Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Основные теоретико-методологические подходы к изучению социального неравенства 14
1.1. Проблема социального неравенства в истории развития социологической науки 14
1.2. Социологические подходы к исследованию бедности 45
ГЛАВА 2. Социальное неравенство в современном российском обществе 75
2.1. Бедные и богатые в социальной структуре современного российского общества 75
2.2. Репрезентация проблем бедности и богатства в общественном мнении России и российских СМИ: 1995-2005 гг. 112
Заключение 143
Список литературы 150
- Проблема социального неравенства в истории развития социологической науки
- Социологические подходы к исследованию бедности
- Бедные и богатые в социальной структуре современного российского общества
- Репрезентация проблем бедности и богатства в общественном мнении России и российских СМИ: 1995-2005 гг.
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Тему бедности и богатства можно считать самой значимой из всех социальных проблем. Неравенство присуще любым социальным системам во все времена, и степень его зависит от объема произведенного продукта и накопленного богатства, производственного потенциала страны, благосостояния народа, способов распределения. В большинстве развитых стран различия в доходах разных групп населения и доля бедных не так значительны, как в нашей стране.
Переход России к рыночной экономике сопровождался стремительным ростом неравенства населения в доходах, что привело, наряду с формированием страты богатых, к росту масштабов бедности – за счет как социально уязвимых слоев населения (пенсионеров, инвалидов, многодетных семей и неполных семей с детьми), так и вполне трудоспособных членов общества. Одним из наиболее известных высказываний В. В. Путина является ответ на вопрос: «За что происходящее в стране сегодня Вам больно и за что стыдно?» Ответ президента России был следующим: «За бедность населения. Очень низкий уровень жизни населения, низкие доходы». Проблемы бедности и богатства в России главенствовали на прошедшем в марте 2007 г. Всемирном русском народном соборе, активно обсуждаются в политических дискуссиях, исследуются социологами.
Проблема бедности имеет ряд измерений. Представления о бедности в науке, в общественном мнении, в том числе самих бедных, и в СМИ различаются, то есть имеются различные репрезентации бедности. Эти репрезентации могут быть в чем-то сходны, в чем-то различными, в каких-то аспектах больше соответствовать реальному положению вещей, в каких-то меньше. Причем если теоретические аспекты изучения бедности, ситуация с бедностью в современной России, а также общественное мнение о бедности, могут считаться в той или иной мере изученными в отечественной социологической науке, то репрезентации бедности в российских СМИ изучены, как ни странно, хуже, хотя само понятие «социальная проблема» в конце XIX в. появилось для обозначения одной конкретной проблемы - неравномерного распределения богатства.
Степень научной разработанности темы. В зарубежной и отечественной социологии накоплен богатый теоретический материал по проблемам социального неравенства, бедности и богатства. Это работы таких классиков социологии, относящихся к различным направлениям и парадигмам социологической мысли, как М. Вебер, Т. Веблен (критиковавший «праздный класс», т.е. богатых), В. Зомбарт, К. Маркс, П. Сорокин, Ф. Энгельс.
При изучении проблем бедности и богатства не обойдены вниманием работы таких классиков социальной мысли, как Аристотель, Платон, Т. Гоббс, П.-Ж. Прудон, Ф. Ницше, Г. Маркузе, Э. Фромм, Ф. Хайек.
Из работ современных зарубежных англоязычных социологов в поле нашего зрения попали в основном работы, посвященные проблеме бедности. Кроме работы П. Таунсенда, считающейся современной классикой, следует отметить работы П. Элкока, Д. Гэлли и С. Лэнсли, посвященные бедности в современной Великобритании, исследующие проблему «андекласса» работы К. Аулетты и Л. Моррис, труды Ч. Мюррея и Дж. Уилсона, посвященные изучению взаимосвязи бедности и расовой идентичности, а также ряд работ, отстаивающих или отвергающих гипотезу о существовании культуры и субкультуры бедности (О. Льюис, У. Миллер, Ч. Мюррей, Л. Рейнуотер и др.). Что же касается работ, посвященных богатству, то это работы, связанные преимущественно с проблематикой элит и написанные на стыке политологии и социологии, затрагивающие проблемы распределения и перераспределения власти и властных ресурсов.
Упоминая о работах отечественных социологов, следует в первую очередь назвать труды, посвященные проблемам социальной стратификации современной России. Это работы Т. Заславской, Л. Беляевой, Л. Гордона, Т. Малевой, В. Радаева, Н. Тихоновой, О. Шкаратана, в которых детально разработаны концепции социальной структуры российского общества, охарактеризованы процессы социальной мобильности, обрисовано положение отдельных составляющих его групп, в том числе богатых и бедных.
