Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теоретико-методологические основы изучения социального контроля 18
1 Теоретические подходы к объяснению социального контроля 18
2 Социальный контроль: развитие концепций, анализ понятия и классификации 36
3 Развитие моделей контроля: дисциплинарный режим, тотальный контроль, десоциализация контроля 60
ГЛАВА 2 Основные направления и практики социального контроля подростково-молодежной делинквенции коррекционная и превентивная деятельность 84
1 Трансформация, современное состояние, существующие и перспективные направления социального контроля делинквентного поведения 84
2 Практики коррекции в реализации социального контроля над подростково-молодежной делинквенцией 105
3 Превентивный социальный контроль подростково-молодежного делинквентного поведения 126
Заключение 151
Список использованных источников и литературы 158
Приложение 1 170
Приложение 2 173
Приложение 3 174
- Теоретические подходы к объяснению социального контроля
- Социальный контроль: развитие концепций, анализ понятия и классификации
- Трансформация, современное состояние, существующие и перспективные направления социального контроля делинквентного поведения
- Практики коррекции в реализации социального контроля над подростково-молодежной делинквенцией
Введение к работе
Актуальность исследования. Современная молодежь, независимо от пола, этнической и конфессиональной принадлежности, социального положения, а также страны проживания, с одной стороны, подвергается определенным индивидуальным рискам, с другой, - приобретает новые индивидуальные возможности. Нередко наряду с легитимными, реализуются и нелегитимные возможности: молодые люди совершают различные преступления, становятся наркоманами, часто совершают акты насилия в отношении сверстников.
Правонарушения несовершеннолетних, как подчеркивается во «Всемирной программе действий, касающихся молодежи, до 2000 года и на последующий период»1, представляют серьезную проблему во всем мире. Проблема подросткового и молодежного отклоняющегося поведения становится все более сложной и многоплановой. В развивающихся странах его рост во многом связан с социально-экономическими проблемами - бедностью, стремительным ростом населения, отсутствием или недостатком приютов и жилья, индустриализацией, урбанизацией, безработицей и неполной занятостью молодежи, распадом семьи, ослаблением традиционных ценностей, ростом влияния СМИ, разрушением механизмов поддержки местных сообществ, неадекватностью системы социальной помощи и неадекватностью новым условиям системы образования. Молодые люди в наименьшей степени способны обеспечить себя материально, и поэтому они часто маргинализуются и становятся наиболее вероятно жертвами бедности .
В западном мире рост уровня благосостояния и доступности потребительских товаров открыли и новые возможности для молодежной преступности, например, воровства, вандализма, порчи чужого имущества. Одним из следствий социальных изменений последних десятилетий явилось замещение небольшой нуклеарной семьи семьей расширенной. Неформальный традиционный контроль над молодыми людьми, осуществляемый взрослыми (родителями, родственниками и учителями) значительно ослаб. В то же время не было предложено никакой его замены, В развитых странах существуют группы обездоленных, нуждающихся людей, оказавшихся в относительной изоляции в обществе всеобщего благосостояния. Причины их положения в каждом случае различны и зависят от местной социально-экономической ситуации .
В России, по данным МВД РФ, молодые люди (18-29 лет) и подростки (14-17 лет) составляют основную часть преступников. Их доля среди лиц, совершивших преступления в 2003 году, доходила соответственно до 43,5 и 10,2 процента . Особым динамизмом отличается подростковая преступность: если в 1960 г. среди лиц, привлеченных к уголовной ответственности, доля несовершеннолетних составляла соответственно 2,9%, то в 1990-е годы этот показатель перешагнул 11-процентный рубеж. Соответственно растут и абсолютные данные: если в 1960-1970-е годы число несовершеннолетних преступников составляло 80-100 тысяч, в конце 1980-х - уже 130-180, то в начале 1990-х оно достигло 200 тысяч .
Социологический опрос населения Республики Татарстан, проведенный в 2004 г. при участии автора, показал, что большая часть населения (59,5%) РТ считает подростковую преступность гораздо опаснее взрослой преступности, треть опрошенных (33,3%) полагает, что она настолько же опасна, как и преступность старших возрастных групп.
Характерной особенностью подростково-молодежной преступности является то, что более двух третей преступлений совершается в группах , которые становятся все более жестокими и организованными . Правоохранительные органы применяют все более репрессивные меры: так, доля несовершеннолетних, находящихся в заключении, превышает долю подростков в структуре совершивших преступления.
Вместе с тем, предотвращение правонарушений несовершеннолетних провозглашается Организацией Объединенных Наций в качестве сущностной части предотвращения преступности в обществе, при этом приоритет отдается применению социальных средств контроля по сравнению с правовыми8.
В этой связи особую актуальность приобретает выработка эффективных мер противодействия подростково-молодежному делинквентному поведению, а также создания условий, препятствующих появлению образцов такого поведения.
Степень разработанности темы. В западных социологических кругах популярно высказывание известного исследователя девиантного поведения С. Коэна о том, что социальный контроль похож на Микки Мауса. Несмотря на то, что концепция социального контроля подвергается серьезной и разнообразной критике, она продолжает демонстрировать поразительную живучесть. В историческом и социологическом анализе социального благосостояния и социальной работы стало общепринятым опираться на объяснительные возможности парадигмы социального контроля в области взаимодействия государства и его субъектов. В работах, посвященных социальному контролю, часто говорится, что «удовлетворительной альтернативы ему до сих пор не выработано ни в марксистском, ни в других критических подходах» и «он вновь привлекает значительное внимание со стороны социологов». За жизнеспособность на протяжении длительно периода времени и устойчивость к регулярным «фальсификациям» концепцию социального контроля часто характеризуют как «феномен феникса» .
