Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ 1. Институциональные изменения: сущность и методы анализа 25
1.1. Современный институт как форма социальной коммуникации 25
1.2. Методологические принципы изучения институциональных трансформаций современного общества 58
РАЗДЕЛ 2. Социокультурные основания институциональных трансформаций современного российского общества . 85
2.1. Формирование информационно-коммуникативной среды как основание социальных трансформаций 85
2.2. Становление новой культурной реальности как условие трансформации институциональных норм 125
2.3. Информационная культура в системе взаимодействия общественного и личностного как социокультурное основание функционирования и развития современных институтов . 159
РАЗДЕЛ 3. Основные направления изменений современных социальных институтов России 192
3.1. Изменения социальных институтов в условиях виртуализации информационно-коммуникативной среды. 192
3.2. Изменение социальных институтов в условиях становления глобальной информационно-коммуникативной среды . 224
3.3. Институциональные изменения как результат фрагментации информационно-коммуникативной среды 259
Заключение 294
Библиографический список 304
- Методологические принципы изучения институциональных трансформаций современного общества
- Становление новой культурной реальности как условие трансформации институциональных норм
- Информационная культура в системе взаимодействия общественного и личностного как социокультурное основание функционирования и развития современных институтов
- Изменение социальных институтов в условиях становления глобальной информационно-коммуникативной среды
Введение к работе
Актуальность исследования. В масштабах всего человечества продолжается информатизация, представляющая, прежде всего, процесс распространения информационно-телекоммуникационных технологий (ИТТ). Этот процесс выступает как основа изменений условий жизнедеятельности, т.е. это не просто технический или технологический, но и социокультурный процесс. Поэтому информатизация попала в фокус социологических исследований и сегодня анализируется в концепциях трансформации современного общества как один из ключевых факторов. Начиная с конца прошлого века в наиболее развитых государствах благодаря развитию информационно-телекоммуникационных технологий формируется информационно-коммуникативная среда (ИКС). И несмотря на то, что данная среда еще не в полной мере сформировалась в России ввиду исторических и социально-политических причин, тем не менее процесс её становления набирает силу. В связи с этим представляется целесообразным на социологическом уровне рассмотреть становление информационно-коммуникативной среды общества и инициируемые им социокультурные последствия как одно из основных условий трансформаций современного общества. Исследования процесса становления данной среды актуальны именно в контексте вызревающих институциональных изменений российского общества, т.к. начинается процесс габитуализации повседневной деятельности на основе использования ИТТ. Это ведет к тому, что изменяются формы социальных институтов, режимы их функционирования.
Сегодня назрела необходимость анализа и перестройки категориальной системы институционального анализа в целом. Появилась потребность теоретически осмыслить общее в процессе институциональных трансформаций современного российского общества, протекающих в условиях становления ИКС, в то время как в социологии исследования в большей мере ориентированы на решение задач практического плана совершенствования, рационализации, повышения эффективности существующих социальных институтов. Не отвергая важности такого рода исследований в условиях в пост-реформенной России, отметим, что сегодня качественно новое общество в институциональном аспекте возникает в связи с реорганизацией общественных отношениях под воздействием ИТТ. При этом крайне необходимым является выход на новый методологический уровень, т.к. требуется переосмысление характера социального развития и познание основ институциональных трансформаций. В то же время существующие российские и западные концепции институционального анализа не в полной мере отражают процессы, происходящие в нашем обществе: первые сосредоточили свое внимание на процессе социально-экономического реформирования российского общества, а вторые не могут быть в чистом виде перенесены на российскую почву и требуют теоретического переосмысления и адаптации. Таким образом, актуальность исследования определяется: 1) становлением информационно-коммуникативной среды как нового социокультурного пространства осуществления жизнедеятельности человека; 2) габитуализацией повседневных практик в рамках данной среды с последующим переносом в повседневную жизнь и 3) отсутствием концепции институциональных изменений, учитывающей данный процесс.
Степень научной разработанности проблемы. Свою генеалогию анализ институтов как социологической категории ведет от основоположников социологии – О. Конта и Г.Спенсера. Хотя в их работах отсутствует определение социального института, они рассматривают жизнь общества сквозь призму особых форм социальной организации, позднее названных социальными институтами. В основном в рамках социологического мейнстрима – позитивизма, марксизма, функционализма, структурного функционализма – социальный институт трактуется как ключевой интегрирующий элемент структуры общества, призванный поддерживать его существование как целого и удовлетворять определенные общественные потребности. Отметим, что большинство отечественных социологов (Ю.Г. Волков, Д.П. Гавра, С.Г. Кирдина, И.И. Лейман, Г.В. Осипов, С.С. Фролов) придерживаются аналогичного понимания социального института. Большой вклад в институциональный анализ внес родоначальник традиционного институционализма Т. Веблен и его последователи: У. Гамильтон, К. Эйрс, У. Митчелл, а также представитель неоинституционализма Д. Норт. В данном случае социальный институт трактуют как устойчивый комплекс формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих различные сферы человеческой деятельности. Сегодня неоинституционализм развивается в рамках социологии, распавшись на два направления: культурно–ориентированное (П. Димаджио, Н. Биггарт, М. Бринтон, В. Ни, У. Пауэлл и др.) и властно–ориентированное (У. Бейкер, Дж. Марч, Дж. Олсен, Н. Флигстин и др.). Особый акцент в изучении социальных институтов задают концепция структурации Э.Гидденса и концепция двойного структурирования П.Бурдье, в которых посредством понятий «габитус» и «социальные практики» раскрываются особенности становления и функционирования социальных институтов. Развитию понимания коммуникативной сущности социальных институтов способствовали символический интеракционализм Дж. Мида, феноменологическая социология А. Шюца, социология знания П. Бергера и Т. Лукмана, теория социального обмена Дж. Хоманса. Отметим, что в изучении институтов все более очевидным становится движение вглубь, от тех феноменов, которые лежат на поверхности, к поиску оснований, обусловливающих своеобразие функционирования и развития социальных институтов. Однако, по нашему мнению, в данном случае институциональный анализ осуществляется без учета специфики современной социокультурной динамики, обусловленной становлением ИКС российского общества.
