Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Модальность и основные средства её выражения 14
1.1 Понятие модальности в современной лингвистике 14
1.1.1 Трактовка категории модальности с позиций логики 14
1.1.2 Семантический объём категории модальности 19
1.2 Модальная система современного немецкого языка 31
1.2.1 Теории наклонений в современной германистике 31
1.2.2 Модальные глаголы в современном немецком языке 39
1.2.2.1 Критерии выделения модальных глаголов 39
1.2.2.2 Значения модальных глаголов в современном немецком языке 43
Выводы по первой главе 50
ГЛАВА II. Сопоставительный анализ модальных систем готского и древневерхненемецкого языков 52
2.1 Модальная система готского языка 55
2.1.1 Категория наклонения в готском языке 55
2.1.2 Модальные функции нретерито-презентных глаголов в готском языке 64
2.2 Модальная система древневерхненемецкого языка 77
2.2.1 Категория наклонения в древневерхненемецком языке 78
2.2.2 Модальные функции претерито-презентных глаголов в древневерхненемецком языке 84
2.3 Инновационные черты модальной системы древневерхненемецкого языка в сопоставлении с готским языком 101
Выводы по второй главе 108
ГЛАВА НІ. Развитие модальной системы в средне- и ранненововерхненемецком языках 110
3.1 Инновации в модальной системе средневерхненемецкого языка... 110
3.1.1 Система наклонений в средневерхненемецкий период 111
3.1.2 Модальные функции претерито-презентных глаголов в средневерхненемецком языке 113
3.1.3 Сопоставительный анализ модальных систем древне- и средневерхненемецкого языков 131
3.2 Семантические изменения в системе модальных глаголов и в
категории наклонения в ранненововерхненемецком языке 138
3.2.1 Значения модальных глаголов в ранненововерхненемецкий период 140
3.2.2 Сопоставительный анализ семантики модальных глаголов и наклонений в средне- и ранненововерхненемецком языках 149
Выводы по третьей главе 158
Заключение 161
Библиография 165
Список источников 180
Список использованных словарей 182
Список принятых сокращений 183
Приложение 184
- Теории наклонений в современной германистике
- Модальные функции нретерито-презентных глаголов в готском языке
- Модальные функции претерито-презентных глаголов в средневерхненемецком языке
- Сопоставительный анализ семантики модальных глаголов и наклонений в средне- и ранненововерхненемецком языках
Введение к работе
Проблемы изменения языка, эволюции грамматики и механизмов развития грамматической системы привлекают внимание многих исследователей, занимающихся языком в диахроническом аспекте.
Вопросы изменения грамматических форм интересовали таких выдающихся представителей сравнительно-исторического языкознания XIX века как В. Гумбольдт, Август и Фридрих Шлегели, Ф. Бонн, Б. Дельбрюк, Г. Пауль и др. Процессы развития грамматических систем исследовали отечественные лигвисты В.М. Жирмунский [Жирмунский 1963, 1965], М.М. Гухман [Гухман 1960, 1981], О.И. Москальская [Москальская 1953, Moskalskaja 1983], В.Н. Ярцева [Ярцева 1960, 1963], Б.А. Серебренников [Серебренников 2005 (1974)], В.Г. Гак [Гак 1965, 1966] и др.
В настоящее время проблемы эволюции грамматики снова становятся актуальными и активно обсуждаются в современной мировой лингвистике. Растёт интерес к диахроническим исследованиям и поиску объяснения путей грамматической эволюции. Важная роль при этом отводится описанию грамматических изменений с целью «лучшего понимания и использования языка» [Heine 2003: 584].
Основное направление в исследовании развития грамматических структур связано с «теорией грамматикализации». Важную роль в её создании сыграли работы современных типолоюв К. Лемана [Lehmann 2002 (1982)], Б. Хайне [Heine et al. 1991, Heine 2002, Heine 2003], Д. Байби [Bybee 1985, Bybee et al. 1994], Т. Гивона [Givon 1979], П. Хоппера [Hopper 1994], Э. Траугот [Hopper, Traugott 2003] и др. Несмотря на наличие значительного числа работ, посвященных грамматикализации, на сегодняшний день нет единого определения данного процесса. Достаточно распространённым является узкое понимание грамматикализации, восходящее к работам А. Мейе, согласно которому грамматикализация трактуется как процесс превращения
лексических единиц в грамматические показатели [Meillet 1965: 133]. В соответствии с более широким пониманием грамматикализация представляет собой «совокупность процессов, приводящих к возникновению грамматических значений, грамматических категорий и грамматических систем в языках мира» [Плунгян 2001]. Данное диссертационное исследование базируется на широком понимании грамматикализации.
