Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Биоэтика как комплементарное знание 12
1.1. Концепты биоэтики 12
1.2. О дивергентности этических и биоэтических констант 37
1.3. Биомедицинские коды и границы ответственности 53
Глава 2. Практический разум в дискурсивном пространстве биоэтики 76
2.1 . Религиозный образ предмета биоэтики 76
2.2. Юридические предикаменты биомедицинских коллизий 100
2.3. Социально-психологические реалии в биоэтике 125
Заключение 153
Литература
Введение к работе
Актуальность темы. Современные «продукты» биомедицинских практик и технологий радикально проблематизируют традиционные представления о границах человеческого существования, об экзистенциальных началах человека, о моральном и аморальном, о свободе и ответственности, о справедливом, правовом, легитимном, криминальном.
Очевидно, что наиболее серьезная, непредсказуемая угроза, создаваемая современной биомедицинской практикой, - это возможность жесткого контроля за актами рождения и смерти, это возможность радикального изменения природы человека, выявляющаяся слоистость феноменов начала и конца человеческого существования, неопределенность в восприятии его экзистенциальных границ (П.Д. Тищенко).
Достижения биотехнологии свидетельствуют о том, что медицина стала творчески продуцировать саму природу человека в качестве артефакта. Искусственное поддержание жизни, генетический контроль будущих поколений, клонирование и трансплантация искусственных органов - реалии, способные иначе «распознавать» человека. Даже такая фундаментальная характеристика как смертность уже не кажется чем-то неотъемлемым и неотвратимым в свете современных достижений биологии и медицины. Можно утверждать, что через био-власть человек сегодня стал «смертельно» опасен для самого себя.
Многочисленные дилеммы биоэтики невозможно разрешить без тщательного философского и научного рефлексирования, без осознания человеком своей ответственности и перспектив безопасного поведения.
Если в традиционной этике, область этического ограничивалось сферой общения между людьми, то формирующаяся новая этика ответственности предполагает ответственность человека перед миром и самим собой за выбор экзистенциальной установки. Кроме того, обладая биовластью произвольно изменять собственный физический облик, свои сущностные свойства, человек должен взять на себя ответственность за перспективы самоидентификации.
Стимулом к проведению нашего социально-философского исследования послужило желание верифицировать наличие формирующихся биоэтических ценностей у практикующих медиков и студентов Тверского медицинской академии. Результаты исследования подтверждают модификацию ценностных интенций в сторону рефлексии ответственности за новую маркировку и новые координаты здоровья и болезни человека, границ его жизни и смерти, а также признание социальной модели врачевания или комбинаций традиционной медицинской и социальной моделей врачевания.
Понимая всю сложность, многомерность анализа опыта биомедицины и биоэтики, учитывая проблему дивергентности междисциплинарного и социально-философского знания, конфликта этического и биоэтического дискурса в диссертационном исследовании внимание акцентировалось на феномене социальной ответственности в свете таких биоэтических вопросов как жизнь и смерть, эвтаназия, аборт, репродуктивные технологии, трансплантация, ятрогения.
Состояние разработанности проблемы. Методологические основания исследования. В современной отечественной социально- философской литературе наблюдается дефицит фундаментальных работ, специально посвященных биоэтической проблематике. Исключение составляют исследования Б.Г. Юдина «Введение в биоэтику» (1998 г.), П.Д. Тищенко «Био-власть в эпоху биотехнологий» (2001 г.), И.В. Силуяновой «Этика врачевания. Современная медицина и Православие»(2001 г.), Л.В. Коновалова «Прикладная этика»(1998 г.). # Зарубежному биоэтическому дискурсу принадлежит заслуга в постановке многих биоэтических проблем. Здесь выделяется ряд фундаментальных работ, проблематизирующих реальность биоэтики: М.