Концепция информационно-коммуникативной среды как социокультурного феномена современности берет свое начало из теорий информационного общества, которые появились в начале 1960-х годов и позволили рассматривать становление нового социального состояния с позиций роста роли научного и технологического фактора, изменения места знания и информации в жизни общества. С этого момента такие известные исследователи как Д. Белл, З. Бжезинский, У. Дайзард, М. Маклюэн, Т. Стоуньер, А. Турен, Э.Тоффлер развивают методологические положения изучения общества, в котором на смену труду и капиталу идет информация и знания, становящиеся основным видом товара и одной из главных социальных ценностей общества. Отметим, что в некоторых случаях существуют и более умеренные взгляды, например, М.Кастельса, который считает, что экономические, политические и культурные изменения лишь были усилены и увеличены новыми информационными технологиями. В советском обществоведении идеи информационного общества получили распространение благодаря работам Р.Ф. Абдеева, В.Л. Иноземцева, А.И. Ракитова, А.Д. Урсула. Некоторые исследователи анализируют российскую специфику информационного общества (А.Д. Еляков, И.С. Мелюхин). Сегодня, когда описанные тенденции развития информационного общества не реализуются в полной мере, закономерно появляется ряд работ (Э. Уэбстер, З. Бауман и др.), подвергших критике концепции информационного общества как не соответствующие социокультурной реальности начала XXI века.
В настоящее время акцент смещается на исследования специфики системы социальных коммуникаций в контексте информатизации, объектом пристального внимания становятся роль, статус, функции, структура социальных коммуникаций в современном обществе (Д.В. Иванов, И.Р. Купер, И.А. Мальковская, В.А. Михайлов, С.В. Михайлов, Н. Луман, Е.В. Савруцкая, А.В. Соколов, В.В. Смолякова, Е.А. Хохлова, Ю. Хабермас, В.Н. Щербина). Особенности коммуникации, осуществляемой с помощью информационно-телекоммуникационных технологий, привлекают внимание социальных психологов, делающих акцент на изучении норм и правил сетевого общения (Е.П.Белинская, С.М.Бородин). В последнее время появляются работы об информационно-коммуникативной среде не только как технико-технологическом, но и как социокультурном феномене (С.В.Бондаренко, В.А.Михайлов, С.В.Михайлов, В.Н.Щербина).
Большое внимание уделяется современному состоянию социокультурной реальности (З. Бауман, Ж. Бодрийяр, Э. Гидденс, Ж. Делез, С. Лэм, Р. Йенсен, Ф. Фукуяма, С. Хантингтон, У. Эко), а также отдельным ее проявлениям: мифологичности (Б.Л. Губман, Ф.Х. Кесседи, А.А. Мишучков, Т.Д.Соловей, А.Я. Флиера), поликультности (Г. Терборн, И.А. Мальковская, И.В. Митина, М. Эпштейн) и мозаичности (А. Моль, Э. Тоффлер). Отталкиваясь от данных работ, можно определить социокультурные условия институциональных изменений в современном обществе.
Определенную роль для понимания социокультурных оснований функционирования современных институтов оказали работы, анализирующие информационную культуру как имманентное условие жизнедеятельности в современном обществе (Н.А. Водопьянова, Г.Г. Воробьев, Н.И. Гендина, М.Я. Дворкина, В.П. Ершов, Н.Б. Зиновьева, Ю.С. Зубов, С.Д. Каракозов, О.В. Киева, В.Н. Кравец, Н.В. Лопатин, Н.В. Огурцов, С.М. Оленев, Н.А. Паршиков, А.В. Петрущенков, В.П. Пласичук, Б.А. Семеновкер, Э.П. Семенюк, Л.В. Скворцов, Н.А. Сляднева, И.Г. Хангельдиева). Но в этих работах недостаточно внимания уделяется изучению роли информационной культуры во взаимодействиях индивидуального и общественного в рамках институциональных структур современного общества.
В последнее время большая часть работ посвящена аспектам виртуализации, глобализации и фрагментации общества. В начале 1990-х годов виртуальной реальностью заинтересовались философы, культурологи, социологи и психологи. Исследование социокультурного аспекта виртуальной среды предпринято в работах П.И. Браславского, А.И. Воронова, Д.В. Галкина, Я.Э. Голосовкера, В.А. Емелина, А.И. Калмыковой, С.Т. Махлиной, Л.А. Микешиной, С. Лем, Ю.В. Наседкиной, М.Ю. Опенковой, А.Ю. Помпеева, Б.С. Сивиринова, А.Я. Флиера, А.В. Юхвида. Философские проблемы виртуалистики, представляющие интерес с позиций темы исследования, анализируются в работах В.А. Емелина, И.Г. Корсунцева, М.М. Кузнецова, М.Б. Крюгера, Н.А. Носова, В.Л. Силаевой, П.Е.Солопов, В.И. Фалько, Ф. Хэмита. Социологические аспекты виртуализации информационно-коммуникативной среды, в частности формирование виртуальных сообществ, исследуются в работах С.В. Бондаренко, Я.Н. Засурского, О.В. Катаева, Х. Рейгольда, В.Н. Щербины. Непосредственно проблемы виртуализации социальных институтов рассматриваются в работах Д.В. Иванова, М.В. Павенковой.
Проблемы глобализации анализируются как в аспекте формирования глобального экономико-политического пространства (У. Бек, З. Бжезинский, Л.П. Замойский, Г.А. Зюганов, Б. Кагарлицкий, Д.С. Клементьев, П.В. Култыгин, Д.Ж. Маркович, Р. Робертсон, А.И. Уткин, М.М. Шумилов), так и в связи со становлением информационного общества (В.Б. Бритков, Э. Гидденс, Д.В. Иванов, Н. Луман, М. Маклюэн, Э. Тоффлер, Дж. Розенау, А.А. Чернов). Особо отметим работы М. Кастельса, анализирующие глобальные сетевые структуры, идущие, по его мнению, на смену социальным институтам, а также работы, в которых уделяется внимание личности в условиях глобализации: З. Бауман, Г.Г. Дилигенский, Б.В. Марков.
И наконец, аспекты фрагментации анализируются в работах Э. Тоффлера, М.Кастельса. Причины же этого явления исследуются в работах З. Баумана, Н.Л. Поляковой. Из отечественных авторов, исследующих процесс пространственно-темпоральной фрагментации образа жизни, отметим Б.С. Гладарева. С позиций фрагментации интерес также представляют работы об образе жизни в сетевых сообществах (В.В. Нестеров, О.В. Новоженина, С.И. Паринов), в которых фиксируется неустойчивость межличностных отношений.
На наш взгляд, виртуализация, глобализация и фрагментация как направления трансформации социальной реальности не связываются в полной мере с процессом становления информационно-коммуникативной среды современного общества. Практически не существует работ, взаимоувязывающих данные процессы как между собой, так и с институционализацией социальных практик под воздействием этих процессов.