Так как грамматическая система любою языка находится в постоянном движении и «значение форм той или иной грамматической категории и её состав не остаются неизменными» [Мещанинов 1975: 26], то исследование процессов и механизмов развития грамматического строя языка является одной из актуальных проблем современной лингвистики.
Особую значимость в этой связи приобретает проблема эволюции категории модальности в различных языках, так как модальность «принадлежит к числу основных центральных языковых категорий» [Виноградов 1950: 42] и носит универсальный характер. Проблемам модальности посвящено много работ как отечественных, так и зарубежных лингвистов. Среди основных следует отметить работы В.В. Виноградова [1950], Г.В. Колшанского [Колшанский 1961], Г.А. Золотовой [Золотова 1962], В.З. Панфилова [Панфилов 1977], Л.С. Ермолаевой [Ермолаева 1978], О.В. Труновой [Трунова 1991], Е.В. Милосердовой [Милосердова 1991], Ш. Балли [Балли 2001 (1955)], Э. Бенвениста [Бенвенист 1974], Г. Ольшлегера [Ohlschlager 1984], Ф.Р. Палмсра [Palmer 2001 (1986)].
Несомненный интерес для исследователей представляет диахронический анализ средств вербализации модальной семантики, в частности модальных глаголов, так как они выражают модальные значения возможности и необходимости - «одни из самых важных в когнитивном и коммуникативном отношении» [Плунгян 2000: 312].
Модальные глаголы немецкого языка являются предметом грамматического описания начиная с XVII века, то есть с момента возникновения первых грамматик. Впервые все шесть «классических» модальных глаголов встречаются в работе И. Бёдикера [Bodiker 1698 (1690): 82, 109]. Он ещё не называет данные глаголы модальными и, кроме того, исходя из формальных критериев, относит к этой группе также глагол wissen.
В лингвистических работах конца XIX начала XX века модальные глаголы рассматриваются уже не как глаюлы, использующиеся для описания латинских форм, а как модальные вспомогательные глаголы [Schotensack 1976 (1856): 558-560; Vernaleken 1863: 261]. Этот подход характерен также и для создателей словарей [Grimm 1960 (1854); Sanders 1876; Paul 1966 (1897)]. В словаре братьев Гримм на большом количестве примеров из древневерхненемецкого и средневерхненемецкого язе>іков описывается семантика и употребление модальных глаголов [Grimm 1960 (1854)]. Подробные исследования семантики отдельных модальных глаголов в диахронии представляют собой работы В. Каля, Г. Деггау, Г. Кларена, К. Вайсгребера [КаЫ 1890; Deggau 1907; Klaren 1913; Weipgraber 1929].
Значительный вклад в исследование модальных глаголов немецкого языка внёс датский лингвист Г. Бех. В центре внимания его исследований оказывается семантика и синтаксические особенности модальных глаголов [Bech 1949, 1955/57]. Он первый проследил развитие семантики модальных глаголов как единой системы в немецком языке [Bech 1951].
Семантика отдельных модальных и претерито-презентных глаголов в диахронической перспективе исследуется в работах как зарубежных [Ramat 1971; Takahashi 1982/83; Jantti 1984; Peilicke 1991, 1997; Luhr 1997; Fritz 1974, 1991, 1997a, 1997b], так и отечественных германистов [Карташева 1983; Каннер 1953, 1959; Преображенский 1965, 1975].
Существует ряд исследований, посвященных либо семантическим и синтаксическим [Ohlschlager 1989], либо морфологическим и фонетическим особенностям претерито-презентных глаголов [Birkmann 1987; Luhr 1987].
Во многих работах последних десятилетий исследуются отношения модальности и иллокуции как в синхронии [Ehlich, Rehbein 1972; Wunderlich 1981; Briinner, Redder 1983; Redder 1984], так и в диахронической перспективе [Jantti 1984; Valentin 1984; Gloning 1997]. В этих исследованиях модальные глаголы рассматриваются как индикаторы иллокуции (Illokutionsindikatoren). С позиций прагматики модальные глаголы анализируются также в работах отечественных іерманистов [Левшина 1997; Солдатова 2004].
