Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Коммуникативно - семантическая группа угрозы как объект сопоставительного исследования
Часть 1. Контрастивная прагмалингвистика как этап развития сопоставительного языкознания
1.1. Сопоставительный метод в языкознании 14
1.2. Направления современных сопоставительных исследований 17
1.3. Предмет и задачи контрастивной прагмалингвистики 19
Часть 2.Семантико-прагматическая характеристика коммуникативной категории угрозы
2.1. Коммуникативная категория угрозы 23
2.2. Семантическая характеристика интенции угрозы 30
2.3. Понятие речевого акта угрозы 44
2.4. Угроза как эмотивный речевой акт 54
2.5. Речевой акт угрозы как форма социального действия 59
Глава II. Способы и средства реализации угрозы в русском и английском языках
Часть 1. Способы выражения угрозы
1.1. Прямые способы выражения угрозы 65
1.2.Косвенные способы выражения угрозы 67
1.3.Окказиональные способы выражения угрозы 73
1.4.Невербальные способы выражения угрозы 79
Часть 2. Средства выражения угрозы в русском и английском языках
2.1 . Лексико-синтаксические средства выражения угрозы 84
1 .Субъектно-предикатная организация речевых актов угрозы 86
2. Типы полипропозициональных менасивных высказываний 116
3 .Лексико-грамматические особенности менасивных высказываний 128
2.2. Контекстно-интонационная реализация угрозы 150
Заключение 167
Библиография 172
- Сопоставительный метод в языкознании
- Коммуникативная категория угрозы
- Прямые способы выражения угрозы
- Лексико-синтаксические средства выражения угрозы
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено комплексному контрастивно-прагматическому анализу реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках. Тема работы предполагает рассмотрение средств и способов реализации коммуникативной интенции в русском и английском языках. Совмещение прагматического и грамматического подходов к изучению речевого акта и соответствующей коммуникативной категории даёт наиболее полное представление о речевой деятельности, позволяет увидеть самые существенные особенности речевого взаимодействия коммуникантов.
Данное исследование выполнено в русле контрастивной прагмалингвистики, сравнительно новой области языкознания, только накапливающей свою теоретическую и практическую базу. Само название дисциплины показывает сложность, многоаспектность объекта исследования. Главной задачей контрастивной прагмалингвистики является исследование средств разных языков, используемых при реализации одних и тех же коммуникативных заданий в типовых ситуациях общения.
Тема работы предусматривает разработку вопросов различных областей лингвистики и смежных с нею наук: этно- и психолингвистики, стилистики, теории дискурса, лингвистики и психологии общения. Такие междисциплинарные работы очень актуальны в настоящее время, так как становится всё более популярной идея синтеза гуманитарных знаний, в частности о разных аспектах человеческой деятельности. Метод исследования явления в его единстве и взаимной связи частей, сведение в единое целое данных, добытых анализом, становится возможным и необходимым тогда, когда различные отрасли знания в изолированном виде не могут дать ответы на возникающие вопросы. Уже в середине XX века учёных-лингвистов перестал удовлетворять редукционистский подход к языку, предложенный Ф. де Соссюром и продуктивно разрабатывавшийся на протяжении первой половины прошлого века [Сусов 1984: 3]. Благодаря сознательному отграничению лингвистики от говорящего субъекта и фокусированию внимания на структуре языка учёными были достигнуты определённые успехи в выявлении внутрисистемных связей и отношений. Но такой подход вместе с тем заметно обеднял лингвистическую науку, и понимание этого стало толчком и причиной развития целого ряда научных направлений, поставивших в центр своих исследований человека. В сферу научных интересов были включены явления и понятия обыденной жизни. Прагматика, выдвинув в качестве объединяющего принцип употребления языка, охватила многие темы, изучавшиеся в таких разделах лингвистики, как риторика и стилистика, актуальный синтаксис, теория, типология и психология речи и речевой деятельности, теория коммуникации и функциональных стилей, социолингвистика, психолингвистика, теория дискурса, психология общения и др. [БЭС 1998: 390]. Таким образом, лингвистическая прагматика отвечает синтетическому подходу к языку [Арутюнова, Падучева 1985: 3]. В поле зрения прагматики оказались стратегии и тактики общения, правила, которым следуют собеседники, ситуации общения, речевые акты, отношения между участниками коммуникации и т.д. [Формановская 1984: 67].
Теория речевых актов - из которой в большой степени берёт начало данная работа, является в настоящее время основой и отправной точкой многих исследований, выполненных в прагматическом ключе. Сделав объектом своего изучения не просто предложение-высказывание, а реализуемые предложениями действия, она не просто расширила поле лингвистических изысканий, но и помогла по-новому увидеть традиционные грамматические проблемы [Pisarek 1995: 7]. Главной задачей этой теории стало установление соответствия между речевыми актами и единицами речи. На сегодняшний день особый интерес вызывают подобные исследования в сопоставительном плане, поскольку они вскрывают национальное своеобразие речевых действий в разных языках.
В качестве объекта анализа в данном исследовании выступает коммуникативная категория угрозы, реализуемая посредством различных речевых актов русского и английского языка.
