Введение к работе
Актуальность исследования определяется блоком взаимосвязанных причин как общего, так и частного порядка. В кругу первых – принципиальные особенности социальной самореализации человека как целесообразного существа – подчиняющего деятельность выстраиванию алгоритмов достижения цели с минимальными издержками – принцип минимакса (правило наибольшего гарантированного результата). Стабилизация поведения в детерминации его проектом отвечает известной теореме Томасов: «Если люди определяют ситуации как реальные, то они реальны по своим последствиям» .
В данных случаях, что очевидно, следует полагаться на прогнозирование (предвидение), т.е. предусматривать возможность возникновения, наступления чего-то. Оконтуривание множества вероятных, допустимых потенций существования, собственно, и составляет сверхзадачу прогнозирования, нацеленного на выработку предположений в рамках оформления преимущественных стратегий действия.
Прогресс в обществе, очевидно, невозможен «в отсутствие возрастающих возможностей предвидеть собственное развитие и управлять им».
В кругу вторых – не менее принципиальные, однако менее масштабные особенности достижения оптимальности обмена деятельностью, эффективизации социальной интеракции на базе: продуктивной разработки теории принятия решений, обязанной вводить заключения о предстоящих, предполагаемых событиях, квалифицировать исходы на базе учета релевантных факторов; повышения эффективности управления, организации, планирования (как индикативного, так и директивного), вовлекающих в орбиту своей компетенции реальные общественные ситуации (экономика, производство, образование, торговля, стандартизация, снабжение, природные ресурсы, строительство, технологии, военное дело и т.д.); обеспечения бесперебойной работы выпускаемых изделий (систем) – оптимизация деятельности на этапах проектирования, производства, хранения, эксплуатации агрегатов; выстраивания моделей конфликтных ситуаций для агентов с прямо противоположными интересами (антагонистические игры).
Традиционно присутствуя в общественном сознании, наибольшее внимание указанные проблемные пласты и моменты вызывают в кризисные, переломные периоды жизни социума (подобно тому, что переживает сейчас Россия), когда актуализируются вопросы перспективы гражданских преобразований, выбора путей, средств возможного державного развития.
В наличной весьма драматичной ситуации постимперского существования, утраты престижного положения в мировой геополитике и геоэкономике сюжеты «место, роль России в планетарном сообществе, степени зависимости от внешних влияний, собственной способности изменять действительность и самоизменяться в ней» приобретают исключительную значимость. Известную помощь в уточнении вех, ориентиров движения по модернизационному пути способна оказать рефлексия представительного мирового и общественного опыта по концептуальному моделированию, прогнозированию состояний «большого» динамичного общества.
Степень научно-теоретической разработанности проблемы. Положительному развитию социального прогнозирования мешали следующие обстоятельства:
-
Изъяны эпистемологии – жесткий, однозначный детерминизм, дискредитирующий случайность, вероятность как моменты, компоненты, атрибуты познания (Кант, Гольбах, Лаплас). Хотя такой подход доминировал в классической науке, он не потерял актуальности для отдельных адептов современного отечественного социального предвидения особенно в марксистской интерпретации (И.Гобозов, Ю. Семенов и др.).
-
Изъяны социальной методологии – эвристически неплодотворный, доктринальный ортогенез, нацеливающий на трактовку общественного развития в терминах «обязывающего» закона прогресса (Гегель, Милль, Михельс), абсолютизирующий прогрессисткую форму общественного развития, призывающий строить исключительно на ней теорию социального предвидения.
-
Изъяны социально-политической технологии – порочный политический волюнтаризм с интенцией подмены социальных зависимостей властными решениями (Сталин, Хрущев).
О том, насколько непросто обстоит дело с социально-политической прогностикой, свидетельствует хотя бы тот факт, что каких-нибудь треть века назад футурологию (наука о будущих общественных процессах, прогнозируемых мегатрендах) у нас объявляли буржуазной лженаукой.