Из последних работ, посвященных модальным глаголам немецкого языка, следует упомянуть исследование В.А. Мазуровой [Мазурова 2005], в котором анализируются особенности перевода высказываний с модальными глаголами с немецкого языка на русский, и работу II.В. Косилкиной [Косилкина 2005], в которой исследуются претерито-презентные глаголы английского и немецкого языков в сопоставлении с русским языком в диахроническом аспекте.
Таким образом, исследование модальности и модальных глаголов в диахроническом аспекте является одним из наиболее актуальных и активно развивающихся направлений грамматической теории.
Следует, однако, отметить, что в вышеуказанных работах модальные глаголы немецкого языка рассматриваются либо на одном конкретном историческом срезе, либо в диахронической перспективе исследуется семантика отдельных модальных глаголов.
Актуальность исследования заключается в том, что работа выполнена в русле диахронического подхода, направленного на выявление и объяснение закономерностей эволюции грамматических систем. Даннілй подход используется при комплексном анализе процесса развития модальной семантики в немецком языке. В работе исследуется актуальный для
современной теории грамматикализации вопрос о механизмах семантических изменений, происходящих в процессе перестройки модальной системы.
Цель данного исследования заключается в выявлении специфики процесса становления модальных глаголов как выразителей внутренней модальности в немецком языке и определении механизмов соответствующих семантических изменений.
Поставленная цель предполагает последовательное решение следующих исследовательских задач:
определить семантический объём категории модальности и статус модальных глаголов в системе средств выражения модальности в современном немецком языке;
описать модальную систему готского языка и установить средства выражения внутренней модальности в готском языке;
сопоставить средства выражения внутренней модальности готского и древневерхненемецкого языков и выявить инновации в модальной системе древневерхненемецкого языка;
в результате сопоставления модальных систем древне- и средневерхненемецкого языков установить инновационные черты модальной системы средневерхненемецкого языка;
проследить изменения в семантике модальных глаголов в ранненововерхненемецкий период в результате сопоставительного анализа модальных систем средне- и ранненововерхненемецкого языков.
Объектом исследования является внутренняя модальность в готском, древне-, средне- и ранненововерхненемецком языках.
Предмет исследования - средства выражения внутренней модальности в готском языке и во все периоды развития немецкого языка.
Научная новизна данной работы заключается в использовании системного подхода при исследовании процесса становления класса
модальных глаголов немецкого языка. Впервые анализ развития модальных глаголов как выразителей внутренней модальности в немецком языке проводится во взаимосвязи с категорией наклонения и времени, при этом учитывается взаимодействие между отдельными модальными глаголами. Новым является проведение такого системного анализа в сопоставительном аспекте на материале готского, древне-, средне- и ранненововерхненемецкого языков.
Для анализа развития модальных глаголов немецкого языка впервые был применён статистический метод процентной характеристики их семантики и текстовой частотности.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведённый комплексный анализ развития модальной семантики на основе системного подхода с учётом специфики всей модальной системы может быть использован при исследовании модальных глаголов других языков. Теоретическая значимость определяется также тем, что в исследовании была показана возможность применения теории контекстного переосмысления не только к процессу развития лексических единиц в грамматические показатели, но и к другим видам семантических изменений, происходящих в ходе эволюции грамматических систем.
Практическая значимость работы определяется тем, что материал и результаты исследования могут быть использованы при подготовке лекционных и семинарских занятий по общему и сравнительному языкознанию, истории немецкого языка, введению в германскую филологию, теоретической грамматике немецкого языка и сравнительной типологии германских языков.
Теоретической и методологической базой исследования служат фундаментальные положения общего, сравнительно-исторического и германского языкознания, представленные в работах отечественных и
зарубежных лингвистов В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, М.М. Гухман, В.Г. Лдмони, О.И. Москальской, Е.И. Шендельс, Т.П. Ломтева, Л.С. Ермолаевой, Г. Олыплегера, Т. Биркмана, а также основные положения и принципы теории грамматикализации, отражённые в работах Д. Байби, Б. Хайне.
Методы исследования. Реализация поставленных задач предполагает выбор адекватных исследовательских методов. В работе используются сопоставительный, дескриптивный методы, метод контекстуального анализа, а также приём семантической интерпретации.
При отборе материала для анализа был использован метод сплошной выборки. В работе применены также методы математической статистики: метод выборочного наблюдения, процентной характеристики, метод вычисления абсолютной, относительной и выборочной средней частотности.
Материалом исследования послужили оригинальные тексты готского, древне-, средне- и ранненововерхненемецкого язелков, в общей сложности были проанализированы отрывки из 17 источников. Для контекстуального анализа значений претерито-презентш,іх глаїолов, выступающих в функции модальных, методом сплошной выборки были вьіделеїш 1883 текстовые реализации данных глаголов.
