Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические основы исследования 8
1. Роль русского крестьянства как народообразующей социальной группы общества в социально-экономической жизни России и формировании менталитета народа 8
2. Проблема менталитета, его понимание в психологии 12
3. Метод реконструкции менталитета русского крестьянства дореволюционного периода 18
Глава 2. Условия и образ жизни крестьян второй половины XIX - начала XX века как основа формирования их менталитета 31
1. Сельскохозяйственный труд как основа, ценность и смысл жизни русского крестьянина 31
2. Гармоничные отношения и единство русского крестьянина с природным миром как фактор формирования его менталитета 44
3. Влияние крестьянских промыслов и отходничества на познавательную сферу и личностные характеристики русских крестьян 49
4. Община как основа жизненного уклада в русской деревне и влияние внутриобщинных отношений на психологию крестьянства 52
5. Образ жизни русских крестьян второй половины XIX - начала XX века как базис формирования их психологических свойств 72
6. Особенности супружеских и детско - родительских отношений в крестьянской семье 82
Глава 3. Психологические особенности русского крестьянства второй половины XIX - начала XX века 111
1. Религиозность русского крестьянства как одна из основ его духовно-нравственного развития 111
2. Народные суеверия и их роль в бытовой жизни и культуре русских крестьян ... 129
3. Патриотические чувства русского крестьянства и его отношение к Отечеству... 134
4. Нравственные характеристики русских крестьян 147
5. Отношение крестьян к власти 176
6. Интеллектуальные характеристики крестьянства 182
7. Художественные способности 195
8. Сложность и противоречивость русского национального характера 204
Выводы 216
Список использованной литературы 219
Приложение
- Метод реконструкции менталитета русского крестьянства дореволюционного периода
- Гармоничные отношения и единство русского крестьянина с природным миром как фактор формирования его менталитета
- Община как основа жизненного уклада в русской деревне и влияние внутриобщинных отношений на психологию крестьянства
- Народные суеверия и их роль в бытовой жизни и культуре русских крестьян
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью изучения и учёта менталитета нашего народа как важного фактора, определяющего эффективность развития и совершенствования всех сторон жизни в условиях кардинальных преобразований современного российского общества.
Менталитет, или психология народа, складывается веками и, являясь консервативным образованием, сохраняется и продолжает существовать в основных своих базовых характеристиках и проявлениях в рамках разных социальных систем. Корни его возникновения уходят в глубокие пласты истории.
Особая роль в формировании менталитета русского народа принадлежит крестьянству, которое являлось на протяжении многих веков народообразующей социальной группой русского общества, согласно К.С. Аксакову и Л.Н. Толстому, его основной «жизненной силой». По словам К.С. Аксакова, Россия – это «мужицкое царство», поэтому сила России – в крестьянстве, в русской деревне. Если деревня пустеет, Россия беднеет. Мир русской деревни – это та среда, в которой формировалась и «сохранялась душа русской нации» на протяжении многовековой истории, складывались психологические черты русского народа.
В современных условиях, когда наша страна стоит на перепутье, решает вопрос о пути дальнейшего развития, опора на продуктивный опыт, накопленный русским народом в прошлом, его корневые ценности и нравственные принципы приобретают особую актуальность и важность.
Состояние разработки проблемы
В работе Е.А. Будиловой «Социально-психологические проблемы в русской науке» раскрыта история становления этнической психологии, восходящая к концу 40-х гг. XIX в., когда в рамках Русского географического общества возник замысел создания «психической этнографии» (Н.И. Надеждин, К.М. Бэр, К.Д. Кавелин и др.), разработана программа исследования народов России. Во все уголки страны были разосланы корреспонденты, описывающие по единой программе быт (жилище, одежду, пищу, промыслы и ремёсла, семейные отношения, обряды, медицину, фольклор), нравы, «физический тип» и психологические черты многонационального населения России. Был собран уникальный и чрезвычайно объемный материал, к сожалению, в полной мере не осмысленный в рамках психологии.
В дореволюционный период вопрос о «психологическом складе» русского народа обсуждался чрезвычайно широко в разных направлениях общественной мысли: в русле теории официальной народности (М.П. Погодин), славянофильства (И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, К.С. Аксаков, А.С. Хомяков и др.) и западничества (А.И. Герцен, В.Г. Белинский, К.Д. Кавелин, П.З. Анненков, Б.Н. Чечерин и др.), в работах революционных демократов (А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, Н.А. Добролюбов) и народников (А.П. Щапов, П.Н. Рыбников, П.И. Якушкин, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский и др.), в рамках философской психологии (Н.О. Лосский, В.Ф. Эрн, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, С.Л. Франк и др.), лингвистического (А.А. Потебня, Д.Н. Овсянико-Куликовский, Г.Г. Шпет и др.) и марксистского (Г.В. Плеханов, В.И. Ленин) течений.