Внимание к этому типу высказываний объясняется их сложной природой: с одной стороны, речевые акты коммуникативной категории угрозы строятся по законам прагматики языка; с другой стороны, они очень тесно связаны с эмоциями, так как являются актами агрессии. Тесное переплетение рационального и эмоционального в речевом действии угрозы представляет бесспорный интерес для исследования. Не меньший интерес вызывает сложная семантическая структура менасивного высказывания и связанное с этим разнообразие средств и способов выражения угрозы, их многочисленные оттенки и нюансы значений.
Предметом диссертационного исследования являются универсальные и этноспецифические характеристики способов и средств выражения интенции угрозы в русском и английском языках.
Цель данной работы состоит в выявлении сходств и различий при реализации угрозы в русском и английском языках.
Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:
-представление языковых реализаций коммуникативной категории угрозы в систематизированном виде;
-интерпретация эмпирических данных, их лингвистическое осмысление;
-установление межъязыковых сходств и различий в возможностях выражения данных актов речи, более глубокое познание их сущности и специфики в каждом из сопоставляемых языков;
- проведение полного сопоставительного описания выбранных речевых актов в русском и английском языках, учитывающее самые разнообразные приёмы их выражения;
- проверка, осмысление теории речевых актов посредством соотнесения основных положений теории и конкретных высказываний;
- анализ использования средств выражения угрозы в речевом акте с точки зрения эффективности их употребления для достижения коммуникативной цели.
В соответствии с поставленными задачами использовались следующие методы и приёмы лингвистического анализа: сопоставительный, описательный методы, количественная характеристика языкового материала. В качестве основных способов анализа менасивной (от англ. to menace -угрожать) интенции выбран описательный метод и элементный анализ, то есть рассмотрение коммуникативной категории угрозы как совокупности соответствующих речевых действий. Такой угол зрения возможен при системном подходе, когда объект считается единым, связным целым. Таким единым целым и является, на наш взгляд, категория угрозы. Важное место занимает в данной работе аналитический метод, при котором из всего многообразия речевых средств выражения угрозы извлекается базовая модель менасива.
Актуальность работы определяется использованием методов сопоставительной лингвистики применительно к средствам и способам выражения угрозы. Тема исследования связана с перспективными направлениями разработки теории речевых актов и предполагает проведение научных поисков в актуальной в настоящее время области языкознания -лингвистической прагматике. С одной стороны, работа посвящена изучению конкретного типа речевого акта, с другой стороны, она осуществляет многоаспектный подход к анализу речевой деятельности в русле антропоцентрической грамматики.
Научная значимость данной работы состоит в том, что в ней впервые представляется разностороннее и многоаспектное лингвистически ориентированное описание реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках.
Новизна предпринятого в диссертации анализа заключается в применении полевого принципа и категориального подхода к анализу
реализации угрозы в языке, установлении базовой смысловой структуры угрозы, переводческих эквивалентов речевых актов; выявлении структурно-грамматических особенностей функционирования речевых формул со значением угрозы, определении лексических и фразеологических единиц, наполняющих и формирующих речевые акты угрозы.
В диссертации предпринята попытка дать целостную характеристику речевого акта угрозы. Эта характеристика учитывает и причины его возникновения, и различную целевую направленность конкретных актов, и общие черты в способах выражения угрозы, и различия, касающиеся не только состава коммуникативно-семантической группы в русском и английском языках, но и особенностей функционирования речевых актов.
Такая разносторонность поставленных задач исследования отнюдь не означает выход за пределы собственно лингвистики, хотя, безусловно, свидетельствует о расширении круга объектов этой науки. Процесс взаимопроникновения гуманитарных наук друг в друга идёт особенно активно в последние десятилетия и является закономерным этапом формирования знания от первоначального, стихийного синтеза через глубокий анализ явлений к осознанному их синтезу. Каждая наука, наработав свой понятийный аппарат, делает теперь свой вклад в междисциплинарные исследования. Одной из таких областей исследования является теория общения. Она создаётся при активном участии психологии, философии, социологии, педагогики, этнографии, теории информации, других наук. Лингвистическая теория общения, вбирая в себя достижения различных гуманитарных наук, главным объектом изучения считает текст как основную единицу общения и интеракцию как объёмные коммуникативные взаимодействия.
Теоретическая основа исследования - базовые положения сопоставительной лингвистики и перевода (Е.В. Бреус, В.Г. Гак, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер), концепции, разрабатываемые в современной прагмалингвистике (Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, А. Вежбицкая, В.Г. Гак, В.И. Герасимов, В.В. Дементьев, М.Н. Кожина, В.В. Лазарев, О.Г. Почепцов,
Г.Г. Почепцов, К.Ф. Седов, И.П. Сусов, Ю.С. Степанов, И.В. Труфанова, М.Ю. Федосюк, Н.И. Формановская и др.), а также сопоставительной прагмалингвистике (В.Г. Гак, О.А. Лещенко, А.В. Михеев, Ш. Сафаров, И.И. Токарева). Используются тезисы, выработанные в философии языка Л. Витгенштейном, Б. Расселом и развитые в трудах логиков оксфордской школы Дж. Остина, Дж. Сёрла - создателей теории речевых актов. В работе нашли применение концепция «языковой картины мира» и «языкового сознания» (В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, Г.В. Колшанский, З.К. Тарланов), положения лингвистики эмоций (Е.М. Вольф, Н.А. Красавский, Э.Л. Носенко, В.И. Шаховский и др.). Типология особенностей языкового выражения речевых действий ведётся с ориентацией на анализ разговорной речи в работах Е.А. Земской, О.Б. Сиротининой, Н.Ю. Шведовой. Коммуникативные категории и коммуникативно-семантические группы выделяются на основе концепций Ю.М. Малиновича, И.М. Семёновой, Н.И. Формановской.
