Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Теоретико-методологическая реконструкция феномена виртуального 16
1. Феномен виртуального в науке 18
2. Виртуальное в историко-философском дискурсе 30
3. Виртуальная реальность как социальное пространство 51
Глава 2: Личность как продукт взаимодействия виртуального и актуального социальных миров 71
1. Человек в диалектике виртуального и актуального социальных миров 71
2. Виртуальные миры Постмодерна как фактор социализации человека 86
3. Социализация человека сквозь призму взаимодействия виртуального и актуального миров постсоветской России 104
Заключение 122
Библиография 1
- Виртуальное в историко-философском дискурсе
- Виртуальная реальность как социальное пространство
- Виртуальные миры Постмодерна как фактор социализации человека
- Социализация человека сквозь призму взаимодействия виртуального и актуального миров постсоветской России
Виртуальное в историко-философском дискурсе
Ближе к середине двадцатого столетия в естественных науках, таких как физика, химия, математика, программирование и др., возникло и закрепилось понятие виртуальной реальности. Оно было призвано описывать различные, чаще всего, переходные, нестабильные состояния объектов, подвергаемых изучению. Например, в квантовой физике виртуальные частицы характеризуются особым статусом существования - они возникают в промежуточных состояниях процессов перехода и взаимодействия частиц, существуют лишь короткое время . В.В. Чешев в книге «Проблема реальности в классической и современной физике» поднимает вопросы о реальности ее (физики) относительности, демонстрирует роль философии при решении проблем, связанных с объективностью научного знания4 .
Безусловно, термин «виртуальная реальность» приобрел свою известность благодаря компьютерным технологиям. В 1989 году программист и ученый Джарон Ланье ввел понятие «виртуальная реальность» в современную компьютерную терминологию. А спустя двадцать лет после создания «всемирной паутины» написал предостерегающую книгу о непредсказуемых последствиях, о технических и культурных проблемах новых цифровых технологий50. У истоков создания и введения в обыденную жизнь компьютерных киберреальностей также стояли Дж. Вине51, М. Хайм 52 53 и многие другие.
Книга под названием «Виртуальная реальность»54 журналиста Ф. Хэммита стала одной из первых, дающих теоретические основы понятия виртуальной реальности. Ф. Хэммит описывает технические тонкости быстро развивающихсяся в наши дни технологий. Однако под его внимание попадают социальный, политический и деловой контексты данной проблемы.
Стремительное развитие компьютерной индустрии открыло новые возможности применения высоких технологий. Новейшие разработки стали использоваться во многих областях человеческой деятельности: дизайне, торговле, моделировании, тренажерах и симуляторах, военных технологиях, маркетинге и рекламе, и даже индустрии развлечений, ярчайшим примером которой являются интерактивные компьютерные игры и 3D фильмы55.
Вслед за этим, исследователи виртуальной реальности обратили свое внимание на последствия «общения» человека с новой рукотворной средой. У. Брикен в книге «Виртуальная реальность: направления развития»56 повествует о зарождении компьютерной виртуальной реальности и о последствиях ее проникновения в жизнь человека; о том, как повлияла виртуальная реальность на возникновение информационного общества, и о перспективах дальнейшего роста и развития виртуальной реальности. М. Крюгер описывает возможное будущее взаимодействий человека и со компьютера. Сандра Калверт изучает изменения, происходящие с личностью и обществом, когда компьютерные технологии внедряются в их жизнь. К. Чешер59 прослеживает историю возникновения и развития виртуальной реальности: от маргинальных субкультур (например, таких как научная фантастика, специализированные институты, включая NASA, компьютерные компании и ; военные) до распространения инновационных технологий в жизнь любого человека (в виде развлечений, искусства, архитектуры, дизайна и медицины).
Т. Л єну ар60 в книге с характерным названием «Все есть симуляция, кроме войны: военно-развлекательный комплекс» повествует о том, как легко в будущем человек будет способен соединиться с машиной. Такое «постчеловеческое» состояние будет характеризоваться отсутствием четких разграничений между телесным существованием и компьютерным моделированием, между кибернетическим механизмом и биологическим организмом.
Ф. Беркер61 изучает виртуальные реальности с технической точки зрения, которые нацелены на помощь людям с ограниченными возможностями. А Н. Винер в книге «Творец и робот» рассматривает соотношение между творцом и его творением, между творческими силами человека и созданной им кибернетической машиной.
