Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Структурно-грамматическая организация компаративных фразеологических и паремиологических единиц в русском и аварском языках 14
1. Структурно-грамматическая организация компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 14
2. Структурно-грамматическая организация аварских и русских компаративных паремиологических единиц 33
2.1. Структурно-грамматическая организация аварских компаративных паремиологических единиц 33
2.2. Структурно-грамматическая организация русских компаративных паремиологических единиц 39
2.3. Общие и различительные признаки в структурно-грамматической организации аварских и русских компаративных фразеологических единиц 48
Глава вторая. Лексико-семантическая характеристика компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 57
1.Тематико-идеографическая классификация компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 57
2.Компонентный (лексический) состав компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 57
2.1. ФЕ, обозначающие внешний облик человека, 74
2.2. ФЕ, обозначающие внутренние качества человека, свойства и поведение 77
2.3. ФЕ, обозначающие возрастные особенности человека 84
2.4. ФЕ, обозначающие отношения между людьми 85
2.5. ФЕ, обозначающие состояния человека в различных ситуациях или состояния окружающей среды 85
2.6. ФЕ со значениями «много» - «мало»//«большой» -«маленький» 86
2.7. ФЕ, обозначающие внезапное появление или полное исчезновение чего-либо 87
2.8. ФЕ со значением «жить хорошо, быть довольным жизнью, не иметь забот» 87
2.9. ФЕ других семантических групп .88
Глава третья. Лингвокультурологическая характеристика компаративных аварских и русских фразеологических и паремиологических единиц 90
1. Лингвокультурологическая характеристика компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 90
1.1. Общие сведения о лингвокультурологическом исследовании фразеологических и паремиологических единиц90
1.2. Лингвокультурологическая характеристика компаративных фразеологических единиц аварского языка 93
1.3. Лингвокультурологическая характеристика компаративных фразеологических единиц русского языка 103
1.4. Общие и национально-культурные признаки компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках 111
2. Лингвокультурологическая характеристика компаративных аварских и русских паремиологических единиц 121
2.1. Лингвокультурологическая характеристика компаративных аварских паремиологических единиц 121
2.2. Лингвокультурологическая характеристика компаративных русских паремиологических единиц 130
2.3. Типологически общие и национально-культурные признаки аварских и русских паремиологических единиц 132
Заключение 138
Литература 145
Список условных сокращений 162
- Структурно-грамматическая организация аварских и русских компаративных паремиологических единиц
- Структурно-грамматическая организация русских компаративных паремиологических единиц
- Компонентный (лексический) состав компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках
- Общие сведения о лингвокультурологическом исследовании фразеологических и паремиологических единиц
Введение к работе
Реферируемая работа посвящена лингвистическому и лингвокультурологическому анализу аварских и русских компаративных фразеологических и паремиологических единиц.
Объект исследования – аварские и русские компаративные фразеологические и паремиологические единицы.
Предмет исследования - структурно-грамматические, лексико-семантические и лингвокультурологические особенности аварских и русских компаративных фразеологических и паремиологических единиц.
Актуальность темы диссертации объясняется рядом обстоятельств. Прежде всего, следует отметить, что аварские компаративные фразеологические и паремиологические единицы в системно-комплексном плане специально не исследовались. В сопоставлении с соответствующим материалом русского языка эти единицы рассматриваются в настоящем диссертационном исследовании впервые. В этом плане часть аварских компаративных ФЕ и практически все компаративные паремиологические единицы как в лингвистическом, так и в лингвокультурологическом аспектах вводится в научный оборот впервые.
Исследуемые в диссертации единицы, являющиеся хранителями этнокультурной информации, представляют интерес не только для лингвистики, но и для пограничных с лингвистикой наук – этнолингвистики,
лингвокультурологии, социолингвистики, этнопсихологии.
Паремиологические единицы могут служить объектом исследования как лингвистики, так и фольклористики. Результаты лингвистического и лингвокультурологического анализа паремиологических единиц могут представлять интерес в связи с этим и для фольклористики, что также говорит об актуальности исследуемой проблемы.
Степень изученности темы. В сопоставительном плане компаративные аварские и русские фразеологические и паремиологические единицы с учетом лингвистических и лингвокультурологических признаков специально не исследовались.
Фразеологизмы, качественно характеризующие человека, в аварском языке в сопоставлении с английским исследованы в кандидатской диссертации Н.П. Идрисовой, где компаративные ФЕ, характеризующие только человека, рассмотрены частично [2006].
В диссертации А.С. Дибировой в сопоставительном плане рассмотрена метафорическая фразеология аварского и английского языков [2006], где также ряд компаративных фразеологических единиц рассмотрен в связи с поставленными в диссертации задачами, которые с задачами нашего исследования не совпадают.
В кандидатской диссертации Л. Мусаевой в сопоставительном плане рассмотрены гендерные фразеологические единицы в аварском и русском языках. Часть анализируемых в этой диссертации фразеологизмов имеет компаративный характер [Мусаева 2008].
Ценная для нашего исследования информация содержится в кандидатской диссертации З.Х. Пайзулаевой, посвященной исследованию компаративных ФЕ в аварском и английском языках [2010]. Проблемам структурно-семантической и антропоцентрической организации паремий аварского языка посвящена кандидатская диссертация Х.Н. Магомедовой [2013].
Материалом для исследования послужили аварские и русские компаративные фразеологические и паремиологические единицы, собранные из различных словарей по исследуемым языкам (фразеологических, толковых, лексической сочетаемости слов, аварско-русских и русско-аварских двуязычных словарей, сборников аварских и русских пословиц и поговорок и т.д.). Всего при сборе материала методом сплошной выборки было использовано 36 словарей разных типов. Большая часть весьма интересного в плане поставленных задач аварского фразеологического материала была отобрана из фразеологических словарей М.М. Магомедханова (см. библиографию), а аварские компаративные паремиологические единицы в основном были выписаны из книги З. Алиханова «Аварские пословицы и поговорки» [1972].
