Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Религия как институт легитимации социальных систем 13
1.1. Религия – сложная динамическая социальная система 13
1.2. Системный характер функций религии 25
1.3. Религиозный аспект легитимации 37
1.4. Соотношение ортодоксии и гетеродоксии как функций религиозного сознания 49
Глава 2. Социальный процесс и динамика религиозного сознания 60
2.1. Факторы формирования ортодоксальной доктрины (на примерах мировых религий) 60
2.1.1. Буддизм 61
2.1.2. Христианство 65
2.1.3. Ислам 71
2.2. Социокультурные факторы становления русского религиозного сознания 77
2.3. Гетеродоксальность как атрибут религиозного сознания в России 95
Глава 3. Социокультурный кризис и проблема легитимации 104
3.1. Соотнесенность социокультурных характеристик постмодерна и современных процессов в религиозном сознании 104
3.2 Современные тенденции в религиозном сознании в России 120
3.3. Легитимация социального порядка в контексте современных социальных процессов в России 130
Заключение 142
Библиография 147
- Системный характер функций религии
- Соотношение ортодоксии и гетеродоксии как функций религиозного сознания
- Христианство
- Современные тенденции в религиозном сознании в России
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Обращение к данной теме исследования продиктовано рядом обстоятельств, которые имеют отношение как к глобальным процессам, так и к ситуации, складывающейся в религиозной сфере.
Во-первых, нынешняя социокультурная ситуация складывается, как известно, в условиях глобализирующегося социума и характеризуется двумя, на первый взгляд, противоположными процессами, один из которых имеет центростремительную, а другой – центробежную направленность. С одной стороны, одной из тенденций глобализации выступает своего рода религиозная реставрация. Но происходит не религиозный подъем с достижением новых рубежей духовности (что было бы характерно для религиозного ренессанса), а попытки обращения к испытанным ценностям, реставрация социальных идеалов, уже однажды отторгнутых социумом, усиление влияния как христианского, так и мусульманского фундаментализма, который имеет культурные, социальные, национальные, политические и, конечно, вероисповедные составляющие. Причиной этому являются представления о необходимости сохранения своей культурной и религиозной идентичности, желание воспрепятствовать или хотя бы замедлить процесс превращения мира в единое целое, где неотвратимая встреча религий и культур чревата размыванием этнических границ и возможной конвергенцией самих цивилизационных основ, где стержневую роль, как известно, играет религиозная составляющая. С другой стороны, эта встреча совпадает с нарастающим кризисом ценностных оснований традиционной христианской культуры, поэтому поиск новых ценностных ориентаций порождает различные производные религиозные и псевдорелигиозные образования и характеризуется возникновением нетрадиционных культов, активизацией сектантства и неинституализированного богоискательства.
Также, во-вторых, современную социокультурную ситуацию характеризуют обострившиеся в различных областях жизни социума кризисные явления (демографический, энергетический, экономический и др.), столкновение цивилизаций (С.Хантингтон) и передел сфер влияния на мировой арене. Кризисы, вызывающие катастрофы, бедствия, нестабильности в социальной сфере, чаще всего возникают в период качественных «переходов», бифуркаций в социальных, природных и технических системах. Глобальность социально-политической и экономической неопределенности, неустойчивости тенденций и многовариантности выходов к стабильному состоянию ставит перед исследователями вопрос о необходимости понимания социокультурных процессов с целью их регуляции и возможностью формирования мотивации деятельности.
Наконец, в-третьих, в России мы наблюдаем усугубление кризисных явлений длящимся уже второе десятилетие отсутствием четко выраженной идеологической платформы, т.н. «русской идеи», которая могла бы служить интеграции народов многонационального и многоконфессионального государства. Поэтому становятся ныне частыми обращения к историческому наследию в лице Русской Православной Церкви, заявления о религиозном ренессансе на обломках коммунистической идеи, попытки сформировать некую «русскую доктрину», основанную на православном традиционализме и охватывающую множество направлений от мировоззрения и идеологии до внешней политики, способную, по мнению авторов, стать именно этим интегрирующим началом в светском государстве. В итоге «религиозное возрождение» в России принимает причудливые формы: «одни соединяют ленинизм с русской идеей – особой культурно-нравственной традицией, включающей соборность, державность, духовность и народность; другие требуют создать православно-славянскую цивилизацию, рассматривая православие как разновидность восточных религий; третьи соединяют коммунистические и христианские идеи с эзотерическими религиями». Также достаточно распространен тезис о сохранении собственной культурной идентичности, где религиозная составляющая играет доминирующую роль. При этом под сохранением культурной идентичности понимается главным образом неизменность или устойчивость собственного культурного ядра. Выдвинут даже термин «устойчивое развитие», предполагающий развитие не только без коренных потрясений, но и без коренных изменений.