Социологи девятнадцатого века - О. Конт, К. Маркс, Э. Дюркгейм, М. Вебер и Ф. Зиммель - не использовали термин социальный контроль, хотя их работы и касались вопросов регулирования, применения норм и классового доминирования. Относительно первого употребления в научной литературе понятия социальный контроль в социологических кругах до настоящего времени нет консенсуса. По одним источникам, этот термин ввел в научный оборот Г. Тард, который понимал под ним возвращение преступников к нормальной жизни; согласно другим, - в 1894 году его впервые использовали представители ранней американской социологии Л. Смолл и Дж. Винсент10.
Уже в начале XX века концепция социального контроля была популяризована представителями Чикагской школы Э. Россом и Ч. Кули при рассмотрении проблемы социального порядка. »
До конца 1930-х гг. исследования социального контроля проводились в основном в рамках теории социальной дезорганизации (У. Томас и Ф. Знанецкий ), социальной экологии и социальной географии города (Р. Парк, Э. Берджесс, Р. МакКензи, X. Зорбоу, Л. Вирт ). Исследователи, рассматривая влияние городской среды на иммигрантскую часть населения, затрагивали темы маргинализации личности в условиях отсутствия первичных институтов контроля.
Позднее, во второй половине XX века, концепции социального контроля строились на теориях делинквентности , в частности функциональной теории (В рамках которой развивалась теория контроля У. Реклесса, его последователей И. Ная и Т. Хирши . Последним была предпринята попытка описать социальные отношения, «предохраняющие» людей от девиантных действий) и теории . конфликта (О. Терк, Р. Куинни, С. Спитцер ). Были развиты также экономические теории, в частности теория рационального выбора (Г. Беккер, И. Эрлих17). Такие концепции, хотя и отражали реальность, были слишком идеологизированы и имели достаточно косвенную связь с практикой. Так," например, европейские исследователи подходят к рассматриваемой проблеме почти исключительно с марксистских позиций.
Определенный сдвиг в направлении перевода проблематики социального контроля в практическую плоскость произошел только в 1960-1970-е годы под влиянием теории ярлыков (Э. Лемерт, Г. Беккер, Т. Шефф ). Ее сторонники утверждали, что социальные нормы не «очевидны», а, наоборот, по своей природе они нередко неопределенны и ситуативны.
В развитие конкретных моделей контроля значительный вклад внесли работы М. Фуко и И. Гоффмана19. Независимо друг от друга эти ученые изучали, каким образом государство в целом или в лице отдельных бюрократических институтов (получивших у Гоффмана название тотальных) могут влиять и даже формировать поведение и установки индивидов.
На работах этих исследователей основана концепция институционального контроля, являющегося, по мнению М. Лианоса, результатом спланированной управленческой деятельности, соотносящейся со сложным режимом организации современного общества .
С критикой более ранних теорий контроля выступает концепция постсоциального контроля. С точки зрения Д. Гарланда и других, сегодняшние методы работы правоохранительных органов решают другие задачи, воплощают иные социальные интересы и создают новые формы знания, противоположные ортодоксальным идеям прошлого столетия21. Как считает Т. Даним, в современном обществе произошел сдвиг от «надзора» к «слежению» . Другие представители пост-социального контроля, например, М. Фили и Дж. Саймон провозглашают появление «новой пенологии»2 .
Параллельно с теоретической разработкой проблемы социального контроля происходило развитие взглядов на возможности и методы практического регулирования девиантного поведения. Традиционным для социологии девиантного поведения и социального контроля является рассмотрение в первую очередь девиантного и делинквентного поведения подростков и молодых людей. Большинство работ в рассматриваемой сфере посвящено именно анализу и регулированию подростково-молодежных делинквенций. В западной, особенно американской, литературе понятия делииквенция (delinquency) и ювенальная делинквенцня (juvenile delinquency) часто употребляются как синонимы.
В США молодежная делинквентность изучена детально , однако проблема ее контроля достаточно долго не поднималась. Первой и долгое время единственной работой в этой области явилось исследование Ф. Трешера , в которой автор не только анализирует феномен, но и пытается предложить варианты решения проблемы. Почти через полвека к этой проблеме обращается другой американский исследователь М. Клейн .
Первым отечественным социологом, затронувшим тему социального контроля, был П.А. Сорокин, опубликовавший в 1913 г. свою фундаментальную работу «Преступление и кара: подвиг и награда» . Однако в дальнейшем эта тема не получила развития.
.
В Советском Союзе первые исследования по данной проблеме были начаты во времена так называемой «оттепели». Однако объективные препятствия, суть которых предельно ясно была отражена в известном постулате об отсутствии «в самой природе социалистического строя предпосылок, которые порождали бы преступность» , не допускали серьезного исследования социальных причин преступности и разработки мер по снижению ее уровня.
Рассмотрение молодежных правонарушений как остаточных явлений («пережитков капитализма») приводило исследователей к выводам, что они могут быть достаточно просто устранены с помощью надлежащего семейного воспитания и правильной организации досуга . Кроме теоретических работ в указанный период, был принят ряд нормативных документов по регулированию молодежных делинквенций . В них получили развитие некоторые положения по регулированию правонарушений несовершеннолетних.