Основная цель диссертационного исследования – системно-комплексное сопоставительное исследование компаративных аварских и русских фразеологических и паремиологических единиц в лингвистическом, лингвокультурологическом и историко-этимологическом аспектах.
Конкретные задачи диссертации определяются указанной целью и сводятся к следующему:
1) выявить и описать структурно-грамматические модели аварских и русских компаративных фразеологических и паремиологических единиц с целью определения общих и национально-специфических признаков;
2) выявить и описать национально-специфические особенности в грамматической организации составляющих компаративные ФЕ компонентов;
3) дать лексико-семантическую характеристику компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках (тематико-идеографическая классификация; особенности компонентного состава; выявление и описание особенностей лексико-семантической поддержки фразеологических и паремиологических образов и т.д.);
4) провести сопоставительный лингвокультурологический анализ аварских и русских компаративных фразеологических и паремиологических единиц;
5) выявить и описать факторы, создающие национально-культурную специфику исследуемых единиц в сопоставляемых языках.
Научная новизна исследования заключается в том, что аварские и русские компаративные фразеологические и паремиологические единицы специально в системно-комплексном сопоставительном плане рассматриваются впервые. В связи с этим часть компаративных фразеологических и паремиологических единиц аварского языка в сопоставлении с соответствующим материалом русского языка вводится в научный оборот также впервые.
Это дает нам основание утверждать, что материал исследования и полученные результаты являются новыми и имеющими как научно-теоретическое, так и практическое значение.
Научная новизна диссертации заключается и в том, что исследуемые единицы обоих языков рассматриваются в разных аспектах – лингвистическом, лингвокультурологическом, этнолингвистическом и частично в историко-этимологическом, что в свою очередь определяет значение полученных результатов как для собственно лингвистики, так и пограничных с лингвистикой наук.
Материал исследования дает информацию относительно общечеловеческих и этнокультурных особенностей интеллектуально-эмоционального и образно-ассоциативного восприятия и осмысления окружающего мира носителями разных, генетически неродственных языков и культур.
Теоретическая значимость результатов диссертационного исследования. Результаты исследования, как отмечалось выше, имеют теоретическое значение в разных аспектах и для разных пограничных с лингвистикой наук. Научно-теоретическое значение материала и результатов диссертационной работы определяется и ее научной новизной.
Полученные результаты и методика анализа могут быть в дальнейшем использованы при описании других семантико-грамматических групп фразеологических и паремиологических единиц дагестанских и русского языков в научно-теоретических и прикладных (методических) целях.
Сравнительно-историческое исследование дагестанских языков также невозможно без описания данных каждого конкретного языка, а сопоставительный с русским языком анализ при этом помогает заметить те специфические свойства, которые могут остаться незамеченными при автономном исследовании этих языков. Особенно это имеет отношение к лингвокультурному аспекту фразеологизмов и паремий, являющихся достаточно яркими культуроносными фрагментами языковой картины мира.
Материал и результаты исследования представляют интерес и в плане дальнейшего осмысления проблем, связанных с антропоцентричностью языка, изучением этнической культуры и ментальности.
Практическая значимость результатов исследования. Материал и результаты диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания общих курсах по фразеологии аварского языка, в специальных курсах по сопоставительной типологии аварского (шире – дагестанских) и русского языков, в двуязычных аварско-русских и русско-аварских фразеологических словарях; в теории и практике перевода с одного языка на другой, при составлении специальных словарей компаративных фразеологических и паремиологических единиц, отражающих образ человека в разных языках, а также при подготовке к изданию историко-этимологического словаря аварской фразеологии.
Методы и приемы исследования. В диссертации компаративные фразеологические и паремиологические единицы сопоставляемых языков рассматриваются в лингвистическом, лингвокультурологическом и частично в этнолингвистическом аспектах. В связи с этим здесь использованы следующие основные методы: описательный (при описании фразеологических и паремиологических единиц аварского и русского языков в отдельности) и сопоставительный (при сопоставительном исследовании компаративных фразеологических и паремиологических единиц аварского и русского языков); использованы также методика и приемы компонентного, когнитивного и концептуального анализа единиц языка.
Такая комплексная характеристика рассматриваемых в диссертации единиц дает возможность получить о них достаточно полную информацию в разных аспектах, выявить и описать признаки структурно-грамматического, лексико-семантического, этнокультурного и историко-этимологического уровней.
Теоретико-методологической базой исследования явились труды отечественных и зарубежных ученых по фразеологии, сопоставительной типологии и лингвокультурологии (Арутюнова Н.Д., Бижева З.Х., Вежбицкая А., Верещагин Е.М., Воробьев В.В., Ворокова Н.У., Гак В.Г., Гвоздарев Ю.А., Геляева А.И., Гюльмагомедов А.Г., Добровольский Д.О., Корнилов О.А., Магомедханов М.М., Маслова В.А., Мокиенко В.М., Ордокова М.А., Степанов Ю.С., Телия В.Н. и др.).
Положения, выносимые на защиту.
1. Формальными классификационными признаками исследуемых ФЕ выступают: а) количество компонентов, б) особенности грамматической организации составляющих компонентов. Выделяются: 1) двухкомпонентные компаративные ФЕ с пятью разновидностями моделей, 2) трехкомпонентные ФЕ (с типологически общими и национально-специфическими моделями), 3) четырехкомпонентные ФЕ, где мотивирующую компаративность роль играют определительные компоненты или сочетания со значением локализации объекта сравнения, и 4) пятикомпонентные ФЕ. Национально-специфические формы составляющих компонентов в ряде случаев определяются грамматическими особенностями сопоставляемых языков (употребление форм эргатива, падежно-послеложных форм, соответствующих русским предложно-падежным формам, форм локативных падежей и т.д.).