Подчеркивая основательность и высокий научно-теоретический уровень существующих исследований по социокультурным проблемам информатизации, отметим, что большинство исследователей оставляет такой аспект – процесс институциональных изменений – без должного внимания. В то же время институциональный анализ не в полной мере уделяет внимание трансформации социальных практик под воздействием процессов информатизации. Поэтому новизну данного исследования обусловливает отсутствие в настоящий момент системного анализа институциональных изменений в условиях становления информационно-коммуникативной среды. Новизна и своеобразие явления требуют адекватного его отражения на теоретическом уровне, что предполагает разработку целостной системы согласованных понятий, которая, с одной стороны, достаточно полно отражает суть институциональных трансформаций, а с другой – органически вписывается в сложившиеся концепты социологической науки. Это обстоятельство обусловливает необходимость процесс трансформации социальных институтов подвергнуть комплексному социологическому анализу с привлечением нового методологического подхода.
Цель исследования – выявить информационно-коммуникативные основания, задающие ключевые направления институциональных изменений современного российского общества.
Для достижения поставленной цели в ходе исследования предполагается решить следующие задачи:
разработать информационно-коммуникативное понимание социального института, выделив структурные элементы и раскрыв принципы функционирования и развития;
предложить систему методологических принципов, позволяющих раскрыть основы институциональных трансформаций современного общества;
раскрыть влияние информационно-коммуникативной среды современного общества на процесс социальных трансформаций;
определить особенности образование новых институциональных норм в условиях современной российской социокультурной реальности;
рассмотреть информационную культуру в системе взаимодействия общественного и индивидуального как условие функционирования и развития социальных институтов современного общества;
выявить тенденции трансформации социальных институтов в условиях виртуализации информационно-коммуникативной среды современного общества;
определить направления трансформации социальных институтов в условиях становления глобальной информационно-коммуникативного среды;
выявить влияние фрагментации информационно-коммуникативной среды на процесс институциональных трансформаций российского общества.
Объект исследования – институциональные изменения современного российского общества. Предмет исследования – особенности институциональных изменений в условиях становления информационно-коммуникативной среды современного российского общества.
Теоретико-методологические основы. Отталкиваясь от концепций постиндустриального и информационного общества (Д. Белл, М. Кастельс, В.Л. Иноземцев, Э. Тоффлер) благодаря осмыслению критических замечаний как со стороны постмодернистов (Ж. Бодрийяр, Г. Дебор, Ж. Делез), так и социологов современности (З. Бауман, Э. Гидденс, Н. Луман, Ю. Хабермас), была предложена концепция информационно-коммуникативной среды как социокультурного феномена современного общества. Институциональный анализ строился на критическом переосмыслении понимания социального института, сформулированного в рамках структурно-функционального подхода (Т. Парсонс, Р. Мертон, Н. Смелзер), неоинституализма (Д. Норт), социологии знания (П. Бергер, Н. Лукман). Такой анализ был осуществлен сквозь призму методологической дилеммы «личность-общество» (А.Ф. Бадыков, Р. Бхасхар, Дж. Тернер, Н. Элиас), что дало возможность выйти на новое понимание сущности социальных институтов, сформулировать собственное видение процесса институциональных трансформаций.
Фундаментом всей методологической конструкции стали социокультурный подход, теория коммуникаций, концепция целостной личности, которые позволили выделить социальные коммуникации в качестве субстанциональной основы функционирования социальных институтов и рассматривать последние в контексте взаимодействия социума, культуры и личности. Анализ проблемы диссертационного исследования осуществлялся с позиций системного подхода, дополненного антропосоциокультурным, информационно-коммуникативным и диалектическим принципами для более глубокого анализа структурирования, функционирования и развития социальных институтов в условиях становления ИКС. При определении основных понятий: «социальный институт», «институциональные изменения», «информационно-коммуникативная среда», «информационная культура» - применялись методы систематизации и классификации, теоретического обобщения, анализа и синтеза. Выбор метода определялся задачами, решаемыми на соответствующем этапе исследования.
Эмпирической базой проводимого диссертационного исследования являются результаты социологических исследований, основное из которых – это исследование на тему «Информационная культура и социальные практики: современное состояние и противоречия» (Курская область, 2007/2008; N=1052 среди всех категорий населения). В качестве метода сбора данных применялся анкетный социологический опрос. Использовалась стратифицированная квотная многоступенчатая выборка со случайным отбором респондентов на последней ступени. В работе используются также результаты следующих социологических исследований, проведённых при участии автора или организованных им: 1) «Социокультурные основания трансформации молодёжной культуры в условиях информатизации современного общества» (Курск, 2005; N=555 среди молодёжи от 15 до 29 лет, руководство); 2) «Влияние информации и информационных технологий на социокультурные основания регуляции поведения социальных субъектов» (Курская область; 2005/06; N=466 среди всех категорий населения; руководство); 3) «Интеллектуализация профессиональной деятельности как социокультурное основание социально-статусных изменений» (Курская область; 2005/06; N=584 среди всех категорий населения; руководство).
Опросы проводили в Курской области как занимающей медианное положение по уровню социально-экономического развития, информатизации (по данным Госкомстата за 2007 год) и являющейся в социокультурном отношении типичным регионом РФ, что позволяет распространять полученные выводы о влиянии информатизации на процесс институциональных трансформаций на все население страны. В ходе исследований была выделена информационно-продвинутая группа, в наибольшей мере включенная в информационно-коммуникативную среду российского общества, в силу чего имеющая определенные особенности социального взаимодействия и поведения. Именно особенности социальных практик представителей данной группы были подвергнуты анализу с позиций институциональных изменений.
В работе использованы базы данных Фонда «Общественное мнение», ВЦИОМ, ROMIR Monitoring и Monitoring.RU, данные Федеральной службы Государственной статистики. Для сравнительного анализа привлекались данные зарубежных аналитических служб и организаций: International Data Corporation (IDC): Analyze of Future, Pew Internet & American Life Project, Economist Intelligence Unit (EIO), Institute of Employment Services (IES), Proximity Worldwide. Проведен анализ нормативно-правовых документов, регламентирующих процессы информатизации в РФ. Кроме того, для анализа были привлечены данные социологических исследований: «Интернет-коммуникации как средство формирования ценностных ориентаций студента» (Курск, октябрь 2004, N = 500, рук. Н.А. Туякбасарова), «Социальные мифологемы и социальные установки» (Томск, 2001, N = 3078, рук. Е.Ш. Курбагалеева), «Пользователи мобильных телефонов в России. Новая фигурация общения» (Санкт-Петербург, 2003, N = 14 case-study, рук. Б.С. Гладырев), «Личность и межличностное взаимодействие в сети Internet. Блоги: новая реальность» (Интернет, 2007, N = 1608, рук. Ю.Е. Зайцева).
