Введение к работе
Актуальность темы. Власть всегда вызывает неподдельный интерес не только у мыслителей, но и «обычных» людей, потому что возникает и развивается вместе с человеком, обретая различные, зачастую незаметные для него, формы. Проявляется это в том, что, во-первых, несмотря на весь исторический опыт развития человеческой мысли до настоящего времени не сложилось однозначного определения и описания власти. Во-вторых, авторы, как правило, обращаются к анализу власти с точки зрения того или иного конкретного исследовательского подхода, чего явно недостаточно для ее целостного осмысления. В-третьих, знания о власти постоянно развиваются и находятся в поле политики и идеологии.
Возникновение и развитие информационного общества привело к формированию виртуальной реальности, где образы реальности ничем не отличаются от самой реальности и ее важнейшей характеристикой является господство симулякров, что, в свою очередь, ведет к доминированию знаково-символической составляющей власти. Власть, «растворяясь» в потоках коммуникации, сама становится коммуникацией и обретает знаково-символический характер. Поэтому обращение к теме исследования обусловлено необходимостью поиска подходов к осмыслению знаково-символического бытия власти в условиях информационного общества.
В социально-практическом видении проблемы очевидно неконтролируемое распространение влияния знаков и символов на все сферы деятельности человека и общества. Более того, изучение знаково-символического бытия власти продиктовано политическим праксисом: демократизация общества, стремление человека к реализации себя и усиление влияния новейших технологий делает власть все более символической по своей природе и создает возможности становления общества тотального контроля, выражающегося в активном использовании различного рода манипулятивных практик управления. Знаково-символическое бытие власти в социально-практическом плане показывает, что она специфична: власть принципиально ненаблюдаема и нерегистрируема и, следовательно, в данном контексте виртуальна. Все это означает, что актуальность исследования власти знаков и символов, репрезентирующих реальность, требует особого теоретического подхода к решению проблемы.
Начиная со второй половины ХХ века и по настоящее время, знаки и символы в виде образов превращаются в силу, которая способна управлять обществом и человеком, задавая ему картину мира и направления деятельности. Стремительное развитие науки и техники и их «слияние» в современных средствах коммуникации привели к формированию в общественном сознании феномена «виртуальная реальность». Средства массовой коммуникации «захватили» мир, опутав его различными сетями (этимологически World Wide Web – всемирная паутина), которые тотальны и обладают уникальной способностью – концентрировать власть в себе. Масс медиа заполнили пространство между человеком и действительностью, и по сути дела, инсценируют ее, вовлекая человека в глобальный спектакль, формируя реальность его бытия: культ слова вытеснен безграничным диктатом «картинки» меняющегося образа. Коммуникация и ее средства стали частью повседневной жизни, формой проживания и переживания событий, которые все больше напоминают компьютерную игру. Они становятся средой обитания человека.
Потребность анализа власти образов как особых знаков и символов и их роли в проявлении человеком себя не вызывает сомнения – симулякры оказывают влияние на миллионы жителей планеты, независимо от их индивидуальных особенностей, конструируют реальность, задают видение мира, образцы мышления и поведения. С помощью современных средств массовой коммуникации создается «другая» реальность и формируется новый тип человека – homo virtualis, замыкающийся в поле виртуальной реальности, вырабатывающий соответствующие ему стереотипы поведения и деятельности («виртуальное творчество» – творчество без принятия ответственности и притязаний на истинность).
Знаки и символы виртуальной реальности, взаимодействуя между собой, порождают различные смыслы, переплетаясь со всеми проявлениями социальности и индивидности, предлагают человеку «свой мир» – мир без пространства и времени, который в той или иной мере господствует над человеком.
С тем, чтобы иметь возможность перейти на теоретический уровень поиска решения проблемы в диссертационном исследовании рассматривается власть образов как феномен бытия человека и как результат его деятельности; вводится понятие «прочувственное осознание», как дефиниция одного из механизмов становления и проявления власти образов, представляющую собой инновационный плод теоретического осмысления знаково-символического бытия власти.