2. Количество структурно-семантических моделей компаративных паремиологических единиц в аварском и русском языках не совпадает: в аварском – 10 моделей, в русском – 19. Имеют место как типологически сходные модели, так и национально-специфические, в которых в качестве мотивирующих компаративную семантику компонентов употребляются разные структуры: масдарные формы, генитив в функции притяжательных и относительных прилагательных, причастные конструкции (в аварском языке); формы сравнительной степени типа сильнее, милее, инфинитив, пояснительные предикативные конструкции (в русском языке). В обоих языках чаще всего мотивирующие части имеют определительные или обстоятельственные значения.
3. Тематико-идеографическая классификация компаративных ФЕ в аварском и русском языках позволяет выделить 11 групп со значениями: 1) внешние признаки человека, 2) внутренние качества, свойства, поведение человека, 3) возрастные особенности, 4) отношения между людьми, 5) состояния человека в различных ситуациях или состояния окружающей среды, 6) «много» - «мало»// «большой» - «маленький», 7) внезапное появление или полное исчезновение чего-либо, 8) «жить хорошо, быть довольным жизнью, не иметь забот», 9) «очень похожи» - «совершенно не похожи», 10) «ясно, отчетливо видно», 11) ФЕ, обозначающие бесполезность, напрасность чего-либо.
4. Формирование семантических групп и фразеологических образов, находится в определенной зависимости от лексической семантики их составляющих компонентов, а также от гендерных признаков компаративных ФЕ, ориентированных на человека. В разных семантических группах фразеологические образы формируются употреблением слов, соотносящихся с разными кодами культуры – с антропным (употребление соматизмов, названий лиц), зооморфным, растительным, вещным (употребление названий предметов, отличающихся специфическими признаками) и цветовым кодом культуры (часто такие ФЕ имеют национально-культурный характер) и т.д.
5. Компаративные единицы представляют интерес с точки зрения ассоциативных образов носителей аварского и русского языков и особенностей эмоционально-интеллектуального освоения окружающего мира. В лингвокультурологическом аспекте представляют интерес ФЕ аварского и русского языков, национально-культурная специфика которых определяется употреблением в их составе: имен собственных, топонимических названий, названий исторических событий, наименований национально-культурных реалий, слов-символов с разными кодами культуры. В русском языке представлены образы, основанные на древнейших верованиях людей, поверьях, обычаях. Часто в качестве символов используются названия частей тела человека, характерна символика воды и национально-культурная коннотация словообразовательных элементов. Имеют место русские национально-культурные фразеологические образы, построенные на семантическом «конфликте» между всем образом и семантикой составляющих частей.
6. Национально-культурный компонент аварских и русских паремиологических единиц формируется участием разных причинно-обосновывающих факторов – социальных, ментальных, эмоционально-интеллектуальных, чувственно-психологических, конфессиональных. В русских и аварских компаративных паремиологических единицах национально-культурного характера используются наименования людей по месту их жительства, зооморфные и растительные метафоры, имена собственные людей, являющиеся носителями национально-культурной информации, слова с религиозным кодом культуры, названия национально-культурных реалий, наименования лиц по их социальному статусу.
Элементом этнокультурного стереотипа в части русских компаративных паремиологических единиц можно считать слова «авось» и «небось».
Апробация работы. Основные положения диссертации излагались и обсуждались в разные годы на заседаниях кафедры русского языка Дагестанского государственного университета, на межвузовских и межрегиональных научных конференциях «Проблема жанра в филологии Дагестана» (Махачкала, 2008-2009 гг.), на итоговых научно-теоретических конференциях аспирантов и преподавателей Дагестанского государственного университета (2008– 2013гг.). По теме исследования опубликовано девять научных статей, в том числе одна – в издании, рекомендованном ВАК Российской Федерации.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованных работ (теоретической литературы и источников) и условных сокращений.
Структурно-грамматическая организация аварских и русских компаративных паремиологических единиц
Как и фразеологические единицы, компаративные паремиологические единицы в сопоставляемых языках имеют особенности в структурно-грамматической организации. Аварские компаративные паремиологические единицы в зависимости от особенностей грамматической организации моделей можно подразделить на несколько групп: 1. Грамматическая основа первой модели построена на основе формулы «кто-либо (что-либо) лучше кого-либо (чего-либо)». При этом первую позицию [кто-что-л.] занимает существительное в местном падеже со значением субъекта, а вторую [кого-чего-л.] – существительное в номинативе, соединенные компаративной формой прилагательных лъик1аб «хороший», квешаб «плохой» (в значении «лучше», «хуже») в полной или краткой форме (лъик1, квеш). Остальные лексические компоненты при этом призваны мотивировать, аргументировать основание для сравнения: ср. Лъик1аб гьудуллъи [ном.] хазинаялдаса [лок.] лъик1аб (букв. «Хорошая дружба драгоценностей лучше»). Лъик1ав мадугьал [ном.] кинав ватаниги вацасдаса [лок.] лъик1ав «Хороший сосед какого то ни было брата лучше». Рик1к1адег1ан вугев г1агарав чиясдаса [лок.] г1агардег1ан вугев мадугьал [ном.] лъик1ав «Далеко живущего родственника близко живущий сосед лучше». Нусго гьудуласул хабаралдаса [лок.] цо тушманасул зарар [ном.] лъик1аб «Ста друзей разговоров [пустых] одного врага вред лучше». Щулияб хъалаялдаса [лок.] щулияб гьудуллъи [ном.] лъик1аб «Крепкого дома крепкая дружба лучше». Чияр васасдаса [лок.] нилъерго яс [ном.] лъик1 «Чужого сына своя дочь лучше». Г1адалай бикаялдаса [лок.] г1акъилай гъарабашго [ном.] лъик1 «Дурной госпожи мудрая служанка лучше». Борхьил хечалдаса [лок.] мац1ихъанасул мац1ц1 [ном.] квешаб «Змеи(ного) зуба сплетника сплетня хуже».
