Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Криминологический анализ преступности на территории Чеченской Республики в период проведения антитеррористической операции 12
1. Сущностное и правовое содержание терминов, определяющих криминологическую ситуацию в Чеченской Республике 12
2. Количественные и качественные характеристики преступности в Чеченской Республике 29
3. Отличие преступлений, совершаемых на территории Чеченской Республики, от преступлений, совершаемых в соседних республиках, краях и областях Северо-Кавказского региона 65
ГЛАВА II. Личность преступника на территории Чеченской Республики в период проведения антитеррористической операции 73
1. Особенности личности преступника в Чеченской Республике 73
2. Типология личности преступника в Чеченской Республике 86
3. Влияние травматических жизненных событий на формирование нравственно- психологических деформаций личности преступника в Чеченской Республике 106
ГЛАВА III. Причинный комплекс преступности в Чеченской Республике и особенности ее предупреждения в период проведения антитеррористической операции 115
1. Причинный комплекс преступности в Чеченской Республике 115
2. Основные направления противодействия преступности в Чеченской Республике 139
3. Повышение эффективности противодействия преступности в Чеченской Республике 164
Заключение 177
Литература 184
Приложения 212
- Сущностное и правовое содержание терминов, определяющих криминологическую ситуацию в Чеченской Республике
- Количественные и качественные характеристики преступности в Чеченской Республике
- Особенности личности преступника в Чеченской Республике
- Причинный комплекс преступности в Чеченской Республике
Введение к работе
Настоящая диссертация является исследованием в области структурно-функциональной и прагматической лингвистики.
Объектом исследования является эллипсис во французском языке в сопоставлении с английским. Эллипсис определяется нами как текстообразующая категория, проявляющаяся в невыраженности тех или иных элементов структуры высказываний. При этом основным признаком эллипсиса можно считать присутствие эллиптируемого элемента в ближайшем контексте или ситуации.
Предметом исследования являются структурно-функциональные типы и прагматические характеристики эллипсиса во французском языке в сопоставлении с английским.
Актуальность исследования обусловлена тем, что эллипсис является одной из наиболее ярких и дискуссионных проблем современного синтаксиса. Эллиптические предложения представляют собой одно из эффективных синтаксических средств имплицитной передачи информации и широко распространены в речи, в ее устной и письменной формах.
Исследование эллипсиса началось еще в античный период и продолжалось на протяжении всей истории развития науки о языке. Непреходящий интерес к явлению эллипсиса объясняется тем, что в нем отразились многие фундаментальные проблемы языкознания: язык и мышление, соотношение логики и грамматики, формы и значения, теория предложения и т. д. К. Бюлер с полным основанием назвал эллипсис «древней проблемой теории языка».
Проблеме эллипсиса уделяли внимание многие лингвисты: Ш. Балли (1922), Ж. Дамурет и Е. Пишон (1934), С. Алменберг (1942), А. Фрей (1950), Р. Ле Бидуа (1954), Ж.-О. Рис (1954), М. Фишер и Ж. Акар (1959), А.-М. Шане (1983), К. Като (1986), М. Гревисс и А. Гус (1993); в отечественном языкознании - Е. Д. Андреева (1966), А.П. Сковородников (1967), И.Ф. Вардуль (1969), Л.И. Илия (1970), Е. Н. Старикова (1974), Е.И. Шендельс (1977), А.С. Дари (1986), К.И. Баймухаметова (1997), О.И. Реунова (2000).
Тем не менее, до настоящего времени в лингвистике отсутствует адекватное истолкование явления эллипсиса, синтаксическая квалификация эллиптических предложений часто оказывается расплывчатой и противоречивой, а многие их аспекты не изучены или изучены в недостаточной степени. Это позволяет заключить, что в настоящий момент актуальна следующая проблематика:
адекватное определение понятия «эллипсис» и его теоретическое обоснование;
систематизация и классификация структурно-функциональных типов эллипсиса;
функционально-прагматическая интерпретация фактов явления эллипсиса.
Мы усматриваем перспективу решения этих проблем в применении функционально-прагматической модели языка, т.е. представлении о языке как о компоненте социального взаимодействия.
Целью данного исследования является изучение структурно-функциональных типов эллипсиса и выявление их прагматических характеристик во французском языке в сопоставлении с английским.
