Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теория власти в индийском буддизме 11
1.1. Генезис теории власти в Индии и буддийская концепция чакравартина 11
1.2. Концепция чакравартина как идейная основа государственного устройства империи Ашоки 42
ГЛАВА 2 Теория власти в тибетском буддизме 60
2.1. Проникновение буддийской теории власти в Тибет 60
2.2. Трансформация буддийской концепции власти в период формирования теократического
государства вТибете 77
2.3. Теории перерождения и воплощения как важнейшие компоненты теократической системы «единения политики и религии» 103
Заключение 117
Библиографический список использованной литературы 120
- Генезис теории власти в Индии и буддийская концепция чакравартина
- Концепция чакравартина как идейная основа государственного устройства империи Ашоки
- Проникновение буддийской теории власти в Тибет
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Многополярный мир, являющийся реальностью нашего времени, позволяет говорить о существовании по крайней мере трех типов цивилизаций, своими истоками восходящих к великим традициям мировых религий - христианства, ислама и буддизма. Каждая из этих цивилизаций имеет собственную философскую концепцию власти, буддийская же является самой древней из названных.
Интерес буддистов к государству, а точнее говоря, к статусу верховного правителя проявился ещечв^Индии. В своккочередь, правители государств очень скоро обратили внимание на буддизм как на идеологию, обладающую значительным потенциалом для укрепления их власти. В настоящее время буддизм играет значительную роль в жизни обширнейшего региона, протянувшегося от Цейлона до Тувы и Бурятии и от Калмыкии до Японии. Идею «совершенного правителя» буддийского типа — чакравартина и «царя веры» пытались воплотить правители практически всех государств ареала распространения буддизма. Актуальность темы настоящей диссертации определяется местом и ролью, которую буддийская концепция власти играла и продолжает играть в различных аспектах общественной- практики не только Индии и Тибета, но и всего огромного региона распространения буддизма в целом, представляя тем самым одно из значимых явлений в общественно-политической жизни современного мира.
Актуальность темы объясняется также интересом, который вызывает вопрос о политическом статусе тибетского правительства в изгнании и его лидера XIV Далай-ламы. Несмотря на то, что в тибетском правительстве в изгнании были осуществлены значительные демократические преобразования, все же легитимным правителем для тибетцев остается Далай-лама. Поскольку тибетская традиция обеспечения преемственности власти путем поиска перерождения жива и, более того, получила широкую известность на Западе,
представляется важным исследовать социально-политические предпосылки формирования этого института.
Кроме того, мировосприятие XIV Далай-ламы оказало достаточно сильное влияние на методы национально-освободительного движения тибетцев. Ненасилие, сострадание - главные принципы, которым следует сам XIV Далай-лама и к которым призывает всех людей на земле, сейчас становятся базовыми принципами во многих социальных теориях. Именно за поиск ненасильственного пути восстановления независимости Тибета и за деятельность во имя мира Его Святейшество в 1989 г. был удостоен Нобелевской премии мира. Все это обуславливает перспективность социально-философского исследования буддийской концепции власти.
В современных международных политических и экономических отношениях между Западом и Востоком нередко возникают разногласия по поводу основания власти, которые вызваны изначально разным пониманием ее легитимности. Именно недостаточное представление о способах легитимизации власти в восточных цивилизациях (исламской и буддийской) является одной из причин политических и идеологических разногласий между Востоком и Западом. Поэтому представляется важным исследовать формирование и развитие теории власти в индийском и тибетском буддизме.
Степень научной разработанности темы исследования. Изучение содержания, происхождения и формирования древнеиндийских концепций царской власти всесторонне рассматривалось в работах зарубежных и отечественных индологов Р. Тхапара, А.С. Альтекара, Б. Гокхале, Д.Д. Косамби, Ж. Блоха, П. Еггермонта, X. Сетха, Р.С. Шармы, Б. Баруа, Г.М. Бонгард-Левина, Т.Я. Елизаренковой, Г.Ф. Ильина, В.Н. Романова, А. А. Вигасина, A.M. Самозванцева и др. Анализ материалов эпиграфики и письменных памятников Древней Индии позволяет исследователям разделять древнеиндийские концепции происхождения царской власти на мифологические, космологические и рационально-социальные теории.