Обработка данных проводилась методами статистики и прогностики. Анализ статистических данных и процедура прогнозирования осуществлялись с помощью программного пакета Statistica 6.0 в операционной системе Windows XP.
Гипотеза диссертационного исследования. Информатизация как ключевой процесс современности ведет к становлению информационно-коммуникативной среды, в которой начинают реализовываться повседневные социальные практики акторов основных социальных институтов общества. В данной среде социальные взаимодействия, реализуемые в рамках социальных институтов, опосредуются информационно-телекоммуникационными технологиями, превращаясь в социальные коммуникации. Определенные технико-технологические особенности данных технологий задают специфику информационно-коммуникативной среды, изменяют социокультурную реальность современного российского общества, вводят новые и трансформируют существующие социальные практики человека, что и ведет, по нашему мнению, в результате их габитуализации к изменениям социальных институтов. В настоящий момент становление информационно-коммуникативной среды российского общества еще не завершено, поэтому процесс институциональных изменений также носит незавершенный, а в силу наличия иных социокультурных факторов – неявный и неоднозначный характер. Раскрыть сущность происходящих институциональных изменений, на наш взгляд, можно только создав определенные методологические предпосылки для их изучения в современных условиях.
Научная новизна диссертации состоит в разработке авторского подхода к анализу институциональных трансформаций в условиях становления информационно-коммуникативной среды на уровне социологической концептуализации. В соответствии с этим получены следующие результаты:
Предложено понятие социального института как системы статусно-ролевой нормированной коммуникации, в процессе которой воспроизводятся социальные практики, удовлетворяющие определенные общественные потребности.
Выявлено, что в современном российском обществе формирование информационно-коммуникативной среды ведет к возрастанию роли информационно-коммуникативной основы социального института, что выступает источником и движущей силой институциональных изменений, в ходе которых изменяются как статусно-ролевая структура, функции и объекты институциональной деятельности, так и институциональные практики, правила и нормы.
Установлено, что основные тенденции институциональных изменений в российском обществе обусловлены процессами виртуализации, глобализации и фрагментации информационно-коммуникативной среды.
Определено, что особенности изменения институциональных норм российского общества связаны с процессом становления мозаичной, поликультурной и мифологичной культурной среды.
Установлено, что эффективность и продуктивность социальных практик в условиях становления информационно-коммуникативной среды определяется уровнем развития информационной культуры.
Выявлено, что трансформация социальных институтов в настоящий момент обусловлена процессом габитуализации социальных практик, получивших распространение в информационно-коммуникативной среде, их переносом в повседневную жизнь.
Положения, выносимые на защиту:
Социальные институты, будучи устойчивыми формами организации социальной жизни, выполняют функцию уменьшения неопределенности путем устойчивого структурирования коммуникативного пространства повседневной жизнедеятельности. Это достигается за счет типизации и габитуализации процесса социальной коммуникации. Поэтому обращение к информационно-коммуникативным основам социального института позволяет раскрыть механизм и основные направления его изменений в условиях становления информационно-коммуникативной среды российского общества.
Для концептуального анализа институциональных изменений является эвристичной и плодотворной следующая система методологических принципов описания элементного состава, структуры, функционирования и развития: 1) антропосоциокультурный, предполагающий анализ институциональных структур как объективации результата взаимодействия личности, культуры и социума; 2) диалектический, рассматривающий социальные институты как открытые социальные системы процессуального типа, коэволюционно развивающиеся на основе сопряженного, взаимообусловленного изменения взаимосвязанных личностных и общественных структур; 3) информационно–коммуникативный, определяющий социальные коммуникации в качестве субстанционального основания социальных структур, а социокультурным процессам предписывающий информационную природу. Применение этих принципов на основе понимания социального института как статусно-ролевой нормированной системы социальных коммуникаций в обществе позволяет показать, что сейчас изменяются именно информационно-коммуникативных основы функционирования и развития социальных институтов.
Показано, что в современном российском обществе вследствие информатизации формируется информационно-коммуникативная среда, понимаемая автором как система коммуникаций, предназначенная для удовлетворения информационно-коммуникативных потребностей за счет использования информационно-телекоммуникационных технологий. При этом свойства этих технологий: анонимность, ризомичность, интерактивность – определяют виртуальность, глобальность и фрагментарность информационно-коммуникативной среды. Именно эту среду необходимо рассматривать как новое социокультурное пространство, в котором начинают реализовываться целевые функции социальных институтов.
Свойства информационно-телекоммуникационных технологий в определенной мере коррелируют со свойствами современной российской культуры, которая характеризуется 1) спонтанностью и хаотичностью формирования открытых и толерантных ценностно-нормативных структур (мозаичность); 2) представительством различных ценностно-нормативных систем, репрезентирующих существующие субкультурные образования (поликультурность); 3) наглядно-образным представлением об окружающем, в первую очередь, социальном мире с обязательным трансцендентным компонентом (мифологичность). Мозаичность, поликультурность и мифологичность как свойства современной культуры, определяют темпоральность, ситуативность в реализации институциональных программ, культурное многообразие институциональных норм, их символичность.
Информационная культура, выступая интерфейсом, согласующим взаимодействие личности, социума и культуры в условиях становления информационно-коммуникативной среды общества, позволяет не только более эффективно удовлетворять информационно-коммуникативные потребности за счет использования информационно-телекоммуникационных технологий, но и обеспечивает социальным институтам возможность реализации своей целевой функции в процессе воспроизводства социальных практик. В связи с этим эффективность социальных трансформаций в российском обществе будет определяться соответствием информационной культуры уровню развития информационно-коммуникативной среды.
Виртуализация информационно-коммуникативной среды как замещение реальности ее симуляцией/образом при помощи информационно-телеком-муникационных технологий ведет к деперсонализации взаимоотношений между субъектами в рамках виртуальных сообществ, с одновременным институциональным закреплением этих отношений. В информационно-коммуникативной среде идет процесс играизации социальных институтов, то есть замещение институционально закрепленных социальных практик их симуляциями.
Глобализация информационно-коммуникативной среды как процесс расширения системы социальных коммуникаций и интенсификации социальных взаимодействий в масштабе человечества ведет к появлению транснациональных и локальных сетевых структур, которые наряду с национально-государственными образованиями оказывают влияние на нормативную регуляцию процесс функционирования социальных институтов. В рамках информационно-коммуникативной среды социальные институты в лице власти государства теряют единственного гаранта соблюдения институциональных норм и правил.