В 1990-е гг. к проблеме бедности повернулась лицом отечественная социология, пик исследований пришелся на 1999-2004 гг., что, возможно, связано с обостренным вниманием к социальным последствиям кризиса 1998 г. Одной из исследовательских групп, далее всего продвинувшихся в исследовании российской бедности, является группа под руководством Л.Н. Овчаровой, хотя ее оценки размеров бедности представляются некоторым исследователям заниженными. Следует отметить также монографическое исследование Н. Тихоновой, изучавшей феномен социального исключения качественными методами (глубинное интервью). Е. Балабанова рассматривает феномен бедности и, в частности, «андекласс» в связи с концепцией зависимости, Н. Римашевская связывает свое понимание бедности с маргинализацией, Н. Давыдова – с концепцией социальной эксклюзии (исключения), С. Ярошенко анализирует бедность в русле веберианской традиции – через культурные различия («культура бедности») и статусный анализ. Немало работ (в том числе работ экономистов), рассматривающих бедность через призму социальной политики и пытающихся выработать конкретные рекомендации по ее преодолению, в частности, путем сокращения масштабов низкооплачиваемой занятости и интеграции трудоспособных бедных в программы занятости. В последнее время стали также появляться работы, посвященные гендерным аспектам бедности.
Региональным аспектам бедности в России уделяет внимание в своей работе социальный географ Н. Зубаревич. Этим же вопросам посвящены монография Н.П. Сидоровой и ряд диссертаций по социологии. В ряде статей рассматриваются проблемы измерения и оценок бедности.
Что касается богатства, то работ, посвященных этому феномену, гораздо меньше.
Если же перейти к тематике репрезентации бедности в СМИ, то здесь об изобилии работ говорить не приходится. Конечно, существует достаточно значительный круг работ, посвященных роли средств массовой коммуникации в репрезентации социальных проблем, выполненных в значительной мере в рамках конструкционистского подхода к социальным проблемам и носящих в той или иной мере общий характер. Это работы Дж. Беста, Ч. Боска, Р. Дж. Гриффина, Дж. Китсьюза, Р.Ф. Мейера, А.К. Сконфельда, М. Спектора, С. Хилгартнера и др. Увеличивается количество отечественных исследований, посвященных конструированию социальных проблем. Здесь в первую очередь следует отметить работу И. Ясавеева. Как западные, так и отечественные исследователи анализируют освещение СМИ целого ряда социальных проблем, в частности, проблемы преступности, экологии, ВИЧ/СПИДа, наркотиков, терроризма. Примечательно, что проблема бедности в СМИ выпадает из этого круга исследований, будучи оттеснена на периферию исследовательского внимания.
Объект настоящего исследования – социальное неравенство в современной России.
Предмет исследования: репрезентация социального неравенства в современных российских СМИ.
Цель диссертационного исследования – определение характера репрезентации состояний бедности и богатства в российских СМИ.
Для осуществления поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
определить и проанализировать основные подходы к проблеме социального неравенства в истории развития социологической науки;
рассмотреть главные социологические подходы к изучению бедности;
определить и охарактеризовать роль и место, занимаемые бедными и богатыми в социальной структуре современного российского общества;
выявить и проанализировать динамику и особенности репрезентации проблем бедности и богатства в российских СМИ на протяжении 1995-2005 гг.
Теоретико-методологической основой исследования явились теории и концептуальные подходы ведущих зарубежных и отечественных ученых к изучаемой проблеме.
- Теория структурного функционализма в версии Р. Мёртона, в частности, предложенная Р. Мёртоном классификация типов индивидуального приспособления, а также подход Р. Мёртона к анализу содержания текстов СМИ;
- Теория социальной стратификации М. Вебера и неовеберианцев, делающая акцент на множественности аспектов социального неравенства, которое может выражаться не только в различии доходов, но зависеть от статуса, образования, престижа и т.д.;
- Различные теории среднего уровня, объясняющие появление и воспроизводство бедности (теория относительной бедности П. Таунсенда, теория «андекласса» К. Аулетты, теория «культуры бедности» О. Льюиса, теория «социального исключения» Э. Гидденса).
В ходе исследования использованы как общенаучные методы анализа – формально-логический, методы анализа и синтеза, сравнительный метод, так и частнонаучные методы – статистический, контент-анализ, вторичный анализ эмпирической информации.
Эмпирическую базу составили:
- материалы собственного прикладного социологического исследования на тему «Репрезентация проблем бедности и богатства в российских СМИ». Методом его проведения был контент-анализ. Он проводился при помощи электронной базы данных «Интегрум», включающей 857 центральных («Известия», «Коммерсантъ», «Российская газета», «Труд») и 1692 региональных печатных СМИ (в том числе по Татарстану - «Вечерняя Казань», «Время и деньги», «Молодежь Татарстана», «Республика Татарстан» и др.). Подсчет при этом проводился как по всему корпусу источников, так и по некоторым отдельным газетам и журналам. В ходе контент-анализа установлено, сколько раз встречались слова «бедность» и «богатство» в текстах центральной и региональной российской прессы в целом, татарстанской прессы в частности, как изменялась на протяжении 1995-2005 гг. частота их употребления, с какими словами и выражениями они употреблялись чаще, с какими – реже.
