Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Диалектическая природа правового сознания .20
1.1. Становление новоевропейского правосознания и вызревание его внутренних противоречий 20
1.2 Имманентные противоречия правового сознания и логика их разрешения .37
1.3 Противоречия правового сознания, обусловленные социально- историческим контекстом 54
Глава II. Трансформация противоречий правового сознания в эпоху глобализации и их эвристическая перспектива .73
2.1 Эвристическая перспектива анализа противоречий правового сознания в связи с трансформацией понятия правового сознания .74
2.2 Трансформация противоречий правосознания в условиях глобализации 88
2.3 Трансформация стратегий разрешения противоречий правового сознания в эпоху глобализации 105
Заключение 118
Список использованной литературы
- Имманентные противоречия правового сознания и логика их разрешения
- Противоречия правового сознания, обусловленные социально- историческим контекстом
- Трансформация противоречий правосознания в условиях глобализации
- Трансформация стратегий разрешения противоречий правового сознания в эпоху глобализации
Имманентные противоречия правового сознания и логика их разрешения
Правосознание рассматривается в исследовании как ценностно-нормативное сознание, возводящее в высший статус справедливость, равенство и свободу, объективно значимый императив, приоритетный по отношению к собственным потребностям, и рассматривающее с этих позиции систему наличного права, её тенденции и перспективы, социальные институты (государства, законности, правопорядка), степень оценки правовой защищенности, возможности самореализации субъекта.
Противоречия правового сознания, исследовались ли они М.Вебером с точки зрения материальных интересов его носителей, Е.Эрлихом – с позиции латентных доминат повседневности, Н.Луманом – в соотнесении с предметно-смысловым содержанием реальности, указывали лишь на внешние, особенные характеристики и приоритеты разных социальных групп и структуры их ментальности. В этом же контексте рассматривали противоречия правосознания С.С. Алексеев, В.А. Глазырина, В. Ксенофонтов, А. Подгорецкий, В.В. Кудрявцев, А.И. Кирпичникова. Попытки выделения имманентных общих движущих сил правового сознания этими авторами не предпринимались.
Противоречия правового сознания связывались с господствующим типом культуры Р.С. Байниязовым, В.С. Нерсесянцем, И.Д. Невважаем, Ю.В. Чуфаровским. Однако этот важный аспект социально-культурной детерминации авторами констатировался без дальнейшего опосредования.
Таким образом, хотя об интересе исследователей к проблемам правового сознания свидетельствует большое количество публикаций, в том числе и посвященных особенностям современного правового сознания, научные лакуны остаются и нуждаются в изучении. Достаточно подробно изучены генезис, становление правового сознания, социокультурные основания, исторические деформации, укорененность правового сознания в
определённом социально-историческом, политическом и экономическом контексте. Преимущественно в культурологическом, социологическом и правовом аспекте рассмотрены исследователями противоречивые проявления правового сознания личности в контексте наличной практики, политической обусловленности, материальной мотивации, групповых ценностей и т.д. Однако комплексное социально-философское исследование всеобщих противоречий правового сознания, логика их становления, активное влияние противоречий правосознания на развитие правовой реальности, условия снятия всеобщих противоречий, трансформация имманентных противоречий правового сознания в связи с изменениями, вызванными тенденциями глобализации социальных связей и коммуникационными перспективами, связанными с развитием информационных технологий, в современной отечественной и зарубежной исследовательской литературе отсутствует и нуждается в изучении. Недостаточная разработанность проблемы содержательного анализа диалектической природы противоречий правового сознания, их движущего характера и влияния на изменение социальной реальности в эпоху глобализации обусловили цели и задачи диссертационного исследования.
Цель исследования – определение генезиса, логики развития и возможностей снятия противоречий правового сознания в эпоху глобализации. Исследовательская цель достигается постановкой и решением следующих задач: - исследовать становление принципов новоевропейского правосознания и вызревание его внутренних противоречий; - определить объём, содержательное наполнение и необходимые предикаты правового сознания; - выявить противоречия правового сознания как формы общественного сознания и логику их разрешения; - рассмотреть влияние социально-исторических, социо-культурных оснований на генезис и эволюцию противоречий правового сознания; - исследовать трансформацию и способы разрешения противоречий правового сознания в эпоху глобализации; - проанализировать особенности правового сознания в информационную эпоху и выявить эвристическую ценность анализа его противоречий.