Частичное рассмотрение категории угрозы и её языковых реализаций имеет место в работах Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, 3. Вендлера, Е.В.Ерофеевой, Ю.М. Малиновича, О.Г. Почепцова, Г.Г. Почепцова, Е.М. Семёновой, Р.В. Шиленко и др. В частности, рассмотрение проблематики вербальной реализации угрозы на синтаксическом уровне предлагает Ю.М. Малинович [Малинович 1998]. Учёный выделяет прагматический аспект как осознанное воздействие и собственно эмоционально-экспрессивный фактор в цепи: эмоция - воля - эффект. Соотношение семантической категории страха и угрозы определяется как причинно-следственная связь интеллектуальной природы. Т.Л. Благий выделяет и классифицирует коммуникативно-прагматические классы предложений угрозы, страха и опасения [Благий 1994]. Семантические категории угрозы и предостережения проанализированы также на основе тактико-ситуативного подхода: в предмет лингвистического исследования включён определённый набор ситуаций, а также языковых форм реакций на акты угрозы и предостережения [Арский 1998]. На материале русского и французского языков проанализированы прямые и косвенные способы выражения угрозы [Ерофеева 1997]. Несмотря на значительный интерес лингвистов к различным коммуникативным категориям и появление ряда работ по этой теме, целостной характеристики речевого действия угрозы дано не было, как не было выявлено и системности средств выражения этой интенции на материале русского и английского языков.
Параллельные тексты рассматриваются в качестве самостоятельных языковых фактов, отдельно от текста-источника и, соответственно, в качестве источника данных о наличии определённых моделей в разных языках и их частотности. Основанием для лингвистической интерпретации языковых фактов и для соответствующих выводов является учёт всех возможностей перевода, вскрывающий наличие-отсутствие в сопоставляемых языках полных или частичных соответствий. Поскольку основная масса материала взята из художественных текстов и их переводов, оправданным является обращение к проблемам перевода. Контрастивная лингвистика и теория перевода тесно связаны между собой, но они имеют разные объекты и цели исследования (см: Швейцер 1987). Несоответствие типов конструкций в параллельных текстах нередко оказывается следствием свободного перевода, а не показателем возможностей языка при реализации той или иной модели. При анализе этих языковых фактов нередко рождаются интересные наблюдения, касающиеся особенностей функционирования речевых действий угрозы, которые тем не менее не заслоняют общую картину средств и способов реализации интенции угрозы в сравниваемых языках.
Материалом исследования послужили тексты художественных произведений на русском и английском языках, их переводные соответствия. Данные собраны методом сплошной выборки из произведений русской литературы XIX - XXI вв., из произведений английской литературы того же периода, из переводов этих текстов. Для удобства восприятия в левом столбце, независимо от языка текста-источника, приведён текст на русском языке, а в правом - на английском. В целях обеспечения полноты и всеохватности материала учитываются также данные толковых, фразеологических словарей
обоих языков и двуязычных словарей. Корпус сплошной выборки составил около 4 тысяч примеров, из них параллельных примеров на русском и английском языках - 3586 единиц. Общий объём проанализированных текстов составил более 21 тысячи страниц.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определённый вклад в построение семантической теории естественного языка и в теорию коммуникации, развивает основные положения теории речевых актов, уточняет классификацию типов речевых действий, участвуя в построении системы семантических и прагматических категорий.
Практическое значение данного исследования состоит в возможности использования его результатов в теории и практике перевода, в теоретических описаниях русского и английского языков, в практике преподавания теоретической грамматики, лексикологии, лингвистической прагматики и контрастивной прагмалингвистики.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Коммуникативная категория угрозы явно или скрыто реализуется в различных речевых актах, столь же явно или скрыто выполняя воздействующую функцию.
2. Способы выражения угрозы делятся на вербальные (прямые, косвенные, окказиональные) и невербальные. Наиболее частотный способ выражения менасивного значения - косвенные речевые акты угрозы.
3. Средства выражения угрозы организованы и могут быть представлены в виде коммуникативно-прагматического поля. Внутри этого поля отчётливо выделяются ядерные и периферийные средства экспликации менасивного значения.
