Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Общетеоретические проблемы изучения категории времени 12
1.1. Категория времени как одна из основных составляющих картины мира 12
1.2. Понятийные категории и языковые семантические функции 18
1.3.Темпоральность и грамматическое время 21
1.4. Категория следования как компонент плана содержания функционально-семантической категории темпоральное 33
1.5. Методологические основы исследования 44
ГЛАВА 2. Семасиологический анализ категории временного следования глагола во французском и русском языках
2.1.1. Глагольные формы будущего временного периода 60
2.1.2. Глагольные формы настоящего временного периода 100
2.1.3. Глагольные формы прошедшего временного периода 103
2.2. Глагольные аналитические структуры 107
2.3. Косвенные наклонения 114
ГЛАВА 3. Ономасиологический анализ категории временного следования глагола во французском и русском языках 131
3.1. Глагольное качественное следование 132
3.1.1. Нонкальное следование 132
3.1.2. Тонкальное следование 136
Заключение 148
Библиография 152
Список источников и сокращений 165
- Категория времени как одна из основных составляющих картины мира
- Понятийные категории и языковые семантические функции
- Глагольные формы будущего временного периода
- Глагольное качественное следование
Введение к работе
Данная диссертация относится к работам в области когнитивной темпорологии и посвящена комплексному семантико-структурному сопоставительному анализу категории временного следования глагола во французском и русском языках с учетом референциального и прагматического факторов.
Актуальность исследования. Проблемы изучения времени постоянно находятся в центре внимания как аспектологов, так и темпорологов. Данное исследование интересно тем, что выходит за рамки собственно морфологической категории времени и концентрирует внимание на коммуникативной и когнитивной парадигмах научного поиска.
Универсальность синтаксических отношений в языках, базирующаяся на общности пропозиционального содержания и единства речемыслительных процессов, общепризнана. Это объясняет интерес к теме настоящей диссертации с точки зрения генерализующей ментальной деятельности, прежде всего сосредоточенной в сфере логико-синтаксических отношений, включая темпоральные. Эти отношения имеют универсальный характер, что является основой их адекватного осмысления.
Исследованию вопросов времени и темпоральности посвящены многочисленные работы отечественных и зарубежных лингвистов (см. библиографию). В русском и зарубежном языкознании имеются фундаментальные исследования категории времени русского глагола (Мещанинов, Потебня, Исаченко, Поспелов, Якобсон, Иванов Вяч. Вс, Данеш, Вейренк, Бондарко, Шмелев). Исследования в области темпорологии французского языка связаны с именами Бенвениста, Имбса, Шабршулы, Вагнера и Пиншона, Гийома, Схогта, Пишон, Реферовской, Гака. В последнее время изучение времени в отечественной и зарубежной романистике все чаще связано с генеративной и когнитивной лингвистикой (Corblin 1985, Jaubert 1993, Kamp&Rohrer 1983, Kleiber 1993, Гак 1998, Закамулина 2000).
Изыскание новых методов и форм в анализе вопросов времени в современных исследованиях связано с проблемами временной референции, временной дискурсивной репрезентации, взаимосвязи глагольной и неглагольной темпоральности, грамматического и синтаксического времени.
Помимо собственно лингвистического аспекта, вопросы времени неотъемлемо связаны с логическим, физическим и философским осмыслением.
Сопоставительные исследования в языках с различной структурно-типологической организацией позволяют выявить особенности сопоставляемых языков и получить новые результаты на основе единых методов сравнения.
Предметом нашего исследования являются структура и семантика категории временного следования глагола и ее выражение в слове, в высказывании и в тексте в двух разноструктурных языках, французском и русском.
Необходимость такого исследования обусловлена следующими факторами.
1. В обоих языках не разработана единая система плана содержания категории временного следования глагола.
2. В обоих языках не выявлена единая система средств выражения категории временного следования глагола.
3. Отсутствуют фундаментальные сопоставительные исследования категории временного следования глагола во французском и русском языках, способные более детально раскрыть особенности плана выражения и плана функционирования исследуемой категории во французском и русском языках.