Объект исследования - правовое сознание как форма общественного сознания.
Предмет исследования - противоречия в правовом сознании эпохи глобализации. Гипотеза исследования заключается в следующих положениях. а) Правовое сознание не является особенной формой общественного сознания, равно как правовые отношения, наряду с экономическими, политическими и др., вообще не являются особенными социальными отношениями, т.е. любые социальные отношения в той или иной форме проецированы на правовое сознание. б) Правовое сознание всегда обнаруживает свою определённость через отношение не к действующему праву, а к доминирующим в обществе представлениям о справедливости, равенстве и свободе. в) Противоречия правового сознания не порождаются, а трансформируются социально-историческими особенностями, поэтому и разрешаются на основе инструментов, которые порождает сама современная эпоха
Противоречия правового сознания, обусловленные социально- историческим контекстом
Сознание всегда проявляет себя как свободная деятельность самоопределения. Определение понятия предполагает очерчивание границ объекта исследования. Любое отношение, в том числе и отношение сознания к своему объекту, предполагает обязательное единство с предметом. Именно в такой последовательности диалектическая традиция находит содержательную определенность сознания. На этой стадии противоречия нет до тех пор, пока сознание не начинает искусственно изолировать один из этапов своего рассмотрения, отрывать результат от способа достижения. «Ибо суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением; цель сама по себе есть безжизненное всеобщее, подобно тому как тенденция есть простое влечение, которое не претворилось еще в действительность; а голый результат есть труп, оставивший позади себя тенденцию. – Точно так же различие есть скорее граница существа дела»1.
Эта стадия развития рассудочного сознания такова, что один из моментов в силу своей большей достоверности возводится в абсолютный
Гегель Г.В.Ф. Наука логики. СПб: Наука, 1997. С.48. принцип. Уже Сократ убедительно продемонстрировал зависимость любого, претендующего на истину тезиса, от особенных условий и обстоятельств. Из этого следует, что никакие призывы к сознанию: «следовать закону», «поступать справедливо», «быть честным» и т.д. не могут быть заранее вложены в него в качестве абсолютных ориентиров без учёта того, в каких обстоятельствах они должны осуществляться и получать содержательное наполнение. Уже краткое воспроизведение только первого этапа самоопределения сознания позволяет снизить остроту упомянутого противоречия между консервативными ценностями сознания и быстрым темпом глобализационных изменений. Уже на этом этапе обнаруживается, что сознание, если оно не застревает в догматизме, всегда заново решает вопрос об отношении к закону, о понимании справедливости, уровне честности и т.д., а значит не могут быть продуктивны абстрактные и очень распространенные призывы к воспитанию, повышению культуры1 (фактически выработке привычки) правового сознания без предварительного анализа его диалектической природы.
