Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические проблемы изучения судебной власти в современной научной литературе 28
1.1. История и исследования судебной власти в России: восхождение к социальной философии 29
1.2. Характерные черты и особенности исследования судебной власти в социально-гуманитарных науках 46
1.3. Особенности понимания института судебной власти в социальном знании 66
Глава 2. Методологический конструкт социально-философского содержания судебной власти 89
2.1. Концепт судебной власти: переход от анализа явлений к анализу сущности 90
2.2. Понятийно-категориальный аппарат социально-философского изучения судебной власти 106
2.3. Субъект-объектные связи в логике отношений судебной власти 132
Глава 3. Сущность и структура судебной власти в российском обществе 153
3.1. Судебная власть как правовой институт обеспечения социального порядка 154
3.2. Судебные средства общественного регулирования 188
3.3. Роль судебной системы в обеспечении институциональной идентичности судебной власти 214
Глава 4. Особенности объективации судебной власти в российском обществе 240
4.1. Идеология и судебная власть в российском обществе 241
4.2. Государство как участник правового конфликта и качество судебной власти в России 254
4.3. Судебная власть в политическом измерении российского общества 271
Заключение 293
Список используемой литературы 304
- История и исследования судебной власти в России: восхождение к социальной философии
- Понятийно-категориальный аппарат социально-философского изучения судебной власти
- Судебные средства общественного регулирования
- Судебная власть в политическом измерении российского общества
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью поиска путей устойчивого развития современного российского общества на основе эффективного взаимодействия различных элементов и подсистем социальной системы и, соответственно, решения теоретико-методологических и практических задач по оптимизации процессов в сфере социально-властных отношений. Преобразование социально-властных отношений в духе требований и вызовов времени диктуется тем, что структурный профиль власти должен быть функционально сориентирован на регулирование и координацию социальных процессов на всех уровнях социальной организации, что предполагает формирование новых для общества механизмов моделирования социально-властных отношений.
Как исследуемая социальная реальность судебная власть – это не только всеобъемлющая форма государственного воздействия, но и многомерная философская предметность. Актуальность социально-философского видения судебной власти становится в большей степени очевидной в связи с социально-политическим контекстом ее функционирования в российском обществе. Сильная и независимая судебная власть является неотъемлемым элементом социально-властных отношений в демократической правовой культуре гражданского общества. Ее социальная роль обусловлена необходимостью построения современного правового государства и гражданского общества, где право и закон будут доминирующими регуляторами общественных отношений. Социальная природа судебной власти предопределяется наличием общественной потребности в разрешении конфликтов, вызванных столкновением противостоящих интересов не только членов общества, но и государства в целом. Вместе с тем, она определяется общими принципами гуманистической идеологии общества.
Будучи интегрированной в государственный механизм, судебная власть выполняет не только функцию разрешения правовых конфликтов, но – более широко – функцию поддержания и обеспечения государственной идентичности. Она обеспечивает сохранение механизма публичной власти в условиях спора как о самой власти, так и о ее инструментах – законах, тем самым позволяя беспрерывно и гармонично работать механизму государственно-правового регулирования. В этом главная социальная ценность правосудия и основная причина, по которой субъекты социальной жизни конституируют судебную власть как социальную реальность. По отношению к закону суд выступает в троякой роли: с одной стороны, как исполнитель (суд подчиняется закону, применяет его), с другой, – как контролер (проверяет обоснованность закона и вправе его отменить), с третьей – как творец (восполняет судебной практикой пробелы в законодательстве, формирует правоприменительную практику). Судебная интерпретация закона или спорных фактов и событий, необходимая для устранения конфликта и выражаемая в акте оценки и усмотрения, носит не только и не столько правовой, сколько социально-рефлексивный характер, поскольку опирается не только на право, но через идеологию – на правопонимание. Тем самым судебная власть решает всеобщую задачу обеспечения государственной идентичности через гармонизированную с другими ветвями власти интерпретацию и соотнесение государственного и общественного интереса, но лишь применительно к конкретному конфликту.
Социально-философская интерпретация, как основа подтверждения, контроля или восполнения закона, в каждом акте властного судебного требования сталкивается со сложностями социального бытия современной России. На это обстоятельство широко, в теоретико-философском аспекте, обращает внимание философ Х. Г. Тхагапсоев, выделяя три монопольно доминирующих модуса в дискурсах по поводу социального бытия современной России: а) анализ «горячих вопросов», в том числе российского самоопределения в новых условиях; б) проецирование современных социально-философских метатеорий на российские реалии; в) попытки представить в позитивистском ключе российское социальное бытие «детально» и «номотетически».
Эти особенности социального бытия в России, с учетом дуалистической (юридической и социально-властной) природы судебной власти, предполагают глубокое осмысление социального феномена судебной власти с социально-философской точки зрения.
Таким образом, актуальность предпринятого исследования обусловлена, во-первых, изменением характера осмысления социальной и культурной реальности; во-вторых, потребностью более глубокого и адекватного отражения в социально-философской рефлексии современных реалий российской социальной трансформации, важной составной частью которой является судебная власть; в-третьих, гносеологической потребностью выявить социально-философское содержание судебной власти посредством анализа ее природы и генезиса, определения сущностных характеристик, отличающих ее от власти исполнительной и законодательной; в-четвертых, необходимостью раскрыть соотношение судебной власти, судопроизводства и правосудия, содержание функций судебной власти, прикладных социально значимых аспектов функционирования судебной власти в ином, нежели теоретическая юриспруденция, предметном поле.
Дополнительную актуальность данной теме придают глубокие изменения в теории общества и методологии социального познания. Понимание общества как единства социальной системы и жизненного мира позволяет лучше понять механизмы взаимной зависимости институтов и ценностей, значений и смыслов, теоретического и повседневного. Новые подходы в области теории общества и культуры, в том числе в понимании сущности судебной власти как социального феномена, требуют критического пересмотра и новой концептуализации всего комплекса социальных явлений и их взаимосвязей, характеризующих преобразования современной российской действительности.
Степень разработанности темы. В отечественной философской мысли феномен судебной власти пока еще не являлся предметом систематического и глубоко исследования. Вместе с тем нельзя говорить о том, что философские исследования полностью обходили эту проблематику. В рамках социальной философии разработан инструментарий исследования, уточнены методологические ориентиры, разработаны когнитивные нормы и идеалы, являющиеся базой исследования. В русле социальной философии рассмотрены идеи, принципы и взгляды, составляющие предмет «предельного» взаимодействия власти и общества, власти и человека.
Фундаментальное теоретико-методологическое значение имеют труды И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Ф. Ницше, М. Хайдеггера и других философов по теории познания, методологии философского исследования идеальных сущностей, а так же по феноменологии.
В рамках директивных, коммуникативных, структуралистских теорий власти, вопросы логической формы и структуры властного отношения разработаны в трудах Г. Алмонда, Х. Арендт, К. Гибсона, Т. Гоббса, И. Бентама, М. Вебера, Р. Дарендорфа, Д. Истона, М. Крозье, А. Каплан, Г. Ласуэлла, Ч. Миллса, П. Морриса, Д. Мэкки, Р. Моккена, Ф. Оппенхейма, Т. Парсонса, У. Риккера, Ф. Стокмана, Х. Симона, Ю. Хабермаса, М. Фуко, К. Шмитта и других зарубежных исследователей власти, а также отечественных: А. А. Дегтярева, М. В. Ильина, Б. И. Коваля, И. И. Кравченко, В. М. Ледяева, Г. В. Мальцева, В. В. Меньшикова, А. В. Паршина, А. Л. Стризое, В. Ю. Шпака и других.