В теоретическом плане в диссертационном исследовании знаково-символическое бытие власти представляет собой исследовательский объект как специфический структурный компонент элемента бытия человека. Выделяется два способа репрезентации власти: образно-модельный, когда репрезентант сам по себе обладает определенным структурным соответствием с представленным предметом, и знаково-символический, когда репрезентант, взятый автономно, структурным соответствием с предметом не обладает. Эти два способа репрезентации власти дают возможность проследить механизмы установления власти образов и превращения человека в объект власти. Вместе с тем, становление человека в качестве объекта власти не является его предназначением и не позволяет ему раскрыться как собственно Человеку. Поэтому исследование образов власти как специфических ее знаков и символов создает предпосылки для выявления механизма становления человека самовластного, который в своем бытии через развитие и усложнение форм деятельности обретает шанс выйти за границы собственного Я и понять присутствие Другого, осознать его как себя и себя как его, что позволяет человеку явить себя миру и выйти на новый горизонт бытия, что особенно важно в настоящее время.
Степень разработанности проблемы. Власти как сложному феномену и специфическому виду деятельности посвящено достаточно много работ: от серьезных научных трудов до восхитительных или обличительных публикаций журналистов и политиков.
В рамках исследований информационного общества и функционирования средств массовой коммуникации власть анализируется через призму формирования виртуальной реальности, когда «мир действительности» предстает в реальности масс-медиа как мир симулякров и расколот на множество эпизодов-драм, которые, переплетаясь, образуют новые «симуляционные артефакты». Медиа создают реальность медиа-событий и расцениваются как гигантский канал, который распространяет эталоны чувств и поступков.
Традиции исследований власти формируются под воздействием различных предпосылок. Однако, знаково-символическое бытие власти в социально-философском аспекте не нашла должного отражения в научной литературе. Хотя представления о знаках и символах давно и прочно распространились в различных областях знания, прежде всего таких, как герменевтика, семиотика и лингвистика. Каждая из них обращается к собственному аспекту означенного феномена.
Справедливости ради, отмечается, что определенные аспекты знаково-символической природы бытия власти освещаются, как в работах мыслителей Запада (Р. Барт, Ж. Бодрийяр, Ж. Дерриода, М. Фуко и др.), так и в отечественной философии (М.М. Бахтин, В.П. Гриценко, В.М. Русаков и др.).
В целом, литературу, рассматривающую знаково-символическое бытие власти, можно условно распределить по нескольким группам.
Первую группу представляют работы по семиотике или общей теории знаковых систем, представленные В. Гумбольдтом, Ч. Моррисом, Ч. Пирсом, Ф. де Соссюром и др. В них вводится понятие знака, раскрывается его природа, дается классификация. Обращается внимание, что каждая культура независимо от уровня своего развития вырабатывает свои знаки и символы, которые изменяются вместе с ней. Знак – посредник взаимодействия – достаточно сложен и способен заместить собой любой предмет. Он обладает двумя горизонтами: горизонтом выражения и горизонтом применения. Наиболее сложным знаком является символ, который значительно богаче всех других по содержанию. Более того, в символе знак и значение могут значительно расходиться, многое в его понимании зависит от контекста. Поэтому исследователями обращается особое внимание в данном аспекте на роль диалога.
Семиотика предлагает рассматривать власть как знаково-символическую деятельность, требующую расшифровки. Она обращает внимание на необходимость различения формы и содержания властных отношений в обществе. Знаки и символы, фиксируя и оформляя властное взаимодействие, способны конструировать его, подчиняя своим правилам функционирования, то есть знак не всегда связан со своим носителем и способен «жить» самостоятельно. Ярким примером такой «жизни» могут служить так называемые «эволюционные тупики», когда развитие семиотического аспекта взаимодействий ведет к снижению адаптационных возможностей особи.
Существуют различные теории, подчеркивающие важную роль языка в осмыслении мира и человека. Так Ф. Шлейермахер предложил метод понимания исторических памятников и текстов, что по аналогии с умением читать, писать и мыслить, можно научиться пониманию. Для достижения этого всего лишь необходимо выучить правила и применять их. Он выделяет два типа истолкования: грамматическое (поиск смыслов речи, исходя из языка и с помощью языка) и психологическое (учет культурно-исторической атмосферы времени создания текста и своеобразия личности автора). Герменевтическая деятельность предоставляет возможность понять индивидуальные особенности автора и побуждения, которые были скрыты и двигали им более глубоко, чем он сам понимал их. При этом в одном «круге» должны находиться текст, интерпретируемый объект и интерпретатор, а интерпретатор должен обладать неким «предзнанием» по отношению к данному тексту. М. Хайдеггер указывал, что благодаря языку человек экзистирует, потому что «дар речи отличает человека, только и делая его человеком» и, следовательно, язык выступает в качестве предмета герменевтического анализа.
