистов XVI столетия в силу восприятия права как исторически развивающегося и вписанного в культуру явления эпохой Возрождения, поставила перед юристами задачу реконструкции подлинного римского права через историческое толкование первоисточников – в противовес догматическому отношению к глоссам университетских докторов права.
Юристы-гуманисты первыми ясно осознали, что глоссированное и систематизированное римское право хотя и эффективно в практическом отношении, но не составляет исторической правды, не раскрывает действительную римскую правовую культуру. «Не в комментариях и глоссах, а только в непосредственном общении с источниками лежит ключ к истинному познанию права. Но эти источники надо изучать в связи с общей культурой античной древности; только тогда откроется в полной мере их живая, неиссякающая сила»213.
Установка гуманистов первой половины XVI столетия на воссоздание подлинного римского права акцентировала исключительно интерпретативную роль ученых-юристов, запрещая произвольные схоластические построения, искажающие незатемненный смысл закона, должный быть реконструируемым посредством текстов античной культуры (Г. Буде, А. Альциат, У. Цазий). Вместе с тем юристы элегантной школы продолжили систематизаторскую линию средневековых докторов права в том смысле, что также рассматривали римское право как единое целое, что для них вытекало из принадлежности римского права единой античной культуре. При этом они принципиально изменили отношение к толкуемому тексту в сравнении со схоластическим подходом предшествующих школ. Если глоссаторы и комментаторы некритично рассматривали его слово как истину внеисторическую, то юристы-гуманисты видели в памятниках права «творение рук человеческих», артефакт культуры, и пытались проследить историческую эволюцию источников римского права, рассмотреть их в связи с укладом общественной жизни. И.А. Покровский писал: «Гуманизм оказал юриспруденции несомненную и крупную услугу; он дал юриспруденции почувствовать, что для надлежащего выполнения лежащих на ней задач она нуждается в обработке юридического материала с разных точек зрения; он дал почувствовать, что право есть живой организм, тесно связанный с жизнью той исторической среды, которой он создан. В этом смысле гуманизм является первым проблеском идей, всесторонне развернутых впоследствии исторической школой XIX века»214. Именно исторический и социологический приемы в изучении права составили основу для французского метода (mos docendi gallicus)215, который впоследствии станет основой для формирования истории права. По сути, юристы гуманистической школы впервые в истории романо-германской юриспруденции поместили право в исторический и культурный контекст, стали рассматривать право как социокультурный институт, а юридические и литературные тексты античности были в их деятельности инструментами, призванными раскрыть подлинный исторический дух реконструируемой культуры. Установка на формирование исторически фундированной системы позитивного права неизбежно приводила гуманистов к инкорпорации в систему римского права начал канонического и национального права, которые за последние три столетия накопили значительный объем правового материала (Ульрих Цазий). Поэтому у некоторых гуманистов «обсуждение юридических вопросов по новому методу приурочивается по преимуществу к логическим моментам и направляется к установлению абстрактных юридических понятий и выводу из них логических следствий, согласных, однако, с источниками римского, канонического и национального права»216. В этом проявлялась преемственность с «диалектическим» методом традиции комментаторов, хотя у гуманистов диалектический синтез применялся уже не только к текстам глоссаторской традиции, но и к текстам канонического и национального права217, хотя, несомненно, приоритет при построении системы отдавался римскому праву218. Вместе с тем методологическая основа экзегезы, сформированная школами глоссаторов и комментаторов, осталась ведущей для романо-германской юридической догматики. А.Н. Стоянов описал метод гуманистической школы следующим образом: «Реформаторы метода сохранили корень, посаженный глоссаторами, и ограничились одной прививкой к нему элемента историко-филологического. Экзегеза XVI столетия является особенным видом одного и того же родового понятия… Этимологический и логический элементы остались, по-прежнему, опорой для критики текста; но в метод привзошло соображение духа и характера народа, который создал положительное право, насколько можно было узнать их из классической литературы и древностей»219. Ф.В. Тарановский писал о пропедевтиках XVI столетия: «Они отступают от прежнего догматизма комментаторов и видоизменяют самое понятие научно-юридического метода в духе французской школы. Тем не менее в них все еще продолжается старая схоластическая традиция со всевозможными формальными схемами, делениями и подразделениями»220.
«Юриспруденция понятий» как апогей развития романо-германской юридической догматики
Одним из инициаторов формирования «юриспруденции понятий» следует считать ученика основателя исторической школы юристов – Г.Ф. Пухту, для которого систематика права составляла саму суть права288. В середине XIX столетия Г.Ф. Пухта, усовершенствовав методологию пандектистов, стал лидером в деле продуктивной систематизации гражданского права289.