Что касается групповой преступности несовершеннолетних, то она, как и средства ее контроля, в отечественной литературе по проблемам преступности несовершеннолетних до середины 1980-х практически не рассматривались . Работы по проблемам контроля над молодежной групповой преступностью, появившиеся в начале 1990-х гг. преимущественно рассматривают криминологические аспекты проблемы (Л. Прозументов, Р. Булатов и Л. Шеслер и др. ). Немногочисленные социологические исследования (Н. Фатхуллин, Н.
Акбаров, Ю. Комлев и др. ) были выполнены независимо друг от друга, поэтому не имеют той преемственности, которой обладают работы их американских коллег.
Социальному контролю посвящено довольно небольшое число диссертаций, защищенных в последнее время. Анализу социального контроля в структурно-функциональном подходе посвящено, исследование О.Г.Антоновой. Проблемы социального контроля преступности затрагивают работы A.M. Бжассо и К.Ю. Белоусова. Контроль наркотизма в школах явился предметом изучения Е.Г. Костылевой. Юридические аспекты социального контроля нашли отражение в работе А.И. Рябко. Антикриминальную молодежную политику как способ регулирования социальных делинквенций в подростковой среде изучал П.В. Емелин, однако его работа посвящена социально-правовым средствам регулирования. Организационному контролю государственных служащих посвящена докторская диссертация А.В. Новикова. В то же время темы этих диссертационных исследований в значительной степени расходятся с предметом настоящей работы34.
Из исследований социального контроля, затрагивающих вопросы теории, можно привести работы Я.И. Гилинского, Г.И. Забрянского, Е.Н. Барябиной35. Наибольшее развитие в отечественной социологической литературе проблематика социального контроля получила в работах Я.И. Гилинского3 . Гилинский рассматривает генезис, предлагает авторские определение и классификацию социального контроля, уделяя значительное внимание проблемам осуществления контроля и контролю преступности. В то же время научные интересы Гилинского охватывают все аспекты девиантного и делинквентного поведения и социальный контроль не является специфической областью его исследований.
Структура социального контроля, а также развернутое исследование стратегий социального контроля территориальных подростково-молодежных делинкветных групп (группировок, или шаек) предпринято А.Л. Салагаевым , однако его анализ сфокусирован именно на организованных делинквентных группах (группировках).
Проблема исследования. В современном обществе проблема делинквентного поведения становится все более сложной и многоплановой. Вместе с тем, отсутствие разработанной теоретико-методологической базы не позволяет государству и обществу осуществлять в отношении определенных социальных групп обоснованный и результативный социальный контроль. Программы по борьбе с преступностью, регулирования ее уровня значительно отстают от реальной ситуации либо вообще отсутствуют. В большинстве стран работа по предотвращению подростково-молодежной делинквенции ведется, однако общий эффект превентивных программ довольно низок, поскольку средства часто неадекватны существующей ситуации.
В целом, современное состояние борьбы с делинквентным поведением нередко характеризуется бессистемностью предпринимаемых действий и отсутствием целенаправленной и эффективной социальной работы с правонарушителями и жертвами, реальными и потенциальными. Адекватному анализу ситуации часто мешает недостаток сопоставимых данных по разным странам и отсутствие общепринятых определений и классификаций.
Цель и задачи работы. Целью работы является на основе анализа концепций социального контроля уточнить содержание соответствующего понятия и определить прикладность концептуальных представлений для развития практик социального контроля подростково-молодежной делинквенции.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- осуществить анализ теоретических подходов к объяснению социального контроля;
- определить предметную область социального контроля, проанализировать место понятия социальный контроль в ряду связанных с ним категорий, уточнить понятие социальный контроль;
- проследить развитие моделей социального контроля;
- определить и дать характеристику основных направлений регулирования делинквентного поведения средствами социального контроля;
- провести теоретический анализ и дать классификацию практик контроля подростково-молодежной делинквенции на примере России и США. Объектом исследования выступает подростково-молодежная делинквенция.
Предметом исследования являются концепции и практики социального контроля над подростково-молодежной делинквенцией.
Теоретико-методологические основы исследования. Работа выполнена в соответствии с общенаучными принципами объективности и историзма. В ней применены сравнительно-исторический, комплексный, логический и типологический методы анализа.
В работе использованы концепции конфликтных (О. Терк, Р. Куинни, С. Спитцер), функциональных (Т. Парсонс, У. Реклесс, И. Най, Т. Хирши), интерационистских (Э. Лемерт, Г. Беккер) и экономических (Г. Беккер, И. Эрлих) объяснений причин преступности и контроля над ней, понятия социального контроля Э. Росса, Р. Берндта, Я.И. Гилинского, А.Л. Салагаева и др., классификация типов социального контроля А. Лиски, П.А. Сорокина. Для характеристики современного состояния социального контроля использованы работы М. Фуко, И. Гоффмана, М. Лианоса, Д. Гарланда, У. Роуза и др.
При рассмотрении контроля делинквенции была принята точка зрения Я.И. Гилинского, считающего преступность разновидностью девиантного (отклоняющегося) поведения. Аналогично преступность является разновидностью делинквентного поведения, которое включает также преступления (или правонарушения) без жертв. Кроме этого, мы придерживаемся точки зрения Гилинского о следующей иерархии наук: социология - социология девиантного поведения и социального контроля - криминология .