Вопросам взаимодействия власти и общества посвящены работы А. Г. Авторханова, С. С. Алексеева, М. И. Байтина, М. Вебера, К. С. Гаджиева, Г. Г. Дилигенского и других. В них обозначена парадигма социально-философского видения структуры современного общества, предложены холистская и номиналистская модели взаимоотношений власти и общества, человека и государства. Показаны характерные черты соответствующих этим моделям идеологий и закономерности их выбора в зависимости от фактического состояния экономической, политической, социальной и духовной сфер общественной жизни.
Социально-философские характеристики форм, типов идеологии, ее характерные черты, исторические виды, механизм влияния идеологии на общественные и государственные институты дан в работах представителей ростовской школы философии социального гуманизма Ю. Г. Волкова, В. С. Малицкого, А. В. Лубского, В.Н. Шевелева и других.
Для формирования концепта судебной власти и объяснения механизма ее социального функционирования существенное значение имеют исследования практики судебно-властных отношений, предпринятые зарубежными учеными П. Арчером, А. Бараком, В. Бернхемом, А. Гарапоном, Д. Зусмэмом, Р. Иерингом, Б. Кардозо, А. Кохом, Р. Познером, С. Роз-Аккерман, П. Соломоном, Р. Страуссом, Т. Фоглесонгом, Ф. Франкфуртером, И. Шихатом, Р. Эдвардсом, М. Эллоном и другими, раскрывшими юридические и юридико-правовые особенности судебно-властных отношений применительно к различным политическим, правовым системам, а так же организационным формам судебных систем, показавшим способы и механизм модификации нормы, в современном западном обществе, основанном на рыночной экономике, модели гражданского общества, а в правовом смысле – основанном на концепции естественного права и правового закона.
Как многомерная философская предметность судебная власть раскрывается через выявление и всестороннее осмысление различий, смысловой гетерогенности ее определений, накопленных в юридической науке, в частности в работах С. В. Боботова, А. Д. Бойкова, Н. С. Бондаря, А. А. Власова, В. В. Власова, С. Е Вицина, Ю. А. Дмитриева, В. В. Ершова, Б. А. Золотухина, Р. И. Каримуллина, В. М. Когана, И. Б. Михайловской, Т. Г. Моршаковой, В. В. Панкратова, Ю. С. Пилипенко, И. Л. Петрухина, В. И. Радченко, В. А. Ржевского, В. М. Савицкого, Ю. И. Стецовского, Г. Ф. Хохрякова, Н. М. Чепурновой, В. Г. Черемных, С. А. Шейфер и др.
Так, В. М. Савицкий рассматривает проблему трансформации суда в новый, российский суд, взаимодействие суда и прокуратуры в судебном процессе и, как следствие, проблему статуса судов и судей. Этот же вопрос в ряде работ поднимает С. А. Шейфер. Совокупность работ И. Л. Петрухина определяет системные недостатки советской модели судебной юстиции: качество работы судебной системы, перегруженность; кадровый уровень; отсутствие независимости; уровень материально-технического обеспечения гарантий; искажение природы и целей судебной юстиции; вмешательство в области, традиционно считавшиеся частным делом граждан; отсутствие доступности, доверия и уважения. В. В. Ершов, Т. Г. Морщакова, С. Е. Вицин рассматривали вопросы обеспечения судебной защиты интересов граждан и государства в общей увязке с проблемами содержательного и организационного существования судебной власти. В. А. Ржевский и Н. М. Чепурнова заложили основы конституционного анализа судебной власти. К этой области исследования примыкает работа Ю. И. Стецовского. В. И. Радченко поставил вопрос о необходимости определения судебной власти как ключевого элемента судебной реформы. Важную роль сыграли так же работы В. М. Лебедева, Д. Козака, С. Е. Вицина.
Необходимо отметить работы, направленные на обобщение теоретико-эмпирического материала о судебной власти. В первую очередь это труды А. В. Аверина, В. И. Анишиной, Л. А. Воскобитовой, Г. А. Гаджиева, Е. В. Завражнова, Н. А. Колоколова, С. Г. Павликова, М. Н. Марченко, Д. В. Фетищева.
Анализ степени разработанности темы дает основание сделать предварительные выводы об исследовательских лакунах и обозначившихся возможностях социально-философской методологии анализа судебной власти: 1. Недостаточно ясно сформулированы методологические основания и специфика осмысления судебной власти, не существует общепринятой дефиниции судебной власти как явления общественного. 2. Не представлен теоретический концепт судебной власти как социально-философской категории. 3. Не раскрыты параметры, принципы и основания социально-философского подхода к анализу судебной власти в системе разделения властей в аспекте ее функционирования в российском обществе. 4. Нет концепции, объединяющей структурные и динамические характеристики судебной власти как социальной объектности в российском обществе.
Все это предопределило постановку цели и задач исследования.
Цель исследования – концептуальное обоснование судебной власти и способа ее функционирования в российском обществе.
Задачи исследования
– рассмотреть основные направления и особенности осмысления судебной власти в России;
– показать характерные черты и специфику исследования судебной власти в российских социально-гуманитарных науках;
– выяснить особенности понимания судебной власти в российском социальном знании;
– охарактеризовать социально-философскую сущность концепта российской судебной власти;
– проанализировать социально-философское содержание понятийно-категориального аппарата изучения российской судебной власти;
– выяснить субъект-объектные связи в логике отношений судебной власти;
– исследовать судебную власть как правовой институт обеспечения социального порядка в России;
– выявить роль судебных средств общественного регулирования в обеспечении социального порядка в России;
– Осуществить анализ роли судебной системы в обеспечении институциональной идентичности судебной власти.
– раскрыть соотношение идеологии и судебной власти в российском обществе;
– рассмотреть взаимосвязь государства как участника правового конфликта и качества судебной власти в России;
– раскрыть судебную власть как субъект политической системы российского общества.
Объект исследования – судебная власть как составляющая социальной реальности в российском обществе.
Предмет исследования – социальное функционирование судебной власти в российском обществе.
Гипотеза исследования формулируется следующим образом.
Государственная воля к социальному порядку выражена в законе, который с социально-философской точки зрения является объективной правовой реальностью. Социальный порядок обеспечивается постоянством, непрерывностью, авторитетом и гармоничностью правовой реальности для каждого члена общества. Сохранение всеобщего и универсального значения права как социального регулятора требует обеспечения правовой реальности в случае спора о самом праве. Возможность и обязанность определить, что является правом в случае спора об этом при индивидуальном правоприменении, составляет основу судебной власти, определяет ее место и роль в системе разделения властей, а так же политических акторов, образует уникальный властный ресурс судебной власти. Судебная власть реализует социальную потребность в устойчивой социетальной системе регуляции общественных отношений и разрешения социальных конфликтов. Существование судебной власти обусловлено интересом общества в поддержании правового и социального порядка, а ее государственная природа – обязанностью государства этот порядок поддерживать.
Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования. Работа выполнена в рамках классической метапарадигмы с привлечением теорий и концепций неклассической и постнеклассической метапарадигм. Принципиально важным в исследовании является использование теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса, социальная феноменология А. Щюца. Важным положением теории коммуникативного действия, применяемым в исследовании, является представление общества как системы и как жизненного мира в связи с анализом социальных изменений на уровне значений и смыслов, которые создают интерпретативное сопровождение функционированию институтов и ценностей в процессе социального взаимодействия
Методологическую основу исследования составляют институциональный, системно-структурный и структурно-функциональный подходы к изучению социальных процессов, которые обусловлены спецификой объекта и предмета исследования и выстраивались исходя из понимания того, что анализ судебной власти как сложного социального феномена требует органического сочетания социально-философских и теоретико-правовых принципов, методов и подходов, позволяющих наиболее продуктивно и эффективно реализовать поставленные цели и задачи.