Г. Гадамер считал язык универсальной средой человеческого существования, в котором «мы не заперты, как в непреложных границах, но которому мы открыты». Он обращал внимание на важность понимания, которое «присутствует всюду, где имеет место смысл чуждости и возможность недоразумения». Кроме того, вслед за Ф. Шлейермахером, он указывает, что «пониманию подлежит уже не только дословный текст или объективный смысл, но также индивидуальность говорящего или пишущего… только обращение к генезису мыслей позволяет понять их по-настоящему».
Признание ведущей роли знаков и символов в человеческой деятельности составляет основу ряда направлений в психологии, социологии, антропологии и т. д. Так, П. Бергер и Т. Лукман утверждают, что язык обладает возможностью конструирования социальной реальности, в которой проживает человек.
Принимая идею тотальности семиотики, о том что «социальная семиотическая машина обеспечивает понимание, координацию, интеграцию действий и управление», отмечается, что наряду со знаками и символами существуют и другие формы бытия власти.
Вторую группу исследований представляют работы Р. Барта, Ж. Лакана, К. Леви-Стросса, М. Фуко, У. Эко и др. Основная черта этих работ заключается в том, что за образами обнаруживаются глубинные структуры и скрытые механизмы знаковых систем. Структура – это не просто сочетание элементов объекта, доступное непосредственному созерцанию, она есть совокупность скрытых отношений, выявляемая «силой абстракции» в ходе движения от явления к сущности. Выделение структурного аспекта осуществляется на некоторой знаковой системе, так как язык играет важную методологическую роль: по его образу и подобию рассматриваются все явления общества и культуры. При этом смысл не выражается и не отражается, а создается.
К. Леви-Стросса описал знаки и символы как «конкретное бытие», они могут замещать вещи. Символ, по сравнению со знаком имеет «неограниченные возможности»: субъект заменяется «ментальными структурами» или «бессознательной деятельностью духа», которые определяют деятельность.
Р. Барт указывает, что в любом слове заключается множество смыслов, все официальные языковые институты – это машины, «пережевывающие одну и ту же жвачку», а люди следуют общеобязательным нормам, заложенным в языке, и можно сказать, что не человек пользуется языком, а язык пользуется им, подчиняя какому-то «властному сценарию». Эта «тайна» может быть раскрыта, потому что «будучи названа, любая реальность превращается в знак этой реальности, в условную этикетку, под которую подходят все явления данного рода: номинация не "выражает", а как бы "изображает" свой предмет». Таким образом, по мнению Р. Барта, «язык есть общеобязательная форма принуждения» и в нем «рабство и власть переплетены неразрывно».
М. Фуко видит в знаках и символах результат стратегической ситуации и связывает их с силой, способной обеспечивать эффективное властвование, потому что они (знаки и символы) сопряжены с когнитивным ресурсом власти. В аналитике знаково-символической природы бытия власти он считает, что отношения силы реализуются через дискуры.
У. Эко указывает, что автор всегда «создает» читателя своим произведением, потому что в процессе написания романа думают о нем (читателе). «По окончании любой работы завязывается диалог между произведением и публикой. Автор из него исключается, а пока работа еще не кончена, ведутся два других диалога. Во-первых, между создаваемым текстом и остальными, ранее созданными текстами (каждая книга говорит только о других книгах и состоит только из других книг). И, во-вторых, диалог автора с идеальным читателем». Автор постоянно отсылает читателя к мысли о том, каким тот должен быть. Кроме того, текст представляет собой некоторое «устройство, преображающее читателя».
Третью группу исследований знаково-символической природы бытия власти представляют философские труды постмодернистов, заявивших о себе вполне отчетливо в 70-е годы XX в. выходом книги Ж. Лиотара «Состояние постмодерна» (1979). В данном случае речь идет о работах таких авторов, как Ж. Бодрийяр, Дж. Ваттимо, Ф. Гваттари, Ж. Делёз, Ж. Деррида, Э. Лакан, Р. Рорти и др.
Ж. Лиотар обращает внимание, что развитие науки, техники и технологии ведут к тому, что окружающий человека мир все более становится языковым и знаковым, поэтому ведущая роль в его осмыслении должна принадлежать лингвистике и семиотике.