В соответствии с целью исследования в данной диссертации решаются следующие задачи:
теоретически обосновать понятие эллипсиса с позиций структурно-функциональной и прагматической лингвистики;
установить основные структурно-функциональные типы эллипсиса в двух сопоставляемых языках;
определить прагматические характеристики эллипсиса в двух сопоставляемых языках.
Цель и задачи работы определили структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Во введении обоснованы выбор темы диссертации и ее актуальность; обозначены цель, задачи, материал и методология исследования; изложены науч-
7 ная новизна, теоретическая и практическая значимость; сформулированы выносимые на защиту положения.
В первой главе определяются основные теоретические положения диссертации; анализируются работы по эллипсису отечественных и зарубежных исследователей; систематизируются различные подходы к изучению эллипсиса; разграничиваются эллипсис и смежные явления.
Во второй главе изучаются основные структурно-функциональные типы эллипсиса, делается попытка классификации и сопоставления формальных особенностей эллиптических предложений в исследуемых языках.
В третьей главе рассматривается прагматический потенциал эллипсиса в исследуемых языках, выделяются его основные коммуникативно-прагматические функции.
Каждая глава завершается выводами. В заключении обобщаются выводы по работе в целом.
Материалом*для исследования послужили около 1400 содержащих эллипсис текстовых последовательностей на французском и английском языках, приблизительно в равном соотношении. Материал был собран в результате сплошной выборки из самых последних периодических изданий, опубликованных с 2000 по 2004 г.г. (полный список источников приведен в библиографии).
Методы исследования определены спецификой предмета исследования. Работа выполнена в рамках сопоставительного метода. В качестве исходных избираются метод структурного анализа, учитывающий наиболее существенные структурно-функциональные свойства эллиптических предложений, а также метод прагматического анализа, в соответствии с которым эллиптические предложения рассматриваются в их конкретном коммуникативном функционировании, т.е. в коммуникативной ситуации.
8 Научная новизна исследования заключается в следующем:
Впервые эллиптические предложения подвергаются комплексному анализу, который направлен на изучение грамматического эллипсиса, а также на прагматический аспект явления эллипсиса в текстах массовой коммуникации.
Исследованию подвергается эллипсис в рамках простого, сложносочиненного и сложноподчиненного предложений и выделяются его основные структурно-функциональные типы во французском языке в сопоставлении с английским.
На основании прагматического анализа выявлен прагматический потенциал явления эллипсиса во французском языке в сопоставлении с английским, предпринята попытка систематизации механизмов его прагматического воздействия в двух сопоставляемых языках.
Следует также отметить, что в исследовании вводится ряд новых понятий, необходимость в которых диктуется рассмотрением синтаксических категорий с позиций структурно-функциональной и прагматической лингвистики.
Теоретическая значимость исследования состоит в определении лингвистического статуса эллипсиса с позиций структурно-функциональной и прагматической лингвистики. В данной работе были подробно рассмотрены некоторые, очень важные, на наш взгляд, аспекты явления эллипсиса, а именно, были выявлены и изучены основные структурно-функциональные типы и прагматические характеристики эллипсиса во французском языке в сопоставлении с английским. Из чего следует, что полученные данные являются посильным вкладом в теорию общего и сопоставительного языкознания, теорию текста и праг-малингвистику.
Практическая значимость исследования определяется возможностью ее использования в преподавании ряда лингвистических курсов, в частности, теоретической и практической грамматики современного французского и английского языков, сравнительной типологии французского и английского языков,
9 спецкурсов по грамматике текста и прагмалингвистике, а также в курсе практики устной и письменной речи.
На защиту выносятся следующие положения:
Эллипсис - это перевод в импликацию структурно необходимого элемента конструкции. Эллипсис как синтаксический процесс, связанный с не выраженным явно в строении конструкции элементом, основывается на существовании обязательного окружения. Именно обязательно-дистрибутивные отношения между двумя или более элементами делают возможным опущение какого-либо из них. Направленность сохраняющегося элемента позволяет говорящему опускать элемент, являющийся объектом направленности, а слушающему - его восстанавливать. Эллипсис отличается от любого «стирания» элементов своей взаимообратимостью. В этом и заключается лингвистическая сущность так называемой, опоры на контекст и ситуацию, которые выступают необходимым условием-эллипсиса, поскольку в контексте и ситуации используется тот синтаксический элемент, который имплицируется в данном предложении.