В ходе разработки концепции исследования использовались принципы системного подхода. В результате судебная власть представлена, с одной стороны, как система, включающая в себя взаимодействие объекта и субъекта власти в пространстве социальности, с другой стороны, как институт государственности и особый вид социального управления. Системная методология дополнена элементами социально-исторического и социокультурного подходов, что дает возможность выявить на основе анализа потенциальных возможностей субъектов судебно-властных отношений социальные причины их динамики как потенциала развития российского общества.
Научная новизна исследования получила конкретное воплощение в следующих результатах:
1. Определены теоретические и методологические подходы к исследованию судебной власти, сложившиеся в современной отечественной научной литературе и являющиеся производными от двух основных противостоящих друг другу подходов: функционального и специально-юридического, и обоснована необходимость формирования социально-философского конструкта изучения судебной власти в России, адекватного объективным изменениям социальных и правовых институтов российского общества.
2. Выявлены основные методологические проблемы социально-философского анализа судебной власти, связанные с отсутствием социально-философского конструкта судебной власти в российском обществе; показано, что характерными чертами анализа судебной власти в социально-гуманитарных науках являются незавершенность и фрагментарность теоретического знания о судебной власти как о социальной реальности.
3. Доказано, что особенностью понимания судебной власти в социальном знании является преимущественное представление о ней не в системе координат социальной реальности, а в системе представлений о праве, государстве и устройстве власти.
4. На основе конструирования судебной власти как идеального типа выявлено и обосновано философское содержание механизма регулирования судебно-властных отношений, охарактеризован концепт судебной власти и выявлена его эволюция, в основе которой – переход от анализа явлений к анализу сущности.
5. Составлен новый конструкт понятийно-категориального аппарата концепта судебной власти, позволяющий представить ее через право, государственную волю и интерес, соотнесенные с понятием ценности социального порядка и определяющие социальные и политико-правовые характеристики судебной власти.
6. Средствами социально-философского анализа установлены субъект-объектные связи в логике отношений судебной власти, которые характеризуются своей направленностью: управлением и давлением, контролем и влиянием, господством и подчинением, и выражаются через принуждение или добровольное изменение прав и обязанностей.
7. Сформулирована и раскрыта социально-философская концепция анализа судебной власти как социетальной системы регуляции конфликтных общественных отношений на основе установленных законом правовых норм, принципов, предписаний, обусловленная потребностями людей в социальном порядке.
8. Показано, что судебными средствами общественного регулирования являются судебные усмотрения и судебные оценки, позволяющие разрешить индивидуальный конфликт применительно к принципам социального порядка.
9. Показано, что судебная система имеет задачу обеспечить сохранение механизма власти в социокультурных условиях существования оппозиционной среды и гарантировать единство смыслополагания правового должного каждым отдельным судьей в рамках общества.
10. Показано, что идеология определяет эффективность предложенной судом участникам конфликта социальной практики обоюдного правомерного поведения и принудительной реализации этой практики органами государственной власти в случае ее добровольного неисполнения.
11. Установлено, что в условиях идеологического доминирования государство в лице своих органов увеличивает объем своих полномочий и занимает особое место в поддержании социального порядка. При этом снижается качество судебной власти, так как исчезает важнейший социально-философский элемент ее самостоятельности – воля и интерес
12. Доказано, что основания и механизм объективации судебной власти в обществе проявляются в отличиях содержания, основаниях возникновения и способах учета интересов органами судебной власти от иных органов государственной власти. Функционирование российской судебной власти как власти политической детерминируется существованием организационной и кадровой зависимости судебных органов, процедурой (процессом) рассмотрения дел, возможностью воздействия на иные ветви власти.
На защиту выносятся следующие положения
1. Исследование судебной власти как самостоятельного и значимого в российском обществе института властно-правового взаимодействия государства и общества, государства и личности может осуществляться через восхождение от теоретико-правового осмысления к социально-философской парадигме. Эволюция познания судебной власти объективно обусловлена изменением общества, усложнением его социальных и правовых институтов, а также изменениями качества власти, в том числе судебной. Вся динамика общественного развития предопределила необходимость отхода от юридического анализа отдельных свойств и качеств судебной власти к определению ее сущности. Переход от анализа свойств в пользу анализа содержания – это путь к исследованию судебной власти в современном российском обществе в социально-философском дискурсе.
2. Исследования судебной власти в социально-гуманитарных науках имеет давнюю традицию осмысления. Но она осуществлялась преимущественно в контексте концепции разделения властей, что обусловило незавершенность теоретических знаний о судебной власти как социальной реальности. Нынешнее состояние социально-гуманитарных наук, состоящее в переходе от фрагментарности к обобщенному социально-философскому дискурсу исследований, позволяет рассмотреть судебную власть как соотношение всеобщего и частного, как отражение социального смысла власти в индивидуальном акте поведения. Применение категориального аппарата социальной философии в исследовании судебной власти создает новые возможности ее изучения как социально-правового явления, как «бытие-сущностно-общественное» вне предметно-практической, историко-политической, фактологической конкретики.
3. Анализ судебной власти как реалии современного российского общества показывает, что исследования отдельных аспектов судебной власти не образуют целостного единства, достаточного для теоретического осмысления феномена в целом. В контексте фундаментальных изменений социально-философских представлений о праве, государстве и власти, фактического выделения судебной власти в самостоятельный вид государственной власти имеющийся объем теоретических, и прежде всего юридических, знаний недостаточен, поскольку в них отсутствует концептуальная схема понятия судебной власти, относящаяся к области социально-философского знания.
4. Социальные и правовые явления, порождаемые самим фактом существования судебной власти, представляют собой категории качества, количества и меры. Они необходимы для исследования судебной власти, но недостаточны. С социально-философской точки зрения требуется переход от анализа явлений судебной власти к анализу ее сущности. Рассмотрение судебной власти как идеальной социально-философской конструкции, зависящей содержательно от определяющих его понятий, потребовало сформулировать определение судебной власти как устойчивой социетальной системы регуляции общественных отношений, возникающей в силу необходимости и обязанности трактовать государственную волю в том случае, когда нормативная трактовка, предложенная законодателем для общего случая и выраженная в норме закона, вступает в противоречие с нормативной трактовкой государственной воли в процессе индивидуального регулирования. Для этого применен метод концептуального анализа. Концептуальный анализ решает задачу повышения ценности определения понятия судебной власти, позволяя объяснить ее значение и смысл. Применение концептуального анализа разрешает две группы проблем: как значение соотносится с термином и как значение соотносится с объектом. Конечным результатом его применения является суждение о сущности судебной власти, позволяющее рассмотреть ее онтологию, морфологию и социальную ценность.