Ж. Бодрийяр обращается к теме власти, которой наделены знаки современного общества, обладающие тенденцией нарастания. Трансформируясь в фетиши, вещи утрачивают свои утилитарные смыслы, превращаясь в имитирующие действительность знаки реальности, которые мыслитель определил как симулякры. Они (симулякры) заменяют собой реальный мир, превращаясь в мощный ресурс власти. Формирующийся «дискурс-вещь – это знаки социальной стратификации, знаки культурных веяний, моды, технических достижений эпохи. Они информативно насыщены, являются ретрансляторами множества социокультурных смыслов». Даже потребление обладает знаковым характером: оно «есть деятельность систематического манипулирования знаками», оно участвует в символическом обмене, основным предметом которого служат знаковые системы или символические формы. В условиях современного мира власть начинает проявлять свою силу в пространстве знаков и символов, где «правят бал» симулякры в качестве «предвестников» объектов, которые никогда не существовали. Потребление предоставило право на наслаждение и поставило его в разряд важнейших ценностей. Как следствие, формирование новых ценностей, таких как гедонизм, индивидуализм и нарциссизм, выражающих стремление индивида к самовыражению в различных шоу, поставляемых медиа средствами. Это желание, скорее не выразить себя как личность, а презентовать себя другим. Оно заключает в себе пустоту: чем больше люди стараются выражать себя, тем меньше смысла встречается в их выражениях.
Анализируя современное ему общество, Ж. Бодрийяр вводит в теоретический оборот понятие «соблазн» как категорию для обозначения властного воздействия в мире симулякров, где они есть сила, превосходящая все. Стратегия соблазна – это стратегия, которая зачаровывает и поглощает, в ней заложен источник силы. Жизнь общества находится под диктатом новой стратегии – «стратегии обольщения». Сила обольщения в устранении жестких ограничительных рамок. Следовательно, можно сказать, что Интернет-пространство «обольстило» своих пользователей вовлеченностью в производство информационного продукта и своей значимостью в нем. Одновременно происходит обольщение новыми возможностями выражения себя в Сети, возникает иллюзия, что «я свободен, я все могу». Такие установки активно проникают в сферу властных отношений и служат основной для всевозможных технологий реальной власти. Образы власти становятся привлекательными, а власть ничего не скрывает о себе от общества.
В последнее десятилетие постмодернизм начинает рассматривать дискурс не просто как ресурс власти, а как ресурс «мягкой власти» или «soft power». Ресурс «мягкой» силы проявляется, прежде всего, в коммуникациях, когда для укрепления властных отношений и усиления контроля властные институты отдают предпочтение не жестким методам управления, а «мягким», скрывающимися в уставах корпораций, привлекательных имиджах субъектов власти, соблазнах потребительского рая, развлекательных политических шоу и всевозможных шоу с участием носителей власти и т. п. Власть масс-медиа, о которой так много говорят и пишут, основывается именно на применении технологий индустрии развлечений. Соединение силовых механизмов власти с коммуникативными практиками soft power обеспечивает структурам власти эффективность властвования, т. к. «мягкая» власть обладает способностью формировать и воспроизводить источники легитимации – лояльность, согласие, признание и т. п. Именно средства «soft power» рассматриваются как ресурс мощи государств, претендующих на статус мирового полюса власти. «Мягкая» сила подразумевает использование в качестве ресурсов властвования культурные ценности, воспроизводимые и тиражируемые медиа средствами. Сущность «soft power» достаточно точно подмечена О.Ф. Русаковой: «когда поколение за поколением, открывает для себя новые культурные альтернативы. Простые вещи, вроде синих джинсов, кока-колы или определенной марки сигарет, давали возможность молодому поколению выражать собственно Я».
В последнее десятилетие были опубликованы работы С. Жижека, раскрывающие знаково-символическое бытие власти в условиях виртуальной реальности. Реальность всегда «стремится избежать символизации» и поэтому «мир сбивается с ритма, где движение символической коммуникации прерывается» – появляется особый симптом как продолжение коммуникации другими средствами; «запинающееся, вытесненное слово артикулируется в шифрованной, кодированной форме. Следовательно, симптом не только "может быть" истолкован, но, более того, что он изначально формируется ради своего толкования». Субъект всегда «привязан» к означиванию, которое властвует над ним: существует только то, что означено. Однако не существует «такого языка, который бы функционировал как совершенно прозрачное средство означивания предзаданной действительности. Любое "объективное" заключение о вещах всегда как бы само-дистанцированно, всегда содержит отклонение означающего от своего "буквального смысла". Короче, язык всегда говорит – в большей или меньшей степени – нечто иное, чем намеревается сказать». Более того, как утверждает С. Жижек, общество и власть всегда навязывают человеку выбор, говоря ему об этом: «у тебя есть свобода выбора, но лишь при условии, что ты совершишь правильный выбор».