Эллипсис представляет собой явление текстовой семантизации. Действуя в рамках определенной коммуникативной ситуации, эллиптические конструкции, функционирующие как элементы текста, получают особые значения и выполняют определенные коммуникативно-прагматические функции. Это позволяет, таким образом, рассматривать эллипсис как синтаксическую функцию, участвующую в создании коммуникативноспособного текста.
В структурном плане во французском и английском языках эллипсис представлен в рамках простого, сложносочиненного и сложноподчиненного предложений. В структуре простого предложения возможен эллипсис подлежащего; эллипсис сказуемого или его части; эллипсис подлежащего и части сказуемого. В сложносочиненном предложении имеют место почти те же типы эллипсиса, что и в простых предложениях, кроме эллипсиса подлежащего, который в структуре сложносочиненных предложений не встречается. В рамках сложноподчиненного предложения в обоих исследуемых языках эллипсис
10 представляет собой мало распространенное явление. Для структуры сложноподчиненного предложения характерен только эллипсис подлежащего и части сказуемого.
4. Эллипсис обладает ярко выраженным прагматическим потенциалом в обоих исследуемых языках. Это означает, что в определенной коммуникативной ситуации говорящие сознательно делают выбор в пользу эллиптических структур для достижения определенных прагматических целей.
Апробация результатов* диссертации. Основные положения работы обсуждались на ежегодной региональной научной конференции «Уральские лингвистические чтения» при УрГПУ (г. Екатеринбург, февраль 2004 и 2005 г.г.), на межвузовских научно-практических конференциях при ЧГПУ (г. Челябинск, 2003, 2004 и 2005 г.г.), а также на заседаниях кафедры романской филологии УрГПУ. Результаты исследования нашли отражение в 12 публикациях.
Сущностное и правовое содержание терминов, определяющих криминологическую ситуацию в Чеченской Республике
Под криминологической ситуацией понимают общее состояние преступности в совокупности с факторами определенной физической и социальной среды, оказывающими различное по характеру и степени (криминогенное, антикриминогенное) воздействие на преступность.
Применительно к современному состоянию преступности в Чеченской Республике (далее - ЧР) определяющим криминогенным фактором является фактическое ведение боевых действий на ее территории. Именно эти действия определяют особенности криминологической ситуации в ЧР, коренным образом отличая преступность в республике от преступности в иных субъектах РФ.
В специальной криминологической литературе, как и в публицистических материалах, события, связанные с повторным (после событий 1994-1996 гг.) вводом войск на территорию ЧР, обозначаются по-разному: «контртеррористическая», «антитеррористическая» операция и «вооруженный конфликт».
Таким образом, анализ состояния преступности на территории ЧР требует предварительного уяснения сущности и правового содержания перечисленных терминов, их разграничения и отграничения от смежных понятий. Несмотря на то, что эти понятия активно используются в специальной, в том числе, криминологической литературе, на сегодняшний день их нельзя считать достаточно определенными, особенно применительно к событиям в ЧР. О чем, в частности, свидетельствует тот факт, что одни авторы отождествляют понятия «контр-» и «антитеррористическая операция» , другие проводят между ними различия6, и, наконец, третьи утверждают, что ни то, ни другое понятие к событиям в ЧР не применимо, речь следует вести о зоне вооруженного конфликта немеждународного характера со всеми вытекающими из такой квалификации конфликта требованиями международного гуманитарного права7.
Перед тем как рассматривать суть названных понятий, следует отметить, что «контртеррористическая операция» - понятие правовое, связанное с особым административно-правовым режимом.
Общее понятие «операция» применительно к деятельности силовых структур в справочной и специальной литературе определяется как совокупность спланированных, скоординированных (согласованных и взаимосвязанных по цели, месту и времени) действий, управляемых, как правило, специальным органом - оперативным штабом8.
Впервые понятие контртеррористической операции, как известно, было введено Федеральным законом от 25 июля 1998 года № 130-ФЗ «О борьбе с терроризмом»9. Статья 3 названного закона в числе основных понятий содержит следующее определение: «Контртеррористическая операция - это специальные мероприятия, направленные на пресечение террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции».