Вместо существительных обозначениями сравниваемых объектов, явлений могут выступать масдарные формы: Хур к1одолъиялдаса [лок.] гьир к1одолъи [ном.] лъик1аб «Чем большое поле, большой урожай лучше» (букв. «Поля увеличения [чем] урожая увеличение лучше»). 2. Во второй модели используется то же прилагательное лъик1(аб) «лучше», но обозначениями сравниваемых явлений выступают глаголы, обозначающие действия, одно из которых актуализируется путем сравнительного выбора. Семантическая формула таких структур выглядит следующим образом: «чем совершать [это] лучше совершать [другое]». При этом первое действие обозначается инфинитивом, осложненным компаративной частицей -г1ан, а второе действие выражается масдаром или инфинитивом: Тушманасе наку ч1вазег1ан (инфинитив + г1ан), жиндирго къаданиб зани ч1вазе (инфинитив) лъик1(аб) «Врагу ноги преклонять чем, у своего изголовья надгробный камень поставить лучше». Квешав чиясе лъик1аб бицинег1ан (инфинитив + г1ан), лъик1ав чиясе наку ч1вай (масдар) лъик1аб «Плохому человеку хорошее говорить чем, хорошему человеку колени преклонить лучше». Г1абдалас вецизег1ан (инфинитив + г1ан) г1акъилас каки (масдар) лъик1аб «Дурак чем похвалит, мудрого [человека] критика лучше». 3. Часть аварских компаративных паремиологических единиц строится на двух формах именительного падежа, называющих объекты сравнения (происходит как бы движение мысли в направлении идентификации объектов сравнения). В качестве аргументирующих признаков сравнения выступают определительные компоненты (прилагательные или формы родительного падежа существительного в функции относительных прилагательных): Мискинав вацг1ал [ном.] – циниг1ал [ном.], бечедав циниг1ал [ном.] – вацг1ал [ном.]. «Бедный двоюродный брат – [как] троюродный брат, богатый троюродный брат – двоюродный брат». Ихдалил къо [ном.] – къоролалъул рак1 [ном.]. «Весенний день – вдовы сердце». Цинн вихьарав гьобол – к1иабизе вихьарав гьудул «Один раз увиденный (в знач. «если один раз увидел») – гость, второй раз увидел – друг». Г1адамасе [гьабулеб] рецц – черхалда бахине нах «Похвала [делаемая] человеку – [словно] мазь для тела». Г1адлу – г1алжаналъул к1ул «Дисциплина – рай от рая». Ц1ам гьеч1еб хоно – ражи гьеч1ел хинк1ал «Яйцо без соли – [словно] хинкал без чеснока». Нилъерго лъимер – гъвет1, лъимадул лъимер – пихъ «Свой ребенок (в значении «свои дети») – дерево, детей дети – плоды». Гьит1инго гьабураб ц1али – ганч1ида бик1к1араб накъиш «В юности полученные знания – на камне сделанный узор». Вместо второго существительного (для обозначения объекта сравнения) может быть использована форма масдара в именительном падеже: Г1акълуялъул эбел [номинатив существительного] – калам дагь гьаби (масдар) «Мудрости мать – [это] меньше говорить» (букв. «речи/разговоров меньше делание»). 4. Определенная часть паремиологических единиц строится по формуле «прилагательное или причастный оборот (обосновывающие признак сравнения) + определяемое существительное + сравнительный союз «г1адав»: Г1ебеде бит1араб т1ил г1адав, Кавуялда балеб х1ос г1адав «В сторону направленной палке подобный, ворота закрывающей затычке подобный». Бакъараб хъумур г1адав, хъант1араб гьой г1адав «Голодному зверю подобный, алчной собаке подобный». В отдельных случаях построенные по такой формуле пословицы (или поговорки), внешне напоминающие распространенные фразеологизмы, обосновываются: Харил г1арахъалда т1ад г1одоб ч1араб гьой г1адав: я жинцаго кунарев, я жиндие толарев «На стоге сена сидящую собаку похожий: ни сам не есть, ни себе не оставляет».