Фрагментация информационно-коммуникативной среды как организация альтернативных социальных структур (сетевых сообществ) с целью утверждения своей самобытности затрудняет идентификацию индивида в статусно-ролевой системе социальных институтов, превращая их в социальные образования преимущественно неформального характера без четкой нормативной регламентации.
Виртуализация, глобализация, фрагментация информационно-коммуника-тивной среды лишают определенную часть системы коммуникаций общества надзора со стороны социальных институтов. Перенос особенностей социального взаимодействия и осуществления социальных практик из информационно-коммуникативной среды в реальное социокультурное пространство ведет к тому, что институты теряют устойчивость в связи с интенсивным изменением статусно-ролевой структуры, а также объектов, норм и правил институциональной деятельности.
Теоретическая и практическая значимость диссертации. Анализ трансформаций социальных институтов в условиях становления ИКС позволяет определить возможности новой институциональной структуризации и наметить практические пути выхода из состояния нестабильности. Исследование способствует расширению представлений об особенностях основных научных подходов в развитии методологии институционального анализа. Социологическая концептуализация институционального анализа в условиях становления ИКС послужит более глубокому и развернутому аналитическому подходу к личности, социуму и культуре современного общества. Основные положения работы могут быть использованы при дальнейшей разработке социальных и культурных проблем функционирования и развития ИКС современного российского общества. Предложенный концептуальный подход позволяет на системном уровне сформировать основу для оценки и обоснования государственной политики в области информатизации российского общества. В частности, выделение информационной культуры в качестве необходимого условия существования личности в период институциональных изменений современного общества позволяет переосмыслить целей современного образования.
Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в курсах «Общая социология», «Социология коммуникаций», в спецкурсах «Социальные институты» и «Социальные системы и процессы». Полученные результаты исследования и разработки уже используются автором в преподавательской деятельности в Курском государственном техническом университете в рамках дисциплины «Социальные системы и процессы».
Апробация работы. Положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на методологических семинарах кафедры философии и социологии Курского государственного технического университета, на кафедре социологии управления факультета государственного управления Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Основные моменты диссертационной работы отражены в публикациях. Результаты диссертационного исследования были представлены на следующих научных форумах:
на всероссийских социологических конгрессах «Общество и социология: новые реалии и новые идеи» [I-й] (СПб., СПбГУ, 2000); «Российское общество и социология в XXI веке: социальные вызовы и альтернативы» [II-й] (М., МГУ, 2003); «Глобализация и социальные изменения в современной России» (М., МГУ, 2006); «Социология и общество: проблемы и пути взаимодействия» [III-й] (М., ГУ-ВШЭ, 2008), на Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» [IV-й] (М., МГУ, 2005);
на международных научных и научно-теоретических конференциях «Синергетика в современном мире» (Белгород, БелГТАСМ, 2000); «Национальная идея как условие сохранения социокультурной самобытности и государственности» (Орел, ОрелГТУ, 2000); «Перспективы синергетики в XXI веке» (Белгород, БелгородГТУ им. Шухова, 2003.); «Горизонты культуры» (СПб., СПбГПУ, 2003); «Национальная идея в контексте модернизации общества» (Орел, ОрелГТУ, 2005); «Язык, литература, ментальность: разнообразие культурных практик» (I-я - Курск, КурскГТУ, 2006, II-я - Курск, КурскГТУ, 2009);
на международных научно-практических конференциях «Вторые илиадиевские чтения» (Курск, КурскГУ, 1999); «Социальное образование и воспитание современного специалиста на рубеже ХХ-ХХI веков» (Курск, КИСО филиал МГСУ, 1999); «Третьи илиадиевские чтения» (Курск, КурскГУ, 2000); «Национальная идея как фактор обеспечения социально-политической стабильности Российского общества» (Орёл, ОрёлГТУ, 2001); «Четвертые илиадиевские чтения» (Курск, КурскГУ, 2002); «Социально-правовые проблемы развития общества» (Курск, КИСО филиал МГСУ, 2003); «Проблемы образования в современной России и на постсоветском пространстве» [III-я]. (Пенза, ПензаГУ, 2004); «Инновационные технологии в повышении качества образования» (Омск, ОмскЭИ, 2006); «Ментальность, общество, экономика: проблемы развития России» (Орёл, ОрёлГТУ, 2006);
на всероссийских научных конференции «Россия на рубеже веков: История и современность» (I-я - Курск, КурскГТУ, 2002, II-я - Курск, КурскГТУ, 2004); «Сорокинские чтения -2004: Российское общество и вызовы глобализации» (М., МГУ, 2004); «Культурно-цивилизационные проблемы развития современного российского общества» (Белгород, БелГУ, 2005); «Сорокинские чтения -2005: Будущее России: стратегии развития» (М., МГУ, 2005); «Сорокинские чтения -2007: Социальные процессы в современной России: традиции и новации» (М., МГУ, 2007); «Проблема свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе» (Курск, КурскГУ, 2006); «Культурно-цивилизационные проблемы развития современного российского общества в условиях глобализации» (Белгород, БелГУ, 2006); «Национальная идентичность России и демографический кризис» [II-я] (Москва, 2007); «Проблематизация человеческого бытия в современном мире: материалы Всероссийской научной конференции» (Курск, КурскГУ, 2008); «Современное общество: вопросы теории, методологии, методов социальных исследований» [IX-я] (Пермь, ПермьГТУ, 2008);
на международных конференциях студентов, аспирантов, молодых ученых «Отчуждение и присвоение в современной культуре» (Пермь, 2005), «Ломоносов-2006» (М., МГУ, 2006);
на учебно-методических конференциях «Ценностно-мотивационные ориентации студентов и преподавателей в обеспечении качества образовательного процесса» (Курск, КурскГМУ, 2006); «Компетентность как проблема повышения качества образовательного процесса в университете» (Курск, КурскГМУ, 2007).
Отдельные разделы работы выполнялись в рамках НИР по гранту РГНФ №07-03-72302а/ц на тему «Информационная культура как фактор социальной дифференциации населения региона в условиях информатизации общества», по гранту на проведение исследований по приоритетным направлениям развития науки, технологий и техники в КурскГТУ № 1.77.09. П/85 на тему «Институциональные трансформации российского общества в условиях становления информационно-коммуникативной среды». По теме диссертации опубликовано более 60 печатных работ, в том числе 9 работ – в изданиях, рекомендованных ВАК.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех разделов, восьми глав, заключения и библиографического списка.