В советский период изучение психологии русского народа, включая крестьянство, проводилось в русле этнографии, истории, культурологии (Д.С. Лихачёв, А.В. Буганов, Б.А. Рыбаков, М.М. Громыко и др.). В психологии крестьянство рассматривалось как большая социальная группа (В.Д. Горячева, Г.Г. Дилигенский, Г.М. Андреева). Специальным предметом исследования психология крестьянства Пошехонии выступила в работах О.И. Зотовой, В.В. Новикова, Е.В. Шороховой (1983). В настоящее время изучением психологии российского народа занимаются такие учёные, как К.А. Абульханова, Н.Л. Александрова, М.И. Воловикова, И.А. Джидарьян, Т.П. Емельянова, Н.М. Лебедева, Е.Н. Резников, Г.У. Солдатова, В.Е. Семёнов, Т.Г. Стефаненко, А.В. Сухарев и др. Однако до сих пор отсутствует целостное описание психологических особенностей русского крестьянства дореволюционного периода, выступавшего на протяжении многих веков в качестве народообразующей силы русского общества, и оказавшего решающее воздействие на формирование менталитета нашего народа в целом.
Объект исследования – русское дореволюционное крестьянство.
Предмет исследования – психологические характеристики русского крестьянства второй половины XIX – начала XX вв.
Цель исследования – психолого-историческая реконструкция психологических характеристик русского крестьянства второй половины XIX – начала XX вв. в контексте его целостного образа жизни.
Задачи исследования:
1) обосновать роль крестьянства как народообразующей социальной группы в формировании менталитета русского народа;
2) выявить и обосновать источниковую базу изучения проблемы;
3) исследовать условия и образ жизни русского крестьянства дореволюционного периода, его бытовую культуру как объективную основу формирования его менталитета;
4) раскрыть роль ведущей деятельности – земледельческого труда – в формировании психологии русского крестьянства;
5) выявить функции и роль общины в жизни и деятельности русского крестьянства, в формировании его психологических характеристик;
6) на основе анализа продуктов материальной и духовной культуры русского народа реконструировать систему ценностей, идеалов, духовных ориентиров как социально-психологических регуляторов сознания и поведения русского крестьянства;
7) выделить типичные свойства характера русского крестьянства второй половины XIX – начала XX вв.;
8) раскрыть сложность и противоречивость русского национального характера.
Методолого-теоретические основания исследования
– системный подход, предполагающий целостный и всесторонний анализ исследуемого явления, выявление системы его детерминант (Б.Г. Ананьев, С.Л. Рубинштейн, В.П. Кузьмин, Б.Ф. Ломов и др.);
– комплексный подход, ориентирующий на использование данных об изучаемом объекте, полученных в разных областях научного и вне-научного знания (Б.Г. Ананьев, В.М. Бехтерев, В.Н. Садовский, И.В. Блауберг, Э.Г. Юдин и др.);
– субъектно-деятельностный подход, предполагающий изучение человека как субъекта деятельности, его активное и творческое начало (С.Л. Рубинштейн, А.В. Брушлинский, К.А. Абульханова-Славская);
– принципы истории психологии и исторической психологии (И.Г. Белявский, Е.Ю. Боброва Е.А. Будилова, В.А. Кольцова, М.Г. Ярошевский В.А. Шкуратов и др.).
Теоретическую основу исследования составили: основные положения социальной психологии, этнографии, культурологии, истории, касающиеся природы больших социальных групп, особенностей крестьянства как социально-психологической общности, исследования современного российского менталитета.
Методы исследования
Основным методическим приёмом при проведении диссертационного исследования являлась процедура психолого-исторической реконструкции (В.А. Шкуратов, В.А. Кольцова, Л.В. Спицына, А.В. Барская и др.), включающая ретроспективный анализ и поэтапное восстановление изучаемого феномена в опоре на исторические источники и концептуальные положения современной психологии.
Являясь научно-стратегическим способом познания, процедура психолого-исторической реконструкции предполагает использование конкретных методов описательной психологии (В.И. Слободчиков, Е.И. Исаев): интерпретации текстов, понимания, вчувствования в изучаемый объект, аналогии.
Основные научные результаты, полученные лично автором, их научная новизна и теоретическая значимость
Впервые на основе использования широкого круга источников выявлены и целостно представлены психологические характеристики русского крестьянства второй половины XIX – начала XX вв. До настоящего времени отдельные аспекты этой проблемы исследовались в этнографических работах.