Также были использованы:
- материалы ряда социологических исследований общественного мнения по проблеме бедности, проведенных в 1999-2006 гг. Всероссийским центром изучения общественного мнения, Институтом конкретных социологических исследований РАН, Левада-центром, Фондом «Общественное мнение»;
статистические данные Росстата РФ, Госкомстата РФ и РТ за 1992-2005 гг. об уровне жизни населения, численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, распределении малоимущих домозяйств по основным категориям и др.
Научная новизна исследования связана с достижением цели и решением задач и состоит в следующем:
1. Предложена типология разновидностей оценок богатства и бедности в трудах социальных мыслителей, включающая четыре типа и отражающая четыре ценностные системы (положительное отношение к бедности, отрицательное - богатству; отрицательное отношение и к бедности, и к богатству; положительное отношение и к бедности, и к богатству; положительное отношение к богатству, отрицательное – к бедности).
2. На основе анализа статистических данных и вторичного социологического анализа результатов репрезентативных опросов общественного мнения охарактеризованы роль и место, занимаемые бедными и богатыми в социальной структуре современного российского общества.
3. Дана авторская классификация российских регионов, в основе которой лежит доля населения, находящаяся ниже черты абсолютной бедности. Определены закономерности попадания региона в ту или иную группу.
4. На основе результатов контент-анализа СМИ проанализирована динамика и особенности репрезентации проблем бедности и богатства в российских СМИ на протяжении 1995-2005 гг.
5. Сопоставление динамики и частоты упоминаемости ключевых понятий «бедность» и «богатство» с ходом протекания значимых социально-экономических и политических процессов помогли выявить ключевые факторы, определяющие рост интереса к проблемам социального неравенства в СМИ.
Новые научные результаты, полученные автором, позволили сформулировать следующие положения, выносимые на защиту.
1. В трудах социальных мыслителей прошлого, посвященных социальному неравенству, нет единого подхода к пониманию и ценностной оценке богатства и бедности. С определенной долей условности можно выделить несколько подходов на основе ряда ценностных систем: положительное отношение к бедности, отрицательное к богатству – П.-Ж. Прудон, Т. Веблен, Г. Маркузе, Э. Фромм; отрицательное отношение и к бедности, и к богатству – Платон, марксисты; положительное отношение и к бедности, и к богатству – стоики, ряд христианских мыслителей; положительное отношение к богатству, отрицательное – к бедности – Т. Гоббс, Т. Мальтус, Ф. Ницше, социал-дарвинисты, неоконсерваторы.
2. По критерию доли населения, находящейся ниже черты абсолютной бедности, среди российских регионов выделены «нищие» (средний уровень бедности выше общероссийского в два и более раза), малообеспеченные (средний уровень бедности выше общероссийского в 1,5 - 2 раза), среднеобеспеченные (средний уровень бедности равен общероссийскому или ниже его, но не более чем в 1,5 раза), обеспеченные (средний уровень бедности ниже общероссийского в 1,5 - 2 раза) и зажиточные (средний уровень бедности ниже общероссийского в два и более раза). Определены закономерности попадания региона в ту или иную группу. Богатые регионы – это нефте- и газодобывающие регионы, а также регионы с диверсифицированной структурой хозяйства и развитым сектором услуг. Бедные регионы – это депрессивные индустриальные регионы, а также окраинные регионы, лишенные сырьевых ресурсов, с тяжелыми климатическими условиями или же близкие к «горячим точкам».
3. На протяжении 1995-2005 гг. частота употребления слов «бедность» и «богатство» в российских СМИ, а также слов, семантически связанных с ними, значительно возросла. Особенно значительные «всплески» интереса к этим проблемам приходились на периоды политической активности (избирательные кампании) и социальных потрясений (экономический кризис, массовые выступления протеста).
4. Увеличение частоты упоминаний терминов «богатство» и «бедность» в СМИ в целом происходит постоянно, в том числе и в последние годы, когда абсолютная бедность, по статистическим данным, начала снижаться. Можно предположить, что дело здесь в увеличении разрыва между бедностью и богатством, также характерном для этого периода, что актуализировало значимость проблемы социального неравенства.