Аналогичный подход к понятию контртеррористической операции сохраняется и в новом Федеральном законе от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму»10. Согласно п. 5 ст. 3 указанного закона, контртеррористическая операция -это комплекс специальных, оперативно-боевых, войсковых и иных мероприятий с применением боевой техники, оружия и специальных средств по пресечению террористического акта, обезвреживанию террористов, обеспечению безопасности физических лиц, организаций и учреждений, а также по минимизации последствий террористического акта.
В связи с тем, что законодатель говорит о «пресечении террористического акта», следует согласиться с авторами, указывающими, что «контртеррористическая операция» является организационной формой деятельности специальных субъектов борьбы с терроризмом, осуществляемой, когда все другие мероприятия (операции) оказываются недостаточно эффективными для достижения положительного результата11.
Эта точка зрения подтверждена законодателем. Согласно п. 1 ст. 12 Закона «О противодействии терроризму», контртеррористическая операция проводится для пресечения террористического акта, если его пресечение иными силами или способами невозможно.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что контртеррористическая операция - это организационная форма деятельности специальных субъектов по борьбе с терроризмом, представляющая собой спланированные, скоординированные (согласованные по цели, месту и времени) действия названных субъектов, управляемые оперативным штабом и направленные на пресечение террористического акта, захват (уничтожение) террористов, обеспечение безопасности физических лиц, организаций и учреждений, а также минимизацию последствий террористического акта.
Далее необходимо определить соотношение понятий «контр-» и «антитеррористическая деятельность». Анализ действующих нормативно-правовых актов показывает, что приставка «контр-» употребляется исключительно для обозначения операций, проводимых специальными субъектами (контртеррористических операций). Когда же речь идет о предупредительной деятельности, а также об участии в деятельности, направленной против терроризма, иных (наряду со специальными) субъектов, употребляется приставка «анти-».
Количественные и качественные характеристики преступности в Чеченской Республике
После окончания боевых действий на территории ЧР (1999-2001) и передачи управления антитеррористической операцией последовательно от Министерства обороны РФ56 к ФСБ РФ57 и, далее, к МВД РФ58 состояние преступности в ЧР остается одной из острейших проблем.
Динамика преступности в ЧР в анализируемый период, ее количественные и качественные характеристики существенно отличаются от аналогичных показателей в иных субъектах РФ и общероссийских показателей, хотя некоторые руководители правоохранительных органов пытаются утверждать обратное: «Преступность на территории Чечни мало чем отличается от преступности в других российских субъектах».
Прежде чем приступить к анализу состояния преступности в ЧР в период проведения антитеррористической операции, обозначим проблему, с которой приходится
сталкиваться исследователям при обращении к этой теме. Как известно, недостатки современного анализа преступности касаются, прежде всего, качества данных об исследуемом явлении. Один из главных недостатков - недоучет фактического уровня преступности из-за нежелания жертв обращаться в правоохранительные органы или из-за отказа в регистрации преступления, то есть латентность явления.
ЧР длительное время оставалась вне правового поля России. Отсутствие в республике федеральных судебных и правоохранительных органов (органов внутренних дел, прокуратуры), практически полная криминализация местных органов власти привели к свертыванию борьбы с преступностью. Надлежащего учета преступлений не велось, силовые ведомства ЧР фактически бездействовали. В этих условиях сложить полную и объективную картину состояния преступности в ЧР не представлялось возможным.
Пригодные для анализа статистические данные о состоянии преступности в республике появились в 2000 году, но и они, как это будет показано ниже, далеко не полны, а в ряде случаев поверхностны.
Анализ имеющихся данных уголовной статистики показывает, что абсолютное число зарегистрированных преступлений в ЧР возросло. В 2000 году зарегистрировано 4817 преступления, в 2005 - 6802 (+ 41,2 %).
Динамика зарегистрированных в анализируемый период преступлений в ЧР наглядно представлена на рисунке 1.1. Анализ графической информации позволяет видеть, что общее число зарегистрированных преступлений в ЧР скачкообразно менялось, наибольшего значения этот показатель достиг в 2003 году - 7188 преступлений. При этом как базовые (по отношению к 2000 году), так и цепные (по отношению к предыдущему году) темпы прироста регистрируемой преступности в ЧР в 2000-2003 гг. опережали общероссийские показатели (табл. 1.1). Данное обстоятельство привело к тому, что в 2000-2003 годах преступность в ЧР количественно росла быстрее, чем в целом по России.
Наибольший разрыв в темпах прироста наблюдается в 2001 году. Темп прироста числа зарегистрированных преступлений по отношению к 2000 году в ЧР составил 43,3 %, тогда как в среднем по России всего 0,5 %.