Пьер Леви, один из самых уважаемых теоретиков цифровой культуры, доступно описал киберпространство - от инфраструктуры до его практического применения. Автором рассматриваются отличительные черты киберпространства и киберкультуры с антропологической, философской, культурной и социологической точек зрения. П. Леви замечает, что киберпространство и Интернет оказывают преобразующее влияние на мировое сообщество. Результаты этого воздействия можно заметить в искусстве, образовании, культуре63.
В рамках отечественной науки следует выделить исследования виртуальной реальности с технической стороны следующих авторов. Книга В.Г. Горохова и М.А. Розина посвящена проблемам философии техники6 . А.А. Зворыкин, Н.И. Осьмова, В.И.Чернышев и СВ. Шухардин исследуют развитие техники при докапиталистических способах производства, в период утверждения капитализма и после Октябрьской социалистической революции .
А.В. Говорунов называет виртуальную реальность «коллизией взаимодействия двух машин: идеальной машины - компьютера и соответствующего ему субъекта - человека» . Проблема виртуальной реальности, устанавливает А.В. Говорунов, есть проблема, прежде всего, смешения реальностей: копия приобретает большее значение, чем оригинал.
В.В. Николин и Д.М. Федяев рассматривают значение техники для человечества, изучают технический аспект человеческого самосознания67. Технология виртуальной реальности представлена в работах B.C. Бабенко6 .
Таким образом, мы можем сказать, что в рамках естественных наук виртуальная реальность понимается как искусственная, созданная и поддерживаемая человеком среда имитации, симуляции основных свойств окружающего мира. Что касается более узкой области - технических наук, и прежде всего, программирования, то виртуальная реальность в этом случае есть искусственная копия устройства реального мира, поддерживаемая техническими средствами (мега-компьютерами, шлемами, перчатками и пр.). Это вполне объясняет, что подавляющая часть литературы, посвященной исследованиям виртуальной компьютерной реальности, изучению ее свойств и частных особенностей, носит технико-технический характер. Авторы единодушно соглашаются в том, что популяризация, распространение подобных технических инноваций (Интернет-сети, социальных сетей, компьютерных игр, имитирующих
Виртуальная реальность как социальное пространство
Не можем мы говорить о виртуальной социальной реальности как о понятии конкретном. Хотя мы и способны указать на многие ее признаки, но виртуальная социальная реальность остается абстрактной конструкцией. Сотворивший ее человек не способен назвать все ее составляющие элементы, он воспринимает ее как дополнение к реальному миру, как нечто цельное и неразрывно связанное с реальным миром, абстрагируясь от множества мелочей. Поэтому этот мир не всегда может быть логичным с формальной (внешней) точки зрения.
Виртуальная социальная реальность есть случайное явление, если рассматривать наличную социальную реальность как необходимое. Конечно, ее многие свойства детерминированы извне, однако только человек делает ее неповторимой, особенной, «пригодной» исключительно для собственных социальных нужд.
Заблуждение по природе своей очень похоже на виртуальную реальность. Однако здесь они и не тождественны. Заблуждение крайне субъективно, виртуальная реальность имеет выход на объективный мир, имеет постоянную (периодическую) связь с ним. Заблуждение как некоторое завихрение, оно конечно. Само по себе оно бесплодно. Тогда как виртуальная реальность всегда готова породить другой (другие) виртуальный мир.
Крайне близким к виртуальной реальности является понятие идеального. Действительно, это такая же умозрительная конструкция, и в этом смысле не имеет материального носителя, но существует вне пространства и времени, т.е. она статична. Мы можем вспомнить идеальный мир Платона, он недвижим и неизменен. Однако виртуальный мир динамичный и жизненный. Он способен претерпевать изменения наряду с наличным миром. Мир идеального носит предельно объективный характер, а виртуальная социальная реальность чаще всего субъективна, принадлежит человеку и является отражением его потребностей в каждый конкретный момент времени. Безусловно, виртуальная реальность может быть и объективной, но и тогда она будет принадлежать скорее обществу, группе людей. Как мы говорили ранее, у виртуальной реальности есть собственное измерение времени (имеющее свойство ускоряться и замедляться), пространство с неравномерной структурой. Развитие, динамику, движение также имеет только виртуальная реальность.