Поскольку исходными идеями для любых буддийских социальных или политических концепций являются такие доктринальные положения буддизма, как учение о «четырех истинах», анатнаме, дхарме, карме, теории перерождений, законе зависимого возникновения, то огромное значение для понимания сущности буддийской концепции власти представляют работы, посвященные изучению истории и философии буддизма. Большой вклад в изучение философии буддизма внесли такие известные представители западной и отечественной буддологии как И.П. Минаев, Б.Я. Владимирцов, Э. Конзе, Ф.И. Щербатской, С.Ф. Ольденбург, О.О. Розенберг, A.M. Позднеев, Г.Ц. Цыбиков, Б.Б. Барадийн, Г. Гюнтер, Дж. Туччи, Б.И. Кузнецов, Р.Е. Пубаев, В.И. Рудой, Е.А. Торчинов, В.ГЬ Андросов и др.
Влияние буддизма на общественную и политическую жизнь в странах его распространения исследовано в работах ученых-востоковедов В.И. Корнева, А.С. Агаджаняна, Н.Н. Бектимирова, И.В. Всеволодова, СВ. Волкова, А.Н. Игнатовича, А.С. Мартынова и др. Авторы рассматривают сущность буддизма тхеравады и махаяны, взаимоотношения буддийской общины и государства, прошлое и современное положение буддизма в странах Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии. А.С. Мартынов отмечает, что там, где буддизму не удалось идеологически подчинить себе институт власти, он приложил немалые усилия к тому, чтобы приспособиться к существующей политической идеологии и стать если не главной, то существенной ее частью [Мартынов, с.9].
Ранняя и средневековая история Тибета отражена в работах Дж. Туччи, Р. Стейна, X. Хофмана, П. Карраско, В.А. Богословского, Ю.Н. Рериха, К.М. Герасимовой, Е.И. Кычанова, Л.С. Савицкого, Ц. Шакабпы, М. Голдстейна, Р. Рахула, Н.С. Кулешова и др. Среди трудов касающихся истории Тибета особо выделяется труд Цэпона Шакабпы «Тибет: политическая история», прежде всего в силу того, что автором является тибетский историк. Данный труд представляет собою образец современной тибетской национальной историографии и содержит богатейший материал, который ранее был мало известен или недоступен
[Shakabpa].
Вопросы взаимоотношения светской и духовной власти, известные как «два закона», и связанные с ними категории и понятия исследовались глубоко и в разных аспектах многими исследователями, среди которых В. Хайссиг, Ш. Вира, К. Сагастер, Т.Д. Скрынникова и др. Т.Д. Скрынникова в работе «Ламаистская церковь и государство» предполагает, что Алтан-хан стремился к господству над всей* Монголией, при этом, однако, не имея наследственных прав называться всемонгольским ханом. Причину обращения Алтан-хана к буддизму исследовательница объясняет его стремлением называться правителем всей Монголии, поэтому для обоснования права на верховную власть Алтан-хан прибегает к концепции «двух законов» или «двух властей», появление которой в Монголии связано 'С распространением буддизма в эпоху династии Юань [Скрынникова].
Значительным шагом вР изучении этой концепции стали работы Д.С. Руэга, который исследует природу и концептуальную основу традиции «двух законов», а также связанные с ней тибетские термины, их синонимы и эквиваленты [Ruegg].
Анализ литературы показывает, что в перечисленных работах проблема власти в Индии и Тибете рассматривалась в основном в историческом плане, социально-философские аспекты буддийской теории власти в них не ставились. Специальных работ социально-философского характера по нашей теме немного. Исследованию содержания буддийской концепции чакравартина посвящены работы В.И. Рудого, Е.П. Островской [Категории буддийской культуры], В.И. Корнева [Корнев]. Работа СЮ. Лепехова «Философия мадхьямиков и генезис буддийской цивилизации» посвящена исследованию роли философии мадхьямиков в формировании буддийской цивилизации, изучению ее влияния на культурную и политическую жизнь стран Центральной и Восточной Азии [Лепехов, 1999]. Отсутствие работ, дающих цельное описание буддийской концепции власти, раскрывающее закономерности ее возникновения
в Индии и последующей трансформации в Тибете, позволяет определить тему и цель данного исследования.