В связи с вышесказанным целью нашей диссертации является комплексное изучение семантики, структуры и функционирования категории временного следования глагола во французском и русском языках в сравнительно-сопоставительном плане с точки зрения речемыслительнои деятельности человека на основе установления логических системных связей с планом содержания и планом выражения языка-эталона, являющегося единой базой для сравнения языковых фактов в их интеракции с внеязыковой действительностью.
Достижение данной цели осуществляется с учетом взаимодействия языка-эталона (единицы измерения) плана содержания и плана выражения с единым метаязыком описания и сопряжено со следующими конкретными задачами:
1. Уточнить физические, логические и философские основы категории временного следования глагола.
2. Выявить темпоральные архизначения категории временного следования глагола во французском и русском языках.
3. Выявить и сопоставить специфические особенности реализации категории временного следования глагола в системе семантико-синтаксических отношений французского и русского языков.
4. Разработать модель языка-эталона плана содержания и плана выражения как основу сопоставления исследуемой категории в двух разноструктурных языках.
5. Выявить средства выражения категории следования глагола.
6. Определить в сопоставляемых языках тенденции в использовании в речи тех или иных средств выражения данного значения.
7. Применить метод ментального подхода в изучении отношений временной формы и референциальной точки.
8. Выявить изоморфные и алломорфные черты средств выражения категории временного следования глагола в сопоставляемых языках.
В рамках основных задач решались сопутствующие задачи: уточнение семантического и прагматического аспектов временных форм глагола на основе новейших разработок в области лингвистики, определение взаимоотношений между эксплицитно выраженными средствами темпоральное™ и их импликативно-пресуппозитивным компонентом.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые проводится сопоставительный анализ в системе и в речи категории временного следования глагола во французском и русском языках на основе языка-эталона, служащего единой основой для сопоставления языковых фактов в разноструктурных языках.
Впервые к рассмотрению категории временного следования глагола в обоих языках привлечены глагольные аналитические структуры и формы косвенных наклонений.
В диссертации предлагается оригинальная методика выявления семы временного следования в формах условного и сослагательного наклонений на основе логического способа взаимной обусловленности и внутренней соотносительной связи между событиями, позволяющего свести логическое отношение к темпоральной зависимости.
Методика исследования. Методологической базой исследования является предложенная профессором Закамулиной М.Н. методика исследования категорий высказывания, предполагающая:
а) создание языка-эталона путем логического исчисления компонентов плана содержания и возможных в сопоставляемых языках средств их выражения; поскольку категория временного следования глагола рассматривается в диссертации как категория высказывания с полевой архитектоникой, такой язык-эталон оказывается приемлемым и удобным для всестороннего анализа как семантики, так и средств выражения категории в разноструктурных языках;
б) анализ языкового материала в системе и речи, т.е. в русле общего семасио-ономасиологического подхода, имплицирующего анализ как от средств выражения к значениям, так и от означаемого к означающему;
в) ментально-логический анализ соотношения языковой формы и ее референциального компонента: орцентрического - момента акта речи, аллоцентрического - момента речи в другом временном периоде и вспомогательного - безотносительного к моменту речи, но соотносимого со вторичной точкой отсчета (либо с одним из предикативных центров высказывания, либо с неглагольным обстоятельственным элементом); кроме того, ментально-логический анализ предполагает наличие в высказывании пресуппозитивно-импликативного компонента ситуации высказывания (Закамулина 2000, 2001).
При системно-семасиологическом подходе в диссертации применялись методы дистрибутивного, трансформационного и ментально-логического анализов. Функционально-ономасиологический анализ средств выражения категории временного следования включал в себя методы контекстно-ситуативного, количественного анализов, метод сравнения переводов и ментально-логического анализа.
Материалом исследования послужили примеры из произведений французских и русских писателей 19-го и 20-го вв. При сопоставительно-ономасиологическом анализе языковых средств мы использовали новеллы Ги де Мопассана и их переводы на русский язык. Также мы использовали фактологический материал из периодических изданий, языковую компетенцию информантов, а также собственную языковую компетенцию.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней впервые осуществляется сравнительно-сопоставительное исследование одной из основных составляющих категории времени - категории следования в двух разноструктурных языках, французском и русском, а также решаются вопросы теории видовременных систем двух языков.