На первый взгляд, такой темп прироста числа зарегистрированных преступлений в ЧР кажется слишком высоким. Однако, оценивая данные статистики, нельзя не учитывать, что в 2000 году, от которого ведется отсчет, регистрация преступлений на территории ЧР была далеко не полной. Во-первых, в этот период шли активные боевые действия, во-вторых, правоохранительные органы ЧР еще только начали формироваться. Фактически, в 2000-2001 годах в республике восстанавливалась регистра-ционно-учетная система.
В таких условиях увеличение числа зарегистрированных преступлений следует расценивать как, в некотором роде, положительное явление. Тем более, что на фоне даже самых примерных оценочных данных о реальном состоянии преступности в ЧР накануне начала антитеррористической операции данные уголовной статистики за 2000 год выглядят, по меньшей мере, сомнительно.
Несколько иная картина сложилась в 2002 году. В целом по России происходит снижение числа зарегистрированных преступлений, которое можно характеризовать как обвальное (-14,4 % к 2000 году и -14,9 % к предыдущему году). Снизилась по отношению к предыдущему году и регистрируемая преступность в ЧР, но темп сокращения гораздо ниже общероссийского (-8,8 % к 2001 году).
Криминологи отмечают, что объективных предпосылок для столь резкого снижения абсолютного показателя общероссийской преступности в этот период не было61. Не отмечались и какие-либо массовые благоприятные социальные процессы, которые могли бы вызвать снижение преступности в ЧР. Напротив, социальная напряженность в республике возросла: в 2002 году было объявлено об окончании войсковой стадии антитеррористической операции, начался приток в республику экономически активного населения и, как следствие, рост безработицы, увеличение числа лиц, не имеющих постоянного источника дохода.
Одним из основных факторов снижения в этот период числа зарегистрированных преступлений явилось введение в действие с 1 июля 2002 года нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ , адаптация к применению которого вызвала определенные сложности, а в ряде случаев и неготовность правоохранительных органов к его применению.
Кроме того, с 1 июля 2002 г. также был введен новый Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-Ф363 (КоАП РФ) . В примечании к ст. 7.27 КоАП РФ хищение признавалось мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает пяти минимальных размеров оплаты труда, установленных законодательством РФ.
Данное положение было изменено Федеральным законом от 31 октября 2002 г. № 133-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях»64, и сумма мелкого хищения была снижена до одного минимального размера оплаты труда, однако в течении четырех месяцев лица, совершившие хищение чужого имущества стоимостью до 2250 рублей, к уголовной ответственности не привлекались.
Особенности личности преступника в Чеченской Республике
Известно, что предупреждение преступности не может быть эффективным, если не будут изучены причины и условия ее совершения и не будет глубоко проанализировано, кто и почему совершает преступления. Личность преступника неотделима от самой преступности: ее причин, путей и средств предупреждения преступлений. Криминологическое изучение личности преступника посредством анализа ее структуры дает ключ к пониманию процессов мотивации и механизма преступного поведения, дает возможность делать прогностические выводы о будущем поведении личности и тенденциях развития изучаемой преступности, что является условием целенаправленности, конкретности и эффективности всех видов предупреждения преступлений. Те особенности личности, которые порождают такое поведение или способствуют ему, должны всегда быть непосредственным объектом предупредительного воздействия , что дает основание относить личность преступника к одной из ведущих и сложных проблем криминологии. Личность преступника - это не новая категория для исследования. Вместе с тем до сих пор в научных кругах ведутся активные споры о ее научной состоятельности, о том, существуют ли вообще особые признаки личности преступника, отличающие его от законопослушного гражданина. В криминологической литературе наблюдается, по меньшей мере, три подхода к определению понятия «личность преступника»: - как к личности человека, совершившего преступление ; - как к совокупности социальных свойств конкретной личности, связей, отношений, которые во взаимодействии с социальными условиями определили совершение преступления; - как к определенному специфическому типу личности, имеющему качественные отличия от личности человека, ведущего себя законопослушно. В литературе также высказано мнение о том, что возможны формальное и содержательное определение понятия личности преступника. В формальном значении это понятие означает личность субъекта, совершившего преступление, то есть деяние, запрещенное уголовным законом. Содержательное понятие личности преступника является значительно более объемным и многоплановым. В реальном мире преступник выступает как индивид