Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Принципы изучения переводческих псевдоэквивалентов 10
1.1. Эквивалентность и адекватность в переводе 10
1.2. Понятие переводческой псевдоэквивалентности 23
1.3. Принципы описания переводческих псевдоэквивалентов 29
Выводы 46
Глава 2. Типы переводческих псевдоэквивалентов 48
2.1. Этапы идентификации переводческих псевдоэквивалентов 48
2.2. Переводческие псевдоэквиваленты в диахроническом аспекте 55
2.3. Переводческие псевдоэквиваленты в синхроническом аспекте 65
ВЫВОДЫ 94
Глава 3. Лексикографическая интерпретация переводческих псевдоэквивалентов 97
3.1. Источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов 97
3.2. Принципы лексикографического описания переводческих псевдоэквивалентов 110
Выводы 117
Заключение 119
Библиографический список 123
Список условных сокращений 141
Приложение 1. Список переводческих псевдоэквивалентов 142
Приложение 2. Классификация переводческих псевдоэквивалентов по источнику заимствования 164
Приложение 3. Тематическая классификация переводческих псевдоэквивалентов 181
- Эквивалентность и адекватность в переводе
- Понятие переводческой псевдоэквивалентности
- Этапы идентификации переводческих псевдоэквивалентов
- Источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов
Введение к работе
Настоящая работа посвящена изучению результатов взаимодействия французского и русского языков на лексическом уровне. Объектом исследования является переводческая псевдоэкививалентность. Предмет исследования' - переводческие псевдоэквиваленты в лексике французского и русского языков. Под переводческими псевдоэквивалентами мы понимаем лексемы, имеющие фонетическое подобие, общий или различный объем грамматического значения, полностью или частично разный объем семантики, а также имеющие общую этимологию.1
В течение долгого времени подобные межъязыковые отношения изучались в рамках таких различных дисциплин, как переводоведение, сопоставительная лексикология, социолингвистика, теория языковых контактов, интерлингвистика, контрастивная лингвистика, эрратология, девиатология. До настоящего времени не существует общепринятого термина для обозначения этого понятия. В одних случаях переводческие псевдоэквиваленты рассматриваются как интернациональная лексика, заимствования, «ложные друзья переводчика». В других случаях одно и то же явление переводческой псевдоэквивалентности описывается в различных терминах, таких как межъязыковые омонимы и паронимы, междуязычные аналогизмы, псевдоаналогизмы и др. Все это указывает на сложность и неоднородность явления, а также говорит о возможности как синхронического, так и диахронического подхода к его описанию.
Первые исследования в области межъязыковых отношений связаны с появлением словаря «ложных друзей переводчика» В. Кёсслера и Ж. Дерокиньи (1928), выполненного на материале французского и английского
1 Подробнее об этом в главе 2.
4
языков в начале XX века. Впоследствии в связи с увеличением объема
межъязыковой коммуникации количество подобных словарей увеличивается.
На материале русского и некоторых европейских языков эта работа была
выполнена В. В. Акуленко (1969), А. И. Журавлевым (1977), К. Г. М.
Готлибом (1985), В. Л. Муравьевым (1985), С. И. Канонич (2000), П.
Гїалажченко (2000), И. А. Беляевым (2007). Существует также ряд электронных
«Словарей ложных друзей переводчика», выполненных Г. Урядовым (2003), Д.
Бунчич (2006*), Е. Бобраковой-Тимошкиной (2007). Однако отсутствие единых
критериев лексикографической интерпретации переводческих
псевдоэквивалентов приводит к появлению как толстых словарей, дающих
детальное описание псевдоэквивалентов, так и к появлению небольших
брошюр, в которых «ложные друзья переводчика» представлены только в виде
списка. В последнем случае указывается только правильный перевод, однако, и
он не всегда является достаточно полным. В таких словарях мы не найдем
примеров, иллюстрирующих то или иное значение, также не указаны различия
в объеме лексического значения (абсолютные/относительш *е
псевдоэквиваленты) и грамматического значения (различие в частеречной принадлежности, несовпадение форм числа и рода).