На основании данной выше характеристики понятия «виртуальная социальная реальность» и указанных ее свойств и особенностей, в данной работе мы можем предположить, что виртуальных социальных миров может быть не один, а множество, и в этом случае предположить их некую иерархию. Сгруппировав их по типу происхождения и основным свойствам, мы получим два новых понятия, и в дальнейших наших рассуждениях будем говорить о первой и о второй виртуальных реальностях, подразумевая различия в объеме и глубине этих новых понятий.
Первая виртуальная реальность существует как родовая сущность человека; присутствует в виде наколенного человеком опыта и отражает общественную, предельно объективную сторону жизни человека, имеет надындивидуальное измерение. И здесь мы вспоминаем «Экономическо- ьному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений»151. Обладая предельно всеобщим характером, социальная материя - вот то главноефилософские рукописи» К. Маркса: «...сущность человека не есть абстракт, присущий отдел и единственное, что путем социализации, т.е. приобщением к общественным интересам, и способно «создать» человека152. Но не только среда собственного обитания, творимая человеком, может быть первой виртуальной реальностью. Сюда мы также отнесем творения человеческого ума, занимающие особенное место, носящие предельно всеобщий характер и имеющие преимущественно над-человеческое существование - Бог, Единое, трансцендентное, Абсолют и т.д. Таким образом, в состав первой виртуальной реальности будут подпадать такие понятия, как абсолютный дух, Бог, Единое, всеобщие законы логики, коллективное бессознательное, культура, язык и т.п.
Первая виртуальная реальность, как продукт социальной деятельности всех предыдущих поколений, отчуждена от современного человека, мягче - не принадлежит современному человеку вполне. Она расположена «над» человеком как усиленные, возведенные в куб его представления о мире, добре и зле, о самом себе, о должном и сущем, как нечто его «над» родовое. Можно сказать, что первая виртуальная реальность живет «своей жизнью», и человек способен влиять на нее не напрямую, а лишь косвенно. Такими могут быть представления о Боге; так, порой в разрез с желанием самого человека, формируются его культура, язык.
И в таком случае актуальная (наличная) реальность, в которой пребывает (существует) человек, состоит из (про-)явлений в этом мире первой виртуальной реальности: как мир, сотворенный Богом, или в виде традиций, проистекающих из той или иной культуры и языковых особенностей; само существование абсолютного духа предполагает наличие иного по своей природе, низшего субъективного духа и природной действительности...
Здесь мы должны хорошо отличать саму первую виртуальную реальность и субъективные представления о ней человека. Человек никогда не сможет полностью проникнуться ею в его земных условиях существования, ему всегда будет недоставать нравственных или интеллектуальных сил, которые вознесли бы его на уровень простого созерцания возвышенного как такового. На первую линию по разумению человека всегда будут вставать его представления о должном, о совершенном, о божественном. Подобное может быть следствием многих причин. Среди них сиюминутные желания и потребности человека, и деятельность, связанная с их удовлетворением (даже представления о Боге, как всевышнем и всеблагом, порой кардинально отличаются от конфессии к конфессии). Несоответствие предельно возвышенного и истинно подлинного и представлений о них показано, например, в произведениях Платона153 154 и Гегеля155.
Так появляется (обще-)человеческое («земное») понимание должного как некоего главенствующего порядка. Возвышенное, универсальное перерождается (вырождается) в умах в должное, искажается самим же человеком. Так у каждого возникает своя истина и свой порядок вещей.
Безусловно, подобное индивидуальное понимание должного приходит в состояние дисбаланса с видимой (наличной) реальностью. Обнаруживается, что сущее не равно должному (- должному, по мнению самого человека). Мировой (земной) порядок оказывается не тождественным космическому, универсальному. На примере религии это может выглядеть следующим образом. Существует Бог -это есть чистая вера. Далее следуют представления человека о Боге и о божественных проявлениях - и это есть религия. И далее - несоответствие наличного профанного мира человеческим представлениям о божественном как должном.
Виртуальные миры Постмодерна как фактор социализации человека
Когда пал советский строй, опрокинулись и все виртуальные реальности, на которых он зиждился. Человек оказался перед лицом настоящей действительности с ее действительной экономикой, межгосударственными и межнациональными отношениями. «Холодная война», межнациональные распри истерзали экономику государства. Глубокое разочарование в прежних идеалах, которое если и присутствовало прежде в виде невнятных ощущений, вырвалось наружу, поглотив население новообразованной Российской Федерации.