Фуко «Рождение клиники» (1963 г.), «Надзирать и наказывать»(1999 г.); В.Р. Поттер «Биоэтика, мост в будущее» (1971 г.), «Глобальная биоэтика» (1988 г.); Ф. Фукуяма «Наше постчеловеческое будущее» (2004 г.); Ю. Хабермас «Демократия. Разум. Нравственность.»(1992), «Будущее человеческой природы» (2002 г.); Э. Нойманн «Глубинная психология и новая этика (1999 г); Р. Дворкин «Господство жизни» (1995 г.); М. Чарлзуэрт «Биоэтика в либеральном обществе» (1993 г.) и др.
Становление биоэтики как междисциплинарного исследования связано с преодолением ряда концептуальных трудностей, в том числе разработкой концептуального аппарата. В анализе базовых концептов биоэтики помощь оказали исследования таких авторов как А.Я. Иванюшкин, Л.В. Коновалова, И.В. Силуянова, П.Д. Тищенко, Б.Г. Юдин, В.И. Покровский и др.
К пониманию сложности толкования этического дискурса в призме реалий социальной ответственности, проблемы дивергентности этических и биоэтических понятий нас подвели размышления Сократа, Платона, Аристотеля, Эпикура, И. Канта, А. Швейцера, Дж. С. Милля, У. Джеймса, Ф. Фукуямы, B.C. Степина и др.
В целях «распознавания» проблемы ответственности автор обращался к историко-философским и культурфилософским интуициям У. Джеймса, И.А. Ильина, М. Фуко, М. М. Бахтина, Ю. Хабермаса, Р. Маккионна, А.А. Гусейнова, Ю. Шрейдера, М.А. Солодкой и др.
В историко-философской ретроспективе просматриваются различные типы этических теорий, различные подходы к типологии морали. Типы этических теорий в соответствии с пониманием источника морали представлены: натуралистическими концепциями (Г. Спенсер, П.А. Кропоткин и др.), в которых мораль - результат развития природных закономерностей; социологическими концепциями, где мораль - элемент общественной организации, разновидность социальной дисциплины (Т. Гоббс, Дж. С. Милль, К. Маркс, М. Вебер, Э. Дюркгейм) или репрессии (Ф. Ницше, 3. Фрейд); "антропологическими" концепциями (Демокрит, Сократ,
Аристотель, К.А.Гельвеций, Ж.-П.Сартр, Э.Фромм), где мораль качественная характеристика человека; супранатуралистическими концепциями, в рамках которых мораль трактуется как обусловленная трансцендентным источником, как данный в откровении божественный завет (Гераклит, Платон, Бл. Августин, Фома Аквинский, П. Тейяр де Шарден).
Типы этических учений в соответствии с трактовкой морального идеала представлены гедонистическими теориями (Эпикур, А.Ф. де Сад), в которых высшей ценностью и целью человека является удовольствие; утилитаристскими, или прагматистскими доктринами (Дж.С. Милль, Б.Франклин, Н.Г.Чернышевский), где морально ценным является то, что служит определенной цели; перфекционистскими концепциями (Платон, Бл. Августин, Б.Спиноза, В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев), высшей ценностью в которых является совершенство; "гуманистическими" воззрениями, где высшей нравственной ценностью является человек (А.Э.К. Шефтсбери, А. Шопенгауэр, Э. Фромм).
В приложении к медицинской реальности нас интересовала рефлексия этического в текстах Гиппократа, Ибн-Сины (Авиценны), Маймонида, Парацельса, Т. Персиваля, М.Я. Мудрова, Н.И. Пирогова, СП. Боткина, В.А. 4ty Манассеина, А.Ф. Кони, А. Молля и др.
Наши обобщения юридических аспектов проблем биоэтики базировались на изучении материалов Ю.А. Дмитриева, М.Н. Малеиной, А.Я. Иванюшкина, С.С. Шевчука, Е.В. Шлековой, Б.Г. Юдина и др.
Объектом научного исследования являются дискурсивные и внедискурсивные практики биомедицины.