со всеми его наблюдаемыми и ненаблюдаемыми, осознанными и неосознанными свойствами, качествами и особенностями. Преступники образуют также группы людей, обладающих общими признаками и свойствами (например, личность несовершеннолетних преступников). В этой связи выделяется понятие индивидуальной личности преступника, группового личностного портрета преступников и, наконец, социального типа личности преступника. Преступление, как и всякое социально значимое действие, есть результат собственной деятельности человека. В каждом конкретном случае сама личность принимает решение о совершении преступления. Такое решение принимается под влиянием не только внутренних факторов, присущих конкретной личности, но и в результате воздействия внешних социальных детерминант. Психика, природные влечения «причастны» к любому поведенческому акту, в том числе и к противоправному. Но у человека без твердых социальных позиций даже его природные влечения могут проявиться в антиобщественных формах поведения: половой инстинкт - в изнасиловании; активно-оборонительный рефлекс - в посягательстве на личность, инстинкт самосохранения - в дезертирстве . Криминологи указывают, что социальное в личности преступника - это то общее и существенное, что непосредственно детерминировано общественными отношениями. В то же время, социальное в личности преступника - это процесс, в основе которого лежит превращение «внешних» общественных отношений во «внутреннюю» структуру человека: его потребности, интересы, цели, взгляды, установки, направ-ленность поведения и т.д. Соединение внутреннего, биологического с внешним, социальным, наложение одного на другое, их взаимодействие в сознании человека, образует личность, которая вступает в общественные отношения, совершает определенные поступки исходя из этого соединения. В настоящее время уголовное право и криминология как научные направления исходят из того, что личность преступника рассматривается как система социально значимых свойств лица, совершившего преступление. Большинство ученых, которые анализировали проблемы изучения личности преступника1 , сходятся на мысли, что необходимо ориентироваться на познание ее социальных, моральных и демографических характеристик, которые в своей совокупности более полно характеризуют лицо, совершившее то или другое преступление, разные стороны его общественного существования и жизненной практики, и которые прямо или опосредствованно связаны с подобным антиобщественным поведением.
Причинный комплекс преступности в Чеченской Республике
Проблема причин преступности - одна их самых острых и дискуссионных в криминологии. Объяснительных схем здесь необычайно много, от антропологических и генетических до социологических и психологических.
В отечественной криминологии методологией познания причин преступности и преступлений служат законы диалектического и исторического материализма. Прежде всего, законы детерминации, единства и борьбы противоположностей, историзма и системности. Философия называет более тридцати форм детерминации. «Детерминант» от латинского означает «определять». Детерминант - это такой фактор (явление), который определяет появление другого фактора, именуемого следствием.
Детерминация как общефилософская концепция основана на принципе причинности. Причинность - философская категория, которая обозначает определенный тип связи (или взаимодействия). Это такая «необходимая связь между явлениями, при которой одно явление (причина) предшествует другому (следствию) и порождает его» .
Не менее важной формой детерминации, наряду с причиной является условие. Условие - «это то, от чего зависит нечто другое (обусловленное), что делает возможным наличие вещи, состояния, процесса, в отличие от причины, которая с необходи-мостью, неизбежностью порождает что-либо (действие, результат действия)» .
В литературе можно встретить различные дефиниции причин и условий преступности, вместе с тем большинство авторов сходятся во мнении, что причины и условия преступности социальны по своему происхождению и сущности и представляют собой систему негативных для соответствующей общественно-экономической формации и данного государства социальных явлений, детерминирующих преступность как свое следствие.
В ряде криминологических работ встречается четкое разграничение причин преступности и условий ее порождающих. Мы полагаем правильным согласиться с позицией авторов, указывающих, что изучение процесса детерминации преступности предполагает учет относительности, условности деления явлений и процессов на причины и условия. Многие из них в отдельных случаях выступают как причина, в других как условие преступности. Поэтому на вопрос о том, что же относится к причинам преступности, а что к условиям ее существования, ответить сложно238. Поэтому криминологические исследования не должны представлять попытки отнесения каких-либо факторов действительности к причинам или условиям преступлений, а должны быть направлены на выявление того, какие именно явления детерминируют преступность.