Советский человек не был готов оказаться постсоветским. Советское прошлое еще слишком доминировало в самом его мышлении, взглядах, условиях его жизни, стереотипах поведения, представлениях о мире. Советский человек вступил в постсоветское пространство (в том числе территориальное, политическое, экономическое) все еще охваченный виртуальным миром прошлого.
Пока новые правительства занимались переделом освободившихся земель, принимали новые конституции и законы, строили планы выхода из экономических ям и выбирали капитализм в качестве новой экономической по системы, изучали различные демократические формы и договаривались о создании международных организаций и содружеств (СНГ, Евразийский Союз и т.д.), простой человек остался один на один со своей неопределенной действительностью. Впервые ему самому за очень длительное время пришлось решать самому свои новые проблемы. Рабочих мест критически не хватало, почти вся промышленность и сельское хозяйство стали, и как результат, образовались большие перебои с поставками продовольствия. Разразились новые конфликты и войны, в том числе сепаратистские и гражданские, множественные политические кризисы и революции. В. Крючков, бывший в отставке к тому времени председатель КГБ, в конце 2003 года сказал в интервью: «За десять лет, с 91-го по 2000 год, в этих конфликтах только убитыми мы потеряли более 750 тысяч наших граждан. Еще около трех с половиной миллионов были ранены. 12 миллионов человек в бывших республиках Союза превратились в изгоев, беженцев, вынужденных бросить свои жилища и имущество и перебраться в места, где была хоть какая-то возможность выжить» .
Советскому человеку пришлось приспосабливаться к таким трагическим условиям своей новой жизни, искать себе новое место и самого себя. Если советское время было полно воодушевляющих лозунгов: «Слава советскому народу!», «Догоним и перегоним!», «Миру - мир», «Планы партии - планы народа», «Жить стало лучше, жить стало веселее», «Партия - это ум, честь и совесть нашей эпохи», «Профсоюзы - крылья Советов!» и многими другими, и не менее яркими плакатами, то постсоветское пространство пестрело совсем иными броскими фразами: «Партия, дай порулить», «Фашизм не пройдет!», «Голосуй или проиграешь», «Нам нужна другая Россия!», «Выйди на улицу - верни себе город», «Россия для Русских!»...
Очень многое о постсоветском человеке говорит его язык, безусловно, во многом унаследованный от предшествующей эпохи. Его, человека, новый смысл жизни, его ценности и новые надежды, - все это возможно реконструировать по его словарю повседневности. Усиливающееся недовольство собственной жизнью незадолго до распада СССР выражается известным концептом тех времен: «Так жить нельзя!» Обратим внимание на два наиболее ярких термина, возникших во времена поздней перестройки: «совок» и «новый русский». «В первом -презрение человеку за его приверженность к советским идеалам», второй термин означает «рождение человека генерации, вызванной к жизни принципиально иными целями и задачами государственного развития»237. Если к «совку» чаще всего относились как к пережитку прошлого, не представляющему угрозы новому обществу, то «новый русский» как самый яркий представитель своего времени скоро перешел в разряд беззаконников и совершенно аморальных людей . Возможно, это связано с временным совпадением происхождения этого словосочетания и запуском весьма сомнительного процесса приватизации совместно нажитой собственности советских времен. За первым категорическим (весьма эмоциональным) неприятием и осуждением подобной жизненной позиции, вскоре пришло понимание и убеждение в том, что выжить в это смутное время можно только имея «крышу» и соблюдая правило «делиться», участвуя в «разборках», выплачивая «серую зарплату» и имея «черный нал»239. Для того чтобы выжить в это непростое время, рядовому человеку приходилось жертвовать своими принципами и включаться в эту систему на любом ее уровне.