Раскрыты факторы формирования психологии крестьянства, её обусловленность особенностями образа жизни, доминирующей сферой деятельности, местом данного сословия в системе общественных отношений и осознанием своей миссии в жизни страны, органической связью с природой и сакральным отношением к земле. Показана роль общины и коллективного образа жизни в формировании психологии русского крестьянства.
Обоснован системообразующий фактор формирования психологии русского крестьянства дореволюционного периода – духовно-нравственные представления и ценности.
Раскрыты сложность и противоречивость русского национального характера, проявляющиеся в представленности в нем амбивалентных психологических характеристик.
В научный оборот введены новые, ранее не использовавшиеся в психологической науке источники (песни, стихи, былины, этнографические материалы и т.д.).
Практическая значимость диссертационного исследования состоит, во-первых, в возможности использования полученных материалов при преподавании курсов истории психологии, исторической и социальной психологии, во-вторых, в расширении источниковой базы изучения рассматриваемой проблемы, которая может быть использована другими ее исследователями.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Духовно-нравственным ядром и системообразующим фактором формирования всей системы психологических характеристик русского крестьянства второй половины XIX – начала XX вв. является глубокая укоренённость в его сознании системы православных норм, ценностей и идеалов.
2. Основными факторами формирования менталитета русского крестьянства выступают: Православие, определявшее доминирующие ценности и идеалы, мировоззренческие установки и нормы поведения; осознание своей миссии и предназначения в обществе – как «кормильца и защитника земли русской»; специфика основной сферы деятельности крестьянства – земледельческого труда – как главного смысла и цели жизни; неразрывная связь с землёй, порождающая патриотические устремления; общинный образ жизни; особенности бытовой культуры и семейных отношений.
3. В сложной и противоречивой системе свойств русского национального характера доминирующими являлись: трудолюбие, терпение, смирение, кротость, мужество, жертвенность, доброта и гостеприимство, патриотизм, любовь к ближнему, милосердие и сострадание, взаимопомощь, свободолюбие и независимость, жизнестойкость. Крестьянство обладало такими интеллектуальными характеристиками, как сообразительность и понятливость, внимательность и наблюдательность, широта познавательных интересов.
4. Значительную роль в формировании психологии русского крестьянства дореволюционного периода играла сельская община, являвшаяся исторически необходимой формой существования селян, условием их жизни. Деятельность общины способствовала развитию хозяйства крестьянина-земледельца и формировала такие его психологические характеристики, как коллективизм, соборность, открытость по отношению к другим людям, взаимопомощь, сочувственное отношение к нуждающимся.
Достоверность результатов исследования обеспечивается проработкой методолого-теоретических основ диссертационного исследования; опорой на широкую совокупность исторических источников и на данные, полученные в смежных с психологией отраслях знания; использованием адекватного целям, задачам и предмету исследования методического аппарата.
Апробация результатов исследования проводилась на заседаниях лаборатории истории психологии и исторической психологии и лаборатории социальной и экономической психологии Института психологии РАН в 2006 – 2012 гг., на Международных конференциях по истории психологии «Московские встречи» (2006; 2009), на конференции «Историогенез и современное состояние российского менталитета» (2009).
Структура диссертации включает введение, три главы, выводы, список литературы и приложения. Список литературы состоит из 235 наименований.
Метод реконструкции менталитета русского крестьянства дореволюционного периода
В нашей работе при исследовании менталитета использована процедура психолого-исторической реконструкции изучаемого феномена, которая в психологической литературе рассматривается как наиболее эффективный синтетический способ познания прошлого, включающий в себя совокупность других методических приёмов: сравнение, анализ, синтез, обобщение. В историко-психологическом исследовании психолого-историческая реконструкция выполняет функцию стратегически процедурного средства познания, вскрывает последовательность воссоздания психологической мысли и психологических феноменов прошлого, направление исторического анализа, определяет алгоритм действий исследователя (Кольцова, 2008; Шкуратов, 1997). Проблема реконструкции различных феноменов прошлого активно разрабатывается в области исторической психологии, исследующей психологические явления в историческом контексте (Барская, 1998, Блок, 1986; Верная, 1988; Гуревич, 1981; 1989; 1993; Кольцова, 2001, 20046; 2005; Лаппо-Данилевский, 1913; Спицина, 1994; Февр, 1991; Шкуратов, 1997 и др.). Предмет исторической психологии - психический мир человека и психология социальных групп прошлых эпох (психологический аспект научного знания) и психологическая составляющая исторического процесса (исторический аспект) (Кольцова, 2001, 2004а).
В основе методологии психолого-исторической реконструкции лежат идеи учёных, обращавшихся к анализу историко-культурных и психологических феноменов прошлого (М. Блок; Ж.П. Вернан; А.Я. Гуревич; Р. Мандру; И. Мейерсон; Л. Февр; В.А. Шкуратов и др.); основные положения герменевтики (Г. Гадамер; В. Дильтей; Ф. Шлейермахер и др.); принципы источниковедческого анализа (А.С. Лаппо-Данилевский; Л.П. Карсавин; О.М. Медушевская; М.Ф. Румянцева и др.).
