Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Социальное познание в настоящий момент переживает существенную модификацию своей исследовательской парадигмы. Объясняется это сложностью и спецификой самого его предмета - общества во всех его проявлениях. Последнее же не стоит на месте: в нем происходит усиление динамизма в социальной мобильности, выявление противоречивости тенденций развития, нарастание глобализированных процессов и т. д. Это требует адекватного осмысления и изучения всем спектром социо-гуманитарных наук. Здесь уже недостаточно классических схем познания, по которым каждая отдельная наука, имея свой предмет - ту или иную сторону общественной жизни - изучает только его, с помощью специально разработанных в соответствии со спецификой этого предмета методов. Постнеклассический период в научном познании в первую очередь характеризуется обнаружением взаимопроникающих тенденций в структуре не только сугубо социального, но и всего научного знания как такового. На основе междисциплинарного синтеза, и следующего за ним синтеза методологического, и происходит в современном социальном познании становление его новой парадигмальной модели, отвечающей потребностям и целям как социума в целом, так и отдельных его индивидов. С этим связана и еще одна особенность этой новой становящейся парадигмы - в ней заложен потенциал, соответствующей установке на практическую отдачу от социального познания. Как странно бы это ни звучало, но сегодня наука для науки не имеет шансов на существование, в теоретических конструкциях, далеких от реальной жизни, сегодня никто не заинтересован. В этом контексте социо-гуманитарные науки поставлены перед задачей стать продуктивными в отношении раскрытия механизмов, по которым общество живет, с целью возможности их контроля и развития. Историчность общества при таком подходе, несомненно, должна быть предметом исследования, хотя бы в целях воспроизводства его самосознания, национальной и культурной идентичности. И в русле магистрального течения изменяющейся парадигмы социального познания трансформируется и историческая наука.
В XX веке историческая наука пережила несколько «поворотов», изменивших и значительно расширивших и ее предметное поле, и ее методологический арсенал. Основными направлениями «новой истории», которые вызвали настоящую революцию в историографии, являются следующие: школа «Анналов»; неомарксистская историография, особенно в её французской, английской и польской версии; широкая неоднородная группа историков, связанная с английским журналом «Past and Present»; американская «социальная научная» история и, наконец, немецкий вариант «новой» социальной истории, часто именуемый Билефельдекой школой. «Лингвистический поворот» в историографии 70-х годов еще более усилил эту внутреннюю фрагментацию исторической дисциплины появлением исследований в области микроистории, истории мен-тальностей и интеллектуальной истории. Во многом именно эта особенность
современной историографии вызывает впечатление кризиса исторической науки, о котором так часто пишут в последнее время. Однако насколько правомерны подобные выводы остается до конца неясным. Как уже отмечалось выше, мы наблюдаем фундаментальную перестройку всего корпуса социальных наук, и история в данном случае не может остаться в стороне от тех процессов, которые меняют современный облик академического знания. Возможно, именно сейчас закладываются те новые принципы и когнитивные установки, которые сформируют целостный образ новой исторической науки.
Степень разработанности проблемы.
Осмысление истории в трудах философов достаточно распространенная тема, часто реализуемая в построении универсальных концепций, претендующих на знание движущих сил и конечных целей всего исторического процесса. К таким работам относятся сочинения Августина Аврелия, Дж. Вико, И.Г. Гер-дера, А. Тюрго, Ж.А. Кондорсе, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, О.Шпенглера, Н.Я. Данилевского, А.Тойнби, К. Ясперса, Ф. Фукуямы, С. Хантингтона и др. Однако к попыткам философии дать свое толкование исторического процесса сообщество профессиональных историков всегда относилось скептически, если не негативно, так как, в большинстве своем, все эти умозрительные схемы остаются упрощением по отношению к многоаспектной и противоречивой действительности и более направлены на предсказание, нежели на ретросказание, чем собственно и должна заниматься история.
Рефлексия над исторической наукой как наукой становится объектом исследовательского интереса лишь к XIX веку, что было связано с развитием всего комплекса социальных наук и с необходимостью в отстаивании ими самостоятельного эпистемологического статуса. Здесь можно отметить работу Ф. Ницше «О пользе и вреде истории для жизни», которая предвосхищает многие последующие направления в исследованиях теории историописания. В ней Ницше говорит о трех родах исторического знания: монументальный, антикварный и критический род истории. Работы, непосредственно используемые нами в разработке выбранной тематики, посвящены как раз теории и методологии исторической науки. Все их можно условно разделить на несколько больших разделов в зависимости от общих парадигмальных установок авторов.
В рамках классического позитивистского подхода можно выделить таких авторов как О. Конт, Ш.-В. Ланглуа, Ш. Сеньобос. Последним принадлежит систематизация методологии истории, базирующейся на жестких позитивистских принципах и доминирующей в сочинениях большинства историков XIX века, самым известным из которых, вероятно, являлся Л. фон Ранке.