Предмет исследования - феномен социальной ответственности, фиксируемый в дискурсивном пространстве биоэтики.
Целью диссертационной работы является философский анализ социальной ответственности в свете проблемного поля биоэтики. Задачи исследования:
- обосновать предметную область исследования, заданную пространством биоэтики;
- уточнить семантические грани базовых концептов биоэтики;
- изучить влияние и роль междисциплинарного конфликта биомедицинского и морального дискурса в толковании таких универсалий как жизнь и смерть, здоровье, ответственность, безопасность;
- дать интерпретацию биомедицинских принципов и правил и их констелляцию;
- верифицировать наличные биомедицинские установки путем социально-психологического исследования (выборка 640 человек);
- осмыслить роль биоэтики как социального проекта формирования ответственности и безопасных поведенческих паттернов.
Методологические основы исследования определяются задачами І анализа проблемы и структурой диссертационной работы. В работе применяются социально-философские и общенаучные принципы познания, герменевтическая парадигма, междисциплинарный анализ, ситуационный подход, идеи социального конструкционизма, методы изучения релевантного теме материала. Эмпирическую базу диссертационной работы составляют результаты социально - психологического исследования по верификации биомедицинских установок, среди которых - отношение к искусственному н аборту, новым репродуктивным технологиям, пассивной и активной эвтаназии, трансплантации органов.
Научная новизна исследования заключается:
- в рассмотрении биоэтики как междисциплинарной исследовательской парадигмы, задающей новый ракурс интерпретации проблемы социальной ответственности;
- показано, что междисциплинарный дискурс биоэтики конституируется реалиями биомедицинского знания, практики и технологий;
- в уточнении современного этического дискурса, модифицирующего традиционные нормы, каноны, ценности, универсалии культуры, а также в описании различных этических концепций, на базисе которых возникают и согласовываются биоэтические проблемы;
- в интерпретации констелляций биомедицинских принципов и правил;
- в распознавании новой меры и границ ответственности, имманентных биоэтическим проблемам;
- в экспликации биоэтики как проекта социальной ответственности и безопасности.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту.
1. Междисциплинарность биоэтики задается такими концептами как биоэтическое, жизнь и смерть (эвтаназия, проблема абортов, искусственного оплодотворения, клонирования, трансплантации органов), здоровье и безопасность, ответственность, автономия, право, справедливость. Комплементарность в биоэтическом дискурсе позволяет сегодня сопрягать и задавать «координаты» границам жизни и смерти, нормы и патоса здоровья (физического, психосоматического, сексуального, экзистенциального, социального, духовного), морального и аморального, легитимного и криминального.
2. Эпоха постмодерна отличается открытостью, множественностью, неконституированностью этических канонов, отсутствием доминирующего морального кодекса. В современном этическом и биоэтическом дискурсе одновременно существуют как традиционные этические нормы (нормы медицинской этики), навязанные как бы «извне», как правило, через механизм запрета, так и моральное поведение, которое является следствием конфликта биомедицинского и морального дискурса и артикулируемое как индивидуальная, ситуативная форма поведения. Эвтаназия, проблема аборта, трансплантации органов демонстрируют ситуацию, когда трудно руководствоваться традиционными нормами медицинской этики. В связи с этим базовые концепты и экзистенциалы - жизнь, смерть, здоровье, страдание, свобода, ответственность - становятся предметом ожесточенных дискуссий, осмысливаются одновременно с различных, зачастую диаметрально противоположных позиций.
3. Конфигурация биомедицинских принципов, правил, нравов, соглашений позволяет социальному субъекту селективно и ответственно реагировать на биоэтическую ситуацию. В контексте проведенного социально-психологического исследования (выборка 640 человек) верифицирован дрейф и «мутация» традиционных медицинских этических (деонтологических) установок в сторону принятия биоэтических ценностей у практикующего медицинского персонала.