5. Понятийно-категориальный аппарат судебной власти включает такие категории как право, государственная воля и интерес, соотнесенные с понятием судебной власти через философскую категорию ценности и определяющие социальные и политико-правовые характеристики судебной власти. В социально-философском пространстве государства-субъекта права понятие судебной власти выступает рефлексией объективно существующих правовых и социальных феноменов и может быть представлено как идеальный тип. Такой подход требует определения системы понятий, относительно которых концептуализируется судебная власть. Родовой объект и видовые признаки судебной власти определяются, во-первых, через право, поскольку оно является мерой должного. С одной стороны, право рефлексирует должное, с другой, – детерминирует отношения как взаимодействие воль. Во-вторых, через волю, определяющую возможность взаимодействия. В-третьих, через интерес, в котором отражена дуалистическая природа человека, его социально-биологическая сущность, не зависящая от государства, власти, а определяющая структуру и объем взаимодействия с ними, исходя из совпадения и различения интересов.
6. В логике отношений судебной власти существуют субъект-объектные связи. Их формой являются причинно-следственные отношения, характеризующиеся наличием причины, следствия, связи между ними и асимметрии в положении сторон. Субъект-объектные связи выступают способом социальной регуляции, который характеризуется тем, что каждому субъекту задано то или иное место в системе отношений. Субъект-объектные связи характеризуются своей направленностью: управлением и давлением, контролем и влиянием, господством и подчинением, которые выражаются через прямое принуждение и добровольное изменение прав и обязанностей. Элементарной единицей субъект-объектного взаимодействия является каузация. Причинность и следственность власти – необходимый атрибут, в отсутствие которого власть превращается в процесс, в последовательность естественных действий. Для судебной власти, как специфически-правовой формы каузации, характерна обязательность наличия непосредственного субъекта власти, поскольку судебная власть имеет цель, отличную от цели приведения всей совокупности системы общественных отношений к идеальной правовой модели.
7. Институт судебной власти обеспечивает сохранение всеобщего универсального назначения права как объективного общественного регулятора при наличии спора о самом праве, разрешая противоречие между законом как всеобщим правилом и обстоятельствами конкретного конфликта. Источником возникновения судебной власти является обязанность толкования государственной воли. В силу этого возникает требование о безусловном исполнении решения судов, требование охраны судьи от неправомерного вмешательства в его деятельность, требование независимости судов. Государственно-властные полномочия возникают у суда (судьи) в полном объеме в силу обязанности определить право, во-первых, в его соотношении с законом, во-вторых, только в процессе индивидуального правоприменения и, в-третьих, только в случае спора о факте или о праве.
8. Судебными средствами общественного регулирования являются судебные усмотрения и судебные оценки, позволяющие разрешить индивидуальный конфликт применительно к принципам социального порядка. Содержанием судебно-властных отношений является деятельность по поводу разрешения социальных конфликтов на основе норм права. Судебная власть легитимна лишь тогда, когда в результате ее деятельности наступает ситуация порядка, который воспринимается в данном обществе как ситуация должного. Характер деятельности определяется возможностью судебного усмотрения и судебной оценки, на основе которых судьей модифицируются правила понимания нормы, и это модифицированное правило в волевом и властном порядке применяется для урегулирования конфликтных общественных отношений. Судебная власть имеет законодательно закрепленный монополизм на данный вид деятельности.
9. Судебная система является организационной средой, обеспечивающей институциональную идентичность, самостоятельность и независимость суждения о том, что есть право в данном конкретном случае, с учетом тех или иных юридически значимых событий и фактов, имеющихся в конфликтном общественном отношении, а также гарантирующей единство смыслополагания правового должного каждым отдельным судьей. Как организационная среда судебная система имеет задачу обеспечить сохранение механизма власти в условиях существования оппозиционной среды, под которой понимаются любые агенты, желающие присвоить себе право использования средств судебного регулирования.
10. Существует тесная связь между содержанием господствующей в обществе идеологии и наличием собственного социально-философского содержания судебной власти. Судебное регулирование по существу есть идеологическое и волевое. Волевой характер возникает из отношений государственной власти, реализуемой судом. Идеология судебного решения и содержание возникшего на его основе правоотношения содержательно вытекает из всей идеологии отношений в обществе, операционно – из особенностей формирования судебного акта, основанного на идеологии законодательства, идеологии судебного усмотрения и идеологии судебной оценки, технически – из способа создания судом правоотношения между участниками юридического конфликта. Идеология определяет эффективность предложенной судом участникам конфликта социальной практики обоюдного правомерного поведения и принудительной реализации этой практики органами государственной власти в случае ее добровольного неисполнения.
11. Особенностью функционирования судебной власти в России является наличие значительной группы конфликтов между личностью и государством и ограничение способов судебной защиты личности. Это характерная черта государств, в которых не развит институт частной собственности и не развиты отношения демократии. В условиях идеологического доминирования, обобществления или контроля над средствами государство в лице своих органов увеличивает объем своих полномочий и обусловливает особое место и роль в поддержании социального порядка. Оказавшись участником значимого числа конфликтов, государство и его институты особенным образом защищаются при помощи закона. Более того, вся система принятия закона действует в условиях приоритетной защиты государства, ограничивая личность.
Несамостоятельность в идеологической оценке тех правовых явлений, которые отнесены к компетенции судебных органов, ведет к сужению собственного социально-философского содержания судебной власти и, как следствие, к системным проблемам, связанным с ценностью судебной власти как социального института. Исчезает важнейший социально-философский элемент самостоятельности судебной власти – воля и интерес.
12. С содержательной точки зрения политический статус судебной власти в российском обществе определяется возможностью самостоятельно по отношению к другим политическим акторам и институтам, уполномоченным обществом выражать в праве государственную волю и государственный интерес, определять должное как социальное понятие и реализовывать его в судебном акте. Существование судебной власти позволяет осуществлять процедуру определения запрещенного и дозволенного в праве, являющемся в российском демократическом обществе формулой власти. Определяя право в случае индивидуального правоприменения, судья становится политическим актором в той мере, в какой в российском обществе власть выражена в праве. Обязанность трактовки государственной воли в ситуации индивидуального правоприменения обусловливает существование судебной власти вне зависимости от типа российской политической структуры, поскольку любая политическая структура реализует свои решения через закон как составную часть права.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость работы состоит в том, что разработанная диссертантом методология исследования и концепция осмысления судебной власти в контексте социальной философии способствуют дальнейшему изучению различных аспектов данного феномена, тенденций развития и выработке концептуальных подходов к проблеме.
Практическая значимость работы заключается в том, что основные положения и выводы исследования могут быть использованы в практической деятельности органов государственной власти и управления. Материалы диссертации также могут быть использованы в преподавании курсов философии, социологии, политологии, теории государства и права, философии права.
Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации были представлены на ряде научных конференций, в том числе на Всероссийской научно-практической конференции «Насилие в современной России» (Ростов-на-Дону, 1999); Всероссийской межвузовской научной конференции «Становление нового социального порядка в России» (Краснодар, 2000); Межвузовской научно-практической конференции «Профессиональная культура учителя экономики и права» (Ростов-на-Дону, 2000); Межрегиональной научно-теоретической конференции «Конституция Российской Федерации и развитие законодательства в современный период» (Ростов-на-Дону, 2002); III Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002); Всероссийской научно-теоретической конференции «Философия права в условиях глобализации» (Ростов-на-Дону, 2003); Международной научно-практической конференции «Современные проблемы совершенствования законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия международному терроризму» (Ростов-на-Дону, 2003); Региональной научно-теоретической конференции «Россия на пути к правовому государству» (Краснодар 2003); Межвузовской научно-практической конференции «Современные проблемы становления профессионально-педагогической культуры (преподавателя вуза, колледжа, лицея, школы)» (Ростов-на-Дону, 2004); Международной научной конференции «Роль идеологии в трансформационных процессах в России: общенациональные и региональные аспекты» (Ростов-на-Дону, 2006); Межвузовской научной конференции «Региональная власть: политико-правовые аспекты реализации и осуществления» (Ростов-на-Дону, 2007); Межвузовской профессорско-преподавательской и студенческой научной конференции «Судебная власть России на современном этапе общественного развития» (Ростов-на-Дону, 2007); Международной научной конференции «Право и суд в современном мире: проблемы совершенствования судебной реформы» (Москва, 2007); Межвузовской научной конференции «Суд, право и власть» (Ростов-на-Дону, 2008); Межвузовской научно-практической конференции «Правовая реформа в России: итоги и перспективы» (Ростов-на-Дону, 2009); Всероссийской научно-практической конференции «Противодействие коррупции: понятие, сущность, задачи, пути решения» (Ростов-на-Дону, 2009); Межвузовской научно-практической конференции «Актуальные проблемы методики преподавания юридических дисциплин» (Саратов 2009); «круглом столе» «Проблемы конституционной реформы: обеспечение избирательных прав граждан, совершенствование деятельности политических партий и функционирования органов местного самоуправления» (Москва, 2009); Международной научной конференции «Регионы Юга России: вызовы мирового кризиса и проблемы обеспечения национальной безопасности» (Ростов-на-Дону, 2009); «Державинских чтениях» (Москва, 2009); Международной научной конференции «Роль постановлений пленумов Верховного суда Российской Федерации в судебной и следственной практике» (Москва, 2010); Всероссийской научной конференции «Национальная идентичность России» (Ростов-на-Дону, 2010).
Всего опубликовано 42 научных работы общим объемом 55,46 п. л., в том числе 5 монографий объемом 40,71 п. л., 12 научных статей в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ общим объемом 5,6 п. л.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, включающих двенадцать параграфов, заключения, списка литературы, включающего 362 наименования.
История и исследования судебной власти в России: восхождение к социальной философии
В предметном поле социальной философии крайне ограничен круг исследований, посвященных судебной власти. Они затрагивают проблему вскользь или же рассматривают это явление в контексте более глобальных проблем социально-философского характера. Иначе говоря, исследование судебной власти не характерно для современной отечественной социальной философии.
Пытаясь понять причины этого, отметим прежде всего, что история и судьба термина «судебная власть» в теории государства и права - это история и судьба термина, содержательное значение которого столь глубоко, что затрагивает вопросы философии государственной власти и оснований ее действия, философии правовых методов и механизма гарантирования прав. Например, теоретическое раскрытие содержания судебной власти позволяет определить действительные, а не декларируемые характеристики социального и правового государства. Это в свою очередь обеспечивает возможность теоретико-правового, политического, социологического анализа реальных, а не декларируемых способов макросоциального регулирования, позволяет раскрыть фактические, а не декларируемые механизмы защиты права. Анализ судебной власти как вида государственной власти позволяет определить применяемые технологии легитимации власти.
Очевидная глубина социально-философского содержания термина обусловила его научную судьбу и в этой связи особенности его изучения в отечественной гуманитарной науке. История исследований судебной власти оказалась тесно связанной с исторической эволюцией государства, общества и содержанием деятельности, которую осуществляли судебные органы. Так, в досоветский период система судебных органов выполняла функции рассмотрения правовых конфликтов в условиях самодержавной власти. Понимание судебных органов как самостоятельного института государственной власти, определяющего посредством применения права допустимые рамки независимых по отношению к общепринятым нормам властных действий государства, и тем более государя как помазанника божьего, противоречило доминирующему представлению о сакральном характере его власти.
Принципиально положение не изменилось и в советский период, хотя на смену сакральному пониманию верховной власти пришло рациональное. Известный специалист в области сравнительного правоведения Р. Давид, например, указывает, что в период военного коммунизма судьи выносят решения вне формальной процедуры, в соответствии с революционной совестью и правосознанием, в интересах власти рабочих и крестьян1. «Работа, проделанная в период военного коммунизма, носит отпечаток чего-то нереального. Складывается впечатление, что хотели сразу перейти к коммунистическому обществу, минуя предсказанный Марксом социализм» .
Но уже в 1921 году задача немедленного строительства коммунизма отходит на второй план, в 1928 году начинает осуществляться интегральное обобществление экономики. Создан и реализуется первый пятилетний план. Происходит возврат к законности в управлении, в Конституции СССР от 5 декабря 1936 года появляется термин «государство», происходят процессы укрепления государства и его власти.
В обществе начинают активно развиваться социальные институты советского периода, система государственной власти также становится институциональной и основывается на том, что органы, осуществляющие политическую власть, находятся над государственными органами и являются партийными. Институты государственной власти, в том числе и судебные органы, признаются воздействующими на общество при помощи государственной власти, но только в соответствии с той направленностью, которую определяют партийные органы. Предполагалось, что в социалистическом обществе отсутствовало главное противоречие - противоречие между эксплуататорами и эксплуатируемыми, вследствие чего государство выражает интересы всех, а не господствующего класса, право в силу этой причины справедливо, поскольку защищает справедливый социальный строй, а задача судебных органов - обеспечить соблюдение режима законности, который является безусловным императивом.
Поэтому модно говорить о том, что исследования советского периода мало способствовали исследованию судебной власти как самостоятельного института государственной власти, определяющего посредством применения права допустимые рамки независимых по отношению к общепринятым нормам властных действий, как и досоветский.
Так, например, в советском конституционном и государственном законодательстве отсутствовало признание судебной власти в качестве самостоятельной ветви государственной власти. В статье 152 Конституции РСФСР 1977 года провозглашались только положения о независимости судей и подчинении их закону. Конституция СССР рассматривала суд и арбитраж как систему государственных органов, специализированных по способу и объему реализации государственной власти. Соответственно, в теории государства и права проблема судебной власти не существовала как самостоятельная проблема государственной власти. Само правосудие понималось как формы (виды) государственной деятельности . Используя в широком смысле понятие «функция государственного управления», употребляемое для обозначения содержания и формы проявления организующей деятельности государственного аппарата, теоретико-правовая наука идентифицировала его в той или иной форме с понятием «функции государства», а последнее - с основными направлениями деятельности государства, осуществляемой посредством государственного аппарата1.
Характерными для советской теоретико-правовой науки объектами исследования судебно-правовых отношений, соответственно, были: задачи, принципы организации и деятельности, структура и компетенция судов (судоустройство); порядок рассмотрения и разрешения уголовных, гражданских и административных дел (судопроизводство); государственный характер судебно-правового воздействия.
Отчасти историческое объяснение такого положения кроется также в результатах первого Всесоюзного совещания по вопросам науки советского права и государства, где остро критиковалась деятельность юридических научных учреждений, в том числе ведущего учреждения в области исследования вопросов права и политики - Института государственного права. К. Маркс и В. Ленин исходили из необходимости сохранения в период перехода к коммунизму только узкого горизонта буржуазного права, причем лишь в системе распределения общественных благ и услуг. Такое право должно было стать одним из инструментов государства диктатуры пролетариата переходного периода. В выступлении А. Я. Вышинского отмечалось, что «...проповедь вредительских "теорий" отмирания права и государства, "выветривания" права, советского права, как "права без справедливости", как буржуазного права... весь этот бред не мог не ударить самым чувствительным обра-зом и по практической работе органов юстиции в целом» . На этом совещании было заявлено о существовании социалистического права и дана его дефиниция: «Право - совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу»1. В рамках этого подхода право стало рассматриваться как элемент и функциональный признак политической власти, служащий связующим звеном между ней, государством и правовой системой общества и всеми ее составными звеньями.