Объектом исследования является феномен власти в южно- и центральноазиатской формах буддизма Индии и Тибета.
Предмет исследования — генезис и эволюция теоретических моделей власти и социальная практика их реализации.
Целью исследования является выявление концептуального содержания и закономерностей развития основных идей теории власти в индийском и тибетском буддизме.
Достижение указанной цели включает в себя решение следующих задач:
исследовать генезис концепции чакравартина в контексте добуддийских представлений о власти в Индии;
выявить доктринальную основу концепции чакравартина как способа легитимизации власти в буддизме;
рассмотреть процесс трансформации буддийской теории власти в Тибете;
проанализировать развитие социально-политического аспекта теории «двух законов» в Тибете и определить ее место и роль в становлении теократической модели правления;
- рассмотреть развитие концепции чакравартина в период формирования
теократического государства в Тибете;
определить социально-философские особенности развития института перерожденцев в контексте теории власти;
исследовать формирование теории «единства светской и духовной власти» (чой-срид) в Тибете и выявить ее доктринальные основы.
Теоретико-методологическая основа. В основе диссертационного исследования лежит диалектический метод. Основополагающее значение также придавалось принципу системности, поскольку он дает необходимый подход к анализу социальных систем. Попытка рассмотреть процесс становления всей
буддийской политической мысли как целостного явления продиктовала применение сравнительно-исторического метода. В исследовании конкретного текстологического и исторического материала были использованы методы герменевтики. Теоретической базой исследования явились труды отечественных и зарубежных востоковедов, в особенности разработанные в отечественном востоковедении методологические подходы к изучению буддийской культуры (Ф.И. Щербатской, О.О. Розенберг, Е.Е. Обермиллер).
Основными источниками исследования послужил» буддийские религиозно-философские сочинения индийских и тибетских авторов, в которых рассматривается доктринальная основа теории власти. К сочинениям индийских авторов относятся: «Абхидхармакоша» Васубандху (V в. н.э.), «Ратна-авали раджа-парикатха» («Драгоценные строфы наставления царю») Нагарджуны, сутра «Львиный рык миродержца». К индийским источникам также относятся^ древние памятники индийской эпиграфики — эдикты Ашоки (268-231 гг. до н.э.).
Из тибетских источников были использованы следующие религиозно-философские сочинения: «Ламрим ченмо» («Ступени пути к Просветлению») основателя школы гелугпа Чже Цонкапы (1357-1419), «Чойла-чжугбиго» («Дверь, ведущая в Учение») второго патриарха школы сакьяпа Соднам-Цземо (1142-1182). Также были привлечены источники по истории распространения буддизма в Индии и Тибете: «История буддизма» Будон Ринчен-дуба (1290-1364), «Голубые Анналы» Гой-лоцзавы Шоннупэла (1392-1481), «История Тибета», принадлежащая перу V Далай-ламы Лобсан Гьяцо (1617-1682), «Пагсам-джонсан» Сумба-Кхамбо Ешэ-Балчжора (1704-1788).
Еще одним важным источником, послужившим материалом для данной работы, является монгольский историко-правовой памятник XIII-XVI вв. «Цагаан туух» («Белая история»), в котором взаимоотношение религиозной и светской власти рассматриваются с точки зрения принципа «двух законов».
Основные положения, выносимые на защиту:
Основой легитимизации власти в буддийской концепции чакравартина является наличие личных заслуг, в противоположность брахманской модели сакральности власти правителей (раджи).
Буддийская теория власти носит многокомпонентный характер, явившийся результатом синкретизма добуддийских моделей легитимизации власти с буддийскими, представленными рядом генетически разнородных теорий.