4. Общими для русского и английского языков являются следующие особенности выражения угрозы:
а) наличие коррелятивных пар агентивность - пациентивность, обусловленность - категоричность в семантике и в средствах выражения угрозы;
б) преимущественное использование косвенных речевых актов при выражении угрозы, связанное с нежелательностью использования этого речевого действия;
в) наличие специальных лексико-грамматических и интонационных средств выражения менасивной интенции;
г) широкое использование стилистически сниженной и бранной лексики. 5. Этноспецифические особенности следующие:
а) различный набор речевых актов коммуникативной категории угрозы в английском и русском языках, объясняемый грамматическими особенностями языков;
б) более значительная роль фразеологизированных компонентов при выражении угрозы в русском языке;
в) специфические для русского языка средства усиления экспрессивности: в частности, грамматические возможности построения односоставных менасивных конструкций, использование лексических маркеров интенции, более широкие возможности для построения неполных, эллиптических предложений;
в) большая стереотипность английских речевых актов, более частотное по сравнению с русским языком использование базовых, нейтрально-литературных стилистических средств языка, моделей и лексем.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры славянской филологии и культурологии Самарской гуманитарной академии, на научно-методической конференции XXIV Кирилло-Мефодиевские чтения (май 2001), на международной научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения А.Н.Гвоздева (ноябрь 2002), на Всероссийской научной конференции «Языковая система, текст, дискурс» (сентябрь 2003 года), межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы лингвистического образования: теоретический и методологический аспекты» (ноябрь 2003 года). По теме исследования опубликовано 5 статей.
Стремлением к всестороннему описанию коммуникативно-семантической группы угрозы и её конкретных реализаций продиктована структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
В первой главе излагаются теоретические и методологические вопросы, на которых строится работа; даётся описание сопоставительного метода и контрастивно-прагматического направления, определяется их значение для сравнительного языкознания. Вводятся и определяются понятия «речевой акт», «коммуникативно-семантическая группа», «коммуникативная категория», даётся интенциональная характеристика угрозы. В главе анализируется прагматический аспект коммуникативной категории угрозы, анализируются этапы порождения и восприятия речевого акта угрозы. Во второй главе описываются различные типы речевого действия угрозы и в сопоставительном плане проводится анализ языковых средств выражения этой интенции в русском и английском языках.
Заключение содержит выводы, касающиеся реализации коммуникативной категории угрозы в русском и английском языках.
Сопоставительный метод в языкознании
Сравнение - один из главных аналитических приёмов. «Всё познаётся в сравнении», - истинность этого древнего изречения неоспорима. Сравнение как процедура лингвистического анализа подразделяется на внутриязыковое и межъязыковое, и то и другое может быть историческим (диахроническим) и синхронным. Огромный прорыв в изучении истории языка, в объяснении языковых явлений, в установлении степени родства языков произошёл с внедрением сравнительно-исторического метода. Это метод исследования, позволяющий выявлять с помощью сравнения общее и особенное в исторических явлениях, ступени и тенденции их развития. Формы сравнительно-исторического метода: сравнительно-сопоставительный метод (раскрывает природу разнородных объектов), историко-типологическое сравнение (объясняет сходство различных по своему происхождению явлений одинаковыми условиями генезиса и развития), историко-генетическое сравнение (объясняет сходство явлений как результат их родства по происхождению) и др. Широкое распространение сравнительно-исторический метод получил в исторической науке, языкознании, этнографии, социологии, юриспруденции, литературоведении. Сравнительно-исторический метод является главным инструментом сравнительно-исторического языкознания, оказавшего буквально революционное влияние на познание закономерностей исторического развития языков. С помощью этого метода прослеживается диахроническая эволюция генетически близких языков на основе доказательства общности их происхождения.
В конце XIX века возникли мысли о возможности синхронного сравнения в языкознании. Пражский лингвистический кружок известен, наряду с другими научными достижениями, серьёзной разработкой этого вопроса. Развивая идею системной организации языка, представители кружка отвергли тезис Ф.де Соссюра о непреодолимости преград между синхронией и диахронией. Они настаивали на системном подходе к эволюции языка, с одной стороны, и на динамической концепции языка, рассматриваемого в синхронном аспекте. В рамках синхронного сравнения языков обозначилось несколько исследовательских подходов: собственно типологический, характерологический, сопоставительный, или контрастивный, и теоретико-переводной. Ранее других синхронных межъязыковых методов изучения языков возникла типология. Первые попытки создания типологической классификации были предприняты во 2-й четверти XIX века. Типологические исследования направлены на выявление структурных общностей языка. Целью типологического анализа является сведение языков мира к определённым типам и классам, классификация языковых явлений по определённым признакам, выявление всеобщих языковых универсалий. На выявление универсалий направлены универсологические методы, на выявление уникалий - контрастивные. Существуют попытки создать особое направление -универсологию, но, как правило, учёные склонны включать универсалии в общую типологию [Нерознак 1987: 8; БЭС 1998: 513, 535]. В процессе выделения из комплекса типологических исследований самостоятельного метода - сопоставительного анализа языков - сформировался особый способ синхронного сравнительного изучения языков - лингвистическая характерология. Она имеет дело с важными и существенными особенностями данного языка или генетической группировки языков в данный момент времени. Сопоставительная, или контрастивная лингвистика имеет целью выявление структурных и функциональных особенностей, сходств и различий путём попарного сопоставления языковых систем (структур) на всех уровнях вне зависимости от генетической или типологической принадлежности сопоставляемых языков. Элементы сопоставления встречались в грамматиках XVIII-XIX вв, идея сопоставительного метода была теоретически обоснована И.А. Бодуэном де Куртенэ, но в самостоятельную отрасль лингвистической компаративистики сопоставительное языкознание стало складываться в 50-е годы XX века. Предпосылкой возникновения контрастивной лингвистики является непосредственное наблюдение над особенностями родного и иностранного языков. Главным принципом сопоставительного метода является системность сравнения, предполагающая соположение однопорядковых языковых явлений. Ни генетическая, ни типологическая близость языков при этом не имеет никакого значения.