Современная власть «растворяется» и сосредоточивается преимущественно в руках тех, кто владеет масс-медиа. Экранные зрелищные образы обретают властные функции, потому что они представляют собой особый язык и задают стиль поведения. Поэтому сегодня борьба за власть связывается с борьбой за умы людей, которая фактически есть борьба за обладание масс-медиа, так как они конструируют реальность, дают ориентиры и смыслы жизни и деятельности человека. Фактически так формируется индустрия сознания. Поэтому спецификой наших дней становится борьба между странами за сохранение символических универсумов и поиск своей идентичности, несмотря на процесс глобализации.
К четвертой группе исследований относятся работы по осмыслению знаково-символического бытия власти отечественными философами. В основном эти работы посвящены онтологии знака и символа и их роли в репрезентации власти.
В.П. Гриценко показывает как знаки и символы превращаются в «семиотические машины» власти еще в древнейшие времена, роль которых неуклонно возрастает по мере развития общества и человека. Власть этих «машин» вполне сопоставима с силой государственной власти.
Современные средства коммуникации при репрезентации реальности отбирают информацию, которая соответствует ожиданиям аудитории в плане образного структурирования ее интересов, формируя своеобразный перечень актуальных событий и оформляя повестку дня (agenda setting). Появление той или иной повестки дня оказывает влияние на различные процессы в обществе (Е.Н. Дьякова и А.Д. Трахтенберг). Акторы в повестках дня анонсируют себя, а масс-медиа, выявляя набор повесток, составляют свою собственную и в обществе происходит постоянное взаимодействие различных повесток дня.
Вместе с тем, авторы недостаточно обращаются к анализу опосредованности характера этих взаимоотношений, которые во многом определяются установками и ориентациями человека, вырабатывающего эти повестки и закрепляющего их в тех или иных образах. Хотя картина мира человека и формируется под влиянием образов масс-медиа, однако она не универсальна для него, потому что образы медиа «проникают» в его картину мира и становится всего лишь ее частью. Следовательно, в репрезентации существенна роль самого человек. Символическая власть формируется исторически. Представления и ориентиры, транслируемые из поколения в поколение через социальную память, претерпевают существенные изменения под воздействием средств их передачи и оказывают влияние на общество и человека, соз-давая и за-давая новые представления и ориентиры. Образы как знаки и символы используют для этого всевозможные средства, в том числе и экспансию своего собственного «образа жизни». Поэтому овладение властью начинается с овладения знаками и символами власти и средствами, их соз-дающими и пере-дающими. Таким образом, знаково-символическое бытие власти не нашло должного освещения. Этому и посвящено исследование.
Объектом исследования выступает бытие власти в знаково-символической форме; предметом – формы репрезентации власти в информационном обществе.
Цель диссертационного исследования: Раскрыть механизм симуляции власти и выявить властный потенциал информационного общества.
Для реализации цели потребовалось решение ряда задач:
1. Уточнить содержание понятия «власть» в философском дискурсе в рамках исследуемой темы.
2. Показать, что генезис власти от зависимости-независимости к взаимозависимости демонстрирует, прежде всего, проявление власти человека над самим собой.
3. Выявить и проанализировать роль информационно-коммуникационных технологий в экспансии виртуальной реальности в контексте бытия власти.
4. Исследовать образ как оператор реальности в структуре бытия власти.
5. Проанализировать знаки и символы как основные средства воспроизводства власти.
6. Обосновать, что знаки и символы являются основными средствами конструирования образов власти.
7. Показать, что знаково-символическое бытие власти в условиях современности есть знаково-символическая репрезентация образов в сознании человека.
8. Выявить властный потенциал информационного общества.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
1. Обнаружено и обосновано, что в современных условиях резко возрастает значение знаково-символических форм бытия власти в обществе и особенно политической власти, которая все более и более манифестируется знаково-символическими средствами.