По своему содержанию процедура психолого-исторической реконструкции представляет собой «перемещение исследователя в прошлое, выявление и "вычерпывание" воплощённой в исторических источниках интересующей его информации, касающейся рассматриваемого психологического явления или феномена, и её последующей интерпретации и объяснения с позиций современной научной мысли. Образно говоря, процедура психолого-исторической реконструкции - это своеобразный мостик, способный связать исследователя с изучаемым психологическим явлением или феноменом, "рождённым" в определённом культурном пространстве прошлых эпох» (Кольцова, 2008, с. с. 407 08).
В.А. Кольцовой разработан вариант психолого-исторической реконструкции психологических феноменов прошлого, осуществляющейся в виде диалога двух культур - изучаемой культуры прошлого и современной - на всех этапах исследовательского процесса. Историческое исследование всегда включает рассмотрение прошлого в его связи с настоящим. Иного пути его познания нет. Но поскольку каждый человек и продукты его деятельности социально-культурно обусловлены и несут в себе отпечаток культуры своего времени, процедура психолого-исторической реконструкции определяется как межкультурное взаимодействие или «диалог культур» (Кольцова, 2008, с. 411).
Реализацией указанного подхода выступают: 1) признание активной позиции исследователя; 2) субъектная трактовка прошлого как воплощения «чужой одушевлённости» (А.С. Лапо-Данилевский); 3) выявление и учёт особенностей культуры и менталитета исследуемого исторического времени, осуществляемые посредством процедур «вживания» и «вчувствования» исследователя в психологию и деяния исторических субъектов (там же).
Использование этой исследовательской стратегии позволяет преодолеть презентистские тенденции во взгляде на феномены прошлого: не трактовать и оценивать их как некую незрелую стадию сравнительно с современным состоянием развития исследуемых явлений; видеть и адекватно характеризовать их ценность и значение для решения актуальных проблем психологической науки и практики. Тем самым прошлое выступает не как пассивный объект изучения, а в своей субъектной ипостаси как самостоятельное, активное начало, с которым исследователь устанавливает равноправные паритетные отношения (Кольцова, 2008).
В работах А.Д. Барской, В.А. Кольцовой, Л.В. Спициной, И.Р. Федорковой, Е.В. Харитоновой, Е.Н. Холондович описана последовательность этапов процесса психолого-исторической реконструкции (Барская, 1998; Кольцова, 2001; 20046; 2008; Спицина, 1994; Федоркова, 2000; Харитонова, 1999; Холондович, 2010).
Представленные в этих работах принципы и конкретные приемы психолого-исторической реконструкции были реализованы нами при проведении исследования психологии русских крестьян дореволюционного периода.
Анализ психологических феноменов прошлого опирается на трактовку и понимание аналогичных явлений в современной психологии. По словам А.Я. Гуревича и Д.Э. Харитоновича, «изучение истории прошлого начинается с современности» (Гуревич, Харитонович, 1995, с. 6). Поэтому первым этапом реконструкции психологии крестьянства дореволюционного периода является разработка теоретической модели, отражающей все наиболее существенные стороны данного феномена и опирающейся на его исследования в современной психологической науке.
Согласно В.А. Кольцовой, «теоретическая модель включает совокупность положений и принципов, лежащих в основе разработки исследуемой проблемы. По сути, это - теоретический каркас работы, основополагающие ориентиры, от которых отталкивается учёный, планируя и организуя проведение историко-психологического анализа материала. ... Теоретическая модель структурирует проблемное поле, вводит момент определённости в неопределённую в целом ситуацию научного поиска, выступает в качестве концептуального пространства, на основе которого разворачивается диалог настоящего и прошлого. В ходе исследования теоретическая модель может существенно изменяться, дополняться, обогащаться» (Кольцова, 2008, с. 418, 420).