Незначительная часть аварских пословиц и поговорок строится по формуле «чем...тем...» (к глагольному или причастному компоненту при этом присоединяется сравнительная частица -г1ан): Вакъанаг1ан бикъула, г1орц1анаг1ан хъант1ула «Чем больше голоден, тем больше воруешь, чем больше сыт – тем больше жаден». Лъик1лъи гьабурабг1ан рихула «Добро чем больше делаешь, [тем больше] надоедает». Гьит1инго босарабг1ан лъай лъик1аб «Чем больше в юности получишь знания, [тем] лучше». Гьит1инго гьабурабг1ан ц1алиялдаса пайда бук1уна «Чем раньше (=в юности) получишь знания, тем лучше». 6. В некоторых аварских паремиях внутренние качества человека, его интеллектуальные состояния оцениваются путем сравнения (употребляются компаративные союзы) с объектами окружающей действительности: Г1акълу зар г1анав, г1амал зоб г1анав «Ум [у которого] в кулак [величиной], характер [=сердце] – как небо [большое] (в смысле «Ума мало, а думает о себе высоко»). Хасият гьойдул г1адав «Характером собаке подобный» и т.д. Количественные подсчеты показывают, что данная модель в аварском языке является непродуктивной. 7. Сравнительная идентификация достигается путем использования уподобительной лексико-семантической формулы «и то, и другое (сравниваемые явления) - одно и то же» (в этом случае сравниваемые объекты оформляются номинативами существительных, а сравниваемые явления или процессы называются формами номинативов масдаров, обозначающих действие как процесс): Гьит1инав чиги [ном.] горчун гьойги [ном.] цого жо «Маленький человек и собачка маленькая – одно и то же (букв. «одна вещь»)». Квешав чиясда гьардейги [масд.] гьорода бадибе пишт1ейги [масд.] – цого жо «Просьбы к плохому человеку и свист против ветра – одно и то же». Квешав чиясе х1елиги, х1амие икрам гьабиги – цого жо «Подхалимаж плохому человеку и поклон (букв. «делание поклона») ослу – одно и то же». 8. В отдельных случаях сравниваемые явления обозначаются формами именительного падежа без формальных показателей сравнения, но скрытое сравнение при этом выражается путем объединяющего признака, оформленного причастной предикативной формой: Ц1огьги хиянатги хобалъ гурони бахчулареб [прич.] «Воровство и подлость только могила закрывает». Мац1ц1ги нухги халатаб бук1унеб [прич.] «Сплетни и дорога длинные бывают».
Структурно-грамматическая организация русских компаративных паремиологических единиц
В обоих языках имеют место паремиологические единицы, построенные по формуле «чем...тем..», что объясняется их компаративной формой и соответствующей компаративной семантикой. Например: в ав.: Гьит1инго гьабурабг1ан ц1алиялдаса пайда бук1уна «Чем раньше (в юности) получишь знания, тем [больше] пользы» Г1орц1анаг1ан [чи] хъант1ула «Чем больше сыт [человек], тем больше жаден». – В рус.: Чем богаче человек, тем жаднее. Чем умнее человек, тем он скромнее.
Близкими в структурно-грамматическом отношении являются паремиологические единицы, построенные по модели «кто-либо//что-либо лучше кого-либо//чего-либо», где компаративную функцию выполняет форма «лучше» (в ав. лъик1аб). Разница в этом случае состоит лишь в том, что в аварском языке форме русского генитива, обозначающего лицо или предмет сравнения, соответствует десемантизированная форма локативного падежа: Лъик1ав мадугьал вацасдаса лъик1ав «Хороший сосед лучше брата». Лъик1аб хъалаялдаса лъик1аб гьудуллъи лъик1аб «Крепкого дома крепкая дружба лучше». В русском: Нежданный гость лучше двух жданных гостей. Доброе братство лучше мнимого братства. Домашняя гривна лучше заезжего рубля. Маленькая рыбка лучше большого таракана. В русском языке разновидностью характеризуемой модели выступает конструкция «лучше, чем...» с предметными значениями сравниваемых реалий: Лучше хлеб с водою, чем пирог с бедою. Лучше нищий праведный, чем богач ябедный.
В русском языке, в отличие от аварского, представлена разновидность данной модели с конверсивными (обратными) компаративными отношениями, выраженными словом «хуже», хотя по продуктивности эти паремиологические единицы значительно уступают первым (с компонентом «лучше»): Горе горемыка хуже лапотного лыка. 3. В обоих сопоставляемых языках компаративный компонент «лучше» может объединять действия, обозначенные инфинитивом. В аварском языке, в отличие от русского, где оба сравниваемых действия обозначаются инфинитивом, второе (сравнительно одобряемое) действие может выражаться отглагольной формой масдара (названия действия): Тушманасе наку ч1вазег1ан, къаданиб зани ч1вазе лъик1аб «Врагу ноги чем преклонять, у изголовья надгробный камень поставить лучше». Квешав чиясе лъик1аб бицинег1ан, лъик1ав чиясе наку ч1вай (масдар) лъик1аб «Плохому человеку хорошее говорить чем, хорошему человеку (=перед хорошим человеком) колени преклонить лучше». В рус.: Лучше жениться, чем браниться. Лучше семерых родить, чем замуж ходить. Лучше на убогой жениться, чем с богатой браниться. 4. В сопоставляемых языках продуктивно используется модель, построенная на сравнении объектов, наименованных существительными в номинативе (при сравниваемых существительных нередко употребляются определительные или объектно-обстоятельственные компоненты с мотивирующей, обосновывающей сравнение функцией): Мискинав вацг1ал – циниг1ал «Бедный двоюродный брат – троюродный брат». Гьит1инго гьабураб ц1али – ганч1ида гьабураб накъиш «В юности полученные знания – на камне деланный узор». Ихдал къо – къоролалъул рак1 «Весенний день – вдовы (=вдовье) сердце».