Учитывая вышеизложенное, именно в настоящее время, характеризуемое эклектичностью религиозного сознания, утратой традиционных ценностей, секуляризацией не только общества в целом, но в немалой степени и самих религиозных институтов, поиском новых форм взаимодействия религии и общества как на институциональном, так и на индивидуальном уровне религиозного сознания, весьма востребованными представляются исследования, направленные на поиск закономерностей, определяющих в рамках последних методологических, философских, религиоведческих и социологических разработок адекватность и эффективность функционирования религиозных систем в современном обществе, легитимность их институтов и структур, а также их участие в легитимации религиозных и светских элит общества.
Степень научной разработанности проблемы
Проблематика легитимности религиозных институтов и структур исследовалась в зарубежной и отечественной философской, религиоведческой, исторической, социологической науках. Практически любой исследовательский труд, посвященный государственно-конфессиональным отношениям, либо соотношению религиозно-правовых норм, так или иначе, затрагивает данную тему. Однако, несмотря на достаточно большое количество работ, посвященных данной проблеме, до сих пор вопросы формирования и адекватности социальных институтов религиозно-идеологическим доминантам, существующим духовно-нравственным представлениям, ценностям и потребностям находятся в стадии разработки. Кроме того, на монографическом уровне практически не встречаются работы, связанные с осмыслением категорий «ортодоксальности» и «гетеродоксальности», их соотношения в контексте социализации доктрин, их адаптацией к геосоциокультурной ситуации, а также их соотносимости с аксиологическими, когнитивными и нормативными установками.
Религиозные системы, как и религиозное сознание, до сих пор были предметом исследования религиоведения, которое в нашей стране находится в состоянии становления и относительно недавно оформилось как научная дисциплина. Существующие концепции религии восходят к модернистскому дискурсу и поэтому рассматривают религиозные феномены как локальные и самодостаточные, что уже не соответствует современной научной парадигме. Однако возможности узко религиоведческого подхода, который был адекватен в ситуации познания религии как статичного или линейно развивающегося объекта, ограничены, и в случае, когда предметом анализа становится сложно организованный многоуровневый объект, находящийся в становлении, необходима новая методология.
Учитывая вышесказанное, степень разработанности проблемы имеет разные уровни в зависимости от направления и тематики исследования.
Теоретико-методологическая часть работы была проведена с использованием социально-философских исследований таких авторов, как М. Вебер, Т. Парсонс, П. Сорокин, Н. Луман, Б. Малиновский, П. Бергер, Т. Лукман, рассматривающих социальные явления как сложную динамическую систему.
Также важную роль в выработке методологического подхода сыграли труды современных западных исследователей И. Пригожина, И. Стенгерс, У.Р. Матураны, Ф.Х. Варелы, и их российских коллег А. Назаретяна, И. Блауберга, В.Г. Буданова, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, В.В. Васильковой и др., обосновавших основные принципы современной постнеклассической науки и оказавших значительное влияние на становление и развитие синергетического подхода применительно как к общенаучным основаниям, так и в отношении хода общественного развития.
Исследованию религиозных процессов на разных этапах развития общества посвящены работы таких классических авторов, как Р. Белла, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Строс, Б. Малиновский, Т. Парсонс, П. Сорокин, Э. Трёльч, Э. Эванс-Притчард, А. Рэдклиф-Браун и др., опираясь на которые, мы смогли представить общую схему формирования функций религии в обществе.
Важными для исследования легитимации как одной из важнейших функций религиозных систем являются два аспекта. Первый касается ее социологической составляющей, для изучения которой мы основывались на работах как классиков социологии (М. Вебер, П. Бергер, Т. Лукман, Т. Парсонс), так и современных российских и зарубежных ученых (К. Завершинский, М. Ильин, Е. Островская-мл., Ю. Хабермас). Второй аспект, вскрывающий религиозную природу легитимации, посвящен семантическому разбору понятий, имплицитно ей (легитимации) присущим, опирающемуся на классический труд Э. Бенвениста.
Также наше исследование нуждалось в социологическом обосновании, выстроенном на работах таких ученых, как П. Бурдьё, М. Вебер, Э. Гидденс, С. Московичи, Т. Парсонс, М. Смирнов, А Колодный, Р. Лункин, С. Филатов и др., благодаря чему предложенная нами концепция была обеспечена необходимым иллюстративным материалом.
Различные периоды генезиса и формирования религиозных систем и их взаимодействия с другими социальными системами представлены в работах деятелей современной религиоведческой отечественной науки и их зарубежных коллег. Ранним периодам формирования мировых религий и их доктринальных основ посвящены работы Е. Торчинова, Р. Сарвепалли, С. Шомахмадова (буддизм); Г. Йонаса, Л. Шиффмана, В. Соловьева, Ф. Виссе, В. Бауэра, А. Карташева (христианство); А. Коротаева, В. Клименко, Д. Прусакова, О. Большакова, Р. Белла, У. Уотта, Дж. Бёртона (ислам). Современное состояние религиозной жизни общества представлены в работах А. Колодного, С. Иваненко, Е. Элбакян, Р. Лункина, Л. Митрохина, М. Мчедлова, М. Смирнова, С. Филатова, Д. Фурмана и др.