Результаты исследования и его теоретические положения могут найти применение в области общего и сопоставительного языкознания, психолингвистических и когнитивных исследований, в теории перевода, в разработке соответствующих разделов сравнительной типологии французского и русского языков, в разработке спецкурсов по сравнительной темпорологии разноструктурных языков и лингвистике текста. Практический материал и теоретические положения и выводы могут быть применены в решении проблемы языковых универсалий, в разработке методов и принципов сравнительно-типологического анализа языков.
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут использоваться в практике преподавания морфологии и синтаксиса французского и русского языков; ряд положений диссертации может послужить для решения вопросов учебно-методического характера, связанных с созданием учебно-методических пособий, системы упражнений, при составлении учебника по сравнительной типологии французского и русского языков, в преподавании соответствующих разделов теоретической и практической грамматики французского и русского языков, в теории и практике перевода, практических занятиях по лингвистике и интерпретации текста.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту, заключаются в следующем:
1. Категория временного следования является универсальной темпоральной категорией и концептуализируется в процессе речемыслительной деятельности, объединяя в своей семантике философский, физический, субъективно-психологический и лингвистический аспекты.
2. Посылкой для сравнительно-сопоставительного анализа данной категории служит концепция функционально-семантического поля (ФСП), рассматривающая категорию временного следования как составляющую ФСП темпоральности с планом содержания и планом выражения.
3. Семантической доминантой плана содержания категории следования глагола является значение следования действия за моментом речи или другим временным ориентиром, а также соположения действий, или взаимного порядка действий, при котором последующее действие является вторым членом оппозиции действие предшествующее / действие последующее.
4. В плане выражения категория следования глагола представлена предикатным глаголом в одной из граммем времени, выражающих следование как в первичной синтасической функции, так и во вторичной.
5. Логическое, физическое и философское понимание времени обусловливает лингвистическое понимание категории временного следования, проявляющееся в качественной, количественной и качественно- количественной характеристиках. Качественный аспект категории временного следования проявляется в том, что она представляет отношение следования действия предиката за референциальной точкой. Количественный аспект категории временного следования проявляется в количестве протекания действия предиката во времени. Качественно-количественный аспект категории временного следования сочетает в себе первые две ипостаси времени, добавляя кратную характеристику, и проявляется в исчислении действий.
6. Универсальным для языковых систем положением является наличие в них трех возможных референциальных точек: орцентрической точки отсчета — момента акта речи, аллоцентрической — момента речи в другом временном периоде, вспомогательной — референциальной точки, представляющей собой не момент речи, а третью точку отсчета как в виде глагольной, так и неглагольной синтагмы.
7. Глагольная временная референция представляет собой акт соотнесения времени действия предиката с одним из трех типов референциальной точки — орцентрической, аллоцентрической, вспомогательной. Первые два типа акта референции рассматриваемого предиката релевантны в темпоральном контексте безотносительно к соседним глагольным предикатам, а лишь относительно момента речи — орцентрического или аллоцентрического. Третий тип акта глагольной референции релевантен в темпоральном контексте с несколькими глагольными предикатными центрами как относительно одного из них, так и относительно неглагольного обстоятельственного элемента, представляющих собой вспомогательную референциальную точку.
8. Темпоральный контекст, включающий как временную форму, так и его референт, может быть эксплицитным и имплицитным. При эксплицитном темпоральном контексте временной референт предиката высказывания представлен формальными языковыми элементами как в самом высказывании, так и за его пределами. При имплицитном темпоральном контексте временной референт предиката высказывания не имеет формальной языковой репрезентации и представлен темпоральным пресуппозитивно-импликативным компонентом ситуации высказывания.
9. В отличие от орцентрического или аллоцентрического момента речи, вспомогательная рефернциальная точка как эксплицитная, так и имплицитная может быть исчислена методом ментальной семантико-структурной реконструкции на основе принципа семантического примитива.