2. Открыто наличие устойчивой тенденции смещения природы и форм бытия власти в современном обществе к знаково-символическим формам и репрезентациям.
3. Выявлено, что образы виртуальной реальности выступают в качестве операторов актуальной реальности, создавая и задавая картину бытия в процессе означивания и символизации, что позволяет производить симулятивные замещения.
4. Продемонстрирован процесс формирования виртуальной реальности в результате развития деятельности человека, определен ее философский статус и выделен ее особый язык – язык образов. Обосновано становление нового языка власти – языка симулякров, где не только знак и символ меняются местами, но и то, что они означают, утрачивает свое значение и становится всего лишь некой его меткой.
5. Выявлен механизм ментальной репрезентации власти, благодаря которому власть «растворяется» в потоке коммуникации и становится сообщением, которое задает картину реальности. Впервые, на примере образов власти, формирующихся в ментальном плане как отражение реальности, доказано становление власти образов – последняя не просто «отражает реальность», она формирует новые отношения и конструирует мир.
6. Определены функции образов власти в соответствии с принципом наблюдаемости и, тем самым, осуществлена логико-семантическая фиксация принципиально ненаблюдаемого и нерегистрируемого их состояния.
7. Установлены средства формирования власти образов через механизм симуляции, опосредованно фиксирующий существование принципиально нерегистрируемой компоненты общественного сознания.
8. Сформулирована авторская идея преодоления «парадокса существования» человека в информационном обществе.
Теоретическое и практическое значение. Полученные результаты дополняют картину бытия власти, могут быть реализованы в развитии исследований, как проблематики бытия власти в целом, так и отдельных наиболее актуальных форм ее проявления в современном общественном сознании. Теоретические положения могут быть применены к исследованиям роли современных средств массовой коммуникации как формы знаково-символической деятельности и особого социального института по производству и тиражированию симулякров. Анализ знаково-символического бытия власти, форм ее репрезентации позволяет раскрыть механизмы манипулирования человеком посредством формирования техник «мягкой» власти и вырабатывать программы его защиты от них.
Кроме того, материалы исследования могут использоваться в процессе преподавания базового курса философии, а также специальных курсов по тематике «историко-философский анализ бытия власти», «деятельность», «общественное сознание», «масс-медиа коммуникации», «виртуальная реальность», «информационное общество», «массовая культура», «политическая философия», «философия власти», «дискурс власти».
Методологическими и общетеоретическими основами диссертационного исследования выступает синтезирование интеллектуального капитала классического и постклассического периодов развития философского знания.
Исходное положение, что реальность выступает в качестве основы картины мира, но субъект оказывает на нее определенное влияние через знаки и символы, позволяющие ее воспринимать. В результате, в его сознании формируется образ реальности, а не сама реальность, который «достраивает» представление субъекта о ней. Такое «достраивание» приводит субъекта к мысли о необходимости ее конструирования в соответствии с этим образом, что оказывает влияние на выбор вектора и характера его деятельности. В образах власти запечатлевается не сама власть, а представления о ней, и субъект начинает действовать в соответствии с ними. Сама власть гораздо сложнее, чем ее образы.
Рассматривая знаково-символическое бытие власти, отмечается, что знаки и символы в своем развитии эволюционируют и перестают быть только результатом деятельности человека. В условиях развития информационного общества и виртуализации реальности они (знаки и символы) обретают власть, задавая картину мира. Последовательное развертывание этого тезиса позволяет выявить многомерность и многоуровневость власти и проанализировать ее новые практики.
Кроме того, анализ знаково-символического бытия власти требует обращения к личностному аспекту бытия человека, потому что знаково-символическое бытие власти будет неполным, если его осмысление не доводится до уровня личности. Непосредственное бытие человека «вплетено» в социальное и поэтому власть – это взаимодействия и человеческих индивидов.
В процессе диссертационного исследования использованы системный, историко-логический и сравнительный методы, что способствовало комплексному изучению проблемы. Историко–логический метод позволил рассмотреть проблему власти в ее становлении и развитии, провести ее анализ сквозь призму генезиса социально-философской мысли XX – начала XXI столетий, где каждая ступень в развитии этой проблемы предстает как строго определенная логически и исторически. В работе реализуется принцип документализма, который требует строгого соответствия текстов представителей рассматриваемых философских подходов и фактических данных о них. Анализ концептуальных теорий философии проводился также в понятийном и проблемном ракурсе, где историческое представляет собой лишь материал раскрытия идей. Таким образом, в работе осуществлен комплексный, системный методологический подход к исследованию .