В рус.: В лесу дуб – рубль. Без хозяина земля – круглая сирота. Хороший замок – надежный друг. Родимая сторона – мать, чужая сторона – мачеха. Судья праведный – ограда каменна. Без вымени овца – баран. 5. В аварском языке представлена конструкция, где один из не названных в первой части паремиологической единицы объектов сравнения метафорически обозначается во второй части: Г1орц1араб рокъов – бакъараб кето «В сытом доме – голодный кот» (на то, что под котом имеется в виду «человек, мужчина», указывает классный показатель -в (1 кл,) слова рокъо-в «в доме». Пословица употреблена в значении «Хоть дом и сытый, но хозяин голодный [от жадности])». Къарз босулеб къоялъ – гьоц1ц1ок1ал, бец1ц1изе ккараб къоялъ – бук1к1араб нодо «Когда в долг берет [кто-либо] – медовый рот [=язык садкий], а когда вернуть должен [кто-либо] – сморщенный лоб (= хмурый)». Такие же паремии с имплицированным субъектом сравнения (кто-либо, являющийся носителем обозначенного качества, свойства) встречаются и в русском языке: По бороде – Авраам, а по делам – Хам. В праздник – белоличка, в будень – чумичка. В людях любушка, а дома иудушка. Как правило, такие паремиологические единицы связаны с противопоставлением позитивных и негативных качеств человека: добрый – злой, хороший – плохой, аккуратный - неаккуратный и т.д. Ситуации, где реализуются эти качества, обозначаются формами со значением места или времени проявления качества: в людях – дома, в праздник – в будень и т.д. 6. И в аварском, и в русском языках имеют место компаративные паремиологические единицы, построенные по модели «прилагательное + сравнительный союз + существительное-зооним (чаще) или название предмета определенного свойства»: цер г1адин сих1ирав «хитрый как лиса», рач1ч1аладаса ч1ух1араб х1елеко г1адав «подобный гордому от хвоста петуха» (в ав.) Прост, как свинья, а лукав, как змея (в рус.). В обоих языках такие конструкции могут содержать причинно обосновывающие пояснительные конструкции: Харил г1арахъалда т1ад г1одоб ч1араб гьой г1адав: я жинцаго кунарев, я чияе толарев «На стоге сена сидящей собаке подобный: ни сам не есть, ни другим не оставляет» (в ав.). Всюду вхож, как медный грош: к кому ни попал в руки, все свой (в рус.).
Компонентный (лексический) состав компаративных фразеологических единиц в аварском и русском языках
Полная семантическая характеристика фразеологических единиц предполагает и их тематико-идеографическую классификацию. Выявление и описание фразеологических образов компаративных фразеологических единиц представляется более эффективным в пределах таких семантических групп. Анализ фразеологического материала аварского и русского языков в этом плане позволяет выделить различные группы: 1) ФЕ, обозначающие внешние признаки человека. 2) ФЕ, обозначающие внутренние качества, свойства, поведение человека. 3) ФЕ, обозначающие возрастные особенности человека. 4) ФЕ, обозначающие отношения между людьми. 5) ФЕ, обозначающие состояния человека в различных ситуациях или окружающей среды. 6) ФЕ со значением «много» - «мало»// «большой» - «маленький». 7) ФЕ, обозначающие внезапное появление или полное исчезновение чего-либо. 8) ФЕ со значением «жить хорошо, быть довольным жизнью, не иметь забот». 9) ФЕ со значениями «очень похожи» - «совершенно не похожи». 10) ФЕ со значением «ясно, отчетливо видно». 11) ФЕ, обозначающие бесполезность, напрасность чего-либо. 1. Фразеологические единицы, обозначающие внешние признаки человека (мужчин и женщин), подразделяются на семантические подгруппы в зависимости от конкретного обозначаемого признака: Фразеологизмы, обозначающие степень красоты (чаще лиц женского пола): в зависимости от пола характеризуемого лица здесь имеются различия в лексическом наполнении, см. об этом во втором параграфе данной главы: а) со значением красивый: в ав.: ц1ураб моц1 г1адай «о красивой круглолицей девушке» (букв. «полной луне подобная»), сардилъ моц1 г1адай «очень красивая» (букв. «как луна ночью»), бакъул нур г1адай «яркая, красивая» (букв. «солнца свету подобная»), бадиса бакъ баккарай «очень красивая» (букв. «из глаз [которой] солнце взошло»), баккараб бакъ г1адай «красивая» (букв. «взошедшему солнцу подобная»), къалъараб бакъ г1адай «светлая, красивая» (букв. «сияющему солнцу подобная»), берцинаб т1егь г1адай «о красивой девушке» (букв. «красивому цветку подобная»), харилъе т1егь г1адай «красивая» (букв. «как цветок в траве»), сурат г1адай «очень красивая» (букв. «как картинка»), г1азуг1ан хъах1аб гьумералъул «о красивой белолицей девушке» (букв. «с лицом белым, как снег»), чиниг1ан хъах1аб гьумералъул «о белолицей, красивой женщине» (букв. «с лицом белым, как фарфор»), читалда гъорлъ махмар г1адай «красивая» (букв. «как бархат в ситце», ср. в рус. «как роза среди полевых цветов»), дарайдул горде г1адай «красивая, яркая; отличающаяся от других красотой» (букв. «подобная платью из шелка»), микки г1адай «изящная, красивая» (букв. «голубю подобная»), т1авус-х1инч1 г1адин берцинай» «красивая как павлин», меседил гъалал «золотые волосы», маргъалул черх «о женщине с красивым телом» (букв. «жемчужное тело»), чинидул гьумер «о белолицей женщине» (букв. «фарфора лицо»), в рус.: как картинка «очень красивая», румяный как яблоко, голубые как море (глаза), голубые как василек (глаза), голубые как небо (глаза), кровь с молоком, грудь колесом «о выпуклой мужской груди с развитой мускулатурой», словно (будто, как) выточенный «правильный, с тонкими, изящными линиями», как игрушечка, как кукла (красивая), черные как угли/как сажа, как смоль (глаза), волосы как белая волна, волосы как ночь, волосы как черный соболиный мех/как смола, красивый как бог, красивый как Аполлон/как Адонис/как Херувим/как Амур, красивая как куколка/как Афродита, как прекрасная Елена) и т.