Теоретическому осмыслению проблем переводческой
псевдоэквивалентности на уровне языкового знака посвящены работы таких переводоведов, как И. И. Ревзин, В. Ю. Розенцвейг (1964), Я. И. Рецкер (1974), Ж-П. Вине, Ж.Дарбельне (1978). Более целостное описание этого явления ^ учетом коммуникативной ситуации появляется у В. Н. Комиссарова (1973), Ю. Найды (1978), А. Д. Швейцера (1988). Соотношению термина «переводческая псевдоэквивалентность» и смежных понятий (интернациональные слова, заимствования, псевдоаналогизмы, межъязыковые омонимы, паронимы, синонимы) посвящены работы В. П. Григорьева (1959), М. М. Маковского (1960), В. В. Келтуяла (1967), В. В. Акуленко (1969) и др. Вопросы идентификации переводческих псевдоэквивалентов рассматриваются в трудах
5 К. Г. М. Готлиба (1967) и Э. М. Солодухо (1981, 1989). Проблемы классификации переводческих псевдоэквивалентов решаются К. Г. М. Готлибом (1967) и В. В. Акуленко (1976).
Однако, проблема псевдоэквивалентности сохраняет свою актуальность и в настоящее время в связи со слабой изученностью данного явления на материале французского и русского языков. Среди нерешенных задач необходимо отметить следующие: неоднозначность понятия переводческой псевдоэквивалентности, отсутствие критериев идентификации переводческих псевдоэквивалентов, отсутствие перечня переводческих псевдоэквивалентов для французского и русского языков, отсутствие, их классификации и принципов лексикографического описания, недостаточная изученность механизмов появления переводческих псевдоэквивалентов и факторов, способствующих либо препятствующих их образованию.
Критическое осмысление перечисленных сторон исследуемой проблемы позволяет сформулировать основную цель работы — сопоставить переводческие псевдоэквиваленты на материале лексики французского и русского языков.
В связи с поставленной целью в работе решаются следующие конкретные задачи:
уточнить определение переводческого псевдоэквивалента и выявить его место среди смежных явлений;
разработать критерии идентификации переводческих псевдоэквивалентов и установить их перечень во французском и русском языках;
разработать классификацию переводческих псевдоэквивалентов в диахроническом и синхроническом аспектах;
выявить источники возникновения' переводческих псевдоэквивалентов и разработать принципы их лексикографического описания.
Материал исследования взят из французских и русских одноязычных и двуязычных словарей (Воронков А. И., Поняева Л. П., Попова Л. М., 2002; Гак
б В. Г., Ганшина К. А., 1993; Колесников Н. П., 1994, 1995; Муравьев В. Л., 1969; Ожегов С. И., 1994; Словарь иностранных слов, 2004; Словарь русского языка, 1999; Щерба Л. В., Матусевич М. И., 1988; (Le) Larousse, 2005; Le Petit Robert, 2005 и др.). В качестве текстовых материалов использованы статьи из современного французского журнала "Label France" (2005-2007) и их параллельные переводы, а также некоторые произведения современной французской прозы и их переводы на русский язык2. Общий материал исследования составил 1357 единиц во французском и русском языках. Из них было отобрано 1258 пар лексем, соответствующих определению переводческого псевдоэквивалента3.
Основной метод исследования — сопоставительный. Используюто: также специальные методы компонентного анализа, словарных дефиниций, приемы семантического анализа лексики. В качестве вспомогательных применяются методы эмпирического исследования — наблюдение, сравнение, классификация, обобщение.