Положения, выносимые на защиту:
1. Онтологическое основание власти – деятельность человека, которая в процессе своего развития ведет к возрастанию значения знаково-символических форм бытия власти в обществе и особенно политической власти, которая все более и более манифестируется именно знаково-символическими средствами. При этом власть есть универсальный механизм интеграции общества, она структурирует устойчивые отношения между людьми и одновременно она – продукт общества и культуры в целом, закрепленный в знаково-символических формах. Власть проявляется в человеке и вместе с человеком.
2. В современных условиях власть как результат деятельности человека приобретает семиотический характер. Тем не менее, все формы проявления власти постоянно репрезентируют власть человека над самим собой, что представляет собой необходимое и достаточное условие существования власти, которая обладает знаково-символической природой и проявляется в том, что постоянно «присутствует» и непрерывно порождается сознанием.
3. В результате деятельности человека формируется виртуальная реальность, связанная с эмпирической, но не изоморфна ей. Специфика ее природы обусловлена опережающим воздействием электронных средств коммуникации и информации относительно сознания. Благодаря чему она есть система образов, интегрирующих в себе чувственное и рациональное отображение реальности.
4. Образы как специфические знаки и символы виртуальной реальности значительно богаче по содержанию знаков и символов актуальной реальности и в условиях всеобъемлющего разрастания экранной культуры создают неограниченные возможности для формирования власти знаков и символов. Образ как знако-символ превращается в симулякр, заменяющий реальность, являя собой операционального знаково-символического ее двойника.
5. Знаково-символическая система – самостоятельная сущность, продукт мыслительной деятельности и средство объяснения созидающего субъекта; формируя представления и действия, она обретает власть над человеком. Человек «погружается» в мир знаков и символов, который определяет его мышление: реальные события «встраиваются» для репрезентанта в картину его повседневной жизни, лишая его способности к рациональному анализу.
6. В настоящее время власть представляет собой знаково-символическую репрезентацию образов в сознании человека: знаки и символы воспринимаются головным мозгом человека. В самобытии сигналов проявляется их инобытие. Сознание как сложная динамическая знаково-символическая система порождает средства своего же порождения, являясь тем самым и порождающим, и порожденным, и субъектом, и объектом порождения. Поэтому власть находится в человеке, в его опыте, в том или ином виде.
7. Современный мир определяется и зависит во многом от того, что думает, говорит и делает Человек. Поэтому власть рождается не только как результат практических потребностей человека, но и как результат деятельности его сознания, она «творится» в сознании и сознанием. В процессе порождения власти участвуют одновременно органы чувств и разум.
8. Семиотическая методология позволяет раскрыть содержательную наполненность властного потенциала человека. Человек становится субъектом власти тогда, когда он действует, мыслит и творит во имя Человека и при этом несет ответственность за свои поступки. Медиа-средства всего лишь носители информации, наполняет их содержанием человек. Образы – инструмент описания реальности и одно из условий приращения знания о себе и мире в целом. Следовательно, необходима ответственность со стороны человека за содержание образов, за сохранение им духа ответственности для удержания со-бытия человека и власти.
Степень достоверности и апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии Магнитогорского государственного университета, кафедр «Политология» и «Международный менеджмент» Южно-Уральского государственного университета. Отдельные аспекты работы нашли отражение в докладах на научных и научно-практических конференциях: международные – 10 (Магнитогорск, 2011-2012; С.-Петербург, 2010; Челябинск, 2011; Екатеринбург, 2007-2011; и др.); всероссийские – 16 (Пермь, 2000; Екатеринбург, 2001, 2005; Краснодар, 2006; Челябинск, 2005-2012 и др.); V Всероссийском конгрессе политологов (Москва, 2009); ежегодных конференциях по итогам научно-исследовательской работы профессоров, преподавателей, научных сотрудников и аспирантов ЧГПУ и ЮУрГУ (1997-2012).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, восьми параграфов, заключения и списка использованной литературы. Содержание работы изложено на ___ страницах машинописного текста. Список литературы включает в себя ___ наименований.
По теме диссертации имеется 64 публикации, в том числе – 18 статей в ведущих рецензируемых журналах.