Разумеется, не может быть и речи о том, что традиционная культурная социализация («семья и школа») и воспитание правового сознания могут быть отменены или заменены. Предполагается, что любая социокультурная традиция в принципе не может дать «эталонного» мышления и «истинных» вневременных ценностей. Однако в то же время из этого не следует вывод о релятивистской природе ментальных оснований. Диалектическая традиция выявляет лишь собственную интенциональную природу сознания как такового. Рассудочная ступень сознания проявляется в направленности на внешнее предметное содержание, внешнюю обусловленность содержания объекта. Истинность определения правового сознания не может
Кваша А.А. Правовые установки граждан: автореф. дисс. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2002. с.18; Головина И.В. Особенности взаимодействия философии и правосознания в России: автореф. дисс..канд.филос.наук. Москва, 2005. 28с.; Рябов Е.А. Правовое сознание и проблемы его формирования в современной России: Социально-философский аспект: автореф. дисс..канд.филос.наук. М., 2003. 24с. формулироваться по формально-логическому правилу исключенного третьего, тождества или непротиворечия. Всё зависит от того, к какому содержанию правовое сознание относит принцип, норму или понятие. «Если, например, умеренность повелевается на том основании, что неумеренность подрывает здоровье, то здоровье есть то последнее, которое признается здесь абсолютным; но последнее тоже не является чем-то абсолютным, так как существуют другие обязанности, повелевающие подвергать опасности свою жизнь и даже жертвовать ею. Так называемые коллизии суть не что иное, как именно то, что обязанность, которую объявляют абсолютной, оказывается не абсолютной; в этом постоянном противоречии вращается мораль. Для сознания, достигшего последовательности, закон есть вообще упраздненное, потому что он в этом случае сведен со своей противоположностью. Ибо положительная истина еще не познана в ее определенности. Но познать всеобщее в его определенности, т. е. ограничение всеобщего, появляющееся таким образом, что оно прочно, а не становится случайным, возможно лишь во всей связи системы действительности… эта иллюстрация нам поясняет определено, каким образом, благодаря мышлению, желающему удержать всеобщее лишь в форме всеобщего, начинает колебаться особенное»1. Таким образом, абсолютны не законы и принципы, а то, ради чего они создаются. Поэтому, сколь ни популярны выражения типа «суров закон, но это закон» или обоюдные обвинения в «двойных стандартах», их содержание само обусловлено и требует обоснования в субстанциальном. Собственно диалектика и направлена против конечного, особенного, вскрывает в нем общее.
То последнее, существенное, ради чего возводится в ценность закон и порядок, должно выступить во всей определенности, пронизывать, соединять и подчинять все элементы системы. Но пока это субстанциальное право
Лекции по истории философии. Кн.2. СПб.: Наука, 1994. с.61. (справедливость, свобода, равенство) формулируется лишь как элемент самого права, существенным, с точки зрения диалектики остаётся различие и как его крайняя фаза – противопоставление. Для сознания сохраняется видимость устойчивости различия до тех пор, пока в каждом моменте не обнаруживается единое содержание. Но проявление единства не происходит до тех пор, пока различие не достигнет крайней степени противопоставления или очевидным образом не обнаружится ограниченность некогда устойчивого и несомненного принципа. Однако и будучи обнаруженной, ограниченность противопоставления не исчезает сама собой. Сознание всегда находит внешнее основание, удерживающее от снятия антагонизма (национальный, корпоративный, субъективный интерес).
Характеризуя отношение мысли к объективности, Г.Гегель демонстрирует, как сознание не замечая, или не желая замечать основание противоположения, переходит от одной стадии различия к другой: «Со стороны противоположности одно определяется нами как всецело противоположное другому, например, добро и зло, справедливое и несправедливое, святое и несвятое, покой и движение и т. д. …Отличие соотношения от противоположности состоит в следующем: в противоположности возникновение одного есть гибель другого, и наоборот. Когда отнимается движение, возникает покой, когда отнимается здоровье, возникает болезнь, и наоборот. Существующее же в соотношении, напротив, вместе возникает и вместе погибает; если устраняется лежащее направо, то исчезает также лежащее налево… Устраняемое устраняется здесь не только как противоположное, но и как сущее…Второе различие состоит в следующем: то, что существует в противоположности, не имеет средины, например между болезнью и здоровьем, жизнью и смертью, покоем и движением нет третьего.