4. Ответственность имманентна феномену биоэтики. Под ответственностью понимается способность социального субъекта селективно, осознанно, рефлексивно реагировать (положительно или отрицательно), воздействовать, контролировать, управлять, генерировать свою активность в заданной ситуации или контексте. Статус биоэтики как позиции утверждения жизни предполагает формирование ответственности за свои действия индивидуального субъекта (пациента), рефлексирующего свое «наличное бытие», свои экзистенциальные установки, способного принимать осмысленное решение относительно своих желаний. Ответственность морального философа (этическое сознание) сопряжена с задачей морального исцеления человека и общества, с предлагаемыми рецептами достижения здоровья через упорядочивание отношений между моральными субъектами. Ответственность юристов сопряжена с правовым регулированием взаимоотношений субъектов, попадающих в биоэтическую ситуацию. Коллективный субъект (профессиональное медицинское сообщество) несет ответственность за биомедицинские критерии, правила, задающие оценки «излечимости», валидности и инвалидности человека. 5. Значение биоэтического движения заключается в определенной позиции объяснения и конструирования социально ответственного и безопасного поведения субъектов, в условиях становления иных типов самости и самоидентификации, в условиях новых видов социального риска, заданных новыми «техниками» жизни, новейшими «продуктами» биотехнологий.
Научно-практическая значимость выводов диссертации.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для философского, социально-психологического, юридического и политического дискурса по теме социальной ответственности, касающегося биоэтической проблематики; дают возможность определить роль ответственности в социальных отношениях. Диссертация является опытом использования новых подходов к исследованию проблем биоэтики. Данные представленного исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по проблемам социальной и философской антропологии, в курсе "психология", "социология", «биоэтика», «социальная медицина».
Апробация.
Диссертация обсуждалась на кафедре гуманитарных наук Тверской государственной медицинской академии. Основные диссертационные идеи и выводы доложены:
- на межрегиональном семинаре-совещании «Формирование ненасилия в обществе средствами образовательного процесса» (май 2004 г., Тверь),
- на научно-практической конференции «Модернизационные процессы в обществе» (апрель 2004 г., Тверь)
Основные результаты диссертации изложены в 4 научных работах.
Концепты биоэтики
В настоящее время значительно возросло значение биоэтики, что связано с последними достижениями науки. Каких-нибудь несколько лет назад Д. Коллехэн пишет: «Медицину сегодня уже нельзя рассматривать просто в качестве еще одного недавно сформировавшегося элемента социума, она превратилась в активный и решающий фактор его изменения». Поэтому «задача, - продолжает он, - сегодня состоит не только в том, чтобы научиться хорошо решать те или иные конкретные проблемы... Необходимо понять, в каком направлении трансформируется тот мир, в недрах которого возникают и решаются эти проблемы»1. Ведь медицина конца XX века заняла в жизни человека новое, ранее не свойственное ей место. Анализ истории биомедицинской этики «высвечивает» целый комплекс вопросов, которые не могут быть решены на основе традиционных подходов. Концептуальная бедность медицинской этики объясняется забвением того обстоятельства, что «весьма часто этические нормы представляют собой простой перевод в практику биомедицинских исследований господствующих в данной культуре ценностей и предпочтений»2. Неудивительно, что концептуальный аппарат биомедицинской этики (и биоэтики в целом) неадекватен тому новому миру, конструируемому медициной и биотехнологией.
Более того, сегодня развитие биотехнологий требует нового осмысления таких фундаментальных понятий, как жизнь и смерть. Э. Кимбрелл пишет: «Генная инженерия и торговля живыми органами... поставили перед обществом самые серьезные вопросы, на которые ему когда-либо приходилось отвечать: что есть жизнь? Что значит быть человеком? Можно ли допустить, чтобы ученые стали в области генетики соавторами эволюции?
Каково точное определение смерти? Кто решает, кому жить, а кому - нет?