Отсчёт сопоставительного языкознания как относительно самостоятельной ветви общего языкознания ведётся с вышедшей в 1957 году работы Р.Ладо (Lado R. Linguistics across cultures. Applied linguistics for language teachers, Ann Arbor, 1968). Значительный вклад в разработку проблем сопоставительного языкознания внесли Л.В. Щерба (сопоставление фонетических подсистем французского и русского языков), Е.Д. Поливанов (создание грамматики русского и узбекского языков). Л.В Щербой были разработаны принципы и методика сопоставительной фонетики и словаря, методика и основные положения сопоставительных грамматик были сформулированы Е.Д. Поливановым и Ш. Балли. В их работах отразилось два подхода к проблеме двуязычного сопоставления. Если Ш. Балли ставит задачу скрытого сопоставления, когда своеобразие французского языка подчёркивается своеобразием немецкого языка, то Е.Д. Поливанов описывает русский язык, давая параллели из узбекского. Двуязычные сопоставительные исследования, таким образом, либо дают объективное описание функционирования какой-либо категории в обоих языках, либо выявляют соответствующие особенности одного языка в свете другого языка. Впрочем, нередко эти подходы накладываются друг на друга в пределах одного исследования.
При анализе языковых явлений применяются семасиологический и ономасиологический подходы. При первом сопоставляемые факты рассматриваются от формы к содержанию, при втором - сопоставление ведется от содержания к выражающим это содержание языковым формам. При ономасиологическом подходе, который часто называют функциональным, категория сопоставления носит чисто семантический характер.
То, что функциональная грамматика русского языка как иностранного разрабатывается в настоящее время преимущественно в рамках ономасиологического подхода, отвечает потребностям коммуникативно-направленного обучения.
Контрастивная лингвистика с момента возникновения подчинила свои выводы по преимуществу лингводидактическим целям, теории и практике перевода.
Коммуникативная категория угрозы
В настоящее время системность организации языка не вызывает сомнений. Осознание учёными системной организации содержательного плана языка проявляется в широком использовании таких понятий, как лексическое поле, лексико-семантическая группа, семантическое поле, функционально семантическое поле [Бондарко 1983; Попова, Стернин 1984; Падучева 1985; Кузнецова 1988; Апресян 1994 и др.]. Язык как система средств, объективирующая работу мышления, отражает логику человеческого мышления, восприятия и интерпретации человеком явлений, фактов, событий. Но язык, как известно, является некоторой идеальной моделью, в повседневной жизни мы имеем дело с речью. Речь - это язык в коммуникации. С тех пор как речь стала предметом изучения, возник вопрос, существует ли наряду с языковой системностью системность конкретно-коммуникативных смыслов. Положительным ответом на этот вопрос стало введение понятия коммуникативно-семантической группы [Формановская 1986, 1998], коммуникативно-прагматической категории и коммуникативно прагматического класса предложений [Малинович, Семёнова 1990]. Располагая довольно обширным фактическим материалом, собранным из художественных текстов и подтверждённым данными общественных наук, лингвист может не только описать реализацию интенции, но и охарактеризовать коммуникативно-прагматическую ситуацию. Для проведения такого исследования необходимо выработать единый терминологический аппарат, в частности, установить, в каком соотношении находятся речевой акт и высказывание, речевой акт и интенция, коммуникативно-семантическая группа и интенция, речевой акт и коммуникативно-семантическая группа и т.д. Высказывание является важнейшей единицей речемыслительной и коммуникативной сфер. Это единица коммуникации, совпадающая с предложением, но в отличие от последнего оно обязательно связано с ситуацией [Бахтин 1979; Почепцов 1981; Падучева 1985; Чупина 1987; Адмони 1994; Иванова 1997]. Как компонент диалога высказывание характеризуется смысловой завершённостью, обращённостью к ответной реакции адресата, композиционно-жанровой оформленностью [Сусов 1986; Сухих 1987]. Как единица языка оно синтезирует все уровни языковой иерархии [Торсуева 1979; Почепцов 1981; Чупина 1987]. Как единице речевой коммуникации высказыванию присущи сверхзнаковые свойства, делающие его оптимальным средством для выражения и восприятия вербальной информации [Кокорина 1990; Рассудова 1990]. При анализе высказывания как субъект-объектного отношения становится очевидным, что недостаточно зафиксировать его только как готовый результат, важен и другой аспект его рассмотрения: в качестве процесса речевой активности, акта языковой деятельности [Чупина 1987: 46]. Термин речевой акт существует для обозначения именно процесса порождения и понимания высказывания. Речевой акт - это форма социального действия. Основными чертами речевого действия являются: интенциональность (намеренность), целеустремлённость и конвенциональность [БЭС: 412].