Апробация работы. Резулі>татьі исследования обсуждались на заседаниях кафедры немецкой филологии факультета иностранных язілков Томского государственного педагогического университета. По теме диссертационного исследования автором были сделаны доклады на следующих конференциях: VIII, IX и X Всероссийские конференции студентов, аспирантов и молодых учёшлх «Наука и образование», Томск, ТГПУ (апрель 2004, апрель 2005, май 2006), Международная конференция «XXIV Дулі,зоновские чтения», Томск, ТГПУ (июнь 2005), VI Международная научно-практическая конференция студентов и молодых ученых
11 «Коммуникативные аспекты языка и культуры», Томск, ТПУ (май 2006). По теме диссертационного исследования опубликовано 7 статей. На защиту выносятся следующие положения:
1. Развитие модальных глаголов как выразителей внутренней модальности
происходит в течение древне-, средне- и ранненововерхненемецкого
периодов.
В средневерхненемецкий период формируются модальные глаголы suln, mugen, wellen, которые частично берут на себя функции оптатива, связанные с выражением внутренней модальности.
В ранненововерхненемецком языке завершается процесс становления класса модальных глаголов, который в этот период представлен шестью лексемами: mogen, konnen, durfen, sollen, wollen, mussen.
Формирование класса модальных глаголов происходит одновременно с перестройкой всей системы наклонений и её переориентацией с внутренней на объективную внешнюю модальность. Развитие модальных глаголов тесно связано с изменениями в семантике оптатива, развитием ирреалиса и становлением формы будущего времени.
Процесс перехода функций выражения внутренней модальности от наклонений к модальным глаголам следует рассматривать как декатегоризацию. Категориальные значения, выражавшиеся первоначально на грамматическом уровне формами морфологической категории, переходят к лексико-грамматическим средствам. Это даёт возможность выражать значения внутренней модальности более дифференцированно.
Детализация значений внутренней модальности и выражение новых модальных значений, развивающихся в немецком языке, происходит за счёт переосмысления уже существующих в его системе средств:
- претерито-презентные глаголы выражают различные оттенки внутренней
модальности;
формы индикатива и императива, выражавшие семантику действительности и, соответственно, недействительности, употребляются в значении реальности;
- формы претерита оптатива - в значении нереальности.
5. Основным механизмом семантическою развития модальных значений у
претерито-нрезентных глаголов является контекстное переосмысление,
которое происходит поэтапно: возникновение связывающего контекста,
контекста переключения, расширение круга контекстов, основанное на
увеличении числа лексем, с которыми сочетаются претерито-презентные
глаголы, и их текстовой частотности.
Структура и объём работы. Диссертационное исследование состоит из
введения, трёх глав, заключения, библиографии, списка анализируемых
источников, списка использованных словарей, списка условных сокращений и
приложения. Во Введении обосновывается актуальность и научная новизна
выбранной темы, отражается степень разработанности проблемы, выделяются
предмет и объект анализа, определяются цель и задачи исследования, даётся
краткая характеристика теоретической и методологической базы, описываются
методы и приёмы исследования, доказывается теоретическая значимость и
практическая ценность работы, формулируются выносимые на защиту
положения. В первой главе рассматривается языковая категория модальности,
определяется её семантический объём; излагаются спорные вопросы теории
наклонений, описываются критерии выделения и значения модальных
глаголов в современном немецком языке. Во второй главе проводится
сопоставительный анализ модальных систем готского и
древневерхненемецкого языков, выявляются инновационные черты модальной
системы древневерхненемецкого языка. В третьей главе проводится
сопоставительный анализ модальных систем в древне-, средне- и
ранненововерхненемецкии периоды, выявляются инновации в семантике
модальных глаголов средне- и ранненововерхненемецкого языков и определяются механизмы семантических изменений. В Заключении кратко резюмируются основные результаты проведённого анализа и намечаются возможные пути дальнейших исследований в этой области. Библиография включает 175 наименований отечественных и зарубежных работ, из которых 70 на русском и 105 на иностранных языках. Основной текст диссертации изложен на 183 страницах.
Теории наклонений в современной германистике
Анализ лингвистической литературы по германистике показал, что большинство исследователей считают наклонение основным средством выражения объективной модальности, так как наклонения характеризуют высказывание относительно его действительности / недействительности [Behagel 1924; Erben 1968; Brinkmann 1971; Schmidt 1973; Schendels 1988; Heidolph 1981; Moskalskaja 1983; Admoni 1986; Sommerfeldt, Starke 1988; Flamig 1991; Eisenberg 1994; Jung 1996; Helbig, Buscha 1996].