Нужен ли нам «свободный рынок» органов, тканей, генов или даже детей?» . Современные биотехнологии заставляют нас не только переосмысливать проблемы смысла жизни и смерти, но толкает к пересмотру устоявшихся представлений о биологических процессах, о природе человека, о смысле этических норм и принципов.
Один из ведущих современных специалистов, член всемирного этического Комитета по биоэтике Ф. Фукуяма считает, что Хаксли был прав, что наиболее серьезная угроза, создаваемая современной биотехнологией, - это возможность изменения природы человека и в силу того - перехода к постчеловеческой фазе истории. Это важно потому, что человеческая природа существует, и это понятия является существенным. Она создает стабильную преемственность нашего видового опыта. Человеческая природа формирует и ограничивает все возможные политические режимы, и потому технология, достаточно могучая, чтобы изменить нас, может иметь потенциальное зловещее последствия для либеральной демократии и самой природы политики.
Так же Ф. Фукуяма пишет, что в ближайшее время большие этические противоречия, вызванные появлением биотехнологий, будут угрожать достоинству не нормальных взрослых людей, а лишь тем, кто не обладает полным набором способностей, определяемым нами как характеристический для человека. Самая большая группа этой категории - нерожденные младенцы, но сюда входят также маленькие дети, смертельно больные люди, немощные старики и инвалиды.
К сожалению, отмечает Ф. Фукуяма, сама по себе наука не может определять цели, которым она служит. Наука может открывать вакцины и средства от болезней, но может и создавать инфекционные агенты. И только « теология, философия или политика» может задать цели науки технологии, которую наука порождает, и объявить эти цели хорошими и плохими. Ученые могут помочь определить моральные нормы, касающегося их собственного поведения, но это они делают не как ученые, а как научно информированные члены более широкого политического сообщества.6 На эти сложные вопросы призвана ответить биоэтика.
Термин биоэтика появился в конце двадцатого века благодаря американскому онкологу-исследователю В. Поттеру (Van Rensselaer Potter). В своих работах «Биоэтика: мост в будущее» (1971), «Биоэтика: наука выживания» (1971) он писал, что биоэтика - это мост между естественными и гуманитарными науками, это наука о выживании человечества как вида в условиях техногенной цивилизации.7
М.Я. Яровинксий определяет биоэтику, как науку о законах, принципах и правилах регулирования профессионального поведения медицинского работника, которая в условиях новых медицинских технологий позволяет не только использовать достижения научно-технического прогресса на благо человека, но и предупреждать практикующего врача, ученого-медика о недопустимости нанесения вреда человеку, его потомству, окружающему нас миру.8
Своеобразной точки зрения на статус биоэтики придерживается один из ведущих отечественных специалистов в области биоэтики Б.Г. Юдин: "биоэтику следует понимать не только как область знаний, претерпевающую процесс когнитивной и социальной институциализации, но и как социальный институт современного общества в целом. В этой связи надо помнить, что каждый социальный институт регулирует определенную сферу взаимоотношений и взаимодействий между людьми, их группами, объединениями, сообществами, организациями».
Биомедицинские коды и границы ответственности
В связи с многообразием этических теорий появилась необходимость в разработке единой концепции взаимоотношений принципов и правил биомедицинской этики. Данная концепция была предложена известными американскими специалистами Томом Бичампом и Джеймсом Чилдресом. Т. Бичамп и Д. Чилдрес пришли к выводу, что единственный способ прийти к консенсусу в разнородном западном обществе — это найти наименьший общий нравственный знаменатель, с которым бы согласились все. Они основывают свой подход на концепции, которую окрестили «всеобщей нравственностью». Как свидетельствует само название, под ней понимается набор нравственных принципов, которые разделяются всеми членами общества. По словам самих авторов, всеобщая нравственность — «это здравый смысл, устои, нравственные убеждения, которые, как правило, разделяются всеми людьми»77' Согласно их мнению, в этом и заключается нравственность, которая служит общим знаменателем всех наших убеждений, а следовательно, является источником (и даже, возможно, единственным источником) общественного согласия в плюралистичном обществе. Бичамп и Чилдрес свели эту «естественную» нравственность к четырем фундаментальным принципам биоэтики: «не навреди»; «делай благо»; «уважение автономии личности»; «справедливости».