В рамках критического подхода к философии истории основополагающего для всей дальнейшей теории историописания идут исследования В. Дильтея, В. Виндельбанда, Г. Риккерта, М. Вебера, Р.Арона, Р.Дж. Коллингвуда, Б.Кроче. Здесь же создаются предпосылки для герменевтико-феноменологического подхода, оформившегося в трудах Э. Гуссерля, Х.-Г. Га-дамера и М. Хайдеггера. Во Франции первой половины XX века появляется школа «Анналов», основателями которой были Л. Февр и М. Блок. Программа
этой школы легла в основу начавшейся кардинальной смены позитивистской модели историографии ее конструктивистским вариантом. Именно отсюда берет начало тенденция междисциплинарного синтеза на основе исторического исследования. Позднее в русле этого направления оформятся исследования таких авторов как Ф. Бродель, Ж. Ле Гофф, Э. Леруа Ладюри, Ж. Ревель, Р. Шартье.
В отечественной историографии советского периода при всей необходимости соблюдения рамок марксистского подхода так же были работы по теории и методологии исторического познания, которые отличались привлечением широкого спектра источников, высоким уровнем рефлексии и достаточно полным представлением об общих тенденциях в развитии философско-исторических идей. Здесь следует отметить работы А.И. Ракитова, Э. Лооне, И.Д. Ковальченко, М.А. Барга, Б.Г. Могильницкого, В.М. Межуева, В.Г. Федотовой, И.А. Гобозова.
На западную историографию XX века оказали влияние два наиболее масштабных философских направления: аналитическая философия и постструктурализм. В пределах аналитической традиции, акцентировавшей внимание на изучении проблем исторического повествования и соотношения внутри его структуры объяснительных и описательных механизмов, стоит отметить исследования К. Гемпеля, У. Дрея, Г.Х. фон Вригта, А. Данто, У.Э. Гэлли, Л. Минка. Постструктуралистская модель методологии исторического познания обязана своим появлением идеям, высказанным в работах М. Фуко, Ж. Ф. Лио-тара, Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Делеза, Р. Рорти и др. Именно в русле постмодернистской философии обостряется интерес к феномену текста и формируются базовые установки нового отношения к действительности: плюрализм, де-конструктивизм, игра, синкретизм, децентрация, ирония, антиутопизм и критика любых форм принуждения. Проекцией постмодернистского мировосприятия на область исторической науки стали исследования в области ее эпистемологии, принадлежащие П. Рикеру, X. Уайту, Ф.Р. Анкерсмиту, Д. Ла Капра и др. Совокупность представлений и идей, высказанных этими авторами, называют «лингвистическим поворотом» в историописании.
Современные дискуссии на тему гносеологических основ исторической науки и ее преобразований под влиянием «лингвистического поворота» имели широкий резонанс и в нашей отечественной литературе уже постсоветского периода. Осмысление тех изменений, которым подверглась методология истории, идет в исследованиях и статьях таких авторов как И. М. Савельева, А. В. Полетаев, А. Я. Гуревич, М. А. Кукарцева, Л. П. Репина, О. В. Гавришина, Н. Е. Колосов, В. Д. Губин, В. И. Стрелков, В. П. Визгин, Г. И. Зверева и др.
Объект исследования - историческая наука.
Предмет исследования - эпистемологический механизм формирования статуса исторической науки.
Цель диссертационного исследования - реконструкция эпистемологического поля исторической науки и выявление предпосылок междисциплинарного синтеза на основе модификации ее теоретического пространства.
Для достижения указанной цели исследования нами выдвигаются следующие задачи, которые должны быть реализованы в основном содержании работы:
раскрыть механизм возникновения и развертывания конструктивистской гипотезы в теории и методологии истории;
выяснить сущность «лингвистического поворота» в историописании как логического предела в развитии конструктивистской гипотезы;
произвести теоретическую реконструкцию соотношения исторической науки и социальной памяти;
проанализировать процесс перехода современной историографии в фазу ее фрагментации, и показать, как он изменяет представление о когерентности исторического дискурса;
концептуализировать типы объективности, которые сформировались в рамках развития теории историописания.
Методологические основания исследования.
В силу особенностей темы исследования преобладающим в данной работе является историко-дескриптивный метод, позволяющий сформировать целостное представление о становлении и развитии концепций историописания, определивших современный облик исторической науки. При рассмотрении интеллектуальных направлений в философии истории XIX-XX вв. нами используется логико-проблемный метод, позволяющий вскрыть механизмы движения историографической мысли. Так же здесь же используется метод теоретической реконструкции, раскрывающий основные этапы развития историографии как фазы развертывания конструктивистской гипотезы в сфере социального познания. Для установления современной научной специфики исторического знания нами использовался метод структурного анализа основных системообразующих элементов исторической эпистемологии. Так же используется компаративистский подход к освещению существующих различий в их трактовке, как со стороны взглядов самих историков, так и со стороны философских концепций, обуславливающих тот или иной ракурс рассмотрения проблематики исторического познания. При анализе проблем когерентности и объективности применимо к исторической науке нами используется метод концептуальной типоло-гизации данных понятий в русле основных стадий развития теории историописания.