Тем не менее, подчеркивая основательность и значительные достижения перечисленных авторов, учитывая важность для настоящего диссертационного исследования их научных разработок, необходимо отметить, что проблема процессов легитимации как одного из компонентов функционирования религиозной системы не получила достаточного освещения и вопрос о ее социокультурных основаниях еще недостаточно прояснен. Все это позволяет говорить о необходимости дальнейшей работы по изучению этого аспекта.
Цель и задачи исследования
Целью данной работы является построение философско-методологической концепции легитимации как одного из компонентов функционирования религиозной системы в обществе, адекватно отражающей составляющие религиозного сознания и религиозных институтов, участвующих в социокультурном процессе. Поставленная цель предполагает решение следующих задач: - показать, что одной из важнейших функций религии является легитимация социальной системы; - показать, что религия носит системный характер и ее эволюция связана с изменениями социальной среды, а, следовательно, может рассматриваться как динамическая система, которой свойственны общесистемные закономерности функционирования; - обосновать связь между необходимостью легитимации и формированием ортодоксальной доктрины; - доказать, что ортодоксия и гетеродоксия есть не только и не столько истинностные установки, определяющие лицо той или другой религиозной системы, но являются функциями религиозного сознания, формирующимися и формирующими религиозную картину мира в прямом взаимодействии с другими формами общественного сознания в соответствии с социодинамикой процессов в обществе; - выявить роль гетеродоксии как фактора, необходимого в процессе формирования ортодоксии и достижения элитой новой социокультурной общности своего статуса легитимности; - дать анализ современному религиозному сознанию в контексте культурных трансформаций эпохи постмодерна и определить ее особенности в условиях российской реальности, с учетом влияния глобального социокультурного кризиса.
Объектом исследования является религиозная система как открытая саморазвивающаяся социальная система, сопряженная с другими социальными системами, функционирующими в социокультурной среде, являющейся метасистемой для всех вышеуказанных.
Предметом исследования является специфика легитимации как одного из компонентов функционирования религиозной системы, необходимой упрочению положения религиозных и светских элит в обществе при возникновении новой социокультурной общности.
Теоретические источники и методологическая основа исследования.
В основе данного исследования лежат общенаучные принципы постнеклассической науки, применяемые в социальных исследованиях, в соответствии с которыми общественные системы понимаются как сложные саморазвивающиеся системы.
В соответствии с этим: - парадигмальным основанием анализа социокультурных процессов выступает синергетический подход, который был сформулирован И.Пригожиным и разрабатывался применительно к социальным системам в отечественной философии С.П.Курдюмовым, Е.Н.Князевой, М.С.Каганом, В.В.Васильковой и др.; - методология исследования социокультурных объектов соотносится с принципами системности и функциональности, согласно которым структура и элемент целостности формируется в соответствии с той функцией, которую выполняет в системе.
Гипотеза исследования состоит в следующем: легитимация социальной структуры общества осуществляется путем формирования религиозной системы, в которой роль ортодоксии заключается в сохранении ценностного стержня социокультурного порядка, а роль гетеродоксии – в выработке инвариантов для обеспечения стабильности в условиях изменчивости и развития. Таким образом, ортодоксия и гетеродоксия являются универсальными категориями для всех сфер общественного сознания (политического, экономического, научного, религиозного) и всех сфер общественной жизни.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в применении указанных выше методологических оснований, в соответствии с которыми: - показано, что легитимация социальной структуры и социального порядка является одной из важнейших функций религиозной системы; - религиозная система рассматривается как открытая динамическая система, функционирующая в соответствии с принципами цикличности, системности, нелинейности; - выявлены свойства религиозной системы – ортодоксальность и гетеродоксальность, – обеспечивающие ее жизнеспособность и развитие; - представлены факторы, детерминирующие формирование ортодоксальной доктрины и способствующие этому процессу; - доказано, что для периода формирования социокультурной системы характерна гетеродоксальность, которая будет доминировать до тех пор, пока социальная структура не приобретет устойчивость и не возникнет потребность в легитимации, оправдывающей и данную систему, и данное мировоззрение.
В результате проведенного исследования сформулированы следующие положения, выносимые на защиту:
Легитимирующая функция религии является одним из важнейших компонентов религиозной системы.
Легитимация в своем оправдательном аспекте обнаруживает религиозный характер, поскольку оправдание существующей системы власти политико-правовыми средствами недостаточны (поскольку относительны, т.к. могут меняться с принятием очередной конституции), и поэтому нуждаются в аргументах, близких (или стремящихся) к абсолюту.