Научная новизна диссертации заключается в уточнении понятия переводческого псевдоэквивалента. Критерии его идентификации, которые были уточнены в ходе исследования, позволили составить полный перечень таких лексем для французского и русского языков. Анализ переводческих псевдоэквивалентов в диахроническом и синхроническом аспектах позволяет сформулировать источники их возникновения и факторы, способствующие их появлению, а также уточнить принципы их лексикографического описания.
Теоретическая значимость работы заключается в определении места
переводческих псевдоэквивалентов среди смежных явлений
(интернациональные слова, буквализмы, заимствования, кальки, ложные друзья переводчика, псевдоаналогизмы, межъязыковые омонимы, паронимы, синонимы). Критерии идентификации переводческих псевдоэквивалентов, принципы их анализа и лексикографического описания, применяемые в нашем
2 Полный перечень источников указан в библиографическом списке.
3 Подробнее об этом в п. 2.2.
7 исследовании, могут быть использованы при работе с другим языковым материалом.
Практическая значимость работы заключается в составлении перечня переводческих псевдоэквивалентов для французского и русского языков, их анализе в плане диахронии и синхронии. Результаты данного исследования могут быть использованы при чтении курса теории перевода, сопоставительной лексикологии, лексикографии, методики преподавания неродного языка, а также в процессе обучения французскому языку как иностранному.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
Под переводческими псевдоэквивалентами мы понимаем лексемы, имеющие фонетическое подобие, общий или различный объем грамматического значения, полностью или частично разный объем семантики, а также имеющие общую этимологию. К критериям идентификации переводческих псевдоэквивалентов относятся: формальное и грамматическое сходство, семантическая и этимологическая общность.
В плане диахронии мы классифицируем переводческие псевдоэквиваленты по языку-источнику заимствования: это - латинский, греческий, английский, итальянский, арабский, ацтекский, голландский, древнееврейский, испанский, персидский, португальский, тюркский язык и язык перуанских индейцев. Наиболее продуктивными являются латинский и французский языки.
В плане синхронии мы систематизируем переводческие псевдоэквиваленты по принадлежности к определенной части речи, по наличию или отсутствию общих грамматических показателей, по объему лексического значения, по наличию или отсутствию омонимических и/или паронимических связей, по принадлежности к определенной тематической группе.
Тематическая классификация лексико-семантических вариантов переводческих псевдоэквивалентов свидетельствует об их проникновении во все основные стороны жизни общества и человека. Использование греко-
8 латинских заимствованных словообразовательных элементов в сопоставляемых языках, неясность внутренней формы, наличие так называемой интернациональной лексики и словообразование по аналогии с уже существующими лексемами становятся источником возникновения переводческих псевдоэквивалентов. Для решения этого вопроса необходимо наличие специального словаря с указанием как на черты сходства, так и на черты различия сопоставляемых лексем.
Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры романской филологии Уральского государственного педагогического университета (май 2002 г., сентябрь 2007 г.) и освещались в докладах ежегодной региональной научной конференции «Актуальные проблемы лингвистики» (2003-2007 гг.). По теме диссертации опубликовано 14 научных работ.
Структура работы определяется ее задачами. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы, словарей, списка источников и приложений.
Во Введении определяется общее направление и цель исследования, формулируются основные проблемы и описывается материал исследования, дается обоснование актуальности работы, ее научной новизны, теоретической и практической значимости.
Первая глава «Принципы изучения переводческих псевдоэквивалентов» посвящена критическому осмыслению общетеоретических проблем псевдоэквивалентности. Последовательно рассматриваются концепции и подходы к изучению понятия переводческой эквивалентности, адекватности и псевдоэквивалентности, а также принципы изучения переводческих псевдоэквивалентов и смежных понятий.
Вторая глава «Типы переводческих псевдоэквивалентов» посвящена анализу переводческих псевдоэквивалентов в диахроническом и синхроническом аспектах. Разрабатывается классификация «ложных друзей
9 переводчика» по наличию или отсутствию этимологической общности, по источнику заимствования, по наличию или отсутствию общих грамматических и лексических значений, по принадлежности к определенной тематической группе.