Научная новизна исследования.
1. Раскрыта логика конструктивисткой гипотезы с момента ее появления вплоть до современного состояния философско-теоретических оснований исторического познания.
Выявлены конструктивистские основания переориентации социального познания с изучения определенного рода объектов и процессов на сами механизмы познания.
Проведена концептуализация типов исторической когерентности и исторической объективности как основных компонентов исторической эпистемологии.
Выстроена зависимость между способом полагания реальности, который характерен для исследовательской программы социального познания и статусом исторической науки.
Положения, выносимые на защиту:
Конструктивистская гипотеза в историографии послужила началом масштабной релятивизации исторического знания. По аналогии с коперникан-ским переворотом Канта был признан факт активной конструирующей работы мышления историка при создании картины прошедшей реальности.
Реализация конструктивистской гипотезы в теории историописания потребовала внимания к тем ментальным структурам сознания исследователя, благодаря которым и происходит упорядочение прошлой социальной реальности до концептуального уровня. Тем самым, именно логика развертывания конструктивистской гипотезы обусловила процесс переориентации научных исследований с проблем реконструкции событий прошлого на изучение социальных и когнитивных механизмов функционирования исторической науки.
«Лингвистический поворот» в историографии, стал логическим пределом развертывания конструктивистских идей. Если в модернистском дискурсе вся реальность обладает онтологическим статусом, то в постмодернистском - онтологизируется только ее языковой модус. Лингвистические конструкции, из которых формируются исторические нарративы, есть единственное смысловое и репрезентируемое поле прошлого.
Реализации конструктивистской гипотезы в теории историописания, с другой стороны, выступает основной причиной того, что именно на базе исторической науки в настоящий момент осуществляется междисциплинарный синтез, который вбирает в себя весь спектр социальных знаний и современных подходов к исследованию общества.
Статус исторической науки в социальном познании определяется доминирующим способом концептуализации реальности в соответствующих исследовательских программах. Важным является то, как эпистемологическое поле данной дисциплины отвечает на запросы современности, как оно эволюционирует и структурируется под воздействием тех требований, которые предъявляют новые стандарты научности, сформированные в рамках пост-неклассического типа рациональности.
Историческая дисциплина продолжает оставаться доминирующей научной формой перевода содержания социальной памяти в форму совокупного знания о прошлом. Сложность и неоднозначность социальных процессов обуславливают неизбежную фрагментацию исторического дискурса. Это дви-
жение исторической науки от поиска когерентности в рамках одного глобального проекта к многомерной картине исторической реальности не должно рассматриваться как показатель кризиса исторической науки. Наоборот, именно возможность осуществления междисциплинарной коммуникации внутри всего блока обществоведческого знания, которое в настоящий момент берет на себя историческая наука, дает право говорить о ее парадиг-мальном значении в сфере социального познания. Теоретическое и практическое значение исследования:
В исследовании дан теоретический анализ компонентов, влияющих на самоопределение и статус исторической науки в социальном познании;
проведена теоретическая реконструкция возникновения и развития основных тенденций в историографии XIX-XX вв.;
в диссертации выстроена логика движения конструктивистской гипотезы, определившей парадигмальные установки современного социального познания в целом и исторической науки в частности.
рассмотренные в работе проблемы и пути их решения в философии и методологии истории могут стать базой для последующих теоретических исследований по данной тематике;
результаты исследования могут быть использованы в дальнейших разработках проблем методологии исторического познания и понятийно-категориального аппарата истории;
анализ проблемного поля исторической эпистемологии может быть полезен для профессиональных историков, занимающихся теоретическими проблемами историописания;
материалы диссертационного исследования найдут свое применение при разработке курсов по истории философии, методологии исторической науки, социальной философии, философии социального и гуманитарного познания.
Апробация работы.
Основные положения и результаты исследования были на разных этапах и по различным аспектам общей проблематики диссертации отражены в 11 научных публикациях, три из которых опубликованы в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК РФ. Полученные выводы диссертационного исследования озвучивались на научных сессиях факультета философии и психологии Воронежского государственного университета; в период участия во Всероссийской научной школе «Русская философия: истоки и современность» (Белгород, ноябрь 2009, БелГУ); в рамках всероссийской научной конференции «Современные проблемы познания в социально-гуманитарных и естественных науках» (Воронеж, октябрь 2009, ВГУ); в рамках XVII Международной конференции «Ломоносов -2010» (Москва, апрель 2010 г., МГУ), а так же «Ломоносов - 2011» (Москва, апрель 2011 г., МГУ). Структура работы.
Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, состоящих из 6 параграфов, и заключения. Общий объем работы составляет 170 стра-
ниц. В конце работы приведен библиографический список, состоящий из 186 источников.