Трансформация противоречий правосознания в условиях глобализации
Большинство высказываний в отношении права представителей русской интеллигенции 19-начала 20 века носит негативный оттенок. Пренебрежение к праву в России зачастую представляется авторами статей и исследователями как исконная черта российского менталитета. Однако уже при ближайшем рассмотрении становится вполне очевидно, что тезисы авторов относятся не столько к идее права как таковой, сколько к сложившейся за долгие годы практике попрания права, в первую очередь со стороны тех, кто это право должен был защищать, и, как следствие, неприятие права теми, на кого оно должно было распространяться. Если наличное право в государстве исторически носило избирательный характер, не обладало чертами всеобщности и необходимости, искусственно формировалось на почве тотальной несвободы граждан, то меньше всего имеется оснований ссылаться на особенности менталитета народа, который ещё в принципе не жил в системе всеобщего права, не имел системной организации институтов реализации права, компенсировал потребности внутренней логики развития самосознания теми объективными институтами, которые могли эту самореализацию обеспечивать и поддерживать. Тогда может оказаться, что дело не в исконном правовом нигилизме народов, не в исторически сложившемся «рабском сознании», а в замещении функции классических правовых институтов, традиционно характерных для Европы, другими социальными институтами, которые те же самые функции в необходимом масштабе способны были осуществлять и те же необходимые потребности реализации самосознания удовлетворять.
Сознание впервые находит себя реальным, полагая во внешнем мире свои определения, которые до тех пор содержались в нём «в себе», потенциально. Правовое сознание соответственно становится реальным тогда, когда его определения рефлектированы «для себя», становятся фактом общественного сознания народа. Общим местом в работах современных исследователей проблем социальной философии является вывод, что природа современного человека не ограничивается общественной природой, поэтому и право не является единственной формой воплощения этой природы. Это предпосылка собственно и оправдывает вывод, что исключение человека из общества (добровольное или пожизненное по решению суда) не рассматривается как его фактическое уничтожение. Однако тезис, говорящий, по сути, о логическом поглощении понятия права (как понятия с меньшим объёмом) понятиями «общественная природа» и «человек» (как понятиями последовательно с большими объёмами) в невероятно большом количестве работ современных отечественных исследователей (Г.Б. Гавриш, Д.А. Макаровский, К.А. Медеуова и др.)1 необоснованно, так как без каких-либо опосредований подменяется тезисом с совершенно иным содержанием – «право – особенная сфера человеческой деятельности, общественного сознания», в которую каждый отдельный человек может либо быть включён, либо находиться вне правового содержания. Тезис о том, что сознание отдельного человека может иметь в качестве непосредственного объекта рассмотрения общество и правовые отношения, а может быть погружено в любое другое содержание (личные переживания, мораль и т.д.), вовсе не тождественно выводу, что человек в какой-либо момент своего существования не является общественным человеком или не обладает правосознанием. Если право не является всей определённостью человека разумного, то это не значит, что оно не является необходимой определённостью мыслящего духа. Если не учитывать это уточнение, то право вообще теряет заложенные в нем всеобщие потенции и имманентный набор предикатов и отождествляется с любым основанным на силе императивом.
Хотя объектом правового сознания является право, но, это не значит, что последнее лежит в основании правового сознания. Скорее наоборот, логика становления природы сознания, его свободной формы на определенном этапе опредмечивается в объективной сфере в форме права. Всеобщая суверенная природа сознания осуществляет в праве внешнюю сферу свободы и проявляется в общеобязательности правовых гарантий и требований. (В этом смысле история юридического сознания не совпадает с историей сознания правового. Закон реализует функцию социальной стабилизации, защиты и упорядочивания отношений. Его история начинается с регулирующей функции нравов и обычаев. Право здесь только «в себе», потенциально. Закон в своей развитой форме воплощается как правовой закон только в период воцарения новоевропейского принципа свободы. В противном случае легистская установка просто нарушает «бритву Оккама» и вводит новые сущности с тем же самым содержанием). Таким образом, право не самодостаточно и полностью укоренено в потребностях и стратегии самого сознания. Поскольку в праве внешним образом реализуется свобода сознания, противоречия, возникающие в праве, не совпадают с противоречиями самого правового сознания.