Традиционно категория наклонения в немецком языке трактуется как трёхчленная оппозиция: индикатив / конъюнктив / императив [Behagel 1924; Brinkmann 1971; Schmidt 1973; Schendels 1988; Sommerfeldt, Starke 1988; Jung 1996; Helbig, Buscha 1996].
В рамках традиционной теории наклонений индикатив рассматривается как нейтральный член оппозиции, как наклонение, характеризующее высказывание как действительное. Конъюнктив считается наклонением, выражающим нереальность или недействительность (традиционно данные термины употребляются как синонимы). Императив рассматривается как наклонение, выражающее волеизъявление.
В рамках традиционной теории наклонений существуют нерешённые проблемы. Одна из них - вопрос о статусе императива.
Как было показано в пункте 1.1.2 данной главы, ряд исследователей считают целеустановку предложения, в частности значение побудительности, модальным и рассматривают императив как равноправный член категории наклонения [Behagel 1924; Brinkmann 1971; Schendels 1988; Jung 1996]. Значение побудительности считается нереальным, так как согласно наиболее распространённой точке зрения, нереальность - обширное понятие, включающее в себя невыполнимость, возможность, сомнение и др. [Wilmanns 1906: 216-217; Schendels 1988: 86; Jung 1996: 240].
Некоторые исследователи, рассматривая императив в составе категории наклонения, подчёркивают, однако, его особое положение в данной категории. Так, В.Г. Адмони выделяет модальность в узком смысле слова («Modalitat im engeren Sinne des Wortes») как оценку реальности процесса, выраженного глаголом. Кроме того, подвидом модальности он считает коммуникативную задачу («Kommunikationsaufgabe»), т.е. задачу, которую выполняет предложение в процессе коммуникации [Admoni 1986: 201]. Средствами выражения модальности в узком смысле слова являются индикатив и конъюнктив. Для выражения коммуникативной задачи служит, прежде всего, императив, являющийся важнейшим средством образования побудительных предложений. Индикативу и конъюнктиву императив противостоит как формам, образующим повествовательное предложение [Admoni 1986: 202].
В. Флемиг также считает, что императив находится в особой оппозиции к индикативу и конъюнктивам, так как императив показывает, что действие должно быть осуществлено [Flamig 1991:413]. Спорным является также вопрос о статусе конъюнктива. Традиционно конъюнктив считается единым наклонением [Behagel 1924; Erben 1968; Brinkmann 1971; Schmidt 1973; Heidolph 1981; Admoni 1986; Schendels 1988; Sommerfeldt, Starke 1988; Eisenberg 1994; Jung 1996, Helbig, Buscha 1996], хотя все исследователи делят его на конъюнктив I (презентные формы) и конъюнктив II (претеритальные формы).
В рамках единого наклонения большинство германистов выделяет конъюнктив косвенной речи как отдельную самостоятельную область употребления конъюнктива [Brinkmann 1971: 353; Jager 1971: 27; Schmidt 1973: 237; Schendels 1988: 91; Heidolph 1981: 524; Sommerfeldt, Starke 1988: 90; Engel 1988:418; Eisenberg 1994: 134; Jung 1996: 241; Helbig, Buscha 1996: 194].
Значение косвенной речи обычно выражают формы конъюнктива I, но могут выражать и формы конъюнктива П. Исследователи подчёркивают, что формы конъюнктива II употребляются в том случае, если формы конъюнктива I совпадают с формами индикатива [Heidolph 1981: 524; Sommerfeldt, Starke 1988: 89; Engel 1988: 418; Jung 1996: 241].
Однако в лингвистике представлено мнение, что формы конъюнктива II могут употребляться не только как синонимы конъюнктива I, но и для выражения говорящим скептического отношения к передаваемому им сообщению [Jager 1971: 27; Schendels 1988: 93; Eisenberg 1994: 134] или неуверенности в достоверности передаваемых им слов (модальность нереальности в широком смысле слова) [Behaghel 1924: 46; Glinz 1952: 107-109; Erben 1968:46; Brinkmann 1971:350; Flamig 1991: 403-405].