Гармоничные отношения и единство русского крестьянина с природным миром как фактор формирования его менталитета
Работа на земле определяла необходимость познания и учёта крестьянином в его деятельности природных условий, определяла особенности его миросозерцания. Как отмечал Успенский, «с этой же нивой и думами о ней связано совершенно объяснимое внимание к природе, внимание пристальное, жадное (как туман густится в тучу, туча проливает дождём)... Тут нет пустого места, нет прорехи в миросозерцании человека, и само миросозерцание удивительно целостно. ... Творчество в земледельческом труде, поэзия его, его многосторонность составляют для громадного большинства нашего крестьянства жизненный интерес, источник работы мысли, источник взглядов на всё окружающее его, источник едва ли даже не всех его отношений частных и общественных» (курсив наш - Е.С.) (там же, с. 408 409). О характерном для русского народа «пронзительном чувстве природы» писал философ В.В. Розанов11. Действительно, крестьянин с детства любил и чувствовал природу, относился к ней как к живому существу: «Я ребёнком любил большие, мёдом пахнущие луга, Перелески, травы сухие и меж трав бычачьи рога. Каждый пыльный куст придорожный мне кричал: "Я шучу с тобой! Обойди меня осторожно и узнаешь, кто я такой!" Только дикий ветер осенний, прошумев, прекращал игру» (Гумилёв, 2001, с. 168). Крестьяне чутко улавливали изменения, происходящие в природе, наступающие с приходом весны, символизирующие приближение времени посевной: на улице «что-то происходило, слышалось движение и какой-то гомон... такое яркое солнце било в окна, что глазам было больно на него глядеть» (Работников, 2004, с. 119).
В природе, по их мнению, сокрыта великая и неведомая тайна, некий общий закон, которому подвластен и человек, и весь окружающий его мир, - закон жизни и смерти, конечности бытия и вечности существования. И человек, внимательно вглядываясь в природный мир, пытался в нем найти ответы на волнующие его вопросы, разгадать тайны бытия: «...Сердце билось ещё блаженней, и я верил, что я умру. Не один, - с моими друзьями, с мать-и-мачехой, с лопухом, и за дальними небесами догадаюсь вдруг обо всём. Я за то и люблю затеи грозовых военных забав, что людская кровь не святее изумрудного сока трав» (курсив наш - Е.С.) (Гумилёв, 2001, с. 168—169).
Успенский ссылается на стихотворение А. Кольцова «Урожай», в котором «ы природа, и миросозерцание человека, стоящего с ней лицом к лицу, до поразительной прелести неразрывно слиты в одно поэтическое целое» (Успенский, 1987, с. 407). Протекая естественно, в тесной взаимосвязи с природой, жизнь русского крестьянства являлась по-настоящему природосообразной. Ложась спать, селянин думал о том, какой завтра будет день: солнечный или дождливый и, вставая рано поутру, люди радовались ясной погоде. Режим сна, подъёма, приёма пищи у русского селянина соответствовал биологическим часам жизни природы. У земледельца не было ни шага, ни поступка, ни мысли, которые не принадлежали бы земле. «Какое счастье не выдумывать себе жизни, не разыскивать интересов и ощущений, когда они сами приходят к тебе каждый день, едва только открыл глаза!», - писал Успенский (там же, с. 482—483). Русский крестьянин имел романтично настроенную натуру. Он тонко чувствовал красоту в окружающем его природном мире, восхищался ею. Так, он мог «просто влюбиться» в большие круглые камни, которые валялись где-то около речки и несколько дней соображать, сколько будет стоить «перевезть их к себе», способен был «заглядеться на жеребёнка», «наречь свинью забывчивой, а утку - остороумной», искренне радоваться хорошей погоде и тому, что «овсы взялись шибко» (там же, с. 404, 484). По мнению Н.О. Лосского, любовь к красоте и ее утончённое восприятие появляется у русского народа в способности даже совершенное необразованных людей видеть красоту природы (Лосский, 1991, с. 309). М.Е. Салтыков-Щедрин записал слова отставного солдата: «...надобно самому большую простоту в сердце иметь - тогда всякая вещь сама тебе объявится. Иной человек ума и преизбыточного, а идёт, примерно, хоть по полю, и ничего не замечает. Потому как у него в глазах и ширина, и долина, и высь, и травка, и былие - все обыдень-дело... А иной человек, умом незлокозненным, сердцем бесхитростным действующий, окроме ширины и долины и выси слышит тут гласы архангельские, красы бестелесные зрит... Потому-то, смекаю я, простому человеку скрижаль Божья завсегда против злохитрого внятнее. ... Идёшь... по лесочкам прохладным, пташка божья тебе песенку поёт, ветерочки мягкие главу остужают, листочки звуками тихими в ушах шелестят... и столько становится для тебя радостно и незаботно, что даже плакать можно!» (цит. по: Салтыков-Щедрин, 1988, с. 154, 161). О глубокой связи с природой свидетельствует народная наблюдательность природных явлений и погодных условий. Каждый день в году и почти каждый час в течение дня бьши «запримечены, объяснены и осмыслены сообразно земледельческим условиям жизни; запримечено и объяснено появление почти каждого облака, дождя, снега, их свойства, вид и цвет» (Успенский, 1987, с. 492). Для того чтобы продемонстрировать эту черту русского крестьянина, достаточно будет привести одну из примет праздника Крещения, о чем подробно пишет в своих очерках Г.