Эмпирические основы и методы исследования. Эмпирические данные были получены на основе использования следующих эмпирических методов: вторичный анализ социологических данных, анализ статистических материалов, а также экспертный опрос сотрудников Прокуратуры Республики Татарстан, проведенный автором в 2001 г. (Сценарий опроса приведен в Приложении 2), опрос жителей Республики Татарстан (опрос квартирный; многоступенчатая квотная выборка; опрошено 2500 человек; результаты исследования приведены в Приложении 3) по анкете, разработанной с участием автора. Кроме этого, в работе использовались материалы глубинных интервью по проекту «Техники правовой и психологической защиты жертв насилия российских подростково-молодежных группировок: тендерные аспекты (регион Среднего Поволжья)» (руководитель К.С.Н. А.В. Шашкин), выполненных при участии автора.
Научная новизна.
- На основе анализа теоретико-методологических подходов к объяснению социального контроля выявлено, что т.н. теория контроля (У. Реклесс, И. Най, Т. Хирши), ведущая начало от функционалистской парадигмы, не является в полном смысле теорией социального контроля, а представляет в сущности теорию, объясняющую причины девиантного поведения.
- Определена предметная область социального контроля. Показано, что концепция контроля Т. Парсонса не применима для практической деятельности, поскольку она отрицает возможность преднамеренного контроля. Уточнено определение социального контроля и связь понятий «социальный контроль», «управление» и «регулирование».
- Дан анализ теоретических моделей социального контроля. Впервые в контексте социального контроля рассмотрен технический контроль над делинквенцией, осуществляемый во взаимодействии индивида и организации.
- Определены основные направления регулирования делинквентного поведения средствами социального контроля и дана их характеристика.
- Проанализированы и классифицированы практики контроля подростково-молодежной делинквенции. Уточнена классификация практик контроля и видов превенции. Установлено, что механическая превенция является дисциплинарной, или по крайней мере институциональной техникой.
- В результате сравнительного теоретического анализа практик коррекции и превенции России и США показаны их сильные и слабые стороны, а также развитие форм превенции делинквентного поведения в России в последнее десятилетие.
- Введен в отечественный научный оборот значительный объем зарубежный литературы.
Теоретическая и практическая значимость.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что работа в числе первых интегрировала новейшие представления об институциональном, техническом и десоциализирующем контроле в общую рамку социального контроля поведения индивидов. Исходя из этого, результаты авторского исследования вносят вклад в социологию управления и социологию девиантного поведения. Отдельные выводы могут послужить исходным пунктом специальных научных исследований, например, касающихся актуарного подхода к контролю в современном российском обществе и применения техник включения/исключения (работа в последнем направлении в настоящее время ведется диссертантом в рамках международного проекта «Национальное самосознание и межнациональные отношения глазами молодежи современной России»).
Практическая значимость состоит в том, что на основе исследования планируется разработка раздела спецкурса «Регулирование социальных процессов в молодежной среде» для студентов отделения «Государственное и муниципальное управление» Казанского государственного технологического университета. Полученные результатов могут быть включены в курсы «Социология», «Социология молодежи и молодежная политика», «Криминология». Кроме того, основные выводы могут быть использованы для разработки региональных и местных программ противодействия подростково-молодежной делинквенции.
Положения, выносимые на защиту.
- Теории контроля, разработанные в рамках социологии девиантного поведения (У. Реклесс, И. Най, Т. Хирши), являются теориями, объясняющими девиантное поведение, и не могут быть в полной мере отнесены к теориям социального контроля.
- Социальный контроль является формой социального управления социальной активностью, направленного на выявление отклонений и принятие решения об устранении последствий их воздействия на общество.
- Институционализация отношений в системе организация-индивид с использованием специальных средств приводит к появлению нового технического контроля. В этой связи можно говорить о возникновении нового типа равенства, которое не просто возникает в связи с появлением подобного устройства, но и гарантируется его технической природой.
- Появление новых форм контроля в обществе риска устраняет различия между насильственным и ненасильственным, судебным и собственно социальным контролем.
- Наиболее адекватными для анализа модели стратегий контроля среди существующих являются превенция, институциональная коррекция и собственно коррекция. В свою очередь, превенция может быть разделена на исправительную превенцию, превенцию через наказание и механическую превенцию.
- Механическая превенция выступает дисциплинарной, или по крайней мере институциональной техникой. Фактически, механическая превенция направлена на то, чтобы сделать личность делинквента максимально видимой, а правонарушение - очевидным для правоохранительных органов и случайных свидетелей.
- Представляется целесообразным не отказываться от превенции через наказание. Она на деле не дублирует коррективную стратегию контроля, поскольку наказание выступает не только как воздаяние преступнику, но и как сдерживающее средство для потенциальных делинквентов.
- В российском обществе отсутствует четко выраженный общественный консенсус по вопросу о том, кто должен принять основную ответственность за работу по борьбе с подростковой и молодежной делинквенцией. В то же время немногие признают возможность и реальную способность гражданского общества внести хоть сколько-нибудь значимый вклад в решение этой проблемы.
- В российской практике не осознаны противоречия между новой делинквентной действительностью и формами воздействия на нее. Принимаемые меры по смягчению правовой ответственности несовершеннолетних не подкреплены собственно социальным воздействием на них (например, со стороны местного сообщества, общественных организаций). В результате, они приводят часто к использованию подростков взрослым криминалом.