Интенция есть сущностное свойство акта; это намерение, или желание, для реализации которого предпринимаются определённые шаги [Почепцов 1986; Формановская 1986, 1998; см. Остин 1986; Сёрл 1986; Стросон 1986]. Речевой акт есть способ и акт реализации интенции.
Коммуникативно-семантическая группа - это совокупность речевых актов, реализующих одну и ту же речевую интенцию [Формановская 1986, 1998]. Таким образом, в термине «коммуникативно-семантической группа угрозы» подчёркивается системность средств её выражения; при употреблении термина «речевой акт угрозы» имеется в виду тип речевого действия и конкретный акт; под интенцией подразумеваются, прежде всего, психологические мотивы речевого действия. Коммуникативно-прагматические категории и коммуникативно-прагматические классы предложений (Малинович, Семёнова) связаны с реализацией конкретного смысла, «онтологический статус которого предопределён человеком и окружающей его действительностью» [Малинович, Семёнова 1990: 58]. Эти категории могут быть описаны с позиций функционального подхода к языку, то есть посредством выявления и систематизации различных формальных средств, приспособленных для выражения соответствующего смысла [Малинович, Семёнова 1990: 58].
Поскольку угроза является особой интенцией, находящейся на стыке различных значений и выраженной в той или иной степени во многих речевых актах и жанрах, при её описании представляется оправданным использовать понятие коммуникативной категории. В нашем понимании, это отвлечённое понятие, полученное посредством абстрагирования от конкретных речевых актов и включающее весь комплекс информации о соответствующей интенции. Под данной категорией нами понимаются смысловые образования коммуникативных единиц языка, концентрирующие смысл, который отражают речевые интенции.
Коммуникативные категории - это основные прагматические «рычаги» коммуникации; при использовании того или иного «рычага» говорящий стремится создать определённую коммуникативную ситуацию, определённый тип отношений с адресатом. В отличие от терминов конверсационного анализа (интеракция, смена коммуникативных ролей / turn talking, речевой вклад, или ход / move и т.п.), имеющих объективирующий характер, термин коммуникативная категория отражает мотивы действия адресанта и его ожидания в отношении развития коммуникативной ситуации. Впрочем, выявление и систематизация всего комплекса коммуникативных категорий не входит в задачу данного исследования. Тем не менее, как представляется, с помощью понятия категории можно и нужно раскрыть семантико-прагматическую характеристику речевой интенции угрозы и дать коммуникативно-прагматическую характеристику ситуации угрозы. Ниже приводятся примеры речевых актов, в которых реализуется категориальное значение угрозы.
Тут он ... начал немилосердно разбирать каждый стих и каждое слово, издеваясь надо мною самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. (А.П. - 252)
Это коммуникативное действие, переданное в косвенной речи, не является речевым актом угрозы, поскольку его реальная вредоносность очень сомнительна. Тем не менее оно входят в названную категорию на уровне интенции наказания.
Значение угрозы содержится также в речевых актах предупреждения: «Бог всё видит! Он справедлив! Он взыщет с вас за каждую мою слезу, за все бессонные ночи! Будет время, вспомните вы меня!» (А.Ч.-77); «Вот не выучишься - будешь всю жизнь лоботрясом» (см. Байрамуков 2001: 11), «Не влезай - убьёт» и т.д. Надпись на калитке «Осторожно: злая собака» по форме является призывом к осторожности, но на деле она часто используется для отпугивания воров, то есть данный речевой акт в прагматическом контексте реализует одновременно значение предупреждения и угрозы. Во всех этих случаях представляется целесообразным говорить о категориальном значении угрозы, реализуемом в различных речевых актах.
Прямые способы выражения угрозы
В прямых речевых актах высказывания с интенцией угрозы в качестве основного элемента содержат глаголы физического воздействия совершенного вида в форме 1-го лица ед.ч. будущего времени, имеющие следующие значения: «лишение жизни», «нанесение побоев», «отторжение», «лишение различных прав или возможностей». Так или иначе, высказывания, реализующие этот тип угрозы предполагают какое-либо целенаправленное насильственное действие. Глаголы указанной семантики в форме 1-3-го лица ед.-мн.ч. в составе предложений, имеющих субъекта в соответствующей форме и объекта в форме 2-3 лица ед- мн.ч в вин.- дат. падеже (при соответствующей эмоциональной нагрузке) предназначены для выражения угрозы. Например: - Да я ему, подлецу!.. Да я ему I ll show the rascal! Why, I ll take his голову оторву!.. Расстреляю за head off! I ll have him shot for пьянство!.. drunkenness!.. ДФ.-101 Д.Ф.-ІЗЗ - Вези без разговору, а то из "Bring it here without another word or колхоза вышибем в два счёта! we turn you out of the kolkhoz in a jiffy ". М.Ш.. -175 М.Ш..-247 - Если сэр Роберт не поддержит "If sir Robert doesn t uphold my мой аргентинский проект, я его Argentine scheme, I expose him". разоблачу. О.У.-495 О.У.-250 При этом способе выражения угрозы реализуется только одна интенция, которая может быть как реактивного, так и инструментального характера. Для реактивной угрозы как сообщения о намерении говорящего совершить в будущем действие исходной является субъектно-предикатная структура пропозиции. «Так ли исполняешь ты свою "Is that the way you fulfil your duty and должность и господскую волю? Я the will of your master? тебя, старого пса, пошлю свиней I ll send you to look after the pigs, you пасти за утайку правды и dog, for concealing the truth and потворство молодому человеку». conniving with one so young". А.П.-261 А.П.-46 Для инструментальной угрозы как сообщения о намерении совершить нежелательное для адресата действие в том случае, если он совершит / не совершит определённое действие, основным является полипропозициональный комплекс, включающий пропозиции, которые соединяются с помощью причинно-следственных союзов : - Если только вы опять вздумаете "If you ever deny it again, I ll drawn отпираться, я вас утоплю... you... " М.Т.-214 М.Т.-410
Прямые речевые акты угрозы - это сравнительно небольшая часть менасивных высказываний. Основную массу коммуникативно-семантической группы угрозы составляют косвенные высказывания.