Такой подход означал методологическое разделение политического и юридического знания, в связи с чем вопрос интеграции политического и юридического знания в социальной философии оказался закрыт, хотя и дискутировался в отдельных научных работах.
В этой связи В. М. Савицкий справедливо отмечал, что «...термин "су-дебная власть" отсутствовал в политическом... и научном лексиконе» , поскольку «...в СССР никогда не было независимой и самостоятельной судебной власти»3.
Необходимо отметить, что такое положение существовало в юридической и политической науке СССР не всегда. Так, созданию Института государства и права РАН СССР предшествовала работа политико-юридического отдела и секции общей теории права и государства Социалистической (позднее - Коммунистической) академии общественных наук. Именно на их базе 28 апреля 1925 года был создан Специализированный юридический институт советского строительства. В его задачу входила разработка юридической теории на базе методологии марксизма-ленинизма. 31 августа 1926 года институт переходит в ведение ЦИК Союза СССР и ВЦИК и получает наименование Институт советского строительства ЦИК СССР и ВЦИК при Коммунистической академии4.
Понятийно-категориальный аппарат социально-философского изучения судебной власти
Анализ показывает, что попытка определения феноменологии судебной власти вне единого понятия, отражающего ее содержание, это попытка субъективно-идеалистического и непосредственного восприятия ее идеальной сущности при помощи интуиции. Такая попытка зачастую превращается в учение о заблуждении чувственного опыта.
Понятие судебной власти - в самом широком его понимании - является продуктом чистого мышления, непосредственного индивидуального переживания, компонента сознания личности, то есть объектом не юридическим, а философским. Такой подход требует определения системы понятий, относительно которых концептуализируется судебная власть.
Понятие судебной власти - это изначально не есть «ничто». Эта категория уже определена в правовых и властных феноменах бытия и духа, таких, как право, государство, власть, которые представляют собой категориальный аппарат судебной власти.
Возникновение судебной власти есть отражение необходимости существования таких явлений, как общество, государство и право, для обеспечения социального порядка. На первый взгляд, это говорит о необходимости исследования понятия судебной власти в рамках юридических наук. Однако это не так. Например, способы осуществления власти в праве, характер государственной власти определяются через категорию порядка, которая в свою очередь основывается на философских представлениях о должном и справедливом в культуре данной социальности. Или, например, объективность социальных процессов обусловливает тот факт, что любое государственно-организованное общество состоит из системы органов, определяющих направление общественного развития, системы органов, реализующих государственную власть. Они формируют систему отношений между обществом и государством. Но, как отмечал Вл. Соловьев, «...требование личной свободы, чтобы оно могло осуществиться, уже предполагает стеснение этой свободы в той мере, в какой она в данном состоянии человечества несовместима с существованием общества или общим благом. Эти два интереса, противоположные для отвлеченной мысли, но одинаково обязательные нравственно, в действительности сходятся между собой. Из их встречи рождается право» .
Сущностная связь судебной власти с наблюдаемыми правовыми и социальными явлениями проявляется закономерно, поскольку явления есть производные от сущности. Но сама сущность судебной власти является чисто теоретической и лежит глубже, чем ее видимые проявления. Понятие «судебная власть» есть идеальное, исключительно рассудочное правило, согласно которому воображение рисует судебную власть в общем виде, не будучи ограниченным какими-нибудь ее частными проявлениями, данными в опыте. Однако эволюция ее собственного социально-философского содержания зависит как от эволюции субъективных факторов - культуры правопонимания, так и объективных - развития социума. Эти факторы взаимно связаны, взаимно обусловлены, динамичны. Их состояние образует модель, в которую вписывается понятие власти, обоснованность которой, согласно известному высказыванию Д. Марча «...является непременным условием обоснованности понятия»1.
Эволюция взглядов на общество определяет социально-философское содержание судебной власти. Р. Арон отмечал, что «...если верно, что каждое общество предполагает или навязывает нам систему ценностей, то это не значит, что наша система ценностей выше системы противников или той, которую мы бы хотели создать. Рождение ценностей социально, но оно имеет отношение к истории. Внутри всякого общества наблюдаются различного рода конфликты между группами, партиями, отдельными личностями. Мир ценностей, с которым мы связаны, - одновременно плод коллективного и индивидуального творчества. Он обусловлен реакцией нашего сознания на окружаюшую ситуацию, в которой мы находимся» .
Например, холистская идеология, легистский тип правопонимания определяют судебную власть только в функциональном аспекте, как инструмент управления и давления. В этой конструкции социально-философское содержание судебной власти не самостоятельно и предопределено направленностью государственной власти в целом. Конструкция государства-субъекта права предопределяет связанность государства правом, которое в свою очередь отражает социальные ценности общества, а содержание и направленность судебной власти самостоятельно определяются судом.
Однако категориальный аппарат остается неизменным и не связан с эволюцией таких факторов, как правопонимание и т. д., поскольку ценности, отражаемые этими явлениями, - непреходящи.
Отечественные ученые Е. Н. Трубецкой, Б. А. Кистяковский, Л. И. Пет-ражицкий и другие обосновали взгляд на право как на социальный факт, утверждая мысль о высокой социальной ценности действующего права. Если мы рассмотрим любое определение права или государства, или власти, или политики, то мы, несомненно, найдем в них как общее - идею ценности, так и особенное - понимание этой идеи, порожденное той или иной понятийной или методологической авторской позицией, которая в свою очередь формируется вместе с сознанием автора. Но вместе с тем каждое определение права, государства, власти, политики в своей основе опирается на единую рефлексию сущности, лежащей в их основе. В этой связи концептуализация и понятийно-категориальная разработка понятия «судебная власть» не зависят от того, какое именно наличное определение права, государства, власти применяется. Понятийно-категориальная разработка связывает сущности, а не понятия.
Рассмотрим категориальный аппарат судебной власти.
Право как определяющее понятие судебной власти отражает характерные для данной социальности особенности понимания должного, справедливого взаимодействия. «Почвой права, - отмечал Г. В. Ф. Гегель, - является вообще духовное, и его ближайшим местом и исходной точкой - воля, которая свободна; так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществленной свободы, мир духа, порожденный им самим как некая вторая природа» . Право в своей основе не может быть ни хорошим, ни плохим, оно может быть лишь должным настолько, насколько должны вообще дух или мышление. Содержание права зависит от того, что есть должное для той или иной социальности, для той или иной культуры.
Существуют два обобщенных подхода к понятию «должного» (справедливого): должное - как безусловное следование долгу, и должное - как нравственно санкционированная соразмерность в распределении благ в рамках единого социально организованного пространства, степень совершенства способа кооперирования деятельностей и взаимного уравновешивания конфликтующих интересов в обществе и государстве. В этой традиции должное понимается по преимуществу как объективный принцип, совокупность требований, осуществление которых гарантируется поощрениями и наказаниями. Как институционализированная совокупность требований, должное (справедливое) предполагает и формирует в индивидах определенные субъективные способности, и прежде всего способность следовать нормам.
Как воля, с одной стороны, содержит в себе элемент чистой рефлексии «я в себя», является чистым мышлением самого себя, а с другой, - является переходом от лишенной различия неопределенности к различению, определению и полаганию определенности как содержания, так и право, с одной стороны, - рефлексирует должное как отражение рефлексии «я в себя», а с другой, -детерминирует отношения как взаимодействия воль. В этой связи должное (справедливое) в праве оказывается не чем иным, как общей нравственной санкцией совместной жизни людей, рассматриваемой под углом зрения соответствия сталкивающихся желаний, интересов, обязанностей; выработанному в результате взаимодействия воль правилу, касающемуся человеческих взаимоотношений во всех их общественно значимых разновидностях.