Одновременно с переопределением границ новообразованных государств произошло падение железного занавеса. Постсоветский человек впервые за многие десятилетия получил возможность свободного передвижения за пределы России. Ввиду дефицита практически всех товаров широкого народного потребления, этой возможностью не преминули воспользоваться особо предприимчивые граждане страны. «Челноки» - мелкие и средние торговцы, предприниматели на свой страх и риск ринулись за рубеж. Однако довольно быстро и простой постсоветской человек привык к словосочетаниям «заграничный паспорт», «ближнее и дальнее зарубежье», что может говорить нам об имеющихся и реализовывающихся время от времени возможностях поездок за границу. Внутри же самой России появилась новая волна «спекулянтов» -«трейдеров»240 на новый лад. Небывалое многообразие видов «трейдеров» в зависимости от поля их деятельности, безусловно, говорит о невероятной и небывалой популярности данного вида «зарабатывания» денег. Многие отказались от стандартной работы с нормированным рабочим днем и фиксированной оплатой труда в пользу нового вида деятельности по разным причинам, среди которых мы можем предположить отсутствие достойных предложений на рынке труда, невозможность кардинально и быстро поменять свой экономический статус в прежних условиях (разбогатеть) и т.д.
После распада СССР только обострились межнациональные и межконфессиональные конфликты. Из новообразованного «ближнего зарубежья» - бывших советских республик, «беженцы» и «мигранты» устремились в Россию. Их ассимиляция на новой земле протекала тяжело. Продовольственный и экономический кризисы сказались и на их отношениях с местным населением. Выражение - «понаехали тут!», характеризует неприязнь столь многонационального пополнения населения страны. Со временем все негативное отношение было вложено в словосочетание «лицо кавказской национальности»241, постепенно вбирающее в себя, похоже, абсолютно всех, не имеющих славянские черты лица. Термин легко подхватили средства массовой информации для описания сложной ситуации на Кавказе в «лихие девяностые», а затем распространили на всех выходЦев из Закавказья и Северного Кавказа, примешивая явно националистический, неприязненный, а, иногда, и
Социализация человека сквозь призму взаимодействия виртуального и актуального миров постсоветской России
В аналогичном положении рядом с демократией, по нашему мнению, оказываются почти все современные мировые ценности, основные мировые ориентиры - новая мировая экономическая политика, имеющая в средствах невероятную экспансию стран с неразвитой экономикой; межнациональная толерантность, космополитизм и глобализация, призывающие к сокрытию агрессии и нетерпимости по отношению к иным нациям и народам, а не к приведению разрозненных и враждующих государств к всеобщему порядку, называющие человека целью, но упорно продолжающие относиться к нему как средству достижения собственных благ. Они также суть виртуальные реальности, созданные для общества и простого человека в частности. Пропагандируемые ими идеалы истинны (мир, достаток, равноправие и т.п.), но их действительные идеалы ложны (коррупция, подчинение, использование и т.д.)
Мы знаем, что «подлинная идентичность обретается человеком на уровне повседневного бытия, а индикатором происходящих здесь изменений выступают конструкты обыденной коммуникации». В современной России самоидентификация действительно, чаще всего, протекает в кругу близких, и гораздо реже в большой общности людей. Это связано, в первую очередь, с потерей всякого доверия ко всякого рода общественным, и, тем более, государственным структурам. На протяжении многих десятилетий как советского, так и постсоветского периодов правительственные органы постоянно подрывали это доверие граждан все новыми политическими решениями, приводящими страну в состояние хаоса. В качестве основного примера данным словам приведем небольшую часть статьи британского журналиста и политолога М.Симпсона: «Б. Ельцин довел большую часть своего народа до невообразимой нищеты, одновременно фантастически обогатив свою клику. Президент, который ограбил целое поколение, украв их пенсии, опустил уровень жизни и урезал на десятки лет среднюю продолжительность жизни российских мужчин... стал главой страны такой широкомасштабной коррупции и бандитизма, какие не имеют аналогов в мировой истории... Он не только пресмыкался перед западными интересами, но и руководил почти окончательным уничтожением своей страны» 46. Столь резкое подведение итогов восьмилетнего правления первого президента Российской Федерации западными наблюдателями свидетельствует о действительной неправомочности многих его политических, правовых, экономических, социальных решений, очевидно, принятых не в интересах управляемой страны. Массовая поддержка Б. Ельцина населением России основывалась, прежде всего, на возлагаемых на него надеждах, не оправданных в свое время горбачевской перестройкой. Современное отечественное видение сложившейся в те годы ситуации, мало чем отличается от зарубежного. Однако, по сравнению с указанным временным промежутком, уровень коррупции, особенно ее объем в сфере отношений власти и бизнеса непреклонно продолжает расти и в наше время.