Трансформация стратегий разрешения противоречий правового сознания в эпоху глобализации
Применение норм ЕС стало пробной площадкой для большинства стран, включая Российскую Федерацию. Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. N 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» модернизация гражданского законодательства должна быть ориентирована на правовые достижения в сфере договорного права Европейского Союза. В стратегии «Европа 2020» общеевропейские институты договорного права должны полностью вытеснить национальные договорные нормы. По пути расширения договорных практик идёт и Россия. Имманентные противоречия правового сознания в договорной форме разрешаются в момент его принятия, т.к. основываются на единстве частной и коллективной воли, опираются на согласованное выражение свободной воли, ответственности, консенсус в отношении справедливости и равенство в удовлетворении интереса. При этом договор гарантируется позитивным правом государства и международного сообщества и ограничен лишь обоюдоприемлемыми и общезначимыми рамками законодательства, которое в международных договорах дополняется принципом гармонизации.
Специфика эволюции правового сознания в эпоху глобализации характеризуется двумя основными формами. Интернационализация, повышение взаимодействия и сближение правовых систем происходит по двум основным направлениям: унификации и гармонизации. Наиболее эффективно эти процессы реализуются в сфере частного права. Первоначально это было связано с тем, что всё большее количество договорных отношений заключалось между субъектами разных национально-правовых юрисдикций. После достижения конвенций о единообразии международных правовых отношений унификация проходит имплементацию, осуществление, утверждение в национальной правовой системе. Сложность и длительность этих процессов на государственном 113 уровне едва ли способна своевременно отвечать вызовам глобализации. Международное же частное право не связано публичным международным правом, кроме того, особенностью международного частного права является их равноправный, лишенный властных полномочий характер правовых отношений субъектов. Поэтому международное частное право более мобильно и, хотя опирается на национальные гражданско-правовые нормы, оно не столь жёстко укоренено в традиционных консервативных ценностях национального общественного сознания. Частное право имеет объективные преимущества перед публичным правом для сближения международных правовых систем. Ориентируясь на процессы преимущественной гармонизации права, оно не связывает субъектов жёсткими обязательствами, не осложнено процедурным государственным бюрократизмом, в качестве оснований сближения демонстрирует не преимущества формализации и унификации, а востребованную мобильность, адаптируемость, быструю верификацию эффективности и границ возможного компромисса, субъективную, конвенциальную меру справедливости, равенства и свободы. В отличие от унификации, гармонизация права в узком смысле не опирается на международные конвенции и обязательства, а использует для регулирования договорных отношений ту или иную национальную правовую систему. Если рецепции, заимствования правовых регуляторов других стран известны давно, то в современных глобализационных процессах повышается роль двусторонних или взаимных гармонизаций на основе компромисса и консенсуса. Однако этот вид гармонизации является скорее сближением, а не собственно унификацией права. Нередко даже государства ориентируются на ускоренные и упрощенные процедуры международного частного права. В США и Российской Федерации значительная часть услуг и товаров приобретается на основе международного частного права и механизмов гармонизации1.
Таким образом, гармонизация права направлена не только на устранение формальных правовых коллизионных норм, но и на снятие имманентного противоречия правового сознания между свободной формой и нормативным содержанием. «В условиях экономической интеграции именно гармонизация права как способ унификации, исключающий появление категории «единообразная норма», является более гибким и эффективным способом регулирования, позволяющим наиболее полным образом учесть национальные особенности законодательного регулирования, которые определяются особенностями экономического развития того или иного государства»1. Правовое сознание, ориентированное на временное соглашение в соответствии с свободно выбранной позитивной нормой, более не связано ни стратегией единственной истины, ни национальной идеологией, справедливость не становится в оппозицию к свободе, при этом сохраняется новоевропейское требование общеобязательности и формализованной однозначной нормативности. Таким образом, тенденция к унификации правовых норм носит характер не столько стремления к «одинаковости», сколько, к сближению принципов, на основе которых реализуется правовое сознание, при этом смысл процесса приобретет противоположный вектор. Единство принципов правового сознания (справедливости, равенства и свободы) наиболее последовательно реализуется на базе сохранения основных различий в правовых системах. А в условиях глобализации это различие правовых систем может оказаться единственным средством сохранения общеправовых принципов. Только в этом случае международные правовые отношения не обречены на искусственную ситуацию принятия «окончательного решения», экспансию той или иной правовой системы.