Преступность является результатом связей (взаимодействий) различного уровня и в этом смысле, прежде всего, следует отметить комплексный характер ее детерминации. С учетом комплексного характера детерминации в современной отечественной криминологии используется понятие причинного комплекса преступности - как предельно широкое, охватывающее не только связи причинения (причины) и обусловливания (условия), но и всю совокупность криминологически значимых детерминантов (корреляционные, функциональные, системно-структурные связи, связи состояний) и связанных с ними социальных противоречий, которые препятствуют экономическому, социальному и духовному развитию субъектов общественной жизни, ущемляют свободу граждан, вызывают социальную несправедливость и отчуждение граждан от господствующей ценностно-нормативной системы общества и детерминируют преступность как свое следствие.
Именно выявление причинных комплексов является основой построения серьезных и эффективных программ борьбы с преступностью.
При исследовании причинного комплекса преступности не территории ЧР необходимо учитывать региональный подход. В процесс причинности, на наш взгляд, следует включать специфические черты развития региона, условия жизни населения и характеристики самого населения.
Раскрывая особенности причинного комплекса на территории ЧР, необходимо в первую очередь остановиться на одной из основных составляющих причинного комплекса - социально-политических детерминантах.
Исторический опыт человеческой цивилизации убедительно свидетельствует о тесной взаимосвязи состояния межнациональных отношений с состоянием криминогенной обстановки. Распад СССР как крупной этнофедеральной системы и изменение социально-политического строя на всем постсоветском пространстве привели к росту национального самосознания. ПП. Баранов и А.И. Овчинников обращают внимание, что особую роль в этических мобилизационных процессах сыграл «идеологический вакуум, образовавшийся на постсоветском пространстве. Отсутствие общенациональной для всех народов России ценностной идеологической системы не может не приводить к тому, что этнонационалистическая идеология берет на себя функции интеграции и кооперации людей в единую общность».
Вместе с ростом национального, этнокультурного и религиозного самосознания на фоне глубокого экономического, политического и морального кризиса, сопровождавшегося ослаблением власти и криминализацией общества, обострились старые и появились новые проблемы в национальных отношениях. На этой волне развились национализм, этнический сепаратизм и экстремизм.
Следует отметить, что совокупность социально-политических детерминантов преступности не только в ЧР, но и на Северном Кавказе в целом, образовалась в связи с отсутствием национальной политики в России, что привело к вооруженному конфликту в ЧР, обострению ситуации на всей территории ЮФО и является серьезной угрозой для безопасности общества и государства.
Этнополитический кризис в ЧР и последовавшие боевые действия 1994-1996 годов привели к полнейшему разрушению экономики и породили маргинализацию и люмпенизацию практически всех социальных слоев населения, что повлияло на формирование широкой социальной основы для всех видов преступности, терроризма и экстремизма.
Криминологи отмечают, что опасность политических и иных социальных конфликтов и их криминогенность заключаются еще и в том, что к политическим движениям примыкают и пользуются политической нестабильностью в своих корыстных интересах обычные уголовники, нередко становящиеся активными участниками политических кампаний, а при определенных условиях проникающие в различные эшелоны власти и тем самым легализующиеся, то есть становящиеся «добропорядочными» людьми.
Среди социально-политических факторов, детерминирующих преступность на территории ЧР, следует выделить явно политизированный процесс «исламского возрождения». Исследователи отмечают243, что на Северном Кавказе нет ни одной социальной или политической проблемы, в которой бы прямо или косвенно не присутствовал конфессиональный фактор. Веками остаются неизменными религиозные представления, на которые мало влияют не только смена очередного политического режима, но и общественно-экономической системы в целом.
Сегодня на Северном Кавказе мы видим самое активное и вместе с тем противоречивое проявление религии ислама как политической силы, влияющей на процессы этнической консолидации и дезинтеграции, оказывающей огромное воздействие на ситуацию не только на Юге России, но и на всю страну в целом.
Философы, политологи, конфликтологи говорят о роли «исламского фактора» в военной политике России, во внешнеполитических отношениях и мировой политике244, Появилось упоминание «исламского фактора» и в криминологических работах. Так, Д.Е. Ваничкин в числе явлений, вызвавших «небывалый рост криминальных проявлений» на территории Ставропольского края, называет «всплеск исламского фактора в большинстве субъектов Южного федерального округа»245. При этом значение, в котором употреблен данный термин, и взаимосвязь «исламского фактора» с ростом преступности автором не раскрывается.