С.А. Муромцев указывал, что Г. Пухта сообщил догме римского права «стройную обработку», и поэтому российский романист определял ученика Савиньи как «наиболее цельного и последовательного догматика господствующей школы»290.
По утверждению Т.И. Дьячек, Г. Пухта «изобрел продуктивную систему права, которая позволяет юристу производить новые правовые понятия»291. Следуя гносеологическим установкам средневековой диалектики, Г. Пухта связывал полноценное научное познание права с группировкой права как целого на несколько классов, которые и определяют природу и свойства отдельных, относящихся к ним прав. По мнению ученого, посредством логического единства, системы права, к которой ученой юриспруденцией сведено громадное разнообразие прав, достигается уровень «высших юридических понятий», на основании которых охватывается, познается и управляется единое юридическое целое – право292.
В основании пирамиды правовых понятий у Г.Ф. Пухты находится объективно существующая идея права и универсальные понятия293; из них дедуцируются менее общие понятия и концепции, из них, в свою очередь, – еще менее общие понятия, а само развитие права осуществляется с помощью обратной дедукции норм из понятий, в которых скрыт национальный дух294.
Таким образом, у Г.Ф. Пухты встречается представление о внутреннем развитии системы права «изнутри» при помощи формально-логических операций ученых-юристов: «новые нормы могут быть дедуцированы из имеющихся принципов, и даже новые концепции могут создаваться посредством комбинации или разделения уже существующих концепций»295. При этом «тест на адекватность конкретной правовой нормы состоял в проверке того, насколько она вписывается в эту юриспруденцию концепций»296. Следуя систематическому методу Г. Пухты, истинную научность метода ученых-юристов другой пандектист К.Ф. фон Гербер связывал с объединением всего правового материала в системное целое, все составные части которого взаимосогласованы и взаимосвязаны по единому принципу.
Этот фундаментальный принцип должен господствовать над всеми частями материала и объединять их в «живое средоточие», так чтобы в каждой части целого было нечто общее и с целым, и с другими частями этого целого297.
Вот как описывает учение пандектной школы С.А. Муромцев: «Право представляется системой принципов, существующей самобытно, в человеке и человечестве находящей орган для своего реального осуществления в мире. Об актах правовой жизни утверждается, что они суть только последовательное и постепенное выражение высших юридических идей. Понятие об исторических законах права изменяется в этом воззрении в понятие о самобытных юридических принципах, стремящихся к осуществлению в человечестве»298.
Объективизация правовых принципов, приписывание им самобытного значения in se приводит к изучению права как объективного организма, чем неизбежно «умаляется интерес исследования права как совокупности результатов исторической деятельности человечества»299, а историческая школа все дальше отстоит от позитивизма ее предтечи Г. Гуго, утверждавшего органичную связь права с народной жизнью, находясь в одном шаге от «юриспруденции понятий».
Таким образом, тенденция к юридическому концептуализму в учении Г.Ф. Пухты выражается в том, что он всецело доверял принципам положительного права, поскольку для ученого именно в них выражен менталитет народа – prima causa любой правовой системы. Будучи выраженными в позитивном праве, принципы и положения законодательства определяют судебное решение300, а сама деятельность судей – в полном соответствии с университетской традицией – рассматривается как механическая процедура – формально-логическое дедукция решения из общей нормы закона.
При этом, отдавая дань изначальной методологической установке исторической школы, Г.Ф. Пухта считал, что систематизация самого юридического материала – институтов, понятий и принципов – должна соотноситься с историческим «свободным правом»301. Юриспруденции понятий (Begriffsjurisprudenz) начинается с утверждения принципиальной значимости для научного развития юриспруденции специально-юридического, догматического элемента в праве – в противовес зависимости права от социальных условий времени и пространства302. Так, римское право виделось одному из центральных представителей Begriffsjurisprudenz К.Ф. фон Герберу «беспристрастным и абсолютным верховенством юридической мысли, выраженной в чисто математических операциях с юридическими понятиями»303. «Трудно найти юриста, которого бы не занял любопытный и единственный пример правильного, органического, тысячелетнего развития самой законченной системы права в истории человечества», – писал А.Н. Стоянов304. По мнению К. Гербера, исследования германского права, акцентированием исторических аспектов права остановили ученую юриспруденцию на уровне восприятия социальных фактов; логическому, рациональному аспекту права практически не уделялось внимания, в германистике господствовали исследования, неразрывно связывающие право с экономическими и политическими условиями общества305. Отсутствие научного характера немецкого права объясняет и низкий уровень развития немецкой юридической науки. Поскольку немецкое право было неразрывно связано с действовавшими социальными условиями, постольку оно не имело целостного и независимого характера.