Апробация исследования. Результаты диссертационного исследования изложены на конференциях различного уровня, в том числе на 3-ей международной конференции молодых учёных и творческой молодёжи «Актуальные проблемы современной науки», Самара, сентябрь 2002 г.; всероссийских междисциплинарных научных конференциях «Четвертые Вавиловские чтения. Диалог науки и практики в поисках новой парадигмы общественного развития России в новом тысячелетии», Йошкар-Ола, ноябрь 2000 г., «Пятые Вавиловские чтения «Мировое сообщество и Россия на путях модернизации», Йошкар-Ола, ноябрь 2001 г., «Шестые Вавиловские чтения «Россия и мировое сообщество в XXI веке: поиск новых форм стабильности», Йошкар-Ола, ноябрь 2002 г., «Седьмые Вавиловские Чтения «Глобализация и проблемы национальной безопасности России в XXI веке», Йошкар-Ола, декабрь 2003 г.; межрегиональной научно-практической конференции «Социальное управление и регулирование в трансформирующемся обществе», Казань, март 2003 г., II Всероссийском социологическом конгрессе, Москва, сентябрь-октябрь 2003 г. и опубликованы в виде тезисов выступлений.
Основные положения работы обсуждались на междисциплинарной европейской зимней школе «Молодежные культуры, этничность и насилие — теоретические, методологические и этические проблемы», Хельсинки, Финляндия, декабрь, 2001; семинарах в рамках международного проекта «Национальное сахмосознание и межнациональные отношения глазами современной российской молодежи», Санкт-Петербург, март 2004 г.; Иоэнсуу, Финляндия, июнь-июль 2004 г.; Казань, август 2004 г., а также теоретическом семинаре кафедры государственного, муниципального управления и социологии Казанского государственного технологического университета (КГТУ), 2004 г.
Кроме того, основное содержание диссертационного исследования было опубликовано в трех научных статьях.
Работа состоит из введения, двух глав (по три параграфа в каждой главе), заключения, библиографического списка (247 источников, в т.ч. 175 на иностранных языках) и трех приложений. Общий объем диссертации 157 страниц.
Теоретические подходы к объяснению социального контроля
По мнению американского исследователя девиантности и социального контроля К. Литтла (Little), стратегии реагирования на девиации тесно связаны с объяснением поведения, которое они призваны регулировать , при рассмотрении социального контроля возможно использование этих четырех уровней; биогенетического, психологического, социально-психологического и социологического (подробнее см. Приложение 1. Таблицу 1) . Для каждого уровня контроля можно определить объект контроля, который может варьироваться от индивидуальной физиологии до социальной организации.
На биогенетическом уровне целью контроля являются генетические или химические отклонения в организме человека, которые, как предполагается, являются причиной девиантного поведения. Например, если предположить, что некоторые индивиды опасны из-за повышенного содержания тестостерона в их крови, контроль их поведения будет предписывать поиск медицинских способов вмешательства, например, в форме лечения с помощью лекарственных препаратов. Кроме того, применение тех или иных практик контроля находится в зависимости от того, что является политически и морально приемлемым в соответствии в существующими в обществе нормами.
На психологическом уровне агентом контроля является психическая возбудимость индивида. Средствами вмешательства в данном случае являются психотерапия и психотропные препараты.
Социально-психологический подход к контролю фокусируются на приобретенных образцах поведения. Терапевтическая модель оперирует методиками изменения поведения, часто групповыми (примером являются местные антинаркотические центры). К психологическим методам реагирования на девиантное поведение иногда относят и модель сдерживания, сущность которой заключается в том, что человека можно удержать от девиантного поведения, увеличивая риски такого поведения относительно выгоды.
Социологические подходы стремятся к акцентированию важности превенции девиаций. Этим они отличаются от моделей контроля других уровней, которые реагируют на девиантное поведение, как правило, в форме исправления или наказания девианта только после того, как девиантный акт произошел. Социологический подход объединяет самые разнообразные методы: от продуманного расположения строений и планировки общественных учреждения с целью сделать их менее подходящими для совершения преступлений, до широкомасштабных изменений, направленных на устранение экономического и социального неравенства, оказывающего ослабляющее воздействие на семью, местное сообщество и общество в целом.
Для настоящей работы представляется наиболее адекватным выбор социологического подхода к социального контролю, поскольку он, во-первых, позволяет исследовать процесс формирования и реализации социального контроля в обществе в целом, социальных группах и институтах, во-вторых, он, по нашему мнению, является ценностно-нейтральным и наиболее подходящим для практической реализации в социально ориентированном государстве, в то время как в других подходах говорится о неких «фаталистических» предпосылках (например, генетические особенности), определяющих поведение индивидов.
Теории социального контроля могут быть классифицированы по двум основаниям: предметному (экономические, собственно социологические, социально-антропологические и организационные, а также макрокриминологические теории) и парадигмальному (структурно-функциональные и конфликтные теории). К экономическим объяснениям социального контроля относится теория рационального выбора и более частная теория возможности из макрокриминологии, а к социологическим - структурно-функциональные и конфликтные теории, в том числе теории модернизации и мира-систем ы43.
Теории рационального выбора возникли в рамках экономической науки в конце XVIII как развитие идей А. Смита, однако в социологию преступности были введены сравнительно недавно. Их авторы (Гари Беккер (Becker), И. Эрлих (Ehrlich) и др.) считают, что люди имеют относительно постоянные предпочтения, или интересы, взвешивают «за» и «против» различных вариантов поведения и ведут себя таким образом, чтобы оптимизировать их соотношение . Люди выбирают преступное поведение, когда соотношение выгод и затрат выше, чем при конформном поведении. Эффективность контроля в данном случае будет определяться увеличением выгод и уменьшением «затрат» альтернативных видов поведения, одной из которых является наказание.
Несмотря на то, что соотношение выгод и затрат является также составной частью психологического подхода к девиантному поведению, трактовка реакции на девиантное поведение в рамках теорий рационального выбора позволяет отнести их социологическим теориям.