В тибетском буддизме можно выделить две стадии развития социально-политической теории власти. Теоретическим ядром первой является учение о «двух законах», конкретизируемое в концепциях чакравартина и «духовное лицо - мирянин-донатор» (чод-йон), второй - «трех Тел Будды», развиваемое в учение о воплощении в верховной власти сакральных субъектов.
При переходе ко второй стадии (на этапе формирования теократической формы правления) произошла трансформация теории «двух законов» в теорию «Учителя - царя Дхармы трех миров», воплощающего в себе оба закона.
На второй стадии объяснительные схемы легитимизации власти, используемые на первой, сохранились, отойдя на периферию социально-философского дискурса, актуализируясь в основном в исторической литературе для обоснования легитимности институтов предшествующего периода.
Концепция «единства духовной и светской власти» (чой-срид) является завершающим этапом развития социально-политической теории власти в тибетском буддизме, и представляет собой характерную особенность центральноазиатской формы буддизма.
Научная новизна данного исследования состоит в следующем:
- выявлено влияние традиционной брахманской доктрины царской власти
на становление буддийской теории власти в Индии;
- на основе анализа доктринальных положений буддизма определено
теоретическое основание буддийского способа легитимизации власти правителя;
выделены стадии развития буддийской социально-политической теории власти в Тибете;
раскрыты доктринальные основы теории «единства светской и духовной власти» в Тибете;
- проанализированы модели легитимизации власти в центрально-
азиатском буддизме.
Научно-практическая значимость работы определяется актуальностью ее тематики для центрально-азиатских исследований в целом и тибетологии в частности. Выводы диссертации могут быть использованы при изучении современных социально-философских и социологических концепций религиозной идеологии. Сформулированные в работе выводы могут быть применены в религиоведении, востоковедении, философии, политологии.
Генезис теории власти в Индии и буддийская концепция чакравартина
Буддийское учение, зародившись в недрах религиозно-философской мысли Индии в виде реакции небрахманских слоев древнеиндийского населения на брахманизм, не Moraoj полностью оторваться от взрастившей его почвы древнеиндийской традиции. Формирование буддийской концепции власти также происходило на базе традиционных представлений О власти в индийском обществе, где, уже начиная с ведийской эпохи, появляются предпосылки становления взаимоотношений между духовным и светским порядками. История и философская мысль древней Индии была в достаточной мере изучена в трудах отечественных и зарубежных исследователей. Задачу настоящей главы мы видим в социально-философском исследовании зарождения представлений о власти в древней Индии, анализе концептуального содержания основной индо-буддийской концепции власти — учении о чакравартине и ее практической реализации в период правления царя Ашоки -расцвете буддизма в стране его происхождения.
Первыми источниками зарождающейся политической мысли в Индии, как и в других странах, явились священные тексты. Древнеиндийские письменные памятники - веды сообщают нам сведения об общественных реалиях далекого прошлого, которые позволяют воссоздать обычаи и нравы индоариев в ведийскую эпоху (1500—600 гг. до н. э.). Веды представляют собой собрания религиозных и ритуальных текстов различного содержания и назначения. Таких сборников четыре: «Ригведа» (гимны), «Самаведа» (песнопения), «Яджурведа» (жертвенные формулы) и «Атхарваведа» (заговоры, заклинания). Для истории политических идей особый интерес имеет «Ригведа», первый дошедший до нас памятник индийской литературы.