И. Успенский: «Если на Крещение в полдень синие облака - к урожаю. ... Сколько нужно внимательности, а, следовательно, и траты собственной мысли, примечая цвет облаков в полдень в Крещение, находить в этом связь с урожаем, который может определиться в августе, то есть через семь месяцев!». Для того, чтобы создать эту примету, установить связь между августовским хлебом и с цветом облаков в Крещение (когда на полях и повсюду вокруг ещё лежал глубокий снежный покров), надо было много думать, и притом думать именно «земледельчески» (там же). Один только этот пример показывает, сколь тонкими и точными были наблюдения крестьян за природой и землёй и всем, что с ними связано. Об урожае или неурожае хлеба начинали думать сразу после посева, внимательно следя за всем, что позволяло сделать прогнозы по этому вопросу. Так, согласно октябрьским приметам, «если опадающий лист ложится вверх изнанкой, будет урожай», ноябрьским, соответственно, - «снегу надует - хлеба прибудет; коли лёд на реке становится грудами, будут и хлеба груды». В декабре наблюдали за величиной инея и снега: «большой иней, груды снега - и хлеба будет много» и т.д. Успенский замечает в связи с этим, что едва ли банкир и капиталист в такой степени скрупулезно анализируют все случайности, которым могут подвергнуться их ценные бумаги, как «тщательно изучает крестьянин мельчайшие подробности случайностей природы, обуславливающие успех его труда и всего благосостояния» (там же, с. 490-492). Крестьяне - и взрослые, и дети - умели узнавать время дня по солнцу. «Заблудиться [в лесу - Е.С.] они не боялись. Когда светит солнце, потерять ориентир невозможно. Надо только учитывать время. Когда входили в лес, солнце стояло на востоке и светило им прямо в лицо. Теперь прошло с час, и солнце сдвинулось к югу. Надо, чтобы оно било в правый глаз. Вот в пасмурную погоду дело другое, можно запросто заплутаться» (Работников, 2004, с. 50).
Община как основа жизненного уклада в русской деревне и влияние внутриобщинных отношений на психологию крестьянства
Община 15 - особая форма социальной организации, общественно производственное объединение крестьян, основывающееся на принципах самоуправления, самоорганизации, взаимопомощи и совместного владения землей. В дореволюционной России она представляла собой основу социально-экономической жизни крестьянства. По мнению известного исследователя русской общины И.Н. Миклашевского, основы её существования коренятся «в самом духе народа, в складе русского ума, который не любит и не понимает жизни вне общины и даже в своей кровной семье хочет видеть общину, товарищество» (цит. по: Святая Русь, 2007, с. 497). Объективным основанием существования в русской деревне общины являлась сложность земледельческого труда и потребность в его коллективном ведении. В одиночку и при отсутствии совершенной сельскохозяйственной техники крестьянин не мог решить стоящие перед ним задачи.
В связи с этим община являлась необходимым условием существования крестьянства, обеспечения и сохранения его жизненных ресурсов. Только сообща, коллективно, русские крестьяне могли успешно хозяйствовать. «Община касается видов и порядков крестьянского землевладения, а также всего совершающегося в жизни народа - сельскохозяйственной, семейной, общественной, а также происходящего в мире его нравственных понятий. Рассматривая отдельно каждую подробность крестьянского землевладения, легко увидеть её связь с природой, условиями хозяйства, экономическими условиями, с отношениями к народу других классов общества и государства и с вековыми нравственными воззрениями народа. ... Вытекающие из жизни народа виды и порядки его своеобразного землевладения представляются настолько разнообразными и сложными, насколько разнообразна и сложна порождающая их жизнь селения, только с виду представляющаяся обыкновенно простою и заключённою в круге немногочисленных интересов. На самом же деле, эта жизнь... является с таким обширным кругом действий, исполненною таких подробностей, которым трудно будет подыскать пример в сфере жизни других классов общества» (Сборник материалов для изучения общины, 1880, с. 2, 3). По мнению славянофила Ю. Самарина, «общинное начало есть основа, грунт всей русской истории, прошедшей, настоящей и будущей. Семена и корни всего великого, возносящегося на поверхности, глубоко зарыты в его плодотворной глубине и никакое дело, никакая теория, отвергающая эту основу, не достигнет цели, не будет жить» (цит. по: Энциклопедический словарь, 1898, с. 213). К.С. Аксаков писал: «Община является той средой, в которой может получить своё осуществление идеал христианской любви. Это не контракт, не сделка, а проявление народного духа, союз людей, отказывающихся от своей личности и являющих общее согласие, как действо христианской любви. Она есть то высшее, то истинное начало, которому не предстоит уже найти нечто себе высшее, а предстоит только преуспевать, очищаться и возвышаться» (там же).