5. Наблюдаются определенные закономерности и в частоте употребления рядом со словами «бедность» и «богатство» слов, обозначающих определенные социальные качества и действия. Богатство и богатые сравнительно чаще ассоциируются с успехом, счастьем, здоровьем, трудолюбием и инициативой. Бедность и бедные в текстах СМИ чаще связываются с пьянством, девиантным или преступным поведением, ленью, безынициативностью и пр. Богатые чаще выступают как субъекты действия, бедные же – как объекты.
Научная значимость диссертации состоит в том, что она является одной из первых работ, в которой определен характер репрезентации состояний бедности и богатства в российских СМИ.
Практическая значимость исследования состоит в том, что представленные в работе выводы и рекомендации могут использоваться органами государственного управления для разработки программ адресной социальной помощи и поддержки малоимущих, а также информационной политики.
Результаты исследования могут представлять интерес для преподавателей и студентов высших учебных заведений, занимающихся проблемами социальной стратификации, социального неравенства, социологии масс-медиа. Материалы работы могут быть востребованы для подготовки лекционных и практических занятий по общему курсу социологии и в ходе спецкурсов, посвященных социальной стратификации, социологии массовых коммуникаций, социологии социальных проблем.
Отдельные выводы проведенного исследования могут послужить исходным пунктом дальнейших научных исследований.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в трех публикациях автора, представлялись им на научных и научно-практических конференциях, обсуждались на методологических семинарах кафедры социологии и философии Института государственной службы при Президенте Республики Татарстан.
Структура и объем диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав по два параграфа, заключения и библиографии.
Проблема социального неравенства в истории развития социологической науки
Понятие «бедность» определяется «Словарем русского языка» как «недостаточность чего-либо, скудость в чем-либо», а также как «скудость, недостаточность средств существования» или нужда, в переносном смысле - «убожество, неприглядность» . Аналогичным образом определяется бедность и в «Большом толковом социологическом словаре» Д. и Дж. Джери: «Бедность - отсутствие достаточных материальных и культурных ресурсов для поддержания здорового существования» . Как нетрудно увидеть, даже сами эти определения бедности исходят из ее относительного, релятивного характера: подразумевается наличие некоего достаточного или нормального уровня обеспеченности ресурсами, средствами к существованию, если же этот уровень индивидом или сообществом не достигается, они характеризуются как бедные. Другое, неочевидное следствие принятия данных определений не менее важно: бедность предполагает не только отсутствие чего-либо, недостаток чего-либо, но и отклонение, девиацию по отношению к некоторому уровню, признаваемому нормальным. Тем самым бедность выступает как ущербность, неполноценность. Иначе говоря, определение понятия «бедность» предполагает, что индивид, сообщество, феномен или предмет, характеризуемые как бедные, либо утратили некоторые из своих свойств или качеств, либо еще не приобрели их в достаточной мере. Подобное их состояние и характеризуется как «бедность».
Интересно, что «богатство» и «богатые» в таком случае выступают понятиями, зеркально симметричными понятиям «бедность» и «бедные»: это «обилие материальных ценностей», «множество» или «изобилие»3, т.е. некоторый избыток ресурсов, их чрезмерность, переполненность ими. Впрочем, это не исключает и иной, более «скромной» интерпретации богатства как совокупности наличных ресурсов, которыми обладает индивид или сообщество1. Вероятно, такое определение восходит еще к «Политике» Аристотеля: «богатство же представляет собой совокупность орудий экономических и политических»2. Подобная интерпретация вполне допускается также и дискурсивными практиками: «незначительное богатство», «небольшое богатство» и пр., хотя, скорее всего, в них также имплицитно содержится представление о том, что богатство - превышение некоей нормы, принятой в данном обществе, сверх-полнота, подобно тому, как бедность - не-достижение данной нормы и неполнота. Тем самым и «бедность», и «богатство» выступают определенными атрибутами состояния социального объекта, характеризующими его отклонение от нормы, а иногда и меру отклонения от нее. Понятие «бедность», будучи связано с такими ключевыми социологическими понятиями, как «неравенство», «стратификация», «социальный статус», «уровень жизни» и др., издавна привлекало к себе внимание социальных мыслителей, социологов, экономистов. Классификацию взглядов ученых, изучавших проблему бедности, можно проводить по разным основаниям, в зависимости от целей собственного исследования. Например, Э. Гидденс разделяет попытки объяснения феномена бедности на две главные группы: теории, согласно которым бедные сами ответственны за свою собственную бедность, и теории, согласно которым бедность производится и воспроизводится структурными силами в обществе. Согласно первому подходу, бедные - это люди, которые не способны добиться успеха в обществе - из-за недостатка сноровки, моральной или физической слабости, отсутствия мотивации или в силу низких способностей. Сторонники второго похода настаивают на том, что условия для бедности детерминируются рядом труднопреодолимых для индивидов и даже целых социальных групп факторов и институтов (класс, тендер, этническая принадлежность, род занятий, полученное образование). Эти конкурирующие подходы иногда условно называют соответственно теориями «виновата жертва» и теориями «виновата система» . А. Кравченко и В. Добреньков, выделяя подходы, которые называются ими социал-дарвинистским и социал-уравнительным2, по-видимому, взяли в качестве основания для типологии не объяснение причин бедности, а скорее вопрос о ее функциональности и дисфункциональности. К сторонникам первого подхода ими отнесены те мыслители, которые видели в неравенстве движущую силу развития как общества в целом, так и отдельной личности, рассматривая и неравенство, и бедность не только как естественные, но и функциональные явления. К сторонникам второго подхода отнесены те, кто рассматривал неравенство и бедность как социальные пороки, мешающие социальному развитию и поэтому подлежащие ликвидации.