Апробация работы. Материалы и результаты исследования были представлены на Всероссийской научно-практической конференции в Казани в 2002 г., на Международной научно-практической конференции в Набережных Челнах в 2003 г., вошли в сборники научных статей Казанского государственного технического университета им. А.Н. Туполева и Казанского государственного университета. Основные положения диссертации докладывались на ежегодных аспирантско-магистерских семинарах Казанского государственного энергетического университета, обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков Казанского государственного энергетического университета и на заседаниях кафедры контрастивной лингвистики Казанского государственного педагогического университета.
Структура диссертации определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы, списка использованных текстов и краткого словаря терминов.
Во введении даётся обоснование актуальности темы и научной новизны исследования, ставятся цель и задачи исследования. В первой главе рассматриваются общетеоретические вопросы лингвистического времени, предлагается концептуальный аппарат исследования, метаязык описания, язык-эталон для сравнения. Во второй главе проводится семасиологическое исследование категории временного следования в двух языках; в третьей главе проводится ономасиологическое исследование категории временного следования в сопоставляемых языках.
Каждая глава завершается выводами и дополняется схемами типологических данных в двух языках. В конце диссертации приводятся библиография, список использованных при анализе текстов художественной литературы и принятых в работе условных обозначений и терминологический словарь.
Категория времени как одна из основных составляющих картины мира
Время как одна из составляющих картины мира не только является важнейшим атрибутом и составляющей категории бытия, но и отождествляется с бытием по многим аспектам своих проявлений. На протяжении всей своей истории человечество стремилось определить свое место в потоке времени, извлекая уроки из прошлого и строя на основе полученного опыта перспективы будущего. Говоря о многоаспектности категории времени, мы имеем в виду физический, философский и лингвистический уровни ее определения. Каждый аспект выносит на первый план свою отправную точку в трактовке данной категории, рассматривая ее под своим углом и по своим собственным законам.
Так, теория относительности А. Эйнштейна объединила в себе физический и философский взгляды на проблему времени и пространства.
Характеризуя категорию времени с лингвистических позиций, большинство исследователей исходят из ее философского понимания, согласно которому время представляет собой физические события, происходящие в определенной последовательности, благодаря определенной системе отсчета (Мостепаненко 1969: 154). Данное определение черпает свои истоки из древнегреческой философии, из трудов Платона и Аристотеля. Согласно учению Платона, время суть человеческие понятия. Оно существует в уме человека, и именно ум разлагает события на триаду: до, сейчас и после. С идеей времени связана также философская идея истории, которая движется и имеет свою направленность.
Давая определение бытию и времени как важнейшим атрибутам существования материи, Аристотель отмечал, что данные категории перетекают в основные категории языка. Этой характеристикой философ вскрыл собственно лингвистический пласт временной многоаспектности.
Последующие поколения исследователей по-своему развили и дополнили данную концепцию, а также попытались найти соотношение между объективным и лингвистическим временем. Э. Бенвенист выделяет три разновидности времени, четко разграничивая сферы их выражения: физическое время с его непрерывностью и бесконечностью линейного пространства, хронологическое время событий и лингвистическое время, отраженное при помощи языка и его формальных средств (Benveniste 1965: 3-13). Язык воспроизводит действительность, и, следовательно, время, отражает ход этой действительности. Точка зрения разграничения объективного и лингвистического времени вполне оправданна, так как лингвистическая разновидность выражения категории времени имеет свою специфику, основанную на грамматических закономерностях.
Последовательно познавая окружающий нас мир и череду явлений, происходящих в нем, мы исходим из физических, логических и психологических предпосылок, но происходит это при помощи языковых средств. Таким образом, лингвистическое время служит средством концептуализации времени объективного, но не растворяется в нем, а аккумулирует в себе физический и философский аспекты, исходя из языковой специфики (Дешериева 1996: 197).
Но реальное время не всегда отображается в лингвистическом, а только будучи представленным морфологически в виде глагольных форм (Гийом 1992: 10), а значит, на уровне сознания, ведь языковые формы — это экстралингвистический опыт, получивший свое практическое представление. Сознание, лишенное языка, не способно обозревать и организовывать разворачивающиеся временные процессы. Такое сознание оказывается замкнутым в пространстве изначально данного. И только благодаря языку человек начинает ощущать себя частицей, движущейся в пространстве и во времени, а значит, следует законам этого времени. «Грамматика есть ничто иное, как выраженная в терминах языкознания система категорий рассудка» (Жоль 1990: 38).