«Ригведа» преимущественно датируется II - началом I тысячелетия до н.э., собственно началом периода расселения индоариев на территории Северной Индии. Расселение арийских племен было не единовременным, это длительный процесс их распространения и проникновения различными племенными группами. В 20-30-е годы XX столетия лингвисты, опираясь на анализ данных «Ригведы», очертили наиболее вероятный район распространения ведийских племен эпохи сложения памятника — Восточный Пенджаб. Исходя из хронологических рамок и географического материала была высказана мысль о связи ведийских племен с носителями археологической «культуры серой расписной керамики», в которой были выделены две стадии развития: первый (до Х1в. до н.э.), распространенный в более северных районах, и второй (условно 1000-500гг. до н.э.), охватывавший поселения к югу от Харьяны и Северо-восточного Пенджаба. Российские исследователи Бонгард-Левин Г.М. и Ильин Г.Ф. допускают сопоставление археологических материалов, относящихся к этой культуре с ранними письменными свидетельствами об индоариях. Причем первую стадию их развития исследователи условно ассоциируют с эпохой «Ригведы», вторую же — с ведийскими сочинениями послеригведийского периода (с поздними самхитами, брахманами, аранъяками и упанишадами) [Бонгард-Левин, Ильин, с. 134-136].
«Ригведа» практически единственный источник, по которому можно судить о том, как жили и о чем думали люди, создавшие этот памятник [Ригведа, с.З]. Текст «Ригведы» известен нам в рецензии, включающей десять мандал1 (книг) - 1028 гимнов, посвященных богам древней Индии и исполнявшихся во время принесения им жертв. Основное содержание гимнов сводится к восхвалению богов и просьбам к ним. Восхваление определенного мифологического персонажа заключено в перечислении его отличительных признаков. Просьбы представлены в двух основных вариантах. Во-первых, просьбы бывают позитивные, такие как дай нам защиту, богатство, силу, награду, долгую жизнь и т.д. Во-вторых, просьбы негативные, такие как убей наших врагов, разрушь их крепости, прогони волка, вора и т.д." [Ригведа, с.36].
Исходный пункт ведийского мировоззрения — мысль о божественном создании мира и общественного строя. С «Ригведы» берет начало концепция всемогущего космического или божественного закона — «риты», представляющая собою основу политической мысли древней Индии. Puma (rta) это порядок, установленный изначально на земле и на небесах высшей силой и требующий от человека определенного поведения. Один из старейших и влиятельнейших богов ведийского пантеона — Варуна со своим спутником Митрой4 обеспечивали выполнение требований риты, вместе3 они следила за поступками людей, поместив «соглядатаев в растения и поселения» [Ригведа, с. 152]. Таким образом, единая вселенская сила являлась символом всеобщей упорядоченности и гармонии в обществе. Не сложилось еще и представление о наказаниях, налагаемых за определенные деяния, хотя общая идея кары неотделима от риты. Человек, совершивший грех, обращался с гимнами Варуне «О бог, которого нельзя обмануть, Отпусти нам прегрешения предков! Отпусти те, что мы сами сотворили!» [там же, с. 154].
Концепция чакравартина как идейная основа государственного устройства империи Ашоки
В период правления царя Ашоки (268/265 - 232/229 гг. до н.э.) -прославленного правителя династии Маурьев, был завершен процесс объединения индийских царств в единую империю. Ашока явился одним из первых правителей в Древней Индии, кто обратился к буддийскому учению для того, чтобы создать мощное государственное объединение [Schecter, с. 12], поскольку консервативный брахманизм уже не отвечал интересам общества, переходящего на более высокую ступень развития. По мнению буддийских авторов, царь Ашока стал совершенным правителем - чакравартином, идеальным образцом правителя для всех стран распространения буддизма, и хотя в эдиктах царя Ашоки о концепции чакравартина нет прямого упоминания, ряд данных говорит о ее влиянии на политические идеи царя.
Буддизм, выступавший против исключительности людей по рождению, против узкокастовых и территориальных ограничений, за централизованное государство во главе с чакравартином, более всего отвечал политике династии Маурьев. Традиционная религия, освящавшая племенную раздробленность, уже не соответствовала новой обстановке [Бонгард-Левин, Ильин, с.237]. К моменту возникновения буддизма на территории Индии шел активный процесс образования государств. Раннебуддийские сочинения свидетельствуют о том, что в середине VI в. до н.э. в Северной Индии существовало 16 махаджанапад («великих стран»). Между правителями государственных объединений не было единства, борьба шла не только за политическое, но и за экономическое господство [Бонгард-Левин, с.52].