Для цели и задач настоящего исследования, как представляется, важно сформулировать типологию отношения к бедности и богатству как к определенным социальным состояниям, различных представлений о бедности и богатстве, их репрезентаций, предложенных социальными мыслителями. Думается, необходимыми компонентами подобной репрезентации должны выступать представление о причинах социального неравенства, эмоционально окрашенная характеристика данного явления и долженствующее отношение к нему, или оценка. Подробнее эти компоненты будут рассмотрены при анализе взглядов того или иного мыслителя, для составления же типологии ограничимся лишь последним как легче всего формализуемым. Обозначив отрицательное отношение к бедности знаком «-», а положительное - «+», мы получим небольшую таблицу матричного типа, содержащую четыре типа возможного отношения к бедности и богатству (репрезентаций бедности и богатства), отражающих четыре ценностные системы (см.): I тип исходит из негативной оценки и бедности, и богатства. Подобный подход назван А. Кравченко и В. Добреньковым «эгалитаристским», уравнительным, и это, в сущности, верно. Вместе с тем истоки данного подхода лежат далеко за пределами нового времени и индустриальной эпохи; его основоположник - древнегреческий философ Платон (427 - 347 гг. до н. э.). Негативное отношение Платона к богатству и бедности было вызвано отрицательными последствиями имущественного и социального расслоения: богатство приводит, по его мнению, к роскоши, лени, новшествам, бедность, кроме новшеств - к низостям и злодеяниям. Социальная и имущественная дифференциация ведет к распространению различных социальных девиаций: нищеты, тунеядства, преступности, политических междоусобиц. Платон не жалеет образных эпитетов для характеристики порождений богатства и бедности: с одной стороны, это «расточители», «трутни», «тунеядцы», «не правители и не подданные, а попросту растратчики готового», с другой же - «те, что воруют, срезают кошельки, оскверняют храмы и творят много других злых дел»1. В то же время и среди бедняков далеко не все преступники, «наделенные жалом»: «нередко бывает, что человек неимущий, худой, опаленный солнцем, оказавшись во время боя рядом с богачом, выросшим в тенистой прохладе и нагулявшим себе за чужой счет жирок, видит, как тот задыхается и совсем растерялся. Разве, по-твоему, этому бедняку не придет на мысль, что подобного рода люди богаты лишь благодаря малодушию бедняков?» . Таким образом, сосуществование богатых и бедных чревато постоянной угрозой социального конфликта: «Каково бы ни было государство, в нем всегда есть два государства, враждебные друг другу: одно - государство богатых, другое - бедных» .
Социологические подходы к исследованию бедности
В предыдущем параграфе были рассмотрены основные социально-философские подходы к понятиям «бедность» и «богатство», а также их оценкам. Мыслители, их высказывавшие, стремились ответить на вопросы «Что такое бедность?», «Что такое богатство?», а также «Как относиться к богатству и бедности, а также к бедным и богатым?»
В этом параграфе внимание будет сосредоточено на основных социологических подходах к изучению феномена бедности. В соответствии с веберовским принципом «отвлечения от ценностей» социолог не ставит своей целью дать оценку или выразить свое отношение к тому или иному социальному явлению или проблеме (хотя ему порой достаточно сложно воздержаться от этого как гражданину). Проблема бедности переводится в более практическую плоскость установления границ и характера бедности в данном обществе (кого именно считать бедным, на основании каких критериев и характеристик).