Таким образом, понятие права, как бы оно ни было определено, в аксиологическом или гносеологическом плане, в своей основе является специфической формой общественных отношений, особым видом социальной регуляции.
Предмет должного (справедливого) в праве это не что иное, как благо и зло совместного существования в рамках единого социального пространства.
Роль и значение права в общественной жизни заключается в том, что любое сколько-нибудь сложное системное социальное образование нуждается в универсальной методологической платформе, позволяющей культу-росообразно, единообразно, логично (что включает требование соподчи-ненности) разрешать вопросы управления. Чем более сложна организация, тем более универсальной и сложной должна быть методологическая и коммуникативная платформа.
Судебные средства общественного регулирования
Судебная власть легитимна лишь тогда, когда в результате ее деятельности наступает ситуация порядка, который воспринимается в данном обществе как ситуация должного.
«Проблема порядка, - указывал Т. Парсонс, - и тем самым природы интеграции стабильных систем социального взаимодействия... сосредоточивается на интеграции мотиваций деятелей и нормативных стандартов культуры, которые... межличностным образом интегрируют систему действия между личностями. Эти стандарты... являются формами стандартной ценностной ориентации и как таковые составляют особенно важную часть культурной традиции социальной системы»1. «Имеются два главных средства, при помощи которых поддерживается социальное равновесие, и в результате отказа от одного из обоих возникает нарушение равновесия. Первое средство - это социализация, второе - социальный контроль, под которым понимаются все способы поддержания порядка среди людей. Что касается самого "порядка", под ним подразумевается такое типичное действие, которое ожидается и одобряется в социальной системе» .
Правовой порядок, обладающий престижем, повышает вероятность ориентации людей на правовые нормы, поскольку они ситуативно воспринимаются «справедливыми». Вслед за М. Вебером Т. Парсонс утверждал, что правовой порядок становится устойчивым, если нормативная система интегрирует интересы и ценностные приверженности большинства членов общества. Чем выше уровень легитимности порядка, тем меньше требуется ресур-сов властного принуждения, и наоборот .
Проблема порядка - это всегда следствие рациональности власти, и это так, поскольку сам порядок есть форма реализации общественных интересов и потребностей. Если же власть не рациональна, если акт ее воли не основан на учете общественных интересов и потребностей, то ее воля обращается в свою противоположность - произвол, а проблема порядка - в проблему анархии. Такое положение всегда и во всех случаях ведет к утрате легитимности власти.
Судебные средства общественного регулирования непосредственно обеспечивают поддержание состояния порядка, однако в силу того, что генезис судебной власти отличается от генезиса исполнительной и законодательной власти, они отличны от средств, применяемых органами исполнительной и законодательной власти.
Исходным пунктом анализа судебных средств общественного регулирования является юридическая технология осуществления правосудия, то есть совокупность юридических методов и способов создания индивидуально-определенной судебной нормы, нормы самого низшего уровня относительно действия по кругу лиц и по времени.
Содержание судебной власти - это властное, от имени государства, воздействие на общественные отношения, разрешающее спор о праве или о факте, изменяющее соотношение субъективных прав и обязанностей, имеющихся в связи с неопределенностью права или факта. Это государственно-правовое властное воздействие представляет собой не что иное, как асимметричное причинно-следственное отношение, где асимметрия образуется за счет разницы в правовом статусе субъекта и объекта судебной власти, вследствие чего воздействие носителя судебной власти изменяет соотношение прав и обязанностей у субъекта судебной власти, но обратного воздействия не происходит. Подобное воздействие облечено в форму судебного требования: приговора, решения, определения или постановления, содержащего приказ, обязывание, выносимое от имени государства в отношении конкретного лица и содержащее требование действия или бездействия.
Назначение судебного требования - устранить спор о праве или о факте и этим обеспечить процесс применения права. Это требование является наиболее специальным относительно как закона, так и конкретного случая и выносится на основании оценки судом примененных или нарушенных норм права и толкования нормы на основе оценки соответствия нормы закона пониманию права, с учетом фактически имеющихся юридических событий или фактов, существующих в данном отношении. Именно это требование содержит государственную волю относительно данного случая нарушения права.
Судебные средства общественного регулирования формируют причинно-следственное отношение, возникающее вследствие перевода общественного отношения в правовое, в котором следствие (соотношение прав и обязанностей у объекта судебной власти) зависит от оценки субъектом власти (судьей) нормы на предмет соответствия ее правовым принципам. В этой связи между участниками правового конфликта формируется правовое отношение и действует механизм правового регулирования.
В результате происходит: во-первых, определение правовых характеристик спорного правоотношения, возникающего между сторонами, то есть устранение спора о праве или о факте, который препятствует сторонам или государственным органам в реализации права, во-вторых, выдача участникам спорного правоотношения приказа, требования, обязывания, направленного на изменение соотношения их субъективных прав и обязанностей и подкрепленного в зависимости от вида процесса либо требованием к управомочен-ному органу принудительно это изменение произвести в случае, если лицо отказывается сделать это самостоятельно, либо безусловным требованием исполнить выданное судом предписание.
Рассматривая место судебной нормы в иерархии норм, мы должны указать, что судебная индивидуально-определенная норма имеет по отношению к норме закона более низкий уровень, поскольку ее существование во времени и по кругу лиц значительно более ограничено. В этой связи Р. Давид, рассматривая значение права, вырабатываемого судебной практикой в романо-германской системе права, указывал: «Между нормами, выработанными судебной практикой, и нормами, выработанными законодателем существует два важных различия. Первое связано с ролью тех и других в правовой системе. Судебная практика действует в рамках, установленных для права законодателем, тогда как деятельность самого законодателя состоит именно в установлении этих рамок...
Правовая норма - и это второе из различий - созданная судебной практикой, не имеет того авторитета, которым обладают законодательные нормы. Ее в любой момент... можно отбросить или изменить в связи с рассмотрением нового дела. Судебная практика не связана нормами, которые сама создала; она даже не может общим образом сослаться на них для обоснования принимаемого решения. Если в новом деле судьи применяют норму, которую они уже применяли ранее, то это делается не потому, что в судебной практике она приобрела обязательный характер; она его не имеет. Поворот в судебной практике всегда возможен, и судьи не обязаны его обосновывать. Этот поворот не посягает на рамки права, не угрожает принципам права. Норма, созданная судебной практикой, существует и применяется лишь в той мере, в какой судьи считают ее хорошей»1.
Но вместе с тем судебная норма является специальной нормой по отношению к закону и подлежит, поскольку описывает фактические обстоятельства конкретного дела, первоочередному применению, так как «...в юридической науке и практике сложилось правило: lex specialis derogat legi generali - специальный закон отменяет действие общего закона примени-тельно к фактам, предусмотренным специальным законом» .
При рассмотрении судебных средств общественного регулирования необходимо помнить о роли законодателя в формировании нормативной базы и о граничном условии правоприменения органами исполнительной власти и квазисудебными органами. Применительно к существующей объективно системе интересов лиц роль права - формирование обобщенного интереса. Однако этот интерес отражает понятие социального порядка, в основе которого категорический императив И. Канта: поступай так, чтобы максима твоей воли стала основой всеобщего законодательства. В практике законотворческой деятельности это нашло отражение в аксиоме о том, что права одного лица оканчиваются там, где начинаются права другого лица. В этой связи роль права - определение юридических границ дозволенного и определение основания и момента нарушения дозволенного.