В третьей главе «Лексикографическая интерпретация переводческих псевдоэквивалентов» выявляются источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов и разрабатываются принципы лексикографического описания данного класса слов.
В Заключении излагаются результаты и выводы проведенного исследования в соответствии с поставленными задачами.
Библиография включает список использованной лингвистическое литературы, перечень справочных и лексикографических источников, использованных в данном исследовании.
Материал исследования систематизирован в трех приложениях.
Эквивалентность и адекватность в переводе
Эквивалентность и адекватность - ключевые понятия переводоведения, критерии для определения качества перевода. Однако они до сих пор не получили однозначного толкования. Следует уточнить, что не все ученые считают необходимым различать эквивалентность и адекватность (Ревзин, Розенцвейг, 1964: 163; Рецкер, 1974: 9; Кэтфорд, 1978: 91; Миньяр-Белоручев, 1980: 221; Федоров, 1983: 300). Тем не менее Д. Урбанек (1998: 95) указывает на то, что в переводоведении насчитывается до 60 типов переводческой эквивалентности. Наиболее значимыми из них он считает : - полная, частичная, нулевая эквивалентность; - формальная, динамическая эквивалентность; - коммуникативная эквивалентность; - синтаксическая, семантическая, прагматическая эквивалентность. Вслед за Д. Урбанек и В. Леонарди (2002), мы считаем, что все теори эквивалентности можно разделить на три группы. Для первой из них характерен узколингвистический подход к проблеме (Ревзин, Розенцвейг, 1964; Федоров, 1983). Более целостное описание этого вопроса, рассматривающее перевод в рамках теории коммуникации, где переводчик играет роль речевого посредника, присутствует в работах Лейпциге кой школы перевода (Каде, 1978; Йегер, 1978), а также характерно для таких ученых, как В. Н. Комиссаров (1973), Ю. Найда (1978), А. Д. Швейцер (1988).
Для современного этапа развития переводоведения показательным является отказ от концепции эквивалентности. Например, английский ученый М. Бейкер утверждает, что эквивалентность используется «...for the sake of convenience — because most translators are used to it rather than because it has any theoretical status» . Г. Никкель (1989: 354) указывает на то, что «формальная эквивалентность может быть установлена относительно легко, установление любого рода функционально-семантической эквивалентности связано с весьма большими трудностями». Эта проблема «в принципе неразрешима» и «самое лучшее, что можно сделать, - это занять прагматическую позицию и прибегнуть к понятию «квазиэквивалентности».
Мы будем рассматривать теории эквивалентности и адекватности в хронологическом порядке. Я. И. Рецкер (1950: 55) рассматривает понятие эквивалентности на уровне слова и предлагает выделять три категории соответствий: - эквиваленты, установившиеся в силу тождества обозначаемого, а также отложившиеся в традиции языковых контактов; - вариантные и контекстуальные соответствия; - все виды переводческих трансформаций.
Под эквивалентом Я. И. Рецкер понимает «постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста» (там же). В качестве примеров эквивалентов приводятся географические названия, имена собственные, термины различных отраслей знаний. В зависимости от полноты охвата значения слова Я. И. Рецкер выделяет полные и частичные эквиваленты, в зависимости от стилистической и экспрессивной окраски - абсолютные и относительные эквиваленты. Автор различает понятие эквивалентности и адекватности. Критерий адекватности - «соответствие частице действительности, описанной в оригинале ... максимальное приближение полученного результата к воздействию оригинала» (1950: 61). Особенностью этой концепции является трактовка эквивалентности и адекватности на уровне языка, а не на уровне текста. Сходное понимание эквивалентности мы находим позднее у М. А. К. Хэллидея (1978: 47): «переводческая эквивалентность — своего рода контекстуальное сопоставление языковых единиц, за которыми должно следовать формально-языковое сопоставление».