Между тем необходимость социального прогнозирования активно заявлялась запросами общественного устроения – как в прикладной части совершенствования техник оценки рисков принятия ответственных решений, так и в идейной части отслеживания возможных (нередко судьбоносных) перспектив и последствий состояний конструируемой в человеческой деятельности реальности. Особенно такой анализ оказывается востребованным для России, перенесшей в ХХ в. немало неожиданных для современников исторических «поворотов».
Стимулированная данными объективными факторами социальная прогностика разрабатывалась на Западе – трудно переоценимые результаты, достигнутые специалистами Римского клуба (Печчеи, Медоузы, Форрестер, Тинберген, Янч и др.). «Доклады» данной организации повлияли на общественное мнение 70-80-х гг., общественную практику 90-х гг. (Киотский протокол и т.д.).
Отдельный вклад в становление теории прогнозирования общественного развития внесли труды Нейсбита, Тоффлера.
Среди междисциплинарных прогностических проектов отечественных и западных ученых 80-х гг. следует отметить изучение последствий ядерной войны (модель «ядерной зимы»), оказавший существенное влияние на общественное сознание того периода, сыгравший роль в предотвращении реализации данного конфликта на практике.
В России (СССР) следует отдать должное результатам В.А. Базарова, И.В. Бестужева-Лады, Н.Н. Моисеева, А.П.Назаретяна и др. В настоящее время (свободное от идеологических рогаток и препон) в системе РАН успешно действует Институт народно-хозяйственного прогнозирования.
В современных условиях в России и на Западе актуально моделирование будущего, исходящее из положений синергетического подхода (Ласло, Назаретян, Малинецкий, Курдюмов и др.). В итоге здесь частично преодолеваются недостатки классической теории предвидения становления общества – прогрессизм, детерминизм. Однако синергетическому прогнозированию мешает тезис Пригожина о «принципиальной непредсказуемости» развития любых типов систем в «точке бифуркации».
Говоря об исключительно конструктивных тенденциях в сфере социального прогнозирования, правильно отметить развернутую в ряде стран практику оценки капитальных мегатрендов научно-технического прогресса, потенциально стимулирующего точки роста грядущих социальных состояний. С этой целью в Японии министерство внешней торговли, ответственное за научно-техническую прогностику, выпускает 10-летние «предвидения» (visions), очерчивающие генеральные тенденции НТП. Аналогично в США подобные функции выполняет Агентство перспективных исследовательских проектов – Advanced research projects agency, – отбирающее полезные идеи и курирующее их продвижение. Аналогов данных институтов в России пока нет.
Теоретико-методологическая основа исследования. Учитывая динамизм, комплексность научно-исследовательской деятельности, нацеленной на отображение свойств социальной материи, творческий остов поиска составили принципы единства исторического и логического, абстрактного и конкретного, всесторонности, объективности, целостности рассмотрения, системный и сравнительный анализ. В ходе работы автор опирался на результаты исследований представителей различных дисциплин: историков, политологов, социологов, культурологов.
Объект исследования – теоретико-методологические и практические основания прогностической деятельности.
Предмет исследования – социальное прогнозирование человеческой деятельности.
Гипотеза исследования. Автор руководствовался предположением, согласно которому прогностическая деятельность выступает единством двух органических планов:
- выявление научно удостоверяемых объективных тенденций;
- генерация суждений о потенциально возможном, вытекающем из реализации устанавливаемых тенденций.
Цель и задачи работы. Цель изыскания - рассмотреть, особенности социального прогнозирования как компонента социального опыта. Реализация указанной цели предполагала решение ряда сопряженных задач:
- дать определение социального прогнозирования как элемента социального опыта;
- осуществить классификацию социальных прогнозов;
- выявить этапы эволюции социального прогнозирования от древности до наших дней;
- выявить специфику прогностической деятельности в отдельных сферах социального бытия;
- показать перспективы социального прогнозирования в теории и на практике.