Ряд германистов трактует конъюнктив косвенной речи как самостоятельное наклонение. Первой в отечественной германистике конъюнктив косвенной речи как отдельное наклонение выделила Т.В. Строева. Она считает, что конъюнктив косвенной речи служит для выражения модальности косвенной речи. По её мнению, предложение, содержащее чужую речь, может иметь совершенно реальное значение, передавая мнение, не противоречащее убеждениям самого повествующего, а иногда и просто констатацию факта. Конъюнктив появляется в косвенной речи не только тогда, когда признаки подчинённости предложения не выражены (отсутствие союза, соответствующего порядка слов), но и тогда, когда эти признаки налицо, то есть конъюнктив является выражением не структурного типа предложения, а семантического. При этом семантика предложений, согласно точке зрения Т.В. Строевой, связана с указанием на отношение говорящего к данному отрезку текста, так как речь для него идёт об отделении одного плана высказывания от другого: чего-то, являющегося фактом, элементом действительности, от чего-то, что представляется лишь мыслью, мнением, высказыванием другого. Таким образом, конъюнктив является выразителем того, какое место занимает в объективной действительности данный процесс или явление с точки зрения говорящего лица, то есть конъюнктив выступает выразителем модальности [Строева 1950: 3-4].
Модальные функции нретерито-презентных глаголов в готском языке
Претерито-презентные глаголы в германских языках представляют собой отдельный класс глаголов со своими семантическими и морфологическими особенностями. Семантически претерито-презентные глаголы характеризуются как глаголы состояния. Их морфологическим отличием является образование формы настоящего времени (презенса) по типу претерита сильных глаголов и различная огласовка в единственном и множественном числе. В то же время претерит данных глаголов образуется при помощи дентального суффикса, т.е. по образцу слабых глаголов. Возникновение вышеперечисленных морфологических особенностей претерито-презентных глаголов объясняется первоначальным перфектным видовым значением сильного прошедшего, обозначавшего законченное действие, результат которого существует в настоящем. С развитием в исходных перфектных формах значения настоящего времени, возникает необходимость в новом прошедшем, которое было образовано от основы множественного числа с помощью дентального суффикса [Wilmanns 1906: 92-93; Prokosch 1939: 187; Жирмунский 1956: 271-272; Гухман 1966: 409-410; Kern,Zuttl977:62].
Лексемы, входившие в класс претерито-презентных глаголов готского языка, и их значения представлены в таблице 3 (формы, не засвидетельствованные в письменных памятниках древних германских языков и восстановленные путём реконструкции, помечены в работе астериксом ).
Проведённый в данной работе анализ текстов готской библии показал, что претерито-презентиые глаголы magan, lais, binauhan, gadaursan, skulan, paurban и неправильный глагол wiljan употреблялись для выражения модальных значений возможности, необходимости и желания. Глагол ntagan - один из самых высокочастотных претерито-презентных глаголов, выступающих в модальной функции в готском языке. Его относительная текстовая частотность составляет 1,55.
Анализ материала показал, что magan в готском языке выражал различные оттенки возможности. Он мог обозначать возможность, вытекающую из физических или умственных способностей субъекта. В этом значении он употребляется в 80 из 100 примеров, что составляет 80%. Например:
63. ...mag gup us stainam paim urraisjan bama Abrahama. - Luk. Ill, 8 - ...бог может из камней разбудить детей Абрахама. 64. ...graban ni mag, bidjan skama mik. - Luk. XVI, 3 - ...копать не могу, просить стыжусь. 65. ...пі mahtedun gafahan is waurde... - Luk. XX, 26 - ...они не могли поймать его на слове... В 15 случаях (15%) magan обозначает возможность, обусловленную внешними обстоятельствами:
66. ...ni mahtedun andqipan immafaura managein. - Luk. VIII, 19 - ... они не могли заговорить с ним из-за большого скопления народа. 67. qen liugaida jah dupe пі mag qiman. - Luk. XIV, 20 - Я женился и потому не могу прийти. В 5 случаях (5%) данный глаїол выражает разрешение либо запрет со стороны другого лица. Ср.:
68. jah qap: dupe qap izwfc patei ni ainshun mag qiman at mis, nibai ist atgiban immafram attin meinamma. - Jhn. VI, 65 - И сказал: для того и говорил я вам, что никто не может прийти ко мне, если это не дано будет ему от отца моего. Во всех вышеприведённых примерах глагол magan употребляется с инфинитивом второго глагола. В восьми случаях в текстах библии данный глагол встречается без инфинитива, который, однако, может быть легко восстановлен. Ср. например:
69. jah qap siponjam peinaim ei usdreibeina ina, jah ni mahtedun. - Mrk. 9,
- И говорш я ученикам твоим, чтобы они изгнали его, и они не могли (изгнать). Выражая значение возможности, magan выступает в функции, свойственной оптативу (ср. пример 35). Оптатив для выражения возможности в готском языке употреблялся редко, данную функцию, как следует из проанализированною материала, выполняет глагол magan.