Религиозная система является сложной саморазвивающейся системой и как таковая не может иметь изначально сформированного неизменного канона. Всякая ортодоксальная доктрина является результатом процесса саморазвития из поля гетеродоксальности идей.
Ортодоксия и гетеродоксия являются универсальными категориями для всех сфер общественного сознания (религиозного, политического, экономического, научного и др.) и сфер общественной деятельности.
В соответствии с закономерностями функционирования сложных саморазвивающихся систем исходная поливариантность является фундаментальным свойством религии, поэтому гетеродоксальность является атрибутивным свойством религиозного сознания общества.
Формирование ортодоксии является следствием стабилизации социальной структуры и необходимости легитимации существующей социальной системы, а нарастание гетеродоксальности связано с изменениями в социуме.
Теоретическая и научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования общих теоретико-методологических установок и конкретных положений при рассмотрении явлений и процессов социальной реальности, связанных с проблемой легитимации социальных структур и их институтов в современном обществе, что позволяет относительно целостно представить религиозную систему как открытую и динамическую, имеющую взаимодействие и взаимовлияние с другими социальными институтами общества. Кроме того, авторская интерпретация данной проблематики позволяет использовать результаты и методологические подходы диссертации в научно-исследовательской работе и педагогической практике, например, в курсах культурологии, философии культуры, философии религии, социальной философии, религиоведения, социологии, политологии.
Апробация диссертации
Основные положения и выводы диссертационного исследования были опубликованы в монографии, в статьях научных журналов и сборников (общим объемом 18,45 п.л.), а также представлены автором в выступлениях на конференциях: Политика – ценности – интересы (VIII Конференция Философов Славянских стран - Межфакультетский Институт Философии Жешовского университета, Ивонич, Польша, 2012); Цивилизационная динамика современных обществ (Социологический институт РАН, Санкт-Петербург, Россия, 2011); Глобализация и проблемы мира: российский проект (БГТУ «Военмех» им. Д.Ф.Устинова, Санкт-Петербург, Россия, 2010); Бренное и вечное: власть и общество в мифологиях модернизации (НовГУ им. Ярослава Мудрого, В. Новгород, Россия, 2010); Национальная идея России (ИНИОН РАН, Москва, Россия, 2010); Традиционные национально-культурные и духовные ценности как фундамент инновационного развития России (МГТУ им. Г.И.Носова, Магнитогорск, Россия, 2009); Новые религиозные движения в Евразии (КарГУ им. Е.А. Букетова, Караганда, Казахстан, 2010); Традиционные национально-культурные и духовные ценности как фундамент инновационного развития России (МГТУ им. Г.И.Носова, Магнитогорск, 2009); Бренное и вечное: идеология и мифология социальных кризисов (НовГУ им. Ярослава Мудрого, В. Новгород, 2009); Россия и россияне: особенности цивилизации (АГТУ, Архангельск, 2009); Россия: ключевые проблемы и решения (ИНИОН РАН, Москва, 2008); Философия и социальная динамика XXI века: проблемы и перспективы (ОмГУ, Омск, 2008); Инновационные аспекты культурной политики в России (РГПУ им. А.И. Герцена, СПб, 2008); Советская культура: проблемы теоретического осмысления (БГТУ «ВОЕНМЕХ» им. Д.Ф. Устинова, СПб, 2008); Мировая политика и идейные парадигмы эпохи (СПб, 2008); Гражданское общество и государство в современной России (ОмГТУ, Омск, 2008). Диссертация обсуждалась на заседании кафедры культурологии и глобалистики Балтийского государственного технического университета «Военмех» им. Д.Ф. Устинова и рекомендована к защите.
Структура работы
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка используемой литературы. Четыре параграфа первой главы посвящены исследованию общетеоретических вопросов и обоснованию методологии исследования. Вторая глава, состоящая из трех параграфов, содержит анализ исторических иллюстраций, который подтверждает теоретические выводы первой главы. В трех параграфах третьей главы рассматриваются основные тенденции современной социокультурной ситуации.
Системный характер функций религии
Как бы мы ни истолковывали религию, где бы ни искали ее начало, она всегда будет связана с человеческой историей, с отношениями человека к миру и к самому себе, с его поведением и сознанием. Поэтому пространством, необходимым для развития религии как формы общественного сознания и как института общественных отношений, всегда будет являться социально-исторический процесс. Саму же религию можно рассматривать как «одно из проявлений жизни социального организма» . Однако степень связи и характер этих проявлений на разных этапах развития общества неодинаковы. Самостоятельность разнообразных сфер жизни общества возрастает по мере усиления социальной дифференциации. Общество проходит эволюционный путь от состояния целостности, в которой все сферы его жизнедеятельности составляют единое целое и не могут быть дифференцированы, к такой целостности, где многообразие представляет собой взаимодополняющее единство.