Магадха, занимавшая очень выгодное географическое и торговое положение, стала центром, вокруг которого шло объединение североиндийских государств. Длительный процесс образования единого государства завершился созданием империи Ашоки Маурьи, которая простиралась от Кашмира и Гималаев на севере до Майсура на юге, от областей современного Афганистана на северо-западе до Бенгальского залива на востоке. Его империя установила торговые и дипломатические отношения со многими государствами Запада и Востока. Маурийская надпись в Махастане, сведения античных авторов относительно гапгаридов и прасиев, сообщения ланкийских хроник и китайских паломников свидетельствуют о вхождении в империю Бенгалии. Конечно, еще многие материалы требуют уточнения, но и сейчас ясно, что при Ашоке почти вся территория современной Республики Индии (кроме крайнего Юга), территории Пакистана и часть Афганистана составляли одно государственное образование.
Эта территориально-политическая организация представлялась для того времени, совершенно новой формой государственного устройства, что требовало создания новой системы организации власти и государственного управления. В этот период практически все органы управления, берущие начало в ведийской эпохе, получают окончательное оформление.
Действительно, большинство исследователей сходятся в том, что буддизм был государственной религией маурийской империи. В частности приведем мнение Е.А. Островской: «Ашока был первым в мировой истории государем, осознавшим мощный объединительный и социально-политический потенциал буддизма как религии, безразличной к этническим и социальным происхождениям, к их имущественному статусу, полу и возрасту. Ашока узрел в буддизме принцип - новый институт власти, позволяющий создавать полиэтнические империи, основанные на идее религиозно-идеологического равенства подданных» [Островская, с.11].
Принципы, которые были положены Ашокой в основу его государственной идеологии, социальной политики, и всей системы управления, по мнению СЮ. Лепехова, во многом опирались на буддийскую дхарму [Лепехов, 1999, с.36]. В популярном буддийском изложении царь Ашока предстает сострадательным монархом, вложившим меч в ножны после завоевания Калинги. Причем акцент ставится на противоречии Чанда-Ашоки (Жестоком Ашоке) первых лет царствования, и Дхарма-Ашоке которым он становится после принятия буддизма [Бонгард-Левин, Ильин, с.213].
Указы Ашоки были характерным способом внедрения буддийской ценностно-нормативной системы. Из сведений указов Ашоки, мы узнаем, что царь повелевает строить лечебницы не только для людей, но и для животных, рыть колодцы и водоемы, строить дороги, взращивать целебные растения в медицинских и ветеринарных целях, заботиться о дикой фауне, проявляя? бескорыстие и милосердие. Одним из эдиктов Ашока провозглашает веротерпимость, исключающую обращение в буддизм по принуждению. Таким образом, уже в III в. до н. э. Дхарма предстает как толерантная религия, предлагаемая в дар другим народам, а не навязываемая силой оружия.
Ашока являлся максимально приближенным к образцу вселенского правителя, прежде всего, потому что был буддистом, вся его деятельность говорила о том, что он способствует распространению учения. Все его государственное устройство построено на дхарме или посредством дхармы. Ашока - правитель всей земли, по крайней мере, таковым он себя считал. Именно к такому выводу приходит А.А. Вигасин на основании содержания указов Ашоки: больших наскальных эдиктов II и XIII .
Проникновение буддийской теории власти в Тибет
Процесс объединения тибетских племен и создание на их основе единого суверенного государства во главе с правителем - цэнпо27 в своих основных чертах был завершен в начале VII в. н. э. В китайских источниках Тибет VII века воспринимается как сильное в военном отношении государство с серьезными внешнеполитическими амбициями. Создание единого тибетского государства было обусловлено рядом политических и экономических причин. Географические условия Тибета послужили тому, что долина реки Цангпо (Брахмапутры) стала основным районом, где начали скапливаться различные племена тибетцев. Благоприятные условия для объединения племен в единое государство сложились к концу VI в., когда вожди сильных племен пытались осуществить централизацию государства под своей властью.