Место и роль бедных (так же, как и богатых) слоев в социальной структуре общества описывается теориями социальной стратификации, рассматривающими социальную структуру общества как совокупность расположенных в вертикальном порядке социальных слоев или страт: бедных, зажиточных (средний класс), богатых. Каждая страта включает только тех людей, кто имеют приблизительно одинаковые доходы, власть, образование и престиж. Социальные страты также различаются по своим структурным позициям, типам сознания и типам коллективного действия1. Крупные общественные страты именуют классами, внутри которых мы можем обнаружить более мелкие подразделения, которые собственно и называются слоями, или стратами. Два подобных слоя - верхний и нижний (иногда их также называют классами) принято выделять в классе богатых, или высший класс. Следует отметить, что разделение его исключительно на основе имущественного критерия (на миллиардеров и миллионеров, как предлагают А. Кравченко и В. Добреньков2) представляется чересчур упрощенным. Нет, имущественный критерий здесь должен дополняться критерием престижа. Так, У.Л. Уорнер выделял в США высший высший класс, также называемый «old money» (буквально «старые деньги», т.е. группа лиц, обладающая, кроме собственно богатства, еще и знатностью происхождения, принадлежащий к «хорошим семьям») и низший средний - «new money» («новые деньги», т.е. нувориши). На две группы подразделялись им также средний и низший классы. В частности, в составе последнего выделялся «высший низший» слой, включавший неквалифицированных рабочих, и «низший низший», к которому были отнесены иммигранты и обитатели социального дна (проблема андекласса рассматривается нами ниже)1.
Определение границ бедности и численности групп бедных производится различными путями. Сегодня в социологии принято говорить о трех концепциях бедности - бедности абсолютной, относительной и субъективной.
Абсолютная концепция бедности базируется на установлении минимального перечня основных потребностей (прожиточного минимума) и размера ре-сурсов, требуемых для их удовлетворения . Хронологически она возникла первой, и именно из нее исходили проведенные в конце XIX - начале XX вв. Ч. Бутом и С. Роунтри эмпирические исследования бедности в Великобритании. В своей фундаментальной работе «Жизнь и труд жителей Лондона», начатой в 1886 г. и законченной в 1903 г., Ч. Бут, выделив 8 групп населения по уровню доходов, дал подробный анализ феномена бедности. Низший класс, по Буту, включал 4 группы: нищие, полукриминальные элементы и т.д.; очень бедные; бедные; имеющие незначительные постоянные заработки .
При изучении абсолютной бедности необходимо решить две задачи: разработать показатель, который может быть использован в качестве границы бедности и установить систему показателей для сравнения с границей бедности. Таким показателем у Ч. Бута стала «черта (порог) бедности». Согласно Ч. Буту, это сумма денег, официально установленная в качестве минимального дохода, благодаря которому индивид или семья в состоянии приобрести продукты питания, одежду и жилье. Во времена Ч. Бута он равнялся 1 фунту стерлингов в неделю . Сегодня мы бы назвали это абсолютной чертой бедности. Черта бедности используется для определения прожиточного минимума (уровня потребления товаров и услуг, исходящего из минимальных физиологических норм). В этом случае бедными считаются все те, кто получает доходы ниже прожиточного минимума.
Позже С. Раунтри с помощью диетологов разработал минимальную потребительскую корзину, входящую в состав прожиточного минимума: она включала 10 унций риса за 5,5 пенсов, 6 фунтов брюквы за 1 шиллинг 3 пенса, одно яйцо за 3,5 пенса и, конечно, 0,5 фунта чая за 1 шиллинг 8 пенсов. Узость этого подхода наглядно продемонстрировал лидер профсоюза докеров Э. Бевин, впоследствии (во второй половине 1940-х гг.) премьер-министр Великобритании. Э. Бевин купил набор продуктов, составлявший минимальную потребительскую корзину, и показал их исследователю, спросив, считает ли тот, что этого достаточно для мужчины, который должен целый день таскать тяжелые мешки с зерном2. Позже и сам С. Раунтри признал, что разработанная им потребительская корзина могла обеспечить лишь крайне скудный жизненный стандарт.
Бедные и богатые в социальной структуре современного российского общества
Рассмотрение теоретико-методологических предпосылок изучения бедности и богатства как социальных феноменов позволяет нам сейчас обратиться к более подробной их характеристике применительно к современной России. При этом, говоря о современности, исследователь, думается, вправе затронуть не только несколько последних лет, но и обратиться к тенденциям двух-трех последних десятилетий.
Один из стереотипов, широко распространенных в общественном сознании, - это отсутствие бедности в СССР, по крайней мере, в 1960-80-е гг.; появление ее связывается с началом рыночных реформ в 1992 г. Хотя данные советского и постсоветского периода трудно сопоставлять, ибо прожиточный минимум считался совершенно по-разному, из разрозненных данных можно сделать вывод, что существовали как богатые, так и бедные слои, хотя, конечно, их величина и соотношение были иными, чем в 1990-е гг.
Хотя полную картину имущественной дифференциации в советский период пока представить сложно, можно отталкиваться от следующих цифр: в 1950-60-е гг. прожиточный минимум составлял 50 руб. на человека в месяц, в 1970-80-е гг. - 75 руб., в 1990 г. - 97 руб. Разумеется, важны не столько абсолютные цифры, а то, как они соотносились с доходами граждан.