Рассматривать религию как специфический социальный феномен, различаемый наряду с другими (право, мораль, наука, философия, искусство и т.п.), мы можем лишь в отношении довольно поздних эпох истории. Однако, определяя религию как звено социокультурных связей, отметим, что ее роль в жизни общества двояка: с одной стороны, религия способствует возникновению и формированию социальных отношений, а с другой – выполняет функцию легитимации тех или иных определенных форм социальных отношений. Такое двойственное положение религии позволяет подвергнуть разбору ее значение в социокультурной системе, где она выступает и как фактор, способствующий поддержанию стабильности общества, и как одна из причин, стимулирующих ее изменения.
Необходимо сделать существенное замечание, что изучение религии как специфического социального феномена (выделившегося в историческом процессе социальной дифференциации) возможно только в тесном переплетении с другими социальными системами, функционирующими в обществе. Поэтому мы будем строить наше диссертационное исследование, полагая в его основание системный подход.
Системный подход заключается в способности охватывать мыслью явления, объекты созерцания целиком, он устанавливает не состав объекта, его морфологию, а уделяет основное внимание структуре и связям: как именно взаимодействуют между собой элементы системы и подсистемы и какую функцию подсистемы выполняют в системе. В целом религия как система входит в структуру культуры, являющейся для религии метасистемой. В рамках культуры религия взаимодействует с другими подсистемами и их институтами – политикой и правом, образованием и коммуникацией, искусством и наукой, семьей и т.д. В основу анализа религии как социальной системы положены ее вертикальная и горизонтальная социологические структуры. Вертикальную структуру религиозной системы образуют структурно-функциональные уровни религии. На неинституционализированном уровне, или на уровне микросистемы, центральным элементом является религиозная вера, т.н. субъективная религиозность. Религиозные институты, или уровень макросистемы – это «социализированная» религия, которая характеризуется наличием опосредованных в социально-религиозном опыте вероучения, религиозных норм и ролевых отношений. Кроме этого, существуют структурно-функциональные уровни, представляющие собой переходные зоны, связывающие религиозную систему с другими социальными системами. Во-первых, это протосистема – т.н. богоискательская среда, в которой зарождаются новые формы религии. Здесь еще нет ни устойчивого «ядра» религиозности, ни определенного лидерства, ни организации. Для нее характерна аморфность, неустойчивость и переменчивость по отношению к религиозным воззрениям и ориентациям. Во-вторых, это мегасистема – социальный уровень функционирования религиозной системы. Функционирование религии на этом уровне имеет формы государственных образований, экономических систем, социальных утопий и т.д., созданных или задуманных для реализации конечных религиозных идей – спасения, просветления и т.д.
Уровни микро- и макросистемы очерчивают внутреннюю структуру религиозной системы, тогда как прото- и мегасистемы - внешнюю структуру.
Горизонтальную структуру социальной подсистемы религии образуют религиозные отношения. Под религиозными отношениями здесь понимаются взаимоотношения между религиозными индивидами, группами, общинами, общностями и организациями. Внутриконфессиональные отношения могут быть культовыми и внекультовыми, в соответствии с подразделением религиозной деятельности. Межконфессиональные отношения играют важную роль в обеспечении устойчивости религии как социальной системы и общества в целом. Они могут иметь разный характер – солидарности, терпимости, нейтралитета, конкуренции, конфликта и борьбы. Однако даже при «мирном сосуществовании», как правило, имеет место чувство конфессионального превосходства. Эта особенность межконфессиональных отношений ставит под вопрос возможность успешного воплощения в жизнь какой-либо универсалистской «мирной» идеологии, будь то экуменизм или гражданская религия.
Соотношение ортодоксии и гетеродоксии как функций религиозного сознания
Также, анализируя феномен легитимации, Бергер и Лукман обращают внимание на то, что на первой стадии институционализации она необязательна, поскольку институт «самоочевиден для всех имеющих к нему отношение», но в дальнейшем, когда «единство истории и биографии прерывается», а «объективации (теперь исторические) институционального порядка нужно передавать новому поколению», возникает необходимость «"объяснения" и оправдания бросающихся в глаза элементов институциональной традиции». И далее они констатируют, что «легитимация и есть этот самый процесс "объяснения" и оправдания» . Причем, с объяснением связан когнитивный аспект легитимации, а с оправданием – нормативный, таким образом легитимация включает в себя не только вопрос «ценностей», но и «знания». «Легитимация говорит индивиду не только почему он должен совершать то или иное действие, но и то, почему вещи являются такими, каковы они есть. Иначе говоря, "знание" предшествует “ценностям” в легитимации институтов» . Здесь мы обнаруживаем пересечение с базовыми функциями религии, о которых было указано выше (когнитивная и регулятивная), однако заметим, что любой социальный институт включает в себя эти аспекты .