Традиционная грамматика трактует время как объективную категорию, выражающую отношение действия во времени к моменту речи и другому действию (Гак 1986).
Понятийные категории и языковые семантические функции
Задача сопоставительной типологии заключается, с одной стороны, в определении общезначимых и универсальных свойств сравниваемых языков, а с другой стороны, — в раскрытии их специфических вариантов. Общность черт различных языков основывается, в первую очередь, на глубинной взаимосвязи языка и универсальных категорий познания. Взаимодействие языкового и мыслительного нашло своё отражение в языкознании в виде термина «понятийная категория». Данный термин был впервые сформулирован О. Есперсеном, который вывел общий структурный знаменатель, применимый ко всем языкам, но экстралингвистический по своей природе (Есперсен 1958: 57-56). Однако, изначально выделяя автономность понятийных категорий по отношению к категориям языковым, впоследствии он пришел к выводу, что «устанавливаемые категории должны иметь лингвистические значения», обнаруживаемые во всех языках мира и базирующиеся на единой понятийной основе общего устройства языка. Трехступенчатый анализ формы, функции и понятия языковых явлений позволил О. Есперсену сделать заключение, что «синтаксические категории, подобно двуликому Янусу, обращены и к форме, и к понятию» (там же, 59). Это значит, что синтаксическая категория не только непременно находит свое выражение в определенной грамматической форме, но и несет в своём грамматическом значении определенную понятийную категорию, структурируя концептуальную сферу языка. Причем понятийные категории первичны по отношению к грамматическим, так как они являются обязательной составляющей сознания, в то время как грамматические категории могут исчезнуть из языка (Серебренников 1988). Теория понятийных категорий поставила перед исследователями вопрос о характере взаимоотношений их составляющих, а именно мыслительного и языкового. Большинство лингвистов решает данную проблему, базируясь на тезисе о нераздельности и взаимозависимости мыслительных и языковых атрибутов в структуре понятийных категорий (Балли, Бенвенист). Но, чтобы получить статус понятийной категории, логическое понятие должно обладать определённым формальным выражением и не только передаваться через язык, но и быть составляющей его материальной части (Мещанинов 1945: 14 - 15). Говоря об эволюционном характере развития понятийных категорий, Ш.Балли выделял несколько этапов: языковой уровень; высший речевой уровень члена высказывания (Балли 1955: 110-120). Результатом перехода от низшего к высшему уровню является «актуализация» понятия, его претворение в действительность посредством «отождествления с реальным представлением говорящего субъекта» (Балли 1955: ПО). Так, мыслительная категория, представляющая какое-либо качество или процесс одного родового понятия, индивидуализируется, а значит, получает множество черт, позволяющих локализовать его во времени и пространстве и определить количественно в зависимости от опыта, сознания и интуиции говорящего. Например, говоря о понятии времени, мы отождествляем его с локализацией (актуализацией) понятия процесса говорящим субъектом, исходя из определённой отправной точки. В качестве актуализатора в данном случае выступает грамматическое время глагола. Следующим этапом в исследовании мыслительно-языковых категорий стало появление нового течения, разграничивающего понятийные (мыслительные, логические) категории и понятийные основы языковых семантических функций в области грамматики. Это концепция А.В.Бондарко, постулирующая относительную автономность содержательной стороны грамматических категорий и логических представлений действительности (Бондарко 1974: 6). Давая характеристику грамматической категориальное как единству понятийных и языковых категорий, автор разделяет их по функциональному признаку, уделяя языку и всей совокупности его средств роль опоры и вспомогательного средства, благодаря которому категории сферы мышления способны отражать окружающую действительность.