Методологические принципы изучения институциональных трансформаций современного общества
На сегодня все ведущие социологические концепции, несмотря на явные расхождения в интерпретации социальных явлений, в сущности, концентрируются вокруг проблем институционализации и институциональных трансформаций, которые, однако, напрямую не связываются со становлением информационно-коммуникативной среды. Поэтому в рамках нашего исследования предполагается осветить тему трансформации социальных институтов в связи с процессом становления данной среды.
Любая социальная концепция стремится построить полную картину социальных явлений, охватив как сферу деятельности индивидов, так и институциональные структуры общества. И каждая из них предлагает свое понимание форм структурирования общества. Но на основе такого критерия, как способ интерпретации взаимоотношений между индивидом с его действиями и обществом с его социальными институтами, можно выделить два самых общих подхода. Первый подход стремится объяснить целое (общество), исходя из действий составляющих его индивидов, их целей и намерений. В качестве основания выступает независимый, самостоятельный индивид, признаваемый единственным источником и подлинным субъектом социальной реальности. Второй же истолковывает поведение индивида с позиций его места в структуре социума, подчеркивая определяющую роль общества по отношению к жизнедеятельности индивида. Сторонники данного подхода исходят из общественного целого как «подлинной реальности», трактуют общество и социальные институты как самостоятельные сущности, несводимые к взаимодействию индивидов, то есть социальную реальность задают институционально-закрепленные социальные отношения, а не конкретные действия индивидов. Отметим, что подход, в котором приоритет отдается самодостаточному, сознательно действующему индивиду, называют «социологическим номинализмом», «методологическим индивидуализмом», «субъективным подходом». А подход, подчеркивающий определяющую роль общества в социальной жизни, называется «социологическим реализмом», «методологическим коллективизмом», «объектным подхо-дом»1.
В современных социологических теориях, берущих начало в классической социологии, упускается из виду то, что такие понятия, как «индивид» и «общество», указывают не на два порознь существующих объекта, а на различные, хотя и неразделимые стороны человеческого бытия. Как считает Н.Элиас: «Обе стороны обычно участвуют в процессе структурного изменения, обе имеют процессуальный характер, и нет ни малейшей необходимости абстрагироваться от этой процессуальности при построении теории, имеющей отношение к человеку»2. Социологические исследования вынуждены считаться с этим. Отношение «индивида» и «общества» останется недоступным пониманию до тех пор, пока исследователь будет относиться к этим понятиями так, словно имеет дело с некими объектами, существующими по отдельности, - причем с объектами, первоначально находящимися в состоянии покоя и лишь затем соприкасающиеся друг с другом. Проблему взаимосвязи индивида и институциональных структур общества можно прояснить именно в том случае, если рассматривать эти структуры как изменчивые, находящиеся в становлении и прошедшие через процесс становления. Только в этом случае изменение социальных структур, в том числе социальных институтов, нетрудно представить как специфический аспект становления личностных структур, и наоборот.
Сегодня попытки разрешить возникшую дилемму «личность-общество» делаются постоянно, можно даже сказать, что вся история социологии представляет собой реализацию программы – построение единой теории, в которой понятия индивида и общества взаимно дополняли бы друг друга. Хотя и суще ствует мнение (например, А.Ф. Бадыкова), что трактовка социальных явлений макроуровня и микроуровня должны быть различными. Важным понятием, которое необходимо учитывать при анализе любой социальной концепции, является понятие масштаба событий и явлений, который определяет тип содержательной логики, присущий данному уровню рассмотрения1. Такая схема анализа необходима, пока не будет проведен детальный анализ социальной динамики и казуальности, и лишь затем на этой основе можно будет провести совмещенный конструктивный анализ социальных концепций для четкого определения условий и границ сочетаемости и применимости двух методологических подходов. Но в реальной жизни макро- и микроуровни взаимосвязаны, что уже доказано, в частности Э.Гидденсом, который утверждает, что «институализиро-ванные модели поведения присутствуют даже в самых скоротечных и ограниченных “микроситуациях”», а «…формирование и преобразование социальных взаимодействий неминуемо происходит в пространстве, куда более широком, нежели те, что связаны с непосредственным контекстом взаимодействия лицом к лицу»2.
В современной социологической теории идея синтеза формулируется исследователями совершенно сознательно и приобретает черты основательной исследовательской программы. Можно констатировать, что уже существует определенный оптимизм, связанный с поисками оснований синтетической теории, способной охватить и объяснить всю совокупную сферу личностного и социального (Р. Бхаскар, П. Бергер, Т. Лукман, Э. Гидденс, Р. Коллинз, П. Бурдье, Д. Норт, Т. Парсонс, Н. Элиас3).
Становление новой культурной реальности как условие трансформации институциональных норм
Сегодня компьютер из «большого калькулятора» превратился в универсальное устройство, которое с равным успехом может служить профессиональным инструментом любого специалиста, а также средством обучения, общения, развлечения. Наряду с этим на компьютерной базе идет построение глобальных телекоммуникационных сетей, разработка новых технологий связи и обработки информации. Информатизация всех сфер общественной деятельности и повседневной жизни человека – самый впечатляющий феномен последней четверти XX века. Информатизация определяется как «… систематическая реорганизация, совершенствование и повышение эффективности социально-значимой деятельности на основе применения современной вычислительной техники и информационных систем»1. На наш взгляд, понятие «информатизация» значительно шире и включает в себя ряд взаимосвязанных процессов: совершенствования средств сбора, хранения и распространения информации; развитие средств поиска и обработки информации; формирование технических средств восприятия и порождения информационных потоков. В принципе информатизацию надо трактовать как качественное радикальное изменение социальных структур и культурных процессов, инициированное распространением новых информационных технологий.
Информатизация коренным образом изменили жизнь общества, не только выдвинув на передний план информационную деятельность, то есть деятельность, связанную с производством, потреблением, трансляцией и хранением информации, но и, усложнив и трансформировав социокультурное пространство жизнедеятельности человека. В наши дни создается насыщенная информа ционно-коммуникативная среда, которая будучи местом, где синхронизируют свое взаимодействие множество социальных субъектов, способна наиболее широко обеспечить социальное взаимодействие. Данная среда – это результат длительного исторического развитие, в основании которого лежит технологический прорыв в области создания средств получения, переработки и передачи информации.