О значении общины («мира») в жизни русского крестьянства, признании её основополагающей роли в судьбах народа и говорят многочисленные посвященные ей пословицы: «Никакой мирянин от мира не прочь; от мира прочь - не мирянин». «Миром всё снесём». «Мирская слава сильна». «Мир, община столбом стоит». «Мира не перетянешь, мир за себя постоит». «На мир и суда нет». «На миру и смерть красна». «Мир - велик человек». «Где мир да люди - там Божья благодать». «Мир один Бог судит». «Что миром положено, так тому и быть». «На мир ничего не сменяют» (цит. по: Святая Русь, 2007, с. 497). Сельская поземельная община охватывала собой «всё, что есть в мыслях и действиях сельского люда, это мир отношений семейных, общественных; это мир всех выходящих отсюда нравственных и юридических понятий; всё миросозерцание религиозное, и наконец, всё, прямо и косвенно следующее из деятельности экономической, хозяйственной, из отношений ко всему, что действует и живёт вне села. Всё это, вместе взятое, выражается в порядках, правилах и учениях поземельной общины» (Капустин, 1882, с. 7). Как писал Н.О. Лосский, «в России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма» (Лосский, 1991, с. 259). Общину могло составлять, как одно крупное село, так и нескольких мелких близлежащих и тесно связанных между собой деревень или селений. По сути, община выступала в качестве управляющего начала всеми сторонами крестьянской жизни: «И действительно, нет такого действия в крестьянской общественной жизни, в его самоуправлении, в быте каждой семьи, наконец, в жизни каждой личности, в её притязании на какое-либо право, где бы это начало не являлось в смысле управляющего начала» (Капустин, 1882, с. 13). Эта миссия и роль общины в дореволюционной России проявлялась в многообразных задачах, решаемых ею, и включавших: регулирование распорядка земельных работ; определение размеров выполняемых каждым крестьянином повинностей; контроль над своевременностью и точностью уплаты податей; стимулирование и поощрение соблюдения морально-нравственных обязанностей -кормить голодного, давать приют бесприютному; исполнение приговоров общества относительно способности или неспособности конкретных работников к ведению их собственного хозяйства, руководству делами семьи; принуждение крестьян осуществлять хозяйственные работы в соответствии с принятыми правилами и требованиями; обеспечение сохранности крестьянского имущества (запрещение продажи на сторону скота, навоза, хлеба и т.д.) (там же, с. 8). Таким образом, задачи общины как управляющего начала были многообразны, а ее власть над крестьянином огромна: «Вот что такое земельная община, вот где её пределы и власть, и вот как многоразлично её содержание. Общинные порядки касались не только земельных отношений, но пределы общины, власть её над всем живущим и действующим в селении нельзя было вымерить какою-либо меркою, а предметы её содержания трудно перечислить» (там же, с. 8-9). При этом речь идет об особом виде управления и принуждения человека социумом, состоящем в осознанном и добровольном их принятии и подчинения им как необходимом условии выживания в трудных условиях деревенской жизни. Община налагала на крестьянина строгие требования и обязанности, но она, одновременно, помогала и поддерживала его. Только всем миром русские крестьяне могли посеять и собрать хлеб, обеспечить себя необходимыми средствами существования. Русская деревня, отличалась сплочённостью всех своих членов, когда все наиболее тяжёлые работы делались сообща. Иного и не могло быть в условиях сурового северного климата и Нечерноземья.
Народные суеверия и их роль в бытовой жизни и культуре русских крестьян
Воссоздание картины мира русского крестьянства дореволюционного периода было бы неполным при отсутствии рассмотрения такой стороны его ментальносте, как укоренённые в ней мифологические представления и народные суеверия, представляющие собой проявления гилозоистских (оживотворение всех явлений окружающего мира) и анимистических (одухотворение всех сторон действительности) воззрений. Уходя своими корнями в древние пласты истории, в языческую культуру, оставившую глубокий след в психологии и мировоззрении народа, суеверия сохранились и продолжали жить в общественном сознании и после христианизации России. Введение христианства у славян в IX в. привело к прекращению официального существования славянской мифологии, разрушению её высших слоев (языческих богов, идолов), но в меньшей степени коснулось нижних слоев (демонов, духов), нашедших своё пристанище в бытовой культуре и народном творчестве. Отголоски мифологических воззрений были представлены в народных обрядах, песнях, заговорах, в деревянной резьбе, украшающей дома крестьян, в вышивках на одежде и т.д. Причём, живучесть и сила их воздействия на поведение людей были столь велики, что это позволяет ряду авторов говорить о характерном для русского народа двоеверии (Б. Греков; В.В. Иванов; В.Н. Топоров; А.В. Сухарев).