Пересечение, на наш взгляд, не случайно, поскольку и Т. Парсонс указывает на непременную связанность и зависимость легитимации от отношений к высшей реальности, поэтому, с его точки зрения, способ легитимации коренится в религиозных ориентациях и всегда, в некотором смысле, носит религиозный характер. Последний тезис рассмотрим чуть ниже, предварительно сделав существенное замечание о том, что многие исследователи рассматривают в качестве исходной, зародышевой формы публичной легитимации авторитет и наделение им, а также доверие (credulitas, trust) . К. Завершинский замечает, что «авторитет по своей природе является особым свойством, характеристикой властвующего лица или центров власти» . И поскольку в дальнейшем у нас будет немало обращений к этим понятиям (власть, авторитет, доверие), имплицитно присущим легитимации, есть необходимость обратиться к исследованию данных социальных терминов Э. Бенвенистом .
В его классической работе целый раздел посвящен анализу терминов, обозначающих власть, благодаря которому можно сделать немало выводов о ее природе, основных свойствах и качествах. Мы же остановимся только на понятии kratoz, имеющем принципиальное значение для нашего исследования. Рассматривая обстоятельства, в которых проявляется kratoz, Бенвенист отмечает, что «оно повсюду обозначает превосходство, утверждаемое силой, над соратниками или над противниками» . Однако, он тут же оговаривает «еще одно условие, на этот раз основное, - доброе отношение богов, что показывает в kratoz соотношение сил, способных к изменению» . Иными словами, kratoz проявляется как временное качество, дарованное богами, и о его наличии можно судить ретроспективно по результату, по одержанной победе. Но, очевидно, что kratoz всегда обозначает качество героев, храбрецов или вождей, и несет в себе оттенок похвалы. Возводя этимологию слова к ведийскому kratu- и авестийскому xratu-, Бенвенист обнаруживает, что «это существительное обозначает умственную и духовную способность, "мощь" разума, горение духа и воодушевление воина, поэта, молящегося» , и участвует в образовании слов «со значением физического или морального "превосходства", "преимущества" в бою или на собрании, … терминов, относящихся к политике и морали, выражающих "власть" как индивидуальную способность (тот, кто владеет или не владеет собой) или же "власть" как политическую или территориальную силу» .
Что касается термина «авторитет», то здесь Бенвенист указывает, что в случае власти auctoritas речь идет о силе, божественной в своей основе и связанной с исконным значением слова augeo «производить, приумножать», но также отмечает частое употребление auctor в значении «основатель, творец» и auctorites в значении «суждение, мнение» . Таким образом, соответствующая лексика относится одновременно и к политической и к религиозной сферам и распадается на несколько подгрупп, а «абстрактное имя auctorites обретает всю полноту своего содержания: это акт творения, или качество, предустановленное верховным магистратом, или достоверность какого-то свидетельства, или действенность какой-либо инициативы и т.п., но всякий раз во взаимодействии с семантическими функциями слова auctor» .
Но как выше было указано, легитимация предполагает не только авторитет и наделение им, но и особый («доверительный») характер властных отношений. Рассматривая латинский термин credo и его производные, Бенвенист замечает, что «уже в самом начале языковой традиции понятие "доверие" расширяется до понятия "вера"» . На основе работ своих предшественников по исследованию он выстраивает такую цепочку смыслов: существительное kred рассматривается как особое слово со значением «магическая сила», а глагол kred-dhe означает «вложить в кого-либо kred (откуда и проистекает доверие)». Ведийские тексты обнаруживают последовательность развития смысла от «доверия» до «щедрого дара» (во время жертвоприношения). Бенвенист пишет: «богиня жертвоприношения именуется Sraddha. Затем, уже в контексте религиозных институтов, термин начинает обозначать "доверие" светского лица к брахману и его власти, которое находит свое проявление в щедрости жертвоприношений. Таким образом совершается переход от доверия к богам к богатству жертвоприношений» . На основании этого перехода мы можем видеть, как нематериальные вещи («магическая сила») обретают совершенно материальное выражение: доверие («вложение») становится на определенном этапе довольно осязаемым.
Христианство
Кроме дуализма, в христианскую эпоху перекочевали и другие символы. Одним из основных символов русской культуры стал символ Земли, которая обычно или стоит рядом, или объединена с Матерью – Мать-сыра-Земля, Родина-Мать (даже Отчизна – производное от слова «отец» - женского рода) – символ защиты, заступницы. Показательно, что это не Отец, поэтому Отец нации – царь или вождь, Генсек и не воспринимался как заступник. Заступницей была Земля. Возможно отсюда извечная оппозиция власти, тоска по воле, по земле, недоверие к закону. И уж совершенно точно, к языческим корням восходит культ Богородицы, которая была на Руси гораздо популярнее Христа, судя по количеству посвященных ей храмов и икон. Причем, не Девы Марии, как в католической культуре, а именно матери Христа, заступницы перед грозным судией.