Еще в 60–х годах прошлого века американский экономист Ф. Махлуп выдвинул тезис о наступлении информационной экономики и превращении информации в важнейший товар1. Начиная же с середины 60–х годов XX века учеными, главным образом в рамках социально-футурологических концепций, активно обсуждается вопрос о вступлении наиболее развитых стран в качественно иную стадию своего развития. К началу 1970–х годов постиндустриальная проблематика стала одной из ведущих в западной социологии2. Как правило, постиндустриальная концепция в своей сути технократична: информационно-телекоммуникационные технологии считаются средством повышения производительности и используются, в основном, только в сферах производства и управления. Так, становление нового общества Д. Белл связывает с развертывающейся революцией в организации и обработке информации и знаний, в которой центральную роль играет компьютер. Компьютер, который является символом и одновременно материальным носителем технологической революции, коренным образом трансформирует общество второй половины XX века3. Именно превращение компьютера в универсальное, многофункциональное устройство и приводит, по мнению теоретиков постиндустриализма, к формированию исторически нового типа общества.
Обобщая написанное социологами и футурологами в 60–90–е годах XX века по поводу информационного общества, можно утверждать, что новые технологии – один из самых заметных признаков наступления новых времен – принимаются за признак рождения информационного общества. При этом можно следующим образом представить базовые черты нового типа социальной организации общества.
1. Информация становится движущей силой образования и развития новых структур, а становление технологической инфраструктуры обеспечивает мгновенную компьютерную коммуникацию в любое время и в любом месте, где имеется соответствующее оборудование (Д.Белл, Т. Стоуньер). В наступающем столетии решающее значение для общественной жизни в целом, но, первую очередь, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет развитие нового социального уклада, основанного на знаниях.
2. Уровень знаний, а не собственность, становится определяющим фактором социальной дифференциации, что позволяет преодолеть прямые явные формы классового антагонизма (Д.Белл, А.Турен). Деление на «имущих» и «неимущих» приобретает принципиально новый характер: привилегированный слой образуют информированные, в то время как необладающие информацией – это «новые бедные». Закономерным следствием этого становится формирование новых социальных элит, включение в которые обеспечивается соответствующим уровнем образования.
3. Общество вступает в эпоху программируемых социальных процессов, начинается господство корпоративных структур, создание единого, унифицированного правового пространства (И.Масуда, З.Бжезинский, А.Турен). Социальная организация и информационные технологии образуют «симбиоз», что делает общество в целом бесконфликтным, с небольшим государственным аппаратом.
Информационная культура в системе взаимодействия общественного и личностного как социокультурное основание функционирования и развития современных институтов
В целом современная мифология выстроена в соответствии с конфигурацией романтизированного и более яркого мира, чем тот, который окружает россиян. Основой новой мифологии является миф о герое-сверхчеловеке, демонстрирующим успех. Такой миф находит свое распространение в молодежной среде - 60 % молодежи, по данным Т.Д.Соловей, придерживаются такого мифологического восприятия мира1. Это показательно, так как данный миф в современной России связан, прежде всего, с нарастанием в условиях становления глобальной информационно-коммуникативной среды влияния западной массовой культуры, активно его пропагандирующей и имплантирующей в русские «ментальные ткани».
Современное духовное состояние общества скатывается к мифологической информационной картины мира, благодаря распространению образцов счастливой жизни в средствах масс-медиа. В рамках новой мифологии предпринимаются попытками познать мир и построить его структуру при отказе от багажа рациональных знаний и потому экстраполирующая на мир то, что наиболее знакомо – социальные, как правило, идеализированные отношения в обществе. Уровень научных знаний у значительной части населения понижается: современные достижения науки не доступны пониманию, а имеющийся багаж знаний существует в виде определенных схем. Любая система знаний принципиально равна любой другой. К примеру, средневековая алхимия ничуть не менее и не более «научна», чем теория полимеризации углеводородов. А, следовательно, могут параллельно существовать несколько объяснительных моделей, обладающих принципиально различными и не сводимыми к общему знаменателю методологиями и научными истинами. Наука приобретает полностью неформальный плюралистический характер. Отсюда – реальность «академий парапсихологии» и «новых хронологий», которые чем дальше, тем более будут уравниваться в своем статусе с «академической» наукой.
Люди пользуются благами науки, легко усваивают, какие кнопки в каких приборах надо нажимать, чтобы их выключить или включить. Но они не задумы-1 ваются о принципах работы этой техники. Они просто габитализируют использование техники в своих повседневных практиках. Эта техника увеличивает свободное время широких масс населения, но они его тратят на развлечения и увлечение всем тем, что не требует больших интеллектуальных усилий. Объективно эта масса людей способствует специфическому сближению различных способов освоения мира на уровне обыденного сознания. Реальность, рассматриваемая различными способами, разворачивается в своем обобщенном единстве в качестве особого псевдомира, подлежащего только созерцанию. Возникают «альтернативные концепции», такие как «новая хронология» Фоменко или ЛСД-терапия С.Грофа, а также возрождения существующих – каббала или учение Кришнамурти.
Сегодня искусство, литература, религия – не более чем развитие мифологического способа отражения бытия. В литературе популярным жанром становится фэнтази – «мифологическая», подчеркнуто ненаучная фантастика, построенная как свободная игра образами и символами, максимально игровой жанр. Особенно она популярна в молодежной среде, чья жизнедеятельность связана с информационно-телекоммуникационными технологиями. В этой среде, как показывает опрос в рамках исследования «Социокультурные основания трансформации молодёжной культуры в условиях информатизации современного общества» (Курск, 2005, N=555 среди молодёжи от 15 до 29 лет), до трети опрошенных (32 %) наряду с научно-фантастической литературой отдают предпочтение фэнтази, в то время как остальные жанры набрали менее 20 %. Отметим, что и подавляющее большинство игр в России, как и во всем мире, основано на сюжетах фэнтази, в том числе и онлайновые.