Структурпо-функционалистские теории традиционно представляют общество целостным и упорядоченным, предполагая, что существует всеобщий консенсус относительно целей и ценностей, а социальные структуры функционируют для его воспроизводства и могут быть поняты через свои функции. Время от времени социальные системы сталкиваются с явлениями, угрожающими социальному порядку (например, политические движения, иммиграция, инфляция, экономическая депрессия, война). Люди реагируют на такие угрозы действиями, подтверждающими и усиливающими их общие ценности и идентичность. В ситуации социального напряжения незначительные нарушения норм «драматизируются» и приобретают символическое значение. Таким образом, социальная напряженность характеризуется низкой терпимостью к нарушению норм и суровыми наказаниями.
Социальный контроль: развитие концепций, анализ понятия и классификации
Классические теоретики социологии девятнадцатого века - О. Конт, К. Маркс, Э. Дюркгейм, М. Вебер и Ф. Зиммель - не использовали термин социальный контроль, хотя их работы определенно касались вопросов саморегулирования, применения норм и классового доминирования .
Относительно первого употребления в научной литературе понятия социальный контроль в научных кругах до настоящего времени нет консенсуса.
По одним источникам, этот термин ввел в научный оборот Г. Тард, который под ним понимал возвращение преступников к нормальной жизни, согласно другим, в 1894 году его впервые использовали представители ранней американской социологии Альбион Смолл (Small) и Джордж Винсент (Vincent)91.
В то же время первым, кто широко использовал понятие социальный контроль, был Эдвард Росс (Ross). Он впервые концептуализировал новую социологическую категорию, каталогизировав и классифицировав многочисленных культурных агентов, способствующих поддержанию социального порядка, а также явился автором первого анализа природы этих факторов и их функционирования.
Начало работе было положено в нескольких статьях, опубликованных Россом в Американском социологическом журнале (American Journal of Sociology) с марта 1896 г. по май 1898 г. По окончании продолжительных исследований за рубежом работа была продолжена, причем рамки научного поиска существенно расширились, изучался оригинальный материал. Конечную форму исследование обрело в вышедшей в 1901 г. и признанной классической в этой области книге «Социальный контроль: исследование основ порядка». Своевременность работы подтверждается тем, что через непродолжительное время после ее выхода появляются работы, развивавшие логику, заданную Россом. В первую очередь это книги «Человеческая природа и социальный порядок» Ч. Кули (Cooley), который, обратившись к последствиям группового давления на личность, дополнил трактовку Росса9 , и «Народные обычаи» У. Самнера (Sumner), показавшего, как традиции, манеры, привычки и мораль создают основу для социального регулирования, на которое затем надстраивается формальная система законодательства.
В основе всех этих работ лежит идея Т. Гоббса об индивидуальной природе человека как разрушительной и антисоциальной сущности, которую можно обуздать введением группового контроля и санкций. Кроме этого, в этих работах .впервые прозвучала-мысль, что преднамеренный социальный контроль являлся более необходимым для капиталистических мегаполисов, таких, как Чикаго и Нью-Йорк, которые уже тогда столкнулись с проблемами наплыва иммигрантов с различным этническим происхождением .
Даже через пятьдесят лет после издания исследование Росса неизменно называлось среди наиболее основательных, систематических и всеобъемлющих трудов, посвященных проблемам социального контроля9 .
По мнению Росса, предмет его исследования целиком находился с области социальной психологии, что привело его к мысли о целесообразности выделения на более низком уровне общественного и индивидуального доминирования . Анализируя «общественное доминирование», Росс отмечает, что общество обладает свойством «трансформирующего доминирования», следствием которого является «приведение человеческих чувств и желаний к состоянию, удовлетворяющему групповым интересам» . Частичной причиной этих изменений, испытываемых в ходе общественной жизни, является социальное влияние - бессистемное и непреднамеренное доминирование массы над индивидом, например, эффект толпы, мода, традиции, обычаи и общественное мнение, а также социальный контроль — целенаправленное и сознательное «доминирование над целями и действиями индивида, осуществляемое от имени группы». Социальный контроль «поддерживается при помощи определенных организаций, основанных обществом, и частично при помощи неформальных стихийных организаций, служащих общественным интересам...» Росс отмечает, что когда мы рассуждаем об обществе, «отличном от группы людей», мы имеем в виду нечто живое, побуждаемое к деятельности стремлением к самосохранению. Социальный контроль является, таким образом, одним из способов, с помощью которых это «живое существо» поддерживает жизнедеятельность. По словам Росса, «...приветствуется не такое поведение, которое в конце концов мешает жизнедеятельности общества, а такое, которое в конце концов ему помогает»98. Осуществление социального контроля позволяет обществу поддерживать порядок, избегать противоречий и конфликтных ситуаций либо минимизировать их воздействие.
Росс впервые установил природу, определил место и функции социального контроля в человеческом сообществе, систематизировал основы социального порядка, которые были связаны, в свою очередь, с общественным мнением, законодательством, религией, образованием, искусством и социальными церемониями . Трактовка Россом понятия социальный контроль состоит из трех частей.
1. Основания контроля. Росс поставил себе задачу определить, какие черты индивидов могут способствовать поддержанию социального порядка. В качестве отправной точки Росс использовал переход от малочисленных аграрных сообществ к плотным индустриализированным городским обществам, утверждая, что данный сдвиг вызвал качественную трансформацию связей, создающих основу возможности социального контроля. По мнению Росса, ранние сообщества были пронизаны «живой тканью» естественного контроля, включавшего такие элементы, как симпатия, коммуникабельность и разделяемое всеми чувство социальной справедливости. Росс считал, что они предположительно могут, как и случается в редких случаях, временно установить так называемый «естественный порядок»10 . Но этих элементов недостаточно для сложного, изменчивого общества, в котором социальный контроль требовал тщательно продуманного подхода, поскольку поддерживать порядок в сложных и конфликтных социальных условиях труднее. «Люди... нуждаются в большем порядке, чем тот, который обеспечивается естественными моральными мотивами». Должны существовать определенные ограничения и указания, должен быть создан искусственный ... социальный контроль.