Среднемесячная зарплата в 1980 г. составляла 168, 9 руб., с учетом различных выплат и льгот - 233 рубля (в 1985 г. соответственно 190, 1 и 269 руб.) . В 1980 г. менее 75 руб. (т.е. менее прожиточного минимума) на члена семьи получали 25, 8 % населения, 75-150 руб. - 55, 9 %, 150-250 руб. - 17, 1 %, свыше 250 руб. -1,3%. Вероятно, поэтому В. Радаев и писал, что в советское время «в ситуации бедности находилось 15-20 % населения»2.
Эти данные могут показаться несколько противоречивыми, поскольку при среднемесячной зарплате 168, 9 рубля большинство населения должны находиться в группе получающих 150-250 рублей (либо крайние доходные группы должны быть сопоставимыми по размерам). Но 168, 9 руб. в 1980 г. - это размер среднемесячной зарплаты, а не дохода на члена семьи. С учетом детей, студентов, пенсионеров и инвалидов средний размер доходов не мог не быть меньшим, что мы и видим.
Таким образом, к 1980 г. около 20 % населения СССР находилось фактически за чертой бедности, и лишь примерно у 18 % доходы в два раза и более превышали прожиточный минимум, что позволяет их грубо определить как средний класс по доходам. Даже такие апологеты советского строя, как С. Кара-Мурза, которые не хотят видеть в этом строе никаких недостатков, признают, что в системе общепита были «особые блюда с символической ценой» для людей, «не дотянувших до получки», низкооплачиваемых, попросту говоря, бедных3. При этом разрыв в доходах между наименее и наиболее обеспеченными слоями советского общества, был весьма невелик, т.е. бедность бедных не так бросалась в глаза, а большинство «богатых» отнюдь не было такими уж богатыми. Отсюда вытекают два очень важных следствия.
Во-первых, перераспределение части национального дохода через общественные фонды потребления (предоставление бесплатных квартир, путевок за символическую цену, дотирование продовольственных товаров и пр.) было со стороны советского государства вынужденной мерой ввиду низкой покупательной способности граждан.
Во-вторых, как показал А. Пшеворский, в условиях начала рыночных реформ, когда неизбежно увеличение инфляции и безработицы, более эгалитарные страны испытывают большие риски. Он сравнил Бразилию и Советский Союз -страны с одинаковым потреблением на душу населения и очень различным распределением дохода: в Бразилии доход распределен крайне неровно, а в «Советском Союзе существует примерное равенство дохода, но большинство населения находится на уровне бедности». После начала рыночных реформ всеобщее потребление снижается, а распределение остается прежним. Это приводит к тому, что в Бразилии количество бедных семей лишь несколько увеличивается, «но в Советском Союзе все подпадают под уровень бедности!»1
Разумеется, А. Пшеворский предложил лишь упрощенную схему, но она во многом объясняет, почему рыночные реформы в СССР столь долго откладывались, а когда они были начаты, воздействие их на уровень жизни населения оказалось таким шоковым.
Количественные параметры распространения бедности в последние годы существования СССР оцениваются по-разному. Так, согласно исследованию 1989 г., проведенного коллективом под руководством Н. Римашевской («Таган-рог-3»), около 10% населения Таганрога имели душевые доходы ниже 75 руб., т.е. были бедными. Если же обратиться к концепции относительной бедности, то 13% обследованных в Таганроге семей имели доход менее 60 % от среднего дохода, рассчитанного для всех семей, а 4 % имели доход ниже 40 % (экстремальная бедность), т.е. за чертой бедности находились 17 % семей. К результатам этого исследования близки данные Т. Заславской: она полагает, что к моменту распада СССР доля бедных в его населении составляла 18 % . По данным же Госкомстата СССР за 1991 г., за чертой бедности находилось 30 % населения страны, в то время как независимые эксперты оценивали долю бедных тогда в 80-90 % . По официальным данным, в 1985 г. 17,9 % населения имели доходы ниже минимального уровня; в 1988 и 1989 г. - 12,6 % и 11,1 % соответственно.
Репрезентация проблем бедности и богатства в общественном мнении России и российских СМИ: 1995-2005 гг.