И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг (1964: 129) не рассматривают эквивалентность как отдельное явление. Эти авторы выделяют несколько видов перевода: буквальный, интерлинеарный, упрощающий, точный и адекватный. В терминах теории языковых контактов буквальный перевод описывается как явление интерференции. Граница между буквальным и интерлинеарны переводом зависит от границы общей части двух языков, но она изменчива. Поскольку регулярные языковые контакты приводят к сближению словообразовательных моделей, то буквальный перевод может стать приемлемым, интерлинеарным. Упрощающий перевод заключается в том, что элемент ИЯ путем некоторой трансформации приводится к форме, относящейся к общей части двух языковых систем, а затем переводится по правилам соответствий. В пределах точного и адекватного перевода авторы допускают множественность решений. При этом для адекватного перевода характерен такой выбор вариантов, при котором каждый вариант получен на основе заданных правил соответствий, причем эти правила сохраняют по крайней мере общее значение, а также набор стилистических характеристик; кроме того, выбранные варианты не противоречат правилам сцепления (организации сложного речевого целого).
Понятие переводческой псевдоэквивалентности
Сравнивая тексты на языке оригинала и его переводы, мы неизбежно сталкиваемся с понятием эквивалентности, адекватности, а также ложной эквивалентности или псевдоэквивалентности. Таким образом, однозначная интерпретация понятия эквивалентности способствовала бы более четкому определению того, что ею не является. В настоящее время для описания этого феномена используются понятия буквального, дословного, вольного перевода, а также понятие «ложных друзей» переводчика. Э. Косериу, занимающийся контрастивной лингвистикой, указывает на то, что «языки - это системы значений, специфические комбинации возможностей обозначения, и отсюда следует, что они в принципе позволяют обозначать «одно и то же» с помощью различных значений: идентичность значений в различных языках... скорее исключение, чем норма» (1989: 67).
С точки зрения теории языковых контактов переводческая псевдоэквивалентность является результатом взаимовлияния языков и описывается как явление интерференции (Карлинский, 1989: 54). В сопоставительной лексикологии переводческими псевдоэквивалентами называют псевдоинтернациональные слова, межъязыковые омонимы и паронимы, псевдоаналогонимы, некоторые виды заимствований. Переводческие псевдоэквиваленты исследуются также в рамках эрратологии (Шевнин, 2003: 112) и девиатологии (Дебренн, 2006). Данный перечень не может считаться исчерпывающим, так как до сих пор не- существует всестороннего описания явления переводческой псевдоэквивалентности. Ниже мы последовательно рассмотрим понятия буквального, дословного, вольного перевода и некоторые другие термины теории перевода, описывающие явление переводческой псевдоэквивалентности.
Я. И. Рецкер (1950: 61) указывает на то, что не существует единого мнения по вопросу о буквальном переводе и выделяет два источника и типа буквализмов: - этимологические буквализмы, или «ложные друзья» переводчика — возникают в результате внешнего сходства иностранных и русских слов (графическое, фонетическое сходство); - семантические буквализмы - возникает в том случае, когда переводчик использует в переводе наиболее распространенное значение слова вместо контекстуального, или переводит фразеологизмы на основе отдельных значений его компонентов.
И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг (1964: 142) считают буквальным переводом установление полного соответствия между ИЯ и ПЯ, между которыми вовсе нет соответствия или имеется лишь неполное соответствие. Авторы считают, что в результате языковых контактов происходит сближение словообразовательных моделей (чаще всего изменение структуры значение слов по образцу структуры значения слов другого языка и образование новых слов и словосочетаний, воспроизводящих структуру иноязычных). Это приводит к тому, что буквальный перевод может стать эквивалентным, интерлинеарным в терминологии И. И. Ревзина и В. Ю. Розенцвейга (1964), или дословным в понимании Ж-П. Вине и Ж. Дарбельне (1978).
Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне (1978: 158) рассматривают прямой (буквальный) и косвенный перевод. Понятие косвенного перевода было рассмотрено нами выше в связи с понятием эквивалентности. Прямым (буквальным) переводом авторы называют перевод, основанный на наличии параллельных категорий (структур) или параллельных понятий. К прямому переводу относятся: - заимствования, среди них фигурируют семантические заимствования, или «ложные друзья» переводчика, «которых следует особенно опасаться»; - калькирование (выражения или структуры); - дословный перевод, то есть переход от ИЯ к ПЯ, который приводит к созданию правильного и идиоматического текста, а переводчик при этом следит только за соблюдением обязательных норм языка.
Дословный перевод считается неприемлемым, если текст на ПЯ дает другой смысл, не имеет смысла, невозможен по структурным соображениям, не соответствует ничему в металингвистике ПЯ, либо соответствует чему-то, но на другом стилистическом уровне. Таким образом, Ж-П. Вине и Ж. Дарбельне допускают, что дословный перевод может быть как эквивалентным, так и псевдоэквивалентным.
Дж. К. Кэтфорд (1978: 103) не рассматривает понятие переводческой псевдоэквивалентности, но предложенное им определение формальных соответствий (любая категория ПЯ, которая занимает, насколько это возможно, такое же место в инвентаре ПЯ, какое занимает в ИЯ данная категория ИЯ) подразумевает различие в способах оформления одинакового содержания в разных языках, а отсюда возможность неверной интерпретации языковых единиц, имеющих формальное сходство.
Р. К. Миньяр-Белоручев (1980: 124) рассматривает понятие переводческой псевдоэквивалентности в связи с буквальным и вольнь м переводом. Буквальным переводом считается соответствие формальных или семантических компонентов ИЯ и ПЯ. Такой перевод может быть как полноценным, так и плохим, в тех случаях когда он приводит к появлению буквализмов. Вольный перевод предполагает установление соответствий между текстами ИЯ и ПЯ на уровне ключевой информации, но без учета формальных и семантических компонентов текста.
Этапы идентификации переводческих псевдоэквивалентов
.Для установления критериев идентификации переводческих псевдоэквивалентов необходимо упорядочить существующие определения этого феномена. Переводческие псевдоэквиваленты отождествляются полностью или частично со следующими терминами: буквализмы (Рецкер, 1950: 55; Миньяр-Белоручев, 1980: 124; Гак, Григорьев, 2001: 13),. заимствования и калькирование (Вине, Дарбельне, 1978: 158), ложный эквивалент (Федоров, 1983: 140), интернациональная лексика (Маковский, 1960: 44; Акуленко, 1961: 60), межъязыковые омонимы (Будагов, 2002: 173), ложные друзья переводчика (Кесслер, Дерокиньи, 1928), междуязычные анало.гизмы (Готлиб, 1967: 244), псевдоаналогонимы (Бунчич, 2002)... Необходимо также отметить, что одни и те же авторы используют несколько терминов для описания переводческих псевдоэквивалентов. Например, В. В. Акуленко (1969: 372) в рамках этого явления различает интернационализмы и заимствования, а также межъязыковые синонимы, омонимы и паронимы, А. Ф. Зиновьева (1990: 98) — заимствования и калькирование. Все это указывает на сложность и неоднородность явления, так же как и на различные подходы к его описанию.