По сообщению тибетской хроники, обнаруженной в Дуньхуане, цэнпо Тагри Нансиг (stag ri gnang gzigs) и наследовавший ему сын Намри Сонцэн (gnam ri srong btsari) вели ожесточенную и успешную борьбу за объединение племен. Действия Намри привели к созданию в 607 г. единого тибетского государства [Кычанов, с.ЗЗ]. По всей видимости, это было обычное раннее государство, по своей структуре сходное со многими ранними государствами Древнего Востока. К концу своего правления Намри Сонцэн добился стабильности в стране. Уже в правление его сына — цэнпо Сонцэнгампо, завершился длительный процесс объединения страны [Богословский, с.34-35]. Сонцэнгампо является самым известным царем древнего Тибета, благодаря его деятельности Тибет становится империей — одной из самых могущественных держав Центральной Азии наряду с Танской империей и Тюркским каганатом.
Древнейшие исторические сочинения тибетцев почти не сохранились. Исследователям доступны только сочинения более поздней датировки , в которых зафиксированы две традиции, объясняющие происхождение царского рода, главной фигурой которых является Ньяти Цзнпо (gNya khri btsan ро) -первый тибетский царь. Одна традиция является буддийской, а другая -бонской, которая разработанна в рамках автохтонной религии тибетцев бон" . Существование бонской традиции наряду с буддийской свидетельствует о том, что до проникновения буддизма в Тибет там существовала своя, более древняя концепция власти, которая собственно стала известна благодаря буддийским сочинениям. Российский исследователь Д.И. Бураев считает, что именно религия бон явилась той идеологической основой, на которой выросло тибетское централизованное государство VII-IX вв. [Бураев, с Л 68]. Большинство исследователей считают, что в Тибете эпохи «раннего периода распространения буддизма» решительная пробуддийская политика царей вызывала усиление оппозиции приверженцев бон как в среде правящего класса, так и среди народа. Хотя буддизм был объявлен государственной религией в 787 году, бон не потерял своих позиций в тибетском государстве VII-IX вв. Свидетельством этому является совершение боннских обрядов при заключении мирного договора между Тибетом и Китаем 822 года. Е.И. Кычанов и Л.С. Савицкий считают, что «боннская идеология в жизни тибетского общества первой половины IX в. была реальностью, и реальностью более сильной, чем буддизм» [Кычанов, Савицкий, с.56].
Бонские варианты легенды царского рода, зафиксировавшие устные предания и мифологию тибетцев, выводят происхождение Ньяти Цэнпо от небесных божеств. Они повествуют легенды о происхождении тибетского этноса и верховной власти, которые легли в основу представлений тибетцев о себе как единой этнокультурной общности, послужившей основой объединения тибетских племен. Авторитет государственной власти требовал и определения ее статуса. Верховная власть в обществе и лично персона ее носителя стали усиленно наделяться чертами сакральности, которые в наибольшей мере способствовали выработке представлений о высоком и непререкаемом авторитете единой власти; ее полномочия теперь распространялись на всю территорию.
Практически во всех версиях бонского предания говорится о том, что до ТА появления Ньяти Цэнпо территорией управляли божества гор, рек, озер , равно как и демоны, насылающие болезни, а также двенадцать вождей кланов. По бонской космологии, вселенная представлялась в тройственном виде как «небо? - земля — подземный мир», которые рассматривались в качестве обиталищ соответственно «птиц-мясоедов-рыб». Их основными представителями считались на небе - небесные божества лха31, на земле — цэн, под землей -наги и мертвые цуны [Пубаев, с. 162]. По преданию, Ньяти Цэнпо сошел на землю с небес, с тем чтобы стать предводителем всех людей, населяющих эту территорию (есть даже версия - «чтобы установить род человеческий»). Он спустился по канату, сплетенному из гигантского луча света, на вершину священной горы и ступил в магическое пространство док. Связь тибетского царя с небесным божеством лха выражалась через титул «сын бога», с щан» через титул царя - цэнпо, с подземным миром - через титул пу-чжал, «царя мертвых» [Пубаев, с. 162].