д. б) со значением некрасивый: в ав.: ч1ах1 г1адай «бледная, хилая, некрасивая» (букв. «сорняку подобная»), т1омг1анасеб гьумер «о человеке с большим, широким лицом» (букв. «величиной в шкуру лицо») – в рус.: ноги колесом «о кривых ногах», нос картошкой «о широком, толстом снизу носе», как смерть бледный «очень бледный», бледный как простыня, бледный как стена, короткая как клешня (рука), ноги как у слона, ноги как у медведя, ноги как у носорога, ноги как у страуса, длинная как у обезьяны (рука), рука как у мартышки, ноги как у лошади, (лицо) как морковка, (лицо) как переспелое яблоко, рот до ушей, рот как колодец, рот как разварившийся вареник, уши как у слона, неуклюжий как медведь, неуклюжий как слон, лысый как колено, высокий как телеграфный столб, высокий как жердь/как шест, как вавилонская башня, как пожарная каланча и др. [см. о таких сравнениях: Маслова 2004]. в) фразеологизмы со значением «стройный(ая), статный(ая)»: в ав.: чинаридул гъвет1 г1адай «[стройная] как дерево-чинара», в рус: стройная как береза, осиная талия «очень тонкая талия», стройная как тополь и др. г) фразеологизмы, обозначающие изящную фигуру, внешнюю собранность, аккуратность (в большей части характерны для аварского языка, здесь в основном используются уподобления с животными, и соответственно такие фразеологизмы соотносятся с зооморфным кодом культуры): мокъокъ г1адай «изящная, красивая телом» (букв. «куропатке подобная»), микки г1адай яс «об изящной девушке» (букв. «голубю подобная девушка») и др. д) фразеологизмы, обозначающие полноту-худобу: в ав.: г1уч1 г1адин т1еренай «худая как щепка», гьанал михир г1адав «толстый, упитанный, полный» (букв. «как каток из мяса», где михир «круглый продолговатый камень для укатки крыш»), гарц1 г1адав «худенький, шустрый, проворный» (букв. «кузнечику подобный»), рек1араб нус г1адав «худой, острый» (букв. как поточенный нож») и т.д. - в рус.: в косую сажень в плечах «о широкоплечем, рослом человеке», как спичка «очень худой», худой как щека, журавлиные ноги, одна кожа да кости, живые (ходячие, святые) мощи, мешок костей, из трех лучинок; толстый как свинья, толстый как бочка, толстый как самовар, толстый как подушка, длинный как коломенская верста, высокий как жердь, толстый как бочка (как беременная баба, как кабан, как бегемот, как боров), тонкий (как палка, как спичка, как тростинка, как былинка, как колос, как глиста, как ивовый хлыст), тощий как щепка (как скелет, как жердь, как селедка, как сушенная вобла) и т.д. Материал показывает, что многие из фразеологических единиц, обозначающих внешний облик человека, как в аварском, так и в русском языках связаны с характеристикой лица определенного пола (содержат признак гендера).
Для обоих языков характерно использование в сравнениях слов определенных лексико-семантических групп (названий животных, объектов растительного мира, наименований конкретных предметов-носителей определенных признаков, названий небесных светил и т.д. Внешность человека (красивый-некрасивый, худой-полный, стройный – неуклюжий) в обоих языках обозначается через характеристику отдельных частей тела человека (женщины или мужчины): лицо, нос, руки, глаза, рот и т.д. Кроме того, обозначаются конкретные признаки, являющиеся символами внешнего облика человека (полный, худой, бледный, красный, тонкий, неуклюжий, лысый, высокий, стройный и т.д.). 2. Компаративные фразеологические единицы, обозначающие внутренние качества, свойства, поведение человека, в свою очередь делятся на следующие подгруппы: а) фразеологические единицы, обозначающие интеллектуальные состояния людей: в ав.: баккараб чирахъ г1адав «умный, светлый» (букв. «подобный зажженному светильнику»), г1акълудул ралъад «умный, мудрый» (букв. «ума море»), г1елмудул ралъад «об образованном, начитанном, умном человеке» (букв «науки море»), гунзари бет1ер «недалекий, тупой, пустой» (букв. «тыква [подобная тыкве] голова»), лълъим г1адин лъазе (обычно используется в мужской речи) «очень хорошо знать, знать как свои пять пальцев»): в основе аварской фразеологической единицы лежат чувственно-психологические ощущения человека, тогда как в русском языке с водой связаны другие культурные коды, например: как в воду опущенный; х1амида кеч1г1анги лъала «не разбирается, ничего не понимает» (букв. «знает как осел вкус овса»), бече г1адав «никчемный, глупый» (букв. «теленку подобный») – в рус.: дубовая голова, дубина стоеросовая «глупый, дурак, болван»: во фразеологическом образе использован растительный код культуры (стоя пряморастущая), который приводит к формированию растительной метафоры, уподобляющей глупого человека дереву (ср. также: дуб дубом, дерево деревом, бревно глупое, глуп как дерево, глуп как пень, глуп как пенек горелый, пенек с ушами, чурка с глазами), дырявая голова, мякинная голова, знать как свои пять пальцев, голова как решето, глуп как сивый мерин, глуп как пробка, смотрит как баран на новые ворота «ничего не понимая, будучи не в состоянии разобраться»: фразеологизм содержит зооморфный и вещный коды культуры, а в основе фразеологического образа лежит эталонизация глупости: неумение понимать, разбираться в ситуации уподобляется свойству, которое человек приписал барану, как свинья в апельсинах разбираться, отпетый дурак «о безнадежно бестолковом, крайне неразумном человеке» (фразеологический образ содержит религиозный код культуры), семи пядей на лбу «о необыкновенно умном человеке», без царя в голове «кто-либо глуповат, не соображает»: в данном случае имеет место антропная метафора, уподобляющая ум как интеллектуальный «верх» человека царю в качестве символа верховного правителя; глуп как надолба (столбик у дороги), крыша поехала «кто-либо потерял способность рассуждать, понимать»: данный образ основан на антропоморфной метафоре, уподобляющей верх человека верху дома: дом без крыши как символ разрушения дома уподобляется неразумным умственным способностям человека; ума не приложу «не в состоянии понять, осмыслить возникшую ситуацию» (образ создан метафорическим уподоблением ума инструменту, с помощью которого можно исследовать ситуацию и воздействовать на неё), ума палата «выдающиеся умственные способности» (образ создается совокупностью вещной и пространственной метафор и метонимий, при которых ум отождествляется с телесной частью человека = с мозгом, а смысл объема и ценности изображен в образе палаты «большое и богато украшенное помещение, хранилище драгоценностей» и т.д..