Ярким примером существовавшего в народном сознании оживотворений сил природы, с которой крестьяне были неразрывно связаны, являлся культ Матери-Сырой-Земли. От неё зависела жизнь и смерть человека, его благополучие, и это рождало сакральное отношение к ней. К Матери-Сырой-Земле обращались крестьяне с просьбой дать хороший урожай, накормить; к ее силам прибегали в случае болезней и недугов. «Больные выходили в чистое поле, кланялись на все четыре стороны, просили у Земли прощения и исцеления. Сама земля тоже считалась в народе целебным средством. Знахарь, смочив ее слюной, прикладывал к ранам или больной голове, нашептывая заговор: "Как здорова земля, так и твоя голова была бы здорова"» (Славянские мифы, 2005, с. 22). Землею клялись, и нарушить данный обет боялись, полагая, что земля не простит клятвопреступника, откажется его носить.
В сознании людей существовала «демонология»: вера в лешего, водяного, полевика (полевого духа), русалок, оборотней, кикимор, злыдней, колдунов, ведьм и т.д., выступавших в качестве олицетворения грозных и непознанных сил окружающего мира, природных стихий. Различные стороны хозяйственной и семейной жизни также связывались с мифологическими персонажами: домовым, данником, овчинником и др. «Двойственным было отношение к духам умерших: с одной стороны, почитались покровители семьи - деды, родители, умершие естественной смертью, с другой -считались опасными мертвяки (заложные), умершие преждевременной или насильственной смертью, самоубийцы, утопленники и т.д. К числу предков-покровителей относился Чур, к враждебным мертвецам - упыри, мавки» (Иванов, Топоров, 1995, с. 14)
Наиболее известным из всех духов являлся домовой. У славянских народов это -домашний дух, мифологический хозяин и покровитель дома, обеспечивающий нормальную жизнь семьи, её благополучие, здоровье людей и животных. В народном представлении существовало два вида домовых: первый - добрая сила, именуемая ласково «кормильцем», «доброхотом», «хозяином», «дедушкой». Считалось, что он живёт в углу за печкой, куда, дабы он «не перевёлся», следовало бросать мусор. Второй - дворовый - обитал во дворе и часто мучил животных, доставляя, тем самым, хозяевам много беспокойства. С верой в домовых было связано множество примет и бытовых обрядов. Так, при переселении в новый дом его приглашали с собой, просили не гневаться на хозяев. Дурной приметой считалось оставить в покидаемом доме веник, каким бы ветхим он ни был, так как вслед за старым веником в новый дом переходил и домовой. Когда из старой хаты были вынесены все вещи, хозяйка подметала пол, сжигала мусор, а золу развеивала по ветру. Потом старым веником она подметала пол в новой избе и только после этого его сжигала (Славянская мифология, 1995, с. 169).
Тяжёлый крестьянский труд и каждодневная забота об урожае родили в воображении селян образ полевика, или полевого домового, - маленького уродливого человечка, живущего в хлебных полях и говорящего на человеческом языке. Он наделялся многообразными и амбивалентными с точки зрения пользы для человека функциями: с одной стороны, полезными, охраняя хлебные поля от потравы, сглаза, вредоносных сил, с другой - вредными, поражая крестьян солнечным ударом во время жатвы. В народе бытовали сказания, что в жару полевик активизируется и любит поиздеваться над людьми, зло над ними пошутить. Например, ищет хозяйка пропавшего телёнка, а полевик начинает мычать то тут, то там, заставляя женщину до изнеможения бегать по полю: «кого и до смерти зашучивали» (Славянские мифы, 2005, с. 142).
Мистические представления сопровождались соответствующими ритуальными действиями. Так, в полночь накануне праздника Ивана Купалы русские люди искали цветущий папоротник в лесной чаще. Во время Великого (Чистого) четверга принято было рано утром приносить воду из колодца; в этот же день необходимо было приготовить четверговую соль и золу для изгнания из дома нечистой силы.
Особенно много поверий было связано с Крещенскими и Святочными днями. В Крещенскую ночь крестьяне окунались в ледяную прорубь и кончиком свечи обозначали на дверях и оконных рамах крест, чтобы оградить своё жилище от нечистой силы. Особые действия проводились со снегом. Старики собирали его в Сочельник в поле, приносили во двор и сыпали в колодец, чтобы воды в нём стало в изобилии. Воду от растаявшего крещенского снега использовали также для лечения различных болезней: судорог, онемения ног, головокружения. Ее же добавляли в корм лошадям, чтобы они не мёрзли, а также курам, чтобы скорее начинали нестись. Девушки умывались по утрам крещенской водой, а в Троицын день - дождевой водой, «чтобы без белила белыми быть, без румяна-румяными» (Коринфский, 1994, с. 97-98).