При оценке роли православия нужно выделить также факт, что государство в своем становлении изначально опиралось на христианство. Можно даже уточнить, что оно, видимо, предшествовало государству. Уже половина дружины Святослава была крещена. Крещена была Ольга. Вряд ли это было возможно, если бы уже не было прочных корней для христианства. Скорее всего, христианство стало проникать в проторусскую культуру во второй половине I тысячелетия. То, что государственность и церковь шли рука об руку в народившейся культуре, означало в дальнейшем прочное соединение светской и духовной власти. Неудивительно, что, несмотря на все усилия большевиков, мы так и не смогли стать атеистами. Произошло просто замещение одной религиозной идеи на другую, как уже бывало. И сакрализация власти пришлась как нельзя кстати.
Принятие христианства византийского образца стало тем поворотным пунктом, который определил всю дальнейшую историю, основную часть менталитета. Поэтому представляется интересным рассмотреть проблему «православного выбора». Много написано о политических, матримониальных мотивах принятия решения Владимиром. Не оспаривая всех этих соображений, только зададим вопрос: с чего бы это искать союза хоть и с могущественным, но не раз битым ранее, уже дряхлеющим соседом? Уже начинается давление Степи, уже есть Волжская Булгария, и есть все крепнущая Европа. С Византией действительно соединяли экономические, военные и социально-политические связи, но стоило ли входить в подчинение сопернику и противнику, еще недавно платившему славянам дань? И выбор у Владимира был достаточно широк: представлены были мусульманский Восток, иудейская Хазария, католический Запад, православная Византия. Все религии проникли в славянскую среду, правда, в разной степени. Выбор этот означал или что он был сделан, как сейчас принято говорить, простым большинством (степенью распространенности религии), или в силу совпадения уже существующих символов культуры, ментальных характеристик. Летописи отмечают, что русских поразили красота и пышность богослужения, доступность (богослужение на родном языке). Видимо, сыграло роль отсутствие женских символов в мусульманской и иудейской культуре, что было неприемлемо для дуалистической и женской по своим глубинным основам культуры. Поэтому веберовскую мысль, что менталитет, внешний облик культуры определяется религиозной идеей, принимаемой в момент субъективного выбора культуры , можно дополнить обратным движением. Религия принимается или не принимается, если она совпадает или не совпадает с бессознательным культуры. Этой мысли придерживается и П. Сорокин в одной из своих ранних работ , говоря, что «живучесть верований следует и из теснейшей их связи с аппетитами, с чувствами–эмоциями человека. Если “идеология”, “догма”, “верования” соответствуют и консонируют с ними, то верования будут приняты, привьются и распространятся, будь они нелепыми из нелепых. Успех христианства или ислама, или религии “демократизма”, “социализма”, “монархизма” и т.д., объясняется не тем, что соответственные идеологии “истинны” или “ложны”, а тем, что они соответствовали и соответствуют инстинктам и чувствам – эмоциональным вожделениям их адептов» . Таким образом, можно утверждать, что субъективный выбор религии осуществляется бессознательным движением.
Тем не менее, необходимо сделать оговорку, что далеко не всегда выбор коррелирует с «аппетитами и чувствами» большинства. Согласно синергетической концепции, в бифуркационных точках ничтожные события могут решительно повлиять на траекторию развития. В качестве дополнительных иллюстраций стохастических вероятностных процессов можно привести примеры даже нашей новейшей истории: партия большевиков, оказавшаяся на знаменитом съезде в меньшинстве (!) и не имевшая поддержки большинства в преимущественно крестьянской стране (поскольку рабочий класс еще не был сформирован), все же приходит к власти в государстве; распад СССР, хотя референдум показал волю большинства к его сохранению, и т.д.
В то же время, в открывшей двери перед христианством в его византийской традиции России с ее неоднородностью нашлось место и учениям, «проникавшим на Русь одновременно с церковной идеологией и составляющим нечто вроде ее обязательного конвоя» .
Современные тенденции в религиозном сознании в России
В современной литературе (религиоведческой, социологической, философской и т.д.), посвященной исследованиям религии как социального института, на наш взгляд, довольно мало внимания уделяется проблеме легитимации в качестве компонента функционирования религиозных систем, связывающего их с другими социальными подсистемами и играющего одну из ключевых ролей в процессе структуризации обществ. В данной работе была предложена концепция, которая позволяет раскрыть вопросы формирования и адекватности социальных институтов религиозно-идеологическим доминантам, существующим духовно-нравственным представлениям, а также проблему соотношения «ортодоксальности» и «гетеродоксальности» в контексте социализации доктрин и их адаптации в геосоциокультурной ситуации.