Вместе с тем среди исследователей существуют и опасения в отношении использования субъективного метода определения бедности, поскольку он, по их мнению, может сильно искажать «реальную картину. Особенно осторожно, считает Н. Тихонова, нужно подходить к использованию субъективного подхода в России, где старые стандарты жизни оказались разрушены, а новые только формируются, и самооценки своего положения зависят скорее от соотношения уровня притязаний и реальности, чем от уровня материального благосостояния людей как такового. «Так, в наших исследованиях бывали случаи, и отнюдь не единичные, когда бедными называли себя даже те, чей душевой среднемесячный доход превышал 300$, а стандарты потребления позволяли им отдыхать за границей и покупать новый автомобиль... С другой стороны, представители действительно бедных слоев населения очень часто бедными себя не называют. В результате субъективная самооценка и реальная бедность имеют общую долю в лучшем случае в 50-60 %» .
Субъективный подход, однако, дает нам хорошую возможность перейти к представлениям россиян о том, что такое бедность, и сформировавшимся за последние годы образам бедности.
Н. Тихонова отмечала, что спектр восприятия бедности в общественном мнении достаточно широк: она может восприниматься и так, как она понимается в рамках абсолютного подхода, и так, как она понимается в рамках относительного подхода, и как определенное субъективное состояние, и как связанная преимущественно с определенной социальной группой (категориальный подход).
В рамках абсолютного подхода бедность воспринималась как недостаток денег, несоответствие их количества некоему существующему в представлениях самого респондента прожиточному минимуму. Респонденты Н. Тихоновой называли в 1999 г. в качестве черты бедности цифры от 300 до 5000 рублей, а размер среднеарифметического душевого ежемесячного дохода, обеспечивающего возможность «жить нормально» на тот момент, ею был определен в 2700 рублей1.
Выделяет она и категориальный подход к выделению бедных, когда бедность ассоциировалась у респондентов с принадлежностью к определенной заведомо бедной социальной группе (пенсионеры, многодетные, беженцы, инвалиды, безработные и т.д.). При категориальном подходе к бедности назывались также многодетные семьи, одинокие пенсионеры без дополнительных заработков, семьи инвалидов, беженцы, живущие в общежитиях студенты2. Особо следует подчеркнуть также, что, как правило, пенсионеры указывались в числе бедных при категориальном подходе с дополнительными оговорками, то есть далеко не все они самими бедными автоматически относились к бедным.
В этой связи нельзя не отметить, что респонденты достаточно точно выделили те категории, которые, судя по данным Госкомстата РФ, имели наибольшие шансы оказаться в числе бедных.
Бедность отождествлялась также с определенными формами отклоняющегося поведения («бомжи», «алкаши»). Для части респондентов бедность оказывалась очень тесно связана или прямо отождествлялась с социальной эксклюзи-ей: бедные как исключенные одними респондентами воспринимались как «социальное дно», другими же - как «отверженные», те, кто выброшены из общества, хотя на первый взгляд являются вполне обычными его членами .
Результаты опроса Фонда «Общественное мнение», проведенного в 2001 г., свидетельствуют о том, что бедность определяется практически в тех же терминах (концепции абсолютной бедности и категориального подхода).
Более трети всех ответов сводятся к тому, что бедность - это тяжелое материальное положение, когда «нет средств к существованию», «доход ниже прожиточного минимума» и т.д. Несколько меньшая доля респондентов назвала категории граждан, которых можно причислить к бедным. Это прежде всего пенсионеры, рабочие, крестьяне, члены многодетных семей, инвалиды, бомжи, беженцы, врачи, учителя1.
Дважды - в 2001 и 2004 гг. - в опросах ФОМ респондентам предлагалось определить, какая доля сограждан является бедными людьми. Надо сказать, что крайние оценки («менее 30%» и «свыше 80 %») разделялись незначительным меньшинством респондентов, и в 2004 г. их доля еще более уменьшилась. Относительное большинство (от четверти до трети респондентов) считают, что в России бедными являются 30-50 % населения1. Таким образом, субъективные оценки численности бедных в опросах ФОМ не выглядят более высокими, нежели в опросах Левады-центра, о которых говорилось выше.
К представлениям россиян о бедности мы еще обратимся в следующем параграфе, а сейчас остановимся еще на одном аспекте бедности - территориальном, или пространственном. В такой большой стране, как Россия, бедность имеет значительную региональную дифференциацию. Определенные различия в уровне бедности и доходах населения присущи большинству стран, но сильнее всего такие диспропорции в странах с переходной экономикой, когда одни регионы вырвались вперед, другие же стоят на месте или деградируют. В России к этой причине добавляются крайняя неоднородность российских регионов по природным условиям, уровню жизни и развития, возрастной структуре населения, состоянию регионального рынка труда и т.д. Можно согласиться с Н.В. Зубаревич, что на момент начала рыночных преобразований среди регионов РФ выделялись три основных типа. 1. Развитые индустриальные регионы староосвоенной Европейской части России и Урала. В них проживала большая часть населения РФ, которое имело средние показатели доходов, среди бедных преобладали традиционные группы риска, особенно — пожилое нетрудоспособное население.