На этапе формального отождествления французских и русских лексем закономерно возникает вопрос о степени идентичности сопоставляемых единиц. При сопоставлении двух разных фонологических систем не может быть речи о тождестве на фонетическом уровне, однако, наличие универсальных черт в системах сопоставляемых языков приводит к существованию переводческих псевдоэквивалентов. Этому способствует:
1) отсутствие оппозиции открытый/закрытый гласный звук в фонологической системе русского языка, что приводит к появлению псевдоэквивалентных отношений, например, в следующей группе лексем: hotel — autel — отель;
2) отсутствие носовых гласных звуков в русском языке, например, mandarin - mandarine — мандарин;
3) редукция гласных в безударном положении, которая може г приводить к неразличению лексем, например, adopter — adapter - адаптировать;
4) существование полугласных/полусогласных звуков во французском языке, которые в процессе фонетической ассимиляции уподобляются звуковой системе русского языка и переходят в класс гласных или согласных звуков, например, ambulatoire — амбулатория, accessoire - аксессуар, biscuit — бисквит, client - клиент.
В целом, система гласных звуков русского языка менее развита по сравнению с французской системой: 5/6 гласных в русском языке, 15/16/17 - во французском (Томашпольский, 2007:28). В процессе фонетической ассимиляции это может приводить к отождествлению нескольких французских фонем с одной русской фонемой в заимствованных словах, например: accord - аккорд, aplomb -апломб; affaire — афера, aliment - алименты; amour — амур, nul - нуль.
Особенности фонологических систем согласных звуков французского и русского языков также ведут к смешению понятий: 1) оглушение конечных согласных в русском языке, например, carbonade - carbonate — карбонад - карбонат; 2) наличие оппозиции мягкий/твердый согласный в русском языке, например, blouse - blues - блуза - блюз; 3) в целом, более развитая система согласных в русском языке (36-согласных) в отличие от французской системы (17 согласных) (Томашпольский, 2007: 28), например: civil — цивильный, cholera - холера, cheque - чек. Таким образом, при формальном отождествлении переводческих псевдоэквивалентов во французском и русском языках на фонологическом уровне нельзя говорить о тождественности, а лишь о приблизительном сходстве звуков, об ассоциативных связях, возникающих в сознании говорящего, при использовании в речи переводческих псевдоэквивалентов.
Рассмотрим грамматические значения переводческих псевдоэквивалентов. Они могут совпадать, например, abat-jour п т - абажур сущ. м. р., общие грамматические значения - принадлежность к одной части речи (имя существительное), принадлежность к мужскому роду, а также единственное число обеих лексем; другие примеры: absolu adj - абсолютный-, прил., ignorer v - игнорировать глаг. Однако, во многих случаях наблюдаются расхождения в грамматических значениях. Переводческие псевдоэквиваленты могут принадлежать к разным частям речи, например, abracadabrant adj — абракадабра сущ., garnir v - гарнир сущ., intelligent adj - интеллигент сущ.; могут иметь разные категории рода, например, alibi п т - алиби сущ. ср. р., alliance п f— альянс сущ. м. р., и числа, например, aliment sg - алименты сущ. мн. ч., debat sg — дебаты сущ. мн. ч., equivoque sg — экивоки сущ. мн. ч., fonds pi - фонд ед. ч. Кроме того, особенности французского и русского языков приводят к существованию не только бинарных отношений между сопоставляемыми лексемами, как, например, в случае honneur п - гонор сущ., но более сложных, например, actif п — actif adj - актив сущ. - активный прил., ranger v — ранжир сущ. - ранжировать глаг. Таким образом, наличие или отсутствие общих грамматических значений является одним из этапов в. процессе идентификации переводческих псевдоэквивалентов.
Источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов
Языковые контакты могут приводить не только к появлению заимствований и калек, которые являются переводческими эквивалентами, но и к возникновению переводческих псевдоэквивалентов, которые часто отождествляются полностью или частично с «ложными друзьями переводчика», интернациональной лексикой, межъязыковыми омонимами и паронимами, буквализмами, ложными эквивалентами, междуязычным:" аналогизмами и псевдоаналогонимами в силу своей неоднородности. Такая терминологическая неупорядоченность свидетельствует о наличии нескольких разных источников возникновения переводческих псевдоэквивалентов.