Основные идеи принципа «не навреди» были изложены древнегреческим врачом Гиппократом: «Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами. Что бы при лечении - а также и без лечения - я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной».
Существующий со времен Гиппократа принцип «не навреди», применительно к современной профессиональной медицинской деятельности, коммуникационно связанной с пациентом, заключается в не нанесении вреда, вызванного: бездействием, то есть неоказанием помощи тому, кто в ней нуждается; небрежностью, халатностью либо злым умыслом; неверными, необдуманными или неквалифицированными действиями, либо присутствием вреда, вызванного объективно необходимыми в данной ситуации действиями. За нанесение определенного вида вреда медицинский персонал несет моральную и (или) правовую ответственность. Следование принципу «не навреди», прежде всего, требует решения проблем профессиональной подготовки и контроля профессиональной деятельности медиков.
Принцип «делай благо» (или «твори добро») конституирует не просто избегания вреда, но активных действий по его предотвращению и (или) исправлению. В целом то благо, которое обязаны преследовать врачи и другие медицинские профессионалы, - предупредить потерю здоровья, восстановить утраченное здоровье пациента, хотя в ряде случаев приходится довольствоваться и меньшим, например тем, чтобы приостановить прогрессирующее развитие болезни или даже - в случае паллиативной медицины - тем, чтобы облегчить боли и страдания умирающего.
Многовековая практика существования патерналистской модели врачевания, когда врач единолично определял содержание того блага, которое нужно пациенту, на современном этапе развития медицины видоизменяется в договорную модель. Данная модель взаимодействия медика и пациента фундирована в принцип уважения автономии личности.
В фокусе принципа уважения автономии пациента - право каждой личности на самоопределение и действие без внешнего контроля, препятствующего реализации разумного выбора. Но вместе с таким нравственным правом субъект должен нести личную моральную ответственность за самостоятельное решение фундаментальных проблем относительно вопросов своей жизни. Взаимное уважение коррелирует с соблюдением свободы для себя и другого. Свобода - универсалия культуры субъективного ряда, которая фиксирует внутреннее самополагание и осмысление, дает право определяться и реализовываться в условиях отсутствия внешнего целеполагания. Как считает известный американский специалист в области биоэтики Рональд Дворкин: «Самое главное отличие западной политической культуры — признание человеческого достоинства каждого индивидуума: люди обладают нравственным правом и несут личную нравственную ответственность за то, чтобы самостоятельно решать фундаментальные вопросы значения и ценности своей жизни». «В основе свободы лежит право человека дать собственное определение категориям смысла и целей существования, найти свое понимание вселенной и тайны человеческой жизни».
Религиозный образ предмета биоэтики
Представители богословской науки проявляют вполне оправданный и самый живой интерес к проблемам биоэтики. Различным религиозным системам, включая мировые религии, в условиях взрывного роста биомедицины, приходится вырабатывать и уточнять свои позиции по целому ряду биоэтических вопросов. До каких пределов следует проводить жизнеподдерживающее лечение, и при каких условиях его можно приостанавливать? Возможны ли (и если да, то в какой мере) эксперименты на человеческих эмбрионах? Может ли тело умершего человека использоваться в качестве источника органов и тканей для улучшения здоровья или спасения жизни людей? Допустимо ли человеку самому принимать решение о том, чтобы подвести черту под собственной жизнью? Все эти и многие другие вопросы, рассматриваемые биоэтикой, вызывают острейшие дискуссии, в ходе которых затрагиваются фундаментальные для религиозного мировосприятия темы. Обоснование тех или иных подходов к решению подобных вопросов оказываются сегодня в центре теологических размышлений и исканий, призванных ориентировать человека в нашем бурно меняющемся мире.