Трансформация, современное состояние, существующие и перспективные направления социального контроля делинквентного поведения
История регулирования делинквеного поведения позволяет проследить основные этапы трансформации социального контроля во многих странах. За доминирующее влияние боролись три направления, соответственно объясняющие девиантность как грех, преступление и болезнь.
В средневековье большая часть девиантности «обрабатывалась» неформально в семьях и деревнях. В случаях, не затрагивающих религию, основным средством сдерживания служил страх мести со стороны жертв или их родственников. В условиях господства теологического мышления девиантность трактовалась как грех, зло и ересь, а основным институционализированным практиком социального контроля выступала церковь. Социальный контроль, отражая видимую необходимость искупления греха и уничтожения зла, часто сводился к епитимье и телесным наказаниям. В это время практически отсутствовал институт тюремного заключения: для низших классов часто применялась смертная казнь, для высших - штрафы .
По мере того, как города-государства эволюционировали в национальные государства, правительства брали на себя все большие обязательства по наказанию за преступления. Наказания, однако, продолжали оставаться жестокими: даже на протяжении XVIII века осужденные за преступления могли быть повешены, обезглавлены, подвергнуты клеймению и т.п. Наказание, по словам известного французского философа М. Фуко, сосредоточивалось на теле осужденного. Социальный контроль подразумевал публичную демонстрацию кары и полное отсутствие любых экспертов из области пенологии .
Ситуацию изменило появление в XIX веке таких институтов, как тюрьма и психиатрическая лечебница. Контроль переместился с площадей в закрытые учреждения, контролируемые экспертами в области пенологии и психиатрии229. Все эти изменения окончательно оформились к середине XIX века; по мнению С. Коэна (Cohen), их можно свести к следующим положениям: (1) государство стало принимать большее участие в формировании и управлении бюрократическими институтами, предназначенными для наказания, содержания и «излечения» девиантов; (2) произошел существенный рост влияния экспертного знания в области дифференциации и классификации девиантных и зависимых от них групп; (3) для изоляции девиантов стали использоваться специальные заведения; (4) наказание стало в значительно меньшей степени ориентироваться на демонстрацию физического насилия .
Существует несколько точек зрения на объяснение причин этой трансформации. Дюркгейм предположил, что, в отличие от простых гомогенных сообществ, скрепленных «механической солидарностью», которые управляются «репрессивным» законом, делающим упор на наказании, скрепленные «органической солидарностью» гетерогенные общества характеризуются реститутивным правом, основу которого составляют коррекция и восстановление, а не наказание231. Другие исследователи связывали рассматриваемые изменения со спецификой исторического развития политической экономии. Спитцер (Spitzer) и Скалл (Scull) показали, что изменения контроля над преступностью связаны с капиталистической трансформацией от общества, управляемого сельской аристократией, к обществу, управляемому крупным бизнесом (владельцами средств производства) . С ростом значения фабричного труда появилась необходимость контроля над поведением рабочих и инвестирования в «человеческий капитал». В основу изменения подходов к социальному контролю, таким образом, ставится увеличение рационализации в системе, в которой через наказание обеспечивается дисциплина и рост производительности.
На протяжении XIX-XX веков г государство усилило свои позиции в осуществлении социального контроля, оно приняло большую ответственность за общественную безопасность и благосостояние. В технологически ориентированном капиталистическом государстве благосостояния «управление» девиантностью возлагается на специалистов. Властное представление девиантности в этом случае - проступок как свидетельство болезни. Медики, психиатры, социологи и помогающие им профессионалы (социальные работники, пробационные инспекторы) все чаще имеют преимущество или участвуют в принятии решений судами. Методики социального контроля направлены на то, чтобы «вылечить» девиантное поведение (Подр. см. Приложение. Таблица 1).
Однако к началу 1970-х годов становятся очевидны издержки такой практики, особенно в свете увеличения расходов на силовые структуры и снижения налогов.
В результате многие государства были вынуждены уменьшить расходы на, социальную помощь и социальный контроль, что привело к сдвигу в сторону «деинституализации», «возвращение» социального контроля в общество . Коэн и Скал приводят ряд причин для «незаключения» в тюрьму: от сомнительных, но декларируемых неудач «лечебной» модели до выводов теории ярлыков о социальной политике невмешательства, необходимости освобождения правительств от чрезмерных финансовых затрат . В результате наметился рост общественно ориентированных практик контроля, осуществляемых негосударственными организациями, обществом и жителями в пределах местного сообщества.
В то же время речь не идет об упадке социального контроля над девиантностью. По словам Коэна, «ориентация на сообщество» и «замену уголовной ответственности альтернативными видами исправительного воздействия» фактически не уменьшают, а лишь усиливают вмешательство государства в регулирование делинквентности, поскольку общественные и другие модели не выступают альтернативой или заменой государственного вмешательства, а дополняют государственную систему, становясь ее частью Кроме этого, хотя государство и отказалось от части своих функций по осуществлению социального контроля, оставшиеся были усилены. Особое значение придается тюремному заключению и смертной казни. В то же время современные направления социального контроля-дифференцированно подходят к девиациям различной тяжести: с одной стороны, остается серьезной и даже получает большее признание угроза тюремного заключения и смертной казни для преступников; с другой стороны, воздействие на неопасных для общества девиантов может ограничиться мягкими формами воздействия.