Но нарушение нормы, возникновение деликтного правоотношения, если оно не подразумевает необходимость формирования права «частного случая», если оно не связано со спором о самом праве или со спором о факте или фактах, то есть о том, какая норма должна быть применена в связи с тем, что различное сочетание юридических фактов и событий предполагает применениє различных норм, - есть сфера деятельности правоохранительных органов исполнительной власти. В крайнем случае - квазисудебных.
Судебная власть в политическом измерении российского общества
Отличия судебной власти от других ветвей российской государственной власти в содержании, основаниях возникновения и способах учета интересов неизбежно приводят к отличиям в направленности власти, в целях системы судебных органов, что в государственно-организованном обществе превращает судебную власть, во власть политическую, а систему судебных органов в элемент политической системы государства.
В самом общем смысле понятие «политика» и феномены государственной власти соотносятся как практики и дискурсы формирования, развития, проектирования и исследования системы интересов, с одной стороны, и практики и дискурсы опосредования, объективации и реализации - с другой.
Такое понимание вытекает из общего конструкта понятия «политика», имеющегося в современной политологии. Политика - это практика отношений и институтов власти. Тот факт, что политика образует специфическую самостоятельную область общественной жизни, не совпадающую по своим нормам и регулятивам, по своим ценностям ни с моралью, ни с религией, ни с экономикой, позволяет проводить разграничения между управлением и политикой, как разграничения между правилами и предписаниями и решениями, составляющими их основу. Так, например, М. Вебер понимает политику как «все виды деятельности по самостоятельному руководству»1. Для К. Манхейма политика - это процесс рационализации принятия решений при определенных режимах власти. Для Ч. Мерриама и Б. Рассела .политика - то, что лежит в основании дальнейшей определенности власти. Г. Алмонд понимает политическую культуру демократии как распределение образцов ориентации относительно политических объектов среди граждан нации. М. Дюверже рассматривает ее как механизм власти и подчинения.
В целом в современной социологии и политической теории термин «политика» употребляется в нескольких значениях. Во-первых, как программа, метод действия или сами действия, осуществляемые человеком или группой лиц для осмысления и решения проблемы, стоящей перед обществом; во-вторых, как сфера общественной жизни, где конкурируют или противоборствуют различные политические направления, личности или группы, имеющие свои собственные интересы и мировоззрения; в-третьих, как институты власти и институциональное измерение общественного строя, которое установлено с помощью конституции, кодификации в праве порядка и традиций, способ организации власти в обществе.
Политика отождествляется с деятельностью государственного управления, с принятием решений, с социальным руководством, выдвижением и достижением государственных целей, формирующихся на основе анализа интересов тех институциональных и не-институциональных политических образований, которые составляют политическую систему данного государства. Таким образом, политика включает в себя участие в делах государства, определение форм, задач, содержания его деятельности . В теории государства и права политика представляет собой деятельность институтов государства, которые с этой точки зрения становятся политическими институтами, поскольку объективируют государственную власть. Политика и право оказываются связанными между собой, поскольку право есть формула власти, борьбу за которую ведут политические институты. Так, М. Вебер полагал, что участие в политике «...означает стремление в участии во власти или к оказанию влияния на распределение власти..., кто занимается политикой, тот стремится к власти: либо как к средству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистическим), либо к власти ради нее самой, чтобы наслаждаться чувством престижа, которое она дает»1. Аналогичной точки зрения придерживался Р. Даль, выдвигая идею о том, что любые политические формулы лишь маскируют волю к власти.
Хотя все приведенные понятия, в той или иной степени согласуются с общим пониманием российской государственной власти, как политической власти, наиболее точное отражение такое понимание находит в плюралистическом направлении политологии, которое предлагает определение политики, как согласования интересов. С этой точки зрения политика - это деятельность, имеющая дело с множеством систем ценностей, при помощи которых различные по природе, характеру и направленности ценности и интересы находят свое выражение. То есть политика - это механизм выбора политических целей из множества альтернатив на основе анализа и манипуляций информацией.
Как видно из представленных дискурсов политики, ее осуществление обусловлено существованием политических институтов, которые связывают характеристики политической деятельности с природой политики как таковой.
Политический институт - обозначение в языке двух классов явлений: 1) учреждений с организационной структурой, централизованным управлением и исполнительским аппаратом; 2) формы и сущности политических функций, отношений, типов управления . А. В. Лубский определяет политический институт как «...устойчивый комплекс формальных и неформальных правил, норм, принципов, установок, регулирующих различные области политической деятельности и организующих их в систему ролей и статусов, образующих политическую систему. Политический институт следует отличать от политических организаций» .
В отечественной науке распространена точка зрения, что институт -это «...модель системы отношений и общения людей..., опирающаяся на совместные ценности, рациональные нормы», а также «...организационная форма объединения людей в особую ассоциацию» . Политический институт - это одновременно организация и правила, установления, по которым эта организация функционирует.
Институты рассматриваются как ключевой элемент политической системы, выполняющий определенные функции. Например, Г. Алмонд и Дж. Пауэлл определяют систему как «...совокупность институтов (таких, как парламенты, бюрократии и суды), которые формулируют и воплощают в жизнь коллективные цели общества или существующих в нем групп»4. Э. Хейвуд полагает, что институт - это «...свод установлений и правил, обеспечивающих правильное и предсказуемое поведение»5. С. Хантингтон приходит к выводу о том, что «...политический институт - продукт политического процесса в сложных, многосоставных в групповом плане социумах, где имеется выраженный конфликт интересов и целей. Политические институты призваны обеспечивать разрешение этих разногласий» . По мнению С. Хантингтона, любое общественное состояние, чтобы стать стабильным, должно быть институционализировано. При этом политические институты нацелены на обеспечение, в том числе организационного порядка, поскольку организация (будь то политическая, социальная или любая иная) всегда действует либо согласно, либо вопреки общепринятым установлениям.
Р. Даль, рассматривая становление политического института, предложил модель его развития, согласно которой сначала возникают временные политические соглашения (консенсус); затем они закрепляются в виде долговременно-прочных, привычных процедур и практик; наконец, возникают организации «рассчитанные на длительный период, передаваемые из поколения в поколение, как бы по наследству». Последнее и есть в полном смысле слова политический институт .
Система органов судебной власти в российском обществе образует самостоятельный политический институт. Власть и право, как объекты, над которыми судебным органом осуществляются операции оценки и усмотрения, позволяют, легально осуществляя процедуру определения запрещенного и дозволенного в праве как в формуле власти, тем самым определять содержание государственной власти. Субъектом власти при споре о праве или о факте становится судья. Судебная власть оказывается политической настолько, насколько право отражает консенсус интересов политических агентов данного общества. Обязанность трактовки государственной воли в ситуации индивидуального правоприменения обусловливает существование судебной власти вне зависимости от типа политической структуры, поскольку последняя определяет, как правило, свой интерес применительно к повторяющимся случаям, и только в случае, когда индивидуальное правоприменение затрагивает какие-либо важные интересы какого-либо политического агента, он стремится к влиянию на судебную власть, и если это влияние осуществляется, если источником воли оказывается не суд а политический агент, то только в этом случае судебная власть, как вид государственной власти, отражающей обобщенный интерес, трансформируется в судебную функцию, как функцию трансляции чужой воли.