Обоснованность и достоверность исследования обеспечены доказательным стилем рассмотрения социальных реалий, адекватной критико-аналитической оценкой широкого круга источников, соответствием избранной методологии целям и задачам поиска, надлежащим логическим удостоверением полученных результатов, их верификацией.
Научная новизна диссертации заключается в выявлении природы социального прогнозирования как эвристического общезначимого процесса.
Наиболее существенные результаты работы, содержащие признаки научной новизны и являющиеся предметом защиты.
1. Дано определение социального прогнозирования. Это - деятельность людей, направленная на научно обоснованное предвидение будущего или установление (моделирование) потенциальных вариантов, существовавших в прошлом.
2. Проведен анализ ненаучных форм социального пронозирования –пророчества, утопии. Установлены разнообразные виды последней - дистопия, энтопия, ухрония. Рассмотрены и антиутопии как специфическая форма изучения будущего в художественной литературе, противостоящая утопизму. Подобные подходы имеют право на существование, выполняют отдельные позитивные функции в обыденном сознании, но они не могут служить основанием для научного предвидения грядущего.
В отличии от пророчества и утопии, социальная прогностика базируется на формировании обоснованных, подтвержденных соответствующим методологическим инструментарием, утверждений о потенциальном состоянии дел в гипотетической модальности.
Установлен статус социального прогнозирования с позиции теории познания и онтологии.
Гносеологически прогностические тезисы вводятся как суждения не о будущем, а о возможном. Отсюда сверхзадача прогностики: на базе уяснения долговременных тенденций (через отслеживание мегатрендов) в качестве «правдоподобных», вероятностных гипотез очерчивать круг объективно просматриваемых (заключенных в ситуации) могущих реализоваться, вполне допустимых (на практике) состояний.
Онтологический статус последних не всегда надежен: это именно – потенции бытия, воплощение которых, ввиду отсутствия запретов, требует условий (потому и высказывания об их существовании – условны, но не произвольны).
Подобные (возможные) модусы существования не могут описываться на строгом языке динамических (линейных) зависимостей. Они требуют привлечения к анализу категориального аппарата теории вероятностей (математической статистики) с применением известных приемов оценки величин признаков в совокупностях – таких, как мода, медиана, дисперсия, распределение.
Множество высказываний о потенциальном предстоящем дополняется множеством высказываний о неизвестном (неосвоенном мыслью) бывшем, эвристическая роль освоения которого состоит в установлении значений исследуемых явлений (известная проблема наличия/отсутствия «сослагательного наклонения в истории»). Говоря кратко, используемая в познании прошлого, априори вводимая прогностическая схема: «что было бы, если бы», позволяет квалифицировать признаки действительности, которой не было, но которая могла бы быть с восстановлением параметров (трендов) ее развития.
Ретроальтернативная прогностика – не плод досужих рассуждений, а важное направление научного познания, порождающее ряд иных подходов: альтернативную историю, виртуальную историю, экспериментальную историю, наконец, оперирующую математическими величинами применительно к прошлому клиометрику. Выдвигается тезис, что социальное прогнозирование нельзя сводить к будущему. Оно может быть использовано и применительно к прошлому.
Выявлены базовые методы прогностического изучения прошлого - регрессионный и корреляционного анализ. Первый устанавливает количественные соотношения причинно-следственных координаций (по причине предсказываются следствия; по изменению причин моделируются реалии). Второй выявляет тенденции (с поправкой на роль случайных воздействий, флуктуаций, особенно в «точках бифуркации» социальных систем) не как относительно строгие зависимости, а как предрасположения, вероятные возможности.
3. Социальная прогностика, как и всякая прогностика, опирается на важнейшую онтологическую и теоретическую предпосылку: динамика явлений обусловлена материализацией заложенных в ситуации тенденций. Подобное положение дел предопределяет исходно неоднозначный, нестрогий характер прогнозных формулировок, выражающих не функциональные, а корреляционные зависимости, фиксация которых предполагает применение «отвлеченных» методов группировки, определения среднего отношения, идентификации факторов и т.д. с целью устранения случайных причинных помех.