Глагольные формы будущего временного периода
Ниже мы рассмотрим формы, способные выражать будущее действие как в независимом, так и в главном предложении сложного предложения. Четыре временные формы будущего распределены нами на две основные группы: Принадлежность Futur simple и Futur anterieur к временным формам изъявительного наклонения не вызывает сомнения. Традиционные наименования двух других форм (Conditionnel I и Conditionnel II) были заменены нами на FS II и FC II с целью привлечь внимание читателя к их временной, а не модальной ипостаси. Анализ временных форм будущего совершенного (Б I) и будущего несовершенного (Б II), помимо выявления их темпоральной специфики, ставит задачу определения основных аспектуальных характеристик на основе господствующих в настоящее время в лингвистической литературе дефиниций. Так, одна из точек зрения трактует оппозицию совершенного и несовершенного видов как выражение достигнутости / недостигнутости действием своего абстрактного предела (Виноградов, Гак). Согласно другому определению, существующему в грамматической традиции, сущность вида состоит в выражении целостности / процессности действия как основных характеристик его протекания и распределения во времени (Бондарко, Мелиг). Несомненно, что обе точки зрения имеют право на существование и во многом пересекаются между собой, поскольку по сути трактуют разнообразные стороны характера протекания действия, именуя их при этом «видом». Семантической доминантной вида является отношение действия к пределу, проявляющееся в аспектах качества и количества (Гак 1975: 82-83). Качественная предельность сопряжена с внутренней исчерпанностью действия, с результативностью и в большей степени свойственна русскому языку: сделаю / буду делать. Количественная предельность связана с лимитативностью, т.е. с ограниченностью времени, занимаемого данным действием. Данная предельность, как правило, характеризует безвидовые языки, к числу которых относится французский язык: j ai lu. Третьей сферой аспектуальности является выражение количественно-кратных отношений, касающихся количества однородных действий. Эта область аспектуальности соотносится и с качественной и с количественной аспектуальностью и является характеристикой аспектуальнои системы независимо от видового статуса языка. Нельзя обойти вниманием мнение ряда авторов о том, что предельный или непредельный характер глагола проявляется в процессе функционирования его в речи и, следовательно, синтагматически обусловлен лексическими, морфологическими, синтаксическими средствами контекста, их комбинаторными возможностями и дистрибуцией (Schogt, Granberg, Klum). Во французском языке проблема вида является одной из наиболее сложных и дискутируемых. Совершенно справедливо, на наш взгляд, мнение о том, что категория вида в славянских языках и аспектуальные средства французского языка есть понятия разнохарактерные как в плане содержания, так и в плане выражения (Закамулина 1999). Таким образом, обсуждая проблему вида, необходимо четко разграничивать морфологию и синтаксис, а также дифференцировать вид в узком смысле слова (au sens strict) от видовых ИЛИ аспектуальных явлений (phenomenes aspectuels), выходящих за рамки спряжения глагола (Mainguneau 1991; Vet 1980). Поскольку вид представляет собой категорию глагольной словоформы и ассоциируется со славянским видом в виде бинарной оппозиции в парадигматическом ряду, то при анализе материала французского языка, не имеющего морфологического вида, представляется целесообразным употреблять вместо него термин «аспектуальность».