Их "появление может объясняться как фактами внешней истории языков, так и внутрилингвистическими причинами. Внешняя история языка может способствовать созданию ситуации билингвизма, диглоссии или многоязычия, а также установлению языковой моды на определенные грамматические структуры и лексические единицы, заимствованные из другого языка. Согласно «Этимологическому словарю1 русского языка» (1963-1968) среди заимствованных слов в русском языке заимствования из французского языка составляют 40 %. В XIX веке французский язык был основным источником заимствований для русского языка (Сорокин, 1965: 161). В начале XXI века ситуация меняется кардинально. С одной стороны, технический и информационный взрыв конца XX века привел к резкому увеличению международного обмена информацией и объема межкультурной коммуникации (Валгина, 2001: 108). С другой стороны, само отношению к заимствованиям стало более терпимым. Тем не менее, заимствования, пришедшие в русский язык в прежние эпохи, продолжают в нем функционировать и привлекают внимание не только как названия определенных вещей и понятий, но такие слова осмысливаются и начинают употребляться в эмоционально-выразительном и в философском плане (Брагина, 1978: 169). Многие заимствования настолько ассимилировались, что воспринимаются как исконно русские лексемы носителями языка. Но ассимиляция заимствований — процесс активный, чужой лексический материал оказывает сопротивление системе заимствующего языка. Однако, пройдя все этапы ассимиляции, чужие слова превращаются в неологизмы заимствующего языка и усвоенные заимствующим-языком — это уже новые слова, которых в таком виде нет в языке-источнике (Брагина, 1981:71).
Поэтому, при переводе с французского языка на русский, переводчик, скорее, воспользуется контекстуальным соответствием, чем калькой. Сравним фразы и словосочетания, взятые из французского журнала Label France (2005-2007), и их переводы на русский язык: "Olivier Ру ou la religion du тёагге"/Оливье Пи, или поклонение театру; "La democratie est un regime depuis toujours en questioimement"/fleMOKpaTH, - способ общественного устройства в постоянном обновлении; "Mutations des valeurs et des ргагідиез"/Изменение системы ценностей и практики; "La crise de la representation"/KpH3HC представительства; "La communication politique se laisse tenter par les nouvelles technologies,7Пoлитичecкaя информация все чаще смотрит в сторону новых технологий; "Pares naturels іопаих УРегиональньїе природные заповедники; "Le president de la Republique est devenu un veritable «moteur» du pouvoir executif /Президент Франции стал настоящим «двигателем» исполнительной власти; "L emploi, une preoccupation maj еиге УЗанятость, главная тревога французов; "Preferences рагіїзапез УПредвзятьіе предпочтения; "Nouvelles mobilisations"/HoBoe гражданское движение; "Un echo international"/Meждvнapoднaя репутация. Меньше чем в половине примеров переводчик использует заимствованную лексику (театр, демократия, практика, кризис, технологии, региональный, политический); в остальных случаях требуется переосмысление, конкретизация понятий или их адаптация для русскоязычного читателя. Интересно отметить, что «ложные друзья переводчика» подстерегают и при попытке сделать обратный перевод на французский язык: лексемы «система», «коммуникация», «репутация», использованные в русском переводе, могут стать переводческими псевдоэквивалентами, так как они могут легко уподобиться фонетической системе французского языка. Однако, источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов, связанные с внешней историей языка, не являются предметом настоящего исследования.
С другой стороны, сам язык располагает значительным количеством средств выражения, которые могут актуализироваться в определенную эпоху. Принимая во внимание структуру языка, можно выделять источники возникновения переводческих псевдоэквивалентов на уровне фонемы, морфемы и лексемы. Черты подобия на фонологическом уровне потенциально способствуют появлению переводческих псевдоэквивалентов. Это связано с наличием как универсальных черт, свойственных многим языкам, так и общих характеристик, присущих только французским и русским сопоставляемым лексемам.
Похожие диссертации на Переводческие псевдоэквиваленты в лексике французского и русского языков