Модальные функции претерито-презентных глаголов в средневерхненемецком языке
Анализ текстового материала показал, что в средневерхненемецком языке в независимом предложении во 2-м лице единственного и множественного числа для выражения побуждения употребляется только императив. Ср.:
220 "Nu versprich ez niht ze sere", sprach aber ir muoter do - Nib. 16 - «не обещай так много», сказала ей тут мать 221. "saget mir, liebm vrouwe, werhdt ш iht getdn? " - Nib. 852 - Скажите мне, любимая, кто обидел Вас? 222. "Nu lat mch niht betnegen", sprach Hagene. - Nib 1461 - «He позволяйте себя обольщать», сказал Хаген. В 3-м лице для выражения пожелания употребляется форма презенса оптатива:
223. Minen willen gelte mir, sende mir ir guoten willen, minen den habe іетег ir. - W. V. 99, 38-39 - Пусть она отдаст мне мои желания, пусть пошлёт мне свое расположение, мои пусть всегда остаются у неё. 224. lob ich hie, so lobe er dort. - W. V. 53, 32 - хвалю я здесь, так пусть он хвалит там. Анализ примеров показывает, что в средневерхненемецком языке между императивом и оптативом устанавливаются отношения дополнительной дистрибуции. Во втором лице единственного и множественного числа для выражения волеизъявления употребляется императив, в третьем лице -оптатив. Таким образом, формы оптатива пополнили парадигму императива (ср. [Ермолаева 1977: 239]).
В средневерхненемецкий период формы 1-го лица множественного числа императива, презенса оптатива и презенса индикатива совпадали, и для выражения приглашения к совместному действию употреблялась синкретичная форма с окончанием -en. Ср.:
225. пи binden ufdie helme - Nib. 1541 - давайте оденем ииемы 112
226. gen wir zuo des meien hohgezite - W V. 46, 22 - давай пойдём на мою свадьбу В процессе анализа не было выявлено ни одного случая употребления оптатива в независимом предложении для выражения сомнения, вероятности или будущего.
Однако формы оптатива употребляются в средневерхненемецкий период в различных типах придаточных предложений, в том числе в предложениях, выражающих косвенную речь. Ср.:
227. do in daz wart geseit, daz ez der kunec waere ...- Nib. 193 - Тут им было сказано, что он король
228. inteniuwe таеге sich huoben uber Rin, man sagte daz da waere manec scoene magedin. - Nib. 325 - Новые слухи полетели через Рейн, говорили, что там было много красивых девушек. В этих примерах косвенная речь выражена претеритом оптатива, поскольку содержание высказывания представлялось говорящему неочевидным, гипотетичным.
В то же время в ряде примеров формы оптатива не передают какого-либо особого отношения говорящего к сообщаемому факту. Ср. например:
229. Sifnde und Knemhilde wart beiden so geseit daz r-liter komen waeren ...-Nib. 740 - Зигфриду и Кримхильде тогда сообщили, что прибыли рыцари 230. ouch hare ich їй selben der degenheite jehen daz man kunec deheinen kuener habe gesehen. - Nib. 108 - И я слышу, как вы сами, рыцари, утверждаете, что никогда не видели более смелого корочя. 231. fur alle die si komen die muosen in des jehen, daz si zer werlde heten bezzers niht gesehen. - Nib. 370 - Все, кто их видел, должны были признаться, что они ничего лучше на свете не видели. 113
В данных примерах передается объективный факт, произошедший в действительности, и, следовательно, оптатив выступает средством выражения косвенной речи, а не гипотетичности.
Таким образом, в средневерхненемецкий период намечается преобразование форм оптатива в комментатив (конъюнктив косвенной речи по традиционной терминологии). Формы оптатива постепенно утрачивают функцию выражения гипотетичности, неопределенности и становятся средством выражения «чужой» речи. Эта тенденция получает свое развитие в ранненововерхненемецкий период.
Сопоставительный анализ семантики модальных глаголов и наклонений в средне- и ранненововерхненемецком языках
В этот же период, в XIV-XV веках, завершается развитие аналитической формы перфекта оптатива [Жирмунский 1956: 283], что закрепляет позиции комментатива в системе наклонений.