Общие сведения о лингвокультурологическом исследовании фразеологических и паремиологических единиц
В современной литературе подчеркивается актуальность исследований, выполненных в лингвокультурологическом аспекте. Лингвокультурологические исследования выполняются на материале разных уровней языка, в том числе на весьма интересном в этом плане фразеологическом материале. В этой связи Л.Крысин отмечает: «Во фразеологизмах нередко отражаются особенности культуры данного народа, его истории, народные представления о тех или иных предметах и явлениях, национально обусловленные стереотипы восприятия окружающего мира. Это хорошо видно на примере фразеологизмов, в основе которых лежит сравнение» [Крысин 2007:173]. Актуальность лингвокультурологических исследований объясняется еще и тем, что результаты сопоставительного исследования лингвокультурологический проблематики представляют интерес для межкультурной коммуникации [см. об этом: Бижева 2007:60]. Обычно в лингвокультурологических исследованиях отмечаются как общеязыковые признаки языков, мотивируемые общими для носителей разных языков особенностями эмоционально-интеллектуального освоения действительности и восприятия мира, так и национально-культурные, что имеет особое значение.
Говоря об этих проблемах, З.Х.Бижева пишет: «Как правило, при сопоставлении лингвокультурных концептов различных языковых картин мира (ЯКМ) неизбежной оказывается оппозиция «универсальное – этнически специфическое» [там же, с.61.]. Этнокультурная специфика в этом случае оказывается достаточно важным компонентом исследований, выполненных в лингвокультурном аспекте, так как «лингвокультурные процессы можно рассматривать как результат процесса означивания когниции того или иного этноса при освоении им окружающего мира» [там же, с.60]. Описание фразеологических единиц с национально-культурными компонентами в генетически неродственных языках (в нашем случае в аварском и русском) невозможно без выявления тех причин, факторов, которые формируют такую национально-специфическую окраску фразеологизмов.
Нашей задачей в настоящем разделе третьей главы и является выявление и сопоставительное описание факторов создания национально культурной специфики компаративных фразеологических единиц аварского и русского языков, национальных символов, стереотипов и т.д. В связи с этим З.Х.Бижева отмечает: «В каждой лингвокультурной традиции свой так называемый «набор» ментальных символов, детерминирующий языковые значения и особенности коммуникации, смысл текстов и специфику конкретного этнического сообщества» [Бижева 2007:63].
Безусловный интерес ученых к проблемам лингвокультурологии Л.М.Дзуганова объясняет следующим образом: «Современное состояние гуманитарной науки, с одной стороны, и объективные условия изменившегося мира, с другой, требуют нового осмысления как уже давно известных проблем, так и актуальных для нового времени. И поэтому далеко не случаен всплеск интереса к таким молодым научным направлениям, как этнопсихолингвистика и лингвокультурология» [Дзуганова 2007:6]. Как известно, лингвокультурологическое исследование языков непосредственно связано с изучением национальной языковой картины мира. А в рамках такого подхода к изучению единиц языка разных уровней становится все более актуальным антропоцентрический подход.
Что касается фразеологических и паремиологических единиц разных языков, то они позволяют наиболее полно реализовать идеи их лингвокультурного изучения, так как они ориентированы как на человеческий, так и культурный фактор. Кроме того, фразеологические и паремиологические единицы характеризуют концептуальную систему с разных позиций – эмоциональной, интеллектуальной, духовной, нравственной, социальной, психологической и т.д. А для компаративных фразеологических и паремиологических единиц характерен еще один специфический признак, который можно обозначить, как уровень чувственно-ассоциативного восприятия. В связи с антропоцентрическим подходом к изучению языковых единиц В.А.Маслова отмечает: «В центре мира стоит человек как личность, имеющая тело, душу, речь, т.е. человек с его чувствами, поступками и эмоциями, человек добрый, злой, грешный, святой, глупый, гениальный» [Маслова 2004:131]. Человек и его мир в сравнительно-уподобительном аспекте изображается средствами фразеологии и паремиологии, которые имеют не только общечеловеческий, универсальный, но и национально-культурный характер. Сравнения, основанные на признаке сходства между предметами, явлениями, способствуют возникновению метафоры. «Многие загадки, анекдоты... паремии основаны на сравнении [Маслова 2004:145], поэтому наш интерес к лингвокультурологическому аспекту фразеологических и паремиологических единиц не является случайным, так как специфическое национальное видение мира отражается в семантике сравнения, которое может выступать в качестве «способа познания мира, способа закрепления результатов этого познания в культуре» [там же, с.147]. Исследование аварских компаративных фразеологических единиц осложняется отсутствием историко-этимологических и лингвокультурологических словарей по аварской фразеологии. Отдельные комментарии такого характера содержатся в словарях по аварской фразеологии, автором которых является М.М.Магомедханов (см. библиографию). В этих словарях приведена весьма интересна историко-этимологическая информация, хотя не все характеризуемые в этом плане ФЕ являются компаративными. Именно компаративные единицы представляют интерес с точки зрения ассоциативных образов носителей аварского языка и особенностей эмоционально-интеллектуального освоения предметного мира, что дает конкретный материал для исследования аварской языковой картинны мира на материале фразеологических единиц.