Содержательные возможности высказываний возрастают за счёт намеренного помещения коммуникативных структур в нетипичные ситуации, а именно за счёт использования их в контекстах и ситуациях, несовместимых с первичным прямым их значением.
Попытку отграничить косвенные речевые акты от прямых первым предпринял Дж. Сёрл. Используя понятие иллокутивной силы, под которой он понимает конкретный вид иллокутивного намерения, он обращает внимание на связь коммуникативной интенции говорящего со значением самого высказывания [см. Сёрл 1986]. В случае несовпадения языковой структуры с коммуникативной интенцией совершается косвенный речевой акт.
Свойство предложений выполнять различные коммуникативные функции неоднократно подчёркивалось исследователями. В частности, были отмечены случаи использования вопросительных предложений в функции предложения-приказания, констатива как функционального эквивалента приказания или предложения-просьбы [Почепцов 1980], проанализированы языковые факты реализации просьбы в вопросительном предложении [Формановская 1984] и побуждения - в повествовательном [Гладуш 1986] и т.д.
Косвенные, несобственные, вторичные по своему характеру способы означивания как предметных (референтных) ситуаций, так и намерений самого говорящего широко распространены среди средств языкового общения. В множественности возможных соотношений между формой и содержанием проявляется двуплановый характер языкового знака [Герасимова 1986: 150]. Спор между учёными касается вопроса, сколько иллокуций реализует косвенное высказывание. Большинство исследователей, и в том числе Дж.Р.Сёрл, считают, что два значения (собственное и косвенное) сосуществуют (и только в метафорических и иронических высказываниях проявляется одно значение - переносное). Аргумент В.Зёкеланда, гласящий, что реакция слушающего на всякий косвенный акт показывает значимость только одного речевого акта, а именно - косвенного [НЗЛ 1985: 142], оказывается не очень убедительным, если учитывать возможное намеренное непонимание иллокутивной цели или действительное её непонимание из-за отсутствия «коммуникативной компетенции».
Отмечая многообразие косвенных высказываний, исследователи подчёркивают, что случаи использования предложений в несвойственных им прагматических функциях требуют дифференцированного подхода. Отмечается необходимость различать косвенные высказывания, образованные путём транспонирования предложений в несвойственную им область употребления, от возможной множественности предложенческих форм прагматических разновидностей предложения [Почепцов 1981: 278].
Косвенные высказывания имеют, как правило, две интенции. Иллокутивная цель косвенных речевых актов присутствует имплицитно и выводится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции. Относительно интенции угрозы Р.М.Байрамуков предлагает различать полиинтенциональные менасивы с наложением интенций и с разнонаправленными интенциями - основной и побочной [Байрамуков 2001: 9]. Разница между ними состоит в степени «косвенности», то есть наложение интенций предполагает переход иллокутивной силы какого-либо высказывания в интенцию угрозы и поглощение первичной интенции, а сосуществование интенций предполагает сохранение первичной интенции с приобретением Другой. Проанализируем на основе этой идеи различные виды косвенных высказываний. Форма выражения полиинтенциональных высказываний с наложением интенций обусловлена типом первичной интенции. Первичная иллокутивная сила при этом нейтрализуется, то есть она присутствует в стёртом виде, придавая речевому акту только соответствующие оттенки значений. Существуют самые разнообразные менасивные высказывания: с первичной иллокутивной силой предупреждения, обещания, предложения, утверждения, возражения, похвальбы, ложного побуждения, приказа и т.д. Иначе говоря, это угроза, реализованная в форме другого высказывания. Вот некоторые примеры:
Лексико-синтаксические средства выражения угрозы
Для комиссивной угрозы, обусловленной раздражителем, характерна предикатно-субъектная структура пропозиции, а директивная угроза, как предупреждение о возмездии в случае, если адресат совершит нежелательное для говорящего действие, реализуется в полипропозициональном комплексе. Тем не менее семантическим инвариантом речевого акта угрозы является простейшая модель - «я накажу тебя». Это ядерное значение коммуникативной категории угрозы и базовый, основной компонент коммуникативно-семантической группы угрозы.