Остается много вопросов о политическом и экономическом курсах, взятых с самого образования Российской Федерации. Например, почему «не слушая никого»247, Б. Ельцин и Е. Гайдар осуществляли губительную для страны экономическую программу? Почему никто из оппонентов не смог противостоять этому? Если же Б. Ельцин и Е. Гайдар действительно отдавали себе отчет в собственных действиях, вполне понимая смысл, а главное, результаты своих действий, значит ли, что они намеренно осуществляли этот процесс экономической дестабилизации? Мы можем вспомнить, что подобная противоречивая нравственно-политическая ситуация описана в романе Ф. Достоевского «Бесы» 248.
Безусловно, все это в значительной степени сказалось на политической, правовой, законодательной индифферентности российского народа, и, повторимся, к глубокому и неискоренимому недоверию к любым управляющим органам. «В нашем обществе по-прежнему нет граждан, а есть лишь подданные. Это в равной степени характеризует и население, и представителей нового властного класса, поспешившего выстроиться в очередь к новому монарху», -сказала О.В. Гаман-Голутвина еще в далеком 2000-м году249. К большому сожалению, мы можем констатировать, что современная ситуация нисколько не изменилась. Не смотря на многие призывы современного государства быть политически активными (участвовать в выборах президента и правительства и пр.), тем самым формировать «верхушку» правления, большинство населения России предпочитает промолчать или уступить системе, безапелляционно приняв все последствия данного решения. Однако столь пассивная политическая позиция граждан современной России вовсе не исключает громкого порицания правящей элиты. И будто желая предугадать вновь возникающие претензии, президент РФ в ежегодных посланиях федеральному собранию признает, что действительно «...государство своей практической деятельностью нередко усугубляет отношению к бизнесу»253, а «органы местного самоуправления то и дело сотрясают и коррупционные скандалы»254. Данные проблемы остаются нерешенными.
Те же самые послания способны помочь нам восстановить и представления об окружающей действительности россиян, которые мы и называем виртуальной реальностью.
Существует мнение, что «общественную атмосферу государства» задают, прежде всего, отношения собственности, и только потом социальные отношения, политические, правовые, духовные, и пр.255 Рождение Российской Федерации для постсоветского человека началось с переопределения внешних границ нового государства, за этим последовала приватизация внутренних земель, заводов, фабрик очень узким кругом людей. Наблюдая за этим, простой человек осознал, что как он был ни с чем, так ни с чем и остался. Его социализация в новых условиях началась с крупного обмана. Далее выбор в пользу демократии и победа капитализма определила внутреннюю и внешнюю политику. Быстро сформировалась правящая элита. Экономика, пребывающая в ничтожном состоянии с советских времен, постепенно начала оживать, но коррупция и бюрократия сводят экономический рост почти на нет. Демократия на российской земле носит авторитарный характер. Общество, привыкшее к невзгодам советской эпохи, постепенно начинает приспосабливаться к трудностям современной. На смену советской виртуальной реальности приходят многие новые. В поисках способов и средств социализации и личностной идентификации, постсоветский человек принужден обращаться и к ним. Западные массовые ценности, ориентированные на потребление, копирование, симуляцию и пр. поглотили современного человека, почти заставили его перестать адекватно воспринимать сложившуюся обстановку. Полученные от нового государства удобство, достаток, спокойствие и комфорт сгладили желание сопротивляться системе. Общество окунулось в сплетение частных (индивидуальных) и массовых (надындивидуальных) виртуальных реальностей. Если человеку случается выбраться из их оков, то возникает множество противоречий и конфликтов между действительной реальностью без виртуального налета и той личностью, которая была сформирована при участии виртуальных реальностей.
Таким образом, анализ конструктов повседневной коммуникации в постсоветской России (таких как «совок», «новый русский», «лицо кавказской национальности», «крыша», «серая зарплата», «понаехали тут!», «так жить нельзя!», «суверенная демократия», «толерантность», «сетевое поколение», «замкнутый круг чиновничества», «терроризм», «коррупция» и др.) позволил реконструировать доминирующие на этом этапе виртуальные реальности как пространства социализации. Предопределенные ими основные особенности социализационных процессов могут быть выражены, с одной стороны, бесконечной сменой хаотично возникающих порядков, с другой - порядком, где ценностные ориентации выполняют преимущественно дезинтегративную функцию.