Сказанное формирует статус прогностических суждений как дающих приближенную картину неких объективных потенций, выявляющих возможности, дабы очертить ориентацию на перспективу, оптимизировать организацию деятельности в сложном мире. Конкретные ответственные социальные решения принимаются не в рамках прогнозов, а на их основе – на базе вывода оценок связи силы воздействия одних явлений на другие (спектр отношений зависимости).
4. Онтологическим фундаментом социальной прогностики выступает совокупность структурных законов социальной динамической организации:
– структурные зависимости дальнего порядка (мегатенденции), рассматриваются социальной философией, фундаментальной ритмодинамикой;
– структурные зависимости среднего уровня (макротенденции) – динамическая силовая картина регионального, державного порядка, рассматриваются геополитикой, геоэкономикой, сравнительной политологией, государствоведением;
– структурные зависимости ближнего порядка – пасьянс сил, конъюнктурных условий в локальных ситуациях (микротенденции) – раскрываются на базе антропологических реконструкций (оценка масштабов персональных целей).
Центральное место в данной системе занимает осмысление циклики и ритмики, соответствующей фазам различных периодических явлений.
Знание критических периодов, точек, последовательностей естественных циклов и ритмов дает прогностической деятельности практическую направленность, превращает ее в средство целесообразного воздействия на реальность с позиций оптимизации, недопущения вхождения в опасные (неблагоприятные) состояния.
5. При прогнозировании общественной динамики следует знать, какие вмешательства (и где) в социальную систему полезны (ведут к увеличению степени ее порядка), а какие – вредны, порождают хаос, развал, деструкцию. Интуитивно понятно, что революционная деятельность, направленная на решительный слом старого (идущая под лозунгом «весь мир насилья мы разрушим до основанья») приводит к дезинтеграции общества. Эволюционная – к его позитивному развитию. Однако данная зависимость эмпирическая. Научно она подкрепляется при опоре на модульную теорию социума, позволяющую помочь в поисках оптимальных состояний общества, рассчитать их пропорции математически.
Социальная упорядоченность, направленная на преодоление деструктивных влияний, получает четкое числовое выражение. В случае поддержания некоторых величин в указанных пределах, порядок сохраняется. В противном случае – исчезает.
6. Рассмотрен методологический аппарат, достижения прогнозирования в трех сферах социального бытия – военной, политической, экономической. На базе их анализа сделан вывод, что социальное прогнозирование в деле развития методологии должно идти от частного (предвидения отдельных сегментов общества) к общему (формированию универсальной системы предвидения становления социума в целом).
Теоретическая значимость диссертации. Полученные автором результаты имеют важное концептуальное и методологическое значение, позволяют формировать адекватную картину статуса прогностических процедур в социальном познании.
Практическая значимость диссертации. Положения, обобщения, выводы работы могут служить базой оптимизации поиска в социальном познании (процессы перспективной оценки, моделирования потенциальных социально-политических состояний). Данные диссертации могут быть использованы в высшей школе – при составлении учебных пособий, разработке, чтении общих лекционных и специальных курсов по социальной философии, макросоциологии, политической социологии.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре философии Набережночелнинского иститута К(П)ФУ. и рекомендована к защите. Основные идеи работы излагались на проблемном семинаре кафедры философии, освещались на международных конференциях Рождественские чтения (Нижний Новгород, 2010), Шаг в будущее (Москва, МГТУ, 2011), Ломоносовские чтения (МГУ, 2012). Содержание диссертации нашло отражение в 12 публикациях автора.
Структура диссертации. Архитектоника исследования обусловлена целями, задачами, способом концептуального освоения предметной сферы. Работа состоит из введения, 2 глав, включающих 9 параграфов, заключения, списка цитируемых источников.