Распространение в ранненововерхненемецком языке аналитических форм плюсквамперфекта оптатива и кондиционалиса [Жирмунский 1956: 290] свидетельствует об окончательном формировании парадигмы ирреалиса.
В отличие от средневерхненемецкого периода, в котором значение будущего выражалось конструкциями с глаголами sollen, wollen, mussen и werden, в ранненововерхненемецкий период формируется специальная форма будущего времени. Исследователи отмечают, что в XV-XVII веках происходит вытеснение инфинитивом причастия настоящего времени из описательного оборота с глаголом werden и окончательная грамматикализация конструкции «werden + инфинитив», за которой закрепляется грамматическое футуральное значение [Жирмунский 1956- 284; Moskalskaja 2003: 225; Филичева 2003: 272]. Таким образом, в отличие от английского, голландского и шведского языков, в немецком языке конструкции с модальными глаголами не развились в форму будущего времени. Глаголы sollen и wollen остались средствами выражения модальных значений.
Передача значений внутренней модальности от оптатива претерито-презентным глаголам, его переосмысление, становление ирреалиса, вхождение формы будущего времени в парадигму индикатива привело к перестройке в системе наклонений. Начиная с ранненововерхненемецкого периода, индикатив, в парадигму которого вошла форма будущего времени, выражающая недействительность, становится средством выражения действий недействительных, но реальных. Реальными представляются «действия, не только осуществившиеся или осуществляющиеся в определенный отрезок времени, но и действия, реальность осуществления которых возможна, желательна, необходима или же только предполагается» [Ермолаева 1987: 70].
Комментатив как средство выражения косвенности высказывания и императив, выражающий действия желательные и возможные, то есть недействительные, являются, как и индикатив, средствами выражения реальных действий в противоположность ирреалису, выражающему нереальность. Нереальными являются «действия, не осуществившиеся либо неосуществимые в обозначенный отрезок времени (имплицитное отрицание), о которых, однако, условно говорится как об осуществившихся или осуществимых (отсутствие прямого указания на отрицание)» [Ермолаева 1987: 70].
Таким образом, начиная с ранненововерхненемецкого периода, основой наклонений становится семантическое противопоставление «реальность / нереальность», и категория наклонения принимает тот вид, в котором она существует в современном немецком языке (см. ГЛАВА I, стр. 39).
Выводы по третьей главе
Основной инновацией средневерхненемецкого периода является распад оптатива. Презентные формы оптатива не употребляются в независимом предложении для выражения пожелания, запрета или будущего, они встречаются только в различных типах придаточных предложений. Презенс оптатива теряет свойственные ему в древневерхненемецком языке значения и становится средством выражения подчинения в придаточных предложениях. Намечается тенденция приобретения оптативом значения косвенности высказывания.
В данный период формы претерита оптатива употребляются для выражения нереальности регулярно, ирреалис постепенно втягивается в систему наклонений.
В средневерхненемецком языке категория наклонения, представлена четырехчленной оппозицией: индикатив / императив / оптатив ( комментатив) / ирреалис. Индикатив выражал действия действительные, так как в средневерхненемецкий период специальная форма будущего времени еще не сформировалась. Значение будущего выражалось конструкциями с глаголами suln, wellen, muezen и werden. Императив, оптатив ( комментатив), ирреалис обозначали действия недействительные. Основой категории наклонения остаётся семантическое противопоставление «действительность / недействительность».
В средневерхненемецкий период значительно увеличивается текстовая частотность претерито-презентных глаголов, выступающих в функции модальных. Претерито-презентные глаголы suln, wellen, mugen приобретают статус модальных глаголов, так как они соответствуют семантическому, синтаксическому и морфологическому критериям выделения модальных глаголов.
Глаголы muezen и durfen употреблялись в средневерхненемецком языке как для выражения необходимости, так и для выражения возможности. Глагол киппеп использовался не только для выражения различных оттенков возможности, но и часто функционировал как полнозначный глагол. Таким образом, определенные модальные значения еще не закрепились за данными лексемами, и глаголы muezen, киппеп и durfen не являются в средневерхненемецкий период еще полноценными модальными глаголами.
В ранненововерхненемецкий период заканчивается формирование класса модальных глаголов как выразителей внутренней модальности. Глаголы mogen, sollen, wollen, konnen, durfen, mussen в данный период можно считать полноценными модальными глаголами, так как они соответствуют семантическим, морфологическим и синтаксическим критериям выделения модальных глаголов.