Построенный на иллюзии обращения к реалиям традиционного, средневекового или варварского общества (мифология, уровень технологии, быт), на самом деле фэнтази в чисто постмодернистском духе переворачивает и искажает символы, разрывает цельность картины мира, эклектически перемешивает фрагменты разных эпох и культур. Детальная проработка описания мира вторичной реальности, глубинная связь с мифопоэтической традицией, сложное органичное сочетание совре менной экзистенциально- мировоззренческой проблематики, с глубоким мифопоэти-ческим мировосприятием, позволяют трактовать жанр фэнтази как форму адаптации мифологического типа восприятия к менталитету современного общества. Если научная фантастика еще сохраняла определенную связь с реальностью, в художественной форме намечая перспективы прогресса (футурологическая функция) или акцентируя внимание общества на возможных угрозах (антиутопии), то фэнтази принципиально разрывает эту связь, становясь просто индустрией отвлечения, своего рода «опиумом для народа». Фэнтази способствует тому, что в тезаурусе индивида грань между информационной картиной мифологического и реального мира стирается. Оно стимулировало в современной культуре игровое начало; его духовное наследие оказывает влияние на социализацию подрастающего поколения, инициируя способность к альтернативным техникам и эстетикам существования (термин Фуко). Фэнтази способствует размыванию институциональных норм современного общества, поскольку индивид не только читает данные произведения, но и активно проигрывает их сюжеты при реализации социальных практик в своей повседневной жизни. Например, индивид, в рамках существующего института семьи, начинает выполнять не традиционную роль мужа нуклеарной семьи, а принимает на себя роль отца рода или клана, который должен отвечать за судьбы вассально зависимых от него людей. И если первоначально среди молодежи, то теперь и среди лиц среднего возраста широко распространяются разнообразные формы социальных практик, связанные с эскапизмом – уходом и существованием в вымышленных мирах – будь то «параллельные миры», «альтернативные реальности», мифологизированное и фальсифицированное воображаемое прошлое.
Изменение социальных институтов в условиях становления глобальной информационно-коммуникативной среды
Сегодня понятие «виртуальность» осваивается разного рода аналитиками современного общества – от философов и культурологов до политиков и журналистов. Такое распространение нового термина, с точки зрения социолога, весьма симптоматично, так как оно отражает зримое возрастание виртуального в повседневной жизни людей. Понятие «виртуальность» получило такое широкое распространение, что его можно причислить к так называемым «модным», но при этом, заметим, содержательно туманным понятиям. Так, вошли в обиход такие, еще до недавнего времени бывшие нереальными сочетания, как «виртуальная организация», «виртуальная корпорация», «виртуальная демократия», «виртуальные деньги», «виртуальное обучение», «виртуальная игра», «виртуальная студия» и тому подобное. Глубина проникновения виртуальности в общественную и личную жизнь позволяет говорить об их виртуализации, что дает основание связать процесс институциональных изменений рубежа XX-XXI века с данным процессом.
Как правило, данный термин в сознании связывается с определенными информационно-телекоммуникационными технологиями. Но, отметим и употребление понятие «виртуальный» в расширительном, метафорическом контексте, совершенно выходящим за рамки области информатики и компьютерной техники. Сегодня предлагаются варианты интерпретации данного явления, в которых «сводится на нет» роль электронных компьютерных технологий. Так, Н.А. Носов, М.Хайм считают, что ключ к пониманию категории «виртуальность» следует искать у представителей средневековой схоластики1, которые с помощью понятия виртуальности решали такие ключевые проблемы средневековой философии как объяснение сосуществования реальности разного уровня и преодоление разрыва между формально единой реальностью (предполагаемой нашими концептуальными ожиданиями) и нашим неупорядоченно-разнообразным опытом. В то время как растиражированное массовой культурой выражение «виртуальная реальность» как вымышленная, несуществующая действительность лишь затрудняет «плавное вхождение» виртуальности в нашу культуру. С подобным философским подходом нельзя полностью согласиться. Бесспорно, в отношении такого семантически богатого понятия как «виртуальность», использование философско-теологического наследия для анализа этого феномена позволяет более полно и глубоко раскрыть его смысл. Но, при этом, не следует умалять значение новейших информационно-телекоммуникационных технологий, ведь именно они послужили импульсом, инициировавшим процессы, в результате которых и началась наблюдаемая виртуализация среды обитания человека.
Другую интерпретацию виртуальности демонстрирует С.Лем в своей работе «Сумма технологии», который обсуждает проблему создания действительности, ничем не отличающейся от нормальной действительности для разумных существ, живущих в ней, но подчиняющейся другим законам. Такая реальность, фантома-тика по С.Лему, предполагает создание ситуации, когда подключение человека к машине, фальсифицирующей действительность и изолирующей его от внешней среды, не оставляет никаких «выходов» из созданного фиктивного мира в реальную действительность1. Эти формулировки фактически представляют собой прообраз современного определения виртуальной реальности с технико-технологических позиций. В настоящее время такого подхода, который можно назвать инженерно-знаковым, придерживаются А.И. Воронов, С.В.Бондаренко2. С технической точки зрения виртуальная реальность может быть определена как не-1 кое единство технических систем, в которых пользователям предоставляется цифровая информация в визуальной, слуховой и тактильной формах. Виртуальная реальность как смоделированная квази-реальность есть искусственно созданная компьютерными средствами аудиовизуальная смысловая среда, которая выдается или принимается субъектом за подлинную или близкую к подлинной. Она получила свое рождение из разработок в области искусственного интеллекта и создания систем трехмерной визуализации. Особенность виртуальной реальности в том и состоит, что ее реальность основана главным образом на разрыве всех возможных каналов связи с внешним миром, кроме самого технического устройства виртуальной реальности.
Надо заметить, что виртуальная реальность в её инженерно-знаковой интерпретации является порождением не всех информационно-телекоммуникационных технологий, а только технологий создания виртуальной реальности, которые нацелены на погружение индивида в мир грез, иллюзий и игр. Например, благодаря этим технологиям человек может «парить» над архитектурными памятниками или в залах картинных галерей, приближаясь к фасадам или картинам для рассмотрения деталей. В виртуальную реальность можно погружаться, проникать, меняя её изнутри, наблюдая трансформации и испытывая при этом реальные ощущения, вступая в контакты не только с другими людьми, но и с искусственными персонажами. Достижения в области микропроцессорной техники и других областях позволили осуществить многолетнюю мечту создателей компьютерных технологий – конвергенцию человека и компьютера, слияние их в единый конгломерат, способный выполнять такие задачи, которые ни человек, ни компьютер, запрограммированный человеком, решить не в состоянии. Местом выполнения таких задач стала компьютерная виртуальная реальность – среда, созданная с помощью компьютера, имеющая графические, акустические, пластические и иные свойства, в которую пользователь погружается как зритель или творец Распространение технологий виртуальной реальности воспринимается как киберпротезирование1, поскольку вызвано стремлением человека компенсировать с помощью компьютерных симуляций отсутствие или ущербность окружающей действительности. При этом все интерпретации артефакта виртуальной реальности как явления психологического или мистического характера, даваемые некоторыми современными исследователями не приемлемы. По этой причине в рамках данного подхода нельзя считать виртуальной реальностью ни искусство, ни театр, ни литературу, ибо сколь бы глубоко ни погружался в них человек, у него всегда остаются свободными каналы связи с внешним миром.