Религиозная оценка, в основном, составляет консервативное крыло критики биоэтических проблем. В этом параграфе мы рассмотрим основные позиции мировых религий, таких как православной, католической, протестантской, мусульманской и иудейской в свете биоэтической проблематики.
Православная традиция, формулируя свое отношение к проблемам биоэтики, в первую очередь к тем из них, которые связаны с непосредственным воздействием на человека, исходит из основанных на Божественном откровении представлений о жизни как бесценном даре Божием, о неотъемлемой свободе и богоподобном достоинстве человеческой личности. Нравственность православия - в первую очередь нравственность "сердца" ("блюдение сердца" и "сведение ума в сердце"). Для нее характерно длительное, устойчивое поведение, определяемое не столько советами и доводами, сколько естественными склонностями души - стыдом, жалостью, совестью, благоговением. Поэтому, осмысливая "новую реальность" биомедицинских технологий и "новый опыт" моральных отношений, православие не стремится к созданию "учения, разработанного во всех пунктах", но определяет "лишь основную онтологическую ориентацию".108 Для православной антропологии в отличие от католицизма, где акцент делается на гносеологические особенности человека как существа, способного к самопознанию, "тайна человеческой природы есть тайна онтологическая, а не гносеологическая, и объект, который философии надлежит исследовать, есть факт бытия, а не мышления, жизненная тайна человеческого существа, а не тайна познающего субъекта".
Так, по отношению к новым репродуктивным технологиям выраженные в заявлении церковно-общественного совета по биомедицинской этики Московского Патриархата «О нравственных проблемах, связанных с развитием репродуктивных технологий» православные теологи подходят дифференцированно, одобряя одни методы и осуждая другие. Так как Православная Церковь считает, что рождение детей является одной из основных, целью брачных отношений, основанных на пожизненной и всецелой верности мужчины и женщины, соединенных благословенным от Бога союзом любви, то не может считаться нравственно оправданными любые пути к деторождению, если они связаны с нарушением достоинства богоподобной человеческой личности, а также целостности супружеских отношений, которая несовместима с вторжением в них третьей стороны. Однако в тех случаях, когда иные терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, искусственное оплодотворение половыми клетками мужа может считаться допустимым, так как оно не нарушает целостности брачного союза и не отличается принципиальным образом от других лечебных процедур. По поводу гетерогенной искусственной инсеминации Православная церковь имеет мнение, что реализация "репродуктивных прав" одиноких женщин с использованием донорской спермы нарушает право будущего ребенка иметь отца, донорство же половых клеток размывает основы семейных взаимоотношений, поскольку предполагает наличие у ребенка "генетических родителей", которым противопоставляются родители "социальные". В отличие от благородного по своим мотивам усыновления (удочерения) детей, уже лишившихся "генетических родителей", когда приемные родители восполняют недостаток любви и родительского попечения о них, такая практика, напротив, поощряет анонимное отцовство или материнство, заведомо освобожденное от всяких обязательств по отношению к тем, кто является "плотью от плоти" их. Кроме того, анонимность донорства открывает возможность для непреднамеренного генетического инцеста. Все разновидности экстракорпорального (внетелесного) оплодотворения, включающие заготовление, консервацию и намеренное разрушение "избыточных эмбрионов", представляются нравственно недопустимыми с православной точки зрения. По суррогатному материнству есть следующее мнение, что оно даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе, противоестественно и морально недопустимо. Травмируя как вынашивающую мать, так и дитя, этот метод пренебрегает той глубокой эмоциональной и духовной близостью, которая устанавливается между матерью и младенцем во время беременности и провоцирует кризис идентичности у ребенка (которая мать - настоящая?).