В 1980-1990-х гг. преступность становится одной из основных глобальных проблем.
Так, опросы жертв преступлений в США показывали постоянное снижение уровня преступности. Однако, как свидетельствует влиятельный криминолог Джеймс Уилсон (Wilson), оно носило лишь видимый характер. Причиной этого явилось изменение демографической ситуации начала 1980-х годов, которое и повлияло на данные криминальных сводок . Относительный успех имело и ужесточение уголовной политики: значительная часть молодых людей, которые могли совершить правонарушения, уже оказалась изолированной. Однако, по мнению Уилсона, увеличение количества заключенных автоматически означает, что общество сознает рост опасности преступности .
Практики коррекции в реализации социального контроля над подростково-молодежной делинквенцией
В современных обществах коррективная деятельность как разновидность социального контроля над преступностью традиционно осуществляется государством, которое обязательно действует в определенном нормативном поле, то есть любая деятельность государства возможна только после принятия соответствующих нормативных актов, закрепления полномочий за конкретными государственными органами или создания специализированных органов для решения той или иной задачи.
Одной из первых стран в мире, которая ввела специальную систему правосудия в отношении несовершеннолетних правонарушителей были Соединенные Штаты Америки, где была разработана масштабная государственная политика в области профилактики и борьбы с ювенальной делинквенцией, а также появились первые «ювенальные суды».
После неудач в реализации идеи «ликвидации» преступного класса с помощью непосредственного применения демократических принципов справедливости и гуманного обращения через возвращение к «идиллическому» сельскому быту, когда основная работа по исправлению несовершеннолетних девиантов ложилась на плечи общины, в Чикаго в 1899 году был создан первый суд для несовершеннолетних.
Все большее внимание стало уделяться возрасту правонарушителей. Была осознана необходимость защиты детей от жестокости тюремного заключения и прямого пренебрежения к ним. Результатом этого стало создание новых правил работы с детьми и специальных «детских» социальных учреждений, сочетание надзора и заботы о детях. Одновременно появились так называемые пробационные инспекторы (probation officers). Их задача состояла в том, чтобы вмешиваться и пресекать действия, которые могли оказать на подростка негативное влияние и таким образом уменьшать возможность совершения ребенком более серьезных преступлений.
В новых научных подходах к наказанию предлагалось «вырвать» детей из криминальной системы правосудия с тем, чтобы исправлять их в обществе. Смысл этого подхода заключается не только в оказании первой социальной помощи для решения конкретной проблемы, но и, что более важно, в предотвращении возможности перерастания незначительных нарушений в серьезные преступные действия.
Следующая большая реформа ювенального правосудия США произошла в 1974 году с принятием Указа по предотвращению преступности. Целью этого подзаконного акта была реформа суда для несовершеннолетних; при этом большое внимание уделялось отвлечению подростков от преступной деятельности и деинституционализации правонарушителей. Необходимо было ограничить юрисдикцию суда в отношении преступлений, совершаемых впервые, перенеся заботу и исправление правонарушителей на общество (например, частные организации). Данные изменения стали возможными под влиянием ряда социологических теорий, развивавшихся в США практически с самого начала XX века.
Одной из первых и достаточно показательных попыток использовать на практике новейшие теоретические разработки ученых-социологов, последовавших за этим событием, был эксперимент, проведенный властями Калифорнии . Случайным образом из всех подростков, совершивших правонарушения (кроме обвинявшихся в наиболее тяжких преступлениях, а также наркоманов и алкоголиков, нуждавшихся в реальном лечении) было отобрано три равных по численности группы. Первая группа была заключена в обычные тюремные заведения. Вторая группа была направлена в знаменитые Калифорнийские лесные лагеря, основанные в 1930-х гг.; существовало мнение, что природа и свежий воздух смогут сделать добропорядочных горожан из парней, всю жизнь проведших в трущобах Окленда. И, наконец, с третьей группой работа велась в небольших общественных центрах, расположенных возле мест, где воспитуемые должны были жить после освобождения. Этот эксперимент начался в 1960 году, в него были вовлечены сотни мальчиков и юношей. К 1967 году рецидивизм среди выпущенных из обычных тюремных заведений составлял около 54%, в то время как для ребят, направлявшихся в центры общественной исправительной программы, этот показатель составил лишь 29%, т.е. был практически в два раза меньше. Полученные результаты, естественно, обнадеживали, и по этим направлениям велась активная работа.
В Соединенных Штатах Америки накоплен значительный опыт в области антиделинквентного нормотворчества. Например, в США, кроме общеуголовного законодательства, во многих штатах существуют специальные нормативные акты по борьбе с групповой преступностью. Такие законы приняты в Иллинойсе, Вашингтоне, Северной и Южной Дакоте, Аризоне, Флориде, Висконсине, а также на федеральном уровне. В них даются определения групп, основных видов их деятельности и признаков членства.
Принятию законов и других нормативных актов по борьбе преступностью предшествовал всплеск делинквентной активности в 1960-е годы в США. Серьезность проблемы была такова, что решить ее традиционными методами власти не могли. Для применения адекватных ситуации мер нужно было создание соответствующего нормативного поля. Необходимость принятия законов в свою очередь явилась своеобразным социальным заказом для конструирования соответствующих понятий.