Глагольное качественное следование
Ядерными средствами поля средств выражения, принимающими участие в реализации значения нонкального следования, являются Futur simple и Futur immediat во французском языке и временные формы будущего простого и будущего сложного в русском языке. (1) Et peut-etre qu un soir du prochain printemps... ils se prendront et se serront la main en souvenir de toute cette souffrance etouffee et cruelle (GMM, 170). И, быть может, будущей весной... они... возьмутся за руки, и это рукопожатие напомнит им все их тайные и жестокие страдания (ГММ, 436). (2) J ai continue, et je continerai sans doute tant que je vivrai, et tant qu il у aura un Chantal en ce monde (GMM, 131). Я продолжил эту традицию и, без сомнения, буду продолжать её, покуда жив и покуда на этом свете останется хоть один Шанталь (ГММ, 422). (3) «Vas-y, ma fille un peu de courage ; tiens, la paire lilas, elle ira bien avec ta toilette»(GMT, 23). — Вот пара лиловых - они прекрасно подойдут к твоему наряду (ГМТ, 283). (4) «Vous allez voir, dit-il, que ее sera quelque mendiant ou quelque passant perdu dans la neige» (GMM, 151). «Вот увидите, это либо нищий, либо прохожий, который сбился с пути в сугробах...» (ГММ, 428). (5) «J ai bien envie de lui flanquer un coup de fusil» (GMM, 136). «.. .Мне смерть как хочется всадить в неё пулю» (ГММ, 430). (6) - Si vous ne voulez pas, je retournerai me noyer (GMS, 185). — Раз вы не хотите, я опять пойду топиться (ГМС, 138). , 434). (7) - «J offrirai une paire, aux choix, a celles qui feront l essai» (GMT, 23). — А я подарил бы пару на выбор той, которая примерит (ГМТ, 283). (8) «Oui...oui...je v/era,...pauvre fille L.je viens...d\t-\ui que У arrive» (GMM, 165). — Да, да...я иду... Бедная девушка!... Я иду... Скажите Шарлотте, что я сейчас приду... (ГММ (9) - C est tout de meme une bonne et brave fille que la Blanchotte, et vaillante et rangee malgre son malheur, et qui serait une digne femme pour un honnete homme(GMS, 188). — А всё-таки Бланшотта хорошая, порядочная девушка. Живёт она степенно и хозяйственно, хоть и случилось с ней несчастье. Она будет хорошей женой честному человеку (ГМС, 233). (10) - Comment est-ce que tu t appelles... pour que je reponde aux autres quand ils voudront savoir ton nom? (GMS, 185). — А как тебя зовут?.. Мне надо знать, чтобы ответить, когда меня спросят ребята (ГМС, 231). (11) - Tu leur diras, a tes camarades que ton papa c est Philippe Remy, le forgeron...(GMS, 191). — Скажи своим товарищам, что твой папа кузнец Филипп Реми...(ГМС, 234). Как показывает данная подборка примеров, нонкальное следование может передаваться Futur simple, Futur immediat и Present во французском языке, будущим совершенным, будущим несовершенным и настоящим временем в русском языке. Эти формы являются наиболее регулярными средствами выражения нонкального следования. Доминантными средствами являются FS I во французском языке и Б I и Б II в русском. В примерах (2) и (6) сочетание первого лица с формой будущего времени определяет иллокутивную силу высказывания, выражающую интенцию говорящего совершить определённый акт в категорической форме. Французская форма нонкального будущего простого соответствует русским формам будущего совершенного и будущего несовершенного. В этом случае речь идёт об акте обещания с ярко выраженной иллокутивной силой в противоположность французскому примеру (4) с более нейтральным контекстом, в котором более маркированная в модальном отношении форма FS I уступает место иммедиатной аналитической конструкции Futur immediat для выражения нейтрального в модальном плане действия. Русский же вариант данного высказывания содержит прямое указание на модальную интерпретацию неизбежности, когда говорящий обладает знанием, позволяющим ему заранее прогнозировать ход дальнейших событий. Пресуппозитивная позиция «знать» в данном случае передаётся при помощи Б I. Во французском примере (11) сочетание "tu + FS I" понимается как приказ. Характерно, что для передачи аналогичного факта высказывания, заставляющего собеседника осуществить определённый акт, русский язык выбирает форму повелительного наклонения, что ещё раз свидетельствует о внутренней футуральной устремлённости последнего. В речи, таким образом, французская форма FS I функционально эквивалентна русскому глаголу в императиве. В примерах (1), (3) и (7) сочетание не-лицо + будущее время может выражать неизбежность, вероятность или возможность. Для передачи факта неизбежности в будущем французский язык предпочитает FS I, а не FI, поскольку перифрастическая форма FI является более определённой с точки зрения начинательного способа действия, a FS I - более определённой в плане результативной завершённости. В русском языке модальность неизбежности однозначно указывает на употребление одной из форм будущего. Так, в высказывании (3) коммивояжер абсолютно уверен в том, что предлагаемый им товар подойдёт одной из пассажирок. В (1) модальная интерпретация возможного дальнейшего развития отношений героев является прямым показателем употребления русского Бій французского FS І, а в (7) выбор в пользу данных форм связан с модальностью возможности