Критерии ортодоксальности и гетеродоксальности рассматривались как свойства религиозного сознания, основные качества которых – не только и не столько истинностные установки, а функциональные свойства, находящиеся в непосредственном взаимодействии и взаимовлиянии с динамикой социокультурных процессов. До концептуализации религиозного сознания, «упорядочения» его в систему понятий, идей, принципов, аргументаций, основным его свойством является гетеродоксальность, т.е. множественность и многообразие как религиозного опыта, так и религиозных идей, осмысляющих этот опыт.
Гетеродоксальность – атрибутивное свойство общественного сознания, ортодоксальность – производное. Может сложиться сколько угодно разных ортодоксий, в зависимости от того, какая элита придет к власти и какие идеи возьмет на вооружение, чтобы легитимировать свое положение. Но идеи будут черпаться с поля гетеродоксальности.
В работе было показано, что одной из важных функций религиозного сознания является когнитивная функция, способствующая развитию абстрактного мышления и символизации идей в процессе познания мира и его закономерностей. Но в развитых цивилизациях, в институциализированной культуре, когда разделяются производственная, познавательная, регулирующая и т.д. деятельности, у религии появляются функции нормативная, консолидирующее-демаркационная, легитимирующая, мотивационная и ряд других. При этом религиозная система призвана обеспечить устойчивость цивилизационному субъекту, целостность которого сохраняется за счет религиозного стержня, на котором зиждутся ценностные системы данного социума. Этот религиозный стержень получает законченное выражение в ортодоксальной доктрине, и его догматическая форма становится эффективным способом сохранить целостность социума, на который воздействуют дестабилизирующие факторы.
В соответствии с нашей концепцией функции гетеродоксии и ортодоксии будут оставаться неизменными в развивающемся и изменяющемся социуме: гетеродоксия обеспечивает динамику развития, предлагая и множа инварианты идей в соответствии с поиском адекватных эпохе смыслов, в то же время являясь почвой, где формируется канон ортодоксии, основное назначение которой, как уже было сказано выше, – формирование духовных основ цивилизации как стабилизирующего ядра.
Поскольку религиозное сознание является открытой динамической системой, которая взаимодействует с другими социальными системами общества, то решающую роль в концептуализации, выработке ортодоксии или догматизации религиозных идей и практик играет внешний для религиозного сознания фактор властной структуры, заинтересованной в социологизации истины и закреплении ее в качестве мировоззренческого императива. Однако этот фактор становится определяющим в становлении самой властвующей элиты, нуждающейся в легитимации и упрочении своего положения в процессе формирования новой структуры системы.
В предложенной концепции получают объяснение процессы цивилиогенеза и становления доктрин мировых религий. В начальный период своего развития (от нескольких десятилетий до нескольких столетий) новые религиозные образования, еще не имея оформившейся связи с современными им социальными системами, неминуемо множили сектантские настроения внутри себя, предлагая разнообразные религиозные идеи, пути и практики. Но по мере формирования цивилизационной целостности востребованными оказываются идеи, в избытке существующие на поле гетеродоксии, доминирующей до тех пор, пока в социальной структуре не возникает потребность в легитимации, оправдывающей и данную систему, и данное мировоззрение. Данный вывод можно экстраполировать на любые известные в истории цивилизации, от древних времен до новейшего времени, вплоть до социально-политических процессов современности.
Экстраполируя данный вывод на российскую ситуацию, мы наблюдаем такое же положение вещей. Принятие христианства произошло в тот период, когда на Руси еще не сложилось цивилизационное ядро, поэтому долгое время отсутствовало выраженное догматическое начало христианского учения. Татаро-монгольское нашествие не просто расшатало устои начавшей складываться русской цивилизации, а поставило под угрозу само ее существование. Поэтому в период укрепления Московской Руси возникает потребность в жестком идеологическом стержне, и именно в этот период окончательно институациализируется и в конечном итоге инспирируется в структуру государства православие как идея и социальный институт, легитимируя и сакрализуя сложившуюся социальную систему и соответствующую ей систему духовных ценностей. Нынешняя социокультурная ситуация характеризуется максимальной нестабильностью в социальной, политической и экономической сферах. Кризисные явления затронули сами основы технократической цивилизации и, как следствие этого, ценностные основания просвещенческой парадигмы (рационализм). Этот кризис носит глобальный характер, связан с разрушением прежней ценностной системы и нарождением новой социокультурной системы. Безусловно, эта нарождающаяся система будет требовать такой же легитимации новых смыслов и ценностных ориентиров формирующегося социума, а, следовательно, новой ортодоксии, оправдывающей новый порядок. Но как выше было доказано, поиск этот возможен только в условиях максимальной гетеродоксальности, чем и отличается нынешняя ситуация.