Группа угрозы может быть представлена в схеме, где обозначено центральное положение агентивной модели, околоядерные составляющие менасивной группы в виде пациентивных высказываний и её периферийные элементы, коими являются всевозможные разновидности имплицитной угрозы. Чем дальше от центра этой схемы находится менасивное высказывание, тем интенсивнее возрастает сила «коммуникативного коварства» (см. ранее), что обусловлено контрэтическим характером этого действия.
Имплицитная угроза - это очень большая часть менасивных высказываний. В зоне непосредственного притяжения ядра менасивного значения находятся речевые акты типа: «Уходи отсюда, если тебе дорога жизнь», «Если ты сделаешь это, пеняй на себя», «Только попробуй» и т.д. В данной работе они характеризуются как имплицитная модель: значение угрозы передано в них посредством фразеологизированных выражений или конструкций со стёртым субъектно-предикатным отношением. Большей автономностью характеризуются такие высказывания, как «Посмотрим, кто в этом доме хозяин», «Как ты посмел?!», «Уходи по-хорошему» и т.п. Они рассматриваются в качестве собственно имплицитной угрозы; менасивное значение в них только подразумевается. Нашей задачей является последовательное высвечивание этих способов реализации угрозы и их анализ с точки зрения языковых средств выражения в русском и английском языках.
В целом картина употребления менасивных высказываний может быть представлена в виде таблицы:
В ходе исследования собранного материала выявлено, что в выражении менасивной интенции могут участвовать практически все структурно-коммуникативные разновидности предложений. Базирующийся на этом факте анализ средств реализации угрозы позволяет, во-первых, связать так чётко разграничиваемые в последнее время структурный, семантический, коммуникативный и прагматический аспекты синтаксиса, а во-вторых, установить на этой основе системность средств выражения угрозы. Структурные типы предложений в данной работе рассматриваются в качестве главного критерия собственно грамматической классификации менасивных высказываний. Структура семантических ролей речевого акта угрозы довольно строгая, а реально функционирует множество разных моделей. Следовательно, специфику множества конкретных высказываний можно понять при сопоставлении их с основной моделью. Возможность использования этой модели для выражения угрозы обусловлена тем, что говорящий может угрожать и событием, свершение которого от него не зависит. Поэтому для менасивов на первый взгляд нет ограничений в наборах ролевых структур предложения. Тем не менее для осуществления речевого акта угрозы при произнесении такого предложения должно быть недоброжелательное отношение к адресату, соучастие или заинтересованность говорящего в этом действии. В противном случае такое предложение будет простым сообщением, то есть констативным высказыванием. Вот почему безграничность набора ролевых структур речевого акта угрозы - кажущаяся, она подразумевает только наблюдаемое разнообразие структурных типов предложения, реализующих угрозу. На самом же деле семантика менасивных высказываний очень чёткая и выражается она в вышеприведённой схеме. Очевидно, всё разнообразие структурно-коммуникативных типов предложений, реализующих речевой акт угрозы нужно анализировать с точки зрения того, в каких случаях и с какой целью затушёвывается его чёткая структура.
За основу анализа структурных типов менасивных высказываний взята традиционная классификация предложений с точки зрения их грамматической структуры, принципом деления в которой является наличие-отсутствие подлежащего или сказуемого. Несмотря на объективные недостатки этой классификации и попытки учёных пересмотреть её основания, для синтаксической теории в целом и для анализа категориально-семантической категории угрозы в частности она представляет определенный интерес, так как позволяет с особой точки зрения увидеть некоторые языковые и речевые явления.
Семантические особенности повествовательных предложений, передающих угрозу, интересно рассмотреть с точки зрения наличия/отсутствия конкретного исполнителя действия, а точнее - степени его проявленности. «Говоря о людях, - пишет А. Вежбицкая, - можно при этом придерживаться двух разных ориентации: можно думать о них как об агентах, или «деятелях», и можно - как о пассивных экспериенцерах» [Вежбицкая 1996: 44]. «Существуют два разных подхода к жизни, которые в разных языках играют разную роль: можно рассматривать человеческую жизнь с точки зрения того, что делаю я , т.е. придерживаться агентивной ориентации, а можно подходить к жизни с позиции того, что случится со мной , следуя пациентивной (пассивной) ориентации. При пациентивной ориентации акцент делается на бессилии и пациентивности ( я ничего не могу сделать, разные вещи случаются со мной ) [Вежбицкая 1996: 55]. Эти замечания относятся к высказываниям типа «я живу весело» и, соответственно, «мне живётся весело». Что касается менасивной интенции, идея агентивности-пациентивности преобразуется и имеет совершенно другой вид. Агентивная модель выглядит следующим образом: «я сделаю тебе плохо», а пациентивная ориентация приобретает следующий вид: плохое случится с тобой . При этом основное значение для речевого акта угрозы - агентивное, так как это речевое действие предполагает активность высказывающего угрозу. Пациентивая конструкция только подразумевает активность, но не выражает её. В русском языке агентивные конструкции - это соответствующий тип двусоставных и определенно-личных предложений